…К моменту, когда они ступили на палубу «Нардиза», там уже почти не оставалось свободного места.

Матросы с трудом пробирались среди беженцев, дети кричали и плакали, женщины галдели, старики молись, кто подстелив специальный коврик, а кто и просто так (не до обрядности, когда вокруг творится такое). До отказа были забиты и каюты, и коридоры. Беженцы размещались даже в машинном отделении.

Тем временем на палубе разворачивалось некое действо. Мужчины, выстроившись в два ряда, образовали длинный коридор. Под резкие звуки барабанов-тарабук и дудок, ножом режущих слух, они принялись крутиться и покачиваться, что в их представлении, вероятно, означало танцы. Радовались, что для них все кончилось…

Евгений Брагин смотрел на танцующих и одновременно профессиональным взглядом намечал очередность целей и возможные директрисы стрельбы. Заодно выбрал укрытие, из которого будет вести огонь. Стрелять он, конечно, не собирался… Но если его раскроют… Всех не перестреляешь – патронов маловато. Но основательно проредить их – это запросто. Собственно, героически погибать тоже было не обязательно. Сигануть за борт и уплыть – для него это не проблема.

«Не корчи из себя крутого героя, – сказал он себе. – Течение тут в сторону моря, и хотя температура воды градусов двадцать, но кругом полно акул. Тут их прикормили разные… – кривая язвительная усмешка, – борцы за свободу, мать их… Как далеко ты думаешь уплыть? Так что скорее всего и сам погибнешь, и других подставишь. Забудь. Будем ждать».

Вдруг чья-то рука легла ему на плечо и успокаивающе сжала. Повернув голову, он увидел Саббаха.

– Пора, хабир! – прошептал тот одними губами.

В лучшие времена пассажирский теплоход «Нардиз» обслуживал туристов, принося владельцу немалые деньги.

Но лучшие времена уже прошли. Брошенный экипажем корабль перешел к командиру одного из множества отрядов боевиков Ахмаду Джейхуну, что называется, по праву сильного. Куда девался прежний владелец, приходившийся троюродным не то братом, не то дядей бывшему вице-мэру Дамаска, один Аллах ведает. Может, закопан где-то в песках, а может, наслаждается мирной жизнью в Мюнхене или Марселе…

Мысленно Брагин прокрутил в голове строки из оперативного досье на террориста.

Тот был всего на десяток лет старше Евгения. Учился на ветеринара в Алеппо и в колледже вступил в тайную исламистскую ячейку. Во время «арабской весны» отправился в Ливию воевать с «неверными» и «вероотступниками» – такими же арабами, как и он сам. Был в авторитете в соответствующих кругах. Прошел обучение в одном из саудовских лагерей. По некоторым сведениям, имел непосредственное отношение к ряду терактов в странах Евросоюза. Был объявлен в международный розыск, залег на дно. Когда завертелась сирийская мясорубка, всплыл среди «Львов ислама», затем перешел к самому ибн Умару и быстро стал одним из ближайших помощников этого отморозка из отморозков.

Ибн Умара прикончили ракетой с израильского беспилотника. Джейхун тогда был ранен, а выздоровев, возглавил остатки группировки. Валяясь в турецком госпитале, он, видать, понял, что «на пути джихада» он весьма скоро окажется в объятиях гурий, и решил стать законопослушным и респектабельным бизнесменом.

Так или иначе, Джейхун подобрал брошенный корабль, навербовал команду из оставшихся без дела моряков и рыбаков, назначил капитаном своего родича, который в мирное время состоял штурманом на каботажном теплоходике. И занялся бизнесом. Ум Джейхуна все-таки был явно выше среднего. Его, во всяком случае, вполне хватило сообразить, что ныне в этих краях самый дорогой товар – это человеческая жизнь. Сотни тысяч людей стремились покинуть охваченную войной страну. И остатки правительственных войск, и «вооруженная оппозиция», и просто бандиты грабили всех подряд, а то и убивали. Так что единственным относительно надежным маршрутом бегства являлся морской.

