Глава 5

Сегодняшнее утро я, как обычно, начала с пробежки, но мысли все время забегали вперед, не давая мне сосредоточиться на дыхании. Сегодня мне предстояло много дел. Во-первых, нужно как можно быстрее выяснить у Никитина, что он думает по поводу последнего звонка от неизвестного. Голос я, как могла, проанализировала и, возможно, узнаю его, если услышу. Как меня раздражает это «возможно»! Но куда денешься, специальной программы у Никитина нет. Для того чтобы услышать настоящий голос, нужен целый пакет профессиональных программ, который имеется у Бодрова. Но до свадьбы я не успею съездить в городской отдел полиции, а от местных полицейских толку не будет. Впрочем, можно наведаться и к ним. Так, на всякий случай. Вдруг и они получили по разнарядке то, что я ищу? У нас всякое может быть.

Я зашла на второй круг вдоль забора, когда увидела Михалыча, который уже стоял у ворот, глядя на меня из-под руки. В который раз встречаю начальника охраны у будки, но ни разу не видела, откуда он появляется по утрам. Такое впечатление, что он днюет и ночует у ворот. Вот и сейчас он стоял на своем посту и, жмурясь на солнце, махал мне рукой. Наверное, у него есть что сказать мне по секрету.

Я подбежала к Михалычу и остановилась, переводя дыхание.

– Привет! – поздоровался начальник охраны. – Все тренируешься? – Он подавил улыбку и сделал страшные глаза. – Гости едут, – сказал он как будто между прочим, – нужно каждого встретить, приветить, поселить в домике.

– Я чем-то могу помочь? – поинтересовалась я.

– Нет-нет, Женя, – поспешил он отклонить мое предложение, – здесь я справлюсь сам, – в Михалыче заговорил хозяин, – ты ведь никого из них не знаешь, а я со всеми давно знаком. – Он поправил фуражку на голове и приосанился, словно в воротах уже появился кто-то из гостей.

Я улыбнулась уголками губ, представив, как Михалыч их встречает, задавая дежурные вопросы о делах, здоровье и погоде.

– Ну что ж, тогда я побежала дальше, – сказала я равнодушным тоном и словно невзначай добавила: – Только будьте добры, составьте список приезжих, чтобы я могла пробить их по картотеке.

– Какой такой картотеке? – встревожился начальник охраны. – Ни в каких картотеках они не числятся! Это солидные люди, а не преступники. Я отвечаю за свои слова!

– Вы-то отвечаете, а у них на уме может быть все, что угодно, – возразила я, вспоминая, как не далее чем в прошлом году наткнулась на очень интеллигентного и симпатичного киллера, который при нашей последней встрече прострелил мне бедро.

– Слушай, Женя! Ты брось эти ментовские штучки! К нам едут очень солидные гости, и не вздумай кого-нибудь из них расспрашивать о роде занятий. С тебя станется!

– Почему я не могу их расспросить? Их род занятий связан с государственной тайной? – Я, конечно, иронизировала, но подобный запрет ставил жирный крест на моих поисках, и мне придется работать вслепую. Я сказала об этом Михалычу, но он как белены объелся.

– Женя! Я запрещаю тебе общаться с нашими гостями! Все! – Начальник охраны уже кричал. – Уважать нужно чужие тайны!

– Я не спорю. Конечно, уважение к солидному человеку нужно проявить, но что произойдет, если я спрошу его, чем он зарабатывает себе на жизнь? Не понимаю. – Позиция Игоря Михайловича меня просто бесила.

– Нет, ты опять со мной споришь! Женя! Хозяин будет взбешен, если узнает, что ты приставала к его гостям с глупыми расспросами. Тебе придется принять все как есть, иначе у нас обоих будут неприятности.

Я поняла, что отставного вояку мне не переспорить, просто еще раз напомнила ему о необходимости составить список.

– И как можно более подробный. Кто откуда прибыл, чем занимается, – ну вы сами знаете, как это делается, – добавила я.

Игорь Михайлович насупился и ничего не ответил. Только махнул рукой и повернулся, чтобы идти в будку охранников. Наверное, он тоже решил, что со мной спорить бесполезно. Жаль, что мы с Михалычем до сих пор так и не нашли общий язык.

Я пожала плечами и побежала дальше. Интересно, почему он так болезненно воспринял мои требования? Ему не понравилось, что я интересуюсь деятельностью столь именитых гостей? Так это моя работа узнавать о людях как можно больше, чтобы быть уверенной в безопасности клиента. У богатых людей сколько знакомых, столько и врагов. Конечно, я не думаю, что все гости способны на убийство. Но среди всеми уважаемых людей может оказаться один подонок, и тогда телефонные угрозы станут страшной явью. Вот это меня волнует больше всего. Кстати, не пора ли мне проведать Никитина? Наверное, пора. Вряд ли он сегодня будет спать до обеда. Сегодня заканчивается подготовка к завтрашним торжествам, поэтому в доме будет твориться все то, что творится в любом доме накануне такого события, как свадьба.

Я закончила бегать, наспех сделала дыхательную гимнастику и решила, что для меня достаточно разминки. После душа и переодевания в чистую майку я тоже почувствовала особенность сегодняшнего дня. Даже солнце и то светило как-то иначе. Интересно, что чувствует невеста? Мне на ее месте было бы неловко из-за присутствия в гостевом домике бывшего жениха. Кстати, его что-то с утра не слышно. Неужели он может спокойно спать, зная, что его возлюбленная завтра выйдет замуж за другого?

Впрочем, это не мое дело. Главное, чтобы Кристина не сбежала, а остальное меня не должно интересовать. Хотя нужно было бы поговорить с Никитиным. Пусть он разберется с женихами. А то как-то неудобно получается: один жених грустит в гостевом домике, а другой веселится на собственной свадьбе, не зная, что его ждет развод. Весело тут у них! Не дай бог кому такого веселья.

Я привела в порядок волосы и критически осмотрела свое лицо. После вчерашней атаки комаров у меня на правой скуле покраснела кожа. Нужно срочно это ликвидировать. Я достала из сумки косметичку и занялась тем, чем я заниматься не очень люблю. Особенно летом. В жару вся эта штукатурка потечет, поэтому нужно использовать минимум. Я мазнула на щеку тон и тщательно его растерла. Краснота исчезла. Теперь немного пудры, и все будет так, как будто не было этой засады в кустах сирени и подглядывания за влюбленной парочкой.

Все. Теперь я готова предстать перед хозяином. Я вышла из номера и плотно закрыла за собой дверь. В коридоре было тихо, только из комнаты бывшего жениха доносились гулкие шаги. Валерий не спал. Уже не спал или еще не спал? Наверное, его не отпускает мысль о побеге, и он старательно ее обдумывает. Интересно, что сегодня скажет ему Кристина?

Я сбежала по лестнице и вышла во двор. У черного хода стояла тетя Валя. Увидев меня, она махнула рукой, и я направилась в ее сторону.

