15
В Порт-Саид меня отвез Рауль, на большом прокатном «плимуте» с замененными номерами. На всякий случай, вдруг кто-то решит поискать меня там, где-нибудь перед паспортным контролем, учитывая, что на этом участке я буду безоружен, даже маленький «маузер» спрятан в вещах. Время мы подгадали так, чтобы я смешался с толпой отплывающих на «Мавритании».
До контроля я дошел без приключений. В паспорте поставили штамп выезда, так что Роберт Ван Дер Меер покинул страну официально. На пароход я, естественно, не пошел, а просидел в ресторане в свободной зоне два часа, после чего направился на маленькое грузовое судно «Селия» под итальянским флагом, где провел ночь в каюте штурмана, сейчас пустовавшей. Там я переоделся в костюм поскромней, сменил канотье на кепи и там же в умывальнике наконец-то сбрил осточертевшие усики как у Кларка Гейбла. Это просто праздник какой-то получился. Еще бы в парикмахерскую, прическу сменить. Первым же делом.
Ночевку организовал как раз Рауль, который этим судном таскал в Порт-Саид свой товар. Даже обошлось не слишком дорого. На следующее утро я подошел к контролю с французским паспортом и карточкой резидента, смешавшись с другой толпой, с судна «Тоскана», пришедшего из Чивитавекьи, порта возле Рима. Штамп не требовался, багаж никто не проверял, так что Ван Дер Меер исчез, а вместо него в городе появился Бернар Перра, человек без усов.
Рауль ночевал в Порт-Саиде в отеле и встретил меня на стоянке.
— Ты изменился, причем всего за одну ночь. Помолодел, что ли? — спросил он, открывая багажник «плимута».
— Завидуешь? — я закинул в машину свой чемодан и отступил, давая Раулю возможность закрыть крышку.
— Я могу вообще бороду отпустить и тоже сбрить, помолодею вдвое. Как все прошло? Как мои ребята с «Селии»? — спросил он, когда мы уже забрались в машину.
— Само гостеприимство. А так нормально прошло, багаж не досматривали ни на выезде, ни на въезде.
— Кстати, утреннюю газету видел?
— Пока нет, а что?
— Держи, — Рауль взял газету с заднего сиденья и протянул мне. — Первая страница.
— Хм… — чуть опешил я. — Директор ФБР Эдгар Гувер собрал журналистов и сообщил, что германская разведка абвер поддерживает криминал в Зоне Большого Каира… бла-бла-бла… имеются основания полагать, что резидент абвера Рихард Краус поддерживает контакты с преступным подпольем… создать как можно больше проблем для американо-британской администрации… ну ты глянь…
— Знаешь что-нибудь об этом?
— Теперь знаю, — я свернул газету.
Не ожидал. Признаться, никак не ожидал. Нет, я знаю, что Гувер всегда любил давать интервью, но чтобы вот так сразу, основываясь… неужели только на моей болтовне или у них и другая информация была? Это насколько надо мозгов не иметь, чтобы вот так начать трепаться? Или у них есть какой-то замысел, который мне непонятен? Надеюсь. Хотя для меня это все выгодно, теперь Краусу только бежать, газетчики его разорвут на части. В общем, это то, что я даже сам подумывал сделать.
А вот еще интересное, Рауль это пропустил: «Тройное убийство в Чайнатауне!» А тут что? Схватка китайских банд, случайно оказавшийся в кабинете лечебного массажа пациент… Отто, значит… ну да, житель германского сектора. Полиция ведет расследование, интендант дивизиона Маллиган сообщил, что полиция отрабатывает все возможные версии, еще он много шутил и вообще явно старался понравиться прессе.
«Плимут» летел птицей по широкому гладкому шоссе, две полосы в каждую сторону, разделенные широкой полосой песка. По сторонам дорога сплошь засажена каким-то кустарником, за ними видны поля и поля. Дельта Нила, плодородная земля. На асфальте появляются и исчезают солнечные «лужи». Машин много, и в сторону Большого Каира, и оттуда в Порт-Саид. Жизнь кипит. Сколько сюда людей переселилось? Уже несколько миллионов со всего света, действительно центр мира, не поспоришь.
— Да, где мой револьвер?
— В ящике, — Рауль показал на перчаточный ящик на панели.
Открыл. Точно, здесь, вместе с кобурой. Изворачиваясь на сидении, стащил пиджак, приладил на плечи ремни, затем снова оделся. Так лучше будет. Немножко спокойней. Вроде и невелика штука пистолет, но если бы у меня с собой его в том кабинете не оказалось, все пошло бы куда хуже. Хуже даже, чем сейчас.
Найти меня сложно. Я по характеру одиночка, живу сам по себе. Постоянной женщины у меня нет, обхожусь интрижками, пока даже не хочется обременять себя подобной связью. Разбогатею, все успокоится и уже тогда, может быть. А сейчас это уязвимое место в моей защите. Друзей мало, разве что Рауля можно назвать другом, но он даже не всегда здесь. Ну и Иан, пожалуй. Есть приятели в окрестных барах в Латинском квартале, которых я только там и вижу, чтобы поболтать про футбол, скачки и политику. Они понятия не имеют — где я живу и кто я такой. Родственников нет совсем. Если кто-то и возьмется отслеживать связи, то, скорей всего, ниточка оборвется. Разве что Сингер и, с очень большим сомнением, Цви. Два места, возле которых меня можно изредка застать, если долго и упорно следить. Все.
