Глава 16
Усадьба Хонтлоров – точнее говоря, «усадьба, купленная когда-то Хонтлорами», представляла собой довольно типичный для южной Пеллии господский дом средней руки, выстроенный пару столетий тому. Толстые стены, сложенные из отесанного камня, хорошо защищали от жары, а узкие окна второго этажа вполне могли послужить бойницами. То, что дом этот недавно пережил большой ремонт, Маттер заметил сразу. Крышу покрывала новая красная черепица, оконные рамы блестели свежей краской, новенькими были даже ворота из рифленого металла.
Князь остановил машину у самой калитки, заглушил мотор и выбрался, разминая спину, на воздух. В кронах высоких деревьев, усыпанных желтыми круглыми цветками, визгливо переговаривались птицы. Солнце поднялось уже высоко, но тут, вдали от города, жара не ощущалась вовсе, да и ветер поддувал весенним холодком.
Не найдя ничего похожего на дверной молоток, Маттер несколько раз постучал по железу калитки, выкрашенному так же, как ворота, в густой винно-красный колер. Кухонная труба в правом крыле дома сочилась прозрачным дымком, так что кто-то здесь был: не хозяева, так хоть кухарка.
– Могут и не услышать, – заметил Такари.
Маттер только мотнул в ответ головой. В доме что-то стукнуло, потом взвизгнула открывающаяся дверь, и через несколько секунд калитка распахнулась: гости увидели тщедушного старичка в плотном домашнем сюртуке, глаза его с любопытством щурились за стеклами очков:
– Что вам угодно, господа?
– Нам хотелось бы поговорить с главой дома Хонтлор, – учтиво улыбаясь, ответил Маттер.
– М-м-м? – старикашка удивленно поскреб щеку. – Какой уж тут дом… Впрочем, Элливер Хонтлор, старший из семьи – перед вами. Старший из оставшихся, – с непонятной горечью поправил он себя, – к сожалению. А вы?..
– Князь Маттер Лоттвиц-Лоер и господин Риро Такари из дома Айдель. Вы разрешите нам войти?
– Ах, да… да. Конечно же, прошу вас…
Старый Хонтлор провел гостей в свой кабинет на втором этаже – большую комнату с балкончиком, неряшливо заваленную каким-то тряпьем и курительными трубками. Из буфета появился графин вина, при виде которого Такари незаметно поморщился. Не спрашивая разрешения, Маттер закурил и поднял глаза к недавно покрашенному потолку:
– Я вижу, дорогой господин Элливер, что недавно вы приняли решение вложить некоторые средства в реконструкцию вашей прекрасной усадьбы? Разумное решение. Ходят слухи, что недвижимость будет дорожать, а вместе с тем вырастут и сметы на такого рода работы. Очень, очень разумное решение.
– Что? – Хонтлор внезапно втянул голову в плечи и едва не пролил вино мимо бокала. – Средства? Ах, да… да. Мы решили, раз уж у нас появились деньги, привести в порядок этот старый дом, потому что жить в городе мне трудно… э-ээ… а откуда вы узнали?
Он поставил графин на стол и повернулся к Маттеру с выражением совершеннейшего ужаса на лице. Руки его заметно дрожали.
– Узнали что? – изящно приподнял бровь князь.
– Узнали… про деньги?
– Так мы с господином Такари и приехали только для того, чтобы разузнать, что же именно вы продали, чтобы деньги эти получить. Господин Такари – старший дознаватель столичной Стражи, ну а я… – Маттер вытащил перстень с печатью Серебряного покоя и протянул его несчастному старику, – вот, извольте.
Изучив печать на перстне, Хонтлор сел на краешек ближайшего стула. Грудь его заходила ходуном, а Маттер внезапно понял, что так недолго и переусердствовать. Он встал и подошел к хозяину с бокалом.
– Выпейте, – приказал он. – Поверьте, никаких претензий по сделке вам предъявлено не будет.
– Но ведь мы, – даваясь вином, забулькал Хонтлор, – не нарушили никаких законов… мы просто продали свою вещь… ненужную, всеми забытую вещь.
