Глава тринадцатая
Сирия, город Джадин – селение Таиф Наше время
Над головой один за другим проносились боевые вертолеты с красными звездами на пятнистых бортах. Спецназовцы успели покинуть свои позиции и собраться в самой большой комнате брошенного дома.
– Паша, «летуны» передали, что транспортная «вертушка» делает проход над городом и готовится к посадке на площадь, – доложил Суров. – А две «двадцать четверки» прикрывают ее с воздуха и намерены шарахнуть по восточной окраине, где скрывается часть банды.
В этот миг до слуха докатились раскаты далеких взрывов, подтверждающие слова старлея.
– Берем шмотки и ходу на улицу! – распорядился командир, подхватывая свой ранец.
Суров с Гридом последовали его примеру и бросились следом во двор.
Выскочив из дома, Павел нащупал на рации клавишу «Передача» и крикнул:
– «Анвар» – «Юнкеру»!
– «Анвар» на связи, – тяжело дыша, ответил лейтенант.
– Вы где?
– Тащим к воротам штаба наших ребят.
– Они ранены?
– Нет, под наркотой и еле ходят.
– Мы тоже направляемся к выходу с заброшенной усадьбы. Встречаемся на улице.
– Понял…
Через несколько секунд на пустынной улице состоялась встреча снайперов с тремя спецназовцами, по очереди выводившими со двора бывших пленников. Измученные разведчики действительно едва держались на ногах. То ли от сделанных инъекций, то ли от недостатка сил.
– Кармаз, а почему вас трое? – удивился капитан.
– Столкнулись во дворе с пятью боевиками, – ответил тот. – Одного в перестрелке убили сразу. Второй получил тяжелое ранение в голову и умер у меня на руках.
– Жаль. Неплохие были ребята. Освобожденные разведчики все в таком состоянии?
– Командир взвода и связист Башар еще держатся, а остальные сами идти не смогут.
– Тогда сделаем так: каждый из вас хватает в охапку по одному парню и помогает ему идти. Валера, – кивнул он прапорщику, – ты берешь четвертого. Женька, прикрываешь группу с тыла и держишь связь с пилотами, я иду впереди.
В таком порядке двенадцать человек исчезли в ближайшем проулке и двинулись в сторону центральной площади…
Пара «Ми-24П» продолжала накручивать виражи над городком, изредка оглашая округу гулкими выстрелами из тридцатимиллиметровых пушек.
Транспортного «Ми-17» видно не было.
«Либо заходит на посадку, либо уже присел на площадь и ждет, – предположил Андреев. – Надо бы поторопиться, пока не подоспело подкрепление с дальней окраины. Но как с ними поторопишься?..»
Трое спецназовцев, изнемогая от усталости, тащили трех разведчиков. Грид был крепким мужиком, но ему достался тоже не юноша – прапорщик тяжело дышал и двигался довольно медленно. Да и двое других разведчиков, пытавшихся идти самостоятельно, едва переставляли ноги.
Предположение оказалось верным – замыкавший группу Суров крикнул:
– Паша, командир транспортной «вертушки» на связи!
– Я догадываюсь, чего он хочет. Но мы быстрее не можем.
– Вертолет молотит на площади. «Летун» интересуется нашим местоположением.
– Передай: двигаемся в его направлении. Осталось метров триста.
Эту цифру он назвал навскидку. Общее расстояние от штаба банды до городской площади не превышало полукилометра. Протопали чуть меньше половины, да и посвистывающих лопастей молотящей на малом газе «вертушки» пока никто не слышал. Значит, метров триста.
Старший лейтенант передал информацию экипажу и снова принялся озираться по сторонам…
Вокруг не было ни души. Вечером, когда группа пробиралась с окраины к штабу, отсутствие на улицах местных жителей объяснялось поздним временем и намазом. Сейчас все жители попрятались, услышав стрельбу и рокотавшие над городом боевые вертолеты.