– Доброе утро, Женя! – поздоровалась помощник повара. – Завтракать будешь?

Я посмотрела на часы.

– А хозяин уже завтракал? – спросила я.

– Я только что отнесла ему пару бутербродов и кофе, – доложила Валентина, – ему сегодня не до изысков, – добавила она озабоченным тоном, – вон сколько дел впереди.

Я сочувственно покачала головой и села за покрытый клеенкой стол.

– Тетя Валя, мне тоже что-нибудь на скорую руку.

– Тоже дела? – задала она дежурный вопрос и, не дожидаясь ответа, поставила на стол кофейник и тарелку с бутербродами. – Сегодня у нас все равны: и господа, и прислуга, – она подмигнула мне и хитро улыбнулась, – такие же бутерброды я отнесла Сан Санычу в кабинет.

– Он завтракает в кабинете? – удивилась я.

– Он там днюет и ночует, – сообщила мне Валентина, – только спит у себя в спальне, а так всеми днями в кабинете. Там у него все: и дела, и развлечения.

Я взяла бутерброд с семгой и принялась его уничтожать, вполуха слушая болтовню помощника повара. Пока я завтракала, она успела мне рассказать обо всех привычках Никитина, о его предпочтениях в еде, – в общем, обо всем, чего не узнаешь нигде и никогда, если не разговоришь прислугу. Закончив завтракать, я поднялась по лестнице в глубь дома и постучала в дверь кабинета Никитина.

– Войдите, – услышала я в ответ и открыла дверь. Хозяин сидел за столом в полосатом махровом халате и допивал свой кофе. Рядом на столе стояла пустая тарелка из-под бутербродов.

– Доброе утро, Александр Александрович!

– Доброе-то оно доброе, вот только дел сегодня невпроворот, – Никитин не договорил и залпом допил кофе. – У тебя ко мне какие-то вопросы? – Хозяину было некогда, и он торопился избавиться от меня.

– Мне хотелось бы немного подробнее услышать о последнем звонке, – начала я издалека.

– А что о нем слышать? Был звонок, были угрозы. Да ты вчера полдня просидела у меня в кабинете! Или уже забыла?

– Конечно нет. Я пришла записать голос на флешку. Сегодня хочу съездить к вашим полицейским. Может, у них есть нужная мне программа, а то я вчера с этим интернетовским софтом намучилась, а результаты мизерные.

Никитин посмотрел на меня исподлобья, повернул ноутбук и придвинул его ко мне.

– На, записывай! Только быстрее. Мне сейчас продукты привезут, нужно проверить, все ли они положили. На прислугу надежды нет. В прошлый раз, когда праздновали мой юбилей, забыли положить красную икру. Пришлось потом канапе украшать клюквой, – Сан Саныч еще долго ворчал в таком же духе, ругая нерасторопную прислугу и богом забытый местный ресторан. – В Тарасове, поди, такое не случается? – наконец спросил он.

– В Тарасове всякое случается, – ответила я, ища нужный мне файл. Я уже сбросила на флешку свои результаты и теперь искала исходник.

Никитин странно посмотрел на меня и покачал головой.

– Не могу понять одного: что происходит с человеком, когда он садится за компьютер? – И не дожидаясь ответа, вышел из кабинета, оставив дверь приоткрытой.

Я скопировала файлы и закрыла файловый менеджер. Все. Теперь можно ехать в полицию. Но для начала нужно туда позвонить. Я набрала номер местного отделения. Мне ответил приятный мужской голос. Я спросила, как мне встретиться с лейтенантом Городецким. Голос поинтересовался зачем.

– Странный вопрос, – возмутилась я, – мне нужен лично Сергей Городецкий.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Телохранитель Евгения Охотникова.

– А! Это та самая? – обрадовался голос. – Сейчас приглашу.

В трубке послышался звук торопливых шагов, потом все стихло. Не успела я потерять терпение, как тишину нарушил знакомый голос:

– Лейтенант Городецкий у телефона. Говорите.

– Сережа, это Женя Охотникова. Ты мне нужен.

– Что-то случилось? Опять Вован и компания? – забеспокоился Городецкий.

– Нет.

– А что?

– Долго объяснять. У вас там есть программа для работы с голосами?

– М-м-м… Так вот сразу и не скажешь. Есть какой-то пакет программ, но они нам были не нужны, и мы их удалили с компьютера.

– Софт остался? – Будет очень обидно, если эти программы удалили безвозвратно.

– Да, диск есть, но я не знаю точно, где он. – В голосе лейтенанта послышалась неуверенность.

– Я сейчас приеду, – перебила я Городецкого и повесила трубку.

Теперь можно ехать. Как я и думала, в глуши порой можно отыскать такие вещи, которых в Тарасове днем с огнем не сыщешь. Впрочем, радоваться пока рано. Мне предстоит еще найти пакет программ, потом их установить, а затем уже работать с голосом. Это не минутное дело. Но самое главное – я нашла то, что искала. Попутно нужно поспрашивать Сергея, кто у них в Расловке помнит времена, когда поднимался Никитин. Возможно, поговорив с таким человеком, я узнаю больше, чем от самого Сан Саныча. Тот, кто уже достиг вершины, не любит говорить о том, какими способами он на нее взбирался. Это правило, которое нарушают только в исключительных случаях.

Лейтенант Городецкий меня ждал. Едва я вошла в избушку, заменявшую здесь отделение полиции, как Сергей вскочил со стула, схватил меня за руку и принялся ее трясти со словами.

– Женя, мы все уладили. Парни забрали свое заявление, так что ты можешь забрать свое. Мы не стали сообщать выше, а то потом хлопот не оберешься. – Все это он сказал скороговоркой, стараясь подать максимум информации за минимально короткое время. Услышав эту отповедь, я подумала о том, что никакого дела могло вообще не быть. Ну, подставляются ребята и зарабатывают на этом себе на хлеб. Ну да, приезжие недовольны, но что из этого? Примерно так рассуждал лейтенант Городецкий, предпочитая не знать о проделках местных ухарей.

Но мы, приехав в так называемый отдел, подняли шум из-за наглости Вована, решившего, что раз уж полиция смотрит на его художества сквозь пальцы, то и ему можно воспользоваться ее услугами, вполне официально заявив на наглых приезжих, посмевших прострелить колесо его «Жигуля» в ответ на метание крупного щебня по капоту «Фольксвагена». Он не подумал, что «наглые приезжие» окажутся тоже не промах и напишут встречное заявление, после чего та же самая полиция предложит решить дело полюбовно.

