Глава 8. Командировка
Через несколько дней, вечером, Мария сказала.
– Я к врачу ходила.
– Заболела? – подскочил на стуле Андрей.
И только тут обратил внимание на напряжённое лицо жены. Успел укорить себя – работой занят, а Марии внимания мало уделял.
– Нет. Задержка у меня.
До Андрея не сразу дошло.
– Ты беременна? Ура! Наследник будет.
Видимо, Мария не знала, как отнесётся муж к такому известию. Ещё в послевоенные годы аборты запретили. Не всякий мужчина обрадуется такому известию. Кто-то детей не любит, другой скажет – своим жильём обзавестись надо, зачем торопиться? Андрей искренне был рад, вскочил из-за стола, обнял жену. Вот радость-то! И квартира новая, и пополнение в семье ожидается. Проговорили полночи. Андрей, почти как все мужчины, хотел мальчика. С ним поиграть в мужские игры можно, научить обращаться с пистолетом. А девочка создание нежное, опыта общения с ними он не имел. Да и вырастет, выйдет замуж, сменит фамилию и будет продолжать род, только чужой.
А утром на планёрке Феклистов огорошил:
– Фролов, Чумаков, задержитесь.
Названные оперативники переглянулись. Вроде грехов в виде нераскрытых дел за ними не водилось. Но и просто так начальство в кабинете не оставляет.
– Вам обоим предстоит командировка. Старшим – Фролов. Выезжаете в Вельск.
– Это где такой?
– Географию в школе учить лучше надо было, Чумаков! В Архангельской области.
– Николай Иванович, каким боком московский угро к Вельску относится?
– В порядке оказания шефской помощи. В бухгалтерии получите командировочные удостоверения, аванс и проездные документы.
– Есть! А что – ситуация сложная, тамошние опера не справятся сами?
– Раз просили помочь, значит, не справляются.
В годы правления Н. С. Хрущёва, а затем и сменившего его Л. И. Брежнева шефская помощь была широко развита. В колхозы и совхозы массово выезжали на уборку урожая студенты ВУЗов и техникумов, рабочие предприятий. На важные предприятия направлялись в случае «завала» бригады или специалисты других заводов. На громкие преступления следователи-важняки из столицы выезжали в провинциальные города.
Финотдел, поездка на вокзал за билетами, потом опера разъехались по домам – собирать личные вещи. Худо-бедно, а чемоданчик небольшой набрался. Запасная рубашка, бельё, носки, бритва с принадлежностями. Андрей ещё пачку патронов к штатному «ТТ» сунул. Армия уже получала новые «ПМ», заменяя «ТТ». Видел его Андрей и даже стрелял в тире «Динамо». Руку на сердце положа – не понравился. С виду – «вальтер-ПП», самовзвод есть, штучка нужная, как и предохранитель. А вот патрон откровенно слаб, уступает патрону «ТТ» по мощности и пробивной силе.
Встретились оперативники у входа в вокзал. Оба в поношенных костюмах. Мария предлагала надеть новый, но Андрей рассудил – не на торжественное собрание едет, а пахать. Если в столице не всегда из переделок выходишь в целой одежде, то в посёлке и подавно. Павел тоже выглядел как дачник. Чесучовый старый костюм, клетчатая рубашка, за спиной – рюкзак, видавший виды. Поезд шёл с Ярославского вокзала, вагон общий. На плацкартный у ведомства денег не хватало. Кое-как устроились. Вагон забит под завязку. Только тронулись, пассажиры стали доставать снедь. После еды пошли разговоры. Андрей с Павлом взобрались на верхние полки, вещички под голову положили, от греха подальше. Известное дело, подальше положишь – поближе возьмёшь. Ночь в поезде, утром проводница предупредила:
– Кто в Вельске сходит? Готовьтесь, стоянка поезда две минуты. Билеты нужны?
– Нужны, нам для отчёта.
Сошли на перрон, Павел присвистнул:
– Мать моя! Тут весь Вельск меньше одного нашего района.
Андрей засмеялся:
– Ария московского гостя!
– Какая ещё ария? Ты посмотри, деревня.
Вокзал маленький, почти весь город виден. Здания в центре двухэтажные каменные, похоже – ещё купеческой постройки. А вокруг центра и до окраин деревянные избы. По улицам куры бродят, гуси. Ещё перед выездом Андрей карту изучил. Через Вельск железная дорога проходит из Москвы до Архангельска, это с юга на север. С запада на восток шоссейка идёт, Коноша – Илеза. Не для любопытства смотрел. Преступник пути отхода имеет, и знать об этом следует.
Спросили у прохожих, где милиция, пошли не спеша. По пути посетили продовольственный магазин и вышли в шоке. Думали купить колбасы, сыра, хлеба. Сделать по бутерброду. Но полки ужасающе скудные – водка, консервы «килька в томатном соусе», трёхлитровые банки с огромными маринованными огурцами и чёрный хлеб.
– Паша, питаться придётся в столовой.
– А завтракать и ужинать? Столовые рано не открываются.
– Как-нибудь выкрутимся, не на век же нас командировали?
Здание милиции почти в центре, одноэтажное, каменное, старинное. Дежурный, которому предъявили удостоверения, проводил к начальнику милиции. Представиться надо, поставить в командировочные удостоверения печати о прибытии. В конце концов, узнать, зачем помощь оперов вытребовали?
Начальник, капитан Ложечкин, принял приветливо.
– Ждём! Вы уже поселились? Как же, в гостинице номер на двоих забронирован.
