Шоссе резко закончилось полуразрушенным КПП и свернутым в спираль шлагбаумом, за которым ржавела «Хонда» со спущенными шинами. Дальше, за изгибом асфальтовой ленты, покачивал зелеными вершинами сосняк, и краснела металлочерепица.

Бур въехал на хранившую следы былой роскоши парковку, махнул сонному охраннику с автоматом, оставил «УАЗ» и нырнул в лабиринт переулков.

День выдался ветреный, уже прохладный, хотя и ясный – редкость в Зоне. Блекло-синее вечернее небо ранней осени быстро темнело, золотясь закатом. Скоро уже сократятся дни; стылое солнце заставит сиять по утрам иней на пожухшей траве. Нырять станет заметно труднее, даже с химическими грелками под гидрокостюмом больше десяти минут не просидишь под водой.

У мусорной кучи билась, словно попав под напряжение, чья-то мохнатая тушка: не разобрать, кошка, а может, собака, а то еще какая местная зверушка вроде кроликовой мыши – одного из немногих безвредных мутантов Новой Зоны. Сбоку к ней приникло непонятное существо покрупнее. То ли совокуплялись, то ли одно ело другое.

Пересекая почти целехонький внешне коттеджный поселок, Бур часто оборачивался, как будто чувствуя спиной взгляд, но позади никого не видел. Лишь глухие высокие ограды, за которыми таращились выбитые окна, ослепшие навсегда. Должно быть, если пошарить по домам, многое можно найти даже сейчас.

Хотя… Поселок далеко от Москвы, хозяева все добро скорее всего успели вывезти, а если и не успели, сгинув в катаклизме, то размародерили вояки и растащили беженцы.

Он терпеть не мог подобные почти замкнутые пространства. А отчего, объяснить не мог. Что-то оставшееся от напрочь забытого прошлого. Уже сам не помнит почему, но смутное ощущение угрозы осталось. Вроде ж никто его никогда не наказывал, запирая в каком-нибудь темном и пыльном чулане.

А может, все это ложная память, как говорил тот старикашка-медик в госпитале? Ведь яд проклятой мутантной устрицы стер практически все воспоминания. Но сознание достраивает прошлое по оставшимся осколкам, и вскоре человек твердо уверен, что эта мешанина и есть настоящие воспоминания. А на самом деле, может, не было ничего?

Он прошел мимо изящного домика с колоннами и покосившейся вывеской «Администрация поселения Дарьино» – от него ощутимо несло сортиром, окна были выбиты, двери сорваны с петель.

Едва ли не самое убогое место во всем Внешнем кольце – приют сошедших с круга вечных неудачников, молча смирившихся с тем, что так и закончат тут свою карьеру. Другой частью обитателей была молодежь, не имеющая хорошего снаряжения, опыта и ума, чтобы примкнуть к старой надежной команде и не выпендриваться. Но селение это – ближайшее к лагерю «Гидры», и, когда ему захотелось прошвырнуться, Спрут отпустил его лишь сюда, правда, хоть машину дал.

Стихийное гнездо возвращающихся из рейдов сталкеров. Таких мест по всей Московской Зоне немало. Здешний бар, как он помнил, носил игривое имя «Белочка», отчего посещение его на языке народа Зоны именовалось «Поймать белочку». Вывеска заведения выглядела довольно забавно – белка в защитном комбинезоне обнимала бутылку ростом с нее. Обманчиво мирная обстановка, нетрезвое веселье, песни под караоке. Аромат жареного мяса, пряных восточных специй, рокот музыки…

Он открыл дверь в надежде прогнать из души мрачных призраков, навалившихся после жуткой гибели Сучка.

Маленькое, грязноватое питейное заведение, пропахшее соевым соусом, горелым маслом, как тайские дешевые харчевни, где он бывал, когда пахал матросом на греческом сухогрузе, ходившем на сингапурских линиях. Бур почему-то любил такие места.

Бармен торчал за стойкой, как манекен, колонки оглашали низкое помещение новым хитом группы «Уральский шимпанзе»:

пропитым баритоном мычал солист.

Не так уж много посетителей тут, в этом самом, пожалуй, глухом захолустье Московской Зоны. Три сталкера средней обтрепанности ели гуляш, запивая дорогим коньяком. За стойкой дремала телка перед ополовиненной кружкой пива. В углу за столиком уткнулся в смартфон турист-иностранец в черном городском камуфляже.

– Helen, yes I’m calling from the Zone… Yes, from Mos-cow… Speak louder-not heard, – говорил он в мобильник. – Факеншит сфязь! – пожаловался, закончив, то ли Буру, то ли просто в пространство.

подвывали бэк-вокалистки.

