Весна, посевная, то-се – работы, как обычно, невпроворот. Но работа Клима не пугала, в ней он находил утешение и даже покой. Юли нет, и только работа не позволяет ему потерять интерес к жизни.

Домой он вернулся поздно, затемно. Клавдия Петровна тут как тут, клокочет от возмущения, гневно машет руками. А в одной руке у нее глянцевый журнал.

– Юлька! Ох, Юлька!.. Ну как же так!

Клавдия Петровна хотела сказать все сразу, но это у нее не получалось, она сбивалась, хватала ртом воздух, а свои мысли пыталась донести жестами.

– Что там такое?

Клим пришел ей на помощь, взял журнал, глянул на фотографию обнаженной девушки и обомлел. На него с вкрадчивой улыбкой на губах смотрела Юля. Красивая до невозможности. И такая же развратная…

– Алька по селу бегает, всем показывает! Вот, вырвала!..

– Но это же Юля. – Он хотел посмотреть на Клавдию Петровну, но не смог оторвать взгляд от обложки.

– Юля… В Москве она, фотомоделью стала!

– Я вижу.

– Она не такая!

Клим вздохнул и нехотя кивнул. Он не хотел осуждать Юлю, но все свидетельствовало против нее. Сначала она сбежала от него с молодым любовником, теперь вот этот снимок. Это – позор на всю деревню, но ему-то все равно. Не позора он боялся, его страшила жизнь без Юли. До сих пор страшила, хотя сколько времени уже прошло. И не так уж важно, какую жизнь ведет Юля без него. Такая она или не такая, какая разница? Он готов принять ее любую, лишь бы вернулась.

– И Алька, будь она неладна, все врет!

– Что врет?

– Говорит, что Юлька Димку бросила! Любовников, говорит, как перчатки меняет.

Клим снова вздохнул.

– Ну чего ты молчишь! – Клавдия Петровна двумя руками тряхнула его за плечо. – Скажи что-нибудь!

– А что сказать?

– Ну, может, и есть у нее там любовник! Но один!.. Не такая она, чтобы со всеми! – Клавдия Петровна говорила и трясла его за плечо.

А Клим смиренно терпел. Пусть трясет, ему все равно. Любит он Юлю и всегда будет любить, несмотря ни на что. Но хвалить ее и тем более отрицать очевидные факты – нет, этого не будет.

– В Москву за ней надо ехать!

Клим поднялся, мотнул головой и вышел из-за стола. Любит он Юлю, но никуда за ней не поедет. Пусть живет, как знает…

Он вышел за ворота, побрел по дороге через поле. И когда дом остался далеко позади, вышел на пашню. Упал на мягкую, еще сырую после дождя землю и заревел, как раненый медведь. Только так он мог приглушить дикую тоску…

Мама как мама, сначала приласкала, а потом – как обухом по голове.

– Опозорил ты нас, Димка, ох, как опозорил!..

– А если я люблю Юлю?

– Вот потому и опозорил… То с Иркой, то с этой… Но с Иркой-то ладно, а Юля!..

– А что Юля?! Ну, вышла за Клима, не подумав. А когда одумалась, со мной сбежала.

– А сейчас она с кем?

– А с кем она? – Дима привстал на месте, с подозрением глядя на маму.

– А то ты не знаешь! Любовник у нее в Москве! Богатый! А в каких журналах она снимается!..

– Кто вам такое сказал?

– Да говорят!

– Алька?

– И не только Алька!..

– Эх, мама! И давно ты сплетням верить стала?

– Это не сплетни! Это правда!

Но Дима не слушал маму. Он запрыгнул на мотоцикл и через три минуты уже остановился возле дома, где жили Горловы.

Алька сидела на завалинке. Одна. С полной жменей семечек, кожуру от которых она сплевывала с дробным фырканьем. Она и в детстве была пышкой, а сейчас ее и вовсе разнесло. Ей еще двадцати не было, а выглядела она хуже, чем Ирина, которой уже за тридцать.

– А-а, сутенер явился! – хохотнула она, узнав Диму.

– Что ты сказала? – Он едва сдержался, чтобы не схватить ее за сальные волосы.

– Говорят, ты Юлькой в Москве торговал. Сколько она за час зарабатывала? Тысячу долларов?

– А тебе что, завидно?

– Так что, правда? – расплылась в улыбке Алька.

