Глава 13
Вторую половину дня на каравеллу «Факел Гаргалота» затаскивали по широким мосткам катапульту и гастрафарет. Вторую, которую я решил сделать флагманом своего гигантского флота из двух кораблей, решил после долгих, но коротких размышлений пока ничем не загромождать, и так все путаются в паутине толстых веревок, что уже не веревки, а канаты, удерживающие на распорках обе мачты, даже три, так как бушприт тоже мачта, положенная вертикально и высунутая далеко за нос корабля.
Сам я уже привычно устроил тайник на капитанском мостике, упрятал там металлический ящик с разобранной снайперской винтовкой и гранатами, которые создавать пока не получается.
Если кто и сумеет поднять деревянную обшивку, то увидит лишь длинный деревянный ящик, хотя деревом только пахнет, на нем нет даже дырочки для ключа, открывается с помощью магии, то есть ключом служат мои биометрические данные.
– Выйдем глубокой ночью, – велел я. – Как и в прошлые разы. Дорогой Роннер, прости, но твоей головой рисковать не стану… Без тебя здесь все остановится!.. Сейчас проверь корабли перед выходом, а плотники пусть расчистят проход. Если не ошибаюсь, а с чего бы я стал ошибаться, но «Звезда Гаргалота», как и «Новый Мир», на треть крупнее любого из предыдущей эскадры…
Дорриган спросил шепотом:
– А они в самом деле… пошли к Краю Мира?
– Нет, – ответил я честно. – Роннер, они уже давно за Краем. Там дивные острова с сокровищами, там новые земли, так чудеса и леший бродит, русалка на ветвях сидит… Но мы пока должны спасать нашу бухту и наш мир. Здесь и сейчас. Не до чудес.
Он вздохнул.
– Мне тоже начинает казаться, что наша тайная бухта и есть сердце нового мира, который вы начинаете строить.
– Точно сказано, – восхитился я. – Потому два корабля должны выйти так же тайно и неслышно, как и прошлая эскадра. Выход из бухты снова замаскировать сетью с ветками и листьями, а в лагере установить режим повышенной секретности. Думаю, скоро он уже не понадобится.
– Лагерь?
– Режим, – ответил я. – Отпадет надобность.
Он взглянул с недоверием.
– Не рано?
Я пожал плечами.
– Понимаешь, Роннер, дело не простое… Не мы же это затеяли? Заморское королевство Гаргалот, даже заокеанское, установив дипломатические отношения с Дронтарией, получило право разместить на ее берегу военно-морскую базу.
Он смотрел выпученными глазами.
– Гарга… Гаргалот?
– Ну да, – сказал я терпеливо. – Заокеанское и загадочное, но, судя по кораблям, могущественное и очень продвинутое. Здесь есть плюсы и минусы… С одной стороны, некоторое ущемление нашего суверенного суверенитета, что так важно, хотя вроде бы и не нужно, а с другой – это некоторая защита от воинственных, но глуповатых соседей.
– Гарна и Пиксии?
– Вот-вот, – подтвердил я. – К тому же за аренду земли под базу Гаргалот щедро делится передовыми технологиями строительства кораблей нового типа.
Он отшатнулся, потом воскликнул:
– Понял!.. Наконец-то понял!
– Что, – спросил я с подозрением, слишком уж он выглядит просветленным, – что понял?
Он ответил страшным шепотом:
– Вы гаргалотец, глерд Юджин!.. Я все время думал, почему в вас не хватает такого, чего у других как дерьма в курятнике, в то же время вон какие корабли строите…
Я помолчал в затруднении, вздохнул, развел руками.
– Ну, ты меня раскусил… Но пока никому, понял? Пусть это военная тайна до поры до времени.
Он ответил шепотом:
– Понял-понял!.. Гаргалот не хочет ввязываться в наши непонятные ему войны, но готов помочь нам самим окрепнуть… Все-все, молчу, никому ни слова!
Под его руководством поздней ночью приоткрыли выход из бухты. В полной темноте, не зажигая костров, а то вдруг увидят с моря, протащили корабли на канатах, и только там на просторе осторожно приподняли парус, отодвигаясь от опасного берега.