Матросы с «Нардиза» загружали очередную шлюпку. Ахмад Джейхун лично руководил погрузкой. Он в окружении своих боевиков стоял на берегу, на котором толпились женщины, старики, дети. Лицо было напряжено, губы презрительно подобраны. Он, кажется, сейчас себя ощущал владыкой жизни и смерти несчастных беженцев, толпящихся тут, как овцы, да, собственно, и был им.

Молодая в черных одеждах женщина с четырьмя маленькими детьми умоляла его:

– Пропустите… Во имя Аллаха! Моего мужа убили гяуры. У меня нет денег, чтобы заплатить.

Мать плакала, ребятишки жались к ее ногам.

– Или плати, или отойди. Не задерживай погрузку…

Боевики оттеснили женщину. Ахмад уже пересчитывал деньги, полученные от следующих пассажиров.

Вот старик сажает на борт двух молодых людей, судя по возрасту, внуков, отдав за каждого по две пятисотевровые купюры – одна была разорвана и аккуратно заклеена скотчем. Сам же остался на берегу, несмотря на умоляющую речь одного из ребят, второй беззвучно молился, перебирая четки. Глядя на него, Евгений вспомнил, что надо поддерживать имидж, и принялся пощелкивать гематитовыми бусинками, бормоча под нос унылое: «Бисмилляги рахман э-р-рагим!» (единственная молитва, ему известная). Это и еще несколько ходовых фраз – вот и все, что он знал на арабском.

Это Барсуков знает арабский – иракский и сирийский диалекты… английский свободно опять же. А еще Жор… э-э-э… капитан-лейтенант сечет в артефактной технике. Не то что они – серые головорезы. Быть ему адмиралом – да вот что-то не завидует Брагин его грядущим подчиненным.

– Теперь ты, – обратился Ахмад к затравленно смотрящему арабу средних лет.

– В-вот… – Тот протянул боевику тощую пачку затрепанных турецких лир с фейсом Ататюрка.

Джейхун недовольно поморщился, мол, тоже мне валюта, но взял.

Охранник там-сям провел металлоискателем, и тот заверещал возле чемоданчика.

– Что у тебя там? – напрягся он. – Показывай!

Араб показал ящичек с прозрачной крышкой, под которой расположились поддельные китайские «Ролексы».

– Вот, эти часы – это все, что у меня есть… Я простой мирный торговец…

– Оставь ему это барахло, Саид, – бросил Джейхун. – Глядишь, обменяет в Фамагусте на пару лепешек…

Евгений подумал, что, как бы там ни было, сириец играет превосходно. Сирийский военно-морской офицер, бывший связист Саббах Тарир, командир группы местного сопротивления. Он идет первым. За ним – в первой группе – Касатка и Барс.

Во второй – Олеся и он. Заурбек остался на берегу, на нем лежала самая, пожалуй, важная часть операции – обеспечить отход.

Впереди вспыхнул скандал. Охранник обнаружил спрятанные кем-то из беженцев под бурнусом два длинных кривых кинжала. Тот попробовал было что-то доказывать, срываясь на визг, что-то говорил, что они достались ему от отца, а тому – от деда. Но Джейхун коротко махнул рукой, и скандалист полетел с причала, сбитый ударом приклада. Очередь равнодушно двинулась дальше. С оружием, даже холодным, на борт не пускали. На это во многом и был расчет, когда планировалась операция.

Старлей слегка напрягся и тут же успокоился. Оружие у них при себе, конечно, было, но его обычным детектором не засечешь.

Углепластиковые и керамические финки и стилеты, спрятанные в подошвах башмаков, пара фарфоровых кастетов в вещах и разобранные на части пластиковые же арбалеты с отравленными стрелами – две штуки. Было еще кое-что – двести граммов пластита в недоеденной лепешке у Натальи. С пару килограммов мелких «дымарей». И три пистолета «Страйк» – «Глок» особой модификации. В которых пластиком было заменено все, что только можно. Даже ствол был из все того же углепластика – с тонким стальным вкладышем (дай Аллах, выдержит полсотни выстрелов, но они тут войну вести не собираются). Конечно, остались самые важные детали, вроде пружин и затворной группы, те были металлическими, их-то и нес Саббах в тайнике чемоданчика с китайской дешевкой. Там же была и пригоршня радиодетонаторов.