– Не успели, сразу в отдел.
– Позвольте ваши документы, порядок всё же соблюдать надо.
Капитан удостоверения проверил, сразу подпись и печать в командировочные документы поставил.
– Оперативная обстановка сложная, товарищи. Район по размеру велик, с дорогами плохо, в распутицу не в каждый населённый пункт проедешь. Можно по реке, но только летом, у нас даже лодка есть с мотором. Но сами знаете, штат милиции определяется числом жителей. А у нас в районе с посёлком вместе – пятьдесят тысяч.
Андрей разочарованно вздохнул. Глушь! И какие здесь могут быть преступления? Пьяный сосед украл у бабушки курицу, сварил и съел? Начальник продолжал:
– Понимаю, для вас не тот масштаб. А у меня один опер. К тому же молодой, после школы милиции. Опыта мало, хотя парень старательный. В районе четыре зоны, после амнистии пятьдесят третьего года много урок на свободу вышло, две колонии пришлось закрыть. И всё бы ничего, да не все бывшие зэки уехали. Банда объявилась, подозреваю – из амнистированных, потому как действовать стала через месяц после амнистии. Жестоко, нагло, перед убийствами не останавливаются.
Павел руку поднял, как школьник.
– Товарищ капитан, вопрос. Чего у вас грабить? Леса вокруг, лесопилки. Заработки у рабочих небольшие.
– Верно заметили. Но банда действует на дорогах. Проезжающих с грузами много. Вот последние два случая взять. Машина районного потребительского общества исчезла. Водитель и экспедитор в область ездили, деньги везли, с людьми рассчитаться. Ни машины нет, ни сотрудников, как и денег.
– Сколько денег?
– Семьсот тысяч.
Такой большой суммы опера не ожидали услышать.
– Сотрудники надёжные?
– В райпо их характеризуют положительно. Экспедитор – бывший фронтовик, орденоносец. Оба в райпо работают давно.
– А второй случай?
– Неделю назад произошёл. Машину с водителем нашли, он жив, но вспомнить ничего не может, а груз пропал. Шкурки соболя из зверосовхоза в Вологду везли. Общая стоимость полтора миллиона, отборный мех, планировали за границу продать.
Оба случая серьёзные. И действовали не пьяные мужики, чувствовалась опытная рука. К тому же один человек провернуть оба дела не сумел бы, банда из нескольких человек должна быть.
– Что скажете? – Начальник смотрел с надеждой.
– Для начала давайте сюда своего опера, пусть в гостиницу проводит, столовую покажет. Ещё подробная карта района нужна и транспорт.
– С транспортом плохо. Могу мотоцикл выделить.
– Пойдёт. Уголовные дела у опера?
– У него.
Начальник приоткрыл дверь, крикнул.
– Бакланов, зайди.
В кабинет зашёл молодой парень – кровь с молоком, блондин.
– Слушаю, Николай Степанович.
– Познакомься, Евгений, товарищи из самой Москвы нам в помощь.
Андрей встал, протянул руку.
– Фролов Андрей Михайлович, можно просто – Андрей. Старший оперуполномоченный.
– Чумаков Павел Ильич, – представился второй опер.
– Бакланов Женя.
– Ну вот и познакомились. Евгений, покажи москвичам гостиницу и столовую. Ключи от мотоцикла у дежурного возьмёшь, скажешь – я разрешил. А потом ознакомишь с уголовными делами.
– Понял. У вас вещей много?
– Всё, что вы видите.
– Тогда идём.
До гостиницы было рукой подать. Похоже – все административные или значимые здания располагались в одном квартале. Заполнили анкету гостя, получили ключ от номера. Душ и прочие удобства в конце коридора. Единственное утешение – постояльцев мало. Столовая была в соседнем здании, сразу поели. И в отдел милиции.
– Женя, показывай уголовные дела и принеси карту района.
Местный опер открыл сейф, достал две тоненькие картонные папки. Особенно изучать нечего, несколько машинописных листков.
Как-то само получилось, что бригадой оперов стал руководить Андрей.
– Отметь на карте, где расположены зоны – действующие и закрытые.
– Легко! – Женя поставил на карте карандашом галочки.
– А теперь места преступлений, – попросил Андрей.
– С этим сложно. Один потерпевший, водитель, не помнит ничего. Где, когда, что произошло. А по машине райпо сведений вообще нет. Ни людей, ни машины, ни денег.
– Как-то путь машины проследить пробовали? Известна ведь точка отправления. А дальше искать свидетелей по маршруту следования.
– Не успел, виноват.
– Лесорубов, охотников, рыбаков через их организации известили?
Женя руками развёл.
– Зря. Эти люди бывают в самых глухих местах, где могут прятаться бандиты или будет брошенная машина райпо.
В общем, надавали Жене поручений по самую крышу. Парень удручён был. Многое из необходимого не сделано. Опер один на район, и будь он семи пядей во лбу, всего не успеет. А если людей подключить, можно выйти на след преступников. Кто-то что-то видел. Местность, хоть и не густо населённая, но и не пустыня безлюдная.
Решили вернуться в гостиницу, обмозговать ситуацию. Андрей с собой карту прихватил. В номере уселись за стол. Андрей спросил:
– Что думаешь? Говори любые предложения, самые фантастические, обсудим.
– Надо побывать в лагерях, проверить, кто освободился, за что сидел? Карманник, хоть и уважаемый среди блатных вор, окраску не сменит. Должен быть главарь, и, скорее всего, он за подобное преступление сидел.