Я занял место на капитанском мостике, уже настоящем. На предыдущих их еще не было, только приподнятая часть палубы на корме, именуемая шканцами или квартердеком, это одно и то же, но мне больше нравится квартердек, а слово «шканцы» напоминает то ли сандалии-шлепанцы, то ли лапти… в общем, квартердек звучит лучше. На ушедших в дальнее плавание были квартердеки, хотя я даже их гордо именовал капитанскими мостиками.
Начиная с этого корабля я распорядился строить настоящие капитанские. Там же, на квартердеке, что сам по себе чуточку выше остальной палубы, квартердек вообще-то как бы почетное место, там даже материться нельзя, хотя и можно, там зачитываются приказы… будут зачитываться со временем, и вообще корабль постепенно обрастет кучей правил и ограничений.
Капитанский мостик, как и положено, расположен на корме, отсюда удобнее следить за порядком на корабле, да и каюта под ногами. Это потом, когда появились трубы, капитан вместе с его мостиком оказался весь в дыму и копоти, да еще гигантские гребные колеса закрыли обзор, потому капитанский мостик перенесли на нос, но до той эпохи далеко, к тому же корабль не настолько велик, чтобы с кормы не видеть, что там впереди на носу.
Дорриган рассчитал время точно: вышли в море при бледном свете звезд, почти ничего не видя на расстоянии протянутой руки, но едва распустили парус и ушли в море, как из-за края земли начала вырастать чудовищная гора из расплавленного металла, а когда эта исполинская луна из кипящей магмы поднялась целиком, на землю пал странный тревожный свет, словно и здесь уже горит все, бросая багровые отблески.
Второй луны пока нет, да и не часто они обе на небе, два-три раза в месяц, а три, когда лучше из дома не выходить ночью, вообще редкость, так что я целиком занялся кораблем, уводя его подальше от берега…
Огромный по здешним меркам корабль все еще медленно и величаво покачивается на волнах, над головой изредка хлопают паруса. Я неспешно, как и надлежит руководящему составу в благополучное время, поднялся на капитанский мостик.
Далеко слева что-то вроде бы блеснуло, я начал всматриваться, и почти сразу с верхушки мачты матрос прокричал:
– Слева по курсу корабль!
Тут же раздался державный окрик:
– Чей?
По голосу я узнал Себастьяна Барбейджа, Дорриган настойчиво рекомендовал его как лучшего после Филипа Баркера на место капитана, потому Баркера я поставил капитаном «Факела Гаргалота», где руководит Марфли, а на свой корабль взял этого Барбейджа, все-таки если что, подправлю.
С мачты прокричали:
– Флаг еще не видно… Корабль идет со стороны Гарна… А, вон за ним еще один!.. И еще!..
Я провел ладонью над деревом панели, там сдвинулось, блеснул металл длинного ящика. Я торопливо коснулся крышки, та отстегнулась тоже только после придирчивой идентификации, а тот ли я, а имею ли право, а что за допуск, а почему вверх ногами, наконец открылась взору великолепная винтовка, моментально понимаешь, что это вершина хай-тека, как сразу видишь на примере последних вертолетов или танков, пусть даже абсолютно не разбираешься в них.
Пальцы быстро отстегнули трубку оптического прицела, в окуляре промелькнули вздыбленные волны, не сразу поймал корпус корабля, пришлось уменьшить изображение.
Да, под флагом Гарна, несколько пар весел дружно вспенивают воду, это делают хорошо, десятки тысяч лет под веслами. А вот единственный парус спущен, здесь умеют ходить под ним, только если ветер попутный, в спину.
За этим кораблем еще и еще, идут вдоль берега, от которого мы отошли на всякий случай подальше, потому что у нас осадка, как у кораблей, а их плоскозадые суденышки легко проходят над любым мелководьем.
Снизу прокричал Барбейдж:
– Адмирал!.. Курс на Гарн?
– Погоди, – ответил я. – Что-то непонятное. Поднимись ко мне.
