XXV. Цеппелин «Возрождение»
– Что вы творите?! Вы могли разбиться!
Из командной рубки гондолы мне навстречу выскочил разгневанный капитан. Получается, он вовремя заметил мои маневры, но не соизволил обождать. Впрочем, винить его за выполнение должностных инструкций я не мог, поэтому постарался быстро утихомирить его, показав волшебную бумагу.
– Государственная необходимость! – в который раз за эти дни сообщил я. – Мне срочно нужно видеть великого князя!
Капитан недовольно поморщился, но приказал стюарду проводить меня к его высочеству, после чего резко развернулся, неприятно скрипнув каблуками, и вернулся в рубку.
Стюард, назвавшийся Джеком Воробьевым, пригласил следовать за ним на верхнюю палубу, где расположились великий князь и его свита. Цеппелин набирал высоту. Земля быстро уплывала вниз, строения, над которыми мы пролетали, казались игрушечными.
Прежде чем подняться наверх, я попросил стюарда обождать пару минут и привел себя в порядок в туалетной комнате – негоже представать перед великим князем в столь непотребном виде. Воробьев переминался с ноги на ногу в коридоре.
– А скажи-ка мне, братец, каков план полета? – спросил я, покинув умывальню.
– Летим на сближение с императорским дирижаблем, – бодро отрапортовал Джек, – после чего вместе возвращаемся назад. Предполагаемое время в пути – три часа до места встречи и еще столько же на обратный путь.
Значит, у меня на все про все целых шесть часов. Вполне достаточно.
У Воробьева имелся универсальный ключ, отпирающий двери служебных коридоров. Сам коридор был коротким и вывел нас в офицерскую столовую, в данный момент пустующую. Из столовой вели две двери.
– Можно полюбопытствовать? – направляясь к дальней, спросил стюард.
– Попробуй, – разрешил я.
– Скажите, а когда новую форму ввели? Очень интересная!
– Какую форму? – удивился я. – Ты о чем, братец?
– Ну как же, я говорю об охране его высочества! Никогда прежде не видел плащей такого фасона. Я, знаете ли, интересуюсь новейшими тенденциями в моде. Колониальный стиль – это просто шик! – Джек потянулся к дверной ручке. – Все же они там смыслят в красоте, а мы вечно отстаем. У нас тоже есть собственный стиль, – добавил он, подумав, – но за модой мы совершенно не следим, все слишком традиционно…
Мне понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить услышанное. За эти мгновения стюард отпер дверь и шагнул в следующее помещение, оказавшееся просторной кухней. Она тоже была безлюдна – только у приоткрытой двери, ведущей во внутренний коридор, маячила чья-то тень. Пустота кухни показалось мне странной: по моему разумению, жизнь здесь должна была кипеть – великий князь любил покушать.
Я шагнул за Воробьевым, дверь за нами захлопнулась с тихим щелчком, и только тут я осознал до конца его вопрос о форме.
Колониальные плащи совершенно не похожи на строгие мундиры телохранителей князя. Они отродясь такого не носили, зато подобную одежду я много раз видел за последние дни…
Я резко дернул стюарда на себя за шиворот и легко ударил под колени, а когда он упал на меня, схватил его за шею в надежный захват и крепко зажал ему рот. Воробьев беспомощно задергался, но, осознав всю тщетность своих попыток выбраться, быстро угомонился.
Я чуть отпустил стюарда, но, только убедившись, что наше появление осталось незамеченным охранником в коридоре, развернул Воробьева к себе и яростно зашептал ему в лицо:
– Давно на них работаешь, мерзавец? За сколько тебя купили? Ну, говори! И не вздумай кричать, удавлю!
Воробьев во время моих вопросов лишь пучил глаза, всем видом показывая, что мечтает ответить, и, как только я окончательно убрал руку, давая ему возможность заговорить, тут же зашептал в ответ:
– Да вы что, ваше сиятельство! О чем вы говорите, никак не пойму?!