Но все же осторожности терять нельзя. Хотя бы потому, что меня угораздило связаться с абвером. А уж после аукциона… если кто-то что-то прознает, тогда жизнь еще усложнится, придется бежать, причем не через паспортный контроль. И это возможно, есть люди, которые могут забрать на лодке с побережья и подвезти к судну вроде той же «Тосканы». Но такие люди — уже источник потенциального предательства. Пусть преступный мир и поделен на банды, группы, группировки и «семьи», но все равно каждая его часть так или иначе связана с другой. Если кого-то ищут и предлагают награду, то такая весть расходится быстро. И очень может случиться так, что тот лодочник, что подрядился вывезти тебя отсюда, тебя же и сдаст. Придешь на место встречи, а там или полиция, или какие-нибудь сицилийцы ждут.
К чему это я? Да к тому, что осторожность нельзя терять. И не следует обрастать связями. Для взломщика вроде меня обширные связи могут быть и полезны, и опасны. Опасности я сторонюсь в первую очередь, поэтому пренебрегаю полезностью.
— Что делаем дальше? — спросил Рауль.
— Честно? Не знаю. Я бы лег на дно и ждал бы, когда приедет человек Сингера. Мы уже приготовили все, что должны приготовить. Но не уверен, что так получится.
— Почему?
— Из-за всей этой кутерьмы вокруг. Надо что-то делать, но я не знаю — что именно.
— О чем ты конкретно?
— О стравливании пауков в банке. Или скорпионов.
В кабаках возле доков есть такая азартная игра — в больших банках стравливают пауков, скорпионов и всякую иную мерзкую живность. На такие бои делают немалые ставки, а самих тварей давно уже никто не ловит, а разводят всякие любители. Недавно в газетах писали, что такой «скорпионий заводчик» спьяну упал на аквариумы, в которых у него было с пару сотен черных скорпионов, и они закусали его насмерть. Да, это я к тому, что хорошо бы все сделать, как на подобном турнире — стравить всех со всеми, и пусть грызутся насмерть.
— А сейчас куда поедем?
— Ты сдашь этот «плимут», но перед эти высадишь меня у гостиницы. А затем я заеду за тобой, и посмотрим «фордор», что там с ним сделал Иан.
— Вы сбрили усы? — этой фразой меня поприветствовала мадам Бланшар.
— Рассчитываю на новую жизнь, поэтому решил измениться.
— Жаль, жаль, они вам очень шли, вы даже были похожи на Кларка Гейбла, — она покачала головой.
— Кларк Гейбл звезда, а я оценщик активов, — улыбнулся я ей так лучезарно, как только смог. — Каждый должен быть на своем месте.
— Вы могли бы попробовать сниматься в кино, — явно польстила она мне. — Какой у вас роскошный чемодан.
Черт, вот же глазастая.
— Иногда это полезно, в деловых вояжах. Я даже пару костюмов пошил у лучших портных, хоть это чистое разорение.
— Понимаю, понимаю, — она закивала. — Вам необходимо производить хорошее первое впечатление.
— Именно, вы все понимаете лучше меня. Приходится представлять солидную компанию, люди должны видеть, что у нас дела идут хорошо и нам можно доверять.
— А чем занимается компания?
Боже, даже это нужно рассказать всему району?
— Мы оцениваем перезакладываемые активы для нескольких больших банков.
— О-о, — протянула она вроде бы с уважением, но тут же добавила: — Но банки — это сущие грабители.
— Не могу не согласиться. Но работа мне все же нужна.
И после этих слов я снова улыбнулся и уволок свой чемодан наверх, где быстро переоделся, спустился к машине и поехал за Раулем, который должен был ждать меня неподалеку от стоянки проката.
Солнце сегодня словно совсем взбесилось, у всех автомобилей были опущены оба передних стекла и приподняты лобовые, чтобы салон хоть как-то продувало. Асфальт буквально плавился, зато у фургона с мороженым, вставшего у тротуара, собралась целая толпа не только детей, но и взрослых. Я даже подумал притормозить и купить рожок лимонного шербета, но сразу отказался от этой мысли, потому что он или растает в машине, или обляпаюсь.
Рауль прятался от солнца под навесом магазинной витрины, а когда сел в машину, то первым делом сказал:
— Летом сюда никогда приезжать не буду, черт бы его побрал. Только осенью и зимой. Как в печи, чувствую себя багетом.
— Да, жарит здесь всерьез, — согласился я. — Может быть, потом и сам начну ездить куда-нибудь в Альпы, к озерам.
— В Альпы надо зимой, кататься на лыжах.
— А летом можно и без лыж, зиму я здесь люблю проводить. Яхту нужно иметь в Александрии.
