Клим казался каменным изваянием – такой же твердый, тяжелый, непроницаемый. Но все-таки Юля чувствовала его волнение. Он сидел за столом, пил чай, но смотрел только на бабушку. Он, казалось, боялся глаза поднять на Юлю. А сидел он боком к ней, так, чтобы она не видела его шрам. И с этой стороны он казался очень даже симпатичным мужчиной. Но Юля-то знала и про шрам, и про оттянутую губу. Только вот отвращения не было. От Ромы ее бы сейчас вытошнило, а от Клима – нет.

– Клим Александрович, ну что же ты молчишь? – спросила бабушка, толкая его на решительный шаг.

– Да я не молчу, – опустив глаза, сказал он.

– Ну и заслал бы сватов, если сам сказать не можешь…

– Да какие сваты… – Он еще ниже опустил голову.

Юле стало смешно, но вместе с тем в ней шевельнулась и жалость к этому человеку. Он так стеснялся самого себя, что не в состоянии был выразить свои чувства, не говоря уж о том, чтобы высказать намерения. Он боялся Юлю, робел перед ней, как мальчишка. Возможно, он воспринимал ее как божество… Знал бы он, как обошелся с его божеством подлый Рома Коробов.

– Юля, Клим Александрович пришел к нам с предложением… – пришла ему на помощь бабушка.

Клим не опустил голову еще ниже, но сидел, боясь пошевелиться. И так вдруг Юле захотелось приободрить его. Тем более она уже приняла решение, хотя еще и не готова была его озвучить.

– Я согласна, – сказала она.

Клим встрепенулся, поднял голову, взгляд его вспыхнул, как церковный купол на ярком солнце.

– Только сначала я должна окончить колледж, – добавила Юля.

Клим кивнул. Он, казалось, готов был ждать хоть целую вечность, лишь бы только его мечта сбылась. Глядя на него, Юля не сомневалась в том, что этот человек никогда не обидит ее. Она верила в него даже после того, как ее подло обманул Рома.

Рома не чувствовал себя виноватым. Ну, подпоил Юлю слегка, ну навалился на нее. Он же не просто так, а с самыми серьезными намерениями. И замуж он Юлю возьмет, и жить с ней будет нормально, без обмана… Он всего лишь ускорил процесс, наставил, так сказать, Юлю на путь истинный. Не признала она сразу свое счастье, но теперь у нее просто нет выхода.

Он подъехал к дому, в котором она жила, но так ее и не дождался. Юля почему-то не захотела выходить к нему. А сегодня она все-таки отправилась в город, но не с ним, а с каким-то мужиком. Он подъехал за ней на «уазике», Юля села к нему в машину, и они уехали.

Мужик привез ее в город, высадил у деревообрабатывающего комбината, в бухгалтерии которого работала Юля. Она ушла, а Рома остался ждать. Но «уазик» не уезжал. Более того, из машины вышел плотного телосложения мужчина с безобразным шрамом на щеке. Он старался не хромать, приближаясь к машине, но это давалось ему с трудом. Видно было, что одна нога у него чуть короче другой.

Рома не стал уезжать. Еще чего! Он здесь, в Подреченске, свой пацан, а этот меченый – пришлый деревенщина. Да, он плотного телосложения, и энергетика у него мощная, но и Рома не лыком шит. И боксом он занимался, и железо таскал, качая мышцы. Нет, его голыми руками не возьмешь.

Мужик открыл дверь и, не спрашивая у него разрешения, сел в машину.

– Ты кто такой? – скривил губы Рома.

В ответ мужик посмотрел на него – спокойно, без нажима, но сколько тонн было в этом его взгляде! Так двухметровый слой земли давит на покойника. Именно такое сравнение пришло Роме на ум.

Меченый неторопливым, размеренным движением убрал звук магнитолы.

– Я все знаю, – невозмутимо сказал он.

Голос у него глубокий, басовитый, с легкой хрипотцой. И звучал он, казалось, со всех сторон.

– Что ты знаешь?