– Кому вы ее продали? – резко поднялся из кресла Такари. – Кому? Ушастому хлыщу с раздвоенным подбородком?
– Хлыщу? – Старик не сразу понял, о ком идет речь. – Нет, что вы. Молодой господин Терсио был только посредником… он ведь действовал по доверенности…
– И от кого была эта доверенность?
В глазах Хонтлора сверкнула совершенно неожиданная для него твердость.
– Этого я вам сказать не могу.
– Все-все-все, – успокоил его Маттер. – Говорить вам ничего и не надо. Только кивните, хорошо? Это была Персона Крови? Да? Да или нет? Кивните или помотайте головой, я уже избавил вас от клятвы, мы все благородные люди, мы не произносим здесь имен!..
Хонтлор медленно опустил голову.
– Ясно… Самому Терсио вы бы эту вещь не продали, вы ведь слыхали кое-что о его репутации, не так ли? Да-да, конечно же… как я мог такое подумать!
– Это была всего лишь книга! – выдавил старик, не поднимая глаз. – Просто старая книга… она даже не должна была принадлежать нашей семье, но когда-то овдовевшая госпожа Уна, выходя замуж за одного из Роти, отказалась от части приданого, поскольку семейные реликвии ее не интересовали вовсе. Поэтому книга осталась у нас. Я, честно говоря, плохо представлял себе ее ценность – ну кому какое дело до трактата, описывающего путешествия какого-то предка, основателя нашего дома? Таких книг в Пеллии сколько угодно…
Маттер уселся на старенький кожаный диван, сложил на груди руки и изобразил располагающую улыбку.
– Давайте-ка по порядку, друг мой, – мягко предложил он. – Никаких последствий наша с вами беседа иметь не будет, это я могу обещать вам твердо… Книгу, как я понял, вы толком не читали?
– Как бы я ее прочел? – удивился Хонтлор. – Книга эта была напечатана на старом диалекте Ла-Велле… ну, на том языке, что был в ходу до появления современных литературных норм. Даже если б я очень захотел, так найти такого переводчика – где, в нашей глуши? Я нынешний-то их язык почти не разбираю, что уж про старинный говорить. Там только заглавие прочесть можно было, ну и еще пару строк, вот и все. Но книга была по-настоящему старая, не сомневайтесь. Там даже картинки от руки нарисованы были, тогда еще, видимо, гравюры печатать не умели. Странные такие картинки, непонятно даже – то ли путешественник врал все время, то ли мерещилось ему…
– И что ж это были за «картинки»?
– Ну, – старикан задумался и принялся быстро, как мышь, скрести за ухом. – Где пейзажи, а где – ерунда всякая. Какие-то горящие башни на берегу, какие-то демоны четырехрукие в лодках. Да, помню еще, вот: пещера огромная, а в ней башня, и на самой верхушке вроде бы огонь горит. Может, храм варварский? Кто его знает?
– Может быть, – пожал плечами Маттер. – Чего только на свете не увидишь… Но каким, скажите мне, образом о существовании этой книги мог узнать ваш, э-э-э, покупатель? Она, видимо, числилась по каким-то каталогам фамильных реликвий? Ваши предки выставляли ее на «Дворянских кругах» этой провинции?
– Думаю, что да, – закивал в ответ Хонтлор. – Выставляли вместе с инсигниями дома, это наверняка. Только давно это было, лет двести, вряд ли меньше. Потом уже нам не до «Кругов» стало.
– То есть, книга входила в число ваших официальных реликвий и инсигний? – спросил Такари.
– Должна была, – повернулся к нему Хонтлор. – А что… – на лице его снова появился страх, – я разве не имел права?..
– Имели, – махнул рукой князь, – да и речь сейчас не об этом. Скажите мне вот что – а книга эта, она, как я понимаю, появилась вместе с основателем дома, с тем самым знаменитым Хонт-А-Ллором, получившим остров Тар за свою службу Трону?
