…Когда с места срывается лавина, сознание невезучего альпиниста еще может успеть зафиксировать первые камни, которые, сорвавшись, зловеще и звонко скачут по склону. Затем еще и еще, и вот уже на замершего в ужасе человечишку катит масса ожившего камня и льда…

Заорали солдаты и сталкеры. И сквозь выкрики, набирая силу, просачивался далекий нарастающий скрежет – какофония голосов детей Зоны.

Волна приблизилась уже на расстояние, когда можно было отчетливо различить отдельных тварей. Весь зверинец – псаны, аджахи, свинохвосты, гутаны, прежде не вылезавшие почти из своих Пустых Холмов; даже мирные шуршуны… Были среди них и незнакомые – вроде лысых медведей с раздвоенными хвостами, мохнатые, или покрытые чешуей, или утыканные иглами, как огромные дикобразы, кабаны…

Ощущалась мускусная вонь, как от исполинской псарни. Шла неисчислимая, неудержимая, непредставимая орда. Твари топотали, щелкали клыками и хелицерами, выли и верещали. Плотная масса существ, развернувшаяся по фронту на пару километров, скорым шагом надвигалась на опорный пункт.

– Рассредоточиться! – крикнул выбежавший из боковой траншеи человек, за которым следовала группа из двух десятков хорошо вооруженных солдат. – По трое через каждые десять метров! Быстро! Не теряем времени, ребята!

Предыдущие полтора часа тут творился форменный «содом с геморроем» как говорил боцман Нечипорук из Шкваловой «учебки». Попади сюда обычный человек, с ума сойдет. А не сойдет, так поседеет точно.

Отступая, сводный отряд из Разворота объединился с патрулями, солдатами из охраны штаба и автобата, подтянувшимися жителями и беглыми самоселами.

В считаных километрах до Конаково их сгрузили на перекрестке двух шоссе.

Несколько бульдозеров и экскаватор рыли траншеи и насыпали валы. Как углядел Шквал, траншеи выгибались дугой в сторону Периметра. Грамотно сделано – атакующие мутанты влезут в «огневой мешок».

Тут уже по обочинам дороги возник палаточный городок со знаменем СВГО на флагштоке. Дорогу преграждал БТР-70. Тут же стояло еще с пяток БМП-3, несколько танков, разнотипные и Т-62, за которыми просматривался видавший виды ПТ-76, и еще с полдюжины старичков БРМ-1К и БРДМ.

Разномастные грузовики – от «Магирусов» до древних «Уралов» и «ЗИЛ-131» – беспорядочно стояли тут же, как будто их просто бросили…

Здесь повсюду виднелись люди, сжимающие в руках оружие. В центре позиций молодые солдатики устанавливали тяжелые минометы. А вокруг уже мелькали отдельные мутанты – авангард Гона. Одни бестолково бегали туда-сюда. Другие двигались к Периметру, подгоняемые неведомым людям голосом выброса.

Их передали под командование майора-артиллериста.

– Булатников, – мрачно представился он сталкерам. – Я ваш командир… но показывать ничего не буду. Вы люди опытные, сами знаете, что делать…

«Что и говорить, внушает!» – мелькнуло у Шквала.

В их отряде кого только не было – те же «Лешие» почти в полном составе, много их из Полесской Зоны сюда перебралось… Сталкеры были угрюмо-сосредоточенны, но страха никто не выказывал.

Так, бульдозеры, подняв ножи и дымя, двинулись в тыл. А вот танки и «броники», взрыкивая дизелями, отползли на фланги. Зато торчавшая тут же ЗУ-23–2, стволы которой глядели вдаль, с места не сдвинулась. Значит, уже скоро.

– Шквал, нам определенно везет как утопленникам! – Жук смотрел на спарку во все глаза. – Этим орудием мы размолотим в фарш даже стадо тираннозавров! В котлеты! В дерьмо!

«Тираннозавров-то может быть, а как вот с местной фауной – это еще неизвестно!»

Как выяснилось уже через пять минут, боеприпасов для зениток было предостаточно. Правда, при взгляде на дату их изготовления оптимизма поубавилось – древние запасы времен Варшавского договора.

Затем им раздали рации. Электроника при выбросах барахлит, но тут, на самой окраине Зоны, километра два-три связи гарантировала.

Сталкеры заняли пустые окопы, а Шквал решил проверить тылы.

В тылу у них был приток Волги. Это ему не шибко понравилось. Отступать, конечно, они не собираются, но… случаи, как говорится, разные бывают. Кроме того, как оказалось, вода тварям не очень-то мешала: бросались в медленный поток крысолаки, плыли волкуны, только головы торчали; кинжалороги загребали широкими лапами, неспешно рассекали воду быкари. Многие тонули, но многие и выплывали. А значит, и обойти их тоже смогут.

Тут же бродили сталкеры-одиночки и беженцы из Зоны.

Сталкер заметил в проходе между валов рыжеволосую женщину в кожаной байкерской куртке поверх камуфляжа. На ее поясе висела кобура со «стечкиным», а за спиной болтался израильский «Тавор TAR-21». Редкий образец оружия для Зоны. Она что-то выговаривала группе штатских. Ба, да это же его старая знакомая!

Лиса – легенда Московской Зоны и одна из пяти или шести женщин-сталкеров, точнее, тех из них, кто чего-то добился в этой мужской профессии.

Шквал хотел ее окликнуть, и в этот момент из воды выплыла мерзейшая тварюга – длинное тело, метров пять или чуть поменьше.

– Спасите! – прокричал кто-то.

Чешуйчатое удлиненное тело с разинутой пастью устремилось вверх. Истошный визг вонзился в барабанные перепонки. Черные зубы защелкнулись на ноге самосела, оторвали его от земли. Сплетясь в клубок, вопящий человек и громадный мутант рухнули в воду. Зубастый обитатель Зоны перемалывал свою жертву. Взметнулась вверх бледная рука и исчезла.

Так, вот и кокодрилы пожаловали – мутанты-потомки, как следовало из названия, крокодилов, точнее аллигаторов. Жуткое существо. Зубы растут рядами и в глотке, что называется, до самой жопы.

Из его челюстей торчал обрубок ноги, голая кость в обрамлении лохмотьев свежего мяса. Удовлетворившись своей добычей, тот плыл в сторону.

Шквал подбежал, прицелился, но опоздал: черное страшилище скрылось под водой. Он замер, не зная, куда стрелять. Черт, еще один!

Мужик в натовском камуфляже, пятясь, выдернул сдвоенный магазин на изоленте, лихо перевернул его, со щелчком воткнул на место и опять нажал на спуск, расстреливая чешуйчатого гада, но того и след простыл.

«И все-таки какая же сволочь додумалась завезти тогда в Москву аллигаторов?!»

– Всем отойти от воды! – заорала Лиса. – Гранаты есть? Если нет, не связывайтесь.

– Баба тут еще командовать будет, – пробормотал какой-то юный сталкер и сплюнул.

Не говоря ни слова, рыжая двинула ему кулаком под дых, так что парнишка упал на песок, хватая воздух широко раскрытым ртом:

– Не заткнешься, кокодрилу скормлю! – пообещала сталкерша.

– Дебил! Это же Лиса, – пояснил кто-то, – ты на кого хвост поднял? Она мутантов стреляла, когда ты еще в школе кое-чем груши околачивал.

– Рвы выкопаны, пулеметные расчеты готовы, гранатометы на позициях. Минометчики тоже, в общем, готовы…

Генерал Стрелецкий, облаченный в чистый с иголочки камуфляж, сидел на раскладном стуле возле утыканного антеннами трехосного грузовика с КУНГом. Генерал слушал и качал головой.

– А люди?

Перед Стрелецким стоял Булатников, не по уставу уставившись на носки берцев.

– Немного мотострелков, полицейские из отряда усиления. Гражданских много, в смысле, сталкеров. Так пока и ждем чего-то… Такие дела, командир…

– Не побегут?

– Кто ж знает? – осклабился майор. – Я – не побегу.

– Ладно. Заканчивайте дело. Похоже, скоро нас начнут пробовать на вкус! – Он выразительно качнул головой.

– Разрешите идти?

Вместо ответа Стрелецкий махнул рукой. Майор резко повернулся и под пристальными взглядами собравшихся побрел прочь, переступая через раскиданные повсюду ящики с боеприпасами.

Все, что можно было сделать, было сделано, оставалось только ждать.

Закончив кроткое совещание, генерал Стрелецкий включил тумблер связи.

– Обращаюсь ко всем, кто слышит. Если целы останемся, ни в жизнь никого не трону. Я за вас свою собственную жизнь теперь готов положить без остатка, клянусь!

В наушниках раздался хор голосов: «Клянемся!»

А совсем скоро стало не до эмоций…

– Мало нам зомбаков! Гиенозубы прут, мать их… – Жук опустил монокуляр.

– Гиенодоны, – поправил его Капитан. – Гиенозубы мельче и не такие лохматые. А так да, малость похожи.

Шквал изучал пейзаж перед линией обороны. Рифленый серый бетон. Жесткая ржаво-бурая с прозеленью трава, трава Зоны, пучками торчала меж стыков плит шоссе. Этой же травой заросли истоптанные обочины, ее космы оплетали останки бензоколонки. На бетонке вразброд, как стадо баранов, стояло с десяток автомашин, брошенных беглецами из Зоны. Две легковушки и минивэн лежали на боку. Два «бычка» стояли, намертво сцепившись бамперами.

Вправо и влево шел частокол наскоро сбитых из досок ежей, между ними растянута колючая проволока.

До накатывающегося серо-бурого вала уже километр, восемьсот метров, четыреста…

Ну, с чертом?

Мутантов было такое множество, что глаза разбегались, а ужас смешивался с удивлением перед изобретательностью Зоны.

Их строй разрывали десятки взрывов мин, выкашивая в рядах тварей широкие поляны.

Артиллеристы Булатникова начали действовать. Раз за разом били тяжелые 120-миллиметровые минометы, посылая смерть в наступающую волну тварей. Но прорехи тут же затягиваются, как и не было.

Прицелившись в ближайшего зомбака, Шквал плавно выжал спуск. Очередь раздробила живому трупу голову.

Рядом скупо бил «Винторез» Жука. После каждого хлопка шатающаяся фигура плашмя падала на землю. Сталкер перевел прицел на следующего.

За зомби и гиенодонами пришли гутаны.

Трррра-та-та-та!!!