– Ты обидел Юлю.

– И что?

– Это не претензия, – продолжая смотреть на Рому, тихо сказал он. – Это приговор.

И взгляд этот заполнял душу какой-то ледяной субстанцией, которая застывала, распирала стенки грудной клетки. Роме вдруг стало не хватать воздуха, и еще его хватил озноб.

– Но я тебя кастрировать не буду.

Рома представил, как скальпель касается его чресел, как острие вонзается в плоть, и его передернуло.

– Что?

– Но если я еще раз увижу тебя рядом с Юлей, приговор будет приведен в исполнение. – Меченый говорил, ничуть не сомневаясь в том, что сможет оскопить Рому.

Он сказал и замолчал. И не спрашивал, понял Рома или нет.

А Рома понял. И поверил. Но и сдаваться он не собирался. Он же крутой пацан и сможет найти управу на какого-то деревенщину.

– Зачем ты угрожаешь? – Он старался изо всех сил, чтобы его голос звучал так же внушительно и непринужденно.

Но голос почему-то срывался на визг.

– Это не угроза, – открывая дверь, спокойно сказал меченый.

– Ты даже не представляешь, с кем связался! – бросил ему вслед Рома.

Но мужик и ухом не повел. Он ничуть не сомневался в своем превосходстве. И эта его уверенность не просто действовала на нервы, от нее немели кончики пальцев.

Мужик сел в свою машину и спокойно уехал. Он даже не стал ждать, когда отчалит Рома. Он был уверен в том, что его не посмеют ослушаться. А почему он был так уверен? Может, он вор в законе? Или крутой бандитский авторитет? Может, и шрам свой он получил в битве с отмороженными чеченцами? В Москве одно время шла жестокая война между русскими и кавказцами, Рома точно это знает. И те, кто выжил в этой войне, обладают невероятными качествами. Может, ну его к черту этого мужика?..

Рома завел мотор, выехал с пятачка на дорогу. И невольно расстегнул рубашку. А чуть погодя увидел девчонку, которая переходила дорогу. Не красавица, конечно, но второй сорт к высшему вкус не отбивает. Он остановился, вышел из машины. Он знал, как нужно клеить девчонок… Этим и нужно заниматься дальше. А жениться – ну его в пень. Рано ему еще, не нагулялся он.

– Уйди! – Девушка смотрела на него, как на беса, который выскочил вдруг из открытого канализационного люка.

– Эй, ты чего!

– Я мужу скажу, он тебя кастрирует!

И Роме вдруг стало не по себе. Всего за один час его второй раз обещают кастрировать. Что, если это знак свыше? Что, если ему нужно остановиться? А то вдруг действительно оставят без потомства.

– Да пошла ты!

Он резко повернулся к девушке спиной и скрылся в машине… Да, пожалуй, ему действительно пора жениться. И на девушке, которая с радостью согласится стать его женой. А то мало ли…

Врач сел за стол, взялся за авторучку.

– Одевайтесь!

Юля вздохнула, поднялась с кресла.

– Что там?

– А что там? – Мужчина с насмешливым удивлением глянул на нее поверх очков. – Вы же не просто так пришли. Тошнота, головокружение, слабость.

– Ну да.

– Правильно вы все поняли, беременность у вас. Предположительно четвертая неделя.

– И что теперь?

Врач положил авторучку, снял очки и только тогда посмотрел на Юлю.

– Вы замужем?

– Нет. Но собираюсь.

– Тогда идите, обрадуйте своего жениха, это единственное, что я могу вам посоветовать… Если вдруг решите избавиться от плода, ко мне, пожалуйста, не обращайтесь. У меня принципы…

Юля качнула головой. Нет, она не собиралась делать аборт. Но вопрос «Что делать?» стоял остро.

Она уже согласилась выйти замуж за Клима. Но захочет ли он брать ее с приплодом? У них ничего не было, и он, конечно же, все поймет… Может, ей нужно идти к Роме? Он, конечно, ублюдок, но вряд ли он откажется от своего сына. И замуж Юлю возьмет…

Клим хороший мужчина, добрый, заботливый, с ним так легко и просто. Но этот его шрам… Отвращения нет, но ее берет смущение, когда их видят вместе… Может, лучше обратиться к Роме?