– Готовь посудину к отплытию, но не спеши, через три часа подвезут новое стадо! – распорядился Джейхун по рации. – Примем на борт еще сотню человек.

– Но…

– Я так сказал. Не забывай, Насим, кто тут хозяин. Загонишь их в трюм…

– Хорошо, Ахмад-эффенди, – упавшим голосом ответили с корабля.

Вскоре шлюпка наполнилась. Матросы столкнули ее на воду, затарахтел мотор. Люди, стоявшие на берегу, провожали счастливчиков завистливыми взглядами. Для тех, кто плыл к «Нардизу», война уже, считай, закончилась.

А для пятерых бойцов, сидящих в этой шлюпке, все вот-вот только начнется.

…На то, чтобы достать арсенал, ушло пятнадцать минут. Еще столько же времени девушки собирали его в доставшемся им закутке за натянутой простыней. Все отработано не по одному разу.

Затем Наталья и Олеся достали свои смартфоны, точнее, кое-что, внешне напоминающее смартфоны. За съемными панельками на торце открылись разъемы нестандартного вида. Затем оба изделия были вручены Барсукову – тот соединил их, пощелкал клавишами, всмотрелся в цветную картинку и довольно хмыкнул.

К мобильной связи прибор никакого отношения не имел, а стоил столько же, сколько две хорошие иномарки. Спецназовцам прибор был хорошо знаком – специальный датчик, с помощью которого они найдут груз. Цифры, светившиеся на дисплее, показывали, что искомое где-то рядом.

– Но только, – предупредил Барсуков, – у него после активации срок работы два часа, потом нужно перебирать заново и настраивать, и не здесь, а в лаборатории на особом стенде.

– Спасибо и за это. Надеюсь, что нам хватит и одного, – проговорил старлей.

Выстояв не такую короткую очередь и заперев дверь гальюна, Барсуков присел на унитаз в классической позе орла. Лицо спецназовца выражало крайнюю степень озабоченности.

Капитан-лейтенант Георгий Ильич Барсуков не зря провел несколько бессонных ночей. Придуманный им план был на удивление прост, и при этом докопаться до сути было практически невозможно.

План родился как вспышка после очередных часов мучительных размышлений над рассказами сирийских агентов и нескольких беглых матросов с Джейхунова «Ноева ковчега» на тему порядков на борту. Он тогда предложил вместе с агрегатом добыть и материалы из компа этого деятеля, если будет возможно. И Корин согласился, если это не помешает основной задаче. Теряет хватку старик. Лично Барсуков не разрешил бы ничего, что хоть как-то выходит за рамки основной задачи. Опять же, с другой стороны, понятно – это еще старая советская школа. Адмирал хоть и не в высоких чинах, а в раньшее время послужить успел. А тогда как? «Живот положи» на алтарь великого дела, и весь сказ. А дело-то, может, и великое, да вот «живот» маленький и всего один.

Еще раз мысленно прокрутив в уме дальнейший сценарий, Барс поправил куфию и повернулся перед замызганным зеркалом. Сунул руку в штаны и вытащил стилет, тут же исчезнувший в рукаве.

Еще раз оправив одежду так, чтобы «ствол» не обозначался, каплей направился к коридору бывшего первого класса. Там в каюте бывшей медсанчасти обитал Джейхун.

Оказавшись на нижней палубе, Барс привалился спиной к двери и какое-то время, не мигая, смотрел прямо перед собой. Наконец он шумно выдохнул и приступил к делу.

Перед тем как выйти в коридор, он на миг замер и напустил на себя вид улыбающегося идиота.

Оба охранника, встретившиеся ему первыми, были без привычных «калашей», зато с помповухами «франчи». Те были немного длиннее автомата и имели две пистолетные рукоятки: одну – впереди, вторую – позади магазина. Двенадцатый калибр, трубчатый магазин на восемь патронов и диоптрический прицел. Все как рассказывали беглецы…

Ага, вот еще один охранник, как раз вынырнул на трапе. Хмуро посмотрев на Барса, он хотел что-то спросить, но лишь поправил ружье на плече и прошел мимо – к выходу на третью палубу.

