XXVI. Герой

Я быстро обшарил карманы убитых. Несколько денежных купюр, револьверы, складные ножи, но никаких документов. Я угадал, когда бил ножом не в спины, а в шеи. У этих стрелков плащи тоже оказались с металлическими вставками, так что, ударь я в корпус, стрелков бы не поранил, а в худшем случае клинок моего ножа попросту сломался бы. Для защитного слоя использовался какой-то особый сплав металла, иначе плащи весили бы в несколько раз больше, а эти легкие, не тяжелее обычной одежды. Кстати, никаких бирок производителя на плащах и костюмах убитых я не нашел. Но при этом было совершенно очевидно, что эти вещи пошиты за океаном. У нас подобное попросту не пользовалось спросом, хотя некоторые чудаки, вроде Джека, и предпочитали тамошний стиль.

Да, Джек. Попал ты, дружок, в историю…

– Я знаю эту марку одежды, – заявил вдруг стюард. – Такую шьют исключительно в торговом доме «Смитс энд Бобс». Вот, посмотрите, двубортный пиджак, особый угол воротника, шелковая подкладка. Все уважаемые люди у них одеваются только так.

– В твои годы я интересовался исключительно красивыми девушками и оружием. – Я неодобрительно покачал головой, не оценив особых познаний Джека.

– Так я с познавательной целью, – зарделся парень. – Вообще-то я мечтаю пойти служить в полицию. Там можно заработать личное дворянство, если отличишься в деле.

– Убьют быстрее, чем отличишься. – Я оттащил первый труп в дальнюю часть кухни и уложил его так, чтобы не сразу бросался в глаза. – Ну, что стоишь, тащи второго!..

Минуту спустя только лужа крови на полу напоминала о случившемся. Джек притащил швабру и ведро и ловко затер кровь. Правда, и наш собственный вид был тот еще. Я посмотрел на забрызганного с ног до головы кровью Джека и подумал, что и сам выгляжу далеко не лучшим образом. Но не тратить же драгоценные минуты, чтобы привести себя в порядок.

Я вновь выглянул в коридор. Пусто, на шум никто не прибежал. Значит, можно предположить, что на этом уровне мы остались одни. Я пошел вдоль стены в сторону лестниц, но, пройдя несколько шагов, вынужден был вернуться назад. Слишком опасно, ни одного укрытия, я полностью на виду. Если наверху стоит охранник, меня непременно обнаружат, едва я подойду к одной из лестниц. И тогда ни о каком скрытом нападении не может идти и речи, а, обладая численным перевесом, стрелки быстро расправятся с нами.

– Что случилось? – взволнованно спросил Джек, когда я вновь показался на кухне.

– Есть другой ход наверх? Надо попасть туда незамеченными.

– Можно взобраться по лестнице для техников. Мы выберемся прямо над верхней палубой. Но что это нам даст?

– Веди! – приказал я. Это все равно лучше, чем лезть напролом. Поглядим, что там за технический лаз.

– Нам нужно вернуться в служебный коридор. Выход наверх там.

Мы отправились в обратный путь. Я засомневался было, не предупредить ли капитана и офицеров, но решил, что жизнь и здоровье великого князя сейчас на первом месте. Кто знает, как поступят стрелки, если капитан организует оборону и поведет цеппелин вниз. Ведь я не мог просчитать его приоритеты. Вполне возможно, что для капитана наиболее важным был сам дирижабль, а не княжеское благополучие.

Джек быстро отыскал складную лестницу в одном из подсобных отсеков, вытащил ее в коридор и, раздвинув, приставил к стене.

– Техники проверили все еще на земле перед вылетом. Во время полета здесь обычно никого не бывает.

Внутреннее рабочее пространство цеппелина было несравненно большим, нежели его обитаемая часть. Жесткий каркас, снаружи покрытый тканью, казалось, уходил во все стороны до бесконечности. Где-то дальше находились взрывоопасные баллоны с водородом, с нашего места их видно не было – обзору мешала ткань, разделяющая ключевые блоки внутренней части каркаса. Вдоль всей конструкции на разных уровнях располагались невероятно узкие мостики и переходы, соединенные лестницами так, что при желании можно было достичь практически любой точки, даже на самом верху. Голова кружилась от этих масштабных сооружений, созданных руками человека.

