Было уже темно, когда Ла, верховная жрица, вернулась в Комнату Смерти с едой и питьем для Тарзана. Она не стала зажигать свет и шла по коридору на ощупь. Сквозь каменную решетку в потолке месяц бросал тусклый свет в комнату.

Тарзан сидел в самом темном углу комнаты. Заслышав шаги, он вскочил навстречу девушке.

– Они вне себя от ярости, – сразу начала рассказывать она. – Никогда раньше человек, назначенный в жертву богу, не убегал с алтаря. Пятьдесят воинов отправились искать вас. Они обыскали весь храм, за исключением этой комнаты.

– Почему они боятся войти сюда? – спросил Тарзан.

– Это Комната Смерти. Мертвецы возвращаются сюда, чтобы совершать свои обряды. Видите этот древний алтарь? Здесь мертвецы приносят в жертвы живых. Вот почему наши люди боятся этой комнаты. Они думают, что, как только войдут сюда, их схватят и принесут в жертву.

– А вы не боитесь?

– Я верховная жрица, и я одна из всех неподвластна мертвым. Именно я привожу им человеческую жертву из верхнего мира. Я одна могу входить сюда, ничем не рискуя.

– А почему же они не схватили меня? – спросил Тарзан не без иронии.

Она поглядела на него с недоумением, а затем ответила:

– Долг верховной жрицы – учить и наставлять в вере, которую другие люди, более мудрые, чем она, передали ей. Но жрица не обязана сама верить в то, что проповедует. Чем больше человек узнает о своей религии, тем меньше он верит. А о нашей религии никто не знает так много, как я.

– Значит, вы боитесь помочь мне убежать только потому, что живые могут узнать о вашем предательстве?

– Да, я боюсь только этого. Мертвые мертвы, и они не могут ни помочь, ни повредить. Мы можем надеяться только на самих себя, и чем раньше начнем действовать, тем лучше. Мне было трудно обмануть их бдительность, когда я решила принести вам поесть. Повторять это каждый день было бы безумием. Пойдемте посмотрим, сколько нам удастся пройти по пути к свободе на этот раз.

Она привела его обратно в помещение под главным алтарем. Здесь они свернули в другой коридор – в темноте Тарзан не мог разглядеть, в какой именно. Минут десять они пробирались по извилистому проходу, пока не оказались у запертой двери. Тарзан услышал звяканье ключей, а затем скрежет металла о металл. Дверь повернулась на скрипучих петлях, и они вошли внутрь.

– Здесь вы будете в безопасности до завтрашнего вечера, – сказала жрица.

С этими словами она вышла и заперла за собой дверь. Тарзан очутился в непроглядном мраке. Даже его глаза, привыкшие к тьме джунглей, не могли ничего разглядеть. Он осторожно двинулся вперед, выставив перед собой руку и ощупывая стену. Так он обошел все четыре стены комнаты.

По-видимому, помещение было площадью около двадцати футов. Пол каменный, стены сложены из цельных блоков, как и наружные стены крепости. Небольшие куски гранита разных размеров пригнаны друг к другу без использования строительного раствора – так строили в древности.

Обойдя комнату в первый раз, Тарзан отметил для себя одну особенность, весьма странную для помещения без окон и с одной дверью. Чтобы проверить себя, он еще раз медленно обошел комнату по периметру. Да, ошибки быть не могло! Он остановился у стены, которая была напротив двери. Потом еще раз обошел комнату, старательно ощупывая стены. И наконец снова остановился в том же месте. Сомнений не было: именно здесь из щелей между камнями тянуло свежим воздухом.

Тарзан исследовал куски гранита, из которых была сложена эта стена. Его усилия оказались вознаграждены: он нашел камень, который легко вышел из стены. Камень был примерно десяти дюймов в ширину и выходил в комнату уступом размером три на шесть дюймов. Один за другим Тарзан стал вынимать гранитные камни. Похоже, вся стена в этом месте состояла из подобных блоков. За короткое время Тарзану удалось вынуть более десятка камней. Дальше должен был идти следующий слой кладки, однако, сунув руку в образовавшуюся дыру, Тарзан, к своему удивлению, нащупал только пустоту. Всего за несколько минут он расширил отверстие так, чтобы в него можно было пролезть.