– Пусть так. Все сидельцы после отсидки в свои города рванут. Сам понимаешь – климат здесь не тот, не Сочи или Крым. Или из местных, либо зэк, которому терять нечего.
– Допустим, по документам выйдем на фигуранта, но где его искать?
Оба задумались. В тайге охотничьи избушки есть, где несколько человек могут сносно не один месяц провести, даже зимой. Все такие избушки не проверишь, много времени уйдёт, да и не все они известны. Павел после раздумий сказал:
– Сообщник или наводчик у банды быть должен, именно здесь. Кто-то же сливает бандитам информацию, какая машина какой груз везёт, номер её. Не могут же бандиты все машины подряд останавливать.
– Согласен, сам об этом думал. И раз так, должен быть связной. Или кто-то из бандитов в посёлок приходит, либо связной в лес наведывается.
– Про телефон забыл? Зачем ходить? Позвони какой-нибудь бабушке в деревню, а на адресочке там бандюган. И бегать никуда не надо.
– Мне думается, в райцентре этом телефонов по пальцам пересчитать можно, а ты про деревни. Не Москва, чай!
– Не факт. Вот что, тебе задание на завтра. Сходи на узел связи, конкретно на телефонную станцию, выпиши номера телефонов и адреса установки. Личные или в организациях.
– Организации здесь при чём?
– А сидит вечером в конторе лесхоза сторож, на столе телефон. Дальнейшее понятно?
– Не исключено, сделаю. А ты чем займёшься?
– Думаешь, спать до полудня буду? Вот подумай, Паша. Есть банда в несколько человек, думаю – не меньше трёх. Им есть что-нибудь надо? Чем братки в свободное время балуются? Картишки, водка, девки.
– Не пойму пока, куда ты клонишь?
– Посмотрю накладные в райпо. Если в какой-то деревне захудалый прежде магазин стал брать водку повышенными от прежних объёмами, консервы, хлеб, это повод поинтересоваться. Не банда ли рядом проживает? А ещё с людьми в такой деревне или селе поговорить. Здесь люди десятилетиями вместе живут, друг друга знают в лицо. И все события – кто родился, когда крестился. Чужака сразу увидят.
– Замысловато.
– Я завтра этим займусь. Любое преступление обязательно за собой след оставляет, и не всегда это капли крови, чаще деньги.
Обсуждали ещё детали. Когда хватились, что темно за окном, столовая уже закрылась, остались без ужина. Ночью стали комары донимать, мешали спать. Павел утром разглядывал искусанное кровопийцами лицо.
– Андрей, как тут люди живут?
– Ты новичок, наверное – сладкий, что на тебя эти вампиры слетелись.
– Ты на себя в зеркало посмотри, шутник.
Побрились, оделись и в столовую. По раннему времени завтрак скудный, чай и бутерброды. Повара приготовить ничего не успели. Кассир томно протянула:
– Вы так отощаете, товарищи приезжие. Жили бы и столовались у кого-нибудь дома.
– Нам командировочные отметить надо, а кроме гостиницы чек никто не даст.
Быстро поели и разошлись. Павел на узел связи, Андрей в райпо. Накладные посмотреть, на сотрудников взглянуть. Кто-то из них про машину с деньгами бандитам стуканул, фактически – предал, подставив сослуживцев под бандитский нож или пулю.
Райпо, или районное потребительское общество, располагалось на окраине. Большой двор, склады. Общество занималось закупкой у населения деревень и сёл мяса, молока, яиц, шкур, шерсти, да фактически всего. На своих предприятиях перерабатывало – мясо коптили, из молока делали масло и сметану, поставляли в продовольственные магазины, шкурки выделывали, сдавали на меховые фабрики. И люди в производстве заняты, и государству налоги.
Руководителем райпо оказался мужчина пожилого возраста. На потёртом пиджаке орденские планки. На первый взгляд – доверие внушал. Но Андрей давно взял за правило – судить по людям по их поступкам. Опер представился, документы показал.
Председатель райпо кивнул.
– Значит, из самой Москвы прислали? Давно пора. Совсем распоясались!
– Вы о ком?
– Вы же по факту пропавшей машины с деньгами?
– Именно. Хотелось бы услышать ваше мнение об экспедиторе и водителе.
– За обоих ручаюсь головой. Я с ними с послевоенных лет работаю. Ни одного замечания. Да я бы и не взял экспедитором человека ненадёжного. Его работа с деньгами связана, как доверить ценности пьянице или вору? В деревнях люди по его работе о всём райпо судят.
– И всё же – где жили, с кем дружили, привычки, слабости.
Рыжков, такую фамилию носил председатель райпо, затянулся «Беломором». Рассказывал о каждом чётко, коротко. Чувствовалось – знал своих людей. Андрей коротенько записывал в блокнот. Не все детали, чувства можно вписывать в казённый протокол.
– Ну хорошо, теперь о машине.
– А что о ней? Почти новый «ГАЗ-51», год как получили. Сломаться не должна, тем более водитель бывший танкист, за техникой следил, как мать за ребёнком.
– Кто знал, что они едут в область за деньгами? И сроки возвращения?
– Я, главбух, в бухгалтерии заведующая отделом материальных ценностей.
Андрей удивлённо брови поднял. Рыжков понял.
– Она же талоны на бензин выдавала. Считайте – туда и назад девятьсот километров, на одном баке обернуться не получится.
