Он лежал в кровати и смотрел в потолок, похоже, это скоро войдет у него в привычку. На потолке не было ничего интересного, даже мухи или паука. Серебристые панели, в них споты. Леша пересчитал сначала лампы. Затем количество панелей. Прикинул, какие деньги были затрачены на установку потолка.

Это заняло пять минут…

А впереди вся ночь.

Он знал, что не уснет. Хотя день был суматошным, да еще это недомогание…

Земских встал, включил чайник. Когда вода закипела, заварил ромашку и кинул в нее имбиря. С кружкой Леша вышел на балкон. Завтра он решил пойти в ИХ квартиру, чтобы поговорить с арендаторами и узнать, как связаться с отцом. Ему необходимо помириться с папой перед смертью.

Они не виделись пятнадцать лет. Столько же, сколько с Олей и Сашей.

Эти трое были так близки Алексею, как никто. Но когда произошел взрыв, привычный мир младшего Земских погиб под ударом мощной бомбы, их всех отбросило далеко-далеко… А он встал, отряхнулся и пошел дальше, но уже другим человеком.

От тяжелых дум Лешу отвлек свист. Земских свесил голову с балкона и увидел под ним Мартина. Тот сидел на бордюре с сигаретой в зубах и таращился на Лешу.

– Ты еще и свистеть умеешь? – удивился тот.

– Нет, не умеет, – услышал в ответ. – Как ни учу, не дается ему эта наука.

Из-за колонны, поддерживающей галерею здания, показался ухмыляющийся Эквадор. Он тоже курил. А в руках боцман держал бутылку и три огромных персика.

– Спускайся, прогуляемся, – предложил Эквадор.

– Если только недалеко.

– До моря.

– Хорошо, я через пару минут буду.

Леша прошел в комнату, взял со спинки стула спортивную кофту и хотел уже выходить, но вернулся к мини-бару, чтобы достать сыр косичкой. Еще позавчера купил, повинуясь страстному желанию, но желание сразу пропало. Не возникло и сейчас, а вот Мартин будет рад угощению.

Когда Леша вышел из гостиницы, то столкнулся нос к носу с Ольгой Крестовской. Она была не одна, а со спутником.

– Добрый вечер, – поприветствовал парочку Леша.

– Добрый, – ответил Олег, а Оля просто улыбнулась. Она была босой. Но в красивом платье.

– Ты решила переплюнуть Золушку и потеряла сразу обе туфли? – улыбнулся Леша.

– Я выкинула их, – беспечно махнула рукой она. – У одной ремешок оторвался.

– Вы знакомы? – поинтересовался Олег.

– Это тот самый Алексей.

– А, вот оно что! Приятно познакомиться. А я Олег Косицын. – Детектив протянул Земских руку, тот пожал. – Вы куда на ночь глядя?

– Прогуляться с друзьями.

Тут из-за поворота показались они, друзья. Эквадор, дующий из горла свой портвейн, и Мартин с сигаретой.

– Леха, чего застрял? – прокричал боцман, оторвавшись от портвейна.

– Да, да, иду. – Он свистнул Мартину, и мартышка, отбросив «бычок», бросилась к нему, чтобы забраться на руки. Сделав это, Мартин вцепился в косичку сыра и потащил ее в рот.

Пьяненькая Оля хотела обезьянку погладить, но Мартин оскалил на нее зубы. После того как его чуть не убили за кусачесть, парень предупреждал, прежде чем нападать.

– Ой, какой грозный, – хихикнула Оля.

– Он к женскому полу не привык. Вот и чурается.

– Мартин – настоящий морской волк, – рыкнул Эквадор. – А бабы на корабле к беде.

Леша пожелал парочке спокойной ночи и уже на ходу бросил Оле:

– Красивое платье.

– Я знаю, – услышал в ответ.

«А я УЗНАЮ, – мысленно продолжил диалог Леша. – Почти в таком виде ты предстала перед нами на выпускном балу. И не было девушки прекраснее тебя не только в актовом зале школы, но и на всей планете. И конечно, не из-за платья. Ты светилась изнутри…»

– Какая краля, – цокнул языком Эквадор.