– Она, если вы не знаете, была среди прочей его собственности с самого, так сказать, начала… он привез ее с собой из Ла-Велле. Досточтимый предок был великим ученым, архитектором и математиком. Тот факт, что прославиться ему удалось именно в качестве артиллериста, не говорит ни о чем. Артиллерия всегда идет под руку с алгеброй, это всем известно… для меня гораздо важнее, что впоследствии предок наш построил на своих землях целые города, некоторые из которых можно видеть даже и сейчас. Вот какова его заслуга перед Пеллией!
Маттер покачал головой. Старикашка выглядел человеком поразительно ограниченным и нелюбопытным – впрочем, для угасающих фамилий это было вполне рядовое явление. Дальнейший разговор не имел особого смысла. Маттер со вздохом встал и поклонился:
– Просим простить нас за вторжение и дурацкие вопросы. Судьба наша порой полна неприятных сюрпризов. Хотя, впрочем… – Он махнул рукой и, не дожидаясь хозяина, покинул комнату.
«Такие, как ты, старый дурень, устраивают себе неприятные сюрпризы без всякой помощи богов», – подумал Маттер, оглядываясь у калитки, не застрял ли где дознаватель. Такари прощался с Хонтлором на пороге дома, и видно было, что он извиняется за спешку.
– Как-то вы не слишком вежливы сегодня, – заметил дознаватель, садясь в машину. – Или, ах! – я догадался: вас бесят люди, позволяющие себе вольности с семейными реликвиями?
– Да плевать я на них хотел! – Маттер отпустил сцепление, и «Филмор» покатился по неровной дороге, – вместе со всеми реликвиями этой несчастной провинции. Дураки меня бесят. Есть у меня такой недостаток. В этой книге – все то, ради чего мы с вами оказались здесь. Старый пень, между тем, не мог даже объяснить, что там изображено. Верьте мне, Риро: я мог пытать его хоть до полуночи, но ничего толкового он бы нам не рассказал. Башни, пещеры… что там – в этих пещерах? Где они находятся, хотя бы ориентировочно?
– На Таре, я думаю, – устало улыбнулся Такари. – Что вы так на меня смотрите? Лет семьсот назад там были большие торговые колонии лавеллеров. Ах, вы не знали?.. вот видите. И сдается мне, что пушкарь-математик получил свои земли далеко не «просто так»: он их затребовал, а Улла не смог отказать ему в такой незатейливой милости.
* * *
Маттер вернулся в дом господина Сати незадолго до обеденного часа и, как следовало ожидать, обнаружил себя в полнейшем одиночестве – не считая, понятно, верного Хаддена. Дознавателя они высадили у городской Судейской Коллегии, где тот намеревался выяснить, известно ли что об исчезновении Терсио (в Стражу господин Рори идти пока не хотел, никак свое решение не объясняя).
– Вот так-так, – фыркнул Маттер, снимая с себя дорожную одежду. – Давненько я не оставался один.
– Я вас оставлять не собираюсь, – удивленно сморщился Хадден.
– Нет, не обижайся… просто вокруг меня всегда целая толпа людей, и я уже привык к этому настолько, что вот этакая ситуация выглядит немного странной. И что ж нам теперь делать? Небо прояснилось, так не найти ли нам какой-нибудь ресторанчик с открытой площадкой?
– Нечто подобное я заметил в двух кварталах отсюда.
– Тогда снимай доспех, в городе он не нужен, и пойдем. Сидеть в четырех стенах нам явно не с руки.
Капитан согласно кивнул. Много времени ему не потребовалось, и уже через несколько минут они с князем шагали по улице куда-то вниз, в сторону моря. В кронах деревьев буквально надрывались птицы, возвещающие своим щебетаньем скорое наступление лета. Задрав к ним голову, Маттер вдруг подумал, что Юг прекрасен, даже несмотря на тяжкую жару, до которой осталось уже совсем недолго. На перекрестке Хадден повернул направо, к видневшейся за зеленой листвой храмовой площади.
Напротив храма располагались банк, выстроенный явно недавно, и, как контраст – старинная четырехэтажная гостиница с вычурной башенкой над крышей. С угла к гостинице лепился двухэтажный ресторан, за оградой которого виден был сад со множеством столиков под яркими желтыми зонтами.