Впрочем, всех бойцов – и спасенных пленников, и тех, кого послали их спасать, – это обстоятельство устраивало. Чем меньше людей знало о спешившем к площади немногочисленном отряде, тем лучше.
Но, как часто случается, катившаяся к счастливому финалу операция вдруг наскочила на препятствие.
«Препятствие» появилось в одном из узких проулков в виде десятка боевиков. По-видимому, они получили сигнал от руководства банды и спешили к штабу на помощь.
Заметил их шедший впереди Андреев.
Работая по боевикам с позиций, снайперы использовали магазины на десять патронов – с ними винтовка была мобильнее, легче и менее габаритна. А за минуту до выхода из заброшенного дома они поставили переводчики в положение «автоматический огонь» и примкнули к винтовкам магазины с увеличенной емкостью. В таком варианте «винторез» практически не отличался от автомата «Вал», если не считать деревянного нескладного приклада и оптического прицела.
Это и спасло. Увидев группу вооруженных боевиков, Павел вскинул ствол и, не раздумывая, выпустил по ним все двадцать пуль. После чего отпрыгнул в сторону, прижался спиной к забору и спешно заменил магазин.
Нескольких бандитов он определенно достал. Еще одного успел подстрелить лейтенант, после чего группы рассредоточились по проулку.
И снова началась перестрелка.
Встреча с боевиками совершенно не входила в планы Андреева. До площади, где вхолостую молотила винтами спасительная «вертушка», оставалось всего ничего. И вдруг получите-распишитесь.
Опустошив еще один магазин, капитан понял, что задерживаться в проулке дольше нельзя.
– Кармаз, забирай со своими парнями разведчиков и отходи назад! – скомандовал он.
– А вы?
– Мы прикроем и уйдем следом за вами.
– Как предлагаешь идти к площади?
– Отойдем на два квартала назад, крутанем до соседней улицы и двинемся по ней.
– Понял…
Пока лежащие под забором снайперы сдерживали боевиков, сирийцы начали отход в указанном направлении.
Прерывая стрельбу, Андреев периодически оглядывался на них. И когда те скрылись из виду, приказал Сурову:
– Вызови «летунов», пусть накроют этот квартал, иначе «духи» начнут нас преследовать и не дадут прорваться к площади.
– А мы сами успеем свалить из-под удара?
– У тебя есть другие предложения?
– Нет, Паша.
– Тогда вперед и без лишних разговоров.
Метнув в сторону боевиков последнюю гранату, Евгений ловким движением извлек из кармана радиостанцию и принялся вызывать летчиков…
Сообщение принял командир экипажа «Ми-17». Он тотчас перешел на другую частоту, связался с парой «полосатых» и обозначил цель для удара. Те начали строить заход…
Три снайпера неслись по проулку в обратном от площади направлении. Впереди только что маячил оранжевый балахон последнего спасенного разведчика, но лейтенант Кармаз торопливо увел его за угол.
Сзади слышалась стрельба. Уже не такая интенсивная, тем не менее, пули изредка пролетали в опасной близости, противно пели, шлепали по заборам и ошпаривали каменным крошевом.
Вот и спасительный угол! Троица завернула в смежную улочку – такую же узкую и безликую: заборы, калитки, стены строений из светлого камня вперемешку с серым булыжником. Под ногами то булыжная мостовая, то неровный пыльный грунт, «изъеденный» бараньими копытцами.
Воссоединившись с сирийцами, снайперы снова распределились: Андреев возглавил группу, Грид помогал передвигаться одному из разведчиков, Суров прикрывал тыл и слушал эфир.
– «Юнкер», приготовьтесь, сейчас «полосатые» начнут работать, – предупредил командир транспортного вертолета.
– Пусть начинают, – ответил Женька. – Мы отошли на безопасное расстояние. Не промахнитесь…
Стрельба поутихла, и вокруг стояла относительная тишина. Лишь где-то вдали на северо-западе слышался монотонный звук молотящей лопастями транспортной «вертушки». И вдруг послышался грохот с быстро нараставшим гулом. Пара «Ми-24» вынырнула с востока и прошлась над городом, поливая обозначенный квартал пушечными снарядами.