– Есть, адмирал! – гаркнул он погромче, чтобы все оглянулись и увидели: ему дозволено подняться на святое место к самому таинственному Улучшателю. – Бегу!
Я продолжал пристально и с тревогой всматриваться в бодро проходящие вблизи берега корабли. Идут один за другим строго в кильватере, расстояние от корабля до корабля минимальное, только бы не столкнуться и не зацепиться веслами. Чувствуется настоящий воинский порядок, хотя корабли не военные… впрочем, здесь пока нет чисто военных, это роскошь будущего времени, а пока просто гребные суда с прямым парусом, на таких нормандский герцог Вильгельм Завоеватель переплыл Ла-Манш и вторгся в Англию, где и захватил ее вскоре быстро и навсегда.
Барбейдж быстро взбежал по ступенькам, злой и взъерошенный.
– Здесь весь флот Гарна, – сказал он растерянно. – Они что, все с ума посходили?.. Сколько кораблей, сколько кораблей…
Снизу, услышав нас, крикнул рулевой:
– Сволочи… А у Его Величества кораблей нет вообще…
Я всматривался в корабли с непонятным тревожным чувством вовсе не из-за того, что плывут в суверенных водах Дронтарии совсем близко к берегу.
Что-то с этими кораблями не совсем правильно, сразу даже не соображу… ах да, осадка слишком низковатая, бортами едва-едва не зачерпывают воду, а гребцы работают веслами с таким усилием, словно тащат авианосец на буксире…
Вильгельм перебросил в Англию на кораблях, собрав их везде, где можно, семь тысяч человек. Его суда вмещали по сорок человек, считая и гребцов. А это значит, у Вильгельма было в десанте кораблей намного больше.
Барбейдж тоже заметил нечто неверное в гарнских судах, сказал в недоумении:
– Что-то отяжелели так…
– Кажется, – ответил я, – начинаю догадываться…
– Адмирал?
Я проговорил с растущей уверенностью:
– Какой может быть груз в военное время? Только сами солдаты, отборные десантные группы, лучшие из лучших…
Он слушал меня, распахнув рот, а я договорил медленно, сам только-только начиная осмысливать гигантскую многоходовую комбинацию стратегов Гарна:
– Так исполняют либо внезапные захваты стратегически важных объектов, либо отход короля в безопасное место.
Вспомнил ехидную улыбочку Марка Грандерга, вот что хитрый посол недоговаривал в разговоре насчет будущего Дронтарии. Помимо армии Гарна, что пойдет по суше, еще одна тайком отправится морским путем, а Шмитберг, столица Дронтарии, расположен опасно близко к морскому побережью.
Я вспомнил, что город Шмитберг, тогда еще никакую не столицу, заложили в древности, как и все города, на берегу реки, а та достаточно полноводная, в ее устье легко войдут корабли и высадят десант прямо на причал.
Барбейдж все еще то смотрел на медленно ползущие мимо корабли, то оглядывался на меня.
Я набрал в грудь воздуха и прокричал:
– Поднять флаг королевства Гаргалот! Славное знамя могучего заокеанского королевства, верного союзника короля Астрингера!
На палубе затопали, ринулись во все стороны, сталкиваясь и едва не сбивая друг друга с ног. Как управляться с кораблем, запомнили, но взаимодействие не отладили, а я подумал и, оставшись наедине, вытащил из тайника винтовку и принялся осторожно складывать в единое целое.
Вообще-то надо было поупражняться еще дома, а то и здесь маху дал, признаю, одна надежда на то, что в армию вроде бы интеллектуалы не рвутся, любое оружие должно быть предельно простым, чтобы с ходу ухватил любой рабоче-крестьянский интеллект, хотя нынешние дети уже не знают, что такое «рабочие» и «крестьяне».
Гарнские корабли идут с заметными усилиями, но, похоже, гребцы постоянно сменяются по двое-четверо, так что темп не замедляется, это хорошо придумали, а когда подойдут к Шмитбергу, сил еще хватит, чтобы сбежать на пристань, а оттуда ворваться в беззащитный город.