– Поуважительнее, пожалуйста, это мой хороший друг.

– А ты не из этих?.. – подозрительно спросил боцман.

– Каких?

– Ну, которые как море… голубые.

– Нет.

– Тогда я не понимаю, как можно дружить с такой кралей.

– Ты, Эквадор, много чего не понимаешь.

– Например? – боцман набычился.

– Как может человек пять лет учиться в институте, потом устроиться в какое-то учреждение, проработать в нем сорок с лишним лет, уйти на пенсию, заиметь дачу и провести на ней остатки своей недолгой жизни.

– Это да, – расслабился Эквадор. Он не имел даже среднего образования, поэтому остро реагировал на тех, кто пытался его упрекнуть в незнании или непонимании чего-то. – Если еще все это время одна и та же баба с тобой, это капец. Что за жизнь? Какое-то тюремное заключение…

– А меж тем такая жизнь считается благополучной.

За разговором они дошли до моря. Сели на перевернутую лодку. Боцман протянул Леше свое пойло. Земских не стал отказываться, взял бутылку. Но пить портвейн тоже не стал, только сделал вид, что делает это.

– Закуси, – Эквадор протянул ему персик.

Леша содрал кожу с бочка́ и впился зубами в мякоть. Сок брызнул на лицо, потек по рукам, но попал и в рот… Давно Леша не пробовал такой вкуснятины!

– Я уже и забыл, какие на вкус настоящие персики, – сказал он, утираясь.

– Это они еще не поспели до конца. То ли будет в августе. – Эквадор отдал Леше оставшиеся персики, велел есть. Земских предложил один Мартину, но тот был поглощен сыром.

– А у Артура в саду они растут?

– Вроде. Я не очень фрукты люблю.

– А что любишь? Кроме портвейна, разумеется?

– Рыбу. А особенно суп из нее. Мой любимый «Буйабес».

– Я не слышал о таком.

– Марсельская уха. Готовится из самой дешевой рыбы. Но от этого супа не оторваться. Если б я и вернулся в Марсель, то только из-за «Буйабеса».

Боцман хлебнул портвейна и сполз на гальку, чтоб привалиться к лодке спиной. Леша последовал его примеру. Так удобнее было сидеть, а камни пусть и остыли, но были комфортной температуры.

– Артур говорил, что ты мечтаешь добраться до маяка на далеком мысе…

– Ага.

– Хочешь, прямо сейчас отправимся?

– Нет.

– Да давай. Дело-то плевое…

– Мне уже говорили это. И предлагали то же, что и ты. Но я пока не готов.

– Не желаешь жить без мечты? Понимаю. Я осуществил свою шесть лет назад и теперь не могу придумать другой… Что-то, конечно, идет на ум, но это так… желания… Не мечта.

– А какая была у тебя?

– Эквадор. Я в пятом классе учился, когда видел в учебнике по географии фото с Галапагосских островов. Ну, ты представляешь, наверное, живописные бухты с кристальной водой, белоснежные пляжи, кораллы, гигантские черепахи. У меня аж дух захватило от восхищения. Стал читать про них и про страну в целом. Эквадор, это же экватор по-испански, кстати, я отлично владею испанским тоже благодаря мечте, и меня одно это в восторг приводило. Считай, поясок на талии Земли. А Галапагоссы красивейшая пряжка на нем.

– Да ты поэт!

– Да, и стишки на ум приходят после пары литров портвейна. Но не о том речь. Короче, загорелся я идеей попасть туда. И не просто посмотреть на красоты, а жить остаться. Нашел для себя рай на Земле, и было мне тогда двенадцать. Все, что я делал после, это шел к цели.

– Ты, как я слышал, в нашу мореходку после девятого класса поступил, но бросил учебу через год?

– Да, потому что меня на судно одно и без корок взяли. Я рожден для мореплавания, меня не нужно этому учить. Так что в шестнадцать начинались мои странствия по большим водам.

– Как тебя родители отпустили?

– Сирота я. Бабка воспитывала, а ей только лучше, что я свалил, забот меньше.

– И через сколько же лет ты добрался до рая?

– Через столько же.

Алексей поразился. Это, выходит, Эквадор всего на два года его старше. А он-то думал, ему за пятьдесят.

