Глава 4

Сегодня ночью был дождик, и трава рядом с оградой еще не успела просохнуть. Я бежала по тропинке, которая за время моего пребывания в поместье значительно расширилась. При этой мысли я улыбнулась: кроме меня, в этом доме никто не бегал по утрам. Значит, тропинку утоптала я.

Но сегодня, добежав до плодового садика, я обнаружила, что теперь я не одна. Между деревьями мелькала фигура в спортивном костюме. Нет. Две фигуры в спортивных костюмах разных цветов. Один был темно-синим, другой – ярко-желтым. Подбежав ближе, я узнала Ладу и Лику. С Ладой все ясно, ей тренировки жизненно необходимы. Но что делает Лика в шесть утра в саду, одетая в ярко-желтый с лампасами костюм? Трава еще мокрая, и она может простудиться.

Я подбежала к девушкам и остановилась как вкопанная. На траве между деревьями был разложен надувной резиновый матрас, и Лика, лежа на нем, под руководством Лады качала брюшной пресс.

– Доброе утро, девочки, – поздоровалась я, выслушала их ответ и спросила у Лики: – Ты решила подправить фигуру?

– Женя, не мешай, – отозвалась моя бывшая подопечная, – а то я собью дыхание.

Я покачала головой, но больше ничего спрашивать не стала. В конце концов, занятия спортом еще никому не принесли вреда. Я побежала дальше. Пробежав положенное расстояние, я остановилась и занялась упражнениями, потом, как обычно, приняла душ и направилась в кухню перекусить. Здесь за столом уже сидели Лада с Ликой и уплетали за обе щеки овсяную кашу на молоке.

– Приятного аппетита, – сказала я и села рядом с Ладой. – Я смотрю, ты приобщаешь молодежь к спорту?

– Она хочет стать телохранителем, – ответила Лада, указав глазами на Лику.

– Лика, – обратилась я к девушке, – ты вчера говорила, что хочешь быть предпринимателем. Ты передумала?

– Одно другому не мешает, – философски заметила Лада.

– Я тоже так думаю, – произнесла Лика очень серьезно, – ведь если я стану богатой, у меня будет много врагов. А на телохранителей надежда плохая. Вот ты, Женя, бросила меня сразу после того, как отец предложил тебе охранять его и его поместье. И я даже знаю почему.

– Почему же? – спросила я и тут же пожалела, что задала Лике этот вопрос. Я просто забыла, что она еще подросток и умеет мыслить только категориями. У нее пока весь мир поделен на две половины – плохую и хорошую, черную и белую, а о существовании других цветов и оттенков она и не подозревает.

– Отец пообещал тебе много заплатить, – сказала Лика и отставила от себя пустую тарелку, – тетя Валя, а где бутерброд с сыром?

– Сейчас, сейчас, – откликнулась помощник повара, подавая Лике на тарелке ломоть намазанного маслом ржаного хлеба с тоненьким кусочком российского сыра, – сейчас еще кофе принесу.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, взяла в руки бутерброд и принялась рассматривать его со всех сторон. Потом она положила еду обратно на тарелку и с вызовом посмотрела мне в глаза, ожидая ответа.

– Лада, – обратилась я к новоиспеченному телохранителю Лики, – кто тебя просил обсуждать с ребенком суммы гонораров?

Лада покраснела как кумач, но ничего не ответила.

– И вообще, откуда ты узнала, что Никитин обещал заплатить мне больше, чем Ильницкая? Или это только твои предположения? Если да, то делиться ими с подопечным вовсе не обязательно.

Лада продолжала молчать.

Нужно было срочно реабилитировать себя в глазах младшей Никитиной.

– Мы с твоим отцом еще не обсуждали сумму гонорара, – сказала я, обращаясь к Лике, – и если ты думаешь, что все дело в деньгах, то глубоко ошибаешься.

– Почему это я ошибаюсь? – с вызовом спросила девушка. – Я своего отца знаю лучше тебя. Он готов платить бешеные деньги за свое спокойствие. – Она взяла в руки бутерброд и стала его демонстративно есть, тем самым давая мне понять, что разговор окончен.

– Твоего отца могут убить, – словно невзначай ответила я, – а с тобой в поместье ничего не случится, – мне очень не хотелось говорить это Лике, ведь я могла скомпрометировать ее мать. Боже, как трудно с детьми богатых родителей!

– То есть ты хочешь сказать, что мама наняла тебя зря? – Лика решила узнать правду во что бы то ни стало.

– Ну почему зря? На свадьбе все гости будут пьяными, а за поведение пьяных не всегда можно поручиться. – Я постаралась уйти от ответа, но Лика это поняла и презрительно фыркнула в только что принесенный Валентиной кофе. Брызги разлетелись по всему столу.

– Сейчас я принесу тряпку, – засуетилась тетя Валя, не замечая, что я до сих пор сижу за пустым столом.

– Тетя Валя, доброе утро, – проговорила я с язвинкой в голосе, – может, сначала положите мне каши?

Валентина посмотрела на меня с испугом.

– Ой, Женечка, прости! Я тут с ними совсем закрутилась. – Она взяла тарелку, положила мне каши и дала ложку. Потом сбегала к мойке, взяла тряпку и вытерла обрызганный Ликой стол.

– И вообще, можешь не фыркать. Тебе не все известно, а делиться предположениями я с тобой не намерена, – сказала я Лике назидательным тоном, – у телохранителей есть свои секреты. А что касается тебя, то я тебя не бросала. Просто в поместье у меня появилось много работы, с которой мне в одиночку не справиться.

– И что ты имеешь в виду? – с сарказмом спросила младшая Никитина. – Замену задвижки в моей бывшей комнате?

– Я чувствую, ты сегодня просто не в настроении, – произнесла я, – это, наверное, после дождя.

Я прекратила бесполезный спор, взяла ложку и занялась кашей.

Лада, выслушав нашу перепалку, решила мне помочь, но, как всегда, ляпнула невпопад:

– Женя будет заниматься охраной всего поместья, а значит, будет охранять и тебя, – сказала она Лике.

– И ты туда же? – возмутилась Лика. – Да на вас, на телохранителей, вообще надеяться нельзя. И как вас только люди нанимают? Я не хочу никаких телохранителей. С этой минуты вы обе уволены! – Она выскочила из-за стола и побежала во двор.

Мы с Ладой переглянулись, и я подвела резюме:

– Вот тебе результат откровенного разговора с подопечной. Теперь ты знаешь, что нельзя обсуждать размеры гонорара с несовершеннолетними?