В сотне метров от группы – там, где приблизительно находились боевики – земля вздыбилась. В небо взметнулись пыльные облака, смешанные с черным дымом. Пилоты старались простреливать улицы, где могли быть «духи». Но тридцатимиллиметровые снаряды попадали и в заборы, и в нежилые строения, не оставляя от них ничего, кроме груды камней и пыли.
– Вот это по-нашему, – проворчал Грид. И поглядел на изможденного разведчика, которому помогал держаться на ногах: – Правильно я говорю? А, ты же не понимаешь! – махнул он свободной рукой. – Ну, и извини, твоего басурманского я не знаю…
До площади группа благополучно добралась через пару минут после обстрела, больше не заметив за собой погони.
Выскочив из переулка, Павел увидел вертолет, едва поместившийся на том, что называлось «городской площадью». По сути, это был свободный от строений стандартный квартал размером сорок на восемьдесят метров. С одной его стороны притулился рядок крытых торговых мест, с другой виднелся купол скромной мечети и десятиметровая башня минарета.
Осмотревшись по сторонам и не заметив опасности, капитан крикнул:
– Чисто, парни! Все к вертолету!
Группа рванула к открытой двери в грузовой отсек. Увидев бежавших людей, бортовой техник опустил трап и спрыгнул навстречу.
– Быстрее-быстрее, парни! – торопил он. – Мы тут на виду, как в аквариуме.
Андреев встал у трапа и помогал ослабленным разведчикам подниматься в чрево «вертушки». Сам он поднялся на борт последним.
Пассажиры даже не успели попадать на откидные кресла, а летчики уже приступили к взлету. Взметнув облако пыли, «Ми-17» тяжело оторвал шасси от грунта, качнулся и строго вертикально пошел вверх…
Это был самый опасный этап полета – в городе оставались боевики, и в любую секунду почти беззащитный транспортник мог получить в борт десяток-другой пуль или, что еще хуже, – заряд из гранатомета. Чтобы обезопасить взлет своего «коллеги», два «Ми-24» продолжали дежурить в воздухе, выписывая над городом виражи.
Набрав безопасную для разгона высоту, «Ми-17» наклонил нос и стал плавно набирать скорость…
Спустя минуту группа из трех вертолетов следовала на предельно малой высоте в юго-западном направлении – в Таиф, где располагался батальон майора Бадара.
Достав из нагрудного кармана платок, Андреев вытер лицо и оглядел сирийцев. Шестеро спасенных разместились на полу – кто сидел, кто лежал. Введенный бандитами наркотический препарат начал отпускать, и молодые ребята постепенно приходили в себя. Все они выглядели жутко уставшими, однако лица светились неподдельной радостью.
«Еще бы не радоваться, – дрогнули в улыбке губы капитана. – Небось, успели попрощаться с жизнью, а тут вдруг такой подарок с неба свалился…»
Три уцелевших спецназовца тоже радовались успешному завершению операции. Они сидели рядом и что-то живо обсуждали. Лишь изредка по лицу лейтенанта Кармаза пробегала тень. Наверное, в те секунды он вспоминал о двух погибших товарищах.
Взгляд Павла переместился влево и остановился на Сурове. Тот добыл где-то ветошь и с деловым видом протирал от белесой пыли «винторез»; лицо было сосредоточенным, движения размеренны.
Его закадычный друг Валерка сидел рядом. Он зачем-то вскрыл индивидуальный перевязочный пакет и копошился в нем. Достал бинт, оторвал полоску, скомкал. Потом сунул руку с бинтом за пазуху и, поморщившись, прижал к боку.
Павел повнимательнее присмотрелся к его куртке песочного цвета и заметил небольшое пятно крови чуть пониже правого нагрудного кармана.
«Зацепило! – догадался он. – И до сих пор, паразит, молчит».
Он подвинул ногу и незаметно стукнул носком кроссовки по Женькиной ступне.
«Чего?» – прервал тот чистку оружия и поднял взгляд.