— Побольше, — кивнул Рауль, — чтобы вечеринки с девочками устраивать.
В отличие от меня Рауль бабник. Пусть не одержимый, в рамках приличий, но этого качества у него все равно не отнять. Я даже особо его предупредил, чтобы не вздумал заводить новых подружек до дела, а то мало ли что. Они у него обычно подолгу не задерживаются. Пусть потом развлекается, когда все закончится.
— Поливать их шампанским?
— А почему бы и нет? Они после этого вкусней. Икра, шампанское, девочки, фокстрот и свинг. Ты бы в Марсель приехал, я бы устроил тебе веселый отпуск.
— Я же приезжал, раз пять.
— А ты еще приезжай, ничего с тобой от этого не случится. Познакомлю тебя с двумя близняшками, они так вдвоем и предпочитают… втроем, то есть.
— Не путаешь их?
— У одной родинка на заднице, а у второй на спине.
— Удобно, — согласился я.
— Они раньше танцевали в кабаре, как раз парой.
— А теперь?
— А теперь они узнали, что танцевать не обязательно. Правда, толстеть начали.
— То есть ты меня с толстыми хочешь знакомить?
— Им до толстых еще далеко. К тому времени надоесть успеют.
— Ну, других близняшек ты же не найдешь, верно? — обрисовал я ему мрачную перспективу.
— Нет, наверное. Но я все равно не знаю, как их заставить похудеть. Надо как-то уговорить пойти обратно в кабаре. Но тогда сложней встречаться.
— Жизнь вообще сложная штука.
— И не говори. Кстати, хоть мы и сидим по норам, но может хотя бы в бар выберемся вечером? В какое-нибудь место с музыкой и девочками?
— Почему бы и нет? — не стал я возражать. — Иногда даже полезно, а то сплошная нервотрепка.
— Вот-вот, именно об этом я и говорю. Давай прямо сегодня.
Действительно не повредит. Вечеринок благодаря Марго Бриггс в последнее время у меня было много, но своим я там себя не чувствовал. Компания друга — это уже немножко другое. Или не немножко.
— Давай в «Коттон», — предложил он.
На Бродвее в американском секторе открылся близнец знаменитого клуба из Гарлема, который пользовался успехом, каждый вечер в нем битком.
— Нет, не пойдет, — сразу возразил я. — Туда слишком разные люди ходят, можно наткнуться на кого-то, кто меня узнает. А меня здесь пока еще нет.
— А куда?
— Можно во «Фламинго», это во французском секторе, новое место. Туда сицилийцы точно не ходят. И ирландцы тоже. И британский свет там редко случается.
— Ты там был?
— Пару раз, — кивнул я. — Музыка, шоу, девочки для танцев, кухня хорошая.
— Девочки только для танцев?
— Это как обаяние сумеешь проявить, — я хмыкнул. — Их личное дело, но до закрытия они должны танцевать.
— В некоторых местах можно выкупить ее время и увести раньше.
— Я не пробовал, сам проверишь.
Из переулка на дорогу резко выскочил фургончик, подрезав меня, пришлось притормозить и побибикать. Но его водитель сигнал проигнорировал и поехал дальше. Такие развозные фургоны вообще правила игнорируют, разве что таксистам в этом уступают, но тех уже никому не превзойти.
У «Гаража Хупера» я остановился и посигналил. Лицо Иана мелькнуло за пыльным стеклом на втором этаже, затем он выбежал на улицу. Хотя бы одет не в рабочий комбинезон, а то вельветовые сиденья испачкал бы. Хотя… машина-то его, сам бы потом и разбирался.
— Привет, — он влез на заднее сидение. — Сраный «фордор» готов, сейчас покажу. Помнишь где склад?
— Там направо? — уточнил я.
— Точно. Туда и рули.
От гаража до склада езды пара минут, через глухой проезд между несколькими мебельными мастерскими, сбившимися в кучу. Даже в машине запахло свежими опилками, а из-за забора слышалось завывание циркулярной пилы. Потом разом накатил запах мебельного лака. Навстречу проехал большой грузовик, груженый конторскими столами, перевязанными канатом. Фырчащий мотором старый пикап катил перед нами, побрякивая пустыми бочками в кузове. Рабочее тут место.
Затем мы заехали в ворота, обогнули какой-то цех и оказались на самых задворках хозяйственного двора. Иан показал, куда поставить машину, мы вылезли из нее и сразу перебежали в тень от стены. Асфальт так нагрелся, что даже через подошвы ботинок жар чувствовался.
Наш проводник отпер ворота, распахнул их, открывая вид на внутренности просторного бокса.
— Нормально, — сказал я. — Вполне натурально выглядит.
— Точно, — добавил Рауль.
В складе стоял серого цвета четырехдверный «форд Ви-восемь». С виду новый, с правильной полицейской антенной.
— На колеса глянь, — сказал Иан. — Специально достал, на усиленных дисках, такие только у сраных копперов.
— Номер?
Машина была без номеров.