Грохот выстрелов наполнил весь объем помещения, поглотил все, ничего не осталось, кроме тупых ударов и лязга затворов.

А твари уже достигли «колючки». Кто-то ее перепрыгивал, кто-то подползал под острую сталь, кто-то, зацепившись, повисал на ней.

Башня единственной «Шилки» медленно развернулась, стволы пушек опустились, и на их дульных тормозах засверкало пламя – трассирующие снаряды понеслись вдаль, прошивая плоть мутантов, стволы окрестных деревьев, придорожные столбы.

Опять дело решили меткость и количество боеприпасов. Сотни и сотни тварей остались лежать на земле, истекая кровью. Последний гутан, уже почти добежавший до позиций, был отброшен метра на два и покатился по траве – пуля Шквала пробила ему грудь сразу под горлом.

А вот подоспели огнеметчики, и видимость от едкого дыма стала абсолютно нулевой. Гамбургер заметил шевеление слева, и тут же из мглы выскочили здоровые и сильные киноиды неведомой породы. Шквал скрипнул зубами. Даже стая обычных ротвейлеров или фила бразильеро страшная сила, а уж эти твари…

Застрочили пулеметы. Очереди прошивали тварей, у заграждения скопился настоящий вал из мертвых или умирающих мутантов, но через них лезли новые и новые.

Справа истошно взвизгнули, потом бешено закричали. Между клубами дыма возникли фигуры, не понять, зомби это или еще какие двуногие. Нет, таки зомби…

Сразу за ними двигался весь разношерстный мир Зоны. От крысолаков до псанов и от загрызников до краснобрюхов. Только чупакабр отчего-то почти не было. Между лапами тварей ползли кольчатые змеевки. В ушах стоял шум. Завывания, рычания и стоны сливались в адскую какофонию.

Но вот огнеметчики, выждав момент, пустили струи яркого пламени метров на тридцать-сорок. Визг горящих тварей ударил в барабанные перепонки.

Однако стало понятно, что огонь не задержит всех монстров. Даже зомби прошли через пылающий барьер. Но прорвавшихся добивали гранатометчики. Тварей, сумевших проскочить огонь, разрывало на куски метким выстрелами; «РПГ-7» и «Фаготы» разбрасывали наступающих гадов в стороны, «Шмели» просто выжигали в полчищах мутантов здоровенные проплешины термобарическим огнем. Но те все перли и перли…

Тррррррр! – голосили пулеметы и автоматы. Грах! Грах! Грах! – ухали мины. Свистели и тонко выли перед взрывом артефактные сборки – все эти «Маруси», «Астарты» и «Ножницы».

Отлетали лапы и ноги, взрывались разнесенные пулями головы, вываливались кишки из разорванных животов, но существа, одержимые Зовом, шли вперед по собственной крови и требухе.

Дважды поднимались дикие твари в атаку, но оба раза, наткнувшись на непреодолимую стену огня, откатывались назад.

Однако все же поток биомассы был не бесконечным. Казалось, что его не могли остановить ни выстрелы, ни гибель, но вот он редел, таял. Вскоре лишь груды обугленных трупов напоминали о скоротечном сражении.

– Слышь, Шквал, тут по нашу душу…

И в самом деле, к ним быстрым шагом направлялся офицер в новенькой камуфляжной форме, в полном полевом снаряжении и с пистолетной кобурой на поясе. Когда он подошел ближе, Шквал рассмотрел на плечах его бушлата капитанские звездочки.

– Капитан Козин, – представился офицер, по всей форме козырнув. – Вы… э-э-э… сталкер Шквал?

– Ну, я. И что у вас за дело, капитан, к скромному отставнику? – не удержался от сарказма Шквал, не думая встать перед старшим по званию.

– Скромному? Похоже, вы очень важная персона, – пошутил капитан. – Ведь мне категорически приказали срочно вызвать вас к Стрелецкому.

– Ну, раз срочно…

…Скорым шагом они приблизились к «штабу», который представлял собой «Урал» с КУНГом, басовито урчащий на холостых.

У машины торчали два солдата – белокурый здоровяк, что называется, «поперек себя шире», и мелкий плосколицый то ли якут, то ли бурят, на лице которого отражалось явное «однако, не балуй, мало-мало стрелять буду».

И вот предводитель «Гидр» уже в штабной машине перед светлыми очами отца-командира.

Какой-то сержант с выпученными глазами яростно орал в полевой телефон. Бормотало радио. «Привлечь армейские части, ввести комендантский час», – донеслось до него вполне отчетливо.

– Здравствуй, – буркнул генерал, подавая Шквалу руку.

Тот ответил на рукопожатие крепко, по-мужски.

– Короче, сталкер, может, ты и не в курсе, что тут в Конаково обосновался этот ваш артефактный гений Бобер. Он только что связался со мной и просит людей сопроводить какую-то плазменную пушку. Так вот, старший лейтенант, ставлю тебе задачу: бери кого-нибудь из своих, и давай в город на… – Он глянул на бумажку. – На 3-ю Московскую улицу. Подсоби, короче, юному дарованию.

Отчего-то Шкал ощутил, что его посетило чувство дежавю. Ничего не изменилось, и вот на краю ада, каким была Зона, дяди с большими звездами посылают его туда, не знаю куда, и неизвестно зачем.

«А сам он не доберется?» – чуть не сорвалось с языка, но сдержался.

– Разрешите выполнять?

– Выполняй… возьми, там две машины стоят, увидишь, и пулемет. Правда, всего один водила… Дал бы больше, но весь мой резерв – это вот капитан Козин и пятеро солдат…

Зазвонил телефон.

– Товарищ генерал! – рявкнула громкая связь. – Это Рогов. Зарядов к «Буратино» осталось на пару залпов.

– Иди, сталкер…

Вернувшись на позицию, Шквал вызвал Гамбургера и Капитана. Как он знал, те умеют водить тяжелую технику.

Быстро, почти бегом вернувшись, он обнаружил возле машин еще и Лису.

– Вот, пришла помочь! – сообщила она, и Шквал мысленно махнул рукой.

Двое вольных бродяг быстро влезли в кабину «КамАЗа». Лиса села рядом с ним, спустив с предохранителя «Тавор».

– Ты гляди не убей кого ненароком, – бросил Шквал, забираясь в «Урал» рядом с вцепившимся в рулевое колесо солдатиком.

– Брат, я уже три года как Зону топчу и еще ни разу не убила кого не надо! – свирепо осклабилась девица и захлопнула дверь.

Элитный коттеджный поселок «Конаково Ривер Клаб» горел. Вместе с отелем «четыре звездочки», гостевыми домами, спортивным центром с бассейном и боулингом, банным комплексом, коттеджами и прочим. Горел, что называется, ясным пламенем…

Шипело. Стреляло искрами и хрустело. Горели дачные домики и таунхаусы. Горели лодочная станция и бывший яхт-клуб.

Над пожаром летел колокольный звон, слышный издалека. Он катился над водой и таял между небом и землей.

Над дымом пожарищ маячили башни колоколен и летали перепуганные очумевшие птицы.

Да, конечно, монастырь «Неопалимой Купины». Оттуда ушел отец Гервасий со товарищи, как он сказал, «дабы и места, темной силой полоненные, свет Истины ведали». Как он там? Скит его, конечно, надежен, но Гон есть Гон.

А вот отчего пожар? Аномалии уже тут? Или просто удиравший жилец не выключил утюг, а тушить некому?

На блок-посту очумевшие «вованы» уже не пытались сдерживать переплывших реку тварей, только постреливали по самым наглым.

На улицах почти никого. Не спешили местные с ружьями, не ехали бронемашины. А между тем, если аномальная фауна прорвется, никому мало не покажется – ни Конаково, ни поселкам и деревням дальше (в старой Зоне после Гона кабанов и химер, бывало, отстреливали и на окраинах Киева). А Тверь? Тамошние жители, не привыкшие ко всем этим делам, еще, чего доброго, со страху поумирают от одного вида монстров.

Горожане, напуганные тварями, пробившими Барьер, сидели по домам, а если и появлялись на улицах, то двигались короткими перебежками от дома к дому. Стреляли все меньше и меньше – тварей было покуда не такое уж и большое количество.

Несколько раз им бросились в глаза автобусы у домов. Руководили отправкой автобусов не военные, а какие-то люди в штатском.

Простых горожан на улицах было мало.

– А-а! Помогите!!! – прокричала какая-то женщина в стороне.

Не сговариваясь, они метнулись туда.

На испуганную кучку людей наступал здоровенный горгонопес высотой по шею человеку. Черная косматая прямоугольная морда и густая шерсть любому призовому мериносу впору. Рывок. Огромная пасть мутанта распахнулась и захлопнулась на голове мужчины средних лет. Хрустнули, как орех, кости черепа, десятисантиметровые клыки, раздавив виски, вонзились в мозг. Из густой шерсти на голове и шее высунулись жала с присосками, из-за которых мутант и получил название, и вошли в плоть уже мертвой жертвы. Новый крик, но пес уже издох, изрешеченный из «Абакана» в руках Шквала.

Со стороны пятиэтажки послышались вой сирены и почти одновременно беспорядочная стрельба.

Дальше путь перегораживала груда строительного хлама – кирпич, перемешанный с металлочерепицей и деревянными обломками.

– Давай, братва, пешую разведку проведем…

Там же лежало еще кое-что. Большое, непонятное, почти полностью погребенное под кирпичным мусором, суставчатое, в уродливых наростах и желваках, острым горбом выпирало из обломков. Торчащие сквозь кирпичную крошку когти на мозолистых лапах, как у огромного страуса. Только вот лап было три, нет, четыре. Такого Шквал еще не видел.

А за этим монстром на узкой улице лежали, истекая кровью, с десяток мертвых тел – людей и мутантов вперемешку.

Парни в камуфляже отстреливались от пяти или шести напирающих тварей, прижимаясь к стенам.

Поддержка трех стволов с тылу решила дело в пользу людей.

Хотя для некоторых было, похоже, слишком поздно.

На щербатом тротуаре лежал молодой боец. Его грудь хрипло вздымалась, пока товарищ бинтовал его.

Перед ним склонялся крепкий мужик в затрепанной форме с логотипом «ЧОП «Бульдог». В глаза Шквалу отчего-то бросился его помятый в нескольких местах шлем-сфера, исцарапанный, как будто его пытались разгрызть.