– И каковы были ощущения? – спросил Земских, не сдерживая жгучего любопытства.

– Восторг, Леха, вот что я испытывал, плавая в бухтах, катаясь на черепахах, нежась на похожем на сахар песке. И страна мне понравилась. От столицы Кито я в восторг пришел. Это же бывшая испанская колония, и там так уютно…

– Я понять не могу, зачем же ты вернулся?

– А понять меня легко на самом деле… Вот представь, живу в раю день, два, неделю. Наслаждаюсь. Но картинка-то не меняется. Хочется ее… – Он пощелкал пальцами, подбирая нужное слово.

– Разнообразить, – подсказал Земских.

– Точно! И ты идешь туда, где не был и чего не видел в учебниках и на туристических проспектах.

– В бордель?

– Если ты об этом? – Боцман провел пальцами по векам. – То эти татухи меня меньше всего расстроили. В конце концов, их можно свести, но я оставил на память. В борделях Кито, кстати, самые горячие и добрые женщины в мире. – Он нащупал бутылку и одним глотком ее опустошил. – Но жить между пляжем и борделем я не захотел. Не потому, что это неправильно или еще чего… Просто я боялся, что, если останусь, Эквадор перестанет быть для меня раем.

– Это довольно поучительная история, – заметил Леша.

– Серьезно?

– Даже философская.

– Ой, да не тренди. Лучше посоветуй, о чем мечтать теперь?

– О тихой старости в окружении детей и внуков, например.

– Не, не, это не мое.

– А если женщина будет как героиня «Пиратов Карибского моря» в исполнении Киры Найтли?

– Слишком тощая.

– Да я о ее характере, силе духа, преданности, смелости, авантюризме.

– Даже если такие бабы и существуют, они выбирают кого? Смазливых, чистых душой Тедов Тернеров. И это справедливо. А я выбираю шлюх. Мне они по нраву. Чтоб первый раз переспать, ты платишь, она идет, не ломается, как эти все «порядочные», а потом, если ты к ней по-человечески, с душой, она вся твоя станет.

Боцман повернулся к Земских и долго смотрел на него, прежде чем спросить:

– А почему ты, Тед Тернер, так и не нашел свою Элизабет?

– Нашел, но потерял.

– Если она не умерла, все еще можно исправить.

– Нельзя, потому что я почти умер.

И сам испугался того, что произнес.

– Проговорился, – хмыкнул Эквадор. – А я все думал, когда ж из тебя ЭТО вылезет.

– Что ЭТО?

– Ты не жилец. Я сразу почувствовал. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека.

– Постой… Ты хочешь сказать, что… чем-то болен?

– Не знаю, я не хожу к врачам.

– Тогда с чего ты взял, что не жилец?

– Мощный перуанский колдун напророчил смерть в сорок один год.

– Ха! У меня линия жизни чуть ли не вокруг запястья оборачивается. Мне все пророчили долгую жизнь.

– Нет, ты скоро умрешь.

– Это тоже тебе колдун перуанский сказал?

– Он научил меня нюхать людей. – Боцман демонстративно повел своими большими волосатыми ноздрями. – И вот от тебя пахнет смертью.

Леша воздержался от скептического замечания. Потому что знал – болезнь имеет свой неуловимый запах. Он сам замечал его, когда оперировал пациентов с раком костей или некрозом тканей. Но от Эквадора ничем, кроме рыбы и перегара, не пахло. Поэтому он сказал:

– Я, может, и умру скоро, но ты, друг мой, проживешь до старости. Верь мне. Я тоже умею нюхать людей. А еще видеть будущее. И в сорок один год ты скорее переродишься. Влюбишься, женишься и заведешь пару детишек. Мальчика и девочку. Пацана назовешь Мартином. – Обезьяна тут же отреагировала, повернув мордочку к Леше. Тот погладил ее по спинке. – Но не в честь мартышки.

– Слава Посейдону. А в честь кого?

– Мартина Лютера Кинга, борца за гражданские права чернокожих.

– Это еще в честь чего?

– Твоя жена будет негритянкой.

– Отлично, я люблю негритянок. А дочку? Как будут звать ее?