Сделав Хаддену знак не спешить, князь пересек площадь, подошел к обязательному храмовому фонтану и, наклонившись, смочил руки. В прозрачной воде, заполнявшей каменную чашу фонтана, плавали небольшие оранжевые рыбки. Дно чаши покрывали сотни монет разного достоинства: один из способов совершить пожертвование «на ходу». Каждый вечер из храма приходят двое специальных сборщиков и, задрав до бедер свои одежды, вычищают фонтан дочиста. Маттер бросил в воду серебряную монетку, улыбнулся ко всему безразличным рыбам и зашагал в сторону гостиницы.
– Знаешь, что мне нравится в Майли? – спросил он Хаддена, когда они сели за столик под раскидистой яблоней.
– Откуда ж, ваша милость? Вы никогда не обсуждали со мной такие вещи.
– Хм… да, ты прав. Так вот: нравится мне вот это неожиданное сочетание старого и нового – древняя крепость на горе и самый современный порт внизу, старый храм и только что отстроенный банк в новом стиле. Северяне почему-то не умеют сочетать новое и старое, они уж если принимаются строить, так сносят все вокруг, так, чтобы вычеркнуть прошлое из сегодняшнего дня. Как будто оно их давит… Здесь же люди умудряются спокойно сосуществовать с собственной историей – не отказываясь при этом от того, что несет неизбежное будущее.
Им подали заказ – половину жареного гуся и плошки с тушеными овощами. Отрезав себе порцию, Маттер полностью погрузился в еду, не отвлекаясь более на рассуждения. Солнце давно перевалило через полдень; в окнах большого доходного дома напротив появились медно-золотые отблески приближающегося вечера. Князь меланхолично глядел на них и думал о том, с чего вдруг его растревожило описание старинной книги пушкаря-лавеллера. Быть может, речь в ней шла об отправлении религиозных обрядов, принятых в те времена у него на родине? Тогда и «пылающая башня в пещере», и «демоны в лодке» вполне могут быть объяснены буйной фантазией святош, готовых видеть божественные сущности там, где ими не пахло…
Но почему эта книга вдруг взволновала принца Инго? Вряд ли он стал бы покупать ее себе в частную коллекцию, да и то – рудники, о которых так много болтал Седж Терсио, рудники на далеком южном острове! Уж не набрел ли Инго на одну из тех давних тайн, о которых ему лучше было бы не знать никогда?
Такой вариант, вовсе не рассматриваемый Маттером до сегодняшего утра, сейчас казался ему куда хуже любого мятежа.
– А знаете, я тут вдруг вспомнил одну вещь, – осторожно заговорил Хадден, когда князь, покончив с гусем, разлил по бокалам вино, – наверное, вспомнить надо было раньше, но я ведь был не в курсе всего этого…
– О чем ты? – воздел брови Маттер. – Говори, раз начал. А?
– Да дело в том, что один из моих предков, Арвел, был как-то связан с этим самым пушкарем из лавеллеров. Я тут услышал, как вы обсуждали все это с господином Риро, и стал вспоминать… Видите ли, он был инженером, причем довольно известным – и вот в эпоху войн он действительно имел какие-то дела с гением артиллерии родом из Ла-Велле, который поступил на службу к самому Улле. И как бы он не побывал пару раз на Таре – уже потом, после войны.
– Ого, – князь поставил бокал на столешницу, потянулся в карман за трубкой и кисетом, – вот так дела. Рассказывай все, что знаешь.
– Знаю я немного. От старого Арвела остались альбомы с набросками его изобретений – странные вещи, скажу я вам, в голове у него творились, – и записками о его скитаниях в военную пору. «Гений артиллерии из Ла-Велле» там упоминается точно, причем не раз. Я… я буду вспоминать, ваша милость, и вспомню больше. Беда в том, что альбомы эти я листал в юности, а с тех самых пор к ним не прикасался. Не знаю, как нам это сможет помочь, однако бывают такие мелочи, что меняют ситуацию полностью.