Самосвалы сгружали землю, бульдозер ее разравнивал. Работа шла полным ходом. Сначала на перекрестке появится площадка для строительства, затем начнутся работы: возведут заправку, поставят кафе. И Дима должен будет за всем этим следить, как представитель заказчика. Как представитель госпожи Тимьяновой. При этом еще и кафе на нем. И постель… Впрочем, с Ириной ему в постели хорошо, грех жаловаться. И живет он у нее дома, на работу ее возит. И сейчас он за рулем ее машины. Она в офисе, а он – на объекте.

Работа идет, его участие особо не требуется. К тому же через час Ирине понадобится машина. Дима взял обратный курс.

На перекрестке стояла хорошенькая девушка с русыми волосами. Зеленый сарафан открывал плечи и подчеркивал изгибы от талии и ниже. Распущенные волосы, стройные ножки… Одним словом, Дима не мог проехать мимо.

От девушки приятно пахло духами. А запах свежий, как будто она только что освежилась. Дима подумал, что девушка нарочно зазывает клиентов, но, увы, знакомство сразу же зашло в тупик. Люда кокетливо улыбалась, охотно поддерживала разговор, но съездить на реку искупаться категорически отказалась. Она обратила его внимание на обручальное кольцо, которое красовалось у нее на пальце, а чуть погодя сказала, что у нее есть муж. И она его любит…

И все же знакомство могло перерасти в нечто большее. Если бы у Димы была квартира, куда он мог бы привести женщину. Люда еще молодая, но уже не юная девушка, и близость в камышах у речки – не для нее… Можно было бы привезти ее домой к Ирине, но Дима еще не достаточно обнаглел, чтобы решиться на такое.

Он подвез Люду к дому, вернулся в офис. И не успел выйти из машины, как появилась Ирина. Он хотел уступить ей место за рулем, но она качнула головой и открыла правую переднюю дверь.

Ирина села в машину, принюхалась.

– Женщиной пахнет, – сказала она.

– Ну, подвез тут одну. От перекрестка.

– Шлюху?

– Почему сразу шлюху?

– Знакомую?

– Да нет, случайную.

– Может, ты думаешь, что тебе можно и со знакомой, и со случайной? – Ирина смотрела на него строго, взыскательно, как командир на провинившегося солдата.

– Да нет, не думаю.

– Если думаешь, то я тебе скажу: нельзя тебе ни со знакомыми, ни со случайными… Узнаю – уволю. Ты меня понял?

– Да не было ничего, – вздохнул Дима. – И не будет.

Не хотел он терять работу и место в ее постели. Как ни крути, а устроился он очень даже неплохо. А без Ирины ему придется искать работу где-нибудь в сельском хозяйстве, по специальности. А что-то нет желания ковыряться в земле. Уж лучше с Ириной, тем более она обещала зарплату поднять.

Ровно в семнадцать ноль-ноль «УАЗ» Клима стоял у ворот. Он и хотел бы выйти из машины, чтобы открыть дверь, но его самого смущал собственный шрам. Юля не просила его оставаться в машине, но он как будто читал ее мысли, поэтому не вышел за ней. Но дверь открыл, изнутри.

Юля стеснялась его и не хотела появляться с ним на людях. Но сам по себе он ее не раздражал. Ну, шрам, ну губа некрасиво оттянута, но ничего страшного она в этом не видела. Если бы шрам гноился, а из губ сочилась вонючая слизь, но ничего и близко бы не было.

Он улыбнулся ей, стараясь не растягивать губы. Юля кивнула в ответ. Они уже виделись сегодня, он подвозил ее на работу, но поздороваться все равно нужно. Чисто из вежливости. И чтобы хоть как-то сгладить неловкость, которая всегда возникала в момент их встречи.