— Сделал. Серия «триста», как у полиции. Да, крепления под таблички заметили? — он с гордостью показал нужное. — Все как у них, и таблички нарисовал, не отличишь. — Машины специального дивизиона без маркировки, но при необходимости они просто вешают четыре таблички «полиция» со всех сторон. — Сирена работает, радио стоит, можно полицейскую волну слушать.
— Ты ее и так все время слушаешь, — усмехнулся я.
— Да, там много интересного. Колеса нормальные, бензина и масла под пробку, садись и езжай.
Я открыл водительскую «самоубийственную» дверь, сел за руль. Да, все на месте, есть рация. С этим мы к делу подготовились, спасибо владельцу «Гаража Хупера». На потолке ременные крепления под оружие, тоже как у специального дивизиона. Надо будет заранее проверить, как в них держатся автоматы. Понадобится еще одна машина, но там любая подойдет, лишь бы ездила более или менее быстро. С этим проблем не будет.
— Все отлично. Ключей нет?
— Нет, просто кнопка.
— Отлично. Просто отлично. Не отличишь.
— Тогда везите обратно, работы еще до черта у меня.
Я отвез Рауля домой, заехал в парикмахерскую, избавившись от старой прически, и вернулся в отель, по пути прихватив пачку утренних газет и свежий номер журнала, после чего остаток дня провалялся на кровати, слушая радио и наслаждаясь покоем. Правда, опять с пистолетом под рукой. Пресс-конференция Гувера была везде, подавалась как сенсация. Интересно, это все только для саморекламы, или у них и вправду какой-то план? Не стоит их недооценивать. Что бы Маркам не рассказывал про их прошлое, Бюро с тех пор «окрепло в боях» и научилось ловить преступников. Нет, не думаю, что в этом никакого умысла нет.
Так, экономика… весь мир начал демонстрировать устойчивый рост после Великой Депрессии. А вот это ближе: группа страховых компаний начала оценку камней, выставляемых на аукцион. Если у нас все получится, то им придется очень сильно раскошелиться. Попутно мнение эксперта о том, что если камни кто-то украдет, то найти можно лишь дурака или дилетанта. Если же за кражей будет стоять серьезный игрок этого рынка, то камни сразу же можно считать пропавшими, при переогранке они станут не опознаваемыми, а реальные запасы бриллиантов высокой чистоты и большого веса до сих пор толком неизвестны, а также они могут быть выданы за вновь найденные. Привези их снова с бразильского рудника и никто ничего доказать не сможет.
Да, спасибо, я тоже об этом уже знаю. И роттердамские фирмы, занимающиеся огранкой и продажей алмазов, никогда не раскрывали свои запасы. Все логично, Сингер не зря именно с ними связался.
Что еще? Спортивный раздел. А, Марсель Тиль выиграл нокаутом у Брауна, в шестом раунде, сенсации не случилось. И гонку аутригеров я пропустил, но и там тоже без сюрпризов, выиграли немцы, оторвавшись от пришедших вторыми англичан на корпус. Литературная критика… нахваливают новый роман некоей Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»… так, на удивление правдивая картина эпохи Гражданской войны в Америке, история любви на фоне великих потрясений и так далее. Интересно, надо будет купить и прочитать.
А вот и про меня в других газетах, но ничего нового. «Курьер» спекулирует, предполагая, что война китайских банд назревает и обязательно выльется во вспышку насилия в Чайнатауне. Газета апеллирует к властям, требуя навести порядок в этом районе. Да, наведут они. Там свой мир, полиция теряется, а многие с этого мира еще и пенсионный фонд себе увеличивают.
Вот убийство на почве страсти. Американский сектор. Любовница отравила жену любовника, смерть сначала списали на сердечный приступ, но потом убийца напилась в баре и разболтала бармену все сама. Тот вызвал полицию. Судья объявил залог в двадцать тысяч долларов, так что на свободу она и до суда не выйдет. Любовник вроде бы не вовлечен, сказал журналистам, что его сердце разрывается от жалости и раскаяния.
Интересно, если бы я был женщиной, то этой новости бы порадовался. Коко Шанель открывает филиал своего ателье в Большом Каире, на Авеню Наполеон, но возле Пляс-Опера, это противоположный конец улицы от Латинского квартала. Она приедет на открытие сама, ожидается большой прием в отеле «Гранд-Плаза».
Премьера в театре «Все звезды» на Бродвее, мюзикл, разумеется, название ни о чем мне не говорит.
Потом, вспомнив, просмотрел блокнот Отто, который взял из его кармана. И обнаружил, что Отто осторожен, ни одной полноценной записи, сплошь какие-то непонятные пометки. Цифры, сокращения, пару раз попадались даты и время, но к чему они относились — не поймешь.
Ну-ка, тут даты есть… а вот гляну дни, когда Отто следил за мной, может быть что-то прояснится?
Отлистал назад, нашел день, когда он катался за мной от «Ритца» и до обувных дел мастеров. Да, есть дата, дальше время. «Ритц» единичкой обозначен, похоже, по времени совпадает. Так, а это номер «ласалля», марка помечена как «лас.», цвет двумя буквами. Уже что-то. Вот еще время… это, видимо, когда я вошел обувь заказывать.
