Глава 6
Он вслушивался, отключив все прочие чувства. Голоса были очень похожи. Шизофрения на пустом месте? Провал операции нанес удар по профессиональному самолюбию, вот теперь и мерещится что попало?
Голос каждого человека уникален, двух одинаковых не бывает. Тем более этот кавказский акцент, схожие тембры.
Они ждали Муслимова именно в том квадрате. Видимо, у них имелась договоренность. Его повезли в убежище. Куда? На северо-восток, что ни о чем не говорит.
Илья тогда не видел лиц, неужели и этих не рассмотрит?
Голоса отдалялись.
Он на цыпочках выбежал из-за кустов, кинулся за ствол ближайшего дерева. Миллион проклятий! Сетка рядом, за ней щебеночная дорожка, деревья, такие же кустарники. Строения загадочного назначения, окрашенные в зеленый цвет.
Ограда изгибалась влево. Охранники уходили за строения.
Илья любовался их спинами. Легкие жакеты, мешковатые светлые штаны. Один чернявый, с короткой стрижкой. У другого русые волосы и проплешина на макушке. На рыбалке были другие, но явно из той же команды. Посмеиваясь, парочка свернула за угол.
«Бежать в обход, надеясь, что у центральных ворот я засеку их славные лица? Но там охраны больше, и меня засекут. Что за банкир такой? Я даже фамилию не спросил у Кати. – Илья остановился, отступил за кусты. – Не пори горячку, капитан! – приказал он себе. – Поместье никуда не денется. Люди, которые в нем обитают, не растворятся в параллельных мирах. Ты ошибся. Это только голоса, а у тебя мания на почве уязвленного тщеславия.
Черт возьми, Катя! Вдруг я не ошибся, и она работает в доме, где находятся люди, способствовавшие побегу из-под стражи исламских террористов?
Какова вероятность, что охранники действовали сами, без ведома хозяина? Да нулевая. Босс в курсе. Он их и послал! Но какое отношение к мировому терроризму имеет банкир из провинциального городка, какими бы связями в криминальном мире он ни обладал?
Здравствуй, шизофрения, называется. Накрутил».
Илья в глубокой задумчивости возвращался домой. Он вышел из леса, спустился с горки в поселок.
По глади Томки разливались последние лучики заходящего солнца. Деревня вымерла. Как будто после заката в ней происходило что-то ужасное, и жители спешили укрыться.
Илья свернул на Трубную улицу, шел, погруженный в свои мысли:
«Надо спросить у отца, кто обитает в том поместье. Может, вспомнит».
– Матери плохо, – сказал отец, вышедший на крыльцо.
– Что такое? – Илья встревожился и взлетел на ступени.
– Не ходи к ней, пусть отдыхает. – Виктор Александрович схватил его за руку. – Разговаривала, радовалась, что ты опять с Катюшей Ракитиной стал встречаться. Потом побледнела, чуть не упала. Хорошо, что я рядом оказался. На слабость жаловалась, в глазах, говорит, потемнело. Полежала, вроде легче стало. Сейчас уснула, но вся потом обливается. Теперь такое часто будет происходить. Тоска никуда не денется. Ее можно приглушить, но потом она опять постучится. – Отец сжимал перила так, что побелели костяшки пальцев. – Отсюда и состояние такое.
– Может, «Скорую» вызвать?
– Не надо. – Отец поморщился. – Это не лечится, только время поможет. Ей сейчас очень тяжело, Илья. Да и всем нам. Ты уж постарайся не расстраивать мать. Она и так психует из-за твоей непонятной работы.
Они курили на крыльце, мрачно смотрели во двор.
Илья откашлялся и спросил:
– Ты не припомнишь фамилию того самого банкира, у которого Катя работает? Что за человек?
– А тебе это зачем? – Отец с опаской посмотрел на него.
Илья пожал плечами.
– Катя у него работает. Мне хочется знать, в какой обстановке она проводит это время.
Обмануть отца было трудно. Он умел читать по лицам, пусть не все, но многое, снова начал темнеть, занервничал.
– Не совался бы ты в это дерьмо, сынок. Катя работает, у нее все нормально, тьфу-тьфу. – Отец символически сплюнул через левое плечо. – Начнутся неприятности – уволится, никто неволить не будет. Катя может за себя постоять, не волнуйся. У нее трудовой договор, все такое, ее не обидят. Права личности в нашей стране худо-бедно защищены.
«Беззащитна сама личность», – подумал Илья.
Отец, видимо, сам смутился своих слов, отвернулся.
– И все же? Что за фрукт такой?