Одна незадача: в деле фигурирует пистолет. И хотя он не был использован против людей, о выстреле знают в полиции, и делу могут дать ход. Черт бы побрал эту Ладу с ее инициативой! Теперь вот придется оправдываться и отвираться. И еще не знаю, как посмотрят на это в верхах. Ладно, хватит о грустном. Я приехала сюда не разбираться с недоразумением, а поработать с программами, о которых говорил Городецкий. К тому же Сергей сказал, что хулиганы забрали заявление, так что о последствиях дорожного инцидента я могу не беспокоиться. Если что и всплывет, то Михалыч может сказать, что пистолет Лады был неисправен. Но зачем тогда она его вытащила? Голова кругом с этой Ладой! Некоторым людям вообще противопоказано проявлять инициативу, и она из их числа.

– Сергей, ты по телефону говорил мне о программах работы со звуком, – напомнила я, старательно обходя вопрос о выстреле.

– Да, говорил. Диск у меня в сейфе. Только вот компьютер у нас один, и пока ты будешь с ними возиться, нам придется отключить Интернет.

– Какие-то проблемы? – чего-то подобного я ожидала, когда ехала сюда, но того, что в местном отделении всего один компьютер? – Слушай, а у вас что, бухгалтерия еще бумажная?

– У нас бухгалтер сидит дома, на своем компьютере, – оправдывался Городецкий, – а здесь только одна машина, и та не самая быстрая.

– Но ты позволишь мне часок поработать? – настаивала я. – Мне нужно проанализировать только один файл.

Лейтенант помялся, но дал согласие, и ровно через пять минут я уже устанавливала программы на старенький компьютер, стараясь успеть за отпущенное мне время. На мое счастье, программы были профессиональными, так что проблем с установкой не возникло. Теперь оставалось загнать в них звуковой файл и обработать соответствующим образом. На это у меня ушло около сорока минут. Зато в конце я услышала тембр голоса, принадлежавшего человеку еще молодому.

Я записала результат на флешку, предварительно прослушав голос несколько раз. Теперь при встрече я теоретически могла узнать преступника. Но что будет на практике? Смогу ли я сопоставить живой голос и синтезированный? У меня ведь в этом плане мало опыта. Но других примет все равно нет, так что придется постараться. Я вылезла из-за компьютера, куда тотчас сел Сергей и стал настраивать Интернет. Спрятав флешку в карман, я решила задать ему еще несколько вопросов.

– Сережа, в вашей деревне есть старожилы, которые помнят времена, когда Никитин только поднимался? – Вопрос был длинный, и Городецкий задумался.

– Так вот сразу и не скажешь. Алексей, – обратился он к одному из помощников, – кто в Расловке помнит девяностые?

– Потапыч помнит, – отозвался Алексей, выполнявший обязанности секретаря. Алексей был одет в штатское и отвечал не по форме, из чего я сделала вывод, что это так называемый добровольный помощник. В Тарасове такие люди давно перевелись, а здесь, в глубинке, где один полицейский на всю округу, добровольные помощники были силой, на которую можно опереться.

– Потапыч – это который Ветров? – переспросил лейтенант, продолжая возиться с компьютером.

– Он самый. Только у него сейчас со здоровьем неважно. Вряд ли у него будет желание говорить с приезжей.

– А если об этом попрошу его я? – настаивал Сергей.

– Ну, если полиция попросит, он, конечно, согласится. Только не знаю, насколько будет откровенным такой разговор.

Алексей был прав. Старые люди в деревнях всегда подозрительно относились к приезжим, особенно городским. Я сказала об этом Сергею, на что он только махнул рукой.

– Я поеду с тобой. Со мной он разговаривать будет.

– Только что он тебе расскажет? – усомнилась я. – Мне ведь не нужна биография по типу родился – учился – женился. Мне нужны подробности, о которых умные люди предпочитают умалчивать.

– При мне он молчать не будет, – сказал лейтенант, – к тому же что ему скрывать? Никитин всегда был на виду, и его художества ни для кого не тайна.

– Он что-то натворил? – спросила я, думая о возможных последствиях.

– А вот это мы сейчас и узнаем, – произнес Городецкий, надевая фуражку, – Женя, мы едем?

Конечно, мы едем. Я быстро вышла из избы, заменявшей расловский отдел полиции, села в машину и открыла дверцу со стороны пассажира. Сергей плюхнулся на сиденье, пристегнул ремень безопасности и скомандовал:

– Поехали!

– В какую сторону? – спросила я, выворачивая на дорогу, ведущую вдоль деревни.

– До конца, потом направо, я покажу.

И мы поехали вдоль чистеньких, ухоженных домиков, утопающих в зелени. За заборами видны были огороды со спеющими помидорами и аккуратно подвязанными огурцами, буквально унизанными молодыми зелеными огурчиками. Я проглотила слюну и стала смотреть на дорогу. Она стоила моего внимания, потому что на каждом шагу здесь попадались кочки и выбоины: асфальт здесь еще и не думали класть.

В конце деревни открылся поворот, за которым я увидела несколько домов, стоящих особняком.

– Вон тот, крайний, рядом с оврагом, – показал Сергей, – только подъезжай задом, а то потом не развернешься.

Я последовала его совету, и очень скоро мы припарковались у покосившейся калитки. Дом был старый: дерево, из которого были сделаны его стены, потемнело от времени, но он продолжал крепко стоять, несмотря на близость оврага, сплошь заросшего лопухами и чертополохом.

Сергей вышел из машины, открыл калитку и уверенно пошел к крыльцу. Навстречу ему выбежала дворняжка и завиляла хвостом. Ободренная поведением собаки, я тоже вошла в калитку, но тут же об этом пожалела: собака бросилась к моим ногам и залилась отчаянным лаем. Наученная горьким опытом, я поспешила выйти из двора, но собака, почуяв чужого, продолжала лаять и рычать, периодически бросаясь на забор.

Наконец из дома вышел хозяин-старичок и успокоил собаку.

– Заходи, не бойся, она при мне не тронет, – крикнул он мне и призывно махнул рукой.

Я с опаской вошла в калитку и приблизилась к крыльцу, где стоял старичок, тихо переговариваясь со стражем порядка.

– Балуют, – услышала я обрывок разговора, – еще как балуют. Вот амарель ободрали, – жаловался старик, – а вчера одного с яблони спугнул. Даром что яблоки еще зеленые. А что будет, когда они спеть начнут? – Вопрос был обращен к Городецкому, но тот только качал головой.

– У тебя, Потапыч, дом на самом краю деревни, вот они к тебе и повадились. Собаку тебе нужно стоящую, а то эта только брехать умеет да девок пугать. – Он взял собаку за ухо и несильно потрепал. – Куда смотришь, когда пацаны в саду балуют? – спросил он ее и, не дождавшись ответа, отпустил ухо и шлепнул пса по крутому боку. – Ишь как отъелась на твоих харчах. Слушай, Потапыч, у меня ведь к тебе дело.

Старик насторожился и сразу посерьезнел.

– Какое такое дело?

– Вот к нам из города приехала телохранитель, – он показал на меня, – Женей зовут. Ее Никитин нанял. Она ищет того, кто знает, как он начинал. Расскажи ей, что знаешь.