Так, а вот написано быстро и небрежно время, когда он меня потерял. Явно прямо на ходу писал, машину вел. И улица… да, вот номер улицы, я туда с перекрестка сорвался.
Дальше, когда я его заметил на выезде из «Оазиса»… так, вот нужная страница, тут чуть не каллиграфический почерк. Сидел в машине, ждал, писал аккуратно. «Оазис» написан целиком… вот время, когда наш «паккард» въехал внутрь, вот время выезда. Кинотеатр сокращением, «Гранд-Отель» двумя буквами, «ГО». Время. Время нашего выезда, дальше «Оаз.» и время въезда.
А это день когда мы с ним прокатились. Двойка, похоже, обозначает квартиру, дальше время… скорей всего, когда он приехал. Больше записей нет. Тут я слегка ухмыльнулся.
Два телефонных номера есть, только вместо района одна буква. А цифры на месте.
Надо бы как-то проверить эти номера. Дать Сингеру или Жильберу? Сингеру, у него кто-то есть, кто по номерам может адрес найти, он не раз это делал.
Кстати, про Сингера… Сингер со мной безукоризненно честен. Всегда. А Маркам сказал, что он кинул компаньонов. Но его кинула перед этим банда Баркеров. Что тут первично? Нет, палец ему в рот не клади, откусит по плечо, но соглашения чтит. Будет ли он их так же чтить после ограбления? Ведь все камни окажутся у него… Будет, пожалуй. Потому что он не знает моих друзей лично. Он может «позаботиться» обо мне, но тогда остальные придут за ним. А найти Сингера легко.
Пока легко. Сандлович, скорей всего, еврей, при этом кличка «Голландец». Хотя он из Литвы. При этом связан с голландскими хасидами из Роттердама. Нет ли дополнительной связи? А он туда сам, к слову, не устремится после окончания всего?
Нет, не должен. Тогда его еще и сдадут. Одно дело, если тебя ищут за соучастие в каком-то преступлении, Сингер в нем сам, насколько понимаю, не задействован, а другое — за ограбление века. Будут искать все. И найдут, скорей всего, потому что про роттердамский след вон даже в газетах пишут. Нет, Сингер умный, он понимает, что там на всех хватит, ему спокойная жизнь дороже.
Надо будет как-нибудь намекнуть ему на то, что я знаю больше, чем знал про него раньше. Просто так, для сведения.
Блаженство безделья продлилось до темноты. Потом я встал, в очередной раз залез в душ, потому что даже в полутемной спальне было жарко, оделся для вечера, стараясь выглядеть как можно нейтральней. Во «Фламинго» жестких правил одежды нет, место довольно демократичное, так что и мне на светскость налегать не стоит. Вполне подойдет легкий светлый костюм, панама и легкие белые броги. Чуть гангстерский стиль, да и черт с ним, зато не выделяется. Оружие возьму, маленький пистолет все время будет со мной, а в машину тогда положу М1911, он хоть и длинный, но очень плоский, все равно легко прятать.
Кстати, а пока «это все не началось», я по клубам ходил без оружия. Хотя нет, лгу сам себе, проблемы начались с первого ограбления букмекерской конторы, просто я потом быстро уехал. Интересно, кто меня головорезам Антенуччи тогда назвал в качестве вероятного кандидата? Нет, я ничего предпринимать не собираюсь, тут все в рамках правил, своя шкура ближе к телу, но мне именно что любопытно.
У взломщиков в городе тоже есть своя маленькая биржа, бар «Бочка радости» в американском секторе, ближе к докам. Я к нему близко не подхожу и стараюсь ни с кем из них никогда не встречаться, но все же информация обо мне не может совсем не распространяться. Хотя бы инструмент приходится заказывать специалистам, а их на самом деле совсем немного. Теперь вот Иан готов отмычки делать, только образец требует. Впрочем, если у нас все получится, то никакие отмычки в будущем не понадобятся.
Вход во «Фламинго» сверкал огнями, а перед дверями вытянулась очередь празднично одетых людей. Слышалась лишь французская речь, но так и клуб французский. Я жестом привлек внимание стоявшего за красным канатом швейцара, показал ему два пальца и пятифунтовую банкноту, после чего он жестом пригласил нас с Раулем войти, а остальную толпу оттеснил, сказав, что у нас зарезервировано.
Следующую мзду получил метрдотель, проведший нас к накрытому винного цвета скатертью столику в отдельной кабинке, убрав с него табличку с тем самым словом — «зарезервировано», то есть швейцар даже и не соврал никому.
Мы заказали шампанское, огляделись. Зал, почти заполненный публикой, напоминал амфитеатр, ряды столиков и кабинок спускались к круглой танцплощадке, по другую сторону которой возвышалась сцена, подсвеченная огнями рампы. Стиль «ар деко» доминировал во всем, в каждой детали. Впрочем, как и во всем этом заново выстроенном городе. Оркестр играл свинг, пары танцевали, вокруг сцены за маленькими столиками кучками сидели девушки для танцев, ожидая приглашений. Спешили официанты, на подносах и столах доминировало шампанское в ведерках со льдом.
