Шум битвы со львом привлек целую толпу дикарей из деревни. Победителей окружили чернокожие воины, которые непрерывно жестикулировали и гомонили. Вскоре появились женщины и дети – непосредственные и любопытные. Внешность Тарзана вызвала у них удивление.

Новый друг человека-обезьяны в конце концов добился внимания толпы, и, когда его рассказ закончился, все жители деревни стали выражать восхищение тому странному существу, которое спасло их товарища и в одиночку сразилось со свирепым львом. Они отвели Тарзана в деревню и засыпали его подарками: как сырым мясом – битой птицей и козлятиной, так и вареной пищей.

Тарзан указал на их оружие, и воины тут же притащили ему копье, щит, лук и стрелы, а новый друг подарил ему тот самый нож, которым был убит Нума. Не было в деревне такой вещи, которую Тарзан не смог бы при желании получить.

«Насколько же это легче, – думал Тарзан, – чем убивать и грабить ради удовлетворения своих потребностей». А ведь он чуть не убил этого человека, хотя ни разу не видел его раньше. А теперь чернокожий воин всеми доступными первобытному человеку средствами выражал дружбу и преданность своему несостоявшемуся убийце.

Тарзану из племени обезьян сделалось стыдно. Он решил, что с этого времени всегда будет думать о том, заслуживает ли человек смерти. И тут ему вспомнился Роков. Как хотелось Тарзану повстречаться с русским в самом сердце джунглей хотя бы на пару минут! Вот уж кто действительно заслуживает смерти. А если бы Тарзан мог видеть, с каким усердием в эту самую минуту Роков пытался вызвать чувства со стороны прекрасной мисс Стронг, его желание наказать негодяя возросло бы стократно.

В первый вечер дикари устроили в честь Тарзана настоящий пир. Пищи было вдоволь: охотники добыли антилопу и зебру, рекой лился некрепкий местный напиток, похожий на пиво. Глядя на то, как танцуют при свете костра воины, Тарзан любовался их атлетическими фигурами. Туземцы отличались от негров западного побережья правильными и привлекательными чертами лиц.

Пока продолжался танец, человек-обезьяна впервые заметил, что у женщин и некоторых мужчин надеты золотые украшения. По большей части это были тяжелые ножные и ручные браслеты, по всей видимости выкованные из цельного металла. Он попросил показать ему такой браслет, и его хозяйка тут же знаками дала понять, что Тарзан должен принять его в подарок. Он внимательно осмотрел украшение и убедился, что оно сделано из самородного золота. Это было удивительно: впервые он видел у африканских дикарей золотые украшения, если не считать мелочей, которые те покупали или крали у европейцев. Он попытался выяснить, откуда здесь этот металл, но его пока что не понимали.

Танец кончился, и Тарзан показал, что хочет уйти, но жители деревни умоляли его воспользоваться их гостеприимством и занять самую большую хижину, отведенную вождем лично для него. Тарзан пытался объяснить, что уходит не навсегда и наутро вернется, но не сумел. Когда же он наконец зашагал прочь из деревни, туземцы пришли в полное недоумение.

Тарзан, однако, знал, что делает. Опыт подсказывал ему, что туземная деревня должна кишеть грызунами и паразитами, и, хотя и не был брезглив, предпочел свежий воздух и ночевку на дереве удушливой атмосфере хижины.

Туземцы проводили его до места, где большое дерево нависало над оградой деревни. Тарзан вспрыгнул на нижнюю ветвь и исчез в листве – точь-в-точь как мартышка Ману. Дикари разразились восклицаниями, выражавшими удивление и восторг. В течение получаса они призывали его вернуться, но Тарзан не отвечал, и в конце концов туземцы уступили и разошлись по домам.

А Тарзан, побродив немного по лесу, обнаружил подходящее дерево и, устроившись в широкой развилине ветвей, уснул глубоким сном.

На следующее утро он спрыгнул прямо на деревенскую улицу так же неожиданно, как исчез накануне. Сперва туземцы испугались, но, узнав вчерашнего гостя, принялись бурно приветствовать его возгласами и смехом. В этот день он отправился с отрядом воинов в соседние прерии на большую охоту и продемонстрировал такую ловкость в обращении с их грубым оружием, что заслужил еще большее уважение и восхищение туземцев.

Несколько недель Тарзан прожил со своими новыми друзьями, охотясь на буйволов, антилоп и зебр ради пропитания, а на слонов – ради бивней. Он быстро научился простому языку этого дикого племени, обычаям и той морали, которой оно придерживалось. Он обнаружил, что туземцы не только не были каннибалами, но и с отвращением и презрением относились к людям, поедающим себе подобных.

Бусули – тот воин, которого спас Тарзан, – рассказал ему легенды своего племени. По его словам, этот народ много лет назад пришел сюда с севера. Когда-то племя было многочисленным и могущественным, но оно сильно пострадало от работорговцев.

– Они охотились на нас так же, как мы охотимся на диких зверей, – говорил Бусули. – Они не знают жалости. Если они приходили не за рабами, то, значит, за слоновой костью, и для них все средства были хороши. Наших мужчин убивали, а женщин уводили, как скот. Мы сражались с захватчиками много лет, но наши стрелы и копья были бессильны против их оружия, извергающего огонь и свинец на значительно большее расстояние, чем то, которое могли преодолеть наши стрелы. Когда мой отец был еще молод, арабы снова пришли к нам, но наши воины успели вовремя заметить их приближение, и тогда Човамби, вождь, приказал племени собрать вещи и идти за ним. Он повел людей на юг, в такое место, куда арабские захватчики никогда не доберутся. Шли очень долго, в течение нескольких месяцев, страдая от неслыханных лишений, продираясь сквозь джунгли и преодолевая горы. К тому же приходилось на плечах нести весь скарб и запасы слоновой кости. В конце концов добрались до этого места и хотя отсюда высылали разведчиков в поисках еще лучшего расположения, но решили остаться здесь.

– И захватчики вас здесь не нашли? – спросил Тарзан.

– Около года назад небольшой отряд арабов и людей из племени мануемов наткнулся на нас, но мы прогнали их, а многих убили. Мы преследовали их не один день, как диких зверей, да они и есть дикие звери! Мы отстреливали их одного за другим, и лишь несколько человек сумели от нас уйти.

Во время своего рассказа Бусули поглаживал тяжелый золотой браслет, охватывавший его руку. Тарзан разглядывал орнамент, но размышлял совсем о другом.

Он вспомнил, что еще в день знакомства с Бусули и его племенем пытался задать вопрос, который туземцы тогда не поняли. Вернувшись к первобытной жизни, Тарзан жил сегодняшним днем и не думал о такой пустой вещи, как золото. Но теперь блеск металла снова пробудил в нем цивилизованного человека с его жаждой богатства. За свое недолгое пребывание в большом мире Тарзан хорошо усвоил, что золото означает власть и удовольствия.

Он показал на украшение.

– Откуда этот желтый металл, Бусули? – спросил он.

Чернокожий показал куда-то на юго-восток.

– Одна луна пути. Может быть, чуть больше, – ответил он.

– Ты был там? – спросил Тарзан.

– Нет, но некоторые люди из нашего племени бывали там много лет назад, когда мой отец был еще ребенком. Однажды отряд, отправленный на разведку, чтобