Глава 58
Манона Черноклювая возненавидела этот лес.
Начать хотя бы с деревьев. Они стояли неестественно близко друг к другу. Чуть ли не впритык. Ведьмам даже пришлось оставить драконов и дальше пробираться пешком. Хорошо еще смертным хватило ума не устраивать встречу прямо в развалинах храма, а выбрать более или менее скрытое место. Храм торчал посреди ущелья, как одинокий зуб. Просто подарок для шпионов. Да и само ущелье просматривалось. Вчера Манона и ее отряд обследовали множество полянок, проверив, насколько те скрыты от посторонних глаз и насколько удобен подход к ним, пока не выбрали самую пригодную. Невдалеке от места встречи, указанного королем, но гораздо лучше защищена. Манона давно усвоила главное правило общения со смертными: никогда не позволять им выбирать место.
Манона не знала, где приземлилась бабушка со свитой. Сюда им пришлось добираться между деревьями и тащить за собой повозку. В повозке явно находилось оружие, созданное бабушкой и другими верховными ведьмами. Увидев Манону, бабушка полоснула по ней взглядом и приказала:
– Тебе и твоим: полное молчание и не путаться у нас под ногами. Говорить, только если спросят. Ослушаешься – глотку порву.
Разговора, на который надеялась Манона, не получилось. Возможно, она все-таки сумеет поговорить с бабушкой о валгах. Потом, когда закончится встреча.
Король опоздал. Его свита двигалась с таким шумом, что Манона услышала их минут на пять раньше, чем увидела. Наконец тяжелый черный боевой конь короля вывернул из-за поворота тропы. Остальные всадники казались движущимися тенями.
Манона морщилась, чуя сильный запах валгских демонов.
Позади короля и его свиты в тюремной повозке везли пленного, которого требовалось переправить в Морат. Точнее, пленницу, если судить по запаху. Запах вообще был странным: не валгским, не фэйским и не чисто человеческим. Где же они раздобыли эту редкую пташку?
Может, король забыл, что ее отряд Тринадцати – воительницы, а не извозчицы?
Заложив руки за спину, Манона смотрела, как ее бабушка плыла навстречу королю. Не мог его величество без того, чтобы не притащить сюда валгских демонов. Смертные озирались по сторонам. Только молодой человек, ехавший рядом с королем, ничего вокруг себя не замечал. Его сапфировые глаза уперлись в Манону и застыли.
Пожалуй, его можно было бы назвать красивым, если бы не черный ошейник и не холодность, несвойственная смертным.
Маноне он улыбался так, словно уже пробовал ее кровь и помнил вкус. Она подавила желание показать ему оскаленные железные зубы и переместила взгляд на бабушку. Верховная ведьма остановилась перед смертным королем. Манона даже на расстоянии улавливала отвратительный запах смертных тел. Как ее бабушке удавалось не морщить носа, стоя рядом с ними?
– Здравствуйте, ваше величество, – произнесла бабушка и слегка поклонилась, сверкнув черными одеждами.
Манона подавила всплеск возмущения. Она не помнила, чтобы бабушка кланялась или даже наклоняла голову перед другими правителями. Даже верховным ведьмам она не выказывала никаких знаков почтения.
Такое начало очень не понравилось Маноне. Усилием воли она загнала свое раздражение вглубь и стала смотреть дальше. Король с неожиданным проворством спрыгнул на землю:
– Здравствуйте, верховная ведьма.
С его стороны не последовало даже кивка. Он лишь чуть наклонил голову вбок, давая понять, что церемония встречи состоялась. К поясу короля был привешен тяжелый боевой меч. Вся одежда была из темных богатых тканей, а лицо…
Воплощенная жестокость.
Вовсе не та холодная, пронизанная умом жестокость, которую так ценила Манона и которая доставляла ей наслаждение. Жестокость короля была грубой, звериной. Глядя на него, Маноне захотелось преподать ему и его людишкам урок, чтобы запомнили надолго. Очень надолго.
И этому смертному они теперь должны кланяться? Что такого в нем, если даже бабушка изменила своему давнему правилу?
Верховная ведьма махнула ей рукой, блеснув железными ногтями.
Маноне велели подойти. Она подошла и осталась стоять с высоко поднятой головой.
– Представляю вам мою внучку Манону, наследницу клана Черноклювых и главнокомандующую вашей воздушной армией.