– Нечего умирать, парень. Не время еще… – сжимая тело, бьющееся в конвульсиях, бормотал незнакомец.

Под подошвами, звеня, раскатывались стреляные гильзы.

Шкал скрипнул зубами. А это, считай, мутанты пока и не вторгались всерьез. А когда полезут, что горожане им противопоставят? Горсточку ментов и чоповцев? Охотничьи хлопушки? Травматы? Топоры, скалки и ломы?

Затем стало не до посторонних мыслей.

Из переулка вышли шаркающие мокрые фигуры – мертвяки, перешедшие через водную преграду.

Они приближались. Двое… трое… пятеро. Шквал видел изодранную гниющую кожу, зияющие запекшиеся дыры вместо глаз, и тем не менее, не видя, они хотя медленно, но уверенно двигались к ним, словно чуя горячую кровь. Бывшие люди шли против людей живых.

– Хрен вам! – заорала Лиса в лицо ковыляющим мертвецам.

Четыре прицельных выстрела в голову упокоили бродячие трупы.

Не успела группа вернуться к машинам, как новый мутант решил попробовать их на зуб.

Гадина была похожа на человека, но очень и очень отдаленно – короткие лапы вместо ног и длинные когтистые конечности вместо рук. Тело покрыто шкурой, смахивающей на сосновую кору, а морда отличалась огромными выпирающими челюстями и крошечными глазками.

Раздался грохот «Тавора», и антропоид взвыл. Его левая лапа взорвалась багряным фонтаном.

– Вот тебе, сучий потрох! – радостно выкрикнула сталкерша.

– Лиса, сзади!

Та обернулась, держа наготове «стечкин», и уставилась на второе существо. Оно было, пожалуй, того же рода, что и сдохшая гадина. Огромное, телосложением слегка напоминавшее человека. Мускулистое тело покрывала чешуйчатая темно-зеленая шкура. Тварь сгорбилась так, что ее длинные руки почти касались асфальта; на лапах торчали толстые, мощные когти. Круглые красные глазки украшали плоский череп. Здоровенный ящер с длинным мускулистым хвостом, рядами оранжевых зубов, на которых виднелась свежая кровь, и толстыми когтистым лапами. И на миг сталкер изумился, насколько же нелепо и абсурдно выглядит это на улице провинциального среднерусского городка!

Тварь открыла пасть и издала протяжный отвратительный визг, сравнительно с которым железо по стеклу – почти симфония. Ничего подобного Шквал раньше не слышал. Черт, какая-то выставка новых мутантов!

Лиса выпустила три пули в монстра, отбросив его назад. Пуля застигла его в прыжке. Развернувшись, урод пошатнулся и рухнул, затем с очередным жутким воплем рванулся к ним, отталкиваясь от камней мощными ногами.

Сталкерша стреляла снова и снова, пока существо летело на нее, пули разрывали его плоть, брызги темной крови разлетались в разные стороны.

Тварь изогнулась дугой и затихла. Подождав несколько секунд, Шквал выстрелил еще раз – в грудь создания.

Лиса навела «стечкин» на урода и одной очередью разрядила магазин. Череп разлетелся вдребезги, разбрызгав мозг.

– Это, кажется, ликан, первая форма, – сообщила всезнающая сталкерша. – Вторая больше, но медленнее, и не такая, стало быть, опасная. А вот если нанесло бы на третью…

– Не знал, – буркнул Шквал. – Я больше по водяным тварям знаток!

– А-а… То-то тебя кокодрил так напугал, – бросила она, перезаряжая автомат. И тут, побледнев, затряслась. Оружие чуть не выпало из ослабевших рук. Видать, некий предел был и у этой железной леди.

Подошел Гамбургер, торопливо вынул из разгрузки флягу:

– Выпей, подруга. Четыре глотка, и будешь как новенькая. Это отвар корзинника с эссенцией синей водоросли. Сам Глобус делал, не кто-нибудь.

Сталкерша принялась хлебать зелье, но парень отобрал сосуд, как только та вкусила положенную порцию.

Обтерев рот от лиловых разводов, она бросила уже спокойным голосом:

– Ну, идемте, что ли? У кого бы дорогу спросить?

Навстречу попались двое обывателей, но при приближении сталкеров бросились прочь. Шквал, несколько ошарашенный происходящим, опомнился, когда те уже свернули за угол.

Вроде и невелик город Конаково, а сталкеры с непривычки заблудились. Из новой части города, что в основном состояла из стандартных советских еще пяти– и девятиэтажных домов, они угодили в старый район частого сектора.

У многих домов окна были закрыты ставнями, так что есть или нет на месте жители, понять было невозможно. Вдобавок если мобильная связь еще так-сяк работала через раз, то «Глонасс» с джипиэсом функционировать отказались напрочь. М-да…

– Уф-ф, люди! – воскликнул Капитан как раз в момент, когда Шквал уже обдумывал идею постучаться (верее, вломиться) в первый попавшийся дом и выяснить, где, в конце концов, эта чертова 3-я Московская улица?

Впереди и в самом деле виделся народ – у магазина сети «Магнит». У входа уже собралась толпа, пока небольшая, человек тридцать. Некоторые были вооружены двустволками.

– Тормозни! – распорядилась Лиса. – Поспрашиваю.

Следом за ней они вошли в торговое заведение.

В затемненном магазине толпился народ.

Люди стояли отчего-то вдоль стен. К сталкерам оборачивались бледные, какие-то одинаковые лица. В простенках между стеллажами иногда стояли вооруженные люди – кто-то в камуфляже, кто-то в синих полицейских мундирах. Двое или трое в форме с катафотами и большими зеркальными буквами ДПС на спине. Народ набирал продукты, шел к кассам и, стоя в очереди, вполголоса обменивался мнениями. (Некоторые, впрочем, хватали еду и уносили «за так», пользуясь тем, что охранник куда-то испарился.)

– А слышали, вроде тут рядом вертолет упал прямо в Волгу? – говорила одна девчонка с охапкой макарон. – Говорят, его какая-то гигантская двухголовая змея сбила плевком на двадцать метров.

– Да вроде по телевизору говорили, – поддакнула ей старушка божий одуванчик. – Стали передавать, и тут телевизор вырубился… Страсти-то какие!

– А почему радио не работает, никто не знает?

– Какое радио? – нервно хихикнул мужик в олимпийке, в тележке которого были бутылка «Путинки», шпротный паштет и пара пачек баранок «Волжский пекарь».

– Да никакое! Весь диапазон прошерстили, нету!

– Аномалии, видать, виноваты, – мрачно уточила пожилая дама в халате и шиньоне.

– У нас тут еще тихо… А вот сестра звонила, сказывала, что в Твери зэки в тюрьме охрану разоружили и на улицу почти вырвались. Хорошо, мэр танкистов вызвать успел, к свиньям расхреначили тюрьму вместе с зэками и заложниками… Да и вообще город на ушах стоит. Беженцы, мародеры, вояки, да и у многих просто крышу сорвало…

– Не привыкли тверичане, это мы рядом с Зоной живем… – философски заметил мужичок. – Тут у соседки зомби сломал дверь, так она его топором прибила…

– Один зомби, – буркнул Капитан. – Большое дело! Вот, помню, было дело в рейде на Орехово-Зуево. Там их штук триста имелось, а у нас три рожка к «калашу», и до корабля километр бежать…

А Шквал подумал, что народ как-то расслабился. Едой толком не запасается и эвакуироваться не пробует своим силами. Или привыкли здешние к соседству геоаномальной территории и уже не боятся? Это-то и плохо, притупилось чувство самосохранения.

– Тише! Новости, наверное, прорезались! – воскликнул кто-то.

И в самом деле, засветился большой плазменный экран, висевший над кассами. Но это были не новости…

По телеэкрану пробегала рябь помех, и лица сидевших в ярко декорированной студии ведущих юмористического шоу «Кролики ЛТД» временами напоминали физиономии зомби: настоящих зомби, а не смешных замазанных кетчупом актеров из дешевых фильмов ужасов.

– Как мы знаем, в Московской Зоне найдены разумные моллюски, – вещал Майкл Галушкян, смахивая невидимые пылинки с лацканов клоунского разноцветного пиджака. – Тьфу, не моллюски, а креветки. Какая разница, спросите вы? У моллюсков ног нет, а у креветок – есть. И ног нет, и рук нет, и… э-э-э… глаз нет. У них вообще ничего нет, кроме раковины и среды обитания.

Собравшиеся в магазине недовольно загомонили. Видать, администратор или кто там еще решил развлечь собравшуюся тут публику, да просчитался. Людям было совсем не весело от льющегося с экрана безвкусного словесного потока.

– Вопрос, а как же тогда эти моллюски размножаются, если у них ниче нет? – вступила в разговор восходящая ТВ-звезда Катя Горобец. – Икрой, что ли?

– Нет, усиками… – важно пояснил Галушкян.

– Но у них же и усиков нет…

– Они на время брачного периода отрастают, а потом отпадают.

– Коллеги, а разве моллюски не однополые млекопитающие? – это сказал третий участник, загримированный под ученого Павел Соля.

– Не знаем мы таких насекомых, – засмеялся Майкл. – Но моллюски, безусловно, однополые рептилии. Впрочем, вернемся к креветкам. Ну какая креветка на себя штаны-то напяливать будет? Самая цивилизованная, что ли? Не, ну вот все креветки без штанов, а одна в штанах…

Брошенная кем-то бутыль боржоми закончила телепередачу вместе с бренной жизнью «плазмы».

– Вот, – явилась Лиса, держа бумажку. – Начертили, как проехать.

– Почему так долго? – недовольно выпалил изобретатель, когда сталкер протянул ему руку для приветствия.

– В пробке застряли. Сам знаешь, какие сейчас пробки! – вполне иронично заявил Шквал.

В этот момент из-за складов раздался приглушенный рев, от чего все те, кто находился в машине и возле нее, оглянулись.

«Юному дарованию» было лет около сорока. Ученого он не сильно напоминал – высокий и широкий в плечах, сутулый и длиннорукий, как горилла. К тому же он имел привычку бриться наголо, отчего все могли увидеть извилистый шрам, спускающийся от макушки к затылку. Кривоватый длинный нос завершал картинку. Спецовка ярко-синего цвета сидела на гении, топорщась и обвисая.

– Где эта ваша хрень?! – грубо рявкнула Лиса.

– Там, – Бобер махнул в сторону ангара. – Вас дожидается.