Прогресс – это то, во что я верил, чему поклонялся. Прогресс был моим божеством, а вовсе не высшие силы, верить в которые я перестал давным-давно, еще после своего первого боя, когда молодые девятнадцатилетние парни, мои товарищи, с которыми я пять минут назад делил папиросу, умирали мучительной смертью, а я, такой же молодой и наивный, ничем не мог им помочь. Бог погиб для меня в тот день вместе с ними.

Верхняя часть конструкции меня не интересовала. Джек не слишком уверенно показал мне на соединительный переход, ведущий вроде бы в сторону пассажирских палуб. Видно было, что здесь юный стюард оказался впервые и знает о внутреннем устройстве технических отсеков цеппелина лишь понаслышке.

По одной из лестниц мы поднялись на уровень выше и двинулись в нужном направлении, стараясь ступать крайне осторожно, дабы не сорваться. Узкий проход позволял идти только боком, а в некоторых местах приходилось и вовсе протискиваться между конструкциями, что мне с моим крепким телосложением сделать было гораздо сложнее, нежели стюарду.

Но придраться к конструкторам дирижабля я не мог, они все продумали до мелочей. Каждая деталь – из самых легких металлов и сплавов, преимущественно из алюминия. На борту было все необходимое, и даже рояль, сделанный специально для цеппелина.

Мы шли вдоль правого борта, и редкие тусклые лампы освещали нам путь.

Внезапно впереди послышались голоса. Я тут же застыл, сделав предупреждающий знак Джеку. Стюард все понял и замер. Я жестом приказал ему оставаться на месте, а сам шаг за шагом направился на звуки голосов.

Каркас сильно мешал обзору, и я все никак не мог увидеть говоривших, но и сам, к счастью, оставался незамеченным ими. Подойдя чуть ближе, я наконец смог различить отдельные слова, но беседа велась на континентальном диалекте инглиша, а я, к своему стыду, владел им в недостаточной степени. Жаль, что я так и не собрался заняться изучением еще каких-нибудь языков, кроме известных мне двух родных государственных.

Поэтому я сумел разобрать лишь отдельные знакомые слова: «…Осторожно… крепи здесь… придержи… механизм…», но этого оказалось достаточно, чтобы догадаться о сути происходящего. Стрелки монтировали бомбу, надеясь подорвать баллоны с водородом. Если им удастся устроить взрыв, дирижабль и все находящиеся на нем люди гарантированно погибнут в огне. Бежать отсюда некуда.

Я в очередной раз удивился, насколько бесстрашными были стрелки, готовые погибнуть в любой момент, и даже так, чтобы подорваться вместе с цеппелином, чье название «Возрождение» внезапно прозвучало для меня совершенно иначе – мрачно и пророчески. Ведь возрождение происходит лишь после смерти. А брать пример с птицы феникс я не желал категорически.

Я осторожно выглянул из-за перегородки, стараясь не попасться никому на глаза. Все происходило, как я и предполагал. Два стрелка копошились у нижних баллонов, крепя к ним на проволоку небольшой деревянный ящик. Второй точно такой же стоял в проходе у их ног.

Огромные баллонеты над нашими головами занимали все пространство до самой верхней точки каркаса. Здесь не было мостиков и переходов, а сквозную шахту, ведущую на верхнюю смотровую площадку, мы с Джеком уже миновали. Значит, прямо под нами и находились пассажирские палубы, а дальше – в хвосте дирижабля – располагались моторы, стабилизаторы и руль. Но стрелки хотели не просто вывести «Возрождение» из строя, они собирались именно подорвать цеппелин, причем сделать это в некий конкретный момент.

Я вернулся к Воробьеву и коротко ввел его в курс дела. Его глаза расширились, но страха в них я не заметил. Крепкий парень. Рекомендую его Семенову в качестве вольнонаемного стажера, если выберемся из этой истории.