Она смотрела на Диму, а видела круг людей, перед которыми она в самом ближайшем будущем откроет очередную «истину» в первой инстанции.

– Правда в том, что за тебя и рубля не дадут.

– Да я и не претендую!

– А чего тогда треплешься? Жить надоело?

– Жить? И кто же меня жизни лишит?

– Ну, ты же сама говоришь, что у Юли любовник… Есть один тип, хочет, чтобы она с ним жила. А Юля от него прячется. А тип этот очень крутой. Он сюда приехать может. А ты про Юлю треплешься… Убьют тебя, Алька. И правильно сделают!

– Ох, напугал! – Хоть и слегка, но Алька все-таки стушевалась.

– Это Москва, детка. Ты даже не представляешь, какие там монстры водятся. Чуть что не так, сразу пулю в лоб…

– Что-то не страшно! – Голос у Альки дрогнул.

– Так и не будет страшно. Ты испугаться не успеешь, а душа уже на небесах…

– Хорош заливать. – Алька еще продолжала кочевряжиться, но краска уже сошла с ее лица.

– Кто тебе про Юлю рассказал?

– Никто.

– Так это ты сама все придумала? Ну, тогда тебя еще и на крысу посадят.

– Что сделают?

– У московских бандитов забава такая. Сажают человека на ведро, в котором находится бешеная крыса, и ждут. Как думаешь, через какое место крыса выбираться будет? Задница у тебя большая, ей будет нетрудно…

– Да пошел ты!

– Кто тебе про Юльку рассказал?

– Ну, приезжал тут из Подреченска… Журнал мне дал… А там что, правда Юлька была? – Алька пыталась, но не могла сдержать рвущуюся наружу зависть.

– И где журнал?

– Юлькина бабушка забрала…

– Так это она у тебя забрала?

– У меня.

– Так это тебе язык вырвать должны!

– Кто должен?

– Клим.

– Да нет!

Дима уже не смотрел на Альку. Махнув на нее рукой, он шел к машине. Не хотел он встречи с Климом, но, видимо, без него не обойтись.

Человека убить нетрудно. И сделать это можно голыми руками. Во всяком случае, Клим знал несколько эффективных способов, как это сделать. И Диму он мог убить одним ударом. Или в глаз ударить, или в бровь. Удар в бровь очень опасный, он вызывает мощное кровоизлияние. Еще человеку можно шею скрутить, тут, главное, голову правильно в захват взять… Правда, такими способами Климу еще не приходилось убивать. Он не мудрствовал лукаво, когда прокладывал себе путь к свободе. Одного духа он убил ударом в нос, другому сломал кадык, а третьего и четвертого расстрелял из трофейного автомата. И еще троих убил, когда отрывался от преследования. Только после этого от него отстали…

А Ивашова он мог убить только потому, что этот гад украл у него Юлю. Да, он молод, красив, и Юля не смогла устоять. Клим все это понимал. Но Диму он хотел убить.

– Э-эй! С вами все в порядке? – Бедняга испуганно шарахнулся от него.

Как будто саму смерть в его глазах увидел. Так ведь и увидел.

– Зачем пришел? – угрожающе тихо спросил Клим.

– Поговорить… До вас, наверное, уже дошли слухи.

– Слухи?

– Ну, журнал там…

– Есть журнал.

– Мне нужны были деньги на операцию, я лежал в больнице, а Юле предложили контракт. Она очень красивая, это заметили…

– Где она?

– В Москве.

– Почему ты ее бросил?

– Я не бросил. Она позвонила мне, сказала, чтобы я уезжал. А сама спряталась…

– От кого?

– Ну, есть там один… Юлю преследует, хочет, чтобы она с ним спала… Она от него спряталась…

– У кого?

– Говорит, что у подруги. Но как там на самом деле…

– А как может быть на самом деле?

– Ну, не знаю… Все может быть… – замялся Ивашов.

– Что может быть?

– Ну, может, она по своей воле осталась с Тихоном. А может, в беду попала… Они там ребята хитрые, наглые…

– Кто он такой, этот Тихон?

– Тихонов Иван Андреевич… А кто такой конкретно?.. Я думаю, он в криминале с головой…

– Где живет, знаешь?

– Где живет? Знаю!..

– Где?

– Ну-у… В принципе, я могу показать.

– А чего так неуверенно?