– Да не знаю, – отмахнулся Виктор Александрович. – Я с ним на брудершафт не пил, на рыбалку не ходил. В параллельные миры стараюсь не соваться. Катя говорила, что человек в принципе цивилизованный, хотя высокомерный, заносчивый. Работников держит в узде, вольничать не позволяет. Помимо банковского дела занимается еще каким-то предпринимательством.
«А ведь я реально лезу в чужой монастырь, – подумал Илья. – Притормозить бы надо. Есть и куда более важные дела.
Например, надо выяснить все нюансы, связанные с аварией. Интуиция подсказывает, что дело тут нечисто».
Он на цыпочках дошел до комнаты родителей, приоткрыл дверь. Мама спала, укрывшись пледом. Сын всматривался в ее обострившееся лицо и вдруг почувствовал злость.
Он осторожно закрыл дверь, вышел обратно во двор. Илья кругами барражировал по нему, курил, посматривая на темнеющее небо.
Остаток вечера прошел в каком-то томительном безделье. Сколько дней ему еще осталось? Шесть? Семь? Вспомнилась Катя. Илья снова почувствовал неловкость, смущение. Не много ли всего наверчено?
Перед сном отец предложил сыну выпить. Они приняли по стопке, больше не пошло. Беседа тоже не клеилась. Мама не вставала, вечер для нее перетек в ночь.
Илья лежал на кровати, глядел на полную луну и не мог избавиться от чувства, что слышит протяжный волчий вой. Сна не было ни в одном глазу, хотелось пить, курить, думать. Он прикладывался к пластиковой бутылке с колодезной водой, смолил сигареты.
«Катя тоже, наверное, спит. Заперлась в каморке под лестницей, свернулась бубликом. Может, про меня думает?..
Теперь насчет охранников. То, что ты слышал, было временным помешательством. Психолог объяснит, как такое происходит.
Какие у тебя доводы, что это и есть те самые парни?
Во-первых, один из них кавказец. Доказательство, конечно, отменное. Голос показался знакомым – не факт. Зыбко. Скажешь кому – засмеют. Интуицию к делу не подошьешь, она и сама сомневается.
Они отправились от болота на северо-восток. Тоже более чем убедительный довод. Куда вела дорога, туда и двинулись. Покинули район и сменили курс. Как проверишь?
Слова чернявого о командировке три дня назад – аргумент серьезный, но тоже не улика. Хозяин мог отправить их куда угодно.
Позвонить полковнику Козыреву, очистить совесть? Глупо. Нет доказательств, только измышления. Запереть эту тему в дальний шкафчик сознания, ключик не выбрасывать, повесить на цепочку.
Что с аварией? Отец говорил, что Настю сбил белый «Лексус RX IV» пятнадцатого года. Машина не из тех, что покупают обычные автолюбители. Возьмешь в кредит, кабала на всю жизнь. Цена от двух миллионов.
Кто такой Кулик? Информации ноль, отец не в курсе. Только общие фразы. Мол, опустившийся асоциальный тип, алкоголик, тунеядец. Увидел, решил покататься.
Почему машина стояла без сигнализации на улице Свердлова? Водитель и пассажиры вышли из нее и отправились по своим делам. Они забыли поставить тачку на охрану. Мимо очень кстати проходил пьяный Кулик.
Мозгов на то, чтобы завести машину хватило, а соображения, что такие тачки угонять не стоит – нет? Есть другие. Весь ночной город забит машинами, припаркованными где угодно, выбирай любую.
Факт, что не поставили на сигнализацию, – весьма сомнительный.
Нужна информация по машине. Кто хозяин, на кого зарегистрирована? Это важно.
На таких машинах всегда стоят видеорегистраторы. Надо бы посмотреть запись, и все станет понятно.
Теоретически, конечно, возможно такое. Шел пьяный идиот, увидел, что люди покинули машину, забыли поставить ее на охрану. Вокруг никого нет, машина красивая.
Скворцов приехал в Быстровку и лично выразил соболезнование. Тоже допустимо, если, скажем, человек хороший, совестливый и сострадательный. Пусть так.
Все же многое необъяснимо. Есть у меня подозрение, что версия с этим вот Куликом сшита на живую нитку».
Утром они с отцом починяли забор с левой стороны двора. Набивали штакетник, заделывали дыры. Соседкой была одинокая пенсионерка, тихая, но ценящая спиртное. За огородом она не следила, и весь ее участок зарос сорняками. Оттуда летели споры одуванчиков, крапивы, прочей гадости.
Терпеть это каждый год было невыносимо. Требовалась нерушимая стена, возведением которой отец с сыном и занимались после завтрака. Они работали дружно, пилили, закапывали столбики, набивали штакетины, взмокли, устали.
Соседка в это время сидела у себя на крыльце и попивала чаек. Судя по усугубляющейся бессмысленности лица этой дамы, в него было что-то намешано. По губам ее блуждала улыбочка состарившейся Моны Лизы.
Иногда к работникам подходила мама. Ей уже было лучше.
К трем часам дня строительство пришлось остановить – закончились стройматериалы. Соседка поганенько хихикала, и Илье очень хотелось бросить в нее чем-нибудь тяжелым.
– Ладно, покурим и пойдем обедать, – заявил отец.
– Съездим в магазин и все закупим, – пообещал Илья. – Но не сегодня. Слушай, отец, по Кулику есть информация кроме той, которую ты уже озвучил?
– Зачем тебе? – насторожился Виктор Александрович. – Что-то неясно?
– Есть маленько, – согласился Илья. – Натура у меня такая, отец, – ищущая. Люблю полную ясность.
Отец как-то съежился. В глазах его блеснуло что-то непонятное, но слишком уж похожее на страх.
– Другой информации нет, сынок. Не лезь, прошу тебя.
– Ты был в полиции, говорил с автоинспекторами, со следователем. Показалось что-нибудь странным?
– Они были не очень разговорчивы. – Отец с усилием сглотнул. – Мычали сквозь зубы. Но у них всегда так, для полиции это рутина. Я не заметил ничего странного. Сказали, что отправили все данные в ЗАГС. Там можно получить справку о смерти. Следователь Свиридов был молчаливый, подчеркнуто вежливый, про Кулика сказал лишь общие фразы.
– У них имеется запись с видеорегистратора? Это важная улика, сейчас ее разрешается приобщать к делу. Прибор включается одновременно с запуском двигателя.
– Про это он ничего не говорил. – Отец пожал плечами. – Им и так все ясно. Ах, да, – вспомнил он. – Я спрашивал у следователя про Кулика: мол, что за гаденыш, как получилось, что он угнал машину? Можно ли увидеть его, посмотреть в глаза? Он среагировал резко. Никаких разговоров, преступник изолирован от общества и будет наказан по всей строгости закона. Мне не о чем волноваться, органы надежно стоят на страже спокойствия граждан.
К четырем часам пополудни сгустились тучи, набухли. Сперва они зависли над деревней, потом медленно поползли с севера на юг. Иногда порывами налетал ветер, безобразничал, тряс деревья, новенькую ограду между участками и отправлялся дальше. На севере стало чуть проясняться.
Мама развесила во дворе постиранное белье, но передумала и сняла его.
В начале пятого Илья сделал телефонный звонок.
– Приезжай, – снисходительно поговорил человек, с которым он разговаривал. – Буду рад.
– Ты куда? – всполошился отец, видя, как сын выгоняет «Фиат» из-под навеса.
– В город съезжу, – отозвался Илья. – Ненадолго. Дело есть. Старого знакомого повидать.
– Илья, ты что-то задумал. – Отец побледнел, покосился на крыльцо.
Мама не видела этой сцены, сидела дома в неведении.
– Оставался бы лучше дома, сынок…
– Отец, я уже вырос. – Илья нахмурился. – Имею право прокатиться до города и обратно. Это не то, о чем ты беспокоишься. Подумай лучше о чем-нибудь высоком, – пошутил он. – О своем давлении, например. Вечером приеду, не волнуйся. Большая просьба. Не звони мне, даже если задержусь. Сам свяжусь.
Еще бы он не приехал. Ведь собрался Катю встречать после работы!
Сын утешительно подмигнул отцу и выехал за ворота. Виктор Александрович закрыл их за ним и увидел, как «Фиат» в клубах пыли скрывается за поворотом. Он решил, что маленький дождик сейчас точно не помешал бы.
Зачем отец подумал об этом? Закон подлости – самый исполняемый в мире!
Илья еще не выехал за пределы поселка, а в небе уже засверкало, загремел гром. Дождь сыпал равномерно, но пока еще терпимо. «Фиат» поднялся по склону, пока дорога не успела раскиснуть.
Только он подъехал к лесу, как началось светопреставление. Ветер дул ураганными порывами, швырял потоки воды. Кусты на опушке полегли, как расстрелянные солдаты. Гром гремел над самой головой Ильи.
Навстречу пролетел микроавтобус, расшвыривая грязь. Водитель спешил добраться до поселка.
Дорога раскисала, превращалась в месиво. Дождь хлестал по крыше.
Ехать дальше было глупо. Илья добрался до леса, скатился с дороги под сосну с массивной кроной и погрузился в ожидание. Он и курил. В машине было сухо, душновато. Но стоило открыть окно, как салон наполняла промозглая сырость. Гроза как будто предупреждала, мол, еще не лето, рано радоваться.
Небо спешило излить месячную норму осадков. Ненастье сместилось на юг и продолжало бушевать. Но постепенно напор дождя стал ослабевать. Он уже не хлестал, а размеренно падал, чертя пространство косой линейкой.
Илья вывел машину на дорогу. Стекла потели, вентилятор не справлялся, пришлось включить кондиционер. Он ехал мимо съежившихся березовых лесков, маленьких деревушек.
Вскоре грунтовое покрытие сменилось асфальтовым. Парадоксально, но теперь «Фиат» плелся еще медленнее. Ямы в асфальте под слоем воды заметить было невозможно.
Через сорок минут Илья въехал в Новославль. Здесь тоже шел дождь. Ненастье выдуло прохожих с улицы, остались только машины.
Районное управление внутренних дел располагалось в трехэтажном особняке из красного кирпича. Свободных мест на парковке хватало. Дежурный в вестибюле смерил его подозрительным взглядом, но пропуск на данного посетителя имелся.
Кабинет заместителя начальника уголовного розыска находился на третьем этаже, почти под крышей. Илья постучал, просунул голову в щель.
– Да ладно уж, входи, не стесняйся, – сказал, вставая из-за стола, капитан Архипов, одноклассник и друг непутевого детства.
– Есть минутка, Павел Евгеньевич? – Илья манерно расшаркался.
Приятели обнялись. Непринужденной обстановке способствовало полное отсутствие посторонних людей в кабинете.
Пашка сильно изменился. Он всегда был пухлый, рослый, раскованный, бойкий на язык. Нынче похудел, даже ростом как-то укоротился. Глаза смеялись, но лицо было настороженным.
– Ну что, хулиган? – Илья обозрел апартаменты капитана полиции. – Как ты тут обитаешь? Скромненько, конечно, но какие твои годы? Сильно занят?
– Да все нормально, садись. – Архипов придвинул товарищу стул, а сам уселся на кушетку, обтянутую кожзаменителем. – Четверть часа до конца рабочего дня, хватит пахать на сегодня. Объясни, на хрена ты с собой дождь привез?
Слово «хулиган» вырвалось у Ильи не случайно. Детство и юность у них были бурные, противоречивые. В милицию забирали по ерунде, драться приходилось со шпаной из соседних деревень. Бывший одноклассник в его сознании всегда олицетворял анекдот: «Хулиган Сидоров был доставлен в районный отдел полиции, где и проработал до самой пенсии».
Теперь от бывших хулиганов не осталось и следа. Прошлое поросло быльем, оба выбрали правильную дорогу. Пашка после армии окончил школу милиции, заочно – юридический вуз. Он имел семью – миловидную жену на несколько лет моложе себя, двух крохотных дочурок.
Друзья иногда переписывались, созванивались.
– Ты как? – спросил Илья. – Еще не всех урок переловил?
– Всех-то зачем? – осведомился Пашка. – Урок ловить надо вдумчиво и постепенно, а то без работы останусь. А ты как?
– Ты должен знать. – Илья стер улыбку, пристально посмотрел ему в глаза.
Архипов стушевался, уткнулся глазами в стол.
– Вот черт!.. Да, Илюха, прости. Соболезную. Настя была замечательной девчонкой. Помнишь, я к вам приходил в десятом классе, пытался за ней приударить? Она уже тогда была красавицей. Ты мне кулак показал, сказал, что в мокрое место превратишь. Мы все ее очень любили.
Илья пристально посмотрел на товарища. Тот поднял глаза и смутился еще больше. В них мелькнуло что-то похожее на тщательно скрываемое чувство вины. Архипов никогда не был сволочью. У него имелся свой кодекс и собственная мораль – пусть гибкая, подстраиваемая под него лично, но тем не менее.
– Все нормально, Пашка, – тихо сказал Илья. – Я очень рад тебя видеть. Хотелось бы посидеть, выпить, поболтать по душам, но видишь, как жизнь сложилась.
– Как родители? – мрачно спросил Архипов.
– Держатся. Они сильные. Извини, Паша, я по делу пришел. Что ты знаешь об этом деле? Виновные, обстоятельства, расследование? Мне нужна информация, ты же понимаешь.
– Понимаю, приятель, – сказал Архипов. – Но что конкретно тебя интересует? Все есть в материалах дела.
– Материалы не врут?
– Расследование было полным и объективным. Да, провели его быстро, но что тут особо выяснять? Спрашивай, я в курсе.