Андреев кивнул в сторону прапорщика: «Посмотри».
Старлей посмотрел. И, сразу позабыв о пыли на винтовке, взялся помогать товарищу…
«Ми-17» шел над рельефом на высоте тридцати-сорока метров. Пара «Ми-24» сопровождала его, приотстав на полкилометра и следуя чуть выше.
Летели на максимальной скорости, дабы побыстрее уйти из опасного района, напичканного хорошо вооруженными формированиями ИГИЛ. Преодолев километров двадцать, командир «Ми-17» заметил впереди пыльное облако, оставляемое мчавшимся в попутном направлении автомобилем.
– «Триста двадцатый» – «Четыреста первому», – позвал он ведущего пары «Ми-24».
– «Четыреста первый» на связи, – ответил тот.
– Посмотри, кто там впереди пылит в ноздри.
«Полосатые» снизились, обошли транспортник справа и нагнали незнакомый автомобиль.
– Светлый пикап с крупнокалиберным пулеметом в кузове, – доложил ведущий пары. – Рядом с пулеметом лежит какой-то «товарищ».
Заметив российские вертолеты, автомобиль начал маневрировать: то подворачивал вправо-влево, то сбрасывал скорость, то разгонялся. И упорно продолжал двигаться в направлении города Ракка.
– «Четыреста первый», это однозначно не наши, – заключил командир «Ми-24». – Захожу для атаки.
– Выполняй…
Предположение командира звена подтвердилось спустя пару секунд, когда из окна кабины пикапа высунулась чья-то фигура с автоматом и принялась стрелять по вертолетам.
Пяток неуправляемых ракет лег аккурат вокруг машины. Та крутанулась влево, подскочила на кочке и, несколько раз перевернувшись, замерла на левом боку.
Несколько ракет, выпущенных вторым «Ми-24», превратили светлый пикап в огненный шар.
– Была у меня одна занятная подружка – мило общались некоторое время, не доводя дело до постели. После, как часто бывает, пути разошлись – не встречались и не переписывались месяцев шесть. Но недавно в наших отношениях случился хеппи-энд. Звонит: «Соскучилась. Давай сегодня встретимся…»
Транспортный вертолет в сопровождении боевых «Ми-24» продолжал полет в сторону Таифа.
Несколько минут назад Женька заставил Валерия снять камуфляжную куртку, осмотрел касательное пулевое ранение, обработал его и перевязал. После чего достал из наплечного кармана шприц-тюбик с антибиотиком и, не обращая внимания на протесты Грида, сделал ему инъекцию.
Теперь они сидели рядышком и, как всегда, общались «за жизнь». Вернее, Валерка молчал, а Женька рассказывал историю про очередную пассию.
– …Договорились с ней, где и когда встретимся. Посидели в ресторанчике: выпили, покушали. Позвал к себе. Гляжу, как-то очень легко согласилась, хотя раньше эти номера не прокатывали. По дороге прикупили еще вкусного винца, хорошей закуски. Ну, а за столом на кухне она поведала грустную историю о том, какой ее парень «сволочь, козел и подонок». Недавно сделал ей предложение и вроде как официально стал женихом. Но вдруг изменил ей, бросил, и вот теперь она вся такая расстроенная, с мыслями о суициде и счастливой жизни в загробном мире. Я два с половиной часа слушал кудахтанье этой курицы и абсолютнейший бред – мне его даже лень воспроизводить. Но больше всего убил жених этой дурочки. Это просто пародия на мужчину!
– Вот же фортануло тебе, – подмигнул прапорщик, позабыв о ране.
– И я так думал, – горестно вздохнул Женька. – Обрадовался. Про себя начал строить фантазии о том, как мы будем мстить ее парню! Через полчаса разговор дошел до обнимашек и поцелуев. Деваха возбудилась и решительным военным шагом направилась в ванную. Я и сам не ожидал от нее такой прыти. Пришлось нестись в спальню – менять постельное белье и прятать по ящикам нестираные носки…
Посматривая в круглый иллюминатор на проносившуюся под «вертушкой» пустыню, Павел слушал Сурова и гадал, чем же закончится очередная история – славной победой или позорным фиаско?..