Лада закивала, бормоча извинения.

– Можешь передо мной не извиняться. Прощения просить будешь у Ильницкой, если Лика попадет в историю. Как вот теперь на нее повлиять? Она ведь пока не понимает, что ее безопасность зависит от того, насколько хорошо охраняется все поместье. А представляешь, что будет, если в ряды гостей просочится убийца? Ты ведь в таких ситуациях не была, поэтому не знаешь. А я знаю: убийца будет хладнокровно убивать каждого, кто встанет у него на пути.

– Я больше не буду говорить лишнего. – В глазах Лады я прочла искреннее раскаяние. Она действительно не понимала, что натворила.

– Ладно. Уже сказано достаточно. Теперь нужно подумать, как исправить положение, чтобы Лика снова смогла нам доверять. Тетя Валя, дайте мне бутерброд, – крикнула я помощнице повара, – и большую кружку крепкого черного кофе.

Я допивала кофе, когда в кухню зашел Игорь Михайлович. Увидев нас с Ладой, он весь подобрался и поздоровался с нами очень сухо.

– Валентина, дай чего-нибудь перекусить, – попросил он, садясь за стол поодаль от нас. – Кстати, девушки, к нам в поместье пожаловали полицейские. Их машина стоит за воротами, и они ждут водителя «Фольксвагена», из которого вчера на дороге были обстреляны «Жигули» мирного жителя. Женя, это случайно был не твой «фольк»?

Вместо ответа я посмотрела на Ладу, и она вся сжалась, вобрав голову в плечи.

– А разве в Расловке есть еще один «Фольксваген»? – спросила я равнодушным тоном, хотя внутри меня все бурлило. Вот оно, началось!

– Тогда дойди до ворот и объясни представителям закона, почему из окна твоей машины раздался выстрел, пробивший покрышку и шину местных «Жигулей». Валюша, это овсяная каша? – спросил он у помощника повара. – А можно мне чего-нибудь поострее?

– Влад вчера варил солянку для Александра Александровича, и там осталось немного. Положить?

– Давай. – Глаза начальника охраны разгорелись, и он потер руки в предвкушении любимого блюда. – А ты, Женя, иди, иди, а то полицейские ждать не будут. У нас здесь так заведено: если виновный сознался и покаялся, полиция его не трогает, если же уперся и стоит на своем, – закроют.

Я глубоко вздохнула и посмотрела на Ладу. По ее широко раскрытым глазам я поняла, что оправдываться за нее придется мне.

– Сходи за своим пистолетом, – сказала я ей, и когда я буду говорить с полицейскими, стой и молчи в тряпочку. Поняла?

– Поняла, – машинально ответила она и медленно вышла из кухни.

– Давай живее! – крикнула я ей вслед.

– Вот, Михалыч, твоя солянка. – Тетя Валя принесла начальнику охраны тарелку острого рыбного блюда, – а вон ржаной хлебушек. Сметаны дать?

– Давай, – ответил Михалыч и покосился на меня. – Ты чего ждешь? Иди к воротам.

– Сейчас. Лада придет – пойду, – я выглянула во двор и увидела, как по парадной лестнице спускается Лада, держа в руках злополучный пистолет. – Иди сюда, быстро! – крикнула я ей и махнула рукой. Лада остановилась и с минуту соображала, что ей дальше делать. Наконец, ей в голову пришло решение, и она стремительно направилась в сторону кухни.

Я облегченно вздохнула. Теперь нужно ее проинструктировать, чтобы она вовремя мне поддакивала, а там посмотрим, куда кривая выведет. Пока мы шли к воротам, я втолковывала Ладе, что нам с ней нужно написать встречное заявление, заручившись показаниями Виталия.

– А кто такой этот Виталий? – спросила Лада, еще не успевшая познакомиться с обитателями поместья.

– Это мастер, который ремонтировал мне машину после нашей первой встречи с хулиганами. А насчет второго случая я сама все скажу.

У ворот рядом с дежурным охранником стоял полицейский в форме и разглядывал нас из-под руки.

«Ну вот, начинается», – подумала я и поздоровалась с представителем закона.

– Доброе утро!

– Для кого доброе, а для кого и нет, – без особого энтузиазма ответил полицейский. – Лейтенант Городецкий, – представился он, приложив руку к козырьку фуражки. – Это вы стреляли по машине жителя Расловки Владимира Стрижова?

Я решила сразу взять быка за рога.

– Ваш Владимир Стрижов или как его еще там, дважды уродовал мне машину и вместе со своим другом, имени которого я до сих пор не знаю, намеревался избить меня монтировкой. – Я смотрела полицейскому прямо в глаза, пытаясь определить его настроение.

– Он просто пугал вас, потому что вы были вооружены, а вы пустили в ход пистолет. – Лейтенант продолжал обвинять. Интересно, что ему наговорил этот подонок?

– У меня три свидетеля: дочери Никитина, в поместье которого вы находитесь, и автослесарь, чинивший мою побитую машину.

– Что вы хотите этим сказать? – возмутился полицейский. – Что присутствие дочерей Александра Александровича дает вам право применять огнестрельное оружие?

– Я хочу вам сказать, что намерена написать встречное заявление, а если мне в этом откажут, я вынуждена буду обратиться в вышестоящие инстанции.

– Интересно, куда? У нас здесь один отдел полиции.

– Это у вас он один. А в Тарасове есть еще и областной, в котором меня охотно выслушают, несмотря на заявление вашего Стрижова. Кстати, а кто его надоумил написать заявление, в котором правда искусно переплетена с чистейшим вымыслом?

– Никто, – отрезал лейтенант, – он вчера пришел к нам в отдел и рассказал о вашем поведении на дороге. Ну, мы и посоветовали написать заявление. Кстати, почему вы так настаиваете на том, что Стрижов – инициатор инцидента?

– А почему вы так упорно не хотите верить, что ваш Вован, как его называют друзья, провоцирует аварии, после чего вымогает у потерпевших деньги?

Полицейский вытаращил на меня глаза так, как будто я сообщила ему нечто фантастическое.

– Как, вы еще об этом не знаете? – удивилась я. – Сейчас я схожу за дочерями Никитина, и они вам опишут в самых ярких красках, как я поставила на место ваших вымогателей. А еще я позвоню в городской отдел по борьбе с организованной преступностью и сообщу о том, как вы потакаете уголовным элементам.

У лейтенанта порозовели уши. Он явно не ожидал такого отпора и сейчас судорожно соображал, что ему предпринять. Я не стала помогать ему, задавая наводящие вопросы. Пусть в следующий раз подумает, кого защищать, а кого нет.