Что-то тут было не так. Архипов говорил одно, а глаза его кричали другое. Он и не скрывал этого, пытался мимикой показать суть проблемы, делал выразительные пассы. Илья догадался, и сердце его зачастило.
– Паша, ты в курсе, излагай.
– Хорошо. – Архипов пожал плечами. – Я ничем тебя не удивлю. Дело твоей сестры кристально ясное.
Дальнейший треп можно было не слушать. Мол, компания, находившаяся за рулем, абсолютно не в теме. Обычные студенты, машина куплена в кредит отцом одного из них. Прибыли к товарищу, машину по дурости оставили незапертой. Ушли в дом. Парковка была пуста, ни души. Почти полночь, ничего удивительного.
Появился пьяный Кулик. Он видел, что в тачку можно забраться. Дурь ударила в голову. В прошлой жизни этот тип работал водителем. Свои машины у него были не ахти – «Жигули», старенькая «Мазда». А тут узрел красавца, и аж заныло все внутри. Намерения украсть машину у Кулика не было, хотел чисто покататься и поставить там, где взял.
Проехал всего ничего, уверяет, что не гнал, хотя спидометр помер на отметке 99 километров в час. Проспект был пустой, и вдруг эта женщина! Откуда взялась? Он ее не видел. Удар, машину понесло передком в ларек.
Герой выбрался из тачки, не получив ни синяка, ни царапины, побежал домой. Там еще добавил.
Утром за ним пришли, он был еще пьян, 0,5 промилле в крови, согласно освидетельствованию. Открывать не хотел. Полиции пришлось выламывать дверь. Но Кулик в принципе не сопротивлялся аресту, горько плакал.
Илья задавал дежурные вопросы и получал штампованные ответы на них.
– Ладно, Паша, – сказал Мороз. – Похоже, с делом все ясно. Оперативно ваши менты сработали. Прости, я должен был удостовериться. – Илья поднялся. – Будет время, звони. Я еще неделю здесь, обязательно замутим шашлыки на природе.
Архипов что-то нацарапал на чистом листе бумаги, повернул его.
«Центральный парк, через 30 минут», – прочитал Илья и кивнул.
Мол, усвоил.
– Пока, дружище, – громко сказал Архипов. – Мне тоже надо кое-что закончить, потом домой бежать. Обещал Людмиле свозить ее в торговый центр, хотим трельяж для спальни присмотреть.
Центральный парк был в полутора кварталах. Илья припарковал машину на другой стороне улицы, задумчиво посмотрел в зеркало заднего вида.
Дождь прекратился, в воздухе висела плотная изморось. Пасмурное небо создавало иллюзию сгустившихся сумерек.
Архипов явно боялся говорить у себя в кабинете, предложил продолжить беседу в другом месте. Это означало лишь то, что в деле много вопросов, а Архипов еще не скурвился.
«Ничего себе, – думал Илья. – Боится жучков в собственном кабинете! Какая интересная служба в здешних органах правопорядка. – Он пристально всматривался во все зеркала. – Раз пошло такое дело, то слежка за мной не исключается. Местные товарищи уже могут знать, кто я такой. Но пока все непонятно. Явно никто ко мне не подъехал, глаза не мозолил».
Он покурил, выждал несколько минут. Время до встречи оставалось.
Илья решил схитрить, отъехал от тротуара и двинулся по дороге вдоль парка, поглядывая назад. Мороз свернул в ближайший переулок, затем в следующий, еще в один, сделал круг и вернулся на прежнее место, которое никто не занял. Слежки он не заметил.
Капитан выбрался из машины, перебежал дорогу и вошел в парк. Людей, желающих прогуляться, там было совсем немного.
Павел сидел на дальней лавочке, сунув руки в карманы куртки, исподлобья смотрел по сторонам.
– Где тебя носит? – проворчал он. – Написал же русским по белому – через тридцать минут.
– Виноват, Пашка. Проверялся на предмет слежки.
– И как?
– Чисто. Все так серьезно? – Илья пристроился рядом, закурил. – Боишься за карьеру? За жизнь?
– Меня могут пасти. – Павел покосился на пачку, которую Илья не успел убрать, не отказался от предложенной сигареты. – Я не из их компании. Ты приехал и уехал, а мне тут жить, за семью трястись. А свалю отсюда, так они где угодно достанут.
– Неужели все руководство полиции такое?