Старый склад со скошенной рифленой крышей и обшарпанными стенами. То ли овощная база, то ли гараж. Вокруг – стена с «колючкой». Ворота, у которых переминаются трое подручных изобретателя.

– Ну, пошли…

Больше всего это напоминало увеличенный раз в пятьдесят кухонный комбайн последней модели, скрещенный с бетономешалкой. Продолговатый угловатый корпус с дверцами и лючками, на котором торчит что-то типа витых рогов из алюминия. К этому добавить какие-то стеклянные шары на брюхе и торчащий хвост кабелей. На вид мегакастрюля весила тонны две-три.

– Ну и зверушка! – фыркнула Лиса. – А чем она питается?

– Она питается от «радужных яиц», – потеребил кончик носа изобретатель.

– Сколько ж их надо?

– Сто двадцать…

– Ого, это, считай, пол-лимона баксов! – встрял Жук.

– Не пол-лимона, а полтора, там еще много всякого… – застенчиво улыбнулся Бобер. – Плюс особо – два «нифльхейма».

Шквал присвистнул. Этот артефакт недавно стали приносить из Москвы – старший брат, если можно так сказать, «ледорита». Он давал температуру жидкого азота и стоил тридцать тысяч, само собой, не «деревянных».

«Вот это вундервафля, вся кривая и непонятная, но, кажется, рабочая, – промелькнуло у сталкера. – Торжество научной идеи. Интересно, каков выхлоп будет?»

– Ладно, – подвела итог сталкерша. – Чем бы ни питался, главное, чтоб не человечиной.

Пока его люди грузили машину в кузов, Бобер пустился в объяснения, которые, наверное, понять мог только он.

– Вот, – изобретатель ткнул в длинный цилиндр на платформе диаметром с три метра и длиной этак семь-восемь. – Это, собственно, главная часть агрегата. Труба, обмотанная набором соленоидов. Она генерирует вихревые плазмоиды и ускоряет их до трехсот километров в секунду. Это, в сущности, довольно старая концепция термоядерного реактора. Основа здесь, как бы вам сказать… э-э-э… плазменный вихрь с… э-э-э… вмороженным магнитным полем, перемещающийся вдоль внешнего поля. Два разогнанных плазменных вихря сталкиваются и сжимаются в центре машины импульсным магнитным полем, образуя плазму достаточной плотности и температуры для зажигания термоядерной реакции.

Ну, вот видели, как курильщики пускают дымные кольца? Так вот типа этого, только вихревая пушка стреляет не дымом, а плазмой. Огненное кольцо проходит через импульсную катушку, и в момент прохождения пропускается импульс в полторы сотни киловольт, чтобы огненное кольцо стало вторичным витком трансформатора. Достаточно настроить синхронизацию и… Ну вот, а если эту штуку использовать в разомкнутом состоянии, получится мегабластер.

Он скороговоркой что-то объяснял про какие-то импульсные мегаваттные инжекторы нейтралов на «спирилликсах» (вот пригодился бесполезный вроде арт), запалы на «черных ангелах», создающих «нужные профили ионной плотности», квадрупольные импульсные электроды для борьбы с кинетическими нестабильностями… Импульсные конденсаторы… инжекторы нейтрального луча, мюонный катализ наложением артефактных полей…

Во время разговора Шквал украдкой оглядывал ангар.

Самый обычный на вид большой гараж, даже чувствуется легкий запах бензина и смазки, наверное, от старых времен. Разве что то тут, то там стоят контейнеры для артефактов. Да в приоткрытую дверь кабинета видны полки, уставленные датчиками аномалий. Можно сказать, и не прячется человек. Вероятно, многим Бобер полезен.

– Французы из Генеральной европейской энергокомпании мне девять миллионов евро обещали, но я меньше чем за сорок не отдам, – закончил тот меж тем лекцию.

Одновременно его команда закончила погрузку.

– Тут еще полсотни моих огнеметов и еще кое-что, – уточнил Бобер. – Это я тоже возьму…

– Само собой!

– Гамбургер, на пулемет, живо! – распорядилась Лиса. – Ты прикрываешь. Капитан, заводи! – четко и по-военному кратко отдала указания эта боевитая молодая тетка.

Мотор машины взревел, гулко отражаясь в дребезжащем сотнями стальных частей корпусе.

– Ну, с Богом! – Водитель резко передернул рычаг передач. Машина, рыча, двинулась с места.

Минут пять они стояли, пропуская колонну разномастных машин, набитых людьми и сопровождаемых парой армейских грузовиков с угрюмыми солдатами.

И тут… Шквал даже оторопел. Откуда ни возьмись объявился человек в когда-то элегантном дорогом плаще поверх черного комбинезона, заросший бородой до глаз. В нем безошибочно угадывался старый знакомый – сталкер и проповедник Дьякон.

– Горе, горе, горе живущим на земле! – хрипло орал он. – Горе! В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них. Отныне блаженны мертвые! Ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять? И всякий остров убежал, и гор не стало… И поклонились зверю, говоря: «Кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?» И была дана ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем. И зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель… Глаза ваши пусты, мысли ваши черны, руки ваши осквернены кровью ближнего… Выя ваша помнит гордыню, рты помнят богохульство… Сердца помнят грех… Никто из вас не уцелеет… Ибо суров и непреклонен Судия! И сказал мне: не запечатывай слов пророчества книги сей, ибо время близко… Аминь! Аминь!

Дьякон ревел басом цитаты из Святого Писания и потрясал пустым автоматом, пока с последнего грузовика кто-то не выстрелил пару раз, и безумный сталкер не упал на асфальт. И к растекшейся красой лужице вокруг его головы тут же подскакали смешные длиннолапые мыши. Только вот клыки слишком уж высовывались из маленьких пастей да вдоль хребтов торчали гривы тонких длинных иголок.

– Слышь, Шквал… – тихо сказала Лиса. – А может, довезем этого умника с его муйней до наших, и тихо назад? Мы можем и здесь переждать. Ты ведь понимаешь, рисковать мы будем ни за… хвост собачий. Никто нам орден не даст и благодарность не выпишет.

– Да, – кивнул Шквал, – это само собой. Но нам надо туда… Мы же люди, а не… шакалы!

Через полчаса они были уже на позиции среди своих. Напоследок Бобер подарил им пять штук огнеметов и, вот подарок так подарок, электромагнитный карабин – солидный, с полпуда весом, охлаждаемый ледоритовыми обмотками и на раскладной треноге, чтоб отдача не валила стрелка. Его забрал Гамбургер как имеющий опыт работы с такими штучками.

Твари не заставили себя долго ждать.

Вот из дыма появилась морда гигантской зажарицы с большущей раскрытой пастью и посверкивающими длинными клыками. Вот уже рядом возникла другая. В приступе бешеной ярости, ошеломленная выстрелами и болью, она атаковала тех, кто был к ней ближе, прыгнув на Лису и Шквала.

Резкий звук выстрела над правым ухом оглушил сталкера. Он инстинктивно пригнулся, но успел увидеть, как правая глазница взорвалась облаком крови и мозга. Атака зажарицы была пресечена в полете. Словно наткнувшись на стену, массивное тело рухнуло, лапы разъехались в стороны.

Но сзади перли грифоны.

Лиса не стала дожидаться, пока они перелезут на эту сторону баррикад, выпустила очередь, и первая тварь, пронзительно вскрикнув, рухнула. Шквал, прижав к плечу приклад, дал по мутанту очередь. Прижав переднюю часть туловища к земле, чудище сощурило огненно-красные глаза и совершило свой смертоносный прыжок.

Шквал выстрелил, но продырявившие брюхо пули не смогли прервать прыжок огромной твари. Приземлился он удачно… почти. Огромный клыкастый клюв сомкнулся на том месте, где миг тому назад была голова сталкера. Пули прошли насквозь, вырвавшись из спины гадины. Видимо, стрелку удалось разбить позвоночник, потому что мутант заверещал и попытался отползти в сторону, волоча за собой задние ноги. Времени добивать не было. Выпрыгнувший откуда-то лохматый волкун с пастью, окаймленной острыми черными клыками, и вытянутыми лапами накинулся на вольного бродягу.

Трррататта!!!

Четвероногий убийца заскулил, но отступать и не думал, прижав морду к земле, он готовился совершить смертоносный прыжок.

Ухнул подствольник. Рванула граната. Клочья мяса и шкуры усыпали землю…

– Грифон! – заорал кто-то слева.

Сталкер увидел, как почти над его головой взлетел в воздух могучий хвост, на конце которого помещались два истекающих слизью плоских зуба или когтя. В следующий миг очередь гауссовки разбрызгала монстру голову – гидроудар разметал хитиновые щитки, заставил лопнуть фасеточные глаза.

Времени сказать Гамбургеру «спасибо» не было.

Здоровенная тварь, вся поросшая свалявшейся клочьями шерстью, покатилась по траве с пробитой головой, на которой неестественно торчали два почти человеческих уха, разве что очень большие. А Шквал уже целился в приземистого, широкогрудого самца, который, как в замедленной съемке, поворачивал тяжелую голову с налитыми кровью глазами в его сторону.

Бой продолжился.

Ну что там делает Бобер, или они его зря приволокли? Через минуту он получил ответ.

Потрясенный до глубины души Шквал увидел, как поток пульсирующих желтым тороидов ударил о землю, и передняя шеренга чудищ моментально исчезла в огненном мареве. Через секунду то же самое произошло с тварями, напирающими с тыла. Потом… прямо перед их позициями разверзся огненный ад. Пылало все, даже, кажется, сама земля и бетон шоссе. И сквозь рев пламени сталкеры с мрачным удовлетворением слышали истошный визг сгорающих мутантов.

Все помутнело от дыма, словно опустили закопченное стекло. Затрещали, скручиваясь, ветви чахлой придорожной рощицы, и нехотя полыхали космы травы, швыряя длинные, долго не гаснущие искры. Дико выли горящие и мечущиеся в разные стороны монстры.

Внимательно наблюдавший за происходящим генерал, взобравшись на крышу КУНГа, не отрывал глаз от бинокля до тех пор, пока не угасли последние языки пламени. Опустив наконец старый «ЛОМО», Стрелецкий оглянулся на адъютанта и, кивнув, пробормотал:

– Жаль, что такие штуки нельзя поставить на конвейер.

«А может, и хорошо, что нельзя?» – про себя добавил он.