– Хорошо, пишите встречное заявление. А еще я хотел бы осмотреть вашу машину на предмет ущерба. У вас ведь остались следы от аварии?

– От так называемой аварии у меня следов не осталось: местный автослесарь еще вчера привел мою машину в порядок. А вот след от брошенного камня на капоте есть. И, надо сказать, не маленький. Пригнать машину сюда? – Я вопросительно посмотрела на стража порядка.

– Да, конечно, я подожду вас здесь. – Тон лейтенанта резко изменился. Из грозного обвинителя он превратился в обычного человека, пытающегося узнать истину.

Я махнула рукой Ладе, и мы вместе пошли в гараж, чтобы подогнать машину к воротам. Оставить девушку наедине с Городецким я не решилась: если Лада откроет рот, то может все испортить, мне придется начинать все с начала, и кто может дать гарантию, что у меня во второй раз получится обескуражить лейтенанта.

В гараже мы застали Виталия. Он ходил вокруг моей машины и качал головой.

– Привет! – поздоровалась я. – Что интересного ты нашел в моем «фольке»?

Виталий поднял голову и выразительно посмотрел на меня.

– Я никак не могу взять в толк: почему два дня подряд на твою машину кто-то покушается? – Мастер развел руками, подкрепляя этим жестом свои слова.

– Я сама не пойму, почему расловские хулиганы невзлюбили мою машину. Кстати, вмятина на капоте получена от солидного куска щебенки, брошенного то ли Вованом, то ли кем-то из его компании. Мало того, – добавила я, – эти ублюдки написали на меня заявление в полицию, жалуясь на то, что их пугнули пистолетом.

Виталий выслушал меня, сочувственно качая головой.

– Какое безобразие! Куда только смотрят полицейские?

– В данный момент полиция в лице лейтенанта Городецкого приехала в поместье, чтобы отыскать борзого телохранителя, использующего свое оружие против расловских хулиганов. – Я сказала эту тираду с горькой иронией, которую автослесарь тут же заметил.

– Не отчаивайся, в полиции работают не дураки. В конце концов они разберутся, кто прав, а кто виноват.

– Ловлю тебя на слове. – Я выставила вперед указательный палец. – Если мне понадобится твоя помощь, выступишь в качестве свидетеля?

– По-любому, – с жаром воскликнул Виталий. – Я видел, во что превратился бампер «фолька» после столкновения на пустой дороге, и вижу сейчас вмятину от большого камня. Конечно, щебень может вылететь из-под колеса и оставить на корпусе машины глубокий след. Но таких размеров вмятину рядом с лобовым стеклом мог оставить только камень, брошенный нарочно. Когда могут понадобиться мои показания?

Я немного подумала и решила, что для написания заявления мне придется ехать в участок, и присутствие автослесаря в качестве свидетеля мне не помешает.

– Сейчас у тебя есть время?

– До двух я свободен. Потом нужно будет осмотреть машины, которые повезут молодых в ЗАГС. Так что сейчас я к твоим услугам.

– Тогда я выгоняю «фольк», а ты садись с нами. Поедем в местное отделение полиции писать заявление на Вована и компанию.

Виталия не нужно было просить дважды. Он открыл переднюю дверцу «фолька» и сел на пассажирское сиденье. Лада, слышавшая весь наш разговор, устроилась сзади и закрыла за собой дверцу. Я обошла машину кругом, села за руль и выехала из гаража. У ворот как часовой стоял лейтенант Городецкий и не спускал глаз с моей машины. Подъехав к воротам я притормозила и, высунувшись в окно, спросила представителя власти:

– Встречное заявление писать поедем?

Он неуверенно кивнул и вышел за ворота. Там стояла его «канарейка» – «девятка», раскрашенная подобающим образом. Он достал из кармана ключи, открыл машину и сел за руль.

– Езжайте за мной, – сказал он, высунувшись из окна, и тронулся с места.

Я пристроилась ему в хвост и не спеша вырулила на дорогу, ведущую в Расловку.

Мы ехали из отделения полиции, если, конечно, таковым можно назвать избу с российским флагом на крыше, – в общем, мы ехали обратно, довольные собой: заявление было написано на трех листах и включало все подробности двух наших встреч с Вованом и компанией. Прочитав сей опус, лейтенант Городецкий сказал, что его зовут Сергей и я могу обращаться к нему в любое время.

Я поймала его на слове и буквально засыпала вопросами о том, что за люди живут в деревне и можно ли от них ожидать каких-либо пакостей. Сергей ответил, что главный пакостник в деревне небезызвестный нам Вован, а остальные жители ведут себя смирно. Если, конечно, не брать в расчет регулярные попойки с рукоприкладством.

Больше от представителя местной власти мне ничего не было нужно, и мы благополучно покинули гостеприимное отделение полиции.

Сейчас мы уже подъезжали к поместью, и Лада, всю дорогу флиртовавшая с Виталием, спросила меня, чем ей заниматься после того, как мы приедем. Я посоветовала ей найти Лику и попробовать восстановить с ней отношения. У меня были намечены другие дела, в частности нужно было проследить за тем, как каменщик заделает дыру в заборе, а электрик восстановит контакт между камерами наружного наблюдения.

На въезде нас встретил вездесущий Михалыч и с сарказмом спросил о результатах нашего общения с властями. Узнав подробности, он сменил гнев на милость и даже спросил, исправен ли у Лады пистолет.

– Лада, давай я его посмотрю. Мне кажется, ты выстрелила не специально. Твой пистолет просто сорвало с предохранителя.

Лада заулыбалась и сообщила начальнику охраны, что стреляла специально, целясь в колесо. Я мысленно схватилась за голову и вмешалась в разговор, переведя его в другое русло. С каждой минутой я все больше убеждалась в глупости Лады, поэтому не стала задавать ей вопросы, которые давно вертелись у меня на языке.

Прежде всего меня интересовало, зачем она заказала дорогущий сайт, если умные люди нанимают себе тех телохранителей, лиц которых не знают преступники. Потом я хотела у нее спросить, кто работал над ее имиджем. На первый взгляд Лада с ее короткой стрижкой, выбеленными волосами и горстью пирсинга в левом ухе казалась явным представителем сексуальных меньшинств. Но с другой стороны, ее умелый флирт с нашим автослесарем свидетельствовал об обратном.

– Лада, ты кроме курсов телохранителей где-нибудь еще училась?

– В Тарасовском пединституте, на спортфаке, – с готовностью ответила она.