– Что продавалось, то и купили. – Павел сардонически усмехнулся. – Можно подумать, в других местах подобный товар не в ходу. Не знаю, все ли руководство замешано в неблаговидных делах, но очень многие. От самых верхов до рядовых сотрудников. Начальник полиции Пустов – хуже, чем пустое место. Его заместитель майор Головко – один из них. В деле начальник криминальной полиции полковник Кудрявцев Валерий Борисович, весь его СОБР, мой непосредственный начальник майор Кузенич, заместитель Кудрявцева майор Быстров, ВРИО начальника ГИБДД майор Скворцов, а также многие другие.
– Тебя-то не купили?
– Ну, если можешь меня видеть и слышать… – Архипов невесело улыбнулся. – Пока сопротивляюсь. Противно, Илья. Я никогда не отличался благочестием и высокой моралью, а все равно противно.
– Кто купил-то, Паша, всю эту публику?
– Да есть тут один серьезный олигарх. Ты же не собираешься под него копать? Смотри, самого зароют.
– Я хочу знать, что произошло с моей сестрой.
– Есть человек, который видел все своими глазами и знает, кто это сделал. – Павел воровато огляделся. – Пенсионер еще не спал, на шум подошел к окну, наблюдал, снимал на камеру. Мужчина любопытный, мнит себя сыщиком, работал, между прочим, фотографом. Чуть жизни не лишился из-за этого дела, побежал в полицию, хорошо, что на меня нарвался. Я вставил мужику мозги. Теперь он сидит ни жив ни мертв, боится каждого звонка в дверь. Если хочешь, я свяжусь с ним, договорюсь о встрече.
– Хочу, Паша, даже очень. Я обязательно поговорю с твоим сыщиком. Но хотелось бы и с тобой, если не возражаешь. Кто сбил Настю?
Павел понизил голос до упора, Илье приходилось вслушиваться.
– Твою сестру сбила компания пьяных юнцов на «Лексусе». Вот единственная правда в официальном деле. В аварии участвовал именно этот автомобиль. Золотая молодежь. Юношам и девушкам лет по восемнадцать-девятнадцать, большинство числится в каких-то вузах, наших или московских. Бухали в ресторане «Танука», а когда их оттуда поперли, забрались в машину и погнали. Видимо, туда, где их еще согласны были терпеть. Денис Чернов – кличка Дэн, сынуля мелкого чиновника из мэрии. Антон Исаев – погоняло Лысый, родня ничем не примечательна, троюродный брат Чернова. Две девицы – Ирина Шпагина и Светлана Пономаренко. У первой мама – глава районного избиркома, у второй отец – директор торгового центра «Санрайз». За рулем находился некто Никита Матвеев. «Лексус» принадлежит его отцу Эдуарду Геннадьевичу. Он, разумеется, купил сыну права. Данное транспортное средство зарегистрировано на его имя.
Илья чувствовал, как онемение расползалось по его позвоночнику.
– Подожди!.. Эдуард Геннадьевич? Кто это такой?
– А это и есть, Илюша, наш главный районный демон, которого невозможно ни утопить, ни уничтожить. Матвеев Эдуард Геннадьевич, председатель совета директоров банка «Элегия», но это не единственный его титул. Человек, у которого в кармане все чиновники и бюджет Новославского района. Внешне респектабельный господин, бизнес его легален. Он окружен адвокатами, держит в узде городскую администрацию, подкармливает полицию. Подкопаться к нему невозможно. У него все законно. Даже охранники степенны и хорошо одеты, никого не обижают. За любую провинность Матвеев жестоко карает, но не оставляет следов либо держится в рамках законодательства.
– У этого Матвеева есть поместье в окрестностях Быстровки?
– Да, Илья, у него под вашим поселком большая усадьба. Туча гектаров полезной площади, трехэтажный дом с замороченной архитектурой, сад, сквер, все оформлено, декорировано, облагорожено. Он там типа помещик. Работают в усадьбе местные жители, делают мелкий ремонт, поддерживают территорию в чистоте. Из Москвы выписывает ландшафтных дизайнеров, специалистов по интерьеру. Но что удивительно – этот господин нигде не орет о своих деньгах, не светится в СМИ. Тихо делает свой бизнес и доволен этим. Недавно, впрочем, появились слухи, что он собирается баллотироваться в Государственную думу, а для этого, как ни крути, нужна раскрутка. Но ничего, время у него есть.
– Он часто приезжает в поместье? Это, видимо, не единственное его жилье? – Слова давались капитану с трудом.
Бывают же такие совпадения. Дьявол! Теперь он готов был поверить, что именно люди Матвеева помогли бежать Муслимову. Почему нет? Главное – бизнес, деньги, личная выгода. Какие последствия для страны повлечет твоя деятельность – на это можно положить и растереть. Лишь бы собственные интересы не страдали.