Спецназовец с огромным трудом изобразил на лице улыбку и оглянулся.

Заметить охранники ничего не заметили, но одним своим присутствием обеспокоили каплея. Улыбаясь изо всех сил, спецназовец еще пару минут огляделся и начал спускаться вниз.

Немного выждав, Барс выглянул из-за угла. В коридоре никого не было.

Ключ от двери был один и находился у Джейхуна. Но дело в том, что безмозглый террорюга не имел представления о флотских правилах – согласно им, все каюты можно было открыть особым капитанским ключом «вездеходом». Как «вездеход» с «Нардиза» добыли сирийцы – это уже детали. Но команду Барсукова снабдили достаточным числом дубликатов.

Он уже приготовился открыть дверь, как со стороны коридора послышались шаги – возвращался охранник. Должно быть, странный тип в коридоре его все же насторожил, а может, просто захотелось показать свою власть…

Вынырнув из-за поворота, араб увидел, как этот незнакомый ему хмырь стоял на коленях и ковырял каким-то инструментом плинтус.

– Эй, что ты тут делаешь?! – на всякий случай спросил охранник.

– Поломка, уважаемый, – жалко улыбнулся каплей.

Встав, он поклонился.

– Какая поломка? – посмотрел на него верзила. – Что-то я тебя не помню. Как ты одет, матрос?

– Магистраль водяная… вот, – еще шире улыбнулся Барс. – А одежда…

И в этот же миг молниеносно разогнулся и по самую рукоятку вонзил стилет в солнечное сплетение охранника. Тот дернулся и начал оседать. Воткнувшийся в живот клинок мгновенно вывел охранника из игры.

Пару секунд охранник еще продолжал жить. На его плече болтался короткоствольный дробовик, в кобуре торчал револьвер, но ни дотянуться до них, ни хотя бы крикнуть он уже не мог – удар был нанесен мастерски.

Умирая, он успел увидеть, что его «смит-вессон» уже в руках странного матроса, и удивиться, как это могло случиться?

Барс тут же подхватил его под руку и опустил тело на палубу под переборкой.

Открытие замка заняло пять секунд. Втащив дохлого боевика внутрь, каплей оглянулся и коротко щелкнул языком.

Начиналась самая опасная часть операции. Барс обежал взором каюту с ее пошлой роскошью ковров и подушек и кивнул сам себе. Сумка, в которую Джейхун складывал деньги, была на месте.

Так, а это что такое?..

Он аж присвистнул.

Бывшая судовая библиотека располагалась в конце коридора. Именно ее люди Джейхуна, варварски выкинув книги прямо в море, приспособили под кладовую. Это было очень удобно, поскольку один человек мог контролировать весь длинный коридор третьей палубы. Он и контролировал, пока стрела, выпущенная Касаткой из арбалета, не воткнулась ему в горло.

Но дальше дело не пошло, замок не поддался «вездеходу». Сменили его террористы или копия попалась неудачная, уже не важно.

У них были отмычки, но вскрывать замок ими было долго и небезопасно. Однако Брагин и не собирался этого делать.

Согласно древним правилам регистра Ллойда, на всех судах в двери кают имеется специальная съемная панель для того, чтобы люди могли покинуть каюту, если сломается замок или дверь заклинит при кораблекрушении или пожаре. Для того чтобы выйти, достаточно сдвинуть два рычага по бокам панели и выбить ее наружу.

Само собой, защелки находились внутри каюты. Однако при помощи стилетов они справились с этой проблемой за полминуты. Старлей одним движением вытащил панель и отложил в сторону. В следующую секунду он уже проскочил в проем ногами вперед.

За ним скользнула Касатка, за ней – Бонита. Саббах был занят раскидыванием дымшашек по укромным местам. Имелся у него еще один сюрприз. Был еще Барс со своим заданием…

Наташа быстро поставила панель на место.