Так вот, оказывается, в чем дело! Девушка с детства увлекалась спортом, а мыслить логически ее никто не учил. Какой же из нее тогда телохранитель? Телохранитель должен уметь просчитать возможные действия преступника, в противном случае он просто бесполезен. Но Ладе, кажется, это говорить без толку: все равно не поймет.

Я поставила машину в гараж, получив от Виталия гарантию, что вмятина на капоте будет к вечеру выправлена. Потом сходила к себе в номер и, бросившись на кровать, с полчаса подремала, что со мной случалось крайне редко.

Теперь мне предстояло поговорить с Михалычем насчет ремонта камер и забора. Я встала с кровати, заново причесалась, сходила в ванную, чтобы плеснуть в лицо пригоршню воды, и окончательно пришла в себя. Теперь можно идти во двор, смотреть, как каменщик и электрик делают свою работу.

У дыры в заборе уже хлопотали люди: одни месили раствор, другие вынимали расшатанные кирпичи, а наверху, на последних ступеньках стремянки орудовал электрик, соединявший оборванные провода. Все шло своим чередом и мне оставалось только проверить, как теперь работают мониторы в будке охранников.

Я направилась к воротам и застала там Михалыча, который тыкал пальцами в монитор, узнавая забытые картины родного поместья.

– А это какая камера заработала? – спросил у Михалыча молодой парень в камуфляже и с пистолетом у пояса.

– Восьмая. Она смотрит на плодовый сад. В самый центр, где растет бергамот.

Объяснения начальника охраны ничего не сказали парню. Он продолжал смотреть в монитор ничего не выражающим взглядом.

– Ты бы прошелся по поместью и сам глянул, что где находится, – сказал ему Михалыч и отвернулся. – А, Женя! Пришла посмотреть, как теперь работают камеры? Это хорошо. Вот видишь, Вадик, даже приезжий телохранитель знает, какая камера какое изображение дает. А ты смотришь в монитор, как баран на новые ворота.

Вадик насупился и стал пристально разглядывать картинки. Наконец он узнал участок сада, прилегающий к черному ходу.

– Вон вход в столовую. А рядом? Что это рядом, Михалыч?

– Это гостевой домик с торца, – ответил начальник охраны, – здесь будут жить приезжие.

– Вижу! – обрадовался Вадик. – А вон вдалеке парадный вход в большой дом. Слушай, Михалыч, как все здорово! Нам теперь и по территории ходить не придется. На мониторе все как на ладони.

– Ну-ну, размечтался! – оборвал его фантазию Игорь Михайлович. – Территорию обходить будем, как положено, а это, – он ткнул пальцем в монитор, – для того, чтобы следить за поместьем в промежутках между обходами.

Этот разговор мог продолжаться еще долго, поэтому я вышла из будки и отправилась в столовую. Время близилось к полудню, и скоро тетя Валя позовет нас на обед. Интересно, что сегодня приготовил Влад?

Прямо у черного хода я встретила Лику и Кристину. Сестры с деловым видом шли в столовую, неся в руках корзинку с фруктами. Лика покосилась на меня и поджала губы.

– Что задумали, девочки? – задала я невинный вопрос, но сестры отвернулись от меня и ответом не удостоили. Ну, с Ликой все ясно: она обижена на весь свет из-за того, что ее «бросил» телохранитель. А с Кристиной что случилось? На последний вопрос я получила ответ позднее, и он оказался настолько неожиданным, что удивил даже меня. Но обо всем в свое время.

Я вошла в столовую вслед за сестрами и обнаружила там повара. В гордом одиночестве он чистил картошку, все время поглядывая на входную дверь.

– Женя, ты Валентину не видела? – спросил он у меня и, получив отрицательный ответ, вновь принялся за свое скучное занятие.

Прикинув в уме, сколько времени займет у Влада приготовление обеда, если оно застопорилось на уровне чистки овощей, я со вздохом покинула кухню. Выйдя во двор, я увидела, что ко мне спешит Игорь Михайлович и машет мне рукой, чтобы я остановилась.

Я пошла ему навстречу. Еще издали он крикнул мне:

– Женя, тебя Сан Саныч ищет!

– Где он? – спросила я спокойным тоном.

– У себя в кабинете. Иди скорее, у него какие-то важные новости, – Михалыч снял фуражку, достал носовой платок и вытер взмокший лоб.

Я решила пройти хоть раз черным ходом и, к удивлению Михалыча, вернулась в кухню, нашла глазами лестницу, ведущую наверх, и поднялась по ней. Ничего особенного я не увидела: лестница вела на веранду, тянущуюся вдоль всего второго этажа. Прямо напротив лестницы я увидела обитую кожей дверь, ведущую в кабинет Александра Александровича. Я открыла ее и вошла. Мрачный как туча Никитин сидел за столом и щелкал мышкой, перебирая интернет-страницы.

– Вызывали? – коротко спросила я.

– Вызывал, – Никитин оторвался от монитора и пристально посмотрел мне в глаза. – Ну что, Женя, началось, – сказал он обреченно.

Я не поняла.

– Что началось?

– То, чего и следовало ожидать. Он опять мне звонил, – Сан Саныч взял в руки телефон и показал список звонков. Последним был звонок с номера, который не определился. Я поняла, что он имел в виду.

– Давно звонил? – спросила я.

– Минут за десять до твоего прихода.

– Что говорил?

– То же, что и тогда.

– Что день свадьбы Кристины станет днем вашей смерти? – Я решилась напомнить текст послания, чтобы посмотреть, как Никитин воспринимает эту фразу.

Сан Саныч стиснул зубы так, что кожа над скулами стала белее мела.

– Да. Он повторил эту фразу почти слово в слово. И повесил трубку, не дожидаясь ответа.

– Голос удалось записать? – спросила я, не надеясь получить утвердительный ответ. Но Никитин меня порадовал: когда ему звонил неизвестный, у него работал компьютер и, переведя телефон в режим громкой связи, он записал в звуковой файл часть послания.

Я прослушала запись несколько раз. Голос был изменен, но не настолько, чтобы не запомнить тембр. Неизвестный не пользовался техническими средствами. Он просто говорил фальцетом.

Я сказала об этом Александру Александровичу и спросила, есть ли у него на примете человек, обладающий таким голосом.

Никитин задумчиво почесал за ухом.