– Ты так спрашиваешь, словно я у него дворецкий. – Архипов усмехнулся. – С недвижимостью у Матвеева полный порядок. Она везде. С наступлением летнего сезона он большую часть времени проводит в поместье. Там хорошо, природа, специалисты карпов разводят в собственном озере. Он устраивает встречи с корешами, с бизнес-партнерами.
– Давай сначала. – К горлу капитана подступила желчь, злость завязывалась в тугой узел. – Значит, пятеро юнцов бухали в «Тануке», потом их оттуда выперли…
– Ресторан принадлежит супруге Матвеева, – вставил Архипов.
– Еще лучше. После этого пьяный отпрыск Матвеева сел за руль, остальные тоже загрузились в тачку. Видимо, были свидетели? Охрана, персонал, случайные прохожие?..
Архипов пожал плечами и заявил:
– Согласно официальной версии, Никита действительно сел за руль, но в аварию не попадал. На улице Свердлова они покинули машину, всей компанией побежали по нужде. Тут вдруг откуда ни возьмись Кулик…
– Подожди с Куликом. Они сбивают на проспекте мою сестру, теряют управление, въезжают в торговую точку, какое-то время там колобродят. Никто этого не видел?
– Сторож магазина спал в другом крыле. Выпил и прилег, обычное дело. Ночь, понимаешь? Машин нет. Это не Москва, где круглосуточный трафик. Единственный свидетель – тот самый пенсионер.
– Подожди с ним. Как же дело разрешилось в их пользу?
– Им повезло. Мимо ехал патруль ППС. Молодежь не успела разбежаться. Патрульные просекли номер «Лексуса», быстро затолкали всю компанию в обезьянник патрульной машины. Долго светиться молодняку не пришлось. Потом подъехали ГАИ и «Скорая», завертелась карусель. Составляли протокол с пустыми местами, открутили видеорегистратор, который записал все, что было. Компанию доставили в участок, но рекламы не создавали. Вовремя подключился Матвеев-старший, примчался, сделал отпрыску втык, запугал дружков, чтобы молчали. Можешь не сомневаться, все сотрудники полиции, посвященные в эту историю, будут глухи и немы, поскольку хотят жить.
– Они получили за молчание денежное вознаграждение, – пробормотал Илья.
Теперь понятно, почему хозяин поместья – это со слов Кати – матом кроет сына, а жена попивает горячительное. Сынуля под домашним арестом.
– И ничего нельзя сделать? – Он обязан был задать этот глупый вопрос.
– По закону – вряд ли. – Павел сокрушенно вздохнул. – Все официально, не подкопаешься. Дыры в деле зияют, но кто рискнет на них указать?
– А твой свидетель?
– Издеваешься? – Архипов вспыхнул. – Пенсионер хочет жить. Да и я, собственно, не возражал бы протянуть еще лет сорок.
– Понятно. Прости, Пашка, не подумал. Я очень благодарен тебе, понимаю, что ты сейчас рискуешь жизнью из-за меня.
– Ты мне орден еще дай. – Архипов смутился. – Просто противно, Илья. Словно в выгребной яме живем, в дерьме купаемся, не вылезаем из него. Стыдно. Я ведь не за этим в ментуру пошел работать.
– Ладно, давай про Кулика.
– Этот парень никого не сбивал. Он вообще в ту ночь из дома не выходил и даже не пил. В прошлом работал у Матвеева, провинился, разбил дорогую тачку, был изгнан. Пришла пора заплатить по долгам. Матвеев взял за жабры своего бывшего работника. Дескать, хочешь ты или нет, а пойдешь на зону. Посидишь от четырех до шести, больше не навесят. Можешь отказаться, но для тебя это не вариант. Выбора у Кулика действительно не было. Он тут же впитал легенду, выпил полбутылки водки для экспертизы. Его посадили в «Лексус», чтобы испачкал все своими пальчиками. Заодно предупредили о последствиях, если откажется признать вину. Сейчас он в СИЗО на Бородинской. Дело со дня на день будет передано в суд. Концы в воду, Илюша, все шито-крыто. Убили человека, посадили стрелочника. Думаешь, у кого-то взыграет совесть?
– Можешь устроить мне встречу с Куликом?
– А смысл? – осведомился Павел. – В лучшем случае его убьют. Надзиратель обнаружит бедолагу подвешенным к трубе. В худшем – прикончат тебя. Кто ты такой? Обычный военнослужащий с капитанскими погонами. Ты не являешься настолько влиятельной персоной, чтобы твое убийство раскрывала столичная следственная группа.