– …Подружка мылась очень долго, – продолжал тот. – Минут через тридцать я, будучи в полной боевой готовности, осторожно постучал в дверь ванны. Шум воды стих. Она вышла – картина маслом. Одетая, накрашенная, причесанная. Протягивает мне полотенце и говорит: «Спасибо, не понадобилось». Я стою перед ней в трусах, пахну дорогим французским парфюмом. А она: «Я только что звонила парню, и мы помирились». То есть я тут готовлюсь, постельку стелю, а они в моей ванной по телефону мирятся. Представляешь? В результате спал на чистых и свежих простынках. Один.
– И это ты называешь хеппи-эндом? – сквозь смех спросил Валера.
– Ты не дослушал. Среди ночи эта дура начинает присылать мне SMS-сообщения. Читаю сквозь сон: «Мы снова поругались». «Ты дома?» «Можно я к тебе приеду?..»
– А ты?
– Я не ответил.
– Гы-гы, – сказал прапорщик. И добавил: – Молоток! Так ей и надо.
– Вот-вот. И мне утром было смешно, когда я перечитывал ее «эсэмэски». Особенно порадовала последняя, в которой она обозвала меня нехорошим словом.
– Каким?
– Да какая, к черту, разница!
– На том, полагаю, ваша дружба закончилась?
– Разумеется.
– Ну, это и не дружба была. Так… приятельство на почве сексуальной мечты затащить ее в постельку, – принял философскую эстафету Грид. – Со временем, знаешь ли, многие начинают замечать исчезновение друзей. Я не о приятелях и не о тех, которые кажутся друзьями. Я о проверенных временем, несчастьями и самой жизнью…
От Джадина до Таифа было чуть более сотни километров. Для вертолетного звена – полчаса лета с учетом построения захода на посадку. Во время взлета с городской площади Павел по привычке засек время. Сейчас, глянув на часы, отметил: «Половина пути уже позади. Осталось присесть рядом со штабом батальона, тепло попрощаться с сирийцами. И снова в путь – до российской авиабазы Хмеймим…»
– …Куда же они, по-твоему, деваются? – не соглашался Женька.
– Понимаешь, люди, раньше называвшиеся друзьями, с годами переходят в ранг товарищей или хороших знакомых, а в худшем – насовсем исчезают из жизни, будто их никогда и не было. Случаются, конечно, исключения, но крайне редко.
– Я пока такого не замечал.
– Поверь, именно так и происходит. Я подольше живу на этом свете и знаю. Это просто какой-то феномен: лет до двадцати пяти – тридцати у каждого полно друзей, а разменял четвертый десяток – и почти всех растерял. Из всего моего окружения только у отца был хороший друг, прошедший с ним по всей жизни. Да и то потому, что родились и жили на одной улице, учились в одном классе, в армии служили в одном полку, а потом вернулись и до конца дней работали в одном колхозе.
– Да, пожалуй, такая дружба – действительно редкость, – согласился Суров.
– Я в своей жизни начал замечать подобное аккурат после «тридцатника». Сейчас осталось всего несколько человек, которых я смело могу назвать друзьями. Да только переживаю, что время и их может отнять…
Речь старшего товарища Женька слушал с серьезным выражением лица, что само по себе было великой редкостью. Потом, с минуту подумав, сказал:
– Да, мы, к сожалению, взрослеем. В детстве ведь как было: песочница, игрушки, велосипеды, игра в войну, футбол во дворе. Общие интересы, общие мечты. Потом школа и выбор профессии. Кто в строительство, кто в бизнес, кто в армию. И говорить особо уже не о чем, ведь интересы становятся разными. Зато появляются новые друзья, за которых и жизнь не жалко отдать. К примеру, в моей жизни появились вы с Пашкой. И лучших друзей у меня, если честно, нет.