— А тут неплохо, — сказал Рауль. — Надо будет и дальше сюда заходить. Есть хорошенькие, — добавил он, оглядев девушек. — Правда, неплохое место.
— Видишь, теперь ты в естественной среде обитания.
— А ты монашеский постриг принял или что? — съехидничал он. — Я же помню, как мы в Легионе бегали вдвоем в увольнения. Ты вроде бы ни от чего не отказывался.
— И оказался счастливчиком, потому что ничего не подцепил.
— Пф, — отмахнулся он. — Деньги на клинику с Силой у нас есть, там любой триппер залечат в момент. И не только его.
— А как-то без триппера обойтись нельзя?
— Он как боевое крещение, первая рана. У тебя ведь было ранение? Было. А триппера не было, то есть ты до сих пор новичок и необстрелянный боец.
— Скажи, какая философия на скользкую тему, — поразился я. — Ты давно эту мудрость постиг?
— С первым триппером. Правда, лечение Силой обошлось дорого, я потом полгода вынужден был рассчитывать лишь на свое обаяние, а не платные услуги.
— Зато развил обаяние. Это как тренировка. Пока ты его не усилил, ты слабак и мямля. Это как первый орден.
— С деньгами проще. И они не предполагают развития отношений. Никто не попытается познакомить с мамой, привести на семейный обед, не начинает намекать на свадьбу и детишек после нее.
— Ты же во Франции живешь, а не в Америке, там с этим проще.
— Но идеальной простоты все равно нет. Призрак свадьбы со священником постоянно всплывает за спиной каждой подружки.
— Ужинать будем?
— Я бы сначала потанцевал… с кем-нибудь, — протянул он, разглядывая девушек. — А потом утолил бы голод.
— Какой из голодов?
— Страсть к еде. А дальше видно будет. Ты так и собираешься сидеть?
— Нет, но пока присмотрюсь.
— Как хочешь, — Рауль поднялся из-за стола, схватил из зажима розовый билетик, который следовало отдать девушке за танец, чтобы она получила законную премию, и направился вниз. Я же пока остался сидеть.
Нет, я не могу сказать, что я аскет и девушки мне не нравятся, просто за день как-то разморило, до сих пор лень не сошла. Поэтому и решил просто посидеть пока и поглазеть на публику. И заодно меню изучить.
Блюд «а ла карт» здесь не было, только стандартные меню, три вида. Это все же не ресторан, поэтому обходятся вот так. Но салат «нисуаз», филе с трюфелями и крем-брюле на десерт мое внимание привлекли. Я весь день не ел, как сейчас вспомнилось. А шампанское вполне пойдет за аперитив. Или все же подождать Рауля? Где он там? Он уже танцует с какой-то маленькой брюнеткой в голубом платье.
Кстати, Рауль с ужином не определился, так что я попросил подошедшего официанта вернуться чуть позже. К этому времени мой компаньон дотанцевал, провел девушку к столику и махнул мне рукой, но я махнул в ответ, показав ему меню. Он закивал, подошел к столу на секунду, сказал: «Бери что и себе» — после чего вернулся к танцам. Пригласил уже другую, видать, решил всех поближе рассмотреть. Или та ему чем-то не понравилась.
Смысла сидеть за столом в одиночку не было, так что я тоже выдернул из зажима пару «танцевальных билетиков», сунул их во внутренний карман пиджака и спустился к танцующим. Кого приглашать? Клуб заполнялся, свободных девушек для танцев оставалось не так уж много. Танцевальный пол почти заполнен, свингующие пары скоро локтями начнут толкаться.
Девушка в красном платье сидела за столиком одна, я ее даже не разглядел особо, больше цвет шелка привлек. Но когда она поднялась, то показалась очень хорошенькой, хоть и неброской. Светлокожая, русые волосы, по нынешней моде заколотые с боков назад, вроде и худенькая, но фигуристая.
— Мадемуазель?
— Пожалуйста, — она протянула мне руку. — Сюзет. Меня зовут Сюзет, — повторила она, заподозрив, наверное, что я с первого раза не понял.
— Поль, мадемуазель, — представился и я.
Надо было представиться Бернаром, но расслабился, совершенно из головы вылетело. Да и неважно, в сущности.
На этом разговор и закончился, потому что оркестр снова заиграл, а мы с Сюзет, соответственно, затанцевали. Танцевать она умела, но это нормально, в таких местах часто подрабатывают девушки из кордебалетов и те, кому в кордебалет устроиться не удалось. И делала это с явным удовольствием, не обращая внимания на мои промахи. Впрочем, промахов не так уж много. Может, крутые парни и не танцуют, но я никогда на образ крутого парня не претендовал, так что мне можно, а вот влиться в общество той же Марго, не умея танцевать на допустимом в обществе уровне, уже куда сложней.