Манона сделала еще один шаг вперед, выдерживая на себе отвратительный взгляд короля. Темноволосый молодой человек, приехавший с ним, грациозно спешился. Он по-прежнему смотрел на нее и усмехался.
«Глазей, если больше ничего не умеешь», – подумала Манона.
– Мне известно о твоей доблестной службе, главнокомандующая, – произнес король. – Ты служишь не только нам, но и своему народу.
Казалось, это говорит не смертный человек, а гранитная статуя.
Манона продолжала смотреть на короля, прекрасно сознавая, что бабушка следит за каждым ее движением.
– Разве ты ничего не хочешь сказать в ответ? – спросил король, удивленно вскидывая брови, одна из которых была обезображена шрамом.
– Мне было велено молчать, – буркнула Манона. Глаза бабушки вспыхнули, готовые ее испепелить. – Надеюсь, мне не надо вставать перед вами на колени или простираться ниц.
Манона знала: бабушка припомнит ей все. И не только на словах. Пока же верховная ведьма повернулась к королю и, улыбаясь одними губами, проговорила:
– Высокомерия моей внучке не занимать, однако в бою ей нет равных.
Король тоже улыбнулся. Его улыбка не поднялась выше щек.
– Сомневаюсь, главнокомандующая, что ты когда-нибудь перед кем-то простиралась ниц.
Теперь и Манона позволила себе едва заметно улыбнуться, обнажив железные зубы.
– Мы, ведьмы, рождаемся не затем, чтобы пресмыкаться перед людьми.
Король даже рассмеялся. Сухо, без тени веселья. Бабушкины пальцы скрючились. Наверное, она уже представляла, как ее ногти впиваются в горло Маноны.
– Мне боевые качества важнее церемоний, – сказал король.
Он повернулся к повозке, стены которой повторяли цвета знамени Железнозубых.
– А теперь посмотрим, что́ вы нам привезли. Надеюсь, я не буду разочарован, и это стоило месяцев ожидания.
Бабушка улыбнулась, обнажив железные зубы, частично начавшие ржаветь. У Маноны похолодела спина.
– Идемте, ваше величество.
Расправив плечи, с высоко поднятой головой, Манона направилась вслед за ними и остановилась у ступенек, полагая, что поднимется в повозку после бабушки и короля. Но король (сейчас он был похож на грубо высеченную гранитную статую) хмуро посмотрел на нее и сказал:
– А тебя, главнокомандующая, ждет общество моего сына.
Маноне указали место. Главнокомандующая ты или кто, не лезь туда, где обойдутся без тебя. Нечего тебе смотреть раньше времени. Манона втянула воздух, переваривая новую порцию унижения.
Половина ее отряда окружила повозку, охраняя безопасность верховной ведьмы. Вторая половина вела наблюдение за королевской свитой. Шабаш, прилетевший вместе с бабушкой, удалился к кромке деревьев – эти хорошо знали свое место. Королевские солдаты в черных мундирах вели наблюдение за всеми. Каждый солдат был вооружен копьем, арбалетом или зловещего вида мечом.
Принц прислонился к старому кривому дубу. Поймав взгляд Маноны, наградил ее ленивой улыбкой.
Хватит с нее снисходительных улыбочек смертных! Плевать ей на то, что он сын этого жуткого короля, наследный принц.
Манона устремилась к нему. Соррель двинулась следом, соблюдая дистанцию.
Здесь их было некому подслушать.
– Ну, здравствуй, королевский отпрыск, – язвительно промурлыкала Манона.
Шаолу казалось, что он падает в бездну. Он сжал в ладони ком земли – напоминание о реальности происходящего. Это не был кошмарный сон, откуда можно вынырнуть.
Дорин.
Друг его детства. Внешне целый и невредимый и одновременно совершенно чужой.
В принце, что ухмылялся, глядя на красивую ведьму с серебристо-белыми волосами, не было ничего от прежнего Дорина.
Осталось лицо. Остались сапфировые глаза, однако через них смотрело существо из другого мира.
Пальцы Шаола крошили зажатую в кулаке землю.
Тогда он убежал. Бросил Дорина, позволив королю превратить сына в послушное орудие.
Его бегство направлялось отнюдь не надеждой. Глупостью.
Аэлина права. Убить того, кто когда-то был Дорином, означало бы проявить милосердие.
Король и верховная ведьма скрылись в повозке с расписными стенами… Шаол повернул голову туда, где стояла другая повозка – тюремная, затем посмотрел на Аэлину. Она лежала рядом, с кинжалом в руке, плотно сжав губы. Пора! Если они собрались освобождать Лисандру, сейчас наилучшее время для атаки.