Я не старался распалять себя сценами грабежа и насилия, все напротив – нельзя, чтобы руки дрожали, однако перед глазами разворачиваются красочные сцены, как эта грубая солдатня врывается в прекрасный цветущий город, предавая все огню, убивая и насилуя, а как я, будучи демократом, могу позволить, чтобы эти сволочи насиловали женщин прямо на улицах без их согласия, это беспредел, это нарушение чего-то важного…
Ножки винтовки вошли в твердое дерево, словно в мягкую глину, я перевел дыхание и посмотрел в оптический прицел. За это время уже с десяток кораблей миновали прямую линию, связывающую меня с берегом, я мягко выдохнул и еще нежнее коснулся спусковой скобы.
Тяжелая пуля ударила на ладонь ниже ватерлинии. Я успел увидеть всплеск и моментально образовавшуюся огромную дыру, но поспешно начал ловить в прицел второй корабль, третий, четвертый…
Внизу на палубе стоит несмолкаемый довольный крик, прерываемый только ликующими воплями, когда первый корабль задрал корму и ушел под воду, а за ним второй, третий…
Я, сцепив челюсти, стрелял все быстрее, дистанция не настолько велика, чтобы целиться тщательно, а винтовка сама стабилизирует пули, где каждая бьет точно в указанное место.
Снизу донесся тревожно-радостный вопль:
– Адмирал!.. Только два прорвались!.. Остальные застряли!..
– Навсегда, – процедил я, – и уже не отстрянут…
Корабли все идут и идут, некоторые начали останавливаться и подбирать тонущих, остальные лишь ускорили ход и так перегружены – волны едва-едва не плещут через низкие борта.
Этих я расстреливал с наибольшим наслаждением, еще и как гуманист, – как смеют не остановиться и не спасать своих боевых товарищей? Ну и что, если сами на и так переполненном корабле потонут, это второстепенно, главное «сам погибай, но товарища выручай!». Это и красиво, и благородно, и в духе недемократических ценностей, что вбивала нам в головы мораль выживания общества.
Плечо начало тихонько ныть, я даже восхитился, это на примерно тридцатом выстреле, а раньше начинало скулить уже на пятом, вот что значит хай-тек и забота о человеке: тридцать кораблей затопил, массу здоровых сильных мужчин предал смерти в морской пучине, а плечо только-только начинает робко напоминать насчет заслуженного отдыха…
Каравелла «Факел Гаргалота» за это время сделала два бабаха из катапульты, просто не утерпели, оба раза не то чтобы промахнулись, но камни упали в воду, где ее даже не видно из-за множества голов утопающих, однако на обоих кораблях всякий раз поднимали довольный рев.
Снизу прокричал Джордж Майерс, корабельный боцман:
– Адмирал!.. Что с тонущими?
– Не отвлекать, – распорядился я. – Люди делом заняты, а ты с суетой мирской жизни… Стыдись!.. Будь серьезнее.
Похоже, он устыдился, во всяком случае не отвлекал, а из-за горизонта продолжают появляться все новые корабли, я сцепил челюсти и расстреливал их холодно и расчетливо.
Нужно освобождать место как для кораблей нового типа и нового класса, так и для новых общественных формаций. Для этого нужно, чтобы носители старых взглядов ушли. Подальше, подальше, откуда не возвращаются, на этом стоит прогресс, а в этом мире прогресс представляю я. Как умею, конечно, а умею, разумеется, превосходно, так как я всегда прав, а все остальные дураки набитые да еще и круглые…
– Адмирал, – прокричал с клотика матрос, – последние корабли!.. Осталось всего двенадцать…
– Всего, – пробормотал я, – ничего себе…
До чего же народ быстро привыкает, мелькнула мысль. Сперва ужасались, потом восторгались, а теперь жадно ждут, что перетоплю всех, я же неведомый Улучшатель, как же здорово, что я на их стороне, и как здорово, что они со мной, первыми обучаются как строить такие исполинские корабли, так и управляться с ними на море.