На «сиятельство» я не польстился и в профилактических целях ткнул его кулаком под ребра, вновь прикрывая ему рот рукой, чтобы он случайным вскриком не выдал нашего присутствия. Воробьев удар перенес стоически, разве что слегка скривился от боли и закатил глаза, но не издал ни звука.
– Объясняю. Люди, плащами которых ты восхищался, – профессиональные преступники, стрелки, которых ищет вся полиция города. Это не телохранители великого князя. Если же каким-то образом они явились на дирижабль вместе, то это означает лишь одно – настоящие охранники мертвы, князя пленили и захватили в заложники. А все, кто еще на свободе, им помогают, и ты в том числе. Доступно?
– Но, ваше сиятельство, вы ошибаетесь! – забормотал, пытаясь убедить меня в своей правоте, Джек, как только вновь обрел возможность говорить. – Не только я на свободе, но и капитан, и связист, и офицеры в командной рубке. Ведь вы же сами их видели! Мы же только взлетели. Никто не захватывал «Возрождение», да и когда бы они успели?
– Думаю, захват как раз сейчас и происходит, – предположил я, внезапно услышав несколько приглушенных вскриков где-то впереди. Тень охранника исчезла.
Открывать огонь на цеппелине стрелки не будут – угроза взрыва или пожара слишком велика. Значит, захват дирижабля они осуществят по-тихому, используя лишь холодное оружие и подручные средства. Но в выучке стрелков я нисколько не сомневался. Эти люди сумеют провернуть задуманное быстро и четко.
Джек крики тоже услышал и, кажется, только сейчас мне поверил окончательно. Я отпустил его, уже не сомневаясь, что стюард на моей стороне. Слишком он молод – на вид не старше восемнадцати. В этом возрасте мало кто умеет достоверно врать, и уж я бы понял, если бы он завилял в своих ответах. К тому же Воробьев скинул мне лестницу и помог подняться на борт. Это тоже говорило в его пользу.
– Нужно предупредить капитана! – сообразил Джек. – Аварийное приземление! Командный отсек можно заблокировать изнутри.
Он дернулся назад, в сторону двери, но я схватил его за рукав форменного пиджака и заговорил, стараясь донести до сознания стюарда каждое слово:
– Ни в коем случае! Ты будешь делать вид, что все в совершеннейшем порядке. Если они только почувствуют, что разоблачены, если цеппелин начнет спуск – они попросту убьют князя. Ты этого хочешь?
Воробьев в ужасе выпучил на меня глаза. Я видел, он отчаянно пытается найти выход из сложившейся ситуации, но жизненного опыта юноше не хватало. Хороший парень, не трус, далеко пойдет. Если переживет этот день.
– Ваше сиятельство…
– Зови меня Бреннер.
– Господин Бреннер, что же нам делать?
Правильный вопрос. Я и сам обдумывал тактику предстоящей операции.
– Тебе лучше всего спрятаться где-то до поры до времени. Целее будешь!
– Ни за что! Я с вами! Мы спасем его высочество! – В глазах Воробьева разгорелся нездоровый огонек самопожертвования. Я много раз видел, как люди, не совершившие в жизни еще ничего выдающегося, внезапно жертвуют собой во имя высших целей. Иногда это оправданно, но в некоторых случаях вовсе не обязательно. Всякому делу – свой специалист.
Впрочем, запретить стюарду идти вместе за мной я тоже не мог. Каждый сам решает, когда жить, а когда умереть. И все же долгие мгновения я сомневался, не усыпить ли прыткого юнца на часок-другой, попросту пережав сонную артерию надлежащим образом.
– Я пригожусь! – продолжал увещевать меня Джек. – Я знаю все ходы-выходы и еще у меня есть ключ!
Положим, ключ я могу и забрать, ну да ладно… поступай, как считаешь должным, выйдет, как суждено.
– Хорошо, – решил я, – сколько этих типов в плащах ты видел?
– Человек десять, я точно не считал.
