Часть четвертая
Заря

Город вынырнул из-за излучины реки и… все замерли.

И Георгий, и все его люди знали, что идут в сожженный город, но все равно не ожидали увидеть пепелище ТАКОЙ площади. Казалось, что тут был не город, а огромный костер.

Тем удивительнее было увидеть на этом пожарище людей.

Георгий медленно тронул повод, и отряд двинулся дальше. Без спешки. Без суеты. Однако люди все равно испугались и постарались отойти ближе к лесу. Но не все. Навстречу князю вышло несколько человек, таких же грязных и оборванных, как и остальные. Впрочем, даже невооруженным взглядом можно было увидеть – когда-то и одежда была неплохой. По местным меркам.

– Кто вы? – вполне вежливо поинтересовался князь, когда отряд подъехал совсем близко.

– Жители этого славного города, – с горькой усмешкой произнес мужчина с окладистой бородой. А потом добавил: – Я Петр. Посадник.

– А я князь Московский Георгий Максимович.

– Уж не тот ли Георгий Максимович, что из-за моря пришел?

– Тот, – согласился князь. – Я разбил монголов под Москвой, – небрежно, словно так и надо, произнес наш герой, а вся делегация ахнула и выпучила глаза. – Освободил полон. Как вы уцелели?

– Монголы со стороны реки шли. С севера их почитай что и не было. Так – разъезды малые. Вот как стены рухнули, кто смекнул – на север и бросился. И дальше – в лес. Не все добежали. Остальные с голода да холода померли. Мы все, что осталось.

– Печальна твоя история. Но да не одни вы. Все княжество, почитай, разгромили. А в прошлом году Рязанское княжество подчистую вымели. Тут-то еще ничего. Леса. Есть где укрыться. А там степь сплошная да редкие перелески. Мои люди минувшим летом туда ходили. Людей не найти вовсе. Вместо городов и деревень пепелища да кости.

Произнес эти слова князь, но на них никто ничего не ответил. Только желваками играли да глазами сверкали. Что тут ответишь?

– Видел, что было с детинцем? – продолжил расспрос князь. – Мне говорили, что взяли его очень быстро.

– Верно. Быстро, – кивнул Петр. – Только непонятно как. На стены не лезли. Ворота не выбивали. Пороков не ставили. Раз – и все. Никто и глазом не успел моргнуть.

– Предательство.

– Что?! – напрягся посадник.

– Через предателя монголы вошли в детинец. Епископ им калитку открыл, ту, что для вылазок должно использовать. Я дознание учинил. У меня ведь монголы в плену остались, и наших людей высвободил.

– И что же с тем епископом? Убег или монголы прибили?

– Да куда он денется? – усмехнулся князь. – У меня в холодной сидит. Ждем, что ответит митрополит, и думаем, как его наказать, чтобы иным неповадно было. Судя по тому, что мне рассказывали, шанс устоять у детинца был. Притом немалый. Да и храмы ставили, как крепости каменные. Им не день и не два нужно на взятие.

– Но и без того город пожгли.

– Пожгли. Все об укреплениях Владимира монголы знали заранее и, не гадая, ударили в самое слабое место. Но то не суть. Много вас уцелело?

– Сотни три. Детишек да стариков совсем нет. Померли. Выжили только самые крепкие да здоровые.

– А тут что делаете?

– Идти нам некуда. Земли окрест все в пепле. Голодаем. Люто голодаем. Так что, князь, ты уж не взыщи, а угостить тебя нечем.

– Не беда. Собирай людей. Говорить буду.

– Под свою руку берешь?

– Нет. То не по праву будет, – развел руками князь. – Привез вам еды да кое-чего из инструмента.

– Еды? – переспросил, сглотнув и поменявшись в лице, посадник.

– Да. Должно помочь. Посеять – не знаю, успеете ли. Но какое-то время прокормитесь. Собирай. Времени у меня немного.

Не прошло и четверти часа, как жители города нестройной, испуганной толпой стояли перед Георгием. Измученные, изнуренные, посеревшие. Наш герой выступил. Кратко обрисовал разгром монголов под Москвой. Посочувствовал их горю. И заявил, что передаст посаднику запасы еды и инструменты: топоры, лопаты, ножи и прочее, дабы они смогли продержаться и выжить. Ну и, само собой, пригласил всех покушать – полевые кухни, стоявшие на стругах, все уже приготовили.