– Ты мечтал геройствовать, вот тебе шанс.

– Все, что прикажете!

– Нам нужно нейтрализовать подрывников. Их двое, и у них бомбы, поэтому действовать станем быстро и слаженно. Справишься?

– Постараюсь.

– Ты уж постарайся, братец, от этого зависят не только наши жизни, но и жизнь великого князя и всех остальных пассажиров на борту. Оружие с собой?

Джек продемонстрировал нож, который прихватил еще на кухне.

– Бей сразу в горло – это самое надежное, они не должны поднять шум. Иначе им на помощь тут же придут другие. Мы не знаем точно, сколько их в этой части цеппелина, поэтому рисковать не имеем права.

– Понял, – кивнул стюард, – но ближайший выход расположен в задней части дирижабля. С верхней пассажирской палубы прохода нет.

– Это хорошо, для нас главное – осторожность. От перегородки до стрелков шагов десять-двенадцать. Выждем момент, когда оба повернутся к нам спиной. Я пойду первым, ты – сразу за мной. Чуть пригнись, чтобы лучше держать равновесие. И помни: нужно постараться убить врага с первого удара. А они враги, не сомневайся ни секунды! Держи нож вот так. – Я чуть повернул запястье Джека, почувствовав, что парень сжимает пальцы на рукояти слишком уж крепко. Все же он волновался, хотя старался не подавать виду. – Бей резко и сильно, потом еще и еще. Все понял?

– Сделаю, – без тени сомнения заверил стюард.

Я перестал обращать на него внимание. Больше я ничем не мог ему помочь. Если он все сделает правильно, то справится. В любом случае я буду рассчитывать только на себя, как привык делать всегда.

Я глубоко вздохнул, собираясь с силами, концентрируя энергию и внимание, после чего вновь выглянул из-за перегородки.

Вовремя. Оба стрелка как раз закончили устанавливать первую бомбу и склонились над второй. Я видел только их спины. Лучше момента нечего и ждать.

Не теряя времени, я быстро зашагал вперед, стараясь ступать мягко и невесомо. Двигался я слегка пригнувшись, как советовал и Джеку. Так ходят по лесу охотники – опытные и осторожные. Вот только их противниками были звери, а моими – люди. А люди, как известно, самые опасные твари на белом свете.

Присутствия Воробьева я не ощущал, но обернуться и проверить, идет ли он следом, не мог – все свое внимание я сконцентрировал на широких спинах стрелков.

Шаг, еще шаг, пока меня не замечали, но бесконечно это продолжаться не может. Рано или поздно нас обнаружат, и тогда все будет зависеть от моей скорости и удачи.

Еще три шага. Осталось совсем чуть-чуть. И тут за моей спиной раздался глухой удар. Это Джек умудрился неудачно стукнуться головой об одну из многочисленных опор – креплений каркаса.

Стрелки отреагировали правильно. Учили их на совесть. Они синхронно развернулись, готовые драться, но я уже был рядом, преодолев оставшееся расстояние в мгновение ока. Мне повезло – я удачно проскочил мимо первого из них и, словно таран, сбил с ног второго, навалившись на него всем весом. Стрелок охнул, опрокинувшись на спину, а я уже занес над ним нож. Но и он не сплоховал – успел вовремя подставить под удар левую руку, и клинок беспомощно скользнул вдоль вшитой пластины. Правой же рукой он ткнул меня снизу под ребра, да так сильно, что у меня на миг потемнело в глазах.

Вдобавок кто-то резко дернул меня сзади за плечи, пытаясь стащить с тела противника. Второй стрелок! Но где же Джек?!

Внезапно меня оставили в покое, и я вновь навалился на своего врага, изо всех сил стараясь отвести его голову в сторону, чтобы ударить наконец ножом. Но и мой соперник воспользовался краткой передышкой, чтобы немного прийти в себя. Он схватил меня за запястье и крепко сжал его с такой неожиданной мощью, что я почувствовал, как моя рука немеет. Надави он еще чуть сильнее, и сломал бы мою руку, как простую ветку.