Далековато Архангельск от райцентра. И на любом участке дороги могла случиться беда. Но что-то подсказывало Андрею – недалеко от посёлка бандиты окопались. Совпадений много. Или банд несколько, во что слабо верилось. Места слабонаселённые, бандам делать нечего. А одну они накроют.
– Позовите, пожалуйста, главбуха. Нет, лучше проводите меня к ней.
– Её подозреваете? – вскинулся Рыжков.
– Ну, взрослый же человек, орденские планки на груди, не стоит так реагировать. Если бы были веские основания, уже арестовал.
– Очень серьёзная дама, все отчёты копейка в копейку сходятся.
– А вам не приходило в голову, что в райпо стукач есть? Иначе как бандиты узнали о поездке экспедитора за деньгами?
– Честно говоря, приходила такая мысль. Почти трое суток не спал, каждого сотрудника мысленно по косточкам разобрал. Мог или не мог?
– К какому мнению пришли? – Андрею стало интересно.
– Из моих – никто!
Хм, не каждый руководитель может поручиться за весь коллектив. А в райпо он большой, по местным меркам – больше ста человек.
Из кабинета председателя до кабинета главбуха – несколько шагов по корпусу. Главбух – серьёзная тётенька в очках и чёрном платье с белым кружевным воротничком. Андрей сразу на руки главбуха посмотрел. Одно обручальное колечко, изрядно потёртое. Знак хороший. Если главбух подворовывает, не сможет удержаться, на шальные деньги цацки золотые купит, покрасоваться. Есть такая слабость у женщин, как сороки, всё блестящее любят.
– Марья Ивановна, – представилась она, когда Рыжков завёл Андрея.
Председатель попросил главбуха показать всё, что потребуется оперу, а сам, извинившись, исчез.
Андрей присел за стол.
– У меня несколько вопросов. Кто знал о поездке экспедитора?
– Рыжков, я, да почти вся бухгалтерия. Среди женщин мало что утаишь. Раньше подобных происшествий не было, особо не таились.
Андрей хмыкнул. Святая простота!
– У кого из сотрудников есть родня в деревнях?
– Да у всех. В выходные посещаем. Мы им хлеб или колбасу нашего производства, они нам грибы, ягоды, вяленую или копчёную рыбу. Натуральный обмен, в наших краях без этого никак.
Похоже, круг подозреваемых стремительно расширяется. Кавалерийского наскока не получится.
– И последнее. У вас кто-то занимается заявками, накладными, не знаю как и назвать. Одним словом – поставками товаров в сельские магазины. Меня интересует продовольствие и водка.
– А как же? Во-первых, продавцы звонят нам, мы заявку записываем, завозим. А во-вторых, мы недавно автолавку приобрели. По деревням, где магазинов нет, отправляем. Самые необходимые товары развозим – хлеб, чай, сахар, соль, водку, сапоги резиновые. Края у нас такие, сапоги – ходовой товар. Ещё леску и крючки рыболовные.
– Понял. Мне бы поговорить с этим бухгалтером.
– Можно.
– С глазу на глаз.
– И с этим решим. Я вас провожу.
Андрея отвели в большую комнату, вроде зала для совещаний – ряды деревянных кресел, на небольшом подиуме стол под красным кумачом.
– Вы посидите, я Литошину приведу. У нас все бухгалтеры в одном помещении, поговорить без посторонних глаз не удастся.
Через минуту Марья Ивановна вернулась с молодой женщиной, кровь с молоком.
– Антонина, – засмущалась она.
– Присаживайтесь.
Главбух удалилась.
– Вы занимаетесь сбором заявок от сельских магазинов?
– Да, а что случилось?
– Вопросы здесь задаю я. Скажите, все заявки и поставки товаров у вас сохраняются?
– Заявки – нет. Звонят по телефону, я записываю на листочке. А когда машина формируется, она же по маршруту идёт, не в одно село, куст охватывает, так накладные есть. При получении продавец пересчитывает, расписывается.
– Очень хорошо. Можно просмотреть все накладные за последние полгода? Я имею в виду движение склад – магазин.
– Сейчас принесу.
Подшивка накладных была толстой, даже если товара в магазин завозили немного, скажем – десять буханок хлеба и мешок сахара, накладная была. Прежде чем приступить к просмотру, Андрей поинтересовался:
– Никаких странностей не замечали? Скажем – в каком-то магазине ассортимент изменился, объёмы?
Антонина задумалась.
– Вроде нет. Моё дело заявку принять, написать требование на склад, передать экспедитору. В конце квартала бухгалтерия подводит итоги – какой магазин выполнил план, какой нет. А если перевыполнил – премия.
Так, уже хорошо, уже зацепка есть. Если сравнивать все накладные по магазинам, уйдёт уйма времени, несколько дней.
– Принесите список или приказ по райпо, кого из продавцов премировали. Меня интересует период с января пятьдесят четвёртого.
Пока Антонина ходила, Андрей накладные просматривать начал. Соль, сахар, спички, макароны, чай, резиновые сапоги. И вторая накладная не сильно отличалась – хлеб пшеничный, конфеты «Пилот», чай, соль. Простые продукты, не столичные. Там, в Москве, и колбаса была, и сгущенное молоко, и конфеты шоколадные. Другой уровень, выбор больше. В одной из накладных промелькнуло необычное – поршень и поршневые кольца для мотора «Вихрь».
Когда Антонина вернулась, он ткнул пальцем.
– Что это?