Кладовая встретила их тусклым дежурным светом. А детектор – рядом единиц на экранчике, утверждавшим, что аномальные физические объекты были в непосредственной близости. В секунду Брагин обежал помещение цепким взглядом.

Барахла было немного – шлюпочные чехлы, старые прожектора, сломанные стулья… Но взор их уперся в длинные ящики на книжном стеллаже. Два. Два!!!

Вдвоем они сняли со стеллажа оба ящика. Орудуя ножом, Наталья умело справилась с упаковкой.

В деревянном ящике оказался другой ящик, а в нем – нечто вроде переносного зенитно-ракетного комплекса, разве что чуть больше и в сером алюминиевом корпусе.

«Вот ты какой, «Зульфикар»», – промелькнуло в голове у Брагина.

Дурные предчувствия его не обманули – во втором ящике тоже было лишь одно изделие.

Олеся выругалась, тихо, но замысловато, любому старому заслуженному боцманюге впору.

А старлей подумал, что миссия, похоже, сорвана, ибо точно выверенный план не оставлял времени бегать по стометровому теплоходу с детектором, который к тому же скоро сдохнет. Был, конечно, вариант на самый крайний случай – в ста пятидесяти километрах к западу от Тарсуса лежал в дрейфе БПК «Уренгой». Передать кодовый сигнал микропередатчиком, замаскированным под мобилу Саббаха, один короткий писк, и тот устремится в погоню, а через три часа «Нардиз» окажется под прицелом орудий грозного корабля… Но это, как гласят строгие приказы, воистину на самый крайний случай.

Ладно, действуем.

Достав «Леново-Смарт» и лишний раз благословив небеса за то, что в этих раздолбанных войной краях еще действует мобильная связь, он набрал номер, подписанный «Молла К».

– Заур, давай!

– Есть!

Теперь осталось только ждать…

Каплей в пять секунд изучил содержимое ящика…

Да, расчеты штабных умников и аналитиков оказались верны на двести процентов! Барс зло усмехнулся. Типично арабский бардак. Каюта с бабками и ценнейшим грузом без охраны, ибо Джейхун, как и положено самодовольному ублюдку, чувствует себя полным хозяином на собственном корабле… Дикари, одно слово! Вот оттого Израиль всегда бил арабов с их огромными полчищами, бил и бить будет! Эти застрявшие в своем клерикальном средневековье чертовы болваны не способны нормально воевать – хоть с советским оружием, хоть с американским! Им и артефактные пушки не помогут.

Так, что это там на столике? Лэптоп? Отлично, в сумку его… Телефон – туда же. Теперь – «Зульфикар».

Повозившись с запирающим рычагом всего пару секунд, он откинул крышку, поднял кожух, вспоминая то, чему учили его в ЦАЯ на спецкурсе «Артефактная техника в военном деле».

Все довольно просто, без затей и наворотов, делали в расчете на местных (брезгливая гримаса).

Тут эти мастера, конечно, хорошо продумали! Вот со штатным оружием, хоть с «Перначом» харьковским, хоть с американской «Файрстар», да даже с родным «Адамантом» иркутского завода пришлось бы повозиться… Тот же «Пернач» – там кожух открывается спецключом, а для работы изделие еще активируется артефактным замком через особую прорезь в кожухе. А тут – обычный курок безо всяких предохранителей.

Ох, поймать бы изобретателя, да… на «печурку» голой дупой посадить! Или на «хладку»! Для террористов старался, сволочь! Барсуков сделал несколько снимков на камеру смартфона (современные гаджеты, как ни крути, сильно облегчают работу).

Ладно, что с этим-то делать? Одному не вытащить…

А вот что!

Он с усмешкой поменял местами «кошкин хвост» и «искрянку». Как там говорится? От перемены мест слагаемых сумма не изменяется? Ага, только не в том случае, когда идет речь о Зоне и ее порождениях. Выдернул «глотатель» – гасить им поля артефактов, конечно, неплохо придумано… Так что посмотрим, как будет работать эта хрень без стабилизации. Стрелков как минимум ждет хороший сюрприз.

