Суд свершился. Народ взбаламучен.

Но что это принесло Георгию? Чего он добивался?

Прежде всего нужно упомянуть тот момент, что князь Московский выдвигал обвинения строго конкретным исполнителям. И строил их так, что формально как митрополит, так и патриарх оставались в стороне и вроде бы даже не при делах. Да, любой желающий мог сделать далеко идущие выводы, но в обвинениях князя ничего подобного не прозвучало.

Зачем так поступил наш герой?

Чтобы дать патриарху свободу маневра и возможность при желании выйти сухим из воды. Сжигать мосты – дело неблагодарное.

В сущности, нашему герою было нужно, чтобы православные греки сцепились с католическими латинянами. А его не трогали ни те ни другие. Ну, хоть какое-то время. Ведь было совершенно ясно, что аппарат Святого престола постарается воспользоваться ситуацией и ударит по патриарху так, что перья полетят в разные стороны. Однако для Георгия иного выхода не было. Он был врагом императора Никейской империи и, как следствие, патриарха, который, по сути, служил тому. А тяжелая борьба на идеологическом фронте – не то, к чему он стремился.

Кроме того, князь сделал еще два важных «пасса руками» на политическом поле.

Во-первых, он знал, что сэр Лион – французский посланник – действовал в интересах Рима. Ведь троюродный брат Георгия – Людовик IX – находился под очень тесной опекой курии. Поэтому осуждение еретиков, пусть и по вполне светским обвинениям, рыцарь, лично участвовавший в Альбигойском крестовом походе, оценил очень высоко. И не скрывал того. Для сэра Лиона этот шаг стал маркером расположения к Святому престолу. Так что он убыл в Рим, ну, то есть в Париж, в отличном расположении духа.

Во-вторых, имелся граф Тиета, бывший по совместительству бастардом Фридриха II. Он в отличие от своего визави из Рима увидел в выдвинутом Георгием обвинении примат светской власти над церковью. То есть Рихард отбыл к отцу с твердой уверенностью в том, что Московский князь может стать их верным союзником.

Идя дальше и подстраховываясь, Георгий написал целую кучу писем всем более-менее влиятельным людям, вовлеченным в этот процесс. На всякий случай. Чтобы у них были не только слухи, но и официальная позиция Москвы. Само собой, в этих письмах князь не выкатывал не то что бочку, даже баллон в сторону патриарха. Напротив, сетуя на продажность и ничтожность отдельных исполнителей и не веря в то, что кто-то наверху знал о той проблеме.

А в качестве десерта наш герой отпустил принца Берке, который все это время был подле Георгия. Он видел и суд, и многие иные дела. Они много общались. Играли в шатрандж. Парень он оказался толковый, хоть и враг. Вот Жора впечатление и производил, понимая, мало ли как там повернется судьба.

Да и отпустил князь Берке не с десятком воинов, как обещал, а с полной сотней. Дружинников, конечно, там насчитывалось едва ли полтора десятка. Ну и что? Князь всем выделил по кольчуге, шлему, сабле, копью, щиту и луку, а также прочего необходимого имущества. Берке не должен выглядеть как бедный родственник, но идти по степи, как подобает принцу. Да и шальным головам меньше соблазнов. Сотня не десяток, особенно в полной сбруе.

Что он творил?

Просто участвовал в нормальной политической игре. Да, грязная. Да, отвратительная. Но – а что поделать? Святые политикой не занимаются. Задачи, которые он поставил перед собой, были весьма немалыми. А время утекало, словно вода. Требовалось спешить. Рваться. И совершать некрасивые поступки.