Горелая роща никогда не горела. Но уж больно жутко смотрелись черные засохшие стволы берез – словно скелеты убитых Зоной деревьев. Среди них, правда, кое-где еще теплилась жизнь – страшненькая, жуткая, как оно и бывает в пределах геоаномальной территории. Росли алый папоротник и сталь-трава. В зловонных лужах жрали жирных гадких личинок не менее гадкие белесые жуки с пол-ладони размером. В зарослях химерника возились твари, похожие на ощипанных кур, скрещенных с крысами, у каждой четыре красных злых глаза, – карликовые грифоны.

Почти сразу за Горелой рощей начиналась Чертова Щетка: скопление изуродованных аномалиями, переплетенных между собой деревьев всех пород. Шириной она не более двух километров, но тянулась с запада на восток в глубь Зоны километров на восемь, почти до самого Чернолесья. Самые разные мутанты, иногда устраивавшие набеги на людские земли, гнездились там. А охотникам там не развернуться – сквозь деревья и сплетшийся подлесок человеку не пролезть. Командование даже хотело выжечь этот лес, да все никак не собралось. Так что натянули заборчик из колючки в один ряд и этим ограничились.

В общем, места неуютные, и люди, тут остановившиеся, наверняка имели причины таиться в глуши.

…Барсуков смотрел на экран сканера. Отметки перемещались, причем довольно правильно и целеустремленно. Выходит, живы.

– Кочергу вам в жопу! Вот же, блин! И что вообще оно там?..

Иногда кажется, что сама Зона не на его стороне.

Барс вытер испарину со лба. Он вытащил из кармана склянку и съел пару таблеток китайского зелья. Старый мошенник Чжао, помнится, расхваливал свое снадобье, просто эликсир жизни – одна или две пилюли, и никаких проблем с нервами, пищеварением и потенцией. А на лице сквозь ухмылку читалось: заходи, мол, почаще, глупый белый дурак.

Проблем со здоровьем стало и в самом деле меньше, но цена… Определенно, этого жадного знахаря надо бы повесить на воротах его лавочки на калужской окраине.

Может быть, отведать от нервов какой зонной травки или смеси? У помощников-то наверняка есть.

Нет, он за четыре года насмотрелся, чем такое заканчивается. Самокрутки из корней буролиста, а у него и вершки убойные, «чаек» со всякой дрянью, мутно-серая брага из зонтичной красавки и грибов-глазовиков – от одного запаха выворачивает. Еще можно ловить красных болотных червяков и лизать, пока те не сдохли (иногда раньше дохнет наркоша). А после всего этого творить «чудеса», от которых окружающие только вертят пальцами у виска. Вроде беготни голым среди пустошей и попыток врукопашную одолеть чупакабру. Нет уж, это для отморозков, которым плевать на себя, типа, хоть день, да мой. А он хочет жить долго и счастливо! И будет!

– Вот же долбоклювы! – ругнулся он, опять посмотрев на сканер.

Ну да ничего, от меня никто не уходил… обиженным. Всем сестрам по серьгам будет! «Гидры», несмотря ни на что, в порядке? Но, может, это и хорошо?

Так или иначе, агрегат Бобра дал им передышку, за время которой Шквал сгрыз шоколадку, прихваченную в маркете, запив ее банкой взятого там же энергетика. Легкий ветерок дул от леса, унося запах гари в сторону. За спиной лениво переругивались бойцы.

– Да было бы еще хоть десяток пулеметов с боезапасом, я бы и не волновался.

– Ты, кстати, хорошо смотрел? Может, завалялся цинк-другой, а?..

– Да нет, все вчистую выгребли. Россыпью навалено в ящик, и все…

– Не, пацаны, тут вообще нечего ловить. Патронов нету ни хрена, какая война может быть? Не то что заградительный огонь, вообще ведь стрелять нечем. Только на эту вашу пушку надежда.

Дело приняло серьезный оборот. Тем более боеприпасов и в самом деле осталось кот наплакал.

Неожиданно за спиной загудел мотор, и на позицию выскочил «Урал» с кузовом, набитым патронными ящиками. Второй грузовик подъехал к «Шилке», экипаж которой уже откинул специальные лючки в передней части башни.

Ага, сообразило начальство, что они тут расстреляли весь боекомплект. Ну что ж, похвально.

Топоча подкованными ботинками, подбежал ка-питан.

– Шквал! Как тут у тебя дела? Держитесь? Ничего, наши выдвигаются к вам с огнеметами!

– А сколько вас там?

– Много, двадцать восемь… осталось, – помрачнел капитан.

Помощь оказалась очень кстати, ибо новые гости пожаловали на позицию.

Бугристое тело, закованное в костистую броню. Короткая, жесткая, как проволока, щетина, блестящая черным металлом. Кольчатую шею венчала уродливая голова, похожая на клыкастый череп. Страшные, подобные ржавым гвоздям клыки. Изломанные чуть не дюжиной суставов лапы. Змееноги… А говорят, вымерли эти жители восточной Москвы.

Огромный чешуйчатый червь ворвался на позицию, разметав расчет ДШК. Все утонуло в крови и крике. Щелкающая пасть металась от одного корчащегося тела к другому, мощные жвалы смыкались со скоростью ножей сенокосилки.

Гамбургер полоснул длинной очередью в упор прямо в оскаленный череп, полетели осколки панциря, и хлынула яркая зеленая кровь. Тварь, зашипев, как паровоз, извернулась клубком, взметнулись острые жвала.

Но к ней уже бежали с двух сторон, рассыпая дымящие гильзы, бойцы.

Из смрадного дыма явился еще один, если не родной, то двоюродный брат змеенога.

Существо оказалось метра за два ростом, его гигантское тело было бугристым и грубым. Оно неспешно приближалось к ним, растопырив массивные когти.

Гамбургер прицелился в живот монстра и выстрелил пять раз подряд, яростно нажимая на спуск. А тварь даже не замедлила бег.

Ящероид ринулся на них, отводя назад гигантскую лапу. Шквал быстро отскочил в сторону, мутант пронесся мимо него, но сразу же остановился и обернулся. Густая изумрудная кровь стекала по слизистой шкуре.

Но чешуйчатый убийца снова атаковал.

– В стороны! – заорал Шквал.

Бойцы бросились в разные стороны, лишь Капитан остался на месте, направив «Вал» на наступающую тварь. Дюжина пуль вошла в живот мутанта, что называется, «закрыв вопрос».

Еще один!!!

Потом бабахнуло, и все разом потонуло в густом облаке жидкого огня, от которого занялись трупы мутантов. Из пламени, сильно дергаясь, вывалилась и осталась лежать на дороге горящая тварь.

Шквал оглянулся, бледный, с совершенно дикими глазами Жук отбрасывал в сторону отстрелянную, еще дымящуюся трубу одноразового огнемета – старушка «Рысь» не подвела.

«И чем мы будем воевать, когда советские запасы кончатся?!» – промелькнуло у Шквала.

А потом увидел тело, придавленное чешуйчатой тушей, и копну рыжих волос в луже крови. Красной человеческой крови.

«Эх, Лиса, что ж ты так?..»

В следующий миг все вокруг залил яркий потусторонний свет…

Сидя в кабине «Урала», Бобер смотрел, как смертоносные «гостинцы», вырвавшись из соленоидной трубы, уносились в зенит, чтобы потом, описав пологую дугу, низринуться вниз, неся хаос и разрушение. И там, куда рушились бело-синие «бублики», творилось невообразимое. Пузырящиеся желтые волны взлетали над землей, гулко хлопая и вздымая столбы горячего воздуха, перемешанного с пеплом. Сорок плазмоидов в минуту. И так может работать сколько угодно, если, конечно, техника не даст сбоев.

Сейчас как раз Свеча, второй его помощник, проверяет систему охлаждения. Она надежна и проста (оттого и надежна, что проста), но мало ли что? Еще минута, и он закончит и вернется.

Но закончил Свеча раньше…

То ли шов был пропаян с дефектом, то ли пресловутая усталость тому виной, но боковой патрубок кожуха, в котором прятался один из «нифльхеймов», обломился. И струя жидкого азота ударила Свече в лицо. Глаза моментально замерзли, глазные яблоки буквально взорвались. Ослепший, обезумевший от дикой боли, он упал на спину, из его глотки вырвался сдавленный хриплый вопль, ибо он рефлекторно вдохнул адски холодной жидкости азота. Оператор корчился, царапая себе лицо и шею, теряя разум от боли, пытаясь дышать заледенелыми легкими.

И с этого мига и Бобер, и его команда, а также лейтенант с солдатами были уже практически мертвецами, хотя еще и не знали об этом.

Для обеспечения работы плазмореактора он придумал совсем оригинальную схему охлаждения.

Ибо именно это самое главное и сложное, даже на внешних контурах, а их было еще два, у центрального блока генератора температура доходила до десяти тысяч градусов: хоть сталь, хоть титан начнут испаряться. А были еще и реакторные камеры. Причем если даже одна из камер реактора прогорит, она запросто может дестабилизировать весь реактор, за чем последует взрыв!

Воздух там, где стоял его генератор, буквально кипел, дымно дрожа…

Дистанционный пульт, как в дрянном блокбастере, тревожно пищал, выдавая на дисплей однообразные строчки:

– Бежим, Бобер! – заорал первый помощник.

– Нет смысла, Грифель… – просветленно улыбнулся изобретатель. – Если контур стабилизируется, то все будет нормально, а если нет, то все равно не успеем…

Что-то тягучее и жаркое, как огненный нарыв, набухло во чреве горячего облака и лопнуло, разбросав шипящие жирные брызги. Туман изверг тяжелую волну сухого жара, вспенился, и фонтан быстрого пламени взмыл к облакам. Грохнуло, как дальний гром.

Клочковатая дымка сипела, колеблясь. Второй удар, сотрясший все вокруг, опрокинул машину, а через миг ее накрыло раскаленным воздухом взрывной волны…

В этот момент как будто рядом ударила молния. Яркий свет залил все вокруг. И только потом где-то недалеко раздалось тяжкое: «Д-ды-дых!»

Ударило по ушам. Почва под ногами заколебалась. Громовой раскат перешел в треск и свист. Белый свет озарил небо, и ветер, поднятый волной горячего воздуха, с шуршанием прошел над головами. Огромный столб иссиня-белого пламени взвился в небо, к серым облакам. Земля дрогнула от страшного удара.

Всего мгновение это длилось, мгновение, когда за спиной горело второе солнце, искрящееся, как гигантский алмаз. Затем свет схлынул и угас. За спиной на фоне голубого неба поднимался черно-оранжево-красно-фиолетовый столб, в основании которого плясало быстро опадающее озеро пламени.

Взвыл и умолк датчик аномальной активности. От наступившей следом тишины, казалось, заложило уши. Голова гудела, как котел.

За спиной горело, угасая, белое сияние… Они, не тратя слов, обнажили головы.

– Эх-х! – только и прошипел оказавшийся рядом майор.

И непонятно, о чем он жалел. Что сгинули его люди, прикрывавшие Бобра, то ли о том, что они остались без главного калибра…

А ровно через семь минут началась очередная атака.

…Взгляд вновь и вновь ловил в прицел противника. Руки автоматически выполняли отработанные движения. И только на краю сознания Шквала зудели абсолютно неуместные сейчас мысли. Что если тварями управляет разум, неведомый разум Зоны, чьим бы он не был, то, слава богу, в тактике он полный ноль. Так бессмысленно гробить живую силу! Так не воюют.

Волна тварей тем временем затапливала подступы к линии обороны, перехлестывая через заграждения и разбросанные местами бетонные блоки.

Первые из монстров почти достигли линии траншей. Киноиды трех видов – больше всего, само собой, псанов. Это хорошо – мутировавшие собаки опасны на открытом пространстве своей быстротой, организованностью и сплоченностью стайных хищников. Но когда нужно прорывать заградительный огонь, шансов они не имеют. Даже если их так много, как сейчас…

– Гранаты к бою!

Он выдернул из разгрузки гранату, тяжелую и надежную «Ф-1», и метнул ее в надвигающийся живой хаос. Зеленое чугунное яйцо улетело вперед вместе с парой десятков своих собратьев, брошенных «гидрами».

В живом воняющем псиной ковре взметнулись взрывы, осколки посекли тела, взрывная волна подняла к низкому небу клочья мяса. А Шквал пожалел, что «снегурки» они истратили еще в начале сражения, сейчас бы пригодились…

Противник перегруппировался и вновь двинулся на штурм – в самом прямом смысле по телам сородичей. Завывали мутанты, молча надвигались шеренги зомби. И вновь шипели огнеметы, наполняя пространство сотнями и сотнями горящих и падающих тел.

Гон устлал подступы к Конаково. Но новые стада рвущихся через завесу огня и пуль чудищ надвигались на сталкеров.

В дыму хорошо просматривались серые силуэты мерно вышагивающих зомби на фоне мечущихся монстров, десятками гибнущих от разрывов гранат и очередей. Однако страха не было, наоборот, кровь кипела адреналином.

Так продолжалось около получаса. Территорию вокруг позиций сплошь усеивали горелые и разорванные трупы зомбаков и тварей – от горгонопсов до раттисов.

Но к врагу непрерывно подходило подкрепление, а защитников становилось все меньше. Хоть одна из сотни тварей да прорывалась к окопам и иногда успевала умереть уже после того, как смыкала челюсти или жвала на горле людей. Монстры прорывались сквозь огневую завесу и добирались до людей, норовя повалить и уволочь. И если выходило, живое море смыкалось над еще живым орущим человеком, спеша растерзать добычу.

Так что у сталкеров выбор был небогат: либо погибнуть, либо стать победителями. Правда, в последнем Шквал все более сомневался.

Новая атака. И стало понятно, что все предшествующее было лишь цветочками. Твари шли клиновидным строем, пресловутой «свиньей» – в центре силачи вроде драксов и кинжалорогов, а по краям все те же собаки.

По рядам торопливо пробежали подносчики, таща охапки одноразовых «РПГ». Шквалу досталась старушка «Муха». Тоже неплохо. Не по «меркаве» же стрелять, а зверью местному и этого с головой хватит. Откинуть крышку, взвести рычаг, навести на несущиеся прямо на тебя туши врагов… Выжать спуск. Выстрел!

Отшвырнув еще дымящийся зеленый тубус, Шквал вновь вскинул «Абакан» к плечу.

Это уже ставшая привычной работа. Все как всегда. Все как обычно. Как на полигоне. Как в боях – в Эритрее, Пакистане, Абхазии, Сирии…

Загрохотали спаренные 23-миллиметровые зенитные пушки «Шилки» и крупнокалиберные пулеметы бронемашин на флангах. Снайперы методично отстреливали наиболее опасных тварей вроде плюющихся ядовитой слюной василисков или живучих, как сам дьявол, горгонопсов. Жалко только, что не каждую из них возьмет обычная винтовочная пуля… Иным нужно три-четыре…

Выщелкнуть опустевший магазин, вставить новый. И вновь короткими очередями, выбивая накатывающих жутким живым морем гадин. Одна, другая, третья… десятая…

С заунывным писклявым верещанием с неба обрушились треклятые когтекрылы.

По налетающей стае открыл огонь резерв – аборигены или просто случайные люди с дробовиками. Лучше обычной дроби против летучих тварей пока еще ничего не придумали. Черт, не всех посбивали…

Стоящий слева от Шквала ефрейтор СВГО отшатнулся, зажимая разорванную когтями шею и с рычанием пытаясь отодрать от себя крылатое порождение Зоны.

На секунду пришлось отвлечься – автомат в левую руку, а правой схватить увесистую, с мелкого кролика размером, трепыхающуюся тушку. Сжать пальцы и швырнуть себе под ноги еще дергающегося мутанта, смачно припечатав гнусь подошвой «Маттерхорна».

– Спасибо, мужик! – прохрипел вояка.

Раненый побрел в тыл, где его встретила женщина-санитарка из местных, а его место занял какой-то неизвестный. Новенький и чистенький камуфляж, пижонский шлем и дробовик.

И кто это у нас? С каких это пор вольные бродяги стали рядиться как на парад?

– Вот, приехал пострелять собачек, а тут, блин, тако-ое… – пожаловался тот.

«Турист?»

– Зато теперь на всю жизнь настреляешься… – бросил сталкер и одним выстрелом свалил шуструю химерницу, перебив ей позвоночник.

По левую руку от него хлестнул пучок щупалец караката, сметя с баррикады сразу двоих. Но это был единственный успех притащивших его по канаве сюда озерников – их скосили несколькими очередями.

Ага, то ли пресловутый разум Зоны поумнел, то ли, что вернее, инстинкты начали действовать… Твари, повизгивая, расступились, и на сталкеров помчались злобно трубящие быкари.

– Подствольники к бою! – пробежало по цепи.

Приклад толкает в плечо, и под когтистыми копытами тварей вырастает разрыв. И еще… И еще… Во все стороны летят ошметки плоти и костей, брызжет кровь. Красная, голубая, зеленая… У Зоны богатая палитра – на любой вкус…

Вытащить из подсумка очередной «ВОГ-25», прицелиться, выстрелить. Достать, зарядить, прицелиться, выстрелить.

Продолжать бой…

Продолжать бой…

Продолжать бой!!!

Пока не сдохнет враг – или не загнешься ты сам.

Рядом рявкнул выстрел из дробовика, и словно по сигналу бодро загрохотали пулеметы.

Гаусс-пушка в руках Гамбургера свистела и завывала. Уже кончились шарики, и в ход пошли болты и гайки, собранные в запасках машин, и гвозди, найденные в кафе в подсобке.

Вот сгорел один батарейщик, потом другой. А затем вдруг посерел и рассыпался мелкой сухой крупой «ледорит» в кожухе охлаждения, не сумев поглотить выделяемое машинганом тепло…

– Твою ж мать! – выругался боец. – Теперь только короткими очередями чуть ли не раз в час…

– Росток, сбегай, прошвырнись по магазинам, может, где есть в холодильниках «ледорит», – бросил Шквал баюкающему руку раненому – мужику из команды «Лешие». Сам он, впрочем, в это мало верил – слишком дорогая штука. Тут артефактами не пользуются, с них живут.

Небо над их головами плотно затянуло мрачными низкими тучами.

На этот раз следующей атаки пришлось ждать долго, почти час. Они напряженно всматривались туда, где перебегали и копошились разнообразные… дети Зоны. Возникла даже надежда, может быть, напор Дикого Гона иссяк? Сколько тварей уже погибло от пуль и снарядов? Сколько сгорело в плазменных ударах? (Эх, Бобер, молить за тебя Бога будем до конца дней!)

Как бы не так!

– Смотрите, смотрите! – ткнул рукой вперед Жук.

В первые мгновения Шквалу показалось, что какая-то неведомая аномалия сдвинула верхний слой почвы и погнала в их сторону.

– Крысюки, мать их!!! – заорал кто-то.

В самом деле, на этот раз против них Зона бросила сплошь одних раттисов.

Живое море серых, черных и коричневых спин текло, набегало на них. Тысячи жирных, огромных раттисов, живой ковер из спин, голов, поблескивающих глазок. Море шипящей и взвизгивающей плоти.

Раттисы были сплошь крупные, мускулистые, похожие на обросшие длинным волосом сардельки на четырех лапках. Слышался нарастающий визг. Потоки зубастых бестий шли, накатывая, словно прибой. Они копошились, взбирались друг другу на спины, задирали оскаленные морды, становились на задние лапы, глядя вперед на защитников баррикады и видя в них добычу.

Ударили огнеметы, но слишком мало их осталось.

Из-за баррикады полетели бутылки, разбивающиеся об асфальт и бетон, зазвенело стекло, и по мостовой плеснуло жидким огнем. В мгновение ока крысюков охватило жаркое, густо коптящее пламя. Старый, добрый «коктейль Молотова», как оказалось, вполне годится и против монстров. Огненные цветы расцвели в самой гуще наступающей армии крысоморфов.

В воздухе повис омерзительный запах паленой шерсти, и послышался не менее омерзительный визг, вырвавшийся из тысяч глоток одновременно.

– Шашлычком пахнет… – раздался за спиной злой смешок Капитана.

Прорвавшихся через огонь грызунов было немного, но они были. Череп обожженного раттиса сплющился от удара сапога Капитана. Шальной когтекрыл, сбитый дробью, шлепнулся наземь и пополз, дергая крыльями. Шквал наступил на него всей тяжестью, дробя хрупкие кости. От удара прикладом хрустнула черепушка зайцевидной твари, брызнуло кровью.