– Эх, мил-человек, вспомнил старину! Да я уж Никитина сколько лет не вижу. А о прошлом давно забыл. Мало ли их тут было? – Он почесал у себя за ухом и добавил: – Да, было.

– Вот и расскажи, кто был и когда.

– А зачем тебе знать это? – Вопрос был обращен ко мне. Я подошла ближе к крыльцу, все еще косясь на собаку.

– Никитину угрожали по телефону, и я ищу, кто бы это мог быть.

– Эва чего задумала! Да кто ж его знает, кто угрожал? По телефону ведь не видно! Или у него какой особый есть? – Старый перец еще не потерял интереса к жизни. Это он притворяется, что ничего не помнит, а на самом деле в его голове целый клад. Нужно было только этот клад достать. Но как достанешь, если дед не хочет говорить?

– Дедушка, я найду, кто ему угрожал. Мне только нужно знать, кто может держать на него обиду. – Так я сказала или не так, но Потапыч крякнул и приосанился.

– Так и быть. Расскажу. Вижу, смелая ты девка. Только вот замуж таких смелых не берут, а жаль.

– Почему не берут, дедушка? – Мне стало обидно, хотя дед был по-своему прав.

– Боятся. – Он шепнул это, приблизив губы к самому моему уху. – Но ты надежду не теряй. Это я так, к слову, – Потапыч решил смягчить «комплимент». – А теперь слушай. Начинал Никитин, как и все в деревне: приехал в Расловку, купил цыплят и стал разводить кур. Потом им заинтересовался кто-то там, – дед ткнул пальцем вверх, – и дал ссуду на постройку птицефермы. Но в одиночку такое дело не потянуть, и Никитин приблизил к себе Володю Лебедева. У того тоже было большое хозяйство. Они объединились, наняли рабочих и за лето отстроили ферму. Радости было! – Потапыч утер рот рукавом рубахи и замолк, словно что-то вспоминая.

Я решила напомнить ему о себе.

– Ну а дальше?

– Дальше? – Дед посмотрел на меня так, как будто видел впервые. – Дальше известно что: потекли денежки, хозяйство ширилось и росло, отстроили мясной цех, и тут-то оно и началось. Уж не знаю, тесно им стало или что-то еще, но Никитин с Лебедевым стали как на ножах. Потом Лебедев продал свою долю Никитину и уехал куда-то на Урал.

– Они часто ссорились или у них возник спор из-за прибыли? – Я решила уточнить, но дед только махнул рукой.

– Какая кошка между ними пробежала – не знаю. Врать не буду. Только Лебедев уезжал обиженный на целый свет. Наверное, долю продал по дешевке. Вот и все. Теперь Никитин полноправный хозяин всего: и птицефабрики, которая выросла из простого курятника, и мясного цеха, построенного позже. – Потапыч вынул из кармана кисет, свернул козью ножку, набил ее табаком и закурил, сев прямо на крыльцо.

Мы с Городецким стояли рядом и молчали, переваривая сказанное.

– Обычная история, – прокомментировал лейтенант, – жили-были два друга, но потом они стали много зарабатывать и не знали, как поделить деньги.

– Не совсем так, – решила высказаться я, – жили-были два друга, но потом, когда они стали много зарабатывать, один из них захотел иметь все.

– Истину говоришь, девка! – крякнул Потапыч и закашлялся. – Так оно все и было. И где теперь этот Лебедев, один Бог знает. Урал, он большой.

– Уж не такой и большой, – философски заметил Сергей, – там ведь, наверное, тоже есть такие вот деревушки, как наша Расловка. Может, и живет он там и разводит кур.

– Может, и разводит, – проскрипел дед, – а может, и нет, – он с ожесточением затушил самокрутку об землю и встал с крыльца, – только ходили слухи, что Лебедев плохо кончил.

– В смысле плохо кончил? – Мне захотелось узнать об этом подробнее.

– Плохо, девка, это плохо. Рассказывают, что он там попытался открыть дело, а оно не пошло. Потом началось: жена ушла к другому и забрала с собой сына. Ты Алешку помнишь? – обратился он к Городецкому.

Тот отрицательно покачал головой.

– Не помнишь, ты в это время сам, наверное, ходил пешком под стол. Так вот, жена ушла, кредиторы одолели, и он покончил с собой, – Потапыч неопределенно махнул рукой и опустил седую голову. – Вот и вся история. В общем, молодежь, мне больше рассказать вам нечего. Пойду немного подремлю, – сказал старичок и открыл дверь дома. – Когда будете уходить, заприте калитку.

Мы с Сергеем переглянулись и пошли по дорожке к выходу. Городецкий закрыл за мной калитку и запер ее изнутри, надев на щеколду хитрое приспособление из проволоки. Собака больше не лаяла. Она села на то место, где несколько минут назад сидел Потапыч, и смотрела, как мы садимся в машину, как закрываем дверцы. А когда мой «фольк» тронулся с места, она подбежала к редкому забору, высунула морду в щель и долго смотрела нам вслед.

Я въехала в ворота поместья и направила машину прямо в гараж. Виталий уже ждал меня. Он осмотрел машину на предмет повреждений и улыбнулся:

– Сегодня обошлось без приключений?

На этот вопрос можно было не отвечать, и я просто кивнула.

– Тогда я просто посмотрю тормоза и залью масло, – сказал он, стоя у дверцы «фолька».

Я вылезла из машины и уступила ему место за рулем. Виталий бережно завел «Фольксваген» в гараж и припарковал рядом с ямой.

– Я больше не нужна? – спросила я на всякий случай.

– Нет, Женя, я сам все сделаю. – Он был доволен, что на этот раз мою машину не придется рихтовать.

Я вышла из гаража и направилась в кухню: было время обеда, и мне нужен был Михалыч. Но последнего в кухне не оказалось, и я села за стол, слушая последние новости в интерпретации помощника повара.

– Все утро ехали гости. Теперь в вашем домике будет весело, – сообщила она, имея в виду гостевой домик.

Я взяла это сообщение на заметку, быстро управилась с обедом и поспешила наверх, в кабинет Никитина. Подергав дверь, я поняла, что кабинет заперт, и пошла по веранде искать его хозяина. Мимо меня пробежала незнакомая девушка. В ее руке были плечики с подвенечным платьем. Она обогнала меня и скрылась за дверью одной из комнат. Я пошла вслед за ней и, открыв дверь, оказалась в комнате Кристины.

Здесь царил ужасный беспорядок. К невесте пришла портниха с помощницей, чтобы в последний раз проверить, как сидит на ней свадебное платье. Когда я вошла в комнату, Кристина надевала платье. И вот оно показалось во всей красе. Что говорить, невеста была в нем великолепна! Женщины надели на нее фату и подали девушке длинные перчатки, которые невеста тоже надела.

– Ну как? – спросила она меня, поворачиваясь вокруг своей оси.

– Отлично! – ответила я и показала большой палец. – Жених будет в шоке.