Агрегат чуть слышно зажужжал, но Барсуков этого не услышал. Схватив сумку, он вытащил мобильник и набрал один из номеров, забитых в память.

Дождался, пока за дверью загрохочут взрывы и взвоют сотни глоток. И выскочил из каюты, напоследок сломав ключ в скважине.

Наталья нажала кнопку, и через миг в глубине корабля раздался сильный взрыв, и освещение погасло.

Олеся, не прореагировав никак, отвинчивала последний запор иллюминатора.

Сейчас по кораблю в затемненных дымных коридорах мечутся, ничего не понимая, беженцы и боевики вперемешку. Они, само собой, не знают ни про «дымари», ни про пластит, разворотивший стенку главного электрощита и закоротивший все к шайтановой матери, и думают что на них напали…

– Тише! – схватила его Наталья за руку.

В коридоре слышался топот шагов двух или трех человек, а затем скрежетнул ключ в замке…

Значит, хозяин все-таки предупредил своих псов насчет груза! А может, просто без лишних подробностей приказал в случае каких-нибудь непоняток хватать и спасать ящики из кладовки? Хотя какая разница?

Первого охранника буквально снесло дверью, по которой пришелся полновесный маваши-гири в исполнении Бониты. Хрустнули сокрушенная дверь и кости.

Второй страж инстинктивно замер. Брагин молнией метнул нож – уклониться тот не успел, и через миг все было кончено, и он тихо сполз по стене.

Третий почти успел дотянуться до наплечной кобуры. Олеся прыгнула прямо с места и в прыжке выбила пистолет из ладони араба, перекувыркнувшись, подхватила его и перебросила Наталье-Касатке, одновременно ребром ладони ломая горло ублюдка.

В последний момент откуда-то возник еще один и рванулся вперед, но Брагин ловко сделал подсечку. Тот взмыл в воздух и упал на палубу, головой в дверной косяк. Быстро растекающаяся под его головой красная лужица говорила, что череп бандита не выдержал… А, черт, пятый! Араб уже вскидывал ружье, но поскользнулся в растекшейся у него под ногами крови, с бранью грохнувшись на палубу. Он попробовал вскочить, но не успел. Одновременно заработали оба «Страйка». Выпущенные почти в упор пули в долю секунды превратили лицо нападающего в кровавое месиво.

Но тут откуда ни возьмись на трапе в конце коридора оказался пассажир и бросился бежать, оглашая коридоры воплями. Касатка опустила пистолет, опоздав на какой-то миг. Неприятно, но не смертельно, тем более что они почти все сделали.

Слава Аллаху! Из дыма появился Барс, таща сумку…

– Мы третий не нашли…

– Плевать! – коротко бросил каплей.

– Не стрелять! – закричали где-то снаружи. – Брать живыми!

Стрельба замолкла. Только плач и галдеж пасса-жиров.

А Евгений подумал, что не в них дело. В грузе. Одна пуля запросто может испортить ценнейшее оружие, и тогда Джейхуну и его людям точно не поздоровится – хозяева изделий никаких оправданий слушать не станут. Ну или прямое попадание заставит «Зульфикар» сработать нештатно, и вот тогда ни террористов, ни их уже скорее всего ничего волновать в этом мире больше не будет. Подумал и тут же забыл эту мысль.

В кармане коротко прозвонил условным рингтоном мобильник – Заурбек на подходе.

А между тем со стороны старого порта к «Нардизу» стремительно приближался быстроходный катер. Старый уже, но еще надежный «Monterey 224FSC» с легким фибергласовым корпусом и мощным двигателем в двести пятьдесят лошадиных сил.

Два человека – мичман Магомедов и один из людей Саббаха. Один пулемет и труба «Шмеля», грозно смотрящая с бака. Сорок узлов хода. Ключевой, пожалуй, элемент плана.

Незамеченным он подскочил к борту, туда, где из открытого иллюминатора свисал красный хиджаб.

Из иллюминатора на катер спустился тросик с подвешенным первым «Зульфикаром», затем – со вторым. За ними скользнули вниз Касатка и Олеся… На все ушли считаные мгновения – тренировки сыграли свою роль.

