Глава пятая

Ненавижу больницы: слишком много времени провел в них сначала с родителями, потом с женой. Пока искал место на парковке для посетителей Афинского регионального медицинского центра, память услужливо подсказала, когда я был здесь в последний раз: с тетей Дотти, которая умирала от рака поджелудочной. Я держал ее за руку, стараясь видеть не истерзанное болезнью тело, но счастливую, здоровую женщину, которой восхищался всю жизнь.

Джастин щелкнул ремнем безопасности и отвлек меня от тяжелых мыслей.

– Не люблю больницы, – признался он. – Но, кажется, придется идти.

Тем не менее к двери он не потянулся, только пару раз прикоснулся к распухшей щеке.

– Я тоже не люблю. Но тебя ждет мама. Ей нужна твоя поддержка. – Я открыл дверь. – Пойдем.

Джастин тяжело вздохнул и все-таки вышел из машины. Чуть отстав, он поплелся за мной ко входу в приемное отделение. После того, что сделал с ним Эзра, я не мог винить парня за нежелание навещать его.

Понятия не имел, в каком состоянии мы застанем Уордлоу. «Сильно избили» могло означать что угодно. Джулия не стала вдаваться в подробности, но я сомневался, что Эзра находится на грани жизни и смерти.

Откровенно говоря, меня куда больше волновал вопрос, с кем он подрался. Вариант «с Годфри Пристом» казался самым логичным. Значит, Годфри тоже досталось?

В приемном отделении мы направились в регистратуру, чтобы спросить об Эзре, но прежде чем я успел договорить, к нам подошла Джулия.

Она выглядела лучше, чем можно было припомнить за долгое время. Бесформенный хлопковый или синтетический балахон в кои-то веки сменился практичным черным платьем. «Наверное, Джулия надевает его на похороны», – подумал я. Платье добавляло ее образу достоинства, хотя и резко контрастировало со стянутыми в узел седыми волосами.

– Спасибо, что привез его, Чарли, – сказала она и взяла Джастина за руку. В следующий миг она увидела его лицо и испуганно ахнула. Джулия осторожно потрогала распухшую щеку сына, но тот поспешил отодвинуться. – Милый, что случилось?

– Он меня ударил, – ответил Джастин, пристально глядя на мать.

– Что ты сделал?! – завопила разъяренная Джулия, и по огню в ее глазах я понял, что мне сейчас достанется.

– Я его не бил! – поспешил заверить я давнюю подругу, предупреждающе вскидывая руку. – Успокойся, Джулия.

– Тогда кто? – повернулась она к Джастину.

– Эзра. – Он произнес это имя с такой ненавистью, что Джулия невольно дернулась. – Буквально пару часов назад. Он приехал, чтобы забрать меня домой. Я сказал, что не поеду. Что он мне не отец, и я не обязан его слушаться. После этого он меня ударил.

Джулия распахнула объятия и притянула сына к себе.

– Бедный мой, – прошептала она. – Богом клянусь, понятия не имею, что в него вселилось. Сегодня утром он был сам не свой. Но это моя вина. Если бы я знала, что он к тебе поедет…

Джастин отодвинулся и твердо сказал:

– Я больше не хочу его видеть.

– Милый, ну что за глупости? Он во всех отношениях твой отец. И даже если он тебя ударил, нужно дать ему возможность попросить прощения. Должно быть, он сейчас очень корит себя за то, что сделал.

Лицо Джастина приняло упрямое выражение.

– Мне не о чем с ним разговаривать.

– Просто делай, что я тебе скажу! – Резкий тон Джулии удивил и Джастина, и меня.

– Да, мэм.

– Пойдем. – Джулия развернулась и пошла по больничному коридору. Джастин, быстро оглянувшись на меня, поспешил за ней. Я сомневался, что заставлять мальчика разговаривать с Эзрой сейчас – хорошая идея, но Джулия вряд ли прислушалась бы к моим возражениям.

Я нашел комнату ожидания, сел там и принялся крутить большими пальцами. Других развлечений, чтобы занять себя на неопределенное время, у меня, к сожалению, не было. Жалко, что не догадался взять с собой книгу – или Дизеля.

Кот очень удивился, когда я сказал ему, что он останется дома. Он почти везде сопровождал меня; я не брал его с собой только в церковь, и Дизель прекрасно знал, что сегодня не воскресенье. Изрядно озадаченный, мейн-кун сидел на кухне и наблюдал, как мы с Джастином направляемся к задней двери в гараж. Готов поспорить, он будет на том же месте, когда я вернусь.

Я посмотрел по сторонам: помимо меня в зале ожидания сидела всего пара человек – взволнованная пожилая женщина и мужчина, должно быть, ее сын. У него был тот же нос, те же черты лица, он все похлопывал мать по руке и тихо ей что-то говорил, но она его, кажется, не слышала. Интересно, к кому они пришли? К мужу и отцу? Как бы то ни было, я надеялся, что с ним все будет хорошо.