– Это может быть кто угодно. Женя, я – богатый человек и давно не питаю иллюзий относительно своего окружения. Есть несколько человек, за которых я могу поручиться, но это скорее исключения из правила. Остальные меня либо боятся, либо ненавидят, – Александр Александрович говорил спокойно. Видимо, он давно смирился с мыслью о том, что его окружают враги. Но звонок был от человека, который не боится Никитина и не тратит энергию на бесплодную ненависть. Этот тип что-то задумал и готов привести свой замысел в исполнение.

Я сбросила файл с записью к себе на телефон, чтобы прослушать ее еще раз, и спросила Никитина, есть ли у него в компьютере программы для работы со звуком. Получив отрицательный ответ, я с разрешения хозяина села за его ноутбук, вышла в Интернет и скачала несколько таких программ. Конечно, это были не те программы, которыми пользуются профессиональные сыщики, но в моей ситуации годились и они.

– Александр Александрович, можно мне поработать с записью? Мне на это нужно около часа.

– Женя, работай хоть до завтрашнего утра, – с готовностью ответил Никитин, – лишь бы от этого был хоть какой-то толк.

– Спасибо. Я просто хочу услышать приблизительный тембр его настоящего голоса. А потом мы поищем его обладателя среди ваших гостей.

– Ну что ж, придумано неплохо, – Сан Саныч немного повеселел, – кстати, покушение на меня может готовить кто угодно. Так что работа тебе предстоит долгая.

– Ничего, справимся, – приободрила я клиента, – самое главное, чтобы в поместье никто не проник незамеченным. А дальше – дело техники, – я продолжала утешать Никитина, с трудом веря своим собственным словам. Судя по его действиям, преступник был опытный и циничный. Такие не останавливаются ни перед чем. Если у него на пути кто-то встанет, он, не задумываясь, избавится от досадной помехи и пойдет до конца. Я не стала говорить Никитину о своих опасениях и зависла у него в кабинете до самого обеда.

Было три часа пополудни, когда у ворот поместья возникло какое-то движение. Я выглянула в окно бывшей комнаты Лики и увидела, как во двор въезжает красная «Лада Калина». Мне стало интересно, что за субъект разъезжает на таком монстре, и я спустилась вниз. Тем временем «Лада» въехала в гараж и под руководством Игоря Михайловича припарковалась у дальней стены.

Из машины вышел немолодой сухощавый мужчина с брезгливым выражением лица, обошел ее кругом и открыл дверцу со стороны пассажира. Последовала пауза, после чего в гараже появилась такая же сухопарая дама бальзаковского возраста с маленькой собачкой под мышкой. Дама взяла мужчину под руку, и они направились к гостевому домику. Игорь Михайлович открыл багажник «Лады», вынул оттуда большую сумку и понес вслед за приезжими.

Все это время я стояла рядом с гаражом, выбрав место, с которого было видно, что происходит внутри. Меня разбирало любопытство, что за гости приехали к Александру Александровичу и как можно с ними познакомиться. Я решила спросить об этом у Михалыча и стала ждать, когда начальник охраны закончит возиться в гостевом домике.

Наконец, он вышел во двор, и я тут же подошла к нему.

– Игорь Михайлович, можно поинтересоваться?

Начальник охраны остановился, снял фуражку и вытер пот клетчатым носовым платком.

– Что за пара к нам пожаловала?

Он подозрительно на меня покосился и проворчал:

– Уже «к нам». Быстро же ты здесь освоилась. Так скоро и командовать мной начнешь. – Начальник охраны скривил губы в улыбке. – Это двоюродная сестра хозяина с мужем. Они сейчас живут в Уфе, но ради такого знаменательного события, как свадьба племянницы, решили приехать.

– А кто они такие? – Я имела в виду род занятий гостей, но Михалыч понял меня иначе.

– Я же сказал: сестра шефа с мужем. Что тут непонятного?

Я не стала больше приставать к начальнику охраны. Настроение у него было не очень, да и жарко ему было в камуфляже. А насчет рода занятий гостей мне придется узнать самой. Нужно только выбрать подходящий момент. Я вошла в коридор гостевого домика и прислушалась. Гостей поселили в комнате по соседству, и я могла зайти к ним под любым благовидным предлогом. Например, спросить у них… Что бы такого у них спросить?

Я решительно подошла к двери, за которой слышалось ворчание собачки и женский голос, уговаривающий песика не капризничать, а есть, что дают. Представив себе эту милую сценку, я постучала в дверь. Она тотчас открылась. В проеме стоял тот самый мужчина с брезгливым выражением лица и невыразительными глазами.

– Добрый день, – поздоровалась я, – как доехали?

– Спасибо, все было очень неплохо. Только вот машину нам дали неважную. Жарко в ней. Кондиционер сломался, и мы всю дорогу от Тарасова обливались потом. Да вы заходите, не стесняйтесь. – Мужчина шире открыл дверь, пропуская меня в номер. – Вы, как я понял, кто-то из обслуживающего персонала. – Он осмотрел меня с ног до головы и остановил взгляд на том месте, где из-под жилета выпирала кобура.

– Я телохранитель. Можно звать меня просто Женя. Я пришла осмотреть ваш номер на предмет безопасности.

– О! Здесь есть даже такие? – удивился мужчина. – Ну что ж, давайте знакомиться. Меня зовут Олег Георгиевич, а мою супругу – Валентина Петровна. Наш песик Кузя не кусается, – добавил он с улыбкой.

– Это плохо, – заметила я с улыбкой. – Собака должна уметь защитить своего хозяина.

– Только не Кузя. Вы знаете, он у нас недавно упал в обморок. Жена зашла в гараж и увидела там мышь. Ну, естественно, визги, писки. Кузя с минуту слушал, потом лапы у него разъехались, и он упал.

– Откачали? – спросила я, представив, как собачке становится дурно.

– Откачали. Но теперь он наотрез отказывается заходить в наш гараж.

– Мне сказали, что вы приехали к нам из Башкирии, – я решила перейти к делу.

– Мы с женой живем в Уфе.

– Красивый город?

– Да, особенно ночью.

– Ваша работа связана с ночными дежурствами? – Я постепенно подводила Олега Георгиевича к интересующей меня теме.

– Я – директор крупного магазина и часто возвращаюсь с работы очень поздно, – сказал он с извиняющейся улыбкой.

– И ваша жена не против? – Я улыбнулась ему в ответ.

– Я очень даже против, – подала голос Валентина Петровна. – С тех пор как он там работает, нам не удается собраться за ужином всей семьей, а это разобщает. Женя, вы хотели осмотреть наш номер, – напомнила мне она, из чего я сделала вывод, что мой визит затянулся.

– Да-да, – ответила я, – можно пройти?

Олег Георгиевич отступил от двери, пропуская меня внутрь.

