Глава 2
Когда я торопливо вышел из главного королевского дворца, за спиной послышались быстрые шаги. По их четкости я узнал Пэлса, начальника охраны, он пошел рядом и негромко сообщил, что с фрейлиной принцессы, которую я оставил у себя в плену, все в порядке.
– Это как? – уточнил я.
Он пояснил деловито:
– После того как ее изнасиловали у вас на корабле… она отряхнулась, как курица после петухов, и принялась терпеливо ждать госпожу.
Я покосился на его неподвижное лицо, идет быстро, стараясь не отставать, но смотрит только перед собой.
– Хотите узнать, – поинтересовался я, – что с ее госпожой?.. Ладно, Пэлс, не хитрите. Могу сказать только, такую правильную фрейлину стоит вернуть принцессе.
– Стоит или вернете?
– Вернем, – пообещал я. – Многое не обещаю, но во всяком случае статус обеих повысится.
Он бросил на меня опасливый взгляд.
– У вас было видение?
– Да, – подтвердил я, – с вот такими.
И показал руками, лицо Пэлса сразу выразило уважение.
– Да, – сказал он, – это обещает много… Желаю успеха, глерд Юджин!
Он остановился у ограды, я вышел наружу, а там вытащил меч из ножен и, вроде бы разглядывая рисунок на рукояти, одновременно коснулся растопыренными пальцами нужных мест рисунка.
Донесся треск разрядов, я сказал тихонько:
– Фицрой!.. Кончиками пальцев на головы дракона и льва! На обе, понял?
После долгой паузы донесся торопливый голос:
– …еня слышишь?
– Да, – ответил я быстро. – Фицрой, будем держать связь, но даже не знаю, когда вернусь… Чуть не сдох, пока достиг берега Дронтарии… Часа два лежал, как рыба на берегу.
– Ох, – сказал он обеспокоенно, – тогда даже не знаю…
– Расстояние между нами все растет, – сообщил я, – так что будь осторожнее без меня, сопельки вытирать не смогу…
– Да иди ты, – ответил он бодро. – За себя там трясись. У нас пока только вода и вода. Никак Края Мира не достигнем… Сколько ни прем к нему, а он все отодвигается… Ты это знал, признайся!
– Признаюсь, – согласился я, – но когда увидите землю, будьте осторожнее, хорошо?.. Туземцы могут и Фицроя, как Кука, у них свои правила политеса, постараются сделать вам приятное… В общем, держи связь с другими кораблями, действуйте слаженно. Конец связи!
Поговорил бы еще, однако народ уже смотрит с любопытством, что это я шепчу своему мечу, надо вести себя, как и велел Иисус, тихо и незаметно.
С запруженной народом пристани хорошо виден наш корабль, от города набежало многовато любопытствующего люда, но, к счастью, Пэлс додумался поставить охрану, на борт никого не допускает, хотя вижу по эту сторону трапа весьма знатных людей и даже королевских советников.
Толпа передо мной расступилась, королевские советники незаметно отступили в гущу народа, явно действуют по собственной инициативе, зато купцы, судя по их виду, начали проталкиваться вперед.
Я вскинул руку и крикнул весело:
– Скоро!.. Готовьте товары!.. Но пока еще не закончилась праведная война с агрессором и захватчиком, в которой победа будет, как всегда, за победителем!.. Только за победителем, несмотря ни на что!
Настоящая каравелла может перевозить на большие расстояния до двухсот тонн груза, то есть две-три тысячи воинов в полном вооружении вполне разместятся без труда. Конечно, если на корабле не жить, а всего лишь быть переброшенными на короткое расстояние.
У меня, увы, еще не совсем настоящие каравеллы, такие называли еще посыльными за их скорость и маневренность, сто тонн для них максимум, да и то поползут, рискуя перевернуться в бурю, потому на обеих каравеллах можем перевезти максимум две тысячи человек, но все равно просто дух захватывает от осознания, что можно с ними натворить.
У Астрингера столько во дворце и в казармах вокруг города не наберется, так что наскрести хотя бы половину… и смутно вырисовывающаяся в моем гениальном сознании задача может быть решена… если ничто не помешает, конечно.
Я дождался, когда начали прибывать гвардейцы, Барбейдж и Марфли командовали кому куда, небольшой конный отряд я велел разместить на «Звезде Гаргалота», пусть там Баркер и Марфли с ними помучаются, а когда начали подниматься на борт уже организованно, поднялся вместе с ними, поглядывая, как их встречают и размещают мои морские орлы.
