Глава 9
Наконец долгое ожидание стража Василисы было вознаграждено. Послышался шум мотора, который все приближался. Потом двигатель заглох, хлопнула дверца машины, еще одна и еще. А затем донеслись грубые мужские голоса, о чем-то между собой переговаривающиеся.
Василиса похолодела. Ей показалось, что она услышала и узнала один мужской голос. Она хоть и слышала его всего раз в жизни, но он обладал характерным тембром, да и сказаны были такие страшные вещи, что глубоко врезались Василисе в память.
– Девчонка в порядке? – спросил этот голос у чернобородого мужика, который провел с Василисой почти целый день.
– Тут она.
– Ты ей ничего не сделал? Разговаривать может?
– Как договаривались. Хрущ, а ты пожрать привез?
– Глянь там в багажнике.
– О, вот это дело! – обрадовался тот. – А то брюхо прямо к спине прилипло. И девка тоже жрать хочет.
– А это смотря, как будет себя вести. Хорошо – покормим. А нет, тогда кое-чего другое получит.
И войдя в дом, этот тип, глядя на перепуганную Василису, произнес:
– Ну чего, коза? Допрыгалась? Предупреждал я тебя, чтобы ты по-хорошему все рассказала, что тебе бабка нашептала. А ты нет! Заартачилась. Пеняй теперь на себя.
Сомнений у Василисы не было. Этот человек звонил ей, когда она была в больнице у бабушки. Этот человек требовал, чтобы Василиса сказала, что нашептала ей бабка. И хвастался, что оставил в сарае подарочек. Конечно, речь шла о бедном Савве Прохоровиче, которого убил этот самый Хрущ.
Василиса разглядывала этого человека и, чем дольше глядела, тем отчетливей понимала, что перед ней опасный преступник. Вся внешность Хруща говорила об этом. Широкие плечи поражали мощью. Длинные руки, короткие ноги. Лицо Хруща и без того не было симметричным, так еще его уродовал шрам, проходящий через щеку и задевающий глаз, который от этого смотрел куда-то в сторону. Но злобный блеск, сверкавший в здоровом глазу, окончательно убеждал в том, что человек это опасный и лучше понапрасну его не злить.
Но как Хрущ оказался тут? В лесу?
Все правильно, Хрущу же после его художеств в Карповке удалось скрыться от Шурыгина. Двоих его сообщников полиция задержала, а вот третий – Хрущ – удрал. Выходит, преступник вернулся в родные места и хорошо подготовился к приезду Василисы. И тут же у Василисы в голове возник вопрос. А откуда Хрущ знал, что она вообще приедет в Коми? Откуда знал, что они с Игнатом Федоровичем поедут в Малочаевку?
Засада на лесной дороге была подготовлена Хрущем и его новыми сообщниками, Василиса была в этом совершенно уверена. Они перегородили дорогу спиленной березой, и Василиса с Игнатом Федоровичем попали в засаду. Но откуда преступники знали, когда и где нужно устраивать засаду? За ними следили? Похоже, так. Следили и выследили.
И новая, полная отчаяния мысль появилась в голове у Василисы. Ах, почему она не настояла, чтобы с ними вместе в Малочаевку отправился и следователь Калязин – приятель Шурыгина? Ну и что с того, что ему нездоровилось. Он бы сумел помешать похищению Василисы! И сейчас ей не было бы так мучительно страшно. Василиса не сводила перепуганного взгляда с Хруща и вся дрожала мелкой дрожью.
О том, что насчет пленницы планы у Хруща самые злодейские, говорило пугающее спокойствие, с которым он держался. Он вошел в дом, уселся напротив Василисы и молча на нее уставился. Под его взглядом Василиса совсем заледенела.
Честное слово, лучше бы ругался! Лучше бы проклинал Василису, ее бабушку и кого угодно еще.
– Серый, – внезапно крикнул Хрущ кому-то во дворе. – Тащи сюда инструмент.
Василиса заерзала на кровати. Что за инструмент? Зачем?