У Кристины неожиданно покраснели глаза, и она заплакала.

– Что ты, девочка, – бросилась к ней пожилая портниха, – перед свадьбой плакать нельзя. Нужно радоваться, что теперь у тебя начнется новая жизнь. – Она все говорила и говорила. В конце концов невеста перестала плакать и вытерла глаза поданным платком.

Я решила не вмешиваться в сентиментальный разговор, но у меня на языке завертелся один вопрос, который я все-таки решила задать.

– Кристина, а как фамилия твоего жениха?

Последовала минута молчания, после чего невеста выдавила:

– Турбухалер.

– Он немец?

– По-моему, да. Не знаю. Но говорит по-русски чисто.

– А откуда он родом?

– Из Оренбурга. Говорят, там есть немецкая слободка.

Что-то я не слышала о немецкой слободке в Оренбурге. Может, раньше не было, а сейчас появилась? В последние годы в России многие переселились.

– А как вы познакомились?

– Девушка, оставьте невесту в покое, – не выдержала портниха, – видите, она нервничает?

– Хорошо, хорошо, спрошу позже, – сказала я и вышла из комнаты. Действительно, Кристина не в себе, а тут я со своими расспросами. Кстати, а где же счастливый отец, выдающий дочь замуж за иностранца? Я прошла по всей веранде, но голоса Никитина не было слышно нигде. Тогда я спустилась в гостиную и нашла его там, отдающего распоряжения двум оформителям, пришедшим с горой воздушных шаров и несколькими корзинами живых цветов. Здесь я тоже была некстати, и пришлось мне идти во двор искать Михалыча.

Начальник охраны тоже был мне нужен, ведь он должен был составить список прибывших, с которыми мне сегодня предстояло познакомиться. Его я нашла там, где ему и положено быть: в будке охранников. Увидев меня, он сделал непроницаемое лицо и ехидно спросил:

– Ну что, явилась?

– Прибыла, – парировала я, – являются только привидения.

Михалыч фыркнул, услышав армейскую шутку из уст девушки, и полез в карман. Он долго что-то искал, потом вынул обкусанный карандаш и взял со стола чистый листок бумаги.

– Садись, пиши, – он пододвинул ко мне стул и протянул карандаш.

– Скворцов Петр Сергеевич, председатель правления Софт-банка. Кредитует Никитина по мере необходимости. Ни в чем криминальном не замечен. Имбирев Руслан Авдеевич, хозяин автосалона на Бахметьевской. У него Александр Александрович недавно купил себе новый «Шевроле». Машины начал продавать еще в девяностые, можно сказать, прошел огни, воды, медные трубы и чертовы зубы. К мафии не имеет никакого отношения.

Я сидела и записывала за Михалычем. Это продолжалось уже больше получаса. Список не уместился на одной странице, и начальник охраны подал мне второй листок. Я исписала его до половины, когда Игорь Михайлович снял фуражку и вытер пот со лба.

– Все! – с облегчением сказал он. – Но завтра будут еще гости, с теми ты как-нибудь уж сама.

– Разберемся, – ответила я, не представляя, когда успею познакомиться со всеми этими людьми. – Здесь в списке только те, что приехали из Тарасова?

– Не только. Ты читай внимательнее. Есть гости из Уфы и из Москвы. Только ты этих не тревожь. Москвич, например, вообще не любит, когда ему задают лишние вопросы. А тот, что из Уфы, сам работает в органах.

Да, у таких гостей лишнего не спросишь. Нужно копать Интернет. И не тот, что доступен любому пользователю. У меня, правда, есть доступ к некоторым архивам, но нужен компьютер, а у меня сейчас его нет. Я ведь не знала, что придется собирать информацию о таких людях. А с чужой машины меня могут не пустить к данным. Плохи мои дела. Придется воевать вслепую. Я задумалась, перечитывая список, но потом махнула на все рукой. Будь что будет. Нужно завтра ни на шаг не отходить от Никитина. Это единственный верный способ сохранить ему жизнь. Бодров советовал мне то же самое, а начальник отдела по борьбе с организованной преступностью знает больше, чем все Михалычи, вместе взятые.

Я спрятала написанное в карман и отдала карандаш начальнику охраны.

– Спасибо.

– Я тебе помог? – с иронией спросил Михалыч.

– Да, конечно, – ответила я невозмутимым тоном. – Я буду приглядывать за всеми.

– Бог в помощь, – с напускным сочувствием сказал начальник охраны.

Я вышла из будки и отправилась в гостиную посмотреть, как продвигается ее оформление. Сан Саныча я там уже не нашла и опять решила проверить кабинет. На этот раз мне повезло: в открытую дверь было видно, что хозяин сидит за столом и с кем-то разговаривает по телефону. Я решила не мешать и остановилась рядом с кабинетом, облокотившись на перила веранды.

Когда Александр Александрович положил трубку, я появилась в дверях и постучала по косяку.

– Можно?

Никитин поморщился, но в кабинет пригласил.

– Заходи, Женя. Что у тебя там?

– Да вот была в Расловке, говорила с Ветровым. Потапыч который, помните?

– Помнию, а что? – Сан Саныч бросил на меня недобрый взгляд и насторожился.

Я продолжила:

– Он говорит, что у вас раньше был компаньон, который по неизвестным причинам продал свою долю и уехал на Урал. Это правда?

Никитин молчал, поджав губы.

– Александр Александрович, я ведь не следователь и вопросы задаю исключительно для того, чтобы обеспечить вашу безопасность. У вас есть подозрение, что бывший компаньон может вернуться?

– Нет, – отрезал хозяин, – здесь ему делать нечего. И вообще, Женя, что за манера такая копаться в прошлом? Мне звонит молодой человек, это я слышу и без твоих анализаторов голоса. При чем здесь Лебедев? Ты знаешь, сколько ему лет? – Александр Александрович посмотрел на меня в упор.

Я отрицательно покачала головой. Я действительно не знала, сколько лет Лебедеву.

– Так вот, – продолжал Никитин, – Владимиру Петровичу сейчас далеко за шестьдесят, он живет где-то на Урале и вряд ли вернется в Расловку. Зачем ворошить прошлое? Чтобы лишний раз напомнить мне о том, что я плохо поступил, вынудив Лебедева продать мне активы? – Никитин продолжал смотреть мне в глаза, надеясь, что я не выдержу его пристального взгляда. Но этого не произошло, и Сан Саныч, сделав вид, что собирается кому-то звонить, перевел взгляд на телефон. Потом он взял его в руки и стал демонстративно набирать номер.

– Иди, занимайся своими делами, – сказал он мне, – а я займусь своими.

– Вы не хотите послушать настоящий голос того, кто вам угрожает? – Этот вопрос я приберегла напоследок, надеясь, что Никитину это будет интересно.

– Нет. Иди, помоги Михалычу подготовиться к завтрашним торжествам. А завтра ровно в восемь я тебя жду. И тогда уж от меня ни на шаг. Поняла?