Грид пристально посмотрел ему в глаза, молча обнял и прижал к здоровому боку…
Большое селение Таиф уже виднелось вдали – в дымке за грядой относительно невысоких гор просматривались ровные линии улиц, прямоугольники жилых кварталов и торчащий тонкой пикой минарет. По прямой до селения оставалось не более тридцати километров.
Внезапно экипаж транспортного «Ми-17» заметил оранжевый дым, шедший с одной из горных вершин. И в этот же миг рация на груди Андреева, сидевшего в грузовой кабине, издала призывной писк.
Капитан удивленно поглядел на крохотную лампочку, мигавшую красным светом у основания короткого обрубка антенны. Радиус действия индивидуальных связных станций не превышал двух километров, да и то в чистом поле – без помех и препятствий.
«Кто бы это мог быть, – подумал он, все-таки доставая рацию из кармашка. – Грид с Суровым сидят рядом. Сирийские спецназовцы, радиостанции которых настроены на нашу частоту, тоже на виду – ни у кого из них раций в руках нет…»
Внутри «вертушки» было довольно шумно, поэтому динамик он поднес к самому уху.
– «Вертушки», я – «Колибри». «Вертушки», ответьте «Колибри»! – настойчиво звал знакомый мужской голос.
– «Колибри»?! – выпалил Павел. И, сам того не заметив, перешел на открытый текст: – Мишка, ты?!
– Я, «Юнкер»! Я, черт возьми!!
– Ты где?
– Я почти под вами – у вершины горы.
– Какого хрена ты там делаешь?! Тебя все потеряли!
– Потом расскажу, Паша. Сижу на небольшом уступе скалы. У меня один «трехсотый», почти не осталось боеприпасов, и только эта маленькая радиостанция. А внизу «духи» – нам ни спуститься, ни высунуться. Наверх тоже выбраться не смогу. Одна надежда на вас!
– Мы над тобой?
– Да! «Ми-17» уже пролетел. Вижу пару «Ми-24».
– Оставайся на связи! – рявкнул Андреев и рванул в кабину пилотов. Распахнув дверцу, крикнул: – Парни, где-то под нами подполковник Суслов с раненым сирийцем.
– Так вот кто дымил сигнальной шашкой! – воскликнул командир экипажа. – Что ж за день-то сегодня?!
– Надо бы ему помочь – он докладывает, что снизу их обложили «духи».
– Сейчас что-нибудь придумаем…
Пилот тут же связался с экипажами сопровождавших вертолетов и разъяснил ситуацию.
– Поняли тебя, – прогудел один из командиров «Ми-24». – Ты отойди подальше, раз там «духи». Мы отработаем, тогда посмотришь, где примоститься.
– Выполняю…
– «Колибри», ответь «Юнкеру», – позвал капитан, вернувшись в грузовую кабину.
– Да, «Юнкер», «Колибри» на связи.
– Наш борт сейчас отойдет, и связь на некоторое время пропадет. После того как по «духам» отработают «полосатые», мы вернемся за вами. Как понял?
– Понял тебя, «Юнкер».
– Только будь все время на связи!
– Добро! Ждем…
Упав на откидной стульчик, Павел заметил вопросительные взгляды товарищей.
– Суслов нашелся, – радостно выдохнул он.
– Живой?!
– Живой. И здоровый…
«Ми-17» резко ушел в сторону и, отлетев на пяток километров, встал в круг. А пара «Ми-24» принялась отрабатывать по распадку неуправляемыми ракетами. Пушечных снарядов у них уже не осталось, зато в висящих на пилонах блоках еще были НУРы.
Работать пришлось аккуратно, чтобы, не дай бог, не задеть и не обвалить уступ, на котором зависли Суслов с сирийцем.
Сделав два захода, они расправились с небольшим отрядом боевиков – большую часть уничтожили, остальных заставили отступить далеко в «зеленку».
– «Четыреста первый» – «Триста двадцатому», – позвал ведущий пары «полосатых».
– На связи.
– Работу закончили, внизу чисто – можешь подходить.