– Ты говоришь как опытный военный, – покивал Маттер. – Вспоминай, старина. Нам действительно могут потребоваться самые неожиданные мелочи: дело заходит еще дальше, так далеко, что теперь и я не знаю, куда мы забредем-заплывем-залетим…
На пороге дома Сати их встретил тот самый широкоплечий слуга, что открывал утром ворота. Выглядел он немного озабоченным.
– К вашей милости было двое посыльных, – сообщил он. – Один из них долго ждал, так как ему велено было дождаться ответа, потом все же не выдержал и убежал. Оба конверта лежат под дверью апартаментов вашей милости.
– Спасибо, – нахмурился Маттер.
Один конверт, желтый и плотный на ощупь, имел вместо адреса размашистую роспись Брамбеша, тогда как второй, судя по расплывшемуся штампу, был позаимствован в канцелярии Судейской Коллегии – и Маттер сразу понял, кто его послал. Не раздеваясь, князь уселся за стол и вскрыл послание Такари.
«Никто ни сном ни духом, – прочитал он. – Но факт прибытия Даглана с его людьми здесь известен, более того, взят на «особую заметку». Пока это все. Ждите меня завтра рано утром».
Маттер закусил губу. Ладно, будем думать, что господин Риро не потратил время зря… Отбросив в сторону записку дознавателя, он вскрыл послание Брамбеша. На стол выпали две светографические карточки и лист писчей бумаги, сложенный гармошкой вчетверо.
На одной из карточек Маттер увидел крупнолицего молодого мужчину, запечатленного возле кадки с каким-то растением. Снимок был сделан лет двадцать назад, то есть в ту пору, когда светография делала в Пеллии только лишь первые свои шаги, и черты лица у снимаемого вышли не очень ясно. На втором снимке, куда как более позднем, был запечатлен тот же тип, но – уже странно расплывшийся и оснащенный тошнотного вида двойным подбородком. Глаза у него казались выпученными, нижняя губа отвисла, чего не было ранее.
Снимок этот выглядел очень интересным – хотя бы потому, что объект был запечтален не в студии и вообще не в Пеллии. Маттер прищурился. Загадочный толстяк стоял, опершись спиной на высокое колесо какой-то повозки, сплетенной из толстой лозы, а фоном снимка служили сводчатые ворота, украшенные сложным лиственным узором.
«Первый кадр – официальный снимок молодого господина Даглана, сделанный по случаю получения им свидетельства финансового поверенного, – писал Брамбеш. – Это – единственный из доступных в Майли снимков Даглана, кроме, возможно, тех, что хранятся в архивах Стражи. Туда мне добраться не удалось, однако один человек, склонный коллекционировать некоторые документы, имеющие касание к биографиям известных горожан, смог предоставить мне снимок, сделанный во времена не столь отдаленные. По его словам, светография была приобретена им у покойного ныне двоюродного брата Даглана; более внятных пояснений он дать мне не смог.
По Даглану – далее. Несколько известных в провинции коллекционеров старины, в том числе, фамильных реликвий и инсигний, были недавно визитированы какими-то весьма наглыми людьми, проявлявшими сильный интерес к реликвиям дома Хонтлор, однако такой товар в продажу не поступал никогда, так что добиться им не удалось ровным счетом ничего. По словам одного из этих добрых стариков (коллекционеров, понятное дело), странные гости твердо знают, что интересующая их реликвия покинула дом Хонтлор, но о дальнейшей ее судьбе они понятия не имеют…»
– Вот почему они пытали бедную Киту, – пробормотал Маттер, шаря в кармане в поисках трубки. – Они думали, что она держит у себя списки реликвий, отходивших при свадьбах или разводах в третьи руки. А она, ясное дело, даже не понимала, о чем может идти речь, ведь книга-то оставалась у Хонтлоров до самого конца…
«Следующее. Смерть господина Роти, как теперь выясняется, вызвала огромный переполох среди определенного круга королевских финансовых поверенных, много лет связанных с казенными подрядами в таких отраслях, как дорожное строительство, торговый флот и, что особо важно, – биржевое регулирование. Появились слухи, будто бы известная нам Персона была направлена сюда именно с целью выявления этих замшелых махинаторов. При этом есть сведения – впрочем, за их достоверность ручаться нельзя, – что некоторые из этих чиновных особ в прошлом имели теснейшие отношения с финансистами Братства и даже помогали им выводить средства за пределы Пеллии. Это, по моему скромному мнению, вполне объясняет волну кривотолков, охватившую город в последнее время.
