Он снова оседлал скутер, чтобы доехать до цыганской деревни. Оказалось, деревенька называется Малый Ручей. Эдик увидел указатель, когда поднимался в гору.

Добравшись до деревни, он заглушил мотор и огляделся. Все дома как на подбор – крепкие, добротные, покрытые яркой черепицей. Ни одного ветхого жилья. Корнилов слез со скутера и прошелся по главной улице. Она поражала. Дорога, мало того что заасфальтирована, обнесена метровым бордюром, чтобы дети, что носились от дома к дому, не попали под колеса автомобилей. Чуть ли не через каждые пять метров фонарные столбы, под ними урны. А в самом конце улицы огромный особняк за забором в два человеческих роста.

– Эй, малец, подожди! – Эдик остановил пробегающего мимо пацана со скейтом и вдрызг разодранными коленками. – Это чей дом?

– Цыгана Васьки был, – ответил тот, сделав ударение в слове «цыган» на первый слог. – А сейчас ничей.

– Как так?

– Да в нем сейчас не живет никто. Там ресторан, бассейн, баня, корт теннисный.

– Загородный клуб то есть?

Мальчишка пожал плечами и, бросив под ноги скейт, унесся.

А Эдик прошел еще несколько метров, но, дойдя до забора, развернулся. Вряд ли Ян обитает на территории бывшей усадьбы Василия, хоть и цы́ган.

Корнилов свернул на параллельную улицу. Она тоже была в идеальном асфальте, но без бордюров. И фонарей здесь было поменьше.

– Милок, ты не заблудился? – услышал Эд голос за спиной.

Обернулся и увидел, как из-за увитого диким виноградом забора выглядывает крохотная старушка в шляпе с розами. Если бы Эдик верил в сказки, то подумал, что перед ним фея садов.

– Здравствуйте, – поприветствовал Корнилов. – Я ищу дядьку Яна. Не подскажете, где он проживает?

– А зачем он тебе? – подозрительно спросила старушка. Лицо ее сразу посуровело. И ни малый рост, ни розы на шляпе больше не делали ее похожей на фею. И Эдика осенило:

– Вы его жена!

– Допустим…

– Позовите, пожалуйста, мужа. Мне поговорить с ним нужно.

– Нет его дома.

– А где я могу его найти?

– Ясно где, у вышки. Двадцать пять лет назад с нее шмякнулся, ноги переломал, башку повредил, а все ходит.

– Хорошо, что не по бабам, – зачем-то ляпнул Эдик.

– Милок, да он и причинные места отбил, когда свалился с вышки. Какие уж бабы. Поглазеть на них любит, да. На соседку все пялится да всем болтает, что и она на него. Строит из себя… как это сейчас говорят? Мачо, во! А сам… Как Ленин из анекдота.

– Какого?

– В котором Ленин жене говорил, что идет к любовнице, любовнице, что к жене, а сам на чердак, «Искру» печатать.

Корнилов рассмеялся.

– Спасибо за информацию. И за анекдот. Всего хорошего.

– И тебе не хворать. А деда моего встретишь когда, скажи, если до темна не явится, калитку запру, придется к любовнице идти ночевать.

И довольная своей шуткой, скрылась за забором, а Эдик пошел к скутеру.

Через десять минут он был у моря. Вышку видел. А дядьку Яна нет.

Решил искупаться. Уж коль приехал. Стянул с себя одежду и бросился в воду. Море было неспокойным. Волновалось, и Эдик не стал заплывать далеко. Когда он развернулся, чуть не вскрикнул от удивления. Дядька Ян сидел на вышке. Как он умудрился забраться на нее со своими больными ногами, для Корнилова осталось загадкой.

– Здорово, дед! – прокричал Эдик, доплыв до берега.

– А, сменщик, привет. – Старик помахал ему. – Явился-таки? Долго же тебя не было.

– Мы этим утром виделись.

– Не выдумывай. Я уже неделю хожу, проверяю, на месте ли ты, но ты где-то бродишь. Пришлось мне стариной тряхнуть и сюда вскарабкаться, чтоб тебя подменить.

Эдик выбрался на сушу, прикрыв срам рукой. На сей раз он взял с собой полотенце, поэтому смог вытереться перед тем, как одеться.

– Ты где там? – послышалось сверху.

– Иду, – откликнулся Эдик.

– Курево не забудь.

Корнилов проверил, на месте ли «Парламент», и направился к вышке. Взбирался по лестнице аккуратно, с оглядкой. Но на сей раз под ним ни одна ступенька не треснула. Оказавшись на верхотуре, Эдик плюхнулся рядом с Яном и протянул ему сигареты.

Дед, не изменяя традиции, одну сунул в рот, вторую за ухо. Прикурив, выдохнул вместе с дымом слова:

– Сегодня груза не будет.

– С чего ты взял?

– Вижу по огням.

Бухта уже погрузилась во тьму: солнце скрылось, а луна еще не взошла, и ее расцвечивали мириады фонарей.

– Ты прав, сегодня груза не будет, – согласился со стариком Эдик. – Барон звонил, предупреждал. И передавал тебе привет.

– А что сам поприветствовать меня не может?

– Так номера твоего не знает. Потерял.

– Старый он уже.

– И не говори. Память ни к черту, не то что у тебя. Говорят, у тебя в голове, как в компьютере, сведения обо всех кораблях, доставлявших грузы, хранятся.

– Врут. Их столько было, что, если б я запоминал все, башка бы взорвалась.

– Но «Надежду» ты не мог забыть.

– Тебе Барон про нее рассказал?

– А кто же?