– Запчасти для лодочного мотора. У большинства рыбаков и охотников гребные лодки, на вёслах. Но есть и с моторами. Одна такая у егеря Степаныча, три у нашей рыбартели райповской, ещё с десяток наберётся у частников.
– Понял.
Записал в блокнот, откуда заявка была. Пригодится или нет, ещё сам не знал. Ознакомился с приказами из тоненькой папки о премиях и поощрениях. За каждый квартал по итогам кассовой выручки выбирались три лучших магазина, продавцов премировали. Суммы небольшие, но людям приятно, что их труд заметили. В папке были приказы за восемь месяцев. Андрей переписал все торговые точки, кто занимал призовые места. Антонина смотрела с любопытством, но не спрашивала.
– Скажите, у вас эти магазины всегда в передовых?
Андрей обратил внимание, что на первом, иногда на втором месте повторялся один сельмаг из села Алексеевское.
– Я год работаю, по-моему – всегда.
Андрей стал целенаправленно искать накладные этих магазинов. Водка, хлеб, крупы – гречневая, гороховая, рисовая, консервы. И объёмы для деревни приличные.
– Тонечка, принесите мне накладные за первую половину пятьдесят третьего года.
Сами по себе объёмы ни о чём не говорят. В одном селе или деревне меньше, в другом больше. А ещё – надо сравнить два года. Если банда окопалась в деревне или лесу, ей надо что-то есть и пить. Тогда в каком-то магазине возрастёт продажа водки и продуктов длительного хранения – консервов, круп. Район отдалённый, малонаселённый, потребление на одном уровне, если где-то рост, или сезонная артель охотников, рыболовов или лесозаготовителей. Не нравилась бумажная работа Андрею, но он понимал – это ниточка, ведущая к берлоге бандитов. И скорее всего банда обосновалась в лесу, в землянке или на заимке. В деревнях появление нескольких чужаков сразу заметят. Разговоры пойдут, сельский староста узнает. Опять же – участковый периодически в деревню или село заезжает.
Антонина принесла накладные за предыдущий год. Андрей стал целенаправленно сравнивать показатели работы и объём товаров и выручки за прошлый год и нынешний. Разница была, причём непонятная.
– Почему в магазине Старой Сухоны выручка летом растёт, а зимой падает? – спросил он Антонину.
– Лесозаготовители приезжают, лес валят, вяжут в плоты, сплавляют. Артели большие, по двадцать-тридцать мужиков, все молодые, здоровые. Помашут весь день топорами, так за двоих каждый ест.
Объяснение понятное. Андрей сидел, продолжал анализ. И вот какая занятная штука вырисовывалась. В Алексеевском, которое не на реке стояло, по идее сезонных рабочих быть не должно. А выручка в этом году по сравнению с прошлым возросла. Причём не самыми ходовыми для селян товарами. Деревенские покупают то, чего сами произвести не могут – сапоги, соль, сахар, спички. А вот мясо для стола выращивают сами – кур, гусей, уток, свиней, телят. В Алексеевском вырос завоз водки, сапог, хлеба, консервов.
– Сколько жителей в Алексеевском?
– Не знаю, не интересовалась. Это в сельсовете знают или в исполкоме, – пожала плечами Антонина.
Жители из сёл и деревень понемногу уезжали в города. Только закавыка была, сделать это было не просто. Жителям городов выдавали паспорта, удостоверяющие личность. Без этого документа не брали на работу, не прописывали. Если селянину надо было в город по личным делам – полечиться, в гости к родне, в сельсовете выдавали справки, да и то срок действия их был 30 дней. И при Сталине и при Хрущёве появилась практика закрепления колхозников и рабочих на тяжёлых работах – на шахтах, лесоповале. С 1940 года у шахтёров, даже городских, паспорта изымались, вместо них выдавались специальные удостоверения.
Народ деревенский искал лазейки, чтобы вырваться из деревни, ведь за свой труд они получали натуроплату по трудодням, а не деньги, а пенсии у колхозников вовсе не было. Уехать законно можно было для учёбы в фабрично-заводских училищах и техникумах, а мужчинам ещё через службу в армии. Городские в армию не рвались, большая часть солдат были деревенские.
И вот на фоне постепенного снижения числа жителей в глубинке рост показателей продаж в нескольких магазинах. Пока необъяснимо, надо искать разгадку. Андрей посмотрел на часы. Договаривались с Павлом встретиться в столовой в три часа дня. Он уже запаздывал. Раскланялся с молодой бухгалтершей.
– Тоня, если потребуется ещё помощь, я зайду.
Павел уже сидел за столом, доедал второе.
– Садись, я и на тебя осмелился взять. Ешь.
Андрея заставлять не надо, быстро съел борщ, расправился с жареной рыбой и макаронами. По четвергам во всех столовых страны был рыбный день, мяса не хватало. Отхлебнул глоток чая, без сахара, как он любил.
– Хвастайся, Паша.
– Телефонов в районе не так много, переписал все. В сельсоветах везде, кое-где в леспромхозах, и всего семь у частных лиц. Да и те начальство.
– Сейчас меня интересует Алексеевское.
– Там больше всего, аж три. В сельсовете, леспромхозе и в магазине.
– В магазине?
– Именно. Установлен в прошлом году.
– Женю не видел?
– Да утром в милиции, мотоцикл взял и уехал. Ты же сам задание ему дал. Думаю – раньше вечера не жди.
Молодой опер пришёл в гостиницу, когда московские сыскари уже готовились ко сну. Измученный, пропылённый.
– К вам можно? – постучал он в дверь.
– Заходи, садись, докладывай.