Тарзан осторожно продвигался на четвереньках, а впереди он видел какой-то слабый свет. Преодолев примерно пятнадцать футов, обычную толщину крепостных стен, он почувствовал, что стена обрывается: перед ним была темная бездна. Он повис над ней на руках, но ноги ни во что не уперлись.

Тут Тарзан взглянул наверх и увидел над собой кусочек звездного неба и сужающиеся стены шахты. Следовательно, подниматься выше не имело смысла.

Тарзан задумался о том, для чего же этот странный проход связывает комнату и шахту. Вдруг полоска лунного света осветила шахту изнутри, внизу слабо блеснула вода, и тотчас же Тарзан понял предназначение шахты: он попал в древний колодец. Однако зачем же этот колодец был соединен с темницей, в которой его заперли?

Месяц поднимался все выше, и в шахте становилось светлее. Наконец Тарзан разглядел, что в стене напротив расположено еще одно отверстие. Неужели это путь к свободе? Во всяком случае, это имело смысл проверить.

Тарзан вернулся в свою темницу, а потом заложил камнями проход, оказавшись внутри шахты. Он заметил, что камни были покрыты большим слоем пыли, и это означало, что нынешние обитатели замка, даже если и знали о скрытом в стене потайном ходе, не пользовались им довольно давно.

Ширина колодца в том месте, где был проход, составляла около пятнадцати футов, и человек-обезьяна прыжком преодолел это расстояние. Дальше он стал осторожно продвигаться по узкому туннелю, опасаясь провалиться в такой же колодец, как тот, который только что преодолел. Тарзан прошел примерно сотню футов и обнаружил лестницу, уходившую куда-то вниз, во тьму. Он спустился по ней на двадцать футов и снова ступил на ровную поверхность. Еще через несколько шагов он оказался перед тяжелой деревянной дверью, запертой на массивные деревянные засовы с той стороны, откуда он пришел. Это убедило человека-обезьяну, что проход ведет во внешний мир: ведь засовы препятствовали входу снаружи, если только дверь не вела еще в одну темницу.

Засовы тоже были покрыты толстым слоем пыли, значит этим ходом давно никто не пользовался. Тарзан отодвинул деревянные брусья и навалился на дверь. Петли громко заскрипели, словно выражая недовольство тем, что их потревожили. Тарзан замер, прислушиваясь: не могут ли разбудить эти необычные ночные шумы обитателей храма? Не услышав ничего подозрительного, он вошел в дверь.

Ощупывая стены, Тарзан убедился, что находится в большом зале. Вдоль стен и посредине на полу были сложены штабелями металлические слитки одинаковой формы. Слитки казались очень тяжелыми, и потому Тарзану не верилось в то, что они золотые. Он не мог представить себе даже их примерную стоимость. Тарзан решил, что это все-таки какой-то другой, менее благородный металл.

В конце зала обнаружилась еще одна запертая дверь, и опять засовы были внутри, – может, это древний забытый выход наружу? За дверью начинался прямой коридор, и Тарзан вскоре убедился, что он ведет за пределы храма. Но куда именно? Если на запад, то можно оказаться за пределами не только храма, но и города.

Надежда возрастала, и Тарзан продвигался вперед все быстрее. Через полчаса он натолкнулся еще на одну каменную лестницу, ведущую наверх. Нижние ступени были из грубого камня, а на верхних босые ноги Тарзана ощутили совсем другой материал – гранит. Исследовав ступени руками, человек-обезьяна понял, что они вырублены в монолите скалы: никаких трещин в местах соединений не было.

Гранитная лестница имела вид спирали, и Тарзан поднялся по ней по крайней мере на сотню футов. И вот он оказался в узком проеме между двумя скалистыми стенами. Над ним сияло звездное небо, лестница привела его к тропе, которая круто шла вверх. По этой тропе Тарзан выбежал на вершину огромного гранитного валуна.

Примерно в миле от него виднелись залитые африканской луной купола и башни древнего города Опар. Тарзан взглянул на слиток, который нес в руках. Внимательно осмотрев его при ярком лунном свете, он поднял голову и поглядел в сторону некогда великолепного города.

– О Опар! – прошептал он. – Заколдованный город мертвых, город красавиц и чудовищ! Город ужасов и смерти! И город невиданного богатства!