Сэм Бертауд сидит на палубе, привалившись спиной к двери моей каюты. Вряд ли такая бдительность из-за неких угроз, просто есть тип людей, которые обожают выказывать преданность, готовность служить и выполнять приказы вожака, а здесь я не просто вожак, а начинающий перерастать в вождя.
Едва на него упала моя тень, сразу поднял голову, суровое лицо озарилось радостью.
– Адмирал…
Я вскинул руку.
– Знаю-знаю, у тебя всегда все под контролем. Надежен, как древние горы, за что так и ценю. Иди отдыхай, пока никаких повелений.
Он спросил, уходя:
– В городе как?
– Всегда, – ответил я твердо и с уверенностью во взоре.
Принцесса вскочила, когда я с грохотом отодвинул засов и распахнул дверь, лицо бледное, но сразу же вздохнула с облегчением и постаралась сделать вид, что даже и не заметила моего отсутствия.
– Спасибо, – сказал я, – что ждала. Не прикидывайся, что нет.
Она буркнула:
– Лучше один мерзавец, чем куча грязных разбойников. Что выпросил у короля?
– Королевскую гвардию, – ответил я.
У нее глаза расширились в изумлении.
– Где ты их здесь поместишь?
– Помещу, – сообщил я. – А зачем они, уже знаешь, верно?
– Тоже утопишь? – спросила она язвительно.
– Пока планы другие, – ответил я скромно.
– Какие?
– Сюрприз, – ответил я. – Слышал, женщины обожают сюрпризы?
– Я не женщина, – напомнила она.
– Ах да, правительница…
Она сердито сверкнула глазами.
– Да, правительница!..
В дверь стукнули, заглянул Барбейдж.
– Адмирал, прибыли и все прибывают какие-то глерды из королевского дворца…
Я отмахнулся.
– Размести их в трюме. Кто не поместится, тех на палубе. Ночи теплые, выживут.
Он спросил шепотом:
– Неужели…
– А ты думал? – ответил я. – Ударом на удар. Теперь нам можно все, мы только защищаемся! Правда с нами, что бы мы ни творили… Мы же в справедливой ярости, благородном неистовстве… Ну, ты понял.
Он сказал осевшим голосом:
– Там много? А на пристань прибывают все новые.
– Забьем оба корабля до отказа, – сообщил я, – так, чтобы ни дюйма свободного места. Иди распоряжайся, у меня тут своя война.
Он бросил недобрый взгляд на принцессу, исчез, а я вытащил из ящика стола и расстелил по столешнице подробную карту береговой линии.
Кербер расположен так же отвратительно, как и Шмитберг, даже хуже. Шмитберг все-таки в устье реки, а Кербер прямо на берегу, в древние времена там была рыбацкая деревушка, просто разросшаяся до города, а потом он стал центральным городом королевства, куда сходятся все торговые и прочие дороги.
К счастью для них, именно Гарн властелин моря, Пиксия заметно уступает, так что никто не посмеет атаковать столицу Гарна со стороны моря. Но времена меняются, о чем просто не думали те, кто жил на берегу и ловил рыбу, а потом расширял деревню рыбаков вплоть до города, торгующего рыбой с соседями, а потом и прочими товарами, привезенными из глубинки.
Я оглядел принцессу самым строгим взглядом, какой только смог сотворить.
– Ну, жалкий отпрыск великих времен, подумаем, что же делать с тобой…
Она сказала с горечью:
– А что со мной? Моя репутация и так запятнана… Я захвачена в плен морскими разбойниками, со мной нет охраны…
– Еще бы, – буркнул я. – Как-то проживу и без твоей охраны. Даже в виде фрейлин.
Она взглянула искоса и тут же отвела взор.
– Я девственница, – услышал я тихий голос, – но после того, как побывала здесь, кто поверит?..
– Чего? – переспросил я в изумлении. – Девственница?.. И вроде не уродина… Ах да, тут так принято. Ну дикари, ну дикари… Что-то везет мне, как утопленнику, на девственниц…
Она произнесла с достоинством, хотя щеки зарделись достаточно мощно:
– Женщина не должна об этом говорить, но…
– Обстоятельства, – сказал я, – да-да, понимаю.
– Спасибо, – сказала она. – Хочу, чтобы вы, как человек благородного происхождения, это знали.
– Чего? – спросил я снова. – Это я благородного происхождения? Глердесса… то бишь, принцесса, вы не присобачивайте мне всякие сковывающие демократа предрассудки. Я человек гуманный и свободный, это значит – творю все что захочу и никакие рассуждения о благородном происхождении, что как бы предписывают благородное обхождение, надо мною не довлевают… Потому и не напрашивайтесь, насиловать вас не буду! И не уговаривайте.