– Ассоль.

– Как героиню «Алых парусов»? – блеснул знаниями боцман. – А что, мне нравится. Девочка с таким именем просто обязана удачно выйти замуж…

Эквадор хлопнул Лешу по плечу и хохотнул:

– Подбодрил так подбодрил, спасибо, друг!

– Я так вижу, – важно изрек Земских.

– Болтаешь ты складно, вот что. Но, знаешь, у меня перед глазами картинка эта прямо ожила…

– Как в учебнике географии за пятый класс?

– Ага. И я подумаю над этим. А что касается тебя…

– Не надо про меня, – попросил Леша. – И я надеюсь, ты никому не скажешь о моей болезни.

– Я могила. А что у тебя?

– Рак.

– Блин, для такой страшной болезни твоя мечта слишком мелкая.

– Да уж какая есть.

– Что-то я трезвею, – вздохнул Эквадор. – Надо еще в топку топлива подбавить.

Мартин, расправившийся с сыром, заулюлюкал. Видимо, тоже был не прочь запить лакомство портвейном.

– Тогда вы идите за топливом, а я вернусь к себе, – сказал Леша и стал подниматься, но Эквадор поймал его за руку:

– Нет, ты с нами.

– Завтра вставать рано, и дел полно, так что я лягу.

– Не, друг, пока ты в силах, живи… На том свете отоспишься. Мы зайдем сейчас за портвейном, а потом я тебе кое-что покажу. Обещаю, не пожалеешь.

Леша колебался всего несколько секунд, а затем решительно сказал:

– Согласен.

Они стояли у подножия горы, напоминающей своей формой голову немецкой овчарки.

– Знаешь, как она называется? – спросил Эквадор.

– Нет. И я вообще не помню такой горы. Но как это возможно? Я же вырос тут.

– Это «Комиссар Рекс».

– Пес из давнишнего немецкого сериала? А что, удачное название.

– Местные дети дали. А что ты не помнишь эту гору, так это нормально. Во времена твоего детства она была обычной, как все остальные. Но пять лет назад просела, внутри были пустоты, и у нее появились уши.

– Теперь это местная достопримечательность? Как Медведь-гора в Крыму?

– Была бы тут туристическая зона, может, что-то и придумали бы гиды. Но вообще-то место опасное. К «Рексу» даже близко подходить не рекомендуется. Видишь? – Он указал на запрещающие таблички. Боцман взял не только портвейн, но и фонарь, им и посветил. А вот Мартина оставил на «Бывалом», как тот ни возмущался. – Гора может обвалиться в любой момент.

– Чего же мы делаем возле нее?

– Я обещал тебе кое-что показать, так? – Леша кивнул. – Ну, вот сейчас и покажу. Пошли.

– Так опасно же…

– Ты как не помираешь! В твоем ли положении быть сыклом?

– Как раз да. Мне осталось немного, и, как ты сам сказал полчаса назад, нужно жить, пока в силах.

– Нет, если не хочешь, то… – Эквадор развел руками и скорчил такую гримасу, которая и Мартину бы не удалась. – Как хочешь. Я уговаривать не буду. Для тебя же стараюсь…

– Ладно, веди.

Боцман просиял и, схватив Лешу за руку, повел к горе.

– Ступай осторожно, – напутствовал он. – Порода крошится. И главное, ничего не бойся. Я уже бывал внутри и, как видишь, жив.

– Так мы?..

– Да. В брюхо «Комиссара Рекса».

Они обогнули гору, затем взобрались по ней метров на пять. Эквадор передал в руки Земских фонарь и бутылку, велел светить в определенном направлении, а пить, если он пожелает, осторожно, в этой партии градус выше.

Леша ради интереса открутил крышку, сначала понюхал, потом пригубил портвейн.

– Да это же спирт, разбавленный вишневым соком, – просипел он, едва не задохнувшись.

– Не было времени на правильный процесс, – ответил боцман.

– Или сока не хватило?

– Мой напиток сложен в приготовлении. Это тебе не просто «отвертка».

– Даже со мной рецептом не поделишься? Я ведь все равно его с собой в могилу унесу.