Слиток был из чистого золота.

Он увидел долину и утесы, которые преодолел вчера утром с воинами Вазири. Спуститься по крутым уступам скалы оказалось непростой и опасной задачей даже для человека-обезьяны. Почувствовав под ногами сухую почву долины, Тарзан быстрым шагом направился прочь от города, ни разу не оглянувшись на него.

На рассвете он добрался до знакомой площадки на вершине горы, у западного края долины. Внизу над деревьями поднимался дымок костра.

– Люди, – прошептал Тарзан. – А не те ли это пятьдесят воинов, которых послали в погоню за мной?

Он быстро спустился к подножию скал и по узкому оврагу, уходящему в лес, поспешил вперед, к тому месту, откуда шел дым. На всякий случай за четверть мили до костра он поднялся на деревья. Человек-обезьяна осторожно подобрался поближе и вдруг увидел «бому» и сидевших на корточках вокруг огня пятьдесят воинов Вазири.

Тогда Тарзан крикнул на их языке:

– Поднимитесь, дети мои, чтобы приветствовать своего короля!

С возгласами страха и удивления воины вскочили на ноги, не зная, бежать или оставаться на месте.

Тарзан спрыгнул с нависавших над ними ветвей прямо в середину толпы. Когда воины убедились в том, что это действительно их вождь, а не принявший его обличье злой дух, их радости не было предела.

– Мы повели себя как трусы, о Вазири, – кричал Бусули. – Мы убежали, бросив тебя на произвол судьбы. Но когда прошел страх, мы поклялись вернуться и спасти тебя или, по крайней мере, отомстить твоим убийцам. Мы как раз сейчас собирались еще раз перейти через утес и спуститься в долину, чтобы снова побывать в этом ужасном городе.

– А видели ли вы пятьдесят безобразных воинов, которые преодолели утесы и углубились в этот лес? – спросил Тарзан.

– Да, Вазири, – ответил Бусули. – Они прошли мимо нас вчера поздно вечером, когда мы готовились вернуться за тобой. Эти люди – не охотники, они совсем не умеют ходить по лесу. Мы услышали их еще за милю до нашего лагеря. У нас были дела поважнее, чем встреча с ними, и потому мы отступили и дали им пройти. Они шли быстрым шагом на своих коротких ногах, а иногда опускались на четвереньки, как делает горилла Болгани. И они были действительно безобразны, о Вазири.

Когда Тарзан рассказал воинам о своих приключениях и о найденном им желтом металле, ни один из них не отверг его план: вернуться под покровом ночи в храм и унести столько сокровищ, сколько смогут. Так и было сделано. Когда тьма окутала Опар, пятьдесят эбеновых воинов пересекли сухую и пыльную долину и подошли к гигантскому валуну, возвышавшемуся на подступах к городу.

Тарзан уже испытал накануне, как трудно было спускаться по его крутому склону, а подняться на его вершину отряду из пятидесяти воинов казалось и вовсе невозможным. Однако и с этой трудностью удалось справиться благодаря геркулесовым усилиям человека-обезьяны. Он велел воинам соединить в единую цепь десять копий и, прикрепив первое из них к своему поясу, влез на вершину. Затем, пользуясь этим приспособлением, он вытянул наверх одного за другим всех своих воинов, и отряд благополучно оказался на вершине скалы. Тарзан отвел воинов в сокровищницу и велел каждому взять по два слитка, таким образом каждый нес примерно по восемьдесят фунтов чистого золота.

К полуночи отряд снова оказался у подножия скалы-валуна, но с тяжелой ношей им только к утру удалось достичь вершины. Путь домой был трудным: туземцы, непривычные к переноске грузов, продвигались вперед медленно. Но они не роптали и через тридцать дней достигли родных мест.

Вместо того чтобы сразу отправиться в деревню, на северо-запад, Тарзан повел своих подданных на запад и на тридцать третий день велел оставить золото на месте ночевки и возвращаться домой.

– А как же ты, Вазири? – спросили они.

– Я пробуду тут еще несколько дней, – ответил он. – А вы отправляйтесь к женам и детям.