Потом продолжили общение – долгое, основательное, у костра. Посадник вывалил все, что знал, видел и слышал. А нередко подзывая и иных. Люди-то прыснули от города в разные стороны, потому много всего смогли заметить.

Заночевали вместе.

Наутро, вновь накормив погорельцев кашей, князь начал прощаться. Пора было идти в обратный путь. Тем более что в этих краях он уже отметился. Весть о его поступке по всему княжеству разлетится. Да и повод хороший – выяснял судьбу своей невесты.

Запасов он оставил людям не очень много. На несколько месяцев. Вот тут посадник и поинтересовался:

– А коли к тебе придем, возьмешь под свою руку?

– А ты, посадник, что на чужбину торопишься? – ответил вопросом на вопрос Георгий Максимович.

– Так не выжить нам тут. За подарок, княже, спасибо огромное. Если бы ты не пришел – протянули б недолго. Уже и так траву жрали да от голода пухли. Но есть и другая напасть – не оборониться нам ныне. Землянки выкопать успеем. Да и только. Придет зимой малая ватага нехристей, и все. А ведь разбойный люд и летом заглянуть может. Теперь все знают, что княжество разбито да пограблено. Как стервятники налетят последнее забрать.

– А что, князь Владимирский вас не оборонит?

– Может, и оборонит, – пожал плечами посадник. – Если явится. Да и с каких харчей ему кормиться? Нам самим до будущей весны не хватит, опять траву жрать придется. А в округе все в пепле лежит. Никто не сеет.

– Хорошо, – кивнул после слегка затянувшейся паузы князь. – Если совсем тяжко станет – приходите. К делу пристрою.

На том и расстались.

Не очень хотелось Георгию сманивать последних жителей с опустевших владимирских земель. Ему еще с новым князем как-то договариваться. А Ярослав Всеволодович был еще тем жуком, но и бросать их без надежды было неправильно.

Впрочем, обдумать ситуацию сразу ему не дали. Только они отъехали от города, укрыв пепелище от невозмутимых затылков, Иван не выдержал, начав давно вынашиваемый разговор.

– Не понимаю я тебя, – аккуратно произнес он.

– Ты о чем? – повел бровью князь.

– Все эти игры с религией.

– Ты предлагаешь извиниться перед этими милыми душелюбами, выплатить им компенсацию и вернуть в храмы?

– Я не об этом хочу сказать. Зачем ты вообще превратил в публичное шоу эту историю со священниками? Допросили бы тихо. Аккуратно прирезали. И закопали за кольцевой. В лесу то есть. Ну, ты понял. А что ты устроил?

– Скажи мне, друг, а ты вообще представляешь, с кем мы столкнулись?

– Ну так поясни, – нахмурился особист.

Георгий улыбнулся и порадовал Ивана весьма продолжительной лекцией. Он ее уже давно продумал и хорошо упорядочил у себя в голове. Поэтому сейчас на его собеседника выливался поток сухих фактов и обобщений. Князь шел последовательно, пройдясь от самой древней истории восточной церкви и ее поведения в ходе завоевания христианских земель Халифатом. А заканчивал событиями Северной войны и революции. Обвинение выходило невероятно убойное. Однако особист, выслушав своего командира, покачал головой и заявил:

– Ты понимаешь, что это все очень нехорошо попахивает?

– Это там, в XXI веке, так было. Здесь же, в XIII веке, без столетий пропаганды, формировавшей образ врага, мы можем поступать по уму и трезво оценить своих врагов и союзников. Нам не нужно оглядываться на многочисленные костыли.

– Мы – можем. Но ты забываешь о том, что читать-то о нас будут там, в XXI веке. Да еще в ситуации, когда в рамках многострадального светского государства с огромным трудом утвердилась государственная религия… хм… «византийского обряда». Плохо это или хорошо – не мне судить. Но эта религия пусть и временно, но поддерживает правительство.

– Кхм… – поперхнулся Георгий.

– Поэтому пусть ты хоть 100 500 раз прав и для построения Славного Отечества нам действительно нужно решительно отказаться от православия, мы этого сделать не сможем. Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – после долгой паузы произнес князь, тяжело вздохнув и с тоской посмотрев куда-то вверх, в глаза читателей и критиков. – Ну, нельзя так нельзя. Будем исходить из доступных возможностей.