Она со страхом взглянула на появившегося в дверях Серого. Вид его не предвещал ничего хорошего. Серый был молодой еще паренек, тощий и отчаянно прыщавый. Он здорово трусил и, чтобы скрыть это, тоже гадко ухмылялся, беря пример с Хруща, которому стремился подражать во всем. Даже сутулился точно так же. И ноги волочил похожим образом.
– Принес?
– Принес.
Хрущ принял у своего помощника сумку, в которой громыхнуло что-то металлическое. Затем из нее показались молоток, гвозди, зубило, шило и клещи.
Разложив их перед собой на столе, Хрущ спросил у Василисы:
– Ну что, готова? Начнем?
– К че… чему я готова? И ч-что начнем?
От охватившего ее противного липкого страха зубы Василисы выделывали чечетку. Она никак не могла их усмирить, при попытке открыть рот зубы начинали стучать друг о друга.
Хрущ, казалось, наслаждался ее страхом. Он обвел глазами разложенные перед собой инструменты, потом взял в руки клещи и скомандовал своему помощнику:
– Держи ее.
– Рот бы надо заклеить. А то орать станет.
– Верно. Хотя на помощь к ней никто тут и не прибежит, но слушать ее вопли все равно противно.
– Иные так вопят, что оглохнуть можно, – подхалимски поддержал Серый.
– Тащи скотч. Разговорился тут.
Василиса заторопилась.
– Погодите, скажите сначала, что вам от меня нужно? Может, мы и так договоримся? Без клещей?
– Ишь ты, не понимает, чего нам от нее нужно, – вроде бы удивился Хрущ. – Ну, с непонятливыми у нас разговор короткий. – И он выразительно щелкнул клещами. – Раз! И нет ноготка! А за ним и пальчик. А потом глазик. Хочешь одноглазой походить, красотка? А без руки?
Серый, который присутствовал при этом разговоре, плотоядно ухмыльнулся.
– А можно я ее сначала того… Оприходую? Девка-то, кажись, ничего! Справная! А то после того, как ты с ней поколдуешь, тискать ее уже не то будет.
– Эх, молодо-зелено, все бы вам любовь крутить, – вздохнул Хрущ. – Ну, да солнце еще не село, и ночь впереди долгая. Пользуйся, пока я добрый.
Серый взвыл от радости, а Василиса от ужаса. Только не это! Прыщавый вызывал у нее настоящее отвращение. Она не перенесет, если он примется лапать ее своими противными потными руками. Стоило Серому дотронуться до нее, как она закричала.
– Заткни ей рот, – тут же отреагировал Хрущ. – Сам можешь тешиться, а нам с мужиками пожрать спокойно дай.
Остальные, не обращая на них внимания, уже и впрямь собрались за столом, на котором стояли какие-то банки, коробки и бутылка водки.
Серый был согласен на все. Он проворно заклеил Василисе рот скотчем, который заранее припас. Теперь Василиса могла лишь бессвязно мычать.
– За дом ее оттащи, – посоветовал Хрущ.
Серому было все равно, где развлекаться, лишь бы поскорей. Он бы с радостью накинулся на Василису прямо тут, но приказ старшего, которого он уважал и боялся, заставил его оттащить свою жертву за дом. По дороге он, не стесняясь, тискал Василисину грудь и даже хрюкал от удовольствия.
– Хороша, – облизываясь, шептал он. – Хороша…
Василиса извивалась и брыкалась, но что толку, если руки и ноги у нее были связаны, а рот заклеен. Она лишь получила от Серого пару оплеух в ответ на то, что случайно сумела задеть его своими кулачками.
Наконец Серый затащил Василису за дом, где и бросил прямо на землю. Парень был хиловат, тащить эту ношу ему было трудновато, дышал он тяжело и прерывисто.
– Слышь, ты, шалава, – произнес он, наконец отдышавшись. – Будь со мной поласковей! Тебе самой от этого приятней будет. Слышишь меня?
Василиса в ответ взбрыкнула ногами, чтобы у Серого не оставалось иллюзий на ее счет. Добром она ему не дастся. Ни за что! Никогда!
– Ну, не хочешь, как хочешь. А могла бы перед смертью хоть какое-то удовольствие получить.
Перед смертью? Значит, уже все решено?