Она сказала опасливо:
– Но значит ли это…
– Да, – подтвердил я, не дослушав, – матросам пока не отдам. Потом посмотрим. А пока чешите мне спину, принцесса!
Она закусила губу, я видел, как в глазах блеснули опасные молнии, но смирилась, и едва я сбросил рубашку и лег лицом вниз, осторожно присела рядом на край скамьи и начала тихонько скрести ногтями спину.
Каюсь, заснул.
Проснувшись, увидел ее в плетеном кресле в углу каюты, зевнул, она смотрит настороженно, поинтересовался:
– А что удержало от желания перерезать мне сонному глотку?
Она ответила чуточку надменно:
– Чтобы тут же попасть в руки матросов?
– А-а, так я некоторая гарантия безопасности?
– Слабая, – согласилась она, – но пленнице выбирать не приходится.
– Мудро, – согласился я. – Чувствуется, вас усердно готовили на руководящую и направляющую.
– Готовили, – согласилась она. – Потому вы могли бы получить богатый выкуп.
– Даже не начинайте, – посоветовал я.
– Почему?
Я зевнул и поскреб ногтями под мышкой.
– Романтик потому что. Обожаю убивать и грабить, а вот всего лишь получать выкуп… это так меркантильно, невозвышенно!.. Я поэт, знаете ли! Как Нерон, был такой великий искусствовед.
– Тогда что меня ждет?
Я пожал плечами.
– Еще не придумал. Утопить всегда успею, Стенька Разин показал, как это делается. Вообще-то вы военная преступница! Да-да, вашим именем готовились вырезать придворных, стражу и убить законного и легитимного короля… Потому вас убить вполне законно, а еще и нужно. Однако я сам частенько нарушаю закон…
Я задумался, она в страхе затаила дыхание. Дверь без предупреждения распахнулась, на пороге появился веселый Барбейдж.
– Пока вы крепко спали, мы вели корабль вдоль береговой линии, как и было велено!
– И что?
– А ничего, – ответил он довольно. – Ни одного корабля!..
– Ну-ну, – сказал я в нетерпении, – а что сейчас?
Он доложил бодро и празднично:
– Слева по борту уже берег Гарна!
– И что? – спросил я сварливо. – Пока не увидишь сам Кербер, своего адмирала не беспокой, понял?.. А то прям жить не могу без созерцания береговой линии Гарна!.. Увидеть Гарн и умереть, а как же…
Он исчез, я повернулся к принцессе, вдруг вспомнил наш унизительный плен в Гарне, ярость благородная вскипела как волна, но тут же пригасил, но она увидела мое лицо, вздрогнула и замерла, как лягушонок перед гигантской змеей.
– Но вот что делать с вами, – сообщил я, – еще пока не решил… окончательно.
Она вздохнула, голос ее прозвучал совсем тихо и беззащитно:
– Как слабая и бесправная пленница, я выполняю все ваши извращенные желания и требования…
Я изумился.
– Это какие такие?
– Чешу спину, – напомнила она. – Это издевательство!.. Но я пленница, потому покоряюсь. Хотя принцессы не чешут, для этих целей есть служанки.
– Кстати, – сказал я, – ваша служанка переправлена на берег.
Она покачала головой.
– То не служанка, а фрейлина.
– А фрейлины не служанки?
– Эти девушки самого благородного происхождения, – ответила она чуточку свысока, но так, чтобы не рассердить, – прислуживают лично королевам и принцессам, потому фрейлины, а не служанки.
– Ладно, – буркнул я, – за неимением простой служанки поручу чесать мне спину какой-нибудь вашей фрейлине.
Ее лицо чуточку побледнело, а голос прозвучал натянуто:
– Значит ли это…
– Да, – ответил я, – фрейлину велю доставить сюда, если еще жива, а вас на ее место.
Она сказала быстро:
– Нет! Я же не отказываюсь чесать вам спину. Я ни от чего не отказываюсь, я ваша пленница.
– Правильное решение, – буркнул я. – Все мы в этом мире чьи-то пленники.
Она спросила быстро:
– А вы чей?
Я пожал плечами.
– Обстоятельств. Законов природы. Социальных императив.
– А… людей?
Я поморщился.
– С какой стати буду зависеть от людей?
Она умолкла, сбитая с толку и обескураженная, но, когда я не смотрел в ее сторону, рассматривала меня большими испуганными, что понятно, но и очень внимательными для женщины глазами.
Наверху все громче топот, слышу по грохоту сапог, высыпали и гвардейцы короля, ринулись к бортам.
– Сидеть, – велел я, – и ждать.
– Сижу, – прошептала она, – и жду.