– Уходим! – приказал каплей.

– Там остался Саббах!

– Некогда ждать!

Вопль и проклятия сверху и несколько выстрелов. Молча упал за борт боец Саббаха.

– Йоооо! – застонал Магомедов, оседая.

В груди, чуть выше бронежилета, аккуратная дыра. В следующий же миг выстрел Натальи сбил с мостика картинно целящегося из «вессона» араба…

На палубе «Нардиза» раздались громкие крики. Террористы увидели, как слева по борту в открытое море уходила моторная лодка с неведомыми врагами. Они кинулись к фальшборту и открыли стрельбу.

Барсуков, матюкнувшись, присел за РПК. С катера по кораблю ударила пулеметная очередь, продырявившая шлюпки и надстройки. Террористы шарахнулись кто куда, истерично визжа.

Заработали, разгоняясь, двигатели «Нардиза» – капитан, не иначе, решил догнать шлюпку…

Стрельба с борта возобновилась. Одна пуля в борт, вторая в кокпит, а вот и в днище, но водяной фонтанчик заглушен заранее заготовленной деревянной пробкой-чопиком.

Руки Брагина забивали пробки, а в голове мелькнуло, что, будь у террористов пулеметы, хреново бы им пришлось, но на мирном корабле такого оружия быть не могло, и Джейхуну приходилось соблюдать правила. А еще – что катер Саббаха появился как нельзя кстати. Вначале хотели уходить на надувном «Зодиаке», а ему и дробовики – верная смерть. Эх, Саббах, дружище, постарайся остаться живым!

На причале метались оставшиеся боевики, но шлюпок у них нет, да если и были бы, догнать «Монтеррей» не выйдет.

Спецазовцы машинально опускали головы, опасаясь получить пулю. Черт его знает, что там может оказаться на берегу у головорезов. Наташа надавила рычаг газа, пытаясь добавить скорости.

И тут над морем прогремел раскатистый взрыв, как хлопок исполинской бутылки из-под шампанского. Что-то полыхнуло в недрах «Нардиза», взметнув вверх столб огня и дыма. Взрыв буквально снес надстройку вместе с мостиком. Десятки людей взрывной волной оказались сброшенными в воду. Хлынула кровь, заливая палубу. Машина продолжала работать. Корабль при этом шел вперед, набирая в трюм воду. Команда и беженцы в панике метались по палубе. «Нардиз» зарылся баком в воду, над волнами показались бешено вращающиеся винты, вмиг раскрутившиеся и натужно завывшие, лишившись сопротивления воды.

Люди громко кричали, орали, стенали, несколько шлюпок торопливо отвалили от борта.

Корабль стало разворачивать на месте, видать, рулевой бросил штурвал. Дюжине человек не повезло, они не успели отплыть, и их затянуло под корму. Среди волн замелькали рассеченные винтом тела, вода окрасилась розовым. Матросы пытались сдержать рвущихся обезумевших пассажиров, кидавшихся в уже переполненные шлюпки. А потом бросили и сами начали забираться туда, колотя и распихивая людей. На прогулочной палубе люди торопливо надевали спасательные жилеты, другие со слезами отдавали свои детям, а потом сталкивали малышей за борт. Кто-то затем прыгал сам, а кто-то просто молился.

Тали скрипели на шлюпбалках, рвались из рук. Вот неловко спущенная шлюпка с детьми и женщинами черпанула воду и перевернулась. В спешке никто даже не успел надеть спасательный жилет. Барахтающиеся в воде люди цеплялись за борта, забирались внутрь. Шлюпки одна за другой опрокидывались… Какая-то женщина вырвала весло из рук матроса и стала бить им по головам тех, кто силился забраться внутрь из воды. Через секунду пытавшийся отнять весло матрос получил рукоятью по челюсти и упал. А потом один из пловцов увернулся от удара и ухватился за весло, так что державшая его в руках женщина пошатнулась и сама полетела в волны.

Вот в окулярах бинокля среди пенных гребней мелькнул выброшенной куклой грудной ребенок и поплыл, медленно погружаясь.