Никитин сам решил, что мне нужно делать завтра. Хорошо. В конце концов, я тоже об этом подумала. Если не получается пробить всех гостей по картотеке, мне действительно только и остается, что ходить целый день за Никитиным как привязанная. Нужно было взять с собой ноутбук. Но кто знал, что шутовской надзор за дочерью хозяина обернется серьезной работой по охране его самого?

Во дворе Михалыча не оказалось. Это было более чем странно: начальник охраны прежде всего должен был осмотреть камеры наружного наблюдения, а потом уже все остальное. Я нашла его в гостевом домике прилаживающим задвижку в одном из номеров. Почему он делал это собственноручно, я поняла позже, когда узнала, кто поселился в этом номере. Ладно, все это очень хорошо, но чем я могу помочь ему в этом случае? Я подошла к двери, над запором которой он усердно работал, и сказала, что хозяин послал меня к нему на подмогу. Михалыч ухмыльнулся, в последний раз крутанул отверткой шуруп и подергал заново установленную задвижку.

– Кажется, все. Женя, – он повернулся в мою сторону, – мы сейчас отправимся осматривать камеры внешнего обзора. Ты готова?

Я была готова ко всему, что предложит мне начальник охраны.

– Тогда пойдем, – просто сказал Михалыч и пошел к выходу из домика.

Я поплелась за ним, думая о том, где мне можно пристроиться за компьютером. Тот, что стоит в будке охранников, мне не подойдет: придется отключить программу наблюдения, а это нежелательно. В кабинет к хозяину мне дорога заказана. По крайней мере, до намеченных торжеств. Потом можно, но потом может быть поздно. Стоп! У Лики есть планшет, и для того, чтобы полазить по Интернету, его хватит. Нужно найти Лику и попросить одолжить мне на пару часов свой девайс.

С этой мыслью я шла за Михалычем по двору. Он направлялся к будке охранников, у которой, как часовой, стоял дежурный.

– Санек, садись за мониторы, сейчас будем проверять работу камер, – крикнул ему издали начальник охраны.

Саньку не нужно было повторять дважды. Кивнув, он исчез в дежурке.

Игорь Михайлович подошел к первой камере и вынул телефон.

– Санек, как ты меня видишь? – спросил он в трубку. В трубке заворчало, и начальник охраны удовлетворенно кивнул. Сразу после этого он пошел вдоль забора ко второй камере. Процедура проверки повторилась, и я поняла, что таким образом мы должны будем проверить все камеры, установленные по периметру. Скучная работа, но в данном случае необходимая.

Когда мы подошли к камере рядом с недавно заделанной дырой в заборе, я увидела Лику и Ладу. Девушки с увлечением устанавливали петарды, располагая их на определенном расстоянии друг от друга. Точнее, устанавливала их Лада, а Лика руководила процессом. Со стороны было интересно на них смотреть: небольшого роста изящная Лика командовала хорошо подкачанной крупной Ладой, которая по ее команде ставила элементы будущего фейерверка на положенные места.

Я отвлеклась от проверки камер, и Михалыч это заметил.

– Женя, – позвал он, – проверка еще не закончена.

И я с сожалением вернулась к своим обязанностям, думая о том, как подойду к Лике и попрошу у нее планшет.

Пройдя вдоль всей ограды и удостоверившись в том, что все камеры находятся в рабочем состоянии, начальник охраны предложил мне осмотреть дом, тоже напичканный следящими устройствами. Меня это нисколько не удивило. Я предполагала что-то подобное, но до сих пор практически не бывала в доме, потому и не обращала на них внимания. Тем не менее чуть заметные «светлячки» миниатюрных камер смотрели почти из каждого угла.

Проверка камер, установленных в доме, отняла у нас больше двух часов, но она стоила того. Теперь я досконально знала, что у себя в будке дежурный охранник видит буквально все, что творится в поместье. За исключением разве гостевого домика. Там камер не было, и Михалыч меня об этом предупредил.

– Зря не установили, – подумала я вслух.

– Почему это зря? – удивился начальник охраны. – У нас каждый гость имеет право на личную жизнь.

– А хозяин? – мне показалась излишней установка камер слежения в некоторых комнатах дома. Например, в спальне Лики. Об этом я и сказала Михалычу.

– За девушками нужен глаз да глаз, – назидательно ответил он и хитро улыбнулся.

Я пожала плечами, хотя после вчерашней подготовки к побегу у меня тоже сложилось такое же впечатление. Интересно, сегодня влюбленные будут встречаться или нет? Может, Валерий внял благоразумному совету Кристины и тоже ждет свадьбы, надеясь на развод? Сегодня вечером все выяснится, а пока остается теряться в догадках.

Когда проверка камер была завершена, Михалыч сказал, что я ему больше не нужна, и я тут же пошла в сторону плодового садика, где в последний раз видела Лику, но девушки там уже не было. Я обошла все поместье и встретила ее за домом, сидящую с Ладой на одной из лавочек и старательно рассматривающую самодельный план. На плане, как я поняла, были обозначены места установки крупных петард для фейерверка. Честно говоря, на такое мероприятие, как свадьба, Никитин мог бы пригласить профессиональных пиротехников. Другое дело, если фейерверк – выдумка Лики. Нужно спросить об этом у девушки, а то как-то неудобно получается: дочь хозяина занимается тем, чем должны заниматься специалисты.

Я подошла к лавочке и спросила свою бывшую подопечную:

– Лика, фейерверк на свадьбе твоя выдумка?

Она оторвалась на секунду от плана и ответила:

– Это мой свадебный подарок сестре.

– Ах вон оно что! А я-то думаю, почему ты занимаешься тем, чем должен заниматься пиротехник.

– Я занималась в кружке пиротехников, – ответила девушка, – и не хуже профессионала знаю, как устраивать фейерверки.

– Похвально, – сказала я и добавила: – Лика, пока ты тут занимаешься своей пиротехникой, ты не могла бы одолжить мне планшет?

Она удивленно посмотрела на меня.

– А зачем он тебе?

– Мне нужно выйти в Интернет, а у меня с собой нет компьютера, – честно созналась я.

– Это плохо, – назидательно произнесла девушка. – Подожди немного, сейчас я посмотрю, что мы еще не поставили, и схожу в дом за планшетом. Кстати, ты могла бы попросить Кристину пустить тебя за свой комп. Она им не так часто пользуется, как я.

– Спасибо, Лика. – Об этом я как-то не подумала. Действительно, почему бы мне не посидеть за компьютером Кристины? Ведь у нее сегодня совсем другие заботы и ей не до Интернета.

И я пошла в дом, пробралась через гостиную, в которой вовсю шла подготовка к завтрашнему торжеству, и вышла по лестнице на веранду. Комнату Кристины я нашла быстро, но об аренде ее компьютера не могло быть и речи: в комнате девушки царил беспорядок. Над разложенным подвенечным платьем копошились портниха с помощницей, а Кристина смотрела на них, терпеливо дожидаясь очередной примерки. Оценив ситуацию, я поняла, что здесь я лишняя, и молча удалилась.