Это было ново для Леши – шутить на тему своей скорой кончины. Но ему понравилось. Жаль, что нельзя с другими так же позубоскалить. Разве что с Валеркой Фоминым, он бы подыграл, да находится далеко.

– Я добавляю в домашнее красное вино спирт, вишневый сироп и корицу. Есть еще секретный ингредиент, но я его даже лежащему на смертном одре не сообщу.

Все то время, что они вели диалог, Эквадор осматривал и ощупывал валуны, наваленные у основания горы. Наконец он воскликнул:

– Нашел!

Леша подошел к нему и увидел, как боцман хватается за один из камней размером с морозильную камеру или газовую плиту и двигает его.

– Силен ты, брат, – восхитился Леша. Он бы такую глыбу с места не сдвинул, лишь пошатнул. А Боцман, пусть и с большим усилием, на его лбу вздулись вены, откатил камень на полметра.

– Я как Астерикс… или Обеликс? В общем, тот, кто в детстве упал в чашу с волшебным зельем. – Боцман отобрал у Земских бутылку, сделал глотка три, крякнул. Он был уже пьян, но стоял ровно, говорил внятно, только глаза затуманены и воняет изо рта так, что от одного его дыхания закусить хочется. – А теперь лезем!

– Куда?

– Туда! – Он указал в расщелину, до этого загороженную валуном.

– Я не пройду, – прикинув ее размеры, сказал Земских.

– Это тебе только кажется. Давай за мной.

Забрав фонарь, Эквадор присел на корточки и протиснулся между скальных «створок». Земских ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Получилось вполне удачно. Даже не повредился, ободранный локоть не в счет, и футболку не порвал.

– Теперь ползем, – бросил через плечо Эквадор. – Но метра четыре, не больше.

По-пластунски они преодолели это расстояние. Впереди оказалась еще одна расщелина, ýже предыдущей.

– Тут аккуратнее, можно пораниться.

Но Леша уже ничего не боялся. А тем более каких-то ран! Они находятся под тоннами нестабильной скальной породы. В любой миг гора может обвалиться, и тогда они в лучшем случае погибнут. В худшем же – будут заживо погребены. Первые секунды Леша думал об этом с ужасом, но теперь у него появился кураж. Он готов был посмотреть смерти в лицо. Правильно сказал Эквадор, глупо человеку в его положении быть… кхм… сыклом.

Протиснувшись в узкую и крайне неровную щель вслед за боцманом, Леша встал на ноги. Они находились в пещере. А когда Эквадор осветил ее, Земских присвистнул – пещера оказалась большой. Не только можно распрямиться, но даже если руки поднимешь, до потолка не достанешь.

– Нет, сейчас это жалкое подобие того, что было когда-то, – услышал он голос своего спутника. Он гулко отдавался в стенах пещеры. – Кладовка, считай. А был дворец. Видишь, как все осыпалось?

– В наших горах много пещер. Почему ты привел меня в эту?

– Не в эту. В другую. Сейчас покажу.

И повел в одну из галерей. Галерей было штук шесть, но только две не завалило окончательно. Та, которую выбрал Эквадор, вела еще в одну пещеру, но небольшую, размером с комнату, только с очень высоким потолком. Однако смотрел Леша не вверх, а вниз. На полу стояло множество ящиков, и он спросил:

– Что в них?

– А ты посмотри.

Земских присел на корточки и открыл первый попавшийся.

В нем коробки. Судя по рисункам и надписям – с духами. «Пуазон», «Клема», «Опиум». У Лешиной мамы были «Мадам Клико», их он тоже нашел. Мама дорожила этими духами, потому что стоили они чуть ли не треть ее зарплаты.

– Это контрабанда? – спросил у Эквадора Леша, хотя ответ был очевиден.

– Да, причем залежи многолетней давности. Смотри. – Он прошел к батарее из одинаковых коробок. Снял с верхней крышку и достал содержимое.

– Видишь?

Да, Леша видел. Боцман держал туфельку фасона «лодочка» с каблучком «рюмочка». Такие были в моде в конце восьмидесятых годов прошлого века.

– А что тут еще есть? – поинтересовался Земских.

– Полно всего. Но ничего заслуживающего внимания.