– Возможно, поплутать придется… Но, если нужно, – спохватился вдруг Ивашов.

Глядя на Клима, он понял, что ему придется ехать в Москву и показывать дорогу. Понял, что не отвертеться.

А Клим отправится в Москву прямо сейчас. А чего тянуть резину?..

Кстати, резину нужно будет взять с собой. Есть у него кусок жесткой технической резины, из которой получатся отличные жаканы. Убить человека легко, но лучше обойтись без этого…

Потолок над головой белый, идеально гладкий, без единого темного вкрапления. Но именно эта чистота и выводила из себя. Юля лежала на кровати, смотрела в потолок и понимала, что еще немного, и она окончательно сойдет с ума.

В дверь постучали. Он вскочила, села на кровать. И только потом спросила себя, зачем она это сделала. Не стоило ей реагировать на появление Вадима. Но в то же время этот стук вывел ее из ступора.

Дверь открылась, Вадим переступил порог и остановился.

– Александр Степанович едет.

– Ага, барыня легла и просют! – передразнила его Юля.

– А просют? – одними глазами усмехнулся он.

– Черта с два!

Так и не получилось у них ничего с Александром Степановичем. Так уж вышло, что в хлам надрались они оба. А Кожаров – мужчина уже немолодой, как-никак сорок девять лет, здоровье у него слабое. В общем, заснул он. И она заснула, рядом с ним. Провели ночь вместе, проснулись на одном диване, но так ничего и не случилось.

Кожаров свел все к шутке, они вместе посмеялись над собой, и он уехал. Два дня его не было, но сегодня принесла нелегкая. На этот раз он постарается не повторить ошибку. А она, пожалуй, упрямиться не станет. Все равно ведь сломают. Вадим не устает намекать, а она ему верит…

Деньги не просто валяются на земле, они по ним ходят. И ходят красиво, радуя окружающих совершенством своей внешности. Тихон подумал об этом, услышав голос Кожарова. И подумал о Юле, которую фактически продал этому типу.

– Ваня, у меня ничего не получается. – Саша жаловался, но голос его звучал достаточно жестко.

Как будто не жалоба это, а претензия или даже предъява.

– Не стоит?

– У меня-то стоит. У нее не ломается.

– Сломай силой.

– Я тебе не за это платил.

– Хорошо, я сам подъеду и сломаю.

В ответ он услышал тишину, в которой потрескивали мысли абонента.

Тихон занимался в своей жизни всем, что хоть мало-мальски приносило деньги. И на рэкете, было дело, капитал сколачивал, и «крыши» ставил. Оружие, наркота, девочки – всего понемногу. Со временем он занялся легальным бизнесом, но с девочками так и не расстался. Нравилось ему работать с ними – отесывать, шлифовать, выводить в люди. И фотографировать он их любил, получая от этого как эстетическое, так и эротическое удовольствие. А деньги он на живом товаре делал – как через журнал, в котором имел свою долю, так и через тайную контору, клиентом которой, образно говоря, оказался Кожаров.

Саша Кожаров хорошо поднялся на цветных металлах, сказочно разбогател, но запутался в девушках своей мечты. А у Тихона целая клумба, цветочки там один к одному. Саша ознакомился со списком и остановил выбор на Юле, а Тихон всего лишь оформил передачу товара в собственность. Не совсем товара, и не совсем в собственность, но за приличные деньги. Юля – цветочек с характером, поэтому пришлось прибегнуть к хитрости. Впрочем, Саша сам хотел предстать перед ней в качестве героя-спасителя. Только не получается у него ничего.

– Не надо. Я сам, – выдавил Кожаров.

– Ну, тогда – удачи.

– Если не получится, вернешь деньги.

– Это ты кому сказал? – Тихон завибрировал изнутри от угрожающих ноток в голосе.

Откуда ему знать, получилось у Саши или нет? У него не магазин, где можно купить платье, сходить в нем на вечеринку, а потом вернуть. Да и Кожаров не состоит в обществе защиты потребителей. Мужик он крутой, не вопрос, и служба безопасности у него серьезная. Тихон будет победнее, и техническая оснащенность у него послабее. Только победа все равно будет за ним, если Саша вдруг посмеет бросить ему вызов.

– А что я сказал? – Голос у Кожарова дрогнул.

– Ты сказал, что сегодня у тебя все получится. – Тихон решил не нагнетать обстановку.