Василиса замычала, изо всех сил вращая глазами.
– Сказать чего-то хочешь? – догадался прыщавый. – Говори.
Он сорвал с нее скотч. Василисе показалось, что вместе с липкой лентой с лица сошла и кожа. Но она сдержалась и не закричала. А вместо этого спросила:
– Почему вы хотите меня убить?
– Это Хруща спрашивать надо. Он знает.
– Неужели ты не знаешь? Ты же его первый помощник! – Василиса нарочно льстила прыщавому, зная, как лесть действует на мужчин. – Хрущ на тебя полагается, как на самого себя. Я же вижу. Неужели он не сказал тебе, зачем я ему понадобилась?
Серый хмыкнул, явно довольный поворотом, который приняла их с Василисой беседа. А потом спросил:
– Тайну тебе бабка сказала?
Василиса раздумывала недолго.
– А если сказала, то что?
– От этого все и зависит.
– А хочешь, я тебе бабушкину тайну скажу?
– Ага, – недоверчиво пробормотал он. – А взамен чего хочешь?
– Ничего мне не надо. Ты мне нравишься, поэтому я тебе просто так скажу. Хрущу не скажу, а тебе скажу, лапусик. Ты же красавчик, мы бы могли быть с тобой прекрасной парой. – И Василиса почмокала губами в воздухе. – Хочешь этого?
– Хочу!
Будь прыщавый хоть немного поумней и будь у него побольше опыта с женским полом, он бы заподозрил подвох. Но в нем сейчас играли гормоны.
– Вдвоем могли бы жить, – соблазняла Василиса. – Ты и я! Секс хоть каждый день и каждую ночь. Хочешь?
Прыщавый облизнул губы.
– А чего? – произнес он наконец. – Давай! Говори!
– Только ты меня развяжи сначала.
– Как же! Я тебя развяжу, а ты деру?
Прыщавый оказался неожиданно умней, чем рассчитывала Василиса. Но она не сдавалась.
– Куда же мне тут бежать, голубчик? И разве от тебя убежишь? Ты вон какой быстрый. Небось, футболом занимаешься?
– Ага, – снова расплылся Серый в ухмылке. – С ребятами во дворе гоняем.
– Вот видишь! Куда мне с тобой тягаться. Не смогу я убежать, риска никакого. Развяжи.
Но прыщавый не торопился.
– Сначала скажи, что тебе бабка передала.
– Ну, слушай.
Василиса лихорадочно соображала, что бы ей наплести прыщавому. Конечно, она не собиралась говорить ему правду. Еще не хватало! Но что-то сказать все же было нужно.
– Бабушка мне сказала, что я должна поехать к Прохору Кузьмичу и сказать ему, что все знаю.
– А чего знаешь-то?
– Знаю, что делать надо.
– И чего?
– Сесть на самого крупного жеребца, какой только найдется в деревне, и когда солнце только покажется над горизонтом, ехать ему навстречу. Отсчитать на коне тысячу шагов, потом сойти, повернуть вокруг себя через левое плечо на одну четверть и пройти еще тысячу шагов. Когда будет камень, значит, все.
– Все?
– Да.
– А зачем конь, если шаги считать нужно?
– Так конские же шаги.
– Мудрено что-то, – усомнился Серый. – А ты мне не врешь?
– Правду говорю.
– Поклянись!
– Чтобы нам с тобой вместе никогда не бывать! Клянусь!
Василиса ничем не рисковала, давая такую клятву. А прыщавый ей вроде бы поверил.
– Ишь ты, – хмыкнул он. – Вона чего твой прадед удумал. Умный, видать, мужик был. Хитрый.
Прадед? Значит, этим мерзавцам нужно выведать то, что отец бабушки Василисы в свое время ей рассказал? Но что это за галиматья, которой все они придают такое значение? И бабушка, и Савва Прохорович, и этот Хрущ. Последний тут вообще с какого боку? Не похож он на жителя Малочаевки.
Когда Василиса спросила об этом у прыщавого, тот объяснил:
– Хрущу, небось, охота у золотишка того погреться. Каждому охота. Я вот тоже не прочь с тобой пойти. Только боязно мне. А ну, как ты меня кинешь?