Все в сборе? Вряд ли в городе остался резерв. Ловко придумано, спрятаться сначала под землей, а затем оказаться в воздухе, когда тебя ищут исключительно на поверхности. А что сталось с настоящей охраной князя? Скорее всего, мертвы. Когда же произошел захват? Времени, в сущности, у стрелков было не слишком много. Князь направился из своей резиденции прямиком к флюгплацу. Получается, что стрелки по дороге перехватили кортеж, уничтожили охрану и каким-то образом пленили великого князя, убедив его не поднимать шум на пути к ангару. Но ведь помимо личных телохранителей его сопровождали солдаты, ехавшие в двух грузовиках. Уж этих-то точно никто не подменял. Я видел и грузовики, и солдат у ангара… Вывод один: где-то в пути князь сделал остановку, возможно приказав солдатам ждать его в условленном месте. Кто-то сумел заманить Платона Александровича в ловушку… В этот момент все и произошло. Интересно, оба главаря – Кречетов и Шалимов – тоже на борту?..
– Помимо охраны кто еще прибыл с князем?
– Несколько очень важных на вид господ, но их имена я не знаю. Я же всего лишь стюард. И конечно, Константин Платонович – его снимки я видел в газетах.
Ох, я же совсем позабыл про Костаса, ради которого и проник на цеппелин. Он ведь тоже на борту и, скорее всего, уже в плену стрелков. То есть Кречетов добился своего. Он может убить Костаса в любой момент, если уже этого не сделал… А это значит, что мои услуги ему больше не нужны. Как и сестренки. Время пошло на минуты.
Мне срочно нужен «язык». Информации слишком мало.
– Говоришь, что хорошо знаешь план помещений? Расскажи-ка, братец, об этом чуть подробнее…
Внутреннее устройство пассажирского отсека было крайне простым: на нижней палубе находилась кухня, курительная и туалетные комнаты, душевые и несколько служебных помещений, а на верхней – прогулочные палубы, ресторан, читальный зал, салон и пассажирские каюты. Командную гондолу соединял с пассажирской частью специальный коридор, подняться в который можно было по короткой лестнице, пассажиры туда не допускались – именно по нему мы и прошли десять минут назад. Еще два или три подобных коридора находились над пассажирским блоком. А выше, над пассажирской частью, располагались баллоны с водородом, позади, в хвосте, – отсек с двигателями. Обслуживающий персонал и офицеры жили на нижней палубе в тесных кубриках: повара, стюарды и техники – по четыре человека в кубрике, офицеры – по двое, капитан же занимал отдельную каюту.
Я еще раз удивился, как ловко и бесшумно стрелки согнали с нижних палуб весь персонал, да так, что капитан и офицеры в рубке ничего не услышали. Очевидно, сейчас всех уже рассадили по каютам, возможно, связали. Вряд ли кого-то убили. Это стрелкам не нужно, для них главное – безоговорочное подчинение. Хотя от стрелков всего можно ожидать, люди они безжалостные. И пока все идет по их плану.
Если стрелкам понадобится командная рубка, я не сомневался – они получат к ней доступ. Но пока к заветной дверце, ведущей к рубке, никто не спешил.
Сейчас, в первые минуты полета, дирижаблем управлял сам капитан, однако чуть позже, как это обычно бывало, он передаст управление одному из офицеров, а сам поднимется в салон к великому князю. Может быть, тогда и произойдет захват рубки, а может, стрелки задумали нечто иное.
– Нужно отправиться на разведку.
– Я готов! – В глазах Джека я не увидел ни тени страха, вполне естественного в данной ситуации. Либо он глуп как пробка, либо бесстрашен от природы. Люди и той и другой категории обычно погибают первыми.
– Держись позади. Когда будешь нужен, я позову. И не вздумай все испортить излишним геройством! На каторгу пойдешь!
Иногда лучше сразу дать понять твоему временному напарнику, что инициатива наказуема. А то натворит дел – не разгребешь.
Воробьев часто-часто закивал, всем своим видом выражая полнейшее повиновение. Нет, все же не глуп, решил я. Послало же Провидение мне в помощники авантюриста, который еще сам не осознал до конца своей истинной сущности.