Ради памяти Нехемии, ради памяти его друга, исчезнувшего под ошейником из камня Вэрда… Он не дрогнет и не отступит.
Едва белокурая ведьма направилась в их сторону, древний жестокий демон заметался внутри.
Поначалу демон лишь посмеивался.
«Одна из нас, одна из наших, – шипел он. – Мы их создали, нам и владеть ими».
Ведьма подходила все ближе. Ее распущенные волосы сверкали, как дорожка лунного света на воде. Потом в ее глазах вспыхнуло солнце. И вот здесь демона начало корчить.
«Держись подальше, – заверещал демон. – Нельзя подпускать ведьм слишком близко. Глаза валгских королей…»
– Ну, здравствуй, королевский отпрыск, – произнесла она.
Ее голос обещал удивительные наслаждения и достойную смерть.
– Здравствуй, ведьмина дочь.
Это были его слова. Не демона.
Он ошеломленно заморгал. Сам. Без понуканий демона. Демон вцепился в стены его разума.
«Глаза валгских королей! – вопил демон. – Глаза наших хозяев смотрят на нас. Не смей касаться этой ведьмы!»
– У тебя есть причина улыбаться мне или твоя улыбка означает желание принять от меня смерть? – спросила ведьма.
«Не говори с нею!»
Он не слушал демона. Пусть это будет очередным сном, очередным кошмаром. Пусть новое чудовище в облике прекрасной девы проглотит его целиком. У него все равно больше ничего не было. Только этот момент.
– Разве нужна причина, чтобы улыбаться красивой женщине?
– Я не женщина, – возразила ведьма, сверкнув железными ногтями. – А ты… кто? Человек или демон?
– Принц.
Так существо, поселившееся в нем, называло себя. Он так и не удосужился узнать имя этого существа.
«Не смей говорить с нею!»
– Я еще никогда не был с ведьмой, – сказал он, запрокидывая голову.
Пусть за эти слова она вцепится ему в горло. Лучше такой конец.
Ведьма улыбнулась еще шире, показав железные клыки.
– Зато у меня было полным-полно человеческих мужчин. Все вы одинаковы. И на вкус тоже.
Она посмотрела на него так, словно собиралась им пообедать.
– А давай попробуем, – отважился сказать он.
Ведьма сощурила золотистые глаза, похожие на тлеющие угли. Он еще никогда не видел столь прекрасных глаз.
Эта ведьма была сотворена из межзвездной тьмы.
– Не стоит пробовать, принц, – возразила она своим бесподобным голосом. Потом принюхалась, слегка поморщив нос. – Если чиркнуть тебя по горлу, какая кровь польется? Красная или черная?
– Какой цвет ты выберешь, такая и польется.
«Прочь от нее! Прочь, я тебе говорю!»
Демон-принц изо всех сил пытался снова загнать его во тьму и не мог. Он подошел еще ближе к белокурой ведьме. Та негромко рассмеялась. В ее смехе было что-то угрожающее.
– А как тебя зовут, принц?
Она спрашивал его имя.
Он не знал своего имени.
Ведьма протянула к нему руку. Железные ногти блеснули в пятнах солнечного света. Внутри его демон надрывался от крика. Удивительно, что от этих воплей у него не хлынула кровь из ушей.
Железные ногти чиркнули по черному камню. Если бы она догадалась взять чуть выше…
– Как собачонка, – пробормотала ведьма. – И хозяйский ошейник есть. Только поводка не хватает.
Ведьма провела пальцем по изгибу ошейника. Он вздрогнул. От страха. От наслаждения, предчувствуя, как железные ногти разорвут ему горло.
– Назови свое имя.
Это был уже не вопрос, а приказ. Золотистые глаза смотрели прямо на него.
– Дорин, – выдохнул он.
«У тебя нет имени, – зашипел демон. – Твое имя принадлежит мне».
Потом он услышал пронзительный женский крик.
Лежа в кустах, Аэлина слышала этот разговор. И застыла.
Дорин.
Этого не могло быть. Демон не оставлял порабощенным ни малейшего шанса. И голос, произнесший имя, был совсем пустым, нечеловеческим. Однако…
Глаза Шаола распахнулись. Ощутил ли он этот крошечный сдвиг?
Железные ногти главнокомандующей по-прежнему царапали каменный ошейник.
– Дорин, ты хочешь, чтобы я тебя убила?