В общем, мы протанцевали с ней пару танцев, перебросившись несколькими словами между ними, а затем я взял, да и пригласил ее за наш столик. Вот просто так сразу. Разглядел лучше. Очень правильное лицо с высокими скулами, как бы удивленно вскинутые выщипанные брови, немного крупный рот с пухлыми губами, серые большие глаза. Глаза не были глупыми, не вызывали ассоциации с куклой. И улыбалась она очень хорошо. Бывают такие улыбки, что словно все лицо светится, вот и у нее как раз такая.
Возражать Сюзет не стала, лишь отошла на минутку и быстро переговорила с распорядителем, который лишь кивнул. Это тоже нормально, ее время мне поставят в счет. Рауль тоже вернулся не один, а с какой-то рыженькой, совсем маленького роста, представившейся как Полин.
От ужина девушки отказались, что и понятно, им танцевать, но на десерт согласились обе. Ну а дополнительное шампанское подали на стол уже без заказа, это подразумевалось фактом приглашения. Клуб зарабатывает, на чем может. Тем более что танцы все равно прервались, а вместо них начиналось шоу. Сначала маленького роста парень творил невероятное с огромными мыльными пузырями, затем фокусник пилил и резал партнершу, потом две девицы в черном танцевали степ под аккомпанемент костяных шариков, которые они крутили на шнурах и которыми колотили по сцене, потом был еще кто-то, кого уже и не упомню. Затем снова были танцы, затем с оркестром пела, причем хорошо пела, маленькая женщина с толстоватым задом и обильной грудью, одетая в блестящее платье и с желтым боа на плечах, в общем, вечер даже удался.
Рауль уже уговорил Полин покинуть клуб вместе с ним, после чего начал немного маяться, явно желая перейти к главной составляющей удачного, по его запросам, вечера, и тогда я, вроде как ощущая некую несправедливость перед своей соседкой, предложил «выкрасть» и ее, на что получил вежливый, но вполне твердый отказ.
— Я вас просто отвезу домой, у нас здесь машина, — шепнул я. — Только сперва надо будет доставить моего друга до дома.
— Стоит ли тогда за это платить? — она чуть притворно удивилась. — Я могу доработать до закрытия.
— Вам лучше доработать или уехать домой? Только честно!
— Домой лучше, конечно, — она посмотрела на маленькие часы-браслет на тонком запястье. — На сегодня я заработала достаточно, можно валиться спать.
— Тогда не вижу предмета для спора.
Я подозвал официанта, тот вызвал распорядителя, стороны вежливо поулыбались друг другу, после чего мы с Раулем оплатили счет, и вся компания направилась на выход. Очереди перед клубом уже не было, так поздно в очередях не стоят, швейцар, отомкнувший канат, получили свои «выходные» чаевые, после чего мы пошли по тротуару вдоль поредевшего ряда машин до моего «пежо», стоявшего далеко. Когда мы подъехали, свободных мест здесь не было.
Людей вокруг хватало, люди выходили и из «Фламинго», и из кафе и ресторана рядом, и просто гуляли. Вдруг лицо в толпе показалось знакомым. Черт, Жанин, моя несостоявшаяся «третья в спальне», с компанией. В мою сторону не смотрит, но, может, и не узнала, хотя не может не узнать, если увидит, даже сбритые усы не помогут, мы на множестве вечеринок уже встречались.
Они в клубе были тоже? Нет, если бы она меня там видела, то наверняка бы подошла поздороваться, как мне кажется. А если она не просто так, то тогда бы не попалась вот так на глаза. И кто с ней? Еще женщина, незнакомая, трое мужчин… и среди них, кто бы мог подумать, тот самый Полу-Жан-Полу-Мари. Вот это интересно, правда.
Мы шли сзади, тоже медленно, чтобы не догнать и не привлечь внимания, я всех придерживал. Затем Жанин и остальные свернули к ряду кэбов, выстроившихся у тротуара, а мы прошли дальше, у них за спиной, после чего я уже повернулся к ним затылком и немного успокоился. Мог бы учесть, что Жанин француженка и компания у нее такая же, «Фламинго» для нее вполне подходящее место. Фуф, чуть было не вскрылся, этого мне только не хватает. Надо до аукциона держать себя незаметным.
Ладно, вот и машина, отпираю. Рауль с дамой сели на заднее сиденье, при этом Полин визгливо хихикала, а Сюзет оказалась на переднем, рядом со мной.
— Тебя куда везти? — спросил я, заводя мотор.
— В «Маленького Инфанта», — сразу ответил Рауль.
Ну, хоть не домой. «Маленький Инфант» — это вроде бы и довольно приличный, не из дешевых, отель, в котором при этом стараются не особо внимательно разглядывать постояльцев и интересоваться их родственными связями. Его можно даже считать самым приличным домом свиданий в городе. И до него отсюда недалеко.
Сюзет сидела молча и вроде даже чуть улыбалась, с заднего сиденья доносились возня и чмоканье, там решили зря времени не терять. Минут через пять я уже остановился у входа в отель.