– «Четыреста первый» понял…
Транспортный вертолет вернулся к горе, с которой недавно вился оранжевый дымок сигнального патрона, и, снизившись, прошел на небольшой скорости над крутым склоном для подбора места посадки.
Внизу было сплошное нагромождение скал и булыжников всех размеров. Пригодной для посадки площадки никто из экипажа отыскать не сумел. Да и людей заметить не удалось.
Обернувшись, бортовой техник спросил Андреева:
– Связь с ними есть?
– Сейчас, – кивнул тот и, нажав на клавишу «Передача», позвал: – «Колибри», ответь «Юнкеру».
– «Юнкер», «Колибри» отвечает.
– Есть связь! – крикнул капитан.
– Попроси запалить еще одну шашку!
– «Колибри», сигнальные шашки еще имеются?
– Да, последняя.
– Запаливай.
– Минуту…
В ожидании дыма «вертушка» снова встала в круг.
Вскоре на одном из отвесных склонов горы появилось разраставшееся оранжевое пятно – заработал сигнальный патрон.
– Есть контакт! – радостно доложил «бортач».
Заметив людей на небольшом горизонтальном уступе, экипаж определил примерное место посадки и, снизившись до пятидесяти метров, приступил к подбору площадки…
Пара «Ми-24» осталась на высоте ста пятидесяти метров и барражировала, высматривая противника. «Ми-17», аккуратно снижаясь, «протиснулся» между двух невысоких холмов.
Суслов с раненым сирийцем обосновался метрах в тридцати ниже вершины – на крохотной «террасе» площадью не более двадцати квадратных метров. С одной стороны уступ ограничивался почти отвесной скалой, с другой – крутым склоном, по которому их и пытались достать «духи».
Размеры площадки были настолько малы, что на самый край пилот мог поставить только одно колесо, да и то рискуя зацепить лопастями отвесную скалу, что было чревато катастрофой.
В какой-то момент опытный бортовой техник даже усомнился в успехе спасательной операции, предложив:
– Командир, может, дойдем до Таифа, высадим людей и вернемся налегке?
– Топливо, – коротко кивнул тот на приборную доску. – В Таифе заправиться негде. А пока будем мотаться туда-сюда – израсходуем керосин и не дотянем до базы. Тем более, у «полосатых» с топливом еще хуже…
Летчиком он был опытным, налетал в эскадрилье больше всех; самые ответственные задания командование поручало именно ему, поэтому никто из экипажа спорить не стал. К тому же все решения в воздухе принимал именно командир экипажа.
Вертолет осторожно подбирался к уступу. Благо керосина в топливных баках действительно оставалось немного, и мощности двигателей хватало для того, чтобы держать почти зависшую машину на относительно большой высоте. Хотя поначалу сомнения были, ведь в грузовой кабине двенадцать человек, половина из которых с оружием и боеприпасами.
«Терраса» была уже рядом, и вертолет медленно подошел к ней левым бортом.
Внезапно порыв ветра начал раскачивать машину. Она «клевала» носом и резко просаживалась вниз. Нисходящий поток, двигающийся вдоль склона, увлек ее за собой, но летчик успел среагировать. Подхватив ее плавным движением ручки «шаг-газ», отвел вертолет в сторону, выровнял и приступил ко второй попытке…
Техник сидел в грузовой кабине – возле сдвинутой назад двери. Провод от его шлемофона тянулся в пилотскую кабину. Глядя на «террасу», он диктовал командиру оставшиеся метры до ее края.
Лопасти бешено перемалывали воздух, все были напряжены до предела – и члены экипажа, и пассажиры, и Суслов с сирийцем. Эти двое сидели на корточках, прижавшись к скале. Оба держались за камни и отворачивались от сильнейшего воздушного потока, норовящего смахнуть их со спасительной площадки.
Вертолет медленно и неохотно двигался в сторону скалы…
Все. Левый борт практически над краем. Осталось немного развернуть корпус «вертушки» и поставить на твердое основание левое колесо основного шасси.