У него и у самого бы все получилось, если бы Юля была в его вкусе. Он понимал, что девчонка – верх совершенства, но ему нравились пышногрудые, задастые блондинки, а Юля не из них. Потому и не тронул ее. Если бы она сама захотела… Но ведь не хотела. А если хотела, тот дурным умом, который у баб, как правило, отключается в момент опасности. Уж он-то знает, как это бывает. Скольких в свое время взял силой. Когда-то… Сейчас он не такой. Ну, за некоторыми исключениями…

– Получится, даже не сомневайся.

– Зачем тогда позвонил?

– А чтобы ты мне удачи пожелал.

Тихон кивнул. Пожелание удачи – услуга бесплатная, и он готов был ее оказать. В трубке послышались короткие гудки.

Машина свернула с шоссе. Дорога через лес вела к элитному поселку, в котором он построил себе дом. Миши, Кости и Вано там быть не должно, у них работа, они сейчас в деле. Но если вдруг, он им покажет. Нечего проституток всяких в дом таскать. Вот если они такую красотку, как Юля, привезут, тогда все тип-топ, но ведь этого не будет…

Ворота открывались медленней, чем ехала машина, поэтому Бочар сделал короткую остановку перед ними. Ворота отползли, проезд освободился, и «Мерседес» въехал во двор. Крыль первым вышел из машины, открыл дверь.

Тихон вынес ногу за порожек и увидел, как меняется в лице Крыль. Пацан дернулся, заметив надвигающуюся со стороны ворот опасность, полез за оружием. Но выстрел громыхнул раньше, чем Крыль это сделал.

Пуля попала парню в грудь, Тихон сам видел, как что-то черное с резким глухим стуком ударило его. Крови не было, но Крыль, крякнув, спиной навалился на открытую дверь и по ней сполз на землю.

Бочар выскакивал из машины, выхватывая на ходу ствол, но за спиной у Тихона снова громыхнуло, и пацан отлетел в сторону, как соломенное чучело под ураганным порывом ветра.

Тихон сунул руку под сиденье, где у него лежал пистолет, но не успел он вооружиться, как в лоб ему ткнулись сразу два ствола ружейного обреза. Но еще больше его испугало лицо человека, который смотрел на него через прорезь прицела. Уродливый шрам, безобразно оттянутая губа. Но чувство отвращения заглушал страх, который внушал взгляд рожденных самой Бездной глаз. Этот взгляд, казалось, вытягивал из него душу через жерла ружейных стволов.

А стволов всего два. И выстрелов было тоже два. Времени на перезарядку не было, значит, стволы пустые. Но только Тихон об этом подумал, как сильный удар в лоб вместе с искрами из глаз выбил из него и сознание.

Очнулся он в машине, связанный по рукам и ногам. Он сидел на заднем сиденье, а человек со шрамом смотрел на него. И взгляд у него не простой – какой-то потусторонний, как у волка-оборотня.

– Где Юля? – спросил он.

– Какая Юля? – дернулся Тихон.

Он вдруг вспомнил, что с ним нельзя так просто, потому как человек он уважаемый, с реальными возможностями. И есть люди, которые могут спросить за него.

– Прохорова.

– Юля?

– Я тебе не буду угрожать. Я тебя просто убью.

Мужик уже не смотрел на него, но Тихон все равно поверил ему. Гипнотическая сила ощущалась не только во взгляде, но и в голосе. Ощущалась и воздействовала.

– Ты, вообще, кто такой?

– Не понимаешь?

Гоблин приставил к его подбородку оба ствола и шевельнул пальцем на спусковом крючке. И снова Тихон поверил ему.

– Скажу! Скажу!

Обрез исчез, а страх остался.

– Говори.

– А ты Юлин муж, да?

– Муж.

– Она тебя бросила, а ты за нее подписываешься.

– Я ведь в следующий раз не остановлюсь, – тихо сказал Клим.

Тихон наводил о нем справки, но почему-то опустил тот факт, что на внешность Клим – натуральный урод. Теперь понятно, почему она от него сбежала.

– У Юли любовь с одним банкиром, – сказал он. – Очень крутой мужик.

– Я хочу ее увидеть.

– У нее все путем, не переживай.

– Я хочу ее увидеть, – повторил Клим.

– Это через него…

– Позвони ему, скажи, что я хочу с ним поговорить.