Стрелок был чудовищно силен. Сойдись мы в равном поединке, скорее всего, он бы меня одолел. Тут же в мою пользу сыграли внезапность нападения и доминирующая позиция. Теперь я старался не столько ударить его, сколько удержаться сверху, вдавливая его тело в пол. Если стрелок сумеет подняться на ноги, то мне придется очень тяжело.

Я постепенно терял силы, мой же противник, казалось, только собрался с ними. Он надавил еще, и нож все же выпал из моей руки, и хотя лежал недалеко, но дотянуться до него я уже не надеялся.

Стрелок, добившись успеха, тут же принялся развивать его. Он схватил меня обеими руками за шею и начал душить. Все, что мне оставалось, – сделать в ответ то же самое.

Я сжал его шею и давил изо всех сил, понимая, что сейчас вступает в действие главный принцип эволюции: выживает сильнейший. И пока все шансы на стороне моего врага.

Его лицо даже не покраснело от прилива крови, хотя я давил как никогда в жизни. Бычья шея его напряглась, закаменела, а я все никак не мог сломить сопротивление. На этот раз мне попался противник сильнее меня.

Мне уже не хватало воздуха, а мутная пелена застилала взор. Но я держался. Пока еще держался.

Последние мгновения моей жизни утекали как вода в песок, и я ничего не мог с этим поделать.

Вдруг боковым зрением я заметил легкое движение справа, но повернуть голову, чтобы посмотреть, кто там, друг или враг, я уже не мог. Тень сбоку немного склонилась, затем слегка дернулась, и внезапно хватка на моем горле ослабла, а я смог сделать живительный глоток воздуха.

Когда несколько секунд спустя я сумел открыть глаза, то увидел прямо перед собой бородатое лицо стрелка. В правой его глазнице торчал мой нож. Удар оказался смертельным, клинок проник в мозг и вызвал мгновенную смерть.

Джек!

Парень сидел чуть поодаль, прислонившись спиной к алюминиевому каркасу, и немного виновато улыбался мне.

– Простите, Бреннер, что я так нашумел. Это я во всем виноват.

Я обернулся. Позади мертвой грудой лежал второй стрелок. Да юный стюард молодец – справился с обоими. Жаль, я не видел эту триумфальную схватку.

– Ничего, не бери в голову, главное – мы победили. Ты – герой!

– Повезло, – не согласился Джек. – Просто повезло…

Я поднялся на ноги. Кажется, он прав – нам повезло, мы не привлекли внимания других бандитов. Никто не спешил на помощь нашим поверженным врагам. Мы были здесь одни, если не считать двух мертвецов, валявшихся в проходе.

– Вставай, Джек, нам нужно проверить бомбы и обезвредить их.

– Боюсь, Бреннер, это вам придется сделать без меня.

Только сейчас я обратил внимание, что стюард сидит без движения уже с минуту – вовсе на него не похоже – и прижимает руку к правому боку, а сквозь пальцы на пол капают тягучие черно-красные капли.

Я подошел к нему. Джек чуть смущенно откинул в сторону полу форменного пиджака, и я увидел сначала кровь – много крови, а затем нож.

Его соперник дорого продал свою жизнь, успев всадить клинок по самую рукоять прямо в печень парня. Снизу вверх. И провернуть в ране. Жить Воробьеву оставалось минуты две-три.

Я видел подобные ранения несколько раз. Человек, получивший подобный удар, был уже не способен к каким-либо активным действиям. Джек же сумел добраться до ножа и выручить меня. Это было выше человеческих возможностей.

– Ну что же ты, братец…

Я ничем не мог ему помочь. Даже облегчить страдания.

– Вы уж спасите князя, Бреннер. Не хочется так… чтобы зря… Пожалуйста!..

– Я спасу! Обещаю тебе!..

Он меня уже не слышал. Джек Воробьев, девятнадцати лет от роду, стюард первого класса цеппелина «Возрождение» умер, пав смертью героя на боевом посту.

И будь я проклят, если не сдержу данное ему слово.