– Да просто для него это была больная тема, он всем запретил вспоминать о «Надежде»…

Эдик осторожно молчал, боялся спугнуть старика неудачным враньем. Ян тоже ничего не говорил. Смотрел вдаль, попыхивая сигаретой. Корнилов решил, что он думает уже о чем-то другом, как дед продолжил:

– Это был провал Барона. Самый крупный в жизни. В груз было вложено столько денег, что я даже представить не могу этой суммы. Операцию готовили тщательно, но… Как говорится, мы предполагаем, Господь располагает. Любой план может рухнуть из-за ерунды. Так и случилось. Судно, на котором должны были вывозить «товар», задержали в Стамбульском порту из-за драки членов экипажа с местной матросней. Ребята знали, что скоро получат хорошие мани, разгулялись, да и ввязались в потасовку. Причем нешуточную, с поножовщиной. Часть команды арестовали. Пришлось срочно искать другой корабль. Но в нужный турецкий порт из нашего в ближайшие сутки отправлялась только «Надежда». А на ней нужных людей не было. Барон лично решил с капитаном поговорить. Но тот ни за какие коврижки не соглашался взять на борт запрещенный груз. Барону бы отступить. Выдохнуть, подумать, как самураи перед битвами делали. Но он психанул. Велел припугнуть капитана «Надежды». У того сынок был малой, лет трех-четырех. Его из детского садика похитили, привезли сюда. Отцу сказали – не будешь сотрудничать, мальчишке конец.

– И он согласился?

– А что ему оставалось? Да только так и не вернулся корабль «Надежда» в наш порт. Затонул вместе с грузом. По какой причине, не знает никто, потому что судно так и лежит на дне моря. Барон пытался его отыскать, да без толку.

– Мальчика отпустили?

– Конечно. Двое суток подержали в доме Барона, он там с внуками и племянниками его играл, и отвезли домой. Мать даже и не узнала, что ее сына в заложниках держали. Муж сказал ей, что увез ребенка к родственникам.

Вдруг старик напрягся. Схватившись за опору вышки, привстал. Вытянул шею, глянул влево. В направлении «Комиссара Рекса». Эдик повернул голову туда же, но не увидел ничего, кроме темных вод и огней. Даже макушка горы сливалась с небом, и ее очертаний не рассмотреть.

– Что там такое? – спросил Эдик у дядьки Яна.

– Да как будто груз идет.

– Откуда?

– Из порта. Видишь, перемещающийся желтый огонек?

– Дядька Ян, сейчас лодки у каждого десятого жителя города. В порту для них стоянка. Кто-то из владельцев моторки просто решил прокатиться.

– Никто в сторону пещер так просто не плавает. Там опасно. Много подводных камней. Огромных и острых, как акульи зубы. Напорешься на такой, и все, днище пробито.

– А эхолоты на что?

– Такую бандуру на лодку не поставишь.

– В наше время они размером с пачку сигарет.

– Да? – старик все же сомневался. – Я пока ходил нормально, наведывался в пещеру, проверял, все ли там на месте.

– Это когда было? Ты двадцать пять лет назад с вышки свалился.

– И что? – нахохлился старик. – На мне все как на собаке заживает. Я уже через год бегал, пусть и припадал на одну ногу. Такой хромой да кривой недавно стал. От старости. В башке, правда, после падения немного шарики с роликами перепутались, и все эти годы находит на меня что-то. Но отпускает тут же. Только бабка моя так не считает. Говорит, я умом тронулся, дура старая.

– И как ты попадал в пещеру? Со стороны моря?

– Не, я сухопутный. Воды не то чтобы боюсь, опасаюсь. Был в пещеру секретный ход. Вот я через него туда пробирался. Сидел там в тишине, виски потягивал. Было там три ящика контрабандного «Чиваса». Да выдержанного, восемнадцатилетнего. Я и там попивал, и с собой выносил. Как опустошил ящики, так и решил, хватит.

– Пить?

– Еще чего! Ходить в пещеру. Я сторожем не нанимался. У меня свои обязанности есть. Я дежурный.

– Правильно сделал, потому что гора обвалилась.

– Знаю.

– Слышал об этом?

– Да я в нее чуток взрывчатки заложил, чтоб запечатать коробочку.

– Взрывчатки? – переспросил Эдик.

– Чуточку, – повторил Ян.

– Ты где ее взял, дед?

– У деда чего только нет в запасе. Я, мил мой, дежурный.

Корнилов не знал, верить дядьке Яну или нет. Шарики с роликами в его голове совершенно точно перемешались. Тут он снова вскочил.

– Нет, ну вот опять! Огонек. Только не желтый теперь. Синий.

– А цвет имеет значение?

– Конечно. И синий не использовался. Значит, ты прав, и какой-то дебил просто решил поплавать с эхолотом по опасному участку. Их же, дебилов этих, как-то называют, да?

– Экстремалы?

– Точно. Ладно, давай спускаться, а то моя мегера ругаться будет.

– Может и домой не пустить.

– Ничего, к Матильде ночевать пойду. Она мне рада будет. Баба – огонь. И молодая, всего шестьдесят. И так зазывно на меня смотрит, что еле держусь, чтоб устоять.

– А точно, старый ты бандит, держишься? Или согрешил пару раз?

– Джентльмены о своих победах помалкивают, – важно изрек Ян.

Посмеявшись про себя, Эдик помог старику спуститься.

– Давай подвезу до дома? – предложил он, чуть ли не на руках сняв дядьку Яна со ступенек. Как дед умудрился забраться на вышку, для него так и осталось загадкой. – Поеду медленно, не волнуйся.

– Медленно я и без тебя дойду. Бывай!

И зашагал прочь, что-то бормоча себе под нос.