– Ты чокнутый? Никто с тобой разговаривать не станет. Тебя грохнут, и все дела.

– Меня нельзя убить, – совершенно серьезно сказал Клим.

– Заговоренный, что ли? – хмыкнул Тихон.

– Хуже. Меня уже убили. Я с того света к тебе пришел.

– Да ладно!

Тихон понимал, что это такая психологическая фишка, до которой он и сам бы мог додуматься. Но все равно ему стало не по себе.

– Если не веришь, поехали к банкиру вместе. Вместе и уйдем. Ты останешься, а я вернусь. – Клим говорил тихо, монотонно, но Тихону почему-то показалось, что он кричит. С того света.

– Куда уйдем?

– Туда… Там не страшно. И спокойно. Пить не хочется, есть не хочется. Да и нельзя. Курить можно. Чем больше куришь, тем спокойней на душе… – Клим замолчал.

И Тихон повелся на его паузу. Так вдруг захотелось хоть что-то сказать. А тут еще лыко в строку…

– А с бабами как?

– И женщины есть. Хорошие, добрые. Там все добрые. А красивые или нет, не важно. Главное, душа… Там нет секса. Там только любовь. И забота о ближнем. Это забота меня и вернула. Вытащу Юлю и обратно…

– Гонишь ты все.

– Как мне банкира найти?

– Ну, хочешь, я ему позвоню?

Что-то не хотелось Тихону ехать на стрелку с Кожаровым и получать пулю от его «быков». Или от Клима. Хорошо, если на том свете все-таки есть жизнь, а если нет ничего?

– С того света? – спросил Клим.

В его голосе не было даже намека на издевку, именно это и покоробило Тихона. И даже тряхнуло изнутри.

– Зачем с того? С этого!

– Звони… Только я больше предупреждать не стану.

Клим посмотрел на него, и Тихон снова поверил, на этот раз безоговорочно.

Коньяк шел мягко, даже приятно, но дело не в напитке, а в том волнении, которое создавала сама обстановка. Кожаров смотрел на Юлю, как покупатель на дорогую вещь в пункте выдачи товара. За все уже уплачено, качество проверено, осталось только получить и расписаться. И он уже знал: ничто не помешает ему поставить роспись. Юля уже смирилась со своей участью, а спиртное сделает ее податливей. Ничто не помешает ему довести начатое до конца.

– Я сегодня разговаривал с Тихоном, – как бы невзначай сказал он.

Юля заинтригованно повела бровью.

– Сказал, что взял над тобой шефство. Потребовал, чтобы он оставил тебя в покое. И он послушался! А что ему еще оставалось делать? – Кожаров пытался изображать героя, но фальшивое звучание его голоса и плывущий взгляд превращали действие в фарс.

Еще эта буффонада заставляла задуматься. А может, и не было никакого конфликта. Возможно, Юлю жестоко разыграли, чтобы заманить в ловушку. Она должна была проникнуться к своему спасителю чувством благодарности и воздать ему своим телом. По доброй воле… Но в любом случае положение у нее патовое. Если она не примет игру, ее просто изнасилуют. Возможно, посадят на иглу… А может, просто привяжут к кровати ремнями, распнут…

– И что теперь? – спросила она.

– Теперь ты можешь вернуться к своей работе. Ты же модель?

– А к Диме?

– А Дима может сделать тебя эстрадной звездой?

– Эстрадной звездой?.. Я не умею петь.

– Это не важно. В этом деле главное деньги, а не голос.

Юля с интересом посмотрела на Кожарова. На самом деле голос у нее был, но слабый. Зато слух есть. Можно нанять специалистов, которые поставят голос, есть еще технические средства, повышающие качество звучания. Она красивая, фотогеничная, хорошо движется. Найти композитора, записать альбом, выйти в ротацию на радиоволне, а там концерты, телевидение. Все возможно, были бы деньги. Кожаров богат, но недостаточно известен, поэтому ему нужна звездная любовница. И Юля запросто может ею стать. Разумеется, через постель… Главное, решиться…

– Ну, так что? – заметив ее интерес, возбудился Александр Степанович.

– Я не хочу.

Юля все-таки оттолкнула искушение. Если у нее вдруг появилась возможность выбраться из этой ситуации нетронутой, она готова отказаться от заманчивого предложения.

– Ты хочешь остаться здесь навсегда? – раздраженно, сквозь зубы спросил он.

Юля вздохнула. Похоже, нет у нее такой возможности.

– Я подумаю.

– Думай.

– Пусто, – горько усмехнулась она, тихонько щелкнув пальцами по бокалу.

– Один момент! – взбодрился Кожаров.

Он потянулся к бутылке, и в этот момент зазвонил его мобильник.

– Да! – отозвался он.

И услышав голос, бросил взгляд на Юлю.

– Да, здесь, со мной… Тебе не все равно?.. И что?.. Я не боюсь проблем… Овчинка? Какая еще овчинка?.. А-а, выделка!.. – Он снова глянул на Юлю – без похоти, оценивающе. – Стоит! Стоит!.. Убил?.. На месте?.. И тебя может?.. И меня?.. Ну, я подумаю…

Кожаров клал трубку, сопровождая движение взглядом. А когда положил, закрыл глаза, призывая себя к спокойствию. Наконец он поднял голову и глянул на Юлю:

– Что ты говорила про своего мужа?

– Если со мной что-то случится, он вам отомстит.

Юля не знала, о чем шел телефонный разговор, но поняла, что какая-то сила вступилась за нее. И если разговор зашел про мужа, то, возможно, это Клим шел на помощь.

– Как?

– Он вас убьет.

– Он уже убил, – нахмурив брови, сказал Кожаров.

– Кого?

– Телохранителей Тихона… И его может убить…

– И вас убьет. – Она с удовольствием плеснула масла в огонь.

– Меня?! – встрепенулся Кожаров.

– Я же вас предупреждала…

– Он не сможет меня убить.

– Не сможет, – кивнула Юля. – Но убьет… Он в Афгане воевал. Снайпером был. А друзья у него – киллеры.

Насчет друзей-киллеров Юля врала, но с таким вдохновением, что сама поверила себе.

– Друзья? – завис в раздумье Кожаров.

– Киллеры. Там у них целая команда, они весь Питер в страхе держат… Клим иногда ездит к ним. Говорит, что на рыбалку, а как оно там на самом деле…

– На рыбалку?

– Он так говорит… А я думаю, какая в Питере рыбалка?

– Рыбалка – это хорошо, – растерянно кивнул Кожаров.

– Плохо, когда сам попадаешь на крючок.

– Это ты о чем?

– Вы сами все прекрасно понимаете, Александр Степанович. – Юля, как могла, давила на него. – Зачем вам пытать судьбу?

– А кто пытает? Ничего такого нет… Вот карьеру звезды тебе предлагаю…

– Я отказываюсь.

– Ну, хорошо…

– Отвезите меня домой.

– Да это нетрудно…

– Поехали?

– Ну, можно… Только тут вот какая сложность… Твой муж убил двух человек, его посадят, возможно, навсегда. Как ты будешь без него?..

– Буду ждать.

– Вот я и думаю, зачем тебя домой отвозить, здесь и будешь ждать.

– Климу это не понравится. И он сбежит из тюрьмы. Он из афганского плена сбежал. Через горы шел, без воды и еды. И ушел. И домой вернулся. И ко мне вернется. Через твой труп.

Юля вдруг поняла, что гордится своим мужем.

– Вот только не надо! – дернулся Кожаров.

И вздрогнул, когда на столе снова зазвонил телефон. Он взял трубку.

– Тихон?!.. Как его уже нет?!.. И меня не будет?!.. Кто ты такой, черт возьми?..

Юля поняла, что на этот раз с ним разговаривал сам Клим.

– И не надо мне угрожать!.. – с бледным видом возмущался бизнесмен. – Нормально все с Юлей, все хорошо. И никто ее не держит… Да, сейчас оденется и выйдет… И не надо мне угрожать! Со мной нельзя так!..

Кожаров хотел сказать еще что-то, но лишь растерянно посмотрел на трубку, в которой звучали короткие гудки.

Он положил телефон на стол, в замешательстве посмотрел на Юлю.

– Скажешь своему мужу, что меня так просто не напугать… И, вообще, зря он со мной связался! – С каждым сказанным словом его злость усиливалась, но тем нее менее дальше угроз он не пошел.

И отпустил Юлю. Она действительно оделась и вышла за ворота дома. К ней подъехал знакомый «уазик», за рулем которого сидел дядя Данила, нелюдимый, медвежьей стати мужик. Она села к нему в машину, и он ее увез. И никто их не преследовал.