– Что ты, миленький! – воскликнула Василиса. – Да мы теперь с тобой навечно вместе.
Но у прыщавого было свое на уме.
– Вот если бы ты мне далась, тогда дело другое, – сказал он, плотоядно облизываясь. – Тогда бы я тебе поверил.
И он вопросительно взглянул на Василису. Ни за что! Никогда! Это кричало все нутро Василисы. Но она состроила умильную гримаску, снова почмокала губами в воздухе и сладострастно застонала. Самой себе она казалась отвратительной, но прыщавый обрадовался.
– Теперь вижу, что ты меня тоже хочешь. Сейчас я тебе ножки мигом освобожу.
– И ручки. Обнять тебя хочу.
– Ладно уж, – снизошел прыщавый, – и ручки тоже.
Василисе только это и было нужно. Она уже давно присмотрела валяющийся неподалеку кусок ржавого железа. Кусок был достаточно увесист, чтобы оглушить человека. И дождавшись, когда прыщавый закончит возиться с ее руками, Василиса размяла их, а потом вдруг испуганно взглянула куда-то за спину прыщавого.
– Ой, кто это там?
Тот повел себя именно так, как и ожидала Василиса, – оглянулся. В ту же секунду Василиса схватила железку и, размахнувшись, изо всех сил опустила ее на затылок прыщавого. Тот издал сдавленный стон и рухнул, придавив собой девушку. Извиваясь, словно гусеница, Василиса выбралась из-под него. Потом плюнула на своего несостоявшегося любовника и, пригибаясь, побежала прочь от дома, из которого доносились мужские голоса.
Если бы Василиса заглянула в дом, она бы узнала, что там находятся далеко не все бандиты из шайки Хруща. Ясное дело, с ними не было прыщавого. Он валялся на заднем дворе. Но не было и того угрюмого чернобородого мужика, с которым Василиса провела весь день.
Где же он был? Он стоял возле прыщавого. Осмотрел его, увидел рану на голове, но поднимать тревогу отчего-то не спешил. Вместо этого выпрямился во весь рост, приложил ладонь козырьком ко лбу и внимательно оглядел окрестности. Василису он заметил сразу. Но и тут повел себя странно. Не побежал за ней. Не крикнул. Не поднял шум. Только хмыкнул и посмотрел ей вслед. Затем поднял голову и протяжно свистнул. В ответ раздался точно такой же свист. Бандит с удовлетворением кивнул и снова наклонился над раненым.
– Лети, птичка, лети, – пробормотал он злорадно. – Недолго тебе уже летать осталось.
Затем легко закинул прыщавого на плечо и, неторопливо ступая, двинулся со своей ношей к дому.
Хрущ первым его увидел, появившегося в дверях, и хохотнул:
– Уже? Быстро, однако!
Бородатый с пренебрежением скинул свою ношу на продавленную кровать, которую еще недавно занимала Василиса, и, не заботясь более о судьбе Серого, который уважением у своих подельников не пользовался, обратился к остальным:
– Хватит брюхо набивать. Пора и нам немного поразмяться.
Бандиты встали один за другим. Последним поднялся Хрущ, дожевывая на ходу большой кусок сала. Бандиты гурьбой высыпали на улицу, а там, рассыпавшись, с криками и гиканьем помчались в лес, как раз в ту сторону, куда побежала и Василиса. Им предстояла веселая забава, и они радовались ей, словно дети.
Беглянка скоро услышала погоню, и сердце ее тревожно сжалось. Как быстро они обнаружили ее побег! Она-то надеялась, что у нее будет еще хотя бы минут десять. Но нет. Что же, нужно использовать то крохотное преимущество, которое у нее еще есть. Василиса всерьез не надеялась, что ей удастся уйти от бандитов. На стороне последних было численное преимущество, хорошая физическая форма, и самое главное – они знали эти места. А вот Василиса совершенно потерялась в лесу.
Она понятия не имела, куда бежит и что ждет ее впереди. Просто неслась сломя голову, прыгая через поваленные деревья, огибая густые заросли и продираясь там, где казалось возможным сократить путь. И все же долго так продолжаться не могло. С каждой минутой Василиса чувствовала, как тают ее силы. А гиканье бандитов раздавалось все ближе!