– Был в действующих лагерях. Просмотрел документы амнистированных. Есть два интересных для нас фигуранта. Оба сидели за бандитизм, за обоими трупы. Один – некий Первушин, кличка Борода, из ваших краёв, между прочим, из Реутова. Второй – Обноскин, кличка Фонарь. Тоже банда, грабили грузовые поезда на полустанках. За бандой четыре трупа – кондуктор и поездная бригада. Оба вышли полгода назад, сведений о появлении в родных местах нет.
– Спецотдел в лагере что бает? Я имею в виду – не успели оба знакомцами обрасти?
– Оба в авторитетах, но не законники. В шестёрках подвизались шулера из приблатнённых – квартирные воры, хулиганы.
Под законниками на профессиональном жаргоне подразумевались воры в законе, своего рода верхушка уголовного мира.
– В обществе охотников-рыболовов был?
– Не успел. На мотоцикле пока колонии объехал, документы изучил. Времени не хватило.
– Иди завтра с утра. Обязательно постарайся выяснить, где охотничьи заимки расположены, на карте пометь.
– Сделаю.
– Тогда отдыхай.
Когда Женя ушёл, Павел сказал:
– Набегался парень.
– Зато хорошую школу получит. Ты завтра снова на узел связи. Выясни, были ли из Вельска или района междугородние звонки, бери последние полгода. Если были, с какого телефона, куда.
– Да понял я.
После завтрака Андрей отправился в райотдел милиции, сразу к капитану. Поздоровались, и Андрей попросил:
– Мне бы какой-нибудь транспорт и провожатого. Надо Алексеевское посетить.
– Это можно. Лучше по реке, моторкой, Алексеевское – это Мелединский сельсовет. Человека дам, наш сотрудник бывший, на пенсии уже. Обождать маленько придётся, созвонюсь.
Через несколько минут вопрос утрясли.
– Товарищ Фролов, пройдите к реке. Говорков вас на берегу встретит.
– А как я его узнаю?
– Крупнолицый, в соломенной шляпе. Да он вас сам опознает. У нас в костюмах редко ходят.
Андрей к реке спустился. Здесь у деревянных причалов люди, на берегу несколько сараев, где владельцы хранили вёсла, моторы. Говорков в самом деле подошёл первым.
– Фролов?
– Документы показать?
– Зачем? Ложечкин вас и так подробно описал. Сейчас мотор подвешу, и в путь.
Видимо, Говорков реку знал хорошо, срезал повороты. Мотор ревел, в лицо попадали брызги. Но за полчаса добрались.
– Вы подождёте? Я недолго.
– Конечно.
Андрей направился в магазин. Деревянная изба, рядом толкутся несколько женщин, подвыпивший мужичонка.
Зашёл внутрь, за прилавком бойкая, разбитная продавщица. Слева на полках продовольственные товары – водка, сахар, соль, баранки и сушки связками, дешёвые конфеты – подушечки, карамель, рыбные консервы. Справа промтовары – валенки, резиновые и кирзовые сапоги, брезентовые куртки, рукавицы, несколько женских платков. Выбор скудный и не лучше, чем в других магазинах. Как же она в передовики выбилась?
– Дуся! Подай мне пачку соли и карамелек грамм триста, – попросила одна из бабушек-покупательниц.
Андрей сделал вид, что разглядывает товар. Продавщица взвесила карамельки, не довесив пятьдесят граммов, в надежде, что подслеповатая старушка не заметит. Похоже – жульничает продавщица. Андрей дождался, когда покупательница уйдёт, показал на телефон.
– В город позвонить можно?
– Двадцать копеек.
Цену назвала, как в городе в телефоне-автомате. Делает деньги на всём, хотя телефон райпо принадлежит. Андрей монету отдал, сделал вид, что звонит – диск покрутил, коротко поговорил. Продавщица спросила, после того, как он трубку на рычаг повесил:
– Водочки?
– Пока воздержусь, вечером зайду.
– Приезжий? Что-то раньше я тебя не видела.
– В гости к приятелю заехал.
– Хм!
Оглядела Андрея критически. Опер вышел. Вопросы к продавщице были, но не понравилась она ему, не стал задавать. Вернулся к пристани, где его ждал Говорков.
– Заводить?
– Подождите. Вы старожил, что можете о продавщице магазина райпо сказать?
– О Дусе? Разбитная бабёнка, из тех, кто своего не упустит. Разведёнка, поговаривают, местный зоотехник к ней захаживает.
– Любовные истории меня не интересуют.
– Проверяли её из ОБХСС, нарушений не нашли. Вернее – у всех они есть, но мелочь, за такое не привлечёшь.
– Подозрения у меня есть. Проследить бы надо.
– В открытую не сделаешь. Деревня маленькая, все друг друга в лицо знают.
– Тогда возвращаемся.
По прибытии Андрей пенсионера поблагодарил.
– Не за что. Если надо – напрямую обращайся. Мой дом – вон, на круче, третий с краю.
И ткнул пальцем.
– Обязательно воспользуюсь.
С пристани Андрей в райпо отправился, к главбуху.
– Слушаю?
– Мария Ивановна, когда завоз товара в деревню Алексеевское?
– Завтра.
– Откуда вы знаете?
– Так пятница же, автолавка весь куст объезжать будет.
– Спасибо.
Из райпо в гостиницу направился. Павел уже там дожидается.
– Сначала обедать, потом докладывать? – спросил он.
По виду довольному Андрей понял – что-то Павел узнал.