Аэлина чувствовала, как ее кровь превращается в лед.
Шаол напрягся. Его рука потянулась к мечу. Аэлина слегка дернула его за рукав, напоминая, зачем они здесь. Она не сомневалась: Несарина уже нацелила стрелу прямо в горло белокурой ведьме. Осталось лишь отпустить тетиву.
– Я хочу, чтобы ты сделала множество самых разнообразных вещей, – сказал принц, беззастенчиво скользя глазами по телу ведьмы.
И вновь все человеческое ушло из него. Она это предполагала. Судя по действиям короля… Этот человек полностью управлял своим сыном. Король был уверен, что демон давно стал единственным хозяином оболочки, звавшейся Дорином.
Негромко и невесело рассмеявшись, ведьма убрала руку и повернулась, чтобы уйти. Ее красный плащ качнулся, будто язык пламени.
– Разыщи меня, принц, – сказала она. – Там что-нибудь придумаем.
Рядом с теми, кто был одержим валгскими демонами, у Аэлины начинала капать из носа кровь. Но вблизи Дорина ее нос оставался сухим. Не ощущала она и покрова тьмы, сопровождающего валгов. Что это? Уловка короля, позволяющая его сыну обманывать окружающий мир? Или в разуме принца по-прежнему шла битва между ним и демоном?
Атаковать нужно сейчас, пока верховная ведьма и король еще находятся в расписной повозке.
Рован поднес руки ко рту и птичьим криком подал условный сигнал. У него это получилось настолько естественно, что никто из караульных и не шевельнулся. Зато Эдион с Несариной сразу поняли, какая «птица» прокричала.
Еще через мгновение драконы, на которых прилетела верховная ведьма и ее шабаш, тревожно зарычали, сотрясая своим ревом окрестные деревья. Все караульные, включая и тех, кому было строго приказано не сводить глаз с тюремной повозки, отвлеклись.
Повозка осталась безнадзорной, чего и требовалось Аэлине.
В такой же повозке она тряслась две недели, пока ее везли в Эндовьер. Она знала крепление решеток маленького оконца, знала устройство петель и замков. Караульные, стоявшие у двери, погибли от рук Рована прежде, чем успели что-либо понять и вскрикнуть.
Взбежав по ступенькам, Аэлина достала несколько отмычек. Если кто-то вдруг посмотрит в эту сторону или ветер изменит направление…
Ей повезло: первая же отмычка открыла замок. Еще одна преграда: петли, которые могли громко скрипнуть. Боги были на ее стороне. Дверь открылась бесшумно. К тому же драконы продолжали заглушать своим ревом все.
Лисандра сидела в дальнем углу – чумазая, перепачканная кровью. Ей даже не позволили одеться, затолкали сюда прямо в короткой ночной сорочке, порванной в нескольких местах. Руки и ноги куртизанки были все в царапинах.
Главное – на нее не надели ни ошейника, ни колец!
Аэлина едва не вскрикнула от радости.
Лисандру буквально вынесло из повозки. Промелькнув мимо Аэлины, она подбежала к Ровану, державшему наготове пятнистый зелено-коричневый плащ. Еще через мгновение Лисандра скрылась в кустах. Аэлина быстро затащила убитых караульных в повозку и заперла дверь. В несколько прыжков они с Рованом исчезли с поляны. А драконы продолжали сотрясать окрестности своим ревом.
Дрожащая Лисандра сидела на земле. Шаол осматривал ее раны. Аэлине он сказал, что куртизанка больше напугалась, чем пострадала. Он помог Лисандре встать и потащил ее вглубь леса.
Хвала богам, спасение Лисандры закончилось раньше, чем из расписной повозки вышли верховная ведьма и король. Их насторожил шум, поднятый драконами.
Рован внимательно следил за поляной, подмечая каждый шаг противника. Вскоре с другого конца прибежали Эдион с Несариной. Оба тяжело дышали, однако довольно улыбались. Но едва Эдион оглянулся, его улыбка сразу же померкла.
Король шел к середине поляны, требуя, чтобы ему объяснили причины шума.
Аэлина вспомнила все ругательства, какие знала.
На мгновение она вернулась в детство, за пиршественный стол во дворце своего дяди. Адарланский король ел изысканные угощения, пил лучшие террасенские вина, а потом… потом он вдруг попытался вторгнуться в ее разум.
Эдион вопросительно смотрел на сестру: ему очень хотелось действовать, но он ждал приказа.