Раттиса, прилипшего к горлу армейца, Шквал ударил ножом в позвоночник. Крыса разжала зубы и упала на истоптанную траву. Сунув «Катран» в ножны, Шквал попытался заткнуть рану бойца. Не помогло. Из разодранного горла хлестала кровь, заливая и шею, и комбез, и руки сталкера. Нащупать артерию не получалось. А когда получилось, товарищ уже дергался в агонии. Еще одна жизнь…

Крысомутанты закончились, и полезло, что называется, всякой твари по паре.

Ярко-рыжая выверна заскочила на столб, высматривая жертву. Эта мутантная летяга может прыгнуть на своих перепонках метров на тридцать, при этом метит вырвать глаза. Зацепилась взглядом за Шквала и прыгнула, как медная молния. В воздухе поймала пулю и, дергаясь, покатилась под ноги. Он даже давить не стал, некогда. Это вон Жук словно пляшет чечетку, топча мелких мутантиков, что просочились на позицию.

Пара пуль прошила какую-то змееподобную тварь, и та заметалась, как перебитый шланг, разбрызгивая сукровицу и ликвор.

– Аста ла виста, бэби! – процитировал он Терминатора-Шварценеггера из фильма, снятого в год его рождения.

Еще один некрупный змеемутант – кажется, серая амфисбена, – рванулся, выстрелил, как из-под земли, но был перехвачен пинком, прижат к земле и переломан. Хруст он не услышал.

Жук, не прекращая между делом давить мечущихся под ногами мышезубок и суселов, сбил налетавшего с тыла клювача и, повернувшись на месте, всадил пулю в глаз зверя, похожего на варана, только с множеством сколопендровых лапок. А рядом и второй – его тоже.

На трупе бойца метрах в тридцати сидело нечто вроде лысой кошки, но с черепашьей башкой, жадно вырывая из распоротого живота кишки. Они подобно адской лапше вываливались из пасти, и кошак часто и быстро глотал, не обращая на окружающее никакого внимания. Так и сдох, получив в бок очередь.

Ярко-красный ящер плюхнулся прямо к ногам туриста. Капитан полоснул по рептилии из шприцевого огнемета ближнего боя: ящер забился, съежился и заверещал почти как человек. Шквал вздрогнул, хотя думал, что теперь уже точно привык ко всему. И мысленно поблагодарил погибшего Бобра – его огнеметы их сильно выручали.

Плетка – шестиметровая многохвостая змея («А вроде ж вымерли!») – ввинтилась между Жуком и Гамбургером, но атаковать не успела – Капитан сжег ее всю, со всеми хвостами…

А вот прямо из-под земли полезли ракокрабы, блестя густо-красными панцирями и длинными клешнями. А под брюхом у каждого виднелись мерзкие наросты – яйцекапсулы. Ракокрабам были нужны трупы, чтобы отложить в них эти капсулы, и они готовы были эти трупы получить, применив свои клешни, сила удара которых не уступала пуле.

Струя огнемета дернулась, вычерчивая в пространстве огненный сектор, и с крабами было покончено.

Отряд защитников постепенно уменьшался. Уходить надо, промелькнуло в голове у Шквала. Пока есть шанс. Пока еще везет. Везение – оно же не вечное. Отойти в Конаково и продержать Дикий Гон на окраине села какое-то время, пока жители не удерут или не спрячутся.

Тут взгляд его зацепился за одного мутанта, остановившегося у вала трупов собратьев. Одного, но зато какого! Видом сие создание напоминало… даже не сказать кого… Больше всего это, на взгляд сталкера, напоминало тощего бегемота, ставшего на задние лапы. Или же, что вернее, того же бегемота, в тушу которого кто-то вшил лишнюю «секцию», взяв живот от динозавра или еще какого древнего пресмыкающегося. Во всяком случае, чешуя на его брюхе наличествовала.

Худой, как будто долго голодал, монстр был высок ростом – метра четыре, а то и больше. Серый и голокожий, с огромной вытянутой головой, на которой в разные стороны смотрели шесть или восемь глаз. Морда при этом имела карикатурные черты обезьяны (или… человека?!). И на этой морде было два оскаленных рта – здоровенный и поменьше. Серо-розовые, похожие на пиявок отростки покрывали грудь мутантного недоразумения и верх живота. Длинные тонкие щупальца числом четыре штуки красного, как крашенные лаком для ногтей, цвета росли из грузного безобразного туловища. Чудовище опиралось на ноги-тумбы, отчасти напоминавшие птичьи, как у птицы размером с большегрузный трейлер. Из груди торчал бугристый хобот, походивший на вытянутое свиное рыло. А еще это было, судя по всему, самцом.

– Як у бугая! – прокомментировал «леший» позади.

– Больше, – машинально возразил сталкер.

Тут оно их заметило и глянуло прямо в оптический прицел.

В абсолютно черных глазах чудовища не было ничего. Воистину как два колодца мрака.

Шквал повидал немало разных зонных чудищ, но никогда не встречал такой безумной, дикой, вместе с тем разумной злобы. Нет, скорее ненависти! Но что это?

– Так… зомбячка… Ты бач, яка прытка…

И верно, у самых ног скотины шла девчонка в грязном «камуфле», причем на нем была не одна грязь, но и довольно свежая кровь. Точно, зомби, разве что для обычного мертвяка хорошо выглядела, видать, свежая еще. Вот как быстро идет!

И тут сталкер понял кое-что…

Она шла, но не походкою человека, люди так не ходят. Так, как будто это был лишь футляр в виде человеческого тела, внутри которого сидело совершенно не похожее на человека опасное создание, огромная ящерица или даже скорее хищное насекомое вроде медведки или богомола, двигавшееся резкими ломаными движениями. Но лицо девки как раз было вполне живым, невероятно злобным и вдобавок каким-то радостным – такое могло быть у сытно пообедавшей людоедки.

И Шквал выстрелил прямо в это лицо. Зомбячка завалилась на спину. Урод замер, а затем словно в ярости воздел щупальца. А потом оно повернуло голову, и выяснилось, что ртов у этой твари было больше, чем два, – добавочный был на затылке. Тварь присела и плюнула.

Ядовито-зеленый сгусток не долетел до них метров пять. Слюна расплескалась о строительный блок, с шипением разъедая бетон.

Их обдало потоком смрада, словно из распоротого брюха давно сдохшей и протухшей коровы. Шквал подавил рвотные позывы. Его напарник не сумел.

А затем в два ствола они свалили уродливого гиганта, чтобы через пять минут о нем забыть.

Началась новая атака, на этот раз совсем особенная: в головах раздался зудящий шум. Хреново… В дело вступили мутанты-псионики.

Слева от Шквала сталкер схватился за голову, уронив автомат, турист рухнул на истоптанную землю. Однако и на это у «гидр» было кое-что припасено. Загрохотала «Шилка», кинжальным огнем поражая прячущихся гипнотизеров. Всего-то несколько бойцов, снабженных блокирующими чужую волю артефактными сборками, и пара хитрых датчиков, засекающих направление биоизлучений.

И вновь Зона отступила.

Через считаные минуты пространство снова огласилось грохотом выстрелов и пронзительным визгом, местность перед мостом заполнили бьющиеся в агонии монстры.

Неподалеку раздались приглушенные хлопки «Вала», и на сталкера упало внушительных размеров дергающееся тело, выбив остаток воздуха из легких.

Изо всех сил оттолкнув от себя навалившегося обезьяноида, он быстро крутнулся в сторону. Рядом матерился Жук, меняющий опустевший магазин, а раненый монстр начал медленно вставать на колени, несмотря на несколько ран. Шквал выхватил нож и всадил лезвие в третий глаз, горящий во лбу.

Урод дернулся и рухнул сталкеру под ноги. А клацнувший затвором Капитан разрядил «Моссберг» контрольным твари в голову. Та разлетелась в разные стороны серо-красными ошметками.

Опять налетели когтекрылы. Турист и «леший» погибли мгновенно, истекли кровью из разодранных сонных артерий, но все-таки налет с воздуха был отбит.

Очередная атака монстров закончилась ничем. Противник, как это бывало с Гоном, вдруг откатился обратно. Шквал начал перекличку. Не отозвались еще трое. Одним из них оказался турист-охотничек. Так и не узнают родные, как он сгинул.

Эта передышка длилась довольно долго.

Шквал еще успел наведаться в импровизированную медсанчасть – навестить Леску.

Госпиталь, конечно, еще тот. Сталкеры и несколько мирных жителей, занятые примерно одним и тем же – отделением еще живых от мертвых и в меру своего разумения лечивших живых. Несколько сидящих там, белеющих свежими бинтами на разных частях тел фигур вразнобой орали от боли на множество голосов.

Обгрызенная костяной гончей рука у Лески все еще кровоточила – кожа и мясо были кое-где содраны почти до кости.

Набор лечебных артефактов вполне справлялся – «янтарик» мало того что способствовал быстрой регенерации поврежденных тканей, так еще и убирал заражение, а «магнето» останавливало кровотечение.

Тут же один черноволосый худой сталкер приматывал «магнето» к окровавленной шее другого, бритого наголо, приговаривая:

– Терпи, Сорока, сейчас мы тебя подремонтируем… Еще пару «бусинок», и будешь как новенький.

Бритый лишь молча скрежетал зубами. Зато его сосед, смуглый и горбоносый, низ лица которого был в кровавых волдырях – след плевка василиска, матерился по-русски и по-своему. Языка Шквал не знал, но интонация была вполне понятна.

Медсестра, молодая, в берцах не по размеру, берете и новомодном, с погонами сержанта, форменном платье от Юдашкина, сейчас особо нелепо выглядящем, умело бинтовала голову полицейскому в забрызганном кровью комбезе. Он стонал и всхлипывал.

Тут же торчала санитарная «Газель» защитного цвета с красным крестом. На пороге машины стоял чемоданчик с инструментами, в глубине которого тускло отсвечивала хирургическая сталь: скальпели, турникеты, пинцеты… Рядом – беспорядочная мешанина ампул, тюбиков и таблеточных упаковок.

Возле машины с потерянным видом бродил немолодой лейтенант медслужбы. Из мобилизованных, а может, беженец-контрактник (сейчас многие стремятся в армию – хоть какое-то дело, да и крыша над головой). Он явно не знал, что делать. Только жалобно тявкал в телефон:

– Нужны аппараты для переливания крови и инфузионной терапии, срочно!.. И аппараты искусственного дыхания. Нужны кровезаменители, хотя бы физраствор. Какие препараты? Любые! Я даже кордимида не нашел! Артефактами прикажете обходиться? Так и обходятся, а я в этом шарлатанстве не понимаю…

И в самом деле, в Зонах своя медицина. Вместо пенициллина – «стеклорез», вместо йода и зеленки – сок «разрывника», вместо бинтов – «магнето» или «глобула».