– Не томи, выкладывай.
– Междугородних звонков несколько, все по талонам.
Для таких звонков заранее на почте покупали талоны, с телефона связывались с оператором междугородней связи, называли номер талона. В зависимости от внесённой суммы звони в любой город страны, но минуты соединения зависят от суммы.
– Перечисляй.
Павел достал бумажку. Несколько звонков из леспромхозов.
– Узнавал адресата?
– Обижаешь. В область, я имею в виду Архангельск, разговоры в рабочее время, деловые.
– Отбросили, дальше.
– Деревня Алексеевское.
– Повтори.
– Ты правильно слышал. Телефон в Подмосковье, в Реутово.
– Вот это неожиданность. Борода?
– Похоже.
– Сделай через Ложечкина запрос – фото, пальчики. Ну ты знаешь.
– Остальные телефонные звонки диктовать?
– Оперативный интерес представляют?
– Нет.
– Тогда отложим. Вот так номер!
– А ты знаешь, во сколько звонок был? В десять вечера. Официально магазин закрыт. Я узнавал – до семи вечера работает.
– Стало быть – Дуся в связке.
– Это что за мадам?
– Продавщица из магазина в Алексеевском.
– Надеюсь, у тебя хватило ума удостоверение ей под нос не сунуть?
– Паша, прикрой фонтан. Идём в столовую.
Пообедали, вернулись в гостиницу обсудить дальнейшие действия.
– Паш, думаю – за магазином последить надо. Главбух из райпо сказала – завоз товара у неё завтра.
– Думаешь – бандюки придут?
– Не исключаю. Жрать-то им что-то надо.
– Это понятно. Как реально это сделать? Деревушка двадцать домов, ты уже нарисовался.
– Не в открытую. Сам видишь, звонок вечером был из магазина. И бандюки по темноте придут. Сам подумай – не в авоське продукты понесут, в мешке. За магазином луг, потом роща. Если там залечь?
– Комары и мошка сожрут.
– Варианты есть? То-то.
Пока обсуждали, в номер постучался Женя. Лицо довольное.
– Все поручения выполнил.
– Давай карту.
На столе разложили карту. Евгений стал перечислять охотничьи избушки и заимки. Сам же подсказывал, рядом с каким опознавательным знаком искать.
– Недалеко от изгиба реки Кулой на востоке района.
И вновь прозвучала заимка между деревнями Мелединской и Алексеевской. Оперы переглянулись.
– Вы чего? – не понял Женя. – Я что-то не то сказал?
– Всё то, и всё в масть. На этой деревне сходится всё – междугородний звонок в Реутово из магазина.
– Борода? – изумился Евгений. – Я же в списках амнистированных его видел.
– Соображаешь.
– Надо срочно ехать на заимку, брать бандитов.
– Для этого сначала план разработать надо. Ты сам на этой заимке был хоть раз?
– Нет.
– Вот видишь! Есть ли дорога, возможно ли подъехать на машине, сколько на заимке бандитов. Нас трое, а их – неизвестно. Может, весь отдел на ноги поднимать надо. Думаю, почти уверен – бандюки вооружены. Сомневаюсь, что экспедитора и водителя убили ножами, хотя не исключаю.
Евгений разочарованно вздохнул, сел на стул.
– Тебе, как самому молодому, а ещё человеку местному, поручаем важное задание.
– Всегда готов!
– Да что ты, как пионер. Найди телогрейку, сапоги кирзовые, сорок второй размер.
– Зачем?
– Вместе со мной пойдёшь на задание.
– Когда надо?
– Завтра к вечеру. У вас когда темнеет?
– В десять, ну это чтобы совсем темно.
– Сам оденься подобающе, ночи у вас холодные и оружие не забудь!
– Всегда при мне!
Опер вытащил потёртый «ТТ» ещё военного производства.
– Всё, сейчас всем отдыхать.
Когда Женя ушёл, Павел сказал:
– Похоже, у бандитов где-то рядом с Алексеевским лёжка. Если на заимке, то её только с автоматом штурмовать. Видел, какие стены у здешних изб? Брёвна в обхват.
– Если до захвата дойдёт, в райотделе винтовки или автоматы должны быть.
– Не уверен.
Во время войны многие милиционеры были вооружены «трёхлинейками», а часть даже японскими «арисаками» или «винчестерами» со складов хранения. После войны правительство решило – с кем милиции воевать? И длинностволы изъяли. Милицию вооружили «наганами» и «ТТ», тем более армия перевооружилась на пистолеты «ПМ» и «АПС», вместо «ППШ» и «ППС» дали войскам «Калашников». А после амнистии, когда хлынул поток зэков из лагерей, усмирять грабежи и разбои было нечем. Что можно сделать с пистолетом против двадцати-тридцати бесчинствующих, потерявших человеческое обличье уголовников? Автоматы, хоть и в малых количествах, дали в отделения милиции. Тем более обращаться с этим оружием бывшие фронтовики, пришедшие в милицию, умели.
Легли спать, утром выспались, так как ночь предстояла бессонная. Позавтракали. Андрей уселся за изучение карты. Следовало учесть все нюансы. К заимке, не обозначенной на карте, дороги не было, но рядом протекала река. Чем не путь отхода? Вполне может быть, бандиты появлялись в деревне, воспользовавшись лодкой. Вскоре в этих краях наступит осень, пора охоты. Охотник может забрести на знакомую заимку, где бандиты его могут убить, дабы ликвидировать свидетеля. Лето в этих краях короткое, не успеешь оглянуться, морозы ударят, ляжет снег.