А потом Бура кто-то позвал. Он попытался сообразить, действительно ли слышит чей-то голос или у него попросту началась шизофрения. Однако, судя по всему дальнейшему, таинственному собеседнику хватило и такого неуверенного согласия.

Заказанный им «Наполеон» слегка отдавал сивухой… В Твери небось или в Калуге в подвале разливали! Дымок над жаровней, где из местных аномалокарисов готовили темпуру, дрожал и извивался, как сияние в глубине «глобул» или «янтариков». Блаженство! Сталкер улыбнулся и выпил поддельного французского коньяка.

Желтоватый свет растекался в помещении жидкой кашицей. Слышно было, как шипит масло на ломтях громадных ископаемых креветок.

Занавес из запахов и звуков колыхался, отгораживая Бура от мира. Но он чувствовал, что сегодня что-то обязательно должно случиться…

Бур вообще умел разбираться во многом, что творилось вокруг, не углубляясь в подробности, и это не имело никакого касательства к его уму или чутью. То, что едва не убило его, наделило кое-какими способностями…

Вот и теперь он ощущал приближение чего-то важного. Опять, значит, то, что с некоторых пор в нем поселилось, дает о себе знать. Что это было и откуда, он даже не пытался разобраться.

Мысли это посылало ему воистину темные. Например, что если чуть-чуть подрезать шланг акваланга… Даже не резать, а так, кольнуть… кончиком ножа или иголкой… и все! Внешне незаметно, но на глубине давление разорвет резину, и буль!.. Кранты брату-аквасталкеру. И никто не догадается…

Если б у него кто-то спросил, зачем это нужно, то Бур бы лишь пожал плечами, мол, просто подумалось, что будет весело, и беззаботно рассмеялся бы.

Или, например, он знал способ, как можно легко убить любого человека. Один старый зэк, бывший спецназовец, как-то показал, как это можно сделать: проколоть грудную клетку в одном уязвимом месте – легкие сразу опадут, как лопнувшие воздушные шарики. Можно и себе проткнуть, если жизнь осточертеет, хоть даже щепкой, не очень даже и больно, как говорят. А можно и другому – и не разберут, кто и зачем…

Например, бабу Шквала, эту… Тамилу, блин! Почему именно ее? Ну, мало ли? Чего это такая роскошная баба – и не его… Сказать вслух о таких мыслях – ребята, чего доброго, утопят. Так он умный, он и не говорит.

Тут Бур обнаружил, что та телка оставила свое пиво и призывно на него смотрит. Он ощутил, что в его тело проникло нечто странное и непонятное – дрожь, волнение, неслышный звук? Уже через минуту сталкер сидел рядом с девушкой.

(Какая еще «телка»? Таких красоток еще поискать!)

Мужчина шептал какие-то глупые слова, только что не растекаясь пред ней сахарным сиропом. Потом они танцевали под завывания старого музыкального центра.

(Ни с того ни с сего сталкер ощутил жжение в шрамах от укуса мутантной устрицы.)

Девушка обняла Бура за талию и зажмурилась, уткнувшись ему в плечо.

– На минутку выйдем на улицу, – прошептала она, направляясь к выходу.

Сталкер неторопливо пошел за ней.

Росистая трава щекотала лодыжки, руки переплетались. Когда он закрыл за собой дверь бара, незнакомка прижалась к нему обжигающе жарким телом, особенно жарким в прохладном полумраке, и поцеловала. Бур застыл, пронзенный внезапной острой болью, и она тоже отпрянула, в замешательстве рассматривая его.

– Ты не… – вдруг засмущавшись, справилась она. – Не против?

– Нет, – поспешил перебить Бур, забыв уже буквально обо всем. – Прости. Иди сюда.

Он осторожно, чуть ли не боязливо, обнял ее за плечи. На секунду ему почудилось, что вместо милого, хотя и несколько угловатого личика перед ним проявилось коричневое лицо зомби с отслоившимися кусками гнилой плоти и почерневшими оголенными зубами, торчащими из иссохших десен. Накатила тошнота, точно он проглотил какую-то склизкую гадость и та пытается выбраться из желудка. Но это было лишь на миг.

Лицо ее было так близко…

Он легонько поддел ее подбородок, провел по нему пальцем. Его руки немного дрожали.

«Я, кажись, что-то не то делаю!» – подумал он, обнимая ее за шею.

Девица стояла среди кривых стволов, и глаза ее мерцали шелковыми переливами, погружая сталкера в транс, в мечты о сексе с этой прекрасной незнакомкой.

– Твои глаза, они прямо, как… – тем не менее произнес он, путаясь в словах и прерывисто дыша ей в щеку. – Прямо как звезды…

Бур наклонился ближе. Ничего в голову больше не приходило, кроме этого заезженного и пошлого сравнения.