Я обошла номер, осмотрела каждый угол, выглянула в окно, и, не найдя ничего особенного, подергала дверную задвижку. Последняя осталась у меня в руке, и я, не зная, куда ее деть, продолжала держать ее на ладони.

Олег Георгиевич взял у меня задвижку, осмотрел со всех сторон и вынул из нее маленькие гвоздики.

– Покажу Игорю Михайловичу, – сказал он, вертя в руках оторванный запор, – с такой задвижкой можно считать, что номер открыт всю ночь. Заходи кто хочешь.

– Скажите, – поддакнула я, – в моем номере было то же самое, но после смены гвоздей задвижка стала держаться.

– А где вы расположились? – поинтересовался гость из Уфы.

– В соседнем номере. – Я показала рукой в сторону коридора. – Оттуда открывается очень хороший вид.

– Значит, соседи, – произнес Олег Георгиевич скучающим тоном, и я поняла, что мне пора уходить.

– До встречи, – простилась я и вышла из номера. Конечно, познакомиться с гостями не составило труда. Но как я узнаю об их настроениях? Я вернулась в свой номер и села у окна следить за воротами. В это время за стеной послышались голоса. Я перешла в свою бывшую комнату и прислушалась. Супруги спорили:

– Наверняка его любовница, – слышался голос Валентины Петровны.

– Ну, не знаю, – Олег Георгиевич замялся.

– Конечно, «не знаю»! Все красивые девушки – телохранители. Интересно, что она заканчивала?

– А ты бы спросила.

– Спросишь тут. Ты от нее ни на шаг не отходил и позволил пройтись по нашей комнате, как по проспекту. – В голосе Валентины чувствовалось плохо скрываемое раздражение. – Интересно, сколько он ей платит?

Олег Георгиевич молчал, и его супруга продолжила:

– Набрал целый штат охранников, а когда мне нужна была срочная операция, копейкой не помог! Выжига!

– Ты помнишь, когда сообщила ему об этом?

– При чем здесь это?! Да, я не родная сестра. Но с такими деньгами найти сорок тысяч – раз плюнуть! Да будь моя воля, я бы давно написала на него в прокуратуру.

– И что бы ты написала? Что он держит телохранителя-девушку? – хохотнул директор магазина. – Кстати, у нас с оплатой операции затруднений не было.

– Это у тебя затруднений не было. А у меня были, – парировала раздраженная супруга, – мы в то лето не смогли съездить на море.

– Это не повод писать жалобы прокурору.

– Но ведь он мне брат! – привела последний довод Валентина Петровна.

– Но его деньги – не твои. И он распоряжается ими, как ему заблагорассудится. – За стеной послышался грохот, Олег Георгиевич чертыхнулся, залаяла собачонка, и супруги перешли на личности. В конце концов Валентина Петровна пообещала убить Сан Саныча при первом же удобном случае. Конечно, все это было несерьезно, но приглашать на свадьбу негативно настроенных гостей – не самая хорошая идея. Нужно будет следить за этой парочкой, чтобы они, приняв на грудь, не устроили потасовку.

С приезжими я немного разобралась, и теперь мне предстояло еще раз проверить, как заделана брешь в стене, а заодно наведаться в будку охранников и еще раз осмотреть мониторы. Я вышла из номера, осторожно прикрыв за собой дверь и стараясь не шуметь, спустилась вниз, к входной двери.

Во дворе я почувствовала себя более свободно и сразу же свернула на дорожку, проходившую вдоль забора. Когда я дошла до плодового садика, то увидела Лику. В гордом одиночестве она стояла под яблоней и жевала зеленый плод. Яблоко было кислое, и ее лицо периодически морщилось.

– Лика, добрый день! – крикнула ей я, – пробуешь новый урожай?

Лика помахала мне рукой, но ничего не сказала: ее рот был занят.

Я подошла ближе и заметила на земле под яблоней несколько огрызков. Видимо, моя бывшая подопечная методично пожирала незрелые фрукты.

– Это ты столько съела? – спросила я, показывая на кучку огрызков.

Девушка кивнула головой.

– Ты знаешь, что зеленые яблоки есть нельзя?

Лика опять кивнула.

Хорошо, попробуем по-другому.

– Ты хочешь, чтобы на тебя обратили внимание?

Лика опять сморщилась, выплюнула изо рта все, что жевала, и сказала плаксивым тоном:

– Ты меня бросила, а Лада только и знает, что заставляет меня качать пресс. Я уже больше не могу! – В голосе девушки слышалось отчаяние.

– И ты решила наесться зеленых яблок, чтобы вызвать у себя понос, – догадалась я.

– Да, – просто ответила девушка. – Может, тогда на меня обратят внимание хотя бы доктора.

– Но в поместье нет врача, – сказала я, – а с зеленых яблок, наоборот, может быть запор. Ты знаешь об этом?

Лика потянулась было за очередным яблоком, но тут же отдернула руку. Она не знала об этом свойстве незрелых фруктов.

– Почему запор? Все говорят, что летом понос бывает от зеленых яблок.

– Это неправильно. Зелеными яблоками, наоборот, лечат поносы. А расстройство желудка молодой здоровой девушке заработать проблематично.

– Что же мне теперь делать? Кристина занята примеркой свадебного платья, ты – охраной поместья, а Ладу я видеть не хочу.

– Ты от нее сбежала?

– Еще утром, – похвалилась моя бывшая подопечная, – она меня не понимает. Все время твердит, что мне нужно подправить фигуру, а я и так ничего. Правда, Женя? – Лика повернулась вокруг себя, чтобы я могла ее как следует рассмотреть.

– Правда. – Я не удержалась от улыбки. Конечно, до накачанной Лады моей бывшей подопечной было далеко, но для обычной девушки фигурка у нее была, что называется, точеная.

– Женя, когда ты опять займешься мной? – Лике явно было скучно, и она теперь была рада любой компании.

– Да хоть сейчас, – с готовностью откликнулась я, – пойдем со мной проверять объекты?

– Пойдем! А куда?

– Сейчас мы посмотрим, как заделали дыру в заборе, а потом проверим камеры наружного наблюдения. Идет?

– Идет! – сказала Лика, поправляя спортивный костюм и отряхивая руки.

Теперь уже вдвоем мы вышли на дорожку, ведущую вдоль забора, и очень скоро подошли к тому месту, где раньше был разобран кирпич. Я потрогала рукой новую кладку: она была сделана в два кирпича и полностью закрывала прогал, образовавшийся на месте стыка бетонных плит. Каменщик поработал на славу, вот только раствор схватится не раньше завтрашнего утра. Но это ничего, до дня свадьбы кладка уже будет прочной.