Павел же направился в райотдел, следовало получить из архива все установочные данные на Первушина. Дело долгое. По звонку с паролями поднимут всё, но пересылка займёт не один день, поэтому рассчитывать на быстрое получение материалов не следовало.
Ближе к вечеру в номер заявился Женя с рюкзаком за плечами. И сам он был одет, как будто на охоту собрался, только ружья не хватало. Из сидора вытащил ватник, сапоги и кепку.
– Примеряйте.
Все вещи Андрею подошли. Павел ухмыльнулся.
– Удочки тебе не хватает.
– Сам завтра всё это оденешь, тогда я посмеюсь.
– Да это я к слову, не цепляйся.
Вдвоём с Женей Андрей направился к Говоркову. Говорков и Евгений друг друга знали, представлять их не надо.
– Виктор Герасимович, подбрось на лодке до Алексеевского, а заберёшь рано утром, до рассвета.
– Сделаю.
Говорков оказался настоящим опером, хоть и на пенсии. За километр от деревни заглушил мотор, пошёл на вёслах. Всё правильно, в ночной тиши, да над водой, звуки разносятся далеко. Лодка уткнулась в берег. Первым спрыгнул Женя, он на носу лодки сидел, следом Андрей. Говорков оттолкнулся веслом от берега и через минуту исчез в темноте. Слышались лишь тихие всплески на воде.
Единственно, чего опасался Андрей, так это собак. Поднимут лай, учуяв чужих. Поэтому деревню обошли за околицей, подобрались к магазину с тыла, залегли в лебеде. До райповской точки двадцать шагов, смутно виден задний вход. Тут же оперов окружил рой комаров, в воздухе звон и зуд. Приходилось отмахиваться рукой. Как ни смотрели, а Дуся на заднем крыльце магазина появилась неожиданно, как из воздуха возникла. Смазанный замок открылся беззвучно, распахнулась дверь. Тут же из-за угла появилась тёмная фигура мужчины, долговязого, в ватнике и кепке.
– Это не Борода, – прошептал в ухо Андрею Евгений. В уголовном деле у него рост сто семьдесят, а у этого сто девяносто, как не больше.
Андрей кивнул. Разговаривать не стоило. Женя снова открыл рот, собираясь что-то сказать – Андрей ладонью закрыл ему рот.
– Тс!
Через четверть часа мужик вышел из магазина, сгибаясь под тяжестью здоровенного мешка на спине.
– Самому чего передать? – спросил он.
– Заходил ко мне позавчера мужчина один, городской, да не из Вельска, похоже, издалека. Говор московский.
– Постарайся узнать, кто такой. Я через два дня наведаюсь.
Мужик обошёл магазин. Дуся закрыла замок, направилась в другую сторону.
– Ты аккуратно проследи за ней, я за мужиком. Встретимся на берегу, – прошептал Андрей.
– А…
– Не обсуждается.
Андрей вскочил, подбежал к избе, выглянул за угол. Тёмный силуэт с мешком за спиной удалялся от деревни по тропинке в лес. Андрей выждал, пока долговязый зайдёт за деревья, пригнувшись, побежал. Сразу вспомнились навыки разведчика. Забежав за первое дерево, прислушался. Мужик опережал его шагов на двадцать. Видно его в темноте и за деревьями не было, но слышно отчётливо, ветки цеплялись за мешок, трещали, это хорошо, как маяк будет. Кроме того, за треском долговязому не будут слышны шаги Андрея, хотя он старался передвигаться максимально тихо. Шли более получаса. Андрей беспокоиться стал, потому что мужик шёл не в сторону заимки, а забирал левее, к северу. Потом деревья кончились, преследуемый продолжал шагать, Андрей остановился. На открытой местности он может быть заметен, следовало отпустить фигуранта подальше. Неожиданно раздался стук, какой бывает, когда барабанят по деревянной двери.
– Эй! Сипатый, открывай, коли выпить хочешь!
Громыхнул засов, скрипнули петли, голоса стихли. Андрей выждал немного. Сейчас бандюки начнут разбирать содержимое мешка, отвлекутся. Минут пятнадцать стоял, потом двинулся вперёд. И диво – вышел на грунтовую дорогу. Впереди что-то высокое, тёмное, непонятное. Подойдя почти вплотную, увидел ворота на замке, проходную, в дверь которой недавно стучал долговязый. Что это может быть? Заброшенная лесопилка? Двинулся мимо ворот, рука наткнулась на колючую проволоку, расцарапал ладонь. Нет, лесопилки колючкой не огораживают. А через десяток шагов – сторожевая вышка. Лагерь это, зона! Говорил же Евгений, нет – Ложечкин, что два лагеря закрыли. Ох, хитёр Борода! Местные лагеря обходят, там охрана хуже цепных псов. А не местные расположение зон не знают. В лагере бараки есть с нарами, вокруг забор с колючкой, незаметно никто не подберётся. Место укромное, тихое. На заимку может зайти охотник или рыбак, в брошенный лагерь никто.
Поистине – изворотлив бывший зэк, предусмотрителен, осторожен. И спрятать в лагере можно и людей и грузовик. А если оружие есть, то и оборону держать долго. Без шума, без пыли в лагерь не проникнуть. На воротах, как уже обратил внимание Андрей, уголовник на охране стоит. А с других сторон колючка густо напутана, за ней в четырёх метрах высокий забор, поверху которого спираль Бруно.