Для всех знакомых он действительно был самым обычным военнослужащим. Информация о его службе являлась секретной, разглашению не подлежала. Даже мать с отцом не догадывались, чем он занимается. До поры до времени это обстоятельство могло быть неплохим прикрытием. Конечно, при условии, что его не укокошат в самом начале.
– Хорошо, Павел, не буду тебя мучить. Понимаю, в каком ты щекотливом положении. Последняя просьба – позвони своему наблюдательному пенсионеру, устрой встречу там, где он захочет. Надеюсь, запись или фотографии еще у него?
– Уж точно не у меня. – Павел дернулся так, словно собрался перекреститься. – Все у него, я ничего не брал. Чур меня, как говорится. – Приятель уже по-настоящему нервничал, запас его стойкости иссякал. – Я позвоню пенсионеру. Это Носов Александр Сергеевич. Адрес: проспект Энтузиастов, сорок четыре, квартира девять. Извини, Илья, я сделаю это из машины, не хочу тут светиться. Потом свяжусь с тобой. Пока. Надеюсь, встретимся в спокойной обстановке. – Павел поднялся, вяло пожал протянутую руку.
– Семья-то как? – спросил Илья. – Людмила молодеет? Дети растут?
– Думал, не спросишь. – Павел криво усмехнулся. – Нормально все, как у людей. От скандала до скандала. Людмила, правда, перестала молодеть. Крутится перед зеркалом, что-то красит, мажет, подтягивает. А с детьми все в порядке. Младшенькая в изостудию ходит, старшую в балетный класс на пинках гоняем. Бывай, приятель. Уберись подальше и жди звонка в машине.
Капитан Архипов перезвонил через полчаса. Илья уже избороздил на колесах весь центр и сильно нервничал. Воспаленная фантазия рисовала ему товарища, валяющегося с перерезанным горлом в мусорном баке.
– Извини, – пробурчал. – Этот старый хрыч был решительно недоступен, ходил в магазин, а телефон дома оставил. Он тоже сильно испуган. Ты без хвоста?
– Вроде не видно. – Илья еще раз покосился в зеркало.
Он стоял у городского краеведческого музея.
Снова разгулялся дождь. Надвигались сумерки. Зажигались фонари на витых чугунных столбиках. Изредка мимо проплывали зонты. Людей на улице было немного.
– Я связался с Александром Сергеевичем. Он согласен с тобой встретиться у себя дома. Подъезжай через полтора часа. Покружись, проверься насчет хвоста. Я описал ему твои приметы. Спросишь в домофон: «Это вы сдаете квартиру?»
«Детский сад какой-то, – подумал Илья. – Придут убивать – неужели не справятся? А не подставляю ли я этих неплохих людей? – промелькнула неудобная мысль, и Илья поежился, ему стало как-то неприятно. – Еще этот дождь с темнотой, будь они неладны».
– Я понял, спасибо, Паша.
– Он все расскажет и отдаст материалы. Старик, конечно, бойкий, далеко не дурак. Сам будь осторожен. Да, вот еще что, – неохотно выдавил Павел. – Помалкивай, о чем мы с тобой болтали, хорошо? И про старика я тебе ничего не говорил.
Меньше всего капитан Мороз переживал за себя. Он-то справится с любыми наездами. Но по его милости страдали родители, Катя, капитан Архипов, незнакомый старик – нет, такого Илья допустить не мог.
Он вскинул руку с часами, и неприятная мысль ужалила его. Уже семь, пока решит свои дела у Носова, будет девять. Илья физически не успеет встретить Катю, которая будет возвращаться с работы. Ее телефона у него нет – сам спросить постеснялся, а у родителей взять не догадался.
Нет, он должен успеть. Если сопли не жевать, не бояться гнать по грязи.
К половине девятого вечера он поставил машину во дворе соседнего дома на проспекте Энтузиастов и пешком отправился по адресу.
Это был старый трехэтажный дом, стоящий перпендикулярно к проспекту. На улицу выходили только три окна. Неудивительно, что свидетелей кот наплакал.
Илья стоял в проходном дворе, прижавшись к облупленной стене, разглядывал тихий дворик. Вечерняя жизнь тут уже закончилась, людей не было. Горели окна, жители сидели по домам. Гулять в этой слякоти никто не хотел. Над входом в подъезд светилась тусклая лампочка.
Илья прислушался. Где-то через двор гавкала собака. По проспекту с обратной стороны здания проезжали машины, разгоняя лужи. Все чисто.
Да уж, лучше перестраховаться, чем недоглядеть. Он оторвался от стены, выбрался из подворотни и двинулся к подъезду.