Пока это вся информация, какую я смог раздобыть для вашей милости. Если вас не затруднит, передайте с посыльным ответ: должен ли я продолжать поиски нашего фигуранта или уже нет? Сдается мне, он крайне не заинтересован в любых, я бы сказал, проявлениях публичного внимания и закопался очень основательно.
Всегда Ваш – Брамбеш».
Маттер отложил письмо и тяжело вздохнул. Возможности Брамбеша были отнюдь не безграничны, на что он, собственно, и намекал. Но если найти Даглана не удалось даже ему, то вряд ли с такой задачей справятся другие… Конечно, Риро Такари вполне может поставить на уши всю местную Стражу, да вот беда: после разговора с сыскным начальником Маттер не имел особых иллюзий.
– Хадден! – крикнул князь. – Попроси кого-нибудь из слуг этого дома найти мне посыльного. Минут так через десять.
«Дорогой друг!» – вывел Маттер, но тут, отложив, карандаш, снова прикусил в задумчивости губу.
– А если попробовать подобраться к этому сумасшедшему ублюдку с другой стороны? – пробормотал он. – А вдруг?
«Поиски известного нам лица продолжать следует без тени сомнения в успехе, – быстро побежал по бумаге карандаш, – однако ж, учитывая бесперспективность прежнего направления, возьму на себя смелость указать новое. По имеющимся у меня сведениям, окружение разыскиваемого составляют лица, долгое время служившие наемниками в составе дворцовой стражи заморского княжества Рамла. Весьма возможно, что кое-кто из них родился и вырос именно здесь, в Майли; таким образом, новое направление поиска может оказаться более удачным, нежели предыдущие…»
В прихожей с шумом распахнулась входная дверь. Маттер услышал знакомую возню Васко, снимающего свои башмаки, и негромкий смех Элиды. Хмыкнув, князь поставил внизу письма свою печать и вложил лист бумаги в конверт.
– Я здесь! – крикнул он.
Элида вошла в кабинет князя первой, опередив старого слугу. По ее лицу Маттер сразу понял, что поход к резиденции принца Инго принес какие-то плоды.
– Мне думалось, что вы придете позже, – произнес Маттер, вежливо указав женщине на кресло.
– Показалась машина принца, – с загадочной улыбкой ответила Элида, – и мы решили оставить позиции. Мы и так достаточно наболтались с его камердинером и даже с начальником личной охраны. Просителей принц не принимает, у него не заведено… хи-хи.
– Это вас смешит? – приподнял бровь Маттер.
– Нет, – Элида одернула на себе платье. – Дело не в этом. Домочадцы с ног сбиваются, опекая невинного юношу, а тот, как я понимаю, на всю эту опеку не обращает ни малейшего внимания. В последнее время стал уезжать под вечер, беседовать с учеными жрецами.
– Интересно, очень интересно… с какими именно?
– Дважды ездил в храм Секех, раза три или четыре – к наставнику Моллу в храмовый Круг Торговой палаты. Про этого Молла я не только слышала, но даже читала кое-какие его работы. Он не столько священнослужитель, сколько историк. Большой коллекционер древних манускриптов. Занимается только Югом, все остальное его не слишком интересует. Впрочем, история Юга – тема неисчерпаемая, так что я его очень хорошо понимаю.
– Насколько мне известно, принц никогда раньше не проявлял особого рвения в вопросах религии, – заметил Маттер. – Что это его так разобрало?
– Именно что разобрало, – кивнула Элида. – Сегодня утром он получил некое письмо, после чего объявил всем своим людям о том, что ближайшими днями отправится в паломничество на дальние южные острова. Когда и куда именно, пока никто не знает. С собой он берет всего несколько человек.
– Так… Письмо, значит. И после этого письма он как обычно выехал на службу?
– Да. Все как всегда, ваша милость. Так, будто ничего и не случилось.