Я вернулась к лавочке за домом, рассказала об увиденном у Кристины и еще раз попросила у Лики ее планшет. На этот раз более настойчиво.

– Опять я! Кругом только я! – всплеснула руками Лика. – Неужели никто не пускает тебя за свой компьютер? Портняжки могли бы и потесниться. Хорошо, хорошо. – Видя мою озабоченность, девушка сжалилась надо мной и побежала в дом за планшетом.

Я осталась на лавочке с Ладой.

– Как у вас дела? – Я имела в виду контакт с Ликой.

– Вроде бы ничего, – ответила Лада, – вот фейерверк готовим.

– Это я сама видела. А как с взаимопониманием? Все-таки трудный возраст.

– Да уж, – вздохнула Лада, – с подростками всегда так? – Она умоляюще смотрела на меня.

Я не стала ее зря обнадеживать.

– Всегда. Кстати, ты попробуй ей показать то, что умеешь лучше всего. Это самый верный способ расположить к себе подростка.

– Например?

– Например? – Я задумалась. – А что, если показать ей, как ты управляешься с бичом? Нет? Почему? Мне, например, понравилось. – Я не кривила душой. У Лады очень хорошо получалось срезать верхушки у лопухов. – Сейчас она придет, предложи ей попробовать это оружие.

– Нельзя, – вздохнула Лада, – а вдруг она запутается. Бич-то длинный, может и пораниться.

Она была права.

– А что еще ты делаешь хорошо? – Про стрельбу из пистолета я не спрашивала. Стреляла она тоже вроде бы неплохо, но игра с боевым оружием слишком опасна.

– Штангу качаю хорошо.

Это был не ответ. Нет, конечно, Лада откровенно сказала, что любит заниматься своим телом. Но Лике такое времяпровождение не нравилось. Она хотела чего-то более интересного, а может быть, более зрелищного. Впрочем, кто ее знает, чего она хочет. Вот фейерверком она занимается часами. Даже высказала неудовольствие, когда побежала за планшетом. А бодибилдинг ей не по вкусу. Да, тяжело Ладе.

Лика появилась неожиданно и не с той стороны, с которой ее ожидали. Она вывернула из-за угла, за которым был вход на кухню, и бегом бросилась в нашу сторону.

– На тебе, – она бросила планшет мне на колени, – а это зарядка, – девушка подала мне провод с хитроумной вилкой, – только он евро, – добавила она, – не ко всякой розетке подходит, а только к той, что в моей бывшей комнате.

Я поняла, что она имеет в виду, и согласно кивнула.

– Когда отдать?

Лика уставилась в небо.

– Не знаю, – она снова посмотрела на меня, – можно сегодня вечером. Нет. Можно завтра. Сегодня я буду весь вечер с Кристиной. Она просила не оставлять ее одну.

Так. Значит, будущая новобрачная не хочет сегодня встречаться с бывшим возлюбленным. Это становится интересным. Что еще нового я узнаю от Лики?

– Лика, а в какое время ты думаешь устроить фейерверк? – Вопрос, казалось бы, безобидный, но только на первый взгляд. Ведь в то время, пока взрываются петарды и шутихи, можно незаметно для других воспользоваться пистолетом.

– Я думаю, когда окончательно стемнеет. Не раньше девяти, – с умным видом ответила девушка. – Не поздно?

– Нет, – поспешно ответила я, – в самый раз. Спасибо за планшет, – сказала я, поднимаясь с лавочки, на которой сидела.

– Не за что, – уверила меня Лика и повернулась к Ладе, – ну что, пойдем еще раз все проверим?

Лада нехотя встала с лавочки и пошла вслед за неугомонной Ликой проверять, там ли и так ли поставлены петарды.

А я, взяв под мышку планшет, поспешила в гостевой домик, чтобы, воспользовавшись добротой Лики, спокойно покопать Интернет на предмет имени и фамилии жениха. Уж больно мне не нравилось это сочетание: Клим Турбухалер. Что-то в нем было нарочитое, словно придуманное. И живет он в Оренбурге. Это тоже подозрительно. Пусть Сан Саныч считает, что Лебедев сгинул навсегда. Лично мне так не кажется, пока на горизонте маячит непонятный жених с несочетающимися именем и фамилией и живущий в Оренбурге – на Урале.

Я закрыла дверь номера на задвижку. Так, на всякий случай, чтобы кто-нибудь мне не помешал. Потом удобно устроилась на стуле, поставила планшет, облокотив его о чайник, и включила его. После загрузки система выдала сообщение: нет подключения к сети. Я покопала настройки, нашла модем и исправила оплошность.

Потом я вышла в Гугл и набрала в строке поиска: «Клим Турбухалер», на что поисковая система сообщила о наличии нескольких десятков тысяч результатов. Меня это ободрило, и я принялась искать нужное словосочетание. Но на странницах были только ссылки на лекарство от астмы, упакованное в специальный ингалятор – турбухалер, запатентованный шведской фирмой.

Я облазила весь Интернет, но так и не нашла то, что искала. Зато теперь я была почти уверена, что фамилия жениха выдуманная. Хотя, если посмотреть с другой стороны, почему у человека не может быть такой фамилии? Есть же русская фамилия Лопата. Есть Скворцовы, Блиновы, Масловы. Даже у царя Петра были родственники с фамилией Кошкины. Почему у оренбургского немца не может быть фамилии Турбухалер?

Но тогда вопрос в другом. Почему Клим, а не Герберт или Вольфганг? Так даже звучит лучше: Вольф Турбухалер. Или на худой конец Генрих Турбухалер. Тоже ничего. Но Клим? Может, обрусевшие немцы решили назвать ребенка исконно русским именем? Но почему тогда именно Клим? Столько вопросов и ни одного ответа. Точнее, ответов тысячи, но где правильный?

Я еще раз открыла аннотацию к лекарству. В конце была приписка: «Турбухалер – товарный знак, собственность компании». Так что же скрывается за названием этого знака? Что означает название запатентованного ингалятора? И почему у Клима такая фамилия? На эти вопросы искать ответ в Интернете было бесполезно. Точнее, я могла узнать перевод этого слова, но как оно попало в Оренбург, узнать не было надежды. Я со вздохом выключила планшет и принялась смотреть в окно.

Вот через весь двор бегом пробежал один из охранников. В руках он держал миску с какой-то снедью, от которой валил пар. Наверное, понес ужин дежурному. А вот у парадного появился Никитин. Я не расслышала, что он крикнул в сторону плодового садика, но через минуту на его зов из-за деревьев вышли Лика и Лада. Сан Саныч что-то им сказал и ушел в дом. Лика с Ладой переглянулись и опять исчезли в саду.