Впереди показалась полянка, и Василиса заколебалась, стоит ли высовываться на открытое место. Слишком велик риск, что ее обнаружат, но и соблазн тоже есть. За полянкой виднелся холм, а в нем – что-то вроде пещеры, где можно было попытаться отсидеться. И Василиса решилась. Она опрометью кинулась к пещерке, стараясь пересечь открытое пространство как можно быстрее.
– Ой, не успею! Ой, поймают они меня! – шептала Василиса себе под нос, стараясь не сбиться с дыхания. – Господи, как умирать-то не хочется! Господи, прошу тебя, сделай что-нибудь!
И как раз в тот момент, когда Василиса особенно горячо взмолилась, один из бандитов выскочил на полянку и увидел беглянку.
Послышался радостный вопль:
– Тут она! За ней!
Василиса попыталась прибавить ходу, но это было уже выше ее сил. Измученные легкие буквально жгло от нехватки воздуха, ноги совсем ослабели, и даже в руках появилась противная пугающая дрожь. Она уже почти добежала до пещеры, когда бандит настиг ее, схватил за волосы и грубо рванул на себя.
– Попалась!
– Пустите! А-а-а!
Василиса громко завопила, сама понимая, как глупо тратить последние остатки сил на бессмысленный крик. Кто может ее услышать? Кругом дремучий лес. На кого ей тут рассчитывать? На помощь диких зверей?
И тем не менее помощь пришла. Когда Василису уже повалили на землю и всей гурьбой стали ее давить, мять, вязать, щипать, щупать и мучить, внезапно раздался выстрел. Он прозвучал со стороны пещеры, в которую бежала, да так и не добежала Василиса. Выстрел был таким громким, что буквально оглушил девушку. Она вскрикнула и попыталась закрыть голову руками.
Но, что самое удивительное, бандитов выстрел тоже смутил. Их дружная ватага рассыпалась, они постарались укрыться кто где. Василиса осталась лежать, не в силах понять, что делать дальше.
Кто это стрелял? Ясно, что не бандиты. Иначе они бы так не испугались.
А затем послышался мужской голос, который спокойно произнес:
– Убирайтесь вон, бродяги.
– Ты кто такой?
– Это мой лес. Тут охочусь только я.
– А не пошел бы ты на…
Земля под ногами выругавшегося внезапно взлетела фонтанчиками, а сам он вскрикнул и схватился за ногу, мигом окрасившуюся свежей кровью.
– Не сквернословь! – сурово попенял ему тот же голос. – Грех это. А за грех наказывают.
Но теперь ругань послышалась со всех сторон. И потому выстрелы посыпались один за другим. Бандиты кричали от страха, падали на землю, пытаясь руками прикрыть кто голову, кто другие важные органы.
– Сколько же их там!
Наконец пальба стихла.
– Убирайтесь, – приказал бандитам все тот же голос.
Голос звучал уверенно, словно его обладатель не сомневался в собственной силе.
Стеная и проклиная его на разные лады, впрочем, стараясь делать это как можно тише, бандиты стали один за другим подниматься с земли. Но когда Хрущ и кто-то еще попытался поднять Василису, голос властно приказал:
– Девушку оставьте!
– Еще чего! Она наша.
В ответ снова грохнул выстрел. Василиса почувствовала, как воздух рядом с ее щекой словно бы колыхнулся. А уже в следующую секунду Хрущ схватился за руку и застонал. Из-под его пальцев потекла струйка крови, он скривился от боли и чуть было не упал. Этого оказалось достаточно для беспорядочного отступления бандитов. Они убегали обратно в лес, забыв и про Хруща, и про Василису.
Когда никого из них не осталось, таинственный голос велел Василисе:
– Иди ко мне.
Василиса поднялась на ноги и как потерянная завертела головой, не понимая, куда ей идти.
– Иди на голос, глупенькая.
И Василиса пошла. Она радовалась уже тому, что избавилась от судьбы, которую ей уготовила банда Хруща.