— Рауль, ты одним ранением удовлетворись, — сказал я, когда тот с дамой выбрался с заднего сидения.
— Опытный воин впросак не попадает, — сказал он на прощание.
— Тогда удачи, — я только усмехнулся.
Задняя дверь захлопнулась, и я сразу же включил первую и поехал.
— Куда нам?
— В Бельвиль, в самый конец улицы Гинемера.
— Хорошо.
Бельвиль — один из самых бедных районов французского сектора, пусть еще и не трущобы, но недалеко от них ушел. А конец улицы лейтенанта Гинемера — как раз скопление самых дешевых меблирашек, где живут, деля квартплату, продавщицы универсальных магазинов, клерки с самыми низкими должностями, конторские машинистки и такие вот танцовщицы тоже, выходит.
Дело уже к утру, машин на дороге почти нет, разве что пару раз попались навстречу сине-белые патрульные «шевроле». Да и сами машины у домов были все больше старыми и потрепанными. Бедный район, говорю же. Закрытые ставнями витрины каких-то магазинчиков и лавок, закрытые бары, закрытые подъезды. Спят все давно, большинству людей на работу с самого утра. Тогда все разом проснутся и потянутся до станции метро «Бельвиль», и оттуда разъедутся кто куда.
— Чем ты занимаешься? — спросила Сюзет.
— Ничем интересным, работаю на большую компанию, а та работает с банками, — ушел я от прямого ответа, а она не стала на нем настаивать. — А ты только во «Фламинго» работаешь?
— Сейчас да. Танцевала в кордебалете в «Крейзи Хорс», но как-то вывихнула щиколотку, и вместо меня взяли другую.
Ну да, я угадал, танцовщица в ней видна.
— Ты здесь родилась?
— Нет, приехала с родителями в восемь лет.
— Живешь с ними?
— С мамой, отец умер два года назад. Вон там нужно налево повернуть, — показала она рукой. — Где афишная тумба, видишь?
— Хорошо, — я свернул куда сказано.
Улица сузилась, хотя совсем узких здесь нет, город новый, фонари горели через один, в окнах ни единого огонька. Как вымерло все. Хотя нет, вон вроде бы в баре свет горит, и два каких-то парня стоят на улице, вижу огоньки сигарет.
— Тут еще что-то открыто? — удивился я.
— В этом баре играют, — Сюзет чуть вздохнула. — Все подонки из этого района там крутятся.
Я лишь кивнул. Интересно, кому они здесь платят «за защиту»? Полиции, скорей всего, этот район ни под какую большую банду не попал. Мутит здесь что-то пара марсельских банд, но никогда не слышал, чтобы они большого влияния достигали.
— Во-он у той подворотни, — снова задала курс Сюзет. — Дальше я пешком.
— Я провожу.
— Не стоит, — она вроде бы чуть занервничала.
— Не надо меня бояться, я безвредный. Мне просто так спокойней, ребята у бара не понравились.
Новое поколение «апашей» возникло в таких вот районах, уличная шпана. И даже слово снова воскресло.
— Все будет со мной в порядке.
Прозвучало это как-то не очень убедительно.
— Давай не будем спорить, — я улыбнулся, повернувшись к ней. — Скажи лучше, как я могу тебя еще найти?
— Во «Фламинго», ты же знаешь.
— Я не очень люблю клубы, — чуть преувеличил я. — Лучше пригласил бы тебя поужинать, если ты не против.
— А когда ты можешь? — она тоже улыбнулась.
— С моей работой трудно загадывать наперед, в этом проблема. У тебя есть телефон?
— Мы же не совсем в глуши живем, — засмеялась Сюзет. — Есть линия на шесть квартир, запиши: Бельвиль девяносто шесть — двадцать восемь. Лучше звонить в середине дня, когда я уже не сплю и еще не ушла на работу. Только придется дозваниваться, соседи любят говорить подолгу.
Машина остановилась. Я хотел открыть для Сюзет дверь, но она вышла сама, а я за это время успел вытащить из-под сидения «кольт» и просто сунуть его сзади за пояс.
— Здесь рядом, всего лишь через двор, — сказала она и взяла меня под руку.
В подворотне стук ее каблуков звучал, как некий гигантский метроном, отбивающий такт для нашего парного танца. Во дворе пахло кошками, компания которых сидела на угольном люке. На нас они никакого внимания не обратили. У подъезда с обшарпанной дверью мы остановились, Сюзет просто сжала мою руку и, попрощавшись, ушла. А я улыбнулся и тихо насвистывая, пошел обратно, отметив, что у меня на удивление хорошее настроение.
На выходе из подворотни, у машины, стояли двое апашей, явно дожидаясь меня. Настроения вступать в полемику у меня не было, поэтому я просто достал пистолет, направил одному из них, тому, что стоял ближе, в грудь, и сказал:
— Даже не начинайте. Увижу еще раз — убью обоих. Бегом отсюда!
Они как-то сразу мне поверили и побежали, и их удаляющийся топот был единственным звуком, который хоть как-то нарушал тишину. Кошки к тому времени примолкли.