– Твои тоже ничего… – томно улыбнулась она. – Да и все остальное…

Она медленно провела рукой по его груди, словно ощупывая крепость мышц, опустилась ниже. Бур нервно сглотнул. Снова резкая боль шарахнула по язвам, оставшимся после встречи с проклятым моллюском. Предупреждение? Предостережение? Но от чего, зачем?

– По-моему, нам не помешает освежиться. Ну, может быть, немного. Пойдем пройдемся.

Редкие тусклые фонари не столько освещали путь, сколько наполняли мертвые улицы поселка-призрака причудливыми тенями. Легкий ветерок шелестел в зарослях молодой ольхи между домами с провалившимися крышами. Все это создавало призрачную, тревожную атмосферу, щекоча душу непонятным предчувствием.

– Здесь проход, – объяснила она зачем-то. – Так пойдем…

Они нырнули в переплетение веток, сквозь которые и в самом деле вел узкий проход. Бур последовал за ней в полумрак этого прохода, отводя упругие ветви и высокий папоротник, перевитый вьюнком.

Они миновали поваленный забор и оказались в лесочке.

Бур знал, что будет дальше. Стоит ему захотеть, и он получит неслыханное наслаждение. Хотя почему неслыханное? Кто это сказал? Мало ли у него баб было. И все они одинаково устроены. Ну, одна более умелая, другая – менее искусна. А так… Никакой разницы… С голодухи, конечно, и простой перепихон манной небесной покажется…

Непостижимая красотка несколько мгновений побуравила его змеиным взглядом, словно прочтя мысли, и равнодушно отвернулась, собираясь уйти.

– Эй, ты куда?! – его громкий крик раскатился под деревьями.

В ответ снова сверкнули ее черные глаза, соблазнительная улыбка тронула пухлые губы, совершенно преображая внешность девушки.

На него смотрело изящное существо – этакая поразительной красоты эльфийка из японского мультика, виденного в детстве (ишь, детства почти не помнит, а вот мультфильм в опустошенной памяти застрял). Весь облик этого чудного создания, совершенно не похожего на обычную зонную жрицу продажной любви, оставлял ощущение слепящей вспышки и необъяснимым образом притягивал сталкера. Ореол пышных темных волос и длинные стройные ноги. Тонкий, изящный подбородок. И скулы – слишком широкие, слишком высокие, слишком выступающие…

Незнакомка пахла чем-то непонятым – острым и соблазнительным.

Она провела рукой по его лицу. А вот у ее пальцев был другой, какой-то неживой запах, от которого свело скулы и на душе стало нехорошо.

– Мне нужно идти, – произнесла она, улыбаясь и зачем-то вытирая подбородок. – Да и тебе пора…

Бур вдруг обратил внимание, что двигалась девушка как-то неестественно… Ну, конечно же – в крайний выход за Периметр он видел телепередачу по «Живой планете» про разных насекомых и среди них запомнил сюжет про богомола. Эта двигалась точно так же – стремительно и угловато перемещая конечности с точностью машины и некой опасной грацией.

Тихий шепот в голове звал, и сталкер, подчиняясь, преодолел несколько шагов, что отделяли от сумрачных зарослей.

– Все, что мне нужно, я уже нашел, – произнес мужчина. – Есть тут место какое подходящее?

Он многозначительно улыбнулся – в ответ ее рот изогнулся в чувственном оскале, а взгляд обжег, как пламя преисподней. Мелькнула мысль, что в каком-то из этих домов может найтись огромная кровать-стадион: в паре заброшенных коттеджей он такие видел. Похоть буквально разрывала его чресла. Ему было больно и очень сладко.

– А чем здесь плохо? – молвила девушка, изящным жестом показывая на открывшуюся полянку.

– Ну, да, – пожал плечами сталкер, хотя, конечно, предпочел бы более комфортные условия.

Она целовала Бура, он – ее. Губы ее, жаркие и настойчивые, кривились в полуулыбке.

– Тс-с… – вырвалось у нее между поцелуями, словно в бреду. – Слышь, все хорошо. Тс-с… – повторила она и провела ладонью по груди под вымокшим хлопком футболки. Ее пальцы нащупали талисман и сорвали…

Затем она выбралась из комбинезона, как змея из шкурки, и оказалась перед ним обнаженной. Совершенно нагой, если не считать ожерелья из разнообразных артефактов, которое болталось у нее на шее. Нагота ее поразила, словно удар в самое сердце…

Нагая девушка в ожерелье идет по Зоне, что может быть нелепее?