И в этот миг Брагин почему-то вспомнил виденное им в Испании похоронное бюро, где в витрине был выставлен специальный младенческий гробик – крохотный с золотым позументом лакированный ящик, в котором лежал восковой младенец в кружевном чепчике и распашонке, ну, почти как настоящий.

Потрясенная всем увиденным Олеся, забыв о всякой осторожности, встала во весь рост. И тут с тонущего «Нардиза» ударил неслышный отсюда выстрел. Пуля, словно ожидая этого мига, впилась девушке в грудь. Она тихо вскрикнула и в одно мгновение рухнула за борт. Наталья побледнела, выронив «Страйк», и не отрываясь глядела в сторону тонущего корабля.

– Уходим! – не своим голосом заорал Барс.

Заревел на запредельных оборотах мотор, и лодка быстро помчалась прочь.

«Монтерей» прыгал по волнам, сжигая топливо на полном ходу. Евгений машинально приподнял брезент, под которым лежал треклятый «Зульфикар». Рядом – тело Заурбека. Рядом – та самая сумка, которую приволок Барс. Сверху из полурасстегнутой молнии торчали лэптоп и спутниковый телефон террориста.

Капитан-лейтенант ему что-то говорил. Он попытался отделить его слова от стука движка. Но вместо этого слышал лишь невнятное бормотание, как разговор во сне… Уже не хотелось ничего…

Брагин пришел в себя, когда Наташа тронула его за плечо.

Впереди на фоне ясного синего неба колыхался знакомый сейнер. Они вышли в точку рандеву.

Без лишних разговоров перебрались через низкий борт, перетащили драгоценный груз и вещи. Ящик тут же уволокли в трюм крепкие парни с автоматами, переброшенными за спину.

Сумку унес Барсуков, при этом что-то вроде клочка бумаги вывалилось из прорехи на ее раздувшемся боку.

На накрытых носилках унесли мичмана.

– Трое… и один «двухсотый». А где остальные? – сухо осведомился немолодой усатый человек, старший на борту.

– А будто непонятно! – вдруг выкрикнула Наталья и разрыдалась. Ее тоже увели в сопровождении подоспевшего медика.

А он остался на палубе. А потом, ведомый тем самым шестым чувством, поднял комочек…

Это была купюра в пять сотен евро, заклеенная скотчем. Та, которую он видел в руках у старика, провожавшего двух парней…

Вот тут Евгений все и понял.

Он уставился в спину уходящему Барсукову-Барсу, но увидел лишь силуэт, тень на фоне дверного проема. Смутная, угасающая тень, освещенная неестественным серо-зеленым светом дежурных ламп. И ощутил, как его самого начал заливать тот же свет, могильно-холодный, как пучина арктических вод…

– А что было потом?

– Потом?.. Потом, брат Жук, не было ничего… Как видишь, Барсуков на коне, а мы… там, где мы есть. Прочее не важно.

И зачем, в самом деле, рассказывать, что было дальше?

Нет, он не кинулся на капитан-лейтенанта с кулаками и не схватился за «АПС». Он просто сразу по возвращении на плавбазу потребовал встречи с Кориным и изложил ему все как есть.

Тот с минуту молчал, никак не выдавая своих эмоций, а потом попросил Брагина выйти, сказав, что вызовет его, как только ситуация прояснится. Уже за порогом он услышал, как его командир снимает трубку и вызывает кавторанга Егизаряна, их особиста.

А уже вечером последовал вызов к Корину и сообщение, что обыск ничего не дал, а в сумке капитан-лейтенанта обнаружились только какие-то корабельные бумаги и оргтехника Джейхуна. Хотя и сильно потерявшая в цене из-за того, что ее хозяин, как оказалось, погиб вместе с кораблем и несчитаной толпой народу… Ну и еще тощая пачка денег разных стран.

Корин его ни в чем не обвинял, даже, как потом сказали Брагину, что-то говорил на совещании, защищая подчиненного, что, мол, это просто реакция на гибель товарищей… А в Балтийске его вызвал Егизарян и сухо попросил написать рапорт «по-хорошему». Вот и все…