Внезапно передо мной появилась Джулия, загородив на секунду яркий свет больничных ламп. Лицо у нее было усталое и злое, что неудивительно, если учесть обстоятельства.

– Как Эзра? – спросил я, поднимаясь. Предложил Джулии сесть на соседний стул, и она опустилась на него так, словно ей было не пятьдесят, а вдвое больше.

– Ты сама-то в порядке? – Скованность ее движений слегка меня обеспокоила.

– Старею, Чарли, – скривилась она. – И устала.

– Мы с тобой одного возраста, какая же ты старая? – я попытался произнести это шутливым тоном, но Джулия уловила тревогу в моем голосе.

– Дело не в возрасте, дело в пробеге. Так, кажется, говорят? – Ее губы тронула слабая улыбка. – Я в порядке. Просто устала. Последние месяцы выдались непростыми.

– С тех пор, как Джастин съехал?

Джулия кивнула.

– Эзра никак не мог с этим смириться. Он любит мальчика всей душой, и уход Джастина разбил ему сердце, – она помолчала. – Но я все равно готова свернуть Эзре шею за то, что он сделал. Он не должен был бить Джастина. Представляешь, едва не заплакал, когда увидел, что у мальчика с лицом.

Я решил пока воздержаться от комментариев по поводу Эзры.

– Джастин имеет право жить собственной жизнью.

Наверное, мне все-таки стоило держать рот закрытым: подруга одарила меня раздраженным взглядом.

– Думаешь, я этого не знаю? Мне пришлось выбирать, когда Джастин сказал, что не хочет быть священником, и я свой выбор сделала, – ее злой тон ничуть меня не задел: я сунул свой нос в дела, которые меня совсем не касались.

– Жалеешь? – Я рисковал, но что-то подсказывало мне, что Джулия хочет об этом поговорить.

– Нет, не жалею, – Джулия закрыла глаза и устало откинулась на спинку пластикового стула. – У тебя ведь у самого есть дети. Ты бы жалел?

– Нет. – Я подождал немного, но она молчала. – Почему Эзра попал в больницу? Джастин сказал что-то про драку.

Джулия повернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза.

– Годфри говорил, что заглянул к тебе сегодня утром. И все рассказал.

– Он приходил, – не стал отрицать я. – Но ты бы, верно, предпочла, чтобы все осталось между вами.

– Годфри намерен раструбить об этом на весь свет. Но если он думает, что деньги и слава позволят ему забрать у меня Джастина, его ждет жестокое разочарование. – Джулия выпрямилась. Откровенная неприязнь в ее голосе ничуть меня не удивила. Насколько я помнил, Годфри умел вызывать у людей такие чувства.

– Если тебе потребуется помощь, только скажи. – Я не хотел увязать в этом еще больше, но бросить Джастина тоже не мог.

– Спасибо. Ты всегда был хорошим человеком. Даже в детстве. Поступал, как до́лжно, и за друзей стоял горой. – Джулия улыбнулась; напряжение и гнев потихоньку отпускали ее. Продолжила она скорее устало, чем зло: – Это был какой-то кошмар. Мы с Годфри встретились в ресторане, чтобы поговорить о Джастине. Вошел Эзра. Мужчины начали спорить, я попыталась их утихомирить, но у меня не получилось.

– Сомневаюсь, что кто-либо мог остановить Эзру, – протянул я, вспомнив, что случилось у меня дома. – Когда человек так злится…

– У него ужасный характер. Он столько лет просил Бога послать ему смирение… Как видишь, его не услышали.

Я задался вопросом, только ли на Джастине Эзра срывался? Судя по тому, что я видел раньше, его жене тоже могло доставаться. Это объяснило бы, почему она двигается, как столетняя старуха.

Джулия, вероятно, поняла, о чем я думаю.

– Эзра никогда меня не бил, – сказала она, глядя прямо на меня.

– Рад это слышать. Но сегодня утром он ударил Джастина. И очень сильно.

Джулия сжала руки в кулаки и тяжело задышала. Судя по опасному блеску в глазах, если бы Эзра уже не лежал в больнице, супруга вполне могла его сюда отправить.

– Эзре сильно досталось? – я решил сменить тему.

– Если он еще раз ударит Джастина, это посещение больницы будет вспоминать, как курорт, – процедила Джулия, пытаясь овладеть собой. Я побоялся, что она сейчас кинется к мужу и сведет на нет все усилия врачей. – Прости, Чарли, это все так мерзко.

– Не извиняйся. В конце концов, мы с тобой давно друг друга знаем, – я похлопал ее по руке. – А теперь расскажи, что случилось с Эзрой.