Сама «терраса» ровная, а край с острыми выступами, похожими на зубы нижней челюсти исполинской акулы. Задев самый высокий выступ, колесо все-таки преодолело его и коснулось горизонтальной скалы.
Готово!
Лопасти со свистом пролетели у самой скалы. Между законцовками и камнями было не больше полуметра. Малейший порыв ветра и… разбив лопасти, полетит «вертушка» кубарем в пропасть вместе со всеми пассажирами. Глубина под брюхом приличная – метров двести. Пока докувыркается, «целуясь» с выступающими скалами, – ничего и никого не останется. Ни вертолета, ни людей. Одни фамилии на граните.
Впрочем, сейчас лучше об этом не думать.
Бортовой техник призывно замахал рукой – торопил. Суслов подхватил оружие и помог идти сирийцу. Тот прихрамывал и держался за бок.
Пригнув головы, оба быстро зашагали к вертолету.
Техник помог забраться внутрь сирийцу, Суслова втащил за руку Андреев.
Загрузка закончилась. Трап подняли, дверь закрыли, и техник уселся на штатное место.
Сирийцы обнимали раненого товарища, спецназовцы тискали в объятиях довольного спасением Суслова.
Пора было отваливать от скалы.
Командир «Ми-17» плавно потянул «шаг-газ», но мощности не хватило. Все-таки на борту находился приличный груз, и только что он увеличился почти на двести килограммов.
С третьей попытки колесо перескочило через каменные «зубы», а летчики успели отвалить от крутого склона, чтобы при неизбежном снижении не зацепить винтом «террасу».
И вертолет со свистом – у пассажиров аж похолодело внутри – провалился вниз.
Падая, он развернулся носом вперед, разгоняясь до нужной скорости. Командир осторожно увеличивал мощность, пока не вывел машину на минимальной высоте из смертельного пике.
– Ф-фух… – хором выдохнули снайперы, мысленно поражаясь отчаянной смелости командира экипажа и его мастерскому владению машиной.
Спустя десять секунд «Ми-17» уже набирал высоту и выходил из лесистого распадка.
– «Триста двадцатый» – «Четыреста первому», – позвал командир транспортника.
– Отвечаю.
– Принял на борт двоих, набираю сто.
– Понял, «Четыреста первый». Мы за тобой. Как у тебя с топливом?
– Нормально. До базы хватает. А у вас?
– На пределе. В Таифе садиться не будем. И ты не задерживайся – сдашь пассажиров и сразу догоняй.
– Добро, так и сделаем…
Все надеялись на то, что лимит боев, форс-мажоров, вводных и прочих нервных развлечений на сегодня исчерпан. Но оказалось совсем не так. Судьба приготовила последнее испытание в виде неожиданной атаки с земли.
Набрав высоту и скорость, «Ми-17» занял лидирующую позицию, пара «Ми-24», как всегда, пристроилась сзади, прикрывая его.
И тут один из пилотов заметил пуск ракеты ПЗРК. Пуск был осуществлен с той «зеленки», куда «полосатые» отогнали уцелевших «духов».
– Внимание! Вижу пуск с земли! – тут же предупредил он. – «Четыреста первый», крути лево!!
Все три «вертушки» стали дружно выпускать тепловые ловушки и совершать противоракетный маневр – резко отворачивать в сторону, со снижением и уходом за ближайший холм.
– Вижу вторую ракету!!
Первый пуск оказался неудачным – ракета вильнула в сторону и прошла далеко от вертолетов. А вторая, если бы не своевременный маневр, наверняка доставила бы хлопот. Оставляя дымный след, она прошла в опасной близости от «Ми-17». Обогнав его, снизилась, вошла в густую растительность на пологом склоне холма и врезалась в землю, на мгновение ослепив яркой вспышкой.
«Пронесло», – перевели дух пилоты.
И, прибавив скорости, пошли к Таифу. Заниматься оставшимися в распадке бандитами не было ни времени, ни топлива, ни боеприпасов…