– У тебя столько работы, а ты заезжаешь за мной, – сказала она, когда машина выехала на дорогу.

– Я без обеда работаю, – скорее в шутку, чем всерьез, сказал он.

– Все равно время теряешь.

– Не теряю.

– И это все, что ты можешь мне сказать? – усмехнулась она.

– А что еще?

– Ну, скажи, что без меня уныло и скучно. Скажи, что со мной ты не теряешь время, а, наоборот, находишь.

– Да, без тебя уныло, – кивнул он.

– Ты крутой мужик. Все так говорят. И я со всеми согласна. Но никто не говорит, что ты романтическая личность.

– А надо, чтобы говорили?

– Какой ты скучный!.. Надо, чтобы ты был хоть немного романтиком.

– Я буду.

– Ты просто фонтан красноречия!

– Хочешь, я почитаю тебе стихи?

– Да ну!

– Пушкин, Лермонтов, Блок…

– А свои стихи?

– Это слишком личное, – едва слышно сказал он.

– А ты сочиняешь стихи?

Клим промолчал, но Юля не отказалась от столь деликатной для него темы.

– Если ты меня любишь, ты должен сочинить и посвятить мне стих.

– Люблю.

– А моего ребенка?

Клим резко повернул к ней голову, но его самого смутило столь бурное проявление чувств, и он снова переключил внимание на дорогу.

– Да, у меня будет ребенок. Я сегодня была у врача.

– От этого?

– А у меня больше ни с кем не было. И с этим не было.

– Не было с ним. Со мной было, а с ним нет… Это мой ребенок!..

– Эй, полегче на поворотах!

– Я хотел бы, чтобы это был мой ребенок, – кивнул он, осадив самого себя.

Юля закрыла глаза, представляя лицо той же Альки, когда она узнает о ее беременности. И даже услышала ее вопрос: «И это от Клима? От этого урода?!» Может, все-таки сойтись с Ромой, пока не поздно.

Она не знала, что говорить. Молчал и Клим, как обычно, отдав ей инициативу в разговоре.

– Ты знаешь, откуда дети берутся? – наконец спросила она.

Клим не изменился в лице, но сделал глотательное движение.

– Вот и скажи, когда мы успели?

– Это никого не касается.

– Да, но будут спрашивать.

– Тебя это волнует? – Голос его заметно дрогнул.

– О чем люди говорят? А разве мы не в деревне живем?

– Давай уедем.

– Куда?

– Туда, где нас не знают.

– У тебя же хозяйство здесь, – качая головой, сказала Юля.

Куда бы они ни отправились, внешность Клима, мягко говоря, будет вызывать вопросы. И так же, как здесь, людей будет интересовать, какое чувство толкнуло Юлю в его объятия. Может, она и не писаная красавица, но вопросы возникнут.

И там вопросы возникнут, и здесь, а раз такое дело, то зачем куда-то ехать?

– Что-то продам, что-то с собой возьму.

– Говорят, ты дом строишь.

– Да, под крышу уже подвел.

– А не хвастаешь?

– Ну, поехали.

– Юля, дорогая, я приглашаю тебя посетить мои владения. Повторяй! – шутливо-повелительным тоном сказала она.

– Приглашаю.

Клим жил на выселках километрах в трех от села, и Юля еще ни разу там не была. Говорят, он купил развалюху, вернул ей жилой вид, в ней и поселился. И хозяйство завел. Но Юле как-то не очень хотелось гостить у него. И сейчас особого желания не было. Но сегодня у нее особый случай. Сегодня она узнала, что станет мамой, и ей уже просто необходим человек, на которого можно опереться. Человек, который может стать отцом ее ребенка.

Дом его находился в поле, на холме, под обрывистым склоном которого текла река. Леса здесь не было, но вокруг усадьбы росли высокие сосны, которые когда-то посадил прежний хозяин. Дом был обнесен высоким забором из листов железа. Ворота тоже железные – массивные, тяжелые.