На поместье спускалась ночь. На небе появились первые звезды, и постояльцы гостевого домика зашевелились. Сквозь тонкие стены было слышно, как где-то слева, ближе к середине, включили телевизор. Голос диктора сообщил прогноз погоды на завтра, после чего эфир заполнила реклама памперсов.

Чуть ближе ко мне, в номере наискосок, заиграла музыка, а в самом конце коридора, в комнате, занятой Валерием, слышались гулкие шаги. Я выглянула в коридор, чтобы лучше слышать, что творится в его номере. Но, кроме мерных шагов, ничего не было слышно. Отвергнутый жених чего-то ждет. Это можно было понять по плохо скрываемому нетерпению, нашедшему выражение в мерной поступи, не прерывающейся ни на минуту.

Я закрыла дверь и попыталась отвлечься. Мне сегодня предстоит такая же прогулка, как вчера. Точнее, не прогулка, а засада в кустах сирени. Влюбленные должны встретиться, но только когда? Мне не удалось подслушать их разговор. Да и был ли он вообще? Судя по той суете, которая царила в доме, Кристине было некогда созваниваться с Валерием. Может быть, она отложила звонок на более поздний час?

Одно утешало: сегодня я нашла на дне сумки репеллент и положила его на видное место так, чтобы перед уходом не забыть обработать руки, щиколотки и лицо. Вчера маленькие кровопийцы научили меня, как нужно вести себя поздно вечером. Надеюсь, сегодня им не удастся попортить мне кровь.

Я открыла настежь окно в бывшей спальне Лики и попробовала на крепость решетку. Она нехотя поддалась и со скрипом повернулась на петлях. Я про себя отметила этот недочет, хотя теперь он был очень кстати. Я вылезла из окна на пожарную лестницу и обнаружила, что окружена теми самыми кустами сирени, в которых сидела вчера. Это было очень важное открытие. Оказывается, во двор, а точнее на лавочку рядом с гостевым домиком, где вчера проходило свидание Кристины и Валерия, можно попасть и другим путем, минуя выход. Теперь мне необязательно сидеть весь вечер в кустах. Достаточно подождать, когда Валерий начнет спускаться вниз, и вылезти из окна на пожарную лестницу.

Попробовав на крепость каждую перекладину, я вернулась в комнату и стала ждать. Что-то подсказывало мне, что влюбленные сегодня опять встретятся, хотя я сильно сомневалась, что побег удастся. Кристина очень любит отца и не станет портить праздник, которого он так долго ждал. Она скорее всего выберет развод. Но что на это скажет ее отвергнутый жених?

Время шло. В гостевом домике стало тихо. Вот в конце коридора скрипнула дверь, и я услышала легкие шаги Валерия. Пора. Я потушила свет в комнате и вылезла из окна на пожарную лестницу. Возле лавочки замаячила тень, в которой я узнала отвергнутого жениха. Валерий взял телефон, набрал номер и стал ждать. Телефон прогудел положенное число раз и сбросил номер. Молодой человек еще раз набрал те же цифры. На этот раз трубку сняли.

– Кристина, это я, – свистящим шепотом сказал влюбленный, – ты готова? Что? Глупая затея? Да я столько времени ждал этого дня! Неужели ты хочешь, чтобы все пошло прахом? Выйди, поговорим! Лика спит? Вы что, перед свадьбой никак не расстанетесь? Я жду там же, где вчера! – и нажал на отбой, что-то промычав от досады. Видимо, Кристина не была настроена с ним встретиться, и он теперь переживал свое фиаско.

Валерий сел на лавочку и стал ждать. Он ждал довольно долго, но из дома так никто и не появился. Тогда он еще раз позвонил, но в трубке запикало так, как бывает, когда телефон отключен. Он набирал номер снова и снова, но в трубке слышались все те же противные пикающие звуки. Наконец парень не выдержал и побежал к дому.

Найдя окна спальни Кристины, он принялся звать ее по имени, крича на все поместье. Парень совсем потерял голову от мысли о несостоявшемся побеге. На крик из черного хода выскочил охранник и, подбежав к Валерию, попытался взять его за плечо. Горе-жених с силой отбросил его руку и продолжил звать возлюбленную.

Охранник снова положил ладонь ему на плечо, и на этот раз Валерию не удалось освободиться. Он попытался вывернуться, но охранник взял его в захват и заставил опуститься на землю.

На шум из дома выскочил Игорь Михайлович и скомандовал:

– Веди в дежурку!

Охранник повел Валерия к воротам, скрутив ему руки за спиной.

Что было дальше у ворот, я уже не слышала, а могла только догадываться по невнятным выкрикам горе-жениха. Как я поняла, парня немного помяли и выставили за ворота – туда, где была припрятана его машина. В наступившей тишине было слышно, как далеко за оградой завели мотор, как машина тронулась, и вскоре звук ее растворился в стрекоте назойливых сверчков. Валерий уехал, так и не осуществив свой план побега.

– Нужно было послушать Кристину и дождаться развода, – пробормотала я, влезая обратно в комнату, – женщины в любовных делах намного благоразумнее мужчин. – Так я думала вслух, представляя себя на месте Кристины. Теперь девушка лишилась надежды возобновить отношения с возлюбленным. Каково ей? Я попыталась представить ее состояние и не смогла. Я никогда не бывала в подобных ситуациях. Меня никто не пытался увезти или выдать замуж насильно, поэтому я плохо представляла, что переживает Кристина благодаря невыдержанности бывшего жениха.

А может, все оно к лучшему? Может, этот Клим со странной фамилией Турбухалер действительно больше подходит Кристине, чем ее бывший Валерий? И отец, отдавая ее за Клима, хочет ей добра? Не знаю, как относится ко всему происходящему сама невеста, но если она сегодня даже не вышла во двор на свидание, значит, не хотела провоцировать бывшего жениха на необдуманные действия. Хотя где там! Он сам нарвался на скандал с охраной, в результате чего был вышвырнут из поместья среди ночи.

А если посмотреть с другой стороны, то эта затея с побегом говорила не в пользу Валерия. Да, они с Кристиной любят друг друга. Точнее, любили. Это если забегать вперед. С той минуты, как горе-жених покинул поместье, мысли Кристины должны потечь в другом направлении. Конечно, не исключено, что он вернется и попытается прорваться на свадьбу, но вряд ли охрана его пустит после сегодняшнего скандала.

А как хорошо все начиналось! Ночь, луна, веточка туберозы, светлое платье! Романтика! И мысль о побеге одна на двоих. Но что-то повлияло на поведение Кристины, раз она сегодня так и не вышла из дома. Может, она теперь тоже согласна с мнением отца, что Клим Турбухалер ей подходит больше?

Но я, наверное, так и не узнаю всей правды об отношениях в этом любовном треугольнике. А жаль. Мне это могло бы пригодиться. В свое время, конечно. Должна же, в конце концов, тетя Мила понянчить внуков!