Оставшись один, Тарзан взял два слитка и, прыгнув на дерево, помчался над спутанной и непроходимой массой молодого леса. Через несколько сот ярдов он оказался на круглой поляне, над которой простерли свои ветви гигантские деревья, похожие на исполинских часовых. В центре этого естественного амфитеатра находился небольшой холмик с плоской, хорошо утоптанной вершиной.

Сотни раз Тарзану приходилось бывать в этом уединенном месте, настолько плотно окруженном колючим кустарником, вьющимися растениями и толстыми лианами, что даже легкий и гибкий леопард Шита не мог проникнуть сюда, даже слон Тантор, с его огромной силой, не мог преодолеть препятствий, которые охраняли место собрания больших обезьян от обитателей диких джунглей.

В этот день Тарзану пришлось пятьдесят раз проделать один и тот же путь по вершинам деревьев, пока все слитки не были перенесены в амфитеатр. Затем он извлек из дупла старого, сожженного молнией дерева ту самую лопату, с помощью которой в свое время откопал сундук профессора Архимеда Кью Портера, а потом перепрятал его в этом же амфитеатре. Тарзан вырыл большую яму и сложил в нее богатство, принесенное чернокожими из богом забытой сокровищницы города Опар.

Ночь он провел в амфитеатре, а рано поутру решил посетить свою хижину, прежде чем вернуться в деревню Вазири. В хижине все оставалось на своих местах, как и прежде, и Тарзан отправился в джунгли поохотиться: он хотел принести добычу в хижину, где можно было и спокойно поесть, и поспать на прекрасной постели.

Тарзан ушел на пять миль к югу от дома и бродил вдоль берегов реки, впадавшей в океан в шести милях от его хижины. Он отошел от берега примерно на полмили, и тут его чуткое обоняние уловило запах, который заставляет любого жителя джунглей насторожиться, – запах человека. Ветер дул со стороны океана, и Тарзан отчетливо различал источник запаха к западу от себя. Запах человека смешался с запахом льва. Белый человек и Нума.

«Надо поспешить туда, – подумал Тарзан. – Нума, должно быть, вышел на охоту».

Когда человек-обезьяна добрался по деревьям до опушки леса, он увидел женщину, опустившуюся на колени и молившуюся. Рядом с ней стоял, закрыв руками лицо, какой-то одетый в шкуры дикарь. И к этой легкой добыче не спеша приближался старый худой лев. Тарзан не мог видеть лиц двоих несчастных: мужчина отвернулся от льва, а женщина склонила голову в молитве.

Нума приготовился для прыжка. Теперь нельзя было терять ни секунды. У Тарзана даже не оставалось времени, чтобы снять с плеча лук и выпустить стрелу. Он был слишком далеко и не успел бы добежать до зверя и броситься на него с ножом. В распоряжении человека-обезьяны было только одно средство, и он прибег к нему не раздумывая.

Смуглая рука в долю секунды отвела назад огромное копье и с усилием послала его в цель. Смертоносное копье пронеслось сквозь древесную листву и пронзило сердце уже начавшего прыжок льва. С ревом он покатился по земле к ногам своих несостоявшихся жертв и замер.

В первые секунды ни мужчина, ни женщина не шевелились. Затем женщина открыла глаза и удивленно взглянула на мертвого зверя. Когда она подняла прекрасное лицо, Тарзан из племени обезьян едва не вскрикнул от изумления.

Неужели он сошел с ума? Как? Перед ним та, которую он любил?

Да, это была она.

Джейн Портер поднялась с колен. Мужчина приблизился к ней, обнял и поцеловал. У человека-обезьяны от этого зрелища перед глазами поплыл кровавый туман, а на лбу красной полоской обозначился старый шрам. Его лицо приняло страшное выражение. Он вынул из колчана отравленную стрелу и положил ее на тетиву лука. Злым огнем загорелись его серые глаза, и он прицелился в спину ничего не подозревающего мужчины.

Несколько секунд Тарзан смотрел на гладкую поверхность стрелы, оттягивая тетиву. Он знал, что не промахнется и попадет точно в сердце.

Но Тарзан не выпустил роковую стрелу и медленно опустил лук. Побледнел шрам на его смуглом лбу. Тарзан из племени обезьян с поникшей головой направился в джунгли, в деревню племени Вазири.