Я быстро пересек кухню, стараясь держаться ближе к стене. Джек, как и было велено, следовал на несколько шагов позади.
Крики в коридоре уже давно стихли. Я осторожно выглянул в общий коридор нижнего уровня. Пусто. И вправо до самой дальней стены, и влево – никого. Две широкие лестницы, ведущие на верхний ярус, располагались в самом центре коридора. Удивительно, но стрелки не выставили караульного внизу. Впрочем, может, у них попросту не хватало людей?..
Придется рисковать. Я проверил оружие. Револьвер, нож-бабочка и уже привычный «дырокол». Стрелять на борту цеппелина, даже из револьвера, не говоря уже о «дыроколе», я опасался, как и всякий разумный человек. Если рванет хотя бы один-единственный баллон с водородом, то дирижаблю и всем, кто находится на его борту, конец. Строители воздушных судов давно хотели заменить водород гелием, но все никак не могли договориться с франко-бриттами, которые контролировали единственное известное месторождение за океаном.
И все же нужно проверить, не притаился ли кто-то из стрелков на нижнем уровне или в одном из смежных помещений.
Джек словно подслушал мои мысли. Пока я осматривал коридор, не решаясь в него выйти, он приблизился ко мне и предложил:
– Можно я пойду первый? Меня никто не заподозрит.
Что ж, хочешь рисковать – рискуй. Да и план показался мне разумным. В крайнем случае стюарда арестуют. Убивать парнишку им нет смысла.
Я кивнул, соглашаясь, и Воробьев обрадованно шагнул в коридор и тут же закрутил головой в разные стороны, изучая обстановку. Потом недоуменно пожал плечами, словно сомневаясь, а не придумал ли я всю историю, и смело пошел вперед. Нет, все же он глупец!
И тут же синхронно открылись двери туалетных комнат по обе стороны коридора, и два человека в знакомых мне плащах, служивших стрелкам своеобразной униформой, двинулись на перехват Джека. В руках они на этот раз держали не жуткие «томми-ганы», а крепкие на вид палки, утолщающиеся на конце, с удобными рукоятями. Я видел подобную дубинку однажды. Бита – вот как она называлась. Кажется, в колонии такие использовали для игры в мяч. Стюард угрозу заметил и поступил единственно правильным образом – развернулся и со всех ног бросился обратно в кухню. Стрелки молча кинулись за ним следом.
Я стоял слева от двери, и меня не заметили, когда Воробьев влетел в кухню и промчался мимо, а его преследователи не удосужились окинуть помещение даже мимолетным взглядом – настолько были уверены в себе, проскочили дверь не останавливаясь. При этом я тут же оказался за их широкими спинами, чем не преминул воспользоваться.
Я бил наверняка – в толстые бычьи шеи. Первого стрелка я ударил ножом и тут же оттолкнул тело. Он упал, не издав ни звука, мгновенно захлебнувшись кровью, и, только оказавшись на полу, конвульсивно задергался, пока не затих окончательно. Кровь хлестала во все стороны, заливая все вокруг, в том числе Джека, который внезапно остановился и сам бросился на второго преследователя.
Но мне его помощь не требовалась. Еще одним ударом я свалил стрелка. Он все же успел повернуться ко мне лицом, замахиваясь битой, но я не дал ему ни малейшего шанса, легко уклонившись, и резко ударил ножом в горло. Мгновение – и все было кончено, только на полу остались недвижимо лежать два мертвеца.
К сожалению, «языка» мы не добыли, зато устранили двух противников и при этом залили все вокруг кровью, словно на скотобойне. Не очень профессионально с моей стороны, но эффективно.
Я услышал знакомые звуки – это Джека выворачивало в мусорное ведро, до которого он едва успел добраться.
Когда стюард наконец пришел в себя, то первым делом произнес, качая при этом головой, как деревянный болванчик:
– Вы страшный человек, Бреннер. Я рад, что мы на одной стороне.