– То есть одно барахло?

– По теперешним временам да. Но ты представь, сколько это все стоило когда-то. Тут же десятки советских рублей: «Волга» и кооперативная квартира. Или дача и моторные лодки.

Земских ради интереса вскрыл еще один ящик. В нем косметички и кошельки с ярлыками «Шанель», «Диор». Скорее всего, это были подделки, но качественные. Изготовлены из кожи, аккуратно сшиты. Даже сейчас их купили бы, не потеряй они товарный вид, а уж в восьмидесятые-девяностые…

С руками бы оторвали!

– Как ты нашел эту пещеру Али-Бабы? – спросил Леша, продолжив копаться в «сокровищах».

– Случайно, – усевшись на пол, начал рассказывать Эквадор. – Я же не ваш, не местный. И как приехал сюда, а было это как раз пять лет назад, до того, как гора превратилась в «Комиссара Рекса», стал территорию, что в радиусе пяти километров от порта, обследовать. И вот как-то гуляю себе, вечером дело было, и вижу человека. Бежит в гору, торопится. И раз, за камень взялся, отодвинул – и нырк внутрь, как гном какой-нибудь.

– Тот самый камень, который ты откатил пятнадцать минут назад? – не поверил Леша. Таких Обеликсов, как Эквадор, мало сыщется.

– Нет, тот легче был гораздо. Этот я позже придвинул. Чтоб никто не шастал сюда – опасно же. Так вот вернемся к «гному». Он меня заинтересовал. Я уселся неподалеку, портвешка выпил. Вроде даже задремал, точно не скажу. Но «гном» вновь появился. Да с мешком. Хотя был с пустыми руками. Ну, я дождался, когда он скроется, и к горе.

– Тут все было иначе?

– Да. Тот, большой зал, просто поражал. Хоть «Властелина колец» снимай. И галереи не были завалены. Я, дурак, только в эту зашел. Наткнулся на «сокровища» и завис. Интересно же! Но нам в море надо было выходить поутру, поэтому ушел я через часа полтора. Думал, ничего, вернусь, все исследую, но… Гора осыпалась и просела. Вход завалило. Я нашел его всего месяца два назад.

– Так, подожди. Это само по себе произошло?

– Что?

– Обвал, проседание?

– Ты же видишь, гора изъедена пещерами, как сыр мышами, наверное.

– То есть это не факт?

– Это официальная версия, – пожал плечами Эквадор.

– А «гном»? Ты запомнил, как он выглядел?

– Нет. Темно было. А он в куртке мешковатой, шапке. Не высокий, не толстый, подвижный, хотя прихрамывал вроде, и сильный. Больше нечего добавить.

– Если он понял, что в его пещеру проник незваный гость, и спровоцировал катаклизм?

– Чтобы спрятать тухлые духи и старомодные туфли?

– Но ты же не знаешь, что было в других тоннелях! Или, думаешь, «гном» выносил отсюда «Пуазон», чтобы тараканов выморить?

– Лех, я не заморачивался тогда и не буду делать этого сейчас. Я просто показал тебе прикольное место.

– Спасибо. Оно на самом деле такое.

– Хочется вернуться, да? И покопаться во всех этих ящиках и коробках?

– Точно.

– Дарю! – Он раскинул руки и встряхнул ими. Жест, достойный киношного мага. – Дарю тебе это место.

– Ты настоящий друг.

– А теперь пойдем отсюда, я в какашку и хочу спать…

Леша и сам видел, что Эквадор «поплыл». И это значит, нужно поскорее выбираться, пока он не отрубился. Вытащить спящего человека через узкую щель у Леши не получится. Придется вызывать спасателей, но ему не хотелось рассекречивать это место.

Схватив одну из коробок с духами и сунув ее в карман завязанной на талии спортивной кофты, Леша подтолкнул боцмана к выходу.

– Пошли, пока гоблины не набежали.

– О, ты тоже любишь Толкиена?

И они зашагали к выходу, обсуждая «Властелина колец». Леша надеялся, что боцман продержится еще хотя б минут пятнадцать. Главное, покинуть пещеру и спуститься с горы, а там до порта рукой подать.