– Ну, глупо было при его росте ввязываться в драку с Годфри. Годфри ударил его дважды: сначала в нос, потом в глаз. На этом все и закончилось. Подозреваю, что Годфри костяшки пальцев ободрал, и только.

– Он сломал Эзре нос? Серьезно повредил глаз? – Я легко мог представить, как Прист отправляет Уордлоу в нокаут. Сам пару раз в подростковом угаре ввязывался с ним в драку, и Годфри всегда одерживал верх. К счастью, на моем лице это не отразилось.

– Нос у Эзры порядком распух. Как и глаз. Но, думаю, сильнее всего пострадала его гордость: в ресторане сидели прихожане нашей церкви. – Довольная ухмылка на лице Джулии не сулила Эзре ничего хорошего. Я тоже не испытывал особого сочувствия к ее супругу после того, как он утром ударил Джастина.

– Могу чем-то помочь?

– Все будет хорошо, – ответила Джулия. – Мне жаль, что мы втянули тебя во все это, но знаю, что ты не бросишь Джастина в беде. Просто будь рядом, когда ему захочется с кем-то поговорить… Если тебе не в тягость, конечно.

– Ничуть, – ответил я и замялся. С самого утра мне не давал покоя один вопрос, но я сомневался, что Джулия станет на него отвечать. – Почему ты решила после стольких лет связаться с Годфри и рассказать ему о Джастине?

Джулия странно на меня посмотрела, но прежде чем успела ответить, в комнату ожидания ворвался Джастин. Яростное выражение его лица говорило само за себя. Время, проведенное с отцом, не пошло мальчику впрок.

Джулия встала и протянула к нему руки. Мать с сыном обнялись, и я отвернулся, чтобы не смущать их. Пожилая дама и ее спутник уже ушли, и я направился в другой конец зала. Джулия с Джастином едва слышно беседовали о чем-то.

Следующие несколько минут я посвятил вдумчивому разглядыванию машин на парковке. Наконец Джулия позвала меня.

– Спасибо, что привез Джастина, – сказала она, все еще обнимая сына за плечи. – Думаю, ему пока нет смысла здесь оставаться.

Они оба выглядели невероятно усталыми. Самое лучшее, что я мог сделать в тот миг, это отвезти Джастина домой и оставить наедине с личным котом-терапевтом. Дизель обладал потрясающим успокоительным эффектом на людей, а Джастину это было сейчас просто необходимо.

– Никаких проблем, – сказал я и взял свободную руку Джулии в свои. Она улыбнулась. – Вдруг я могу сделать что-то еще, только дай мне знать.

– Если синяк будет сильно болеть, приложи еще льда, – наставительно произнесла она, обращаясь уже к сыну. Джастин быстро поцеловал ее в щеку, и мы поспешили покинуть больницу.

Всю дорогу до машины парень молчал. Застегнув ремень, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Я тоже не приставал к нему с вопросами. Когда захочет поговорить, я к его услугам.

Наконец Джастин зашевелился, открыл глаза и посмотрел в окно.

– Он извинился за то, что ударил меня, – негромко сказал мальчик, поднял руку к щеке – и уронил ее на сиденье.

Я не торопился заводить машину и осторожно ответил:

– Рад это слышать.

– Пообещал, что больше никогда не будет меня бить. Плакал, – Джастин наконец повернулся ко мне. – Думаете, он это серьезно?

– Хочется верить.

Кто знает, может, Эзра и вправду решил измениться, испугавшись, что окончательно оттолкнет сына?

– Он все повторял, что восемнадцать лет был моим отцом, заботился обо мне с самого рождения. Наверное, хотел напомнить о благодарности.

– А мне кажется, он пытался сказать, что любит тебя и считает родным сыном, – проговорил я, аккуратно подбирая слова. – Не думаю, что ему так уж нужна благодарность. Эзра боится потерять тебя, но не знает, как правильно выразить свои чувства.

– Он меня никогда не слушает, – нахмурился Джастин. – Только молится и указывает, что делать. И даже не пытается понять. Я – не он.

– Да, ты – не он. Но отцам порой непросто позволить сыновьям выбирать свой путь. Иногда они хотят, чтобы дети были во всем похожи на них, желая оправдать свои собственные решения. Я понятно объясняю?

Глаза Джастина расширились.

– Я никогда об этом не думал, – признался он. – Поэтому он хочет, чтобы я стал священником?

Мальчик снова отвернулся и прижался головой к окну. Видимо, я подкинул ему пищу для размышлений.

Повернув ключ в замке, я наконец вырулил с парковки. Джастин за всю дорогу не проронил ни слова.

Когда мы заехали на нашу улицу, я посмотрел вперед и мысленно выругался. Перед домом стоял «Ягуар» последней модели, который мог принадлежать только одному человеку – Годфри Присту.