– Ну, – сказала она хриплым, неровным голосом, – и чего ты ждешшшь…

Опрокинув на мягкий мох, он принялся терзать ее, как дикий зверь пойманную добычу. Под ним извивалась настоящая бешеная кошка, сходящая с ума от сладострастия. Ощущение ее тела, обжигающего, пахнущего мускусом, сводило с ума. Девушка выгибалась дугой и по-звериному урчала.

Ее спину выгнула судорога, и, запрокинув голову назад под немыслимым для живого существа углом, она вдруг завыла торжествующе и страшно, как может выть только зверь. Она вцепилась в его плечи так, что пальцы погрузились в плоть сталкера буквально до самых костей. Ее зубы хищно впились ему в шею. Слепящая вспышка боли…

Он сбросил с себя взбесившуюся рычащую самку и сел. Этак они не договаривались! Еще пара секунд, и он встанет и задаст психичке хорошую трепку. Чтоб поостыла малость.

Страшный удар бросил его на землю, остановив дыхание. Он еще успел увидеть проворно отползающую голую подружку.

А затем над ним нависла его Смерть. Что это его Смерть, было понятно и так…

У чудовища была огромная безволосая вытянутая голова с полудюжиной глаз. Морда казалась особенно мерзкой, напоминая рожу уродливой гориллы. Ртов было два – большой и маленький. Розовые, шевелящиеся отростки на груди и животе. Отростки тянулись к сталкеру, явно желая пожрать его плоть. Четыре длинных тонких щупальца ярко-красного цвета росли из бочкообразного, безобразно мускулистого тела. Чудовище опиралось на ноги, больше похожие на слоновьи, но с обратным изгибом, как у огромной птицы. На груди шевелилось что-то вытянутое, грубое, землистого цвета, похожее на хобот или скорее свиное рыло – только метровое. А еще это страшилище было самцом, причем этот орган был огромным и болтался где-то между колен твари.

Костлявый монстр был высок ростом – около трех метров. Серый, с кожей, изрытой заросшими язвами и шрамами, из которых сочилась сукровица. В черных глазах чудовища не было ни зрачков, ни белков. Губ у монстра на ртах не было, зато имелись по два ряда острых, как у акулы, зубов. Широкая верхняя пасть, полная болотно-зеленой слизи, раскрылась…

Он еще увидел лицо вскочившей девки, его искажала невероятная гримаса злобного торжества и хищной радости – лик самого Проклятья Зоны.

Дальнейшего он просто не успел осознать, поскольку пришла Боль. Ослепляющая, оглушающая, занимающая собой весь мир…

Щупальца с крючьями когтей алмазной твердости взвились хлыстами, разрезая как масло кожу и мышцы, рассекая позвоночник на части, обматываясь вокруг лодыжек, перерезая ребра. Безгубый чудовищный рот смердел, грызя его затылок. Чудище начало деловито расчленять дергающееся тело еще живого сталкера, как посетитель ресторана какого-нибудь краба или омара, – выкручивая руки и ноги, разрывая суставы и сухожилия… Вот вырвана одна рука из сустава, и оно вонзило в нее зубы, словно бы сталкер был зажаренной курочкой-гриль…

– А-а-а-а! – Бур кричал и кричал, а воздух в легких не кончался – у него теперь не было легких, они опали, как воздушные шарики.

Тварь и девка между тем с мяуканьем слизывали с его лица его же вытекшие глаза.

Потом хищник деловито потрошил когтями еще живого Бура, пока девка шустро ползала вокруг, выбирая лакомые куски плоти и тут же отправляя их в рот…

Обглоданные до костей ребра мрачно возвышались над окровавленным скелетом с объедками мышц и лохмотьями кожи. Разбросанные мясные остатки валялись, словно сердобольная старушка кормила тут бродячих собак. Разорванные кишки скользкими змеями были хаотично разбросаны по изумрудному мху… И тошнотворный тяжелый запах облаком смерти витал вокруг.

А от поселка в сторону Егорьевского выступа быстро уходили двое – новое порождение Зоны, тварь, которой пока еще не придумали имя, и ее живая наживка.

Мутант ровно бежал на всех шести лапах, подобрав щупальца, а его рабыня, которая уже не была человеком, не отставала от него, двигаясь так удивившим мертвого уже несколько часов Бура «насекомым» шагом.

Время от времени она останавливалась, поправляя залитый кровью комбинезон. На ее лице блуждала лукавая улыбка. Над рюкзачком за ее спиной вились мухи – там лежали несколько солидных кусков свежего мяса…

В холодном небе ранней осени над головами жуткой парочки едва заметно переливались легкие перистые облака, сквозь которые проглядывал бледный диск луны.