– А теперь куда? – спросила меня Лика.

– Теперь мы посмотрим, как работают мониторы.

– Это в будке охранников?

– Да. Пойдем дальше.

И мы снова пошли по дорожке вдоль забора, направляясь к «командному пункту». Когда мы подошли к будке, у ворот стоял вездесущий Михалыч и смотрел в нашу сторону. Мы подошли ближе, и он спросил:

– Что, кумушки, опять вместе?

Меня покоробило от слова «кумушки», но к выходкам начальника охраны я уже привыкла, поэтому не обиделась.

– Мне нужно осмотреть мониторы камер наружного наблюдения, – произнесла я сухо.

– А что на них смотреть? Все работают. Я даже видел, как Лика лопала зеленые яблоки, а потом подошла ты и забрала ее с собой, – Михалыч усмехнулся.

– Я должна сама в этом убедиться, – сказала я, открывая дверь будки и входя в тесное помещение.

Михалыч недовольно заворчал, но запретить мне входить в будку он не мог: я теперь охраняла самого Александра Александровича, поэтому мне в поместье было дозволено все. Конечно, я не злоупотребляла доверием хозяина, но кое-какие вещи мне нужно было знать, и я принялась осматривать изображения, транслируемые камерами на мониторы. Общий обзор поместья меня устроил: я даже увидела яблочные огрызки, оставленные Ликой в садике.

– Молодцы, – похвалила я электрика и каменщика, но дежурный охранник принял это на свой счет и помпезно проговорил:

– Рады стараться!

Уже темнело, когда у ворот возникло какое-то движение. Охранник не пускал парня, который почему-то пришел пешком. Парень долго его уговаривал, и страж спокойствия наконец сдался. Молодой человек вошел в калитку, сделанную в воротах, огляделся и пошел прямиком к гостевому домику. Еще один гость? Но почему без машины? Я терялась в догадках до тех пор, пока он не вошел в нашу импровизированную гостиницу. Я слышала, как он протопал по коридору в противоположное крыло и открыл дверь своим ключом. Дверь распахнулась и тихо закрылась, пропустив пришельца в номер.

Я выглянула в полутемный коридор. Из номера рядом слышалась легкая музыка и негромкий разговор. Я прошла вдоль коридора и приложила ухо к двери того номера, в который вошел молодой человек. За дверью было тихо. Но вот приятный мужской голос сказал:

– Кристина! Это я. Я приехал за тобой. Да, на машине. Оставил за воротами. Крыся, как ты не поймешь? Я тоже смогу тебя обеспечить! И черт с ними, с папочкиными миллионами! Я хочу видеть тебя счастливой! Что? Развод? Зачем тебе это? Испачкать паспорт? А, ты его все-таки собралась менять! Зачем, когда можно сразу выйти замуж за меня? Я здесь, рядом. Твоему папе много что не нравится. Где он нашел этого охотника за приданым? Не знаешь? Вот и я не знаю. Нет, не хочу. У нас не Средние века, и девушка имеет право выйти замуж за того, за кого хочет. Давай не по телефону, хорошо? Я жду тебя на лавочке у гостевого домика. Сейчас.

Разговор был закончен, и я на цыпочках отправилась в свой номер и закрыла дверь изнутри. А этот парень не промах. Как я поняла из обрывков разговора, это прежний жених Кристины, которого по каким-то причинам отвергли. Но по каким? И ради чего? Он назначил свидание Кристине на лавочке рядом с гостевым домиком. Нужно спуститься вниз раньше него и занять позицию в кустах сирени, чтобы услышать все и, если понадобится, принять меры.

Так я и сделала. Быстро спустилась по лестнице и заняла позицию в кустах. Отсюда мне будет слышно все, о чем будут говорить любовники. Минуты через три из двери гостевого домика вышел высокий молодой человек, лицо которого мне в темноте как следует разглядеть не удалось. Я отметила только правильность черт и благородный овал. Парень был в темных брюках и такой же рубашке поло. В руке у него был телефон и веточка туберозы. Он сел на лавочку и посмотрел на часы. В его жестах не было нетерпения. Он приготовился ждать долго.

Тем временем я, сидя у него за спиной, почувствовала, что оплошала: я не намазала открытые участки тела репеллентом, и теперь меня пробовали на вкус комары. Сейчас на моей голой щиколотке пристроилось несколько штук. Я осторожно протянула руку и с наслаждением раздавила одного. Другим удалось улететь невредимыми. Чертыхнувшись про себя, я стерла комара со щеки и приготовилась таким же образом избавиться от надоедливого насекомого у себя на шее. В это время из парадного большого дома вышла Кристина, и мне пришлось отложить избиение кровососов.

Девушка ради свидания надела светлое платье, и ее путь от дома до лавочки легко было проследить. Когда она подходила, молодой человек поднялся ей навстречу, и она буквально упала к нему в объятия. Встреча была очень трогательной: парень целовал лицо и руки любимой, называл ее ласковыми именами, а она под конец расплакалась.

– Не плачь, Крыся, все будет хорошо, сама увидишь. Я приехал за тобой. Пойдешь за меня замуж?

– Ты уже спрашивал, – рыдала девушка, – пойду, но как? Как нам уговорить отца? Ведь он уже приготовился выдать меня замуж за Клима.

– Так его еще и Климом зовут, – с досадой в голосе проговорил молодой человек, – а фамилия какая?

Кристина зарыдала в голос и стала бессвязно объяснять любимому, почему она дала согласие на свадьбу с этим Климом.

– Отец познакомил нас, когда мы были на зимнем курорте в Австрии. Я тогда не думала, что этот тип ко мне посватается. Валера, сделай же что-нибудь! Я не хочу за него выходить! Но отец говорит, что ты еще мальчик, а он – уже мужчина, для которого главное – семья.

– Для которого главное – деньги, – сквозь зубы произнес Валерий. – Да, ситуация сложная. У меня другое предложение: давай убежим. Прямо сейчас. У вас тут в заборе есть шикарная дырка. Я ее приглядел еще весной. Камеры наружного наблюдения рядом с ней не работают. Мы просто вылезем, сядем в машину – и поминай как звали. А потом, месяца через два, объявимся, попросим прощения. Ты сама знаешь, как такое происходит в романах. Не каменное же сердце у твоего отца!

Кристина перестала плакать.

– Мне нужно подумать, – сказала она через некоторое время. – Я не хочу скандала.