За те четверть часа, пока Шквал здесь был, двое умерли, но остальные шли на поправку.

Он вернулся на позицию ждать новой атаки…

И нарастающую дрожь почвы он в первый момент воспринял как очередной выброс.

Обороняющиеся тревожно загомонили и заоглядывались, но признаков нового нашествия не было.

Зато земля вздрагивала все сильнее. По полотну шоссе побежали трещины. Они смыкались друг с другом, разбрасывая черную крошку асфальта.

Затем придорожный ларек покачнулся и ушел в землю тонущим кораблем.

Края воронки осыпались. И гигантская туша медленно выползала наружу, волоча закованное в хитиновую чешую тело. Осыпалась земля с ходивших шатунами сочленений, грозно дергались жвалы. Дракс! Старый знакомый! Они редко выходят из воды, но могли довольно долго жить и на суше.

Мутантное чудище повернулось к Шквалу и, окончательно выбравшись из-под земли, двинулось на него. А гранаты кончились.

Шестиметровое тело на множестве ножек. Панцирь, блестящий, как вороненая сталь, измазан в глине. Пилообразные передние лапы и чуткие щупы антенн, пытающиеся поймать направление. Жвалы интенсивно работали.

Его движения были медлительны. Его броня – неуязвима. Пули отскакивали от пластин панциря. Не зря из них делали бронежилеты даже на продажу. А у них ни «Мухи», ни завалящей «лимонки».

«Да сделайте что-нибудь!» – захотелось ему заорать во весь голос.

И судьба услышала – воздух рассекла свистящая плеть и взревела вибрация обмоток. Подоспел Гамбургер со своей гауссовкой. Рассеченный дымящийся панцирь дракса обнажил серо-желтую широкую трубу пищевода и судорожно трепещущие мышцы, все еще перекачивающие гемолимфу. Упало наземь недоразвитое крыло – отличительный признак молодняка.

Но за этим драксом полезли еще. Их тщетно поливали автоматным огнем, двоих окатили огнесмесью, кого-то прибили из РПГ.

А вот у оборонявшихся уже не стало ни гранат, ни даже бутылок с бензином. А к ним ползут аж два панцирных мутанта.

– Давай мочи их из своего бластера, чего ждешь? – бросил Шквал Гамбургеру, опершемуся на свое оружие.

– Не могу, винтовка не выдержит!

– Стреляй, идиот! – хлестнул его по физиономии Шквал. – Ты свой «Гаусс» в гроб положишь себе, что ли?

Электромагнитный агрегат замолотил по врагу, опустошая короб и быстро разогреваясь. От него пошел дым, а потом он брызнул разрядами. Гамбургер еле успел отскочить от треноги за какой-то миг до того, как полыхнувшие вольтовы дуги разметали вокруг облако капель расплавленного металла.

Однако дело было сделано – все драксы замерли, истекая остро пахнущей жижей из множества дырок.

Следующая колонна мутантов появилась через десять минут – секунда в секунду.

Не доходя до села километра с чем-то, плотная масса тварей начала разворачиваться по фронту, явно собираясь замкнуть кольцо вокруг них, а может, даже попытаться форсировать водохранилище вплавь.

«Вот теперь – все!» – прочел Шквал в глазах товарищей.

И в этот момент над их головами раздался реактивный гром, в который вплетался свист винтов. Из-за облачной хмари самолеты не были видны, но Шквал угадал по звуку и удивился. Им на выручку прислали не старых знакомых – Су-25, не Су-27 и даже не новейшие Су-34. Над их головами ложились на боевой курс гиганты Ту-95.

Он еще успел подумать: как, интересно, пилоты смогут вслепую попасть по цели без авианаводчиков в месте, где радары безбожно врут, но затем, срывая голос, инстинктивно скомандовал что-то. То ли «Воздух!», то ли «Ложись!». Буквально через мгновение на них обрушилась ударная волна от взрыва множества авиабомб, так что воистину земля под ногами подпрыгнула, завибрировала, заходила ходуном.

Это были не обычные фугаски – огненные полусферы куполами адских храмов выстроились перед их позициями, уходя в глубь Зоны. Шквал невольно присвистнул – в ход пошли боеприпасы объемного взрыва. Да судя по всему, не простые, а самые тяжелые. «Молот» – новейшая разработка, сжигавшая все в радиусе трехсот метров.

Закрыв хмурое небо, все заволокла взметнувшаяся в воздух серая пыль. Удаляющийся гул сообщил, что «медведи», выполнив с блеском роль «кавалерии из-за холмов», улетели, не став тратить горючее на второй заход. И так ребятам спасибо. Полеты над Зоной – дело опасное.

А в штабном КУНГе генерал Стрелецкий устало откинулся в кресле. Он только что использовал последний резерв – один удар спецбоеприпасами Особой смоленской авиадивизии дальнего действия. Резерв, данный ему ровно два часа назад личным приказом президента, до которого он сумел-таки дозвониться, наплевав на субординацию. И теперь генерал ощущал, что воистину сделал все, что мог.

…Они ждали, но с той стороны больше никто не появлялся. Вероятно, «молоты» убили всех, а возможно, инстинкт самосохранения возобладал даже у сведенных Диким Гоном с ума мутантов, и те удирают сейчас куда глаза глядят.

Сталкеры молча сидели среди гор стреляных гильз и пятен крови, как будто не веря, что живы и все кончилось.

А потом появились вороны. Казалось, они слетелись со всей округи. Тяжело захлопали крылья, заслоняя небо. Птицы расселись по крышам, распластались на асфальте, накрывая тела мутантов и зомби черно-серыми крыльями. Они жрали, выдирали куски плоти, довольно каркая, дрались за особо лакомый кусок или просто торопливо заглатывали пищу…

Стучали и щелкали клювы. Чавкала расклевываемая, раздираемая плоть, уже начавшая протухать, – мутанты вне Зоны часто разлагаются почти сразу. Хрустели кости и хрящи…

Птицы не обращали внимания на людей, хотя Шквалу казалось, что они нет-нет, да и посматривают в их сторону с этаким нехорошим интересом.

В наступившей тишине люди наконец поднялись и, поддерживая друг друга, побрели через мост в сторону городка. На месте остались лишь раненые да десяток местных жителей – собрать и похоронить останки защитников.

Их отряд медленно пересекал Конаково. Мимо по пустынным улицам иногда проскакивали армейские «Уралы» и «МАЗы», мощно порыкивая двигателями. У обочины валялись расстрелянные волкуны – штук десять. Одинокая тварь, припадая на перебитую ногу, метнулась за угол и там залегла. Видно, отсутствие энергии Зоны уже сказалось. И все эти уродцы останутся тут на верную смерть.

Им встречались брошенные машины. Иногда с разбитыми стеклами и залитыми кровью салонами – все сплошь новенькие иномарки. От выброса электроника сдохла.

Несколько раз проехали советские «старички» – «Волги», «Жигули», «копейки».

Мелкий дождь сменился ливнем, волосы промокли, и капли скатывались за шиворот. Они накинули капюшоны, а Жук достал из разбитой витрины зонтик и раскрыл его над головой. Невдалеке показалась обгорелая и искореженная громадина боевой машины разграждения. Длинный суставчатый кран обреченно ткнулся в раскуроченный асфальт, а сорванная бронерубка раздавила заднюю часть корпуса сгоревшей старой «Мазды», и та стала на попа. Пара зомби, танцевавших вокруг инженерной машины какой-то нелепый танец, слово слепые, ищущие вход внутрь бронебульдозера, синхронно замерли и развернулись в их стороны. Не спеша Капитан разрядил им в головы «макаров» – два последних патрона, и зашвырнул опустошенный «ствол» в канализационную решетку.

Где-то на окраинах слышались выстрелы, несколько раз гремел трещоткой КПВТ (вероятно, с брони палили в не успевших удрать детей Зоны).

На улицах попадались зомби. А много их миновало реку, однако! Живые трупы никак не реагировали на движущиеся машины и людей, лишь вяло перемещаясь без цели или вообще замерев, как в кататонии. Наверное, подумал Шквал, энергия, их питавшая, ослабла, и скоро они умрут окончательно. Мертвецы – свежие и изуродованные тлением, – бродящие по улицам обычного города, давно перестали шокировать его. Горожане уже начали очистку от них Конаково, объединившись в стихийные группы зачистки. Вооруженные гладкостволом, а иногда просто топорами, палками и камнями, они яростно, вымещая минувший уже страх, били бродячие трупы по головам и бросали на месте.

«А ты бы, дядя, нам был бы нелишним у моста!» – с неожиданной злостью мелькнуло у Шквала при виде мужика, выцеливавшего из «Сайги» одуревшего растерянного псана.

Два или три раза сталкеры замечали каких-то темных личностей, шаривших у упокоенных мертвецов по карманам. А однажды спугнули подростков, пытавшихся снять с вяло отбивающегося зомбака в полицейской форме слегка уже ржавый «укорот» (его они добавили к своему арсеналу).

По дороге от них как-то отстали товарищи. Последними свалила команда младшего сержанта, заметив пустое разгромленное кафе, где на прилавке стояли ящики с баночным пивом.

– Братья, а куда мы идем? И долго еще нам идти? – нарушил молчание угрюмо сопевший Капитан. Леска глянул на него, но по обыкновению промолчал.

– Еще полчаса, брат. Есть тут одно место, где передохнем, – бросил Шквал.

Они пошли дальше. Ливень потушил основные пожары, но дымящиеся кое-где развалины домов продолжали забивать воздух запахом гари.

И вот Конаково осталось позади. Несчастное, испуганное, но спасенное. Спасенное ими. Ими. Теми, кто остался там, у моста и на передовой позиции. И Бобром с его замечательной пушкой. И сержантом, любителем пива, с его ребятами. И летчиками, не испугавшимися летать над Зоной, над которой, бывало, и спутники глохли. И многими другими.

«Все-таки мы это сделали!» – подумал Шквал и улыбнулся пересохшими губами.

Было легко, усталости ни малейшей. Завтра, может быть, накатит смертельная усталость после запредельного напряжения и депрессняк, который никакой водкой не вылечить. Но пока можно жить и радоваться…