Во дворе Юля увидела два дома: старый, жилой, и новый – с крышей, деревянными окнами, но без отделки. Дом большой, но без вычурности – прямые стены, четырехскатная шиферная крыша. И все равно Юля хотела бы жить в таком доме.

Из техники на хоздворе Юля увидела только прицеп и трактор, двигатель от которого лежал рядом на земле. А говорили, что у Клима даже зерноуборочный комбайн был. Видимо, вся техника находилась в поле, и люди, с которыми работал Клим, тоже там. И сам он рвался в поле. Он об этом не говорил, но Юля все понимала.

– Тебе нужно ехать? – Она кивнула за ворота.

Он молча кивнул, подтверждая ее догадки.

– В какую сторону?

Движением головы он показал в сторону от Семирадья, и это предопределило ее решение.

– Хочешь, я здесь останусь? – спросила она.

Клим не изменился в лице, но взгляд его вспыхнул.

– Только бабушке нужно сказать.

– Человек поедет, он скажет… Или я тебя отвезу. Потом.

– Я же сказала, что могу остаться.

Ей вдруг захотелось самой осмотреть дом, хозяйство, двор, посмотреть, что в огороде растет. Она уже давно не городская девочка, какой была три года назад, она знает, что такое крестьянский труд.

Клим спешно уехал, а она заглянула в сарай, из которого пахло навозом. Но коровы в хлеву не было. Юлю это ничуть не огорчило. Судя по всему, Клим неплохо зарабатывал на своем урожае, а это значило, деньги на молоко у него есть. А купить молоко не проблема, и стоило оно недорого. А с коровой столько мороки. И со свиньей тоже. С курами попроще, но там свои нюансы. А кур у Клима было совсем немного, и все несушки.

Огород своими размерами не напугал. Всего понемногу, и всё на летне-осенний период, а запасы на зиму, судя по всему, закупались.

Дом небольшой, с плохой мебелью, но с новыми половицами. Печка, две комнатки, старый черно-белый телевизор. Вещи не разбросаны, вроде бы все на местах, но порядок холостяцкий, поверхностный. И посуда вымыта кое-как. Пыль на полках и подоконниках. Юля и сама не заметила, как взялась за тряпку.

Клим вернулся в девятом часу вечера. Юля не выходила его встречать, и он, похоже, решил, что она уехала. В дом он входил с выражением гнетущего спокойствия на лице. Спокойствие это камнем лежало у него на душе, с этой тяжестью он собирался лечь спать. Но, увидев Юлю, вдруг просветлел.

– Как съездил? – спросила она с таким видом, с каким жена должна встречать мужа.

– Все хорошо.

– Я тут порядок у тебя навела.

– Спасибо.

– Знаешь, я бы хотела остаться с тобой. Но я поеду домой… Ты напоишь меня чаем, и я поеду. Я не тороплюсь.

Ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы вложить в свои слова откровенный намек. Она готова уехать от Клима поздно, и только для того, чтобы дать повод для слухов. Пусть люди думают, что она не первый раз гостит у него. Пусть думают, что у них что-то было.

– Ну, чаю можно. – Он постарался скрыть волнение, но не смог сделать это.

И голос у него дрогнул, и взгляд поплыл.

– Только чай, и ничего больше. Только чай. Все остальное после свадьбы.

– Это понятно. – Клим ничуть не расстроился. – Только свадьбу надо ускорить. Ну, чтобы ты с животом не ходила.

– Осенью и сыграем, – кивнула она.

– Людей позовем, – сказал он, внимательно глядя на Юлю.

И была в этом намерении какая-то недоговоренность.

– И людей позовем, – кивнула она.

– Если ты хочешь, – выдавил он.

Юля его поняла. Да, не хотелось бы красоваться на свадьбе с неприглядным, мягко говоря, мужем. Но и без гуляний нельзя. Свадьба должна быть свадьбой, такой, чтобы на всю жизнь запомнилась.

И директора школы нужно пригласить. Вместе с сыном. Пусть Дима посмотрит, какое счастье он упустил. Хотелось бы посмотреть, как он будет кусать себе локти.