Возможно, потом она будет сожалеть, но… Аэлина покачала головой. Не здесь и не сейчас. События могут повернуться самым неожиданным образом. Помимо короля, на доске слишком много других, не менее опасных фигур. Лисандру они спасли. Основная цель достигнута. Пора выбираться отсюда.
Король велел сыну садиться в седло, после чего отдал распоряжения свите. Главнокомандующая небрежно махнула Дорину и пошла на другой конец поляны, где ее ждала верховная ведьма. Даже издали ее облик и черные развевающие одежды производили угрожающее впечатление. Аэлина молила всех богов, чтобы ни она, ни ее спутники никогда не столкнулись с верховной ведьмой. А уж если такое случится – чтобы у них за спиной была мощная армия.
Лицо короля сохраняло неподвижность. Неизвестно, остался ли он доволен увиденным. Но на оружие ведьм он возлагал большие надежды, раз приехал на эту встречу.
Дорин вскочил в седло. И опять Аэлину поразила холодность и пустота в его глазах.
«Я вернусь за тобой», – мысленно пообещала она, боясь даже представить, какой будет их встреча.
Король и его свита уезжали в полном молчании. Исчезновения троих караульных, похоже, никто и не заметил. Едва всадники скрылись за поворотом, стало легче дышать. Подул ветерок, словно Задубелый лес торопился избавиться от валгского зловония.
Ведьмы впряглись в повозку и помчали ее через лес обратно. На поляне остались лишь главнокомандующая и ее жуткая бабушка.
Из книг Аэлина знала, что отношения между ведьмами весьма жестокие, но то, что она увидела… Даже Эдион вздрогнул.
Верховная ведьма что есть силы ударила главнокомандующую по лицу. Голова у той дернулась вбок, и Аэлина успела заметить четыре борозды на щеке, откуда капала голубая кровь.
– Дерзкая дура! – шипела верховная ведьма.
Возле деревьев застыла помощница главнокомандующей – красивая златоволосая ведьма. Она внимательно следила за сценой наказания. Внимательно и с четко улавливаемой неприязнью. Казалось, еще немного, и она вцепится верховной в горло.
– Ты хочешь мне все испортить?
– Я послала тебе несколько писем…
– Ты называешь это письмами? Жалкий щенячий скулеж – вот как это называется. Я их тут же сжигала. У тебя есть четкие приказы, которые ты обязана выполнять. Или мое молчание тебе ничего не сказало? Ты должна всецело повиноваться герцогу.
– Как ты можешь позволить это…
Последовал новый удар, и на щеке главнокомандующей появилось еще четыре полосы.
– Я что, обязана отчитываться перед тобою? Или думаешь, твоя новая должность ставит тебя вровень с верховной ведьмой?
– Ни в коем случае.
Трудно верилось, что еще совсем недавно эта ведьма говорила с Дорином совсем по-другому. И куда только подевались ее высокомерие и дерзость? Сейчас она была похожа на провинившуюся девчонку. Лишь глаза сверкали холодным бессильным гневом. Она родилась, чтобы убивать. Ее с ранних лет учили только этому. Но даже это унизительное наказание не загасило в ней любопытство, и золотистые глаза ведьмы вопросительно смотрели на расписную повозку.
Верховная ведьма наклонилась к ней. Ржавые железные зубы застыли совсем рядом с горлом внучки.
– Тебе не терпится узнать, что́ там? Так смелее, Манона. Спрашивай.
Златоволосая ведьма у дерева вытянулась в струну.
Но главнокомандующая, которую звали Маноной, лишь опустила голову:
– Ты сама расскажешь мне, когда сочтешь нужным.
– Иди взгляни. Заодно проверю, на что годится моя внучка.
С этими словами верховная ведьма направилась туда, где ее ожидали два шабаша ведьм.
Даже не стерев с лица голубую кровь, Манона Черноклювая поднялась по ступенькам повозки и, на какую-то секунду замерев на пороге, толкнула дверь.
Лисандру они спасли. Пора убираться отсюда. Эдион и Несарина прикрывали их. Аэлина с Рованом поспешили туда, где их должны были ждать Шаол и Лисандра. Аэлина все больше убеждалась в правильности своего решения. Без магии ей не справиться с королем и Дорином. Она не хотела погибать сама и обрекать на гибель своих соратников.
Лисандра стояла, обвив рукой ствол дерева. Она тяжело дышала. Глаза были распахнуты.
Шаол исчез.