– Скандал все равно будет, – процедил Валерий, – и начну его я.

– Ты этого не сделаешь, – уверенно проговорила Кристина, – нельзя обманывать столько народу. На свадьбу приедет много гостей, некоторые издалека, так что праздник все равно состоится. Вот только потом, – девушка не договорила и, наконец, села на лавочку.

Валерий вручил ей забытую ветку туберозы. Она понюхала цветы и положила их рядом с собой. Затем потянула бывшего жениха за руку и заставила его сесть рядом. Валерий сел и обнял девушку за плечи. Кристина склонила голову ему на плечо, и так они сидели довольно долго, пока комары меня окончательно не доконали. Я завозилась в кустах, но вовремя опомнилась и опять затихла. Парочка оглянулась на шум, но, решив, по-видимому, что это кошка, успокоилась.

Значит, его зовут Валерий, и он уговаривает Кристину сбежать с ним, чтобы выйти за него замуж. Это очень романтично, но в данной ситуации неосуществимо. Во-первых, дырку в заборе, о которой упоминал незадачливый жених, сегодня заделали. Под моим чутким руководством. Обзор камер наружного наблюдения тоже восстановлен, так что на подходе к забору парочка будет видна как на ладони. Кроме того, около поместья бродят местные, в частности те самые парни, которые подставили мне свои «Жигули». Угнать чужую машину, оставленную рядом с поместьем, они вряд ли решатся. А вот бензин слить могут. Так что мечты мечтами, а реальность реальностью.

Интересно, они долго собираются сидеть, обнявшись? Завтра я встану с лицом, распухшим от комариных укусов. И это будет платой за мою непредусмотрительность. Вот так вот, Евгения Охотникова. Пистолет ты взять с собой никогда не забываешь, а вот репеллент… Ладно, поздно жаловаться, да и некому. Остается только терпеть и ждать, когда влюбленные мирно разойдутся.

Наконец Кристина подняла голову с плеча своего бывшего жениха и нехотя задала ему вопрос:

– Валера, а как ты думаешь, даст мне развод Клим на том основании, что я вышла за него замуж не по своей воле?

– Развод?! – возмутился бывший жених. – Да о чем ты говоришь?! Ты просто не выйдешь за него, и точка! Мы сегодня же уедем отсюда, – он решительно поднялся с лавочки и потянул за руку Кристину, – пошли!

Девушка заупрямилась. Она продолжала сидеть на лавочке, ее рука была крепко зажата в руке Валерия, и в результате тот чуть не уронил свое сокровище на землю. Увидев, что получается из его порыва, влюбленный отпустил руку Кристины и снова сел с ней рядом.

– Кристина, ты понимаешь, до твоей свободы всего один шаг? Нужно только решиться. – Он перешел на громкий шепот.

– Знаешь, я не хочу сейчас что-либо решать, – проговорила она, – давай отложим все до завтра.

– Хорошо, – вздохнул Валерий, – ждем до завтрашнего вечера, – он первым поднялся с лавочки, – пойдем, я тебя провожу.

– Не нужно, я сама. А то охрана увидит, и завтра мы с тобой не сумеем встретиться. Иди к себе, а я еще немного посижу здесь.

Этого мне только не хватало! Сейчас жених уйдет в гостевой домик, а Кристина будет сидеть на лавочке полночи и мечтать! Крыся, пора баиньки! Иначе меня комары доедят.

– Ты не боишься одна? – спросил Валерий.

– Мы под надежной охраной, – ответила ему девушка, и по тону ее голоса можно было понять, что она улыбается.

– Тогда до завтра, – сказал влюбленный, поцеловал Кристину на прощание и исчез в гостевом домике.

Девушка немного посидела на лавочке, потом пошла по дорожке в сторону парадного. Я вздохнула с облегчением и осторожно вылезла из своего укрытия. Отряхнув с себя мошек и паутину, я как ни в чем не бывало пошла к себе в номер. Но взглянув на себя в зеркало, пришла в ужас: на моей правой щеке видны были комариные укусы, расположенные очень близко друг к другу. К завтрашнему дню все это превратится в один большой отек, и я буду похожа на внучку пчеловода. Нужно что-то с этим делать.

Я достала из дорожной сумки мазь от отеков и густо намазала щеку. Не знаю, как она действует, но следы от комаров должны рассосаться обязательно. Проверено на опыте. Потом я этой же мазью намазала укусы на шее и руках. Ноги я решила по старинке попарить в соленой воде. Тоже помогает.

Я пошарила под ванной и вытащила на свет божий помятый тазик, налила в него горячей воды и высыпала в нее всю соль из солонки на столе. После этого я разулась, с наслаждением сунула ноги в кипяток и стала ждать, когда утихнет зуд. До тех пор, пока он меня беспокоит, я не смогу думать ни о чем другом.

Но вот, наконец, я справилась с последствиями своей непредусмотрительности, и мои мысли потекли спокойно. Значит, Валерий и Кристина завтра попытаются сбежать. С одной стороны, я целиком и полностью была на стороне влюбленных. Валерий мне понравился, и если бы у меня был такой жених, я бы не променяла его ни на кого другого. Возможно, Кристина именно так и думает. Но здесь есть маленькое «но»: Никитин-старший думает иначе. А с его мнением нужно считаться хотя бы потому, что он желает для своей дочери лучшего. Хотя как это там говорит народная мудрость? Лучшее – враг хорошего? Тоже верно.

Мне как телохранителю Никитина и внештатному начальнику охраны поместья положено пресекать любые попытки к бегству. Противно, но придется. И я даже знаю, как я это сделаю. Пусть Сан Саныч спит спокойно: его дочь никуда не сбежит. Я позабочусь об этом уже сегодня, когда закончу водные процедуры. Но как решиться на такую подлость? Как уговорить себя слить бензин из бака той машины, на которой влюбленные задумали сбежать?

Словно ответ на мой вопрос, в коридоре послышались шаги. Они то приближались к моей комнате, то удалялись. Это повторялось трижды через примерно равные промежутки времени. Я на цыпочках подкралась к двери и осторожно выглянула в коридор: там мимо чужих дверей, как затравленный зверь, взад-вперед ходил Валерий. О чем он так напряженно думал? О завтрашнем побеге? Возможно. И я решилась: гори оно все синим пламенем! Если влюбленным суждено сбежать, они сбегут. Я и так немало сделала, чтобы этот побег не состоялся. Но бензин из бака я сливать не пойду: слишком мелочно и слишком мерзко. А если у этой парочки завтра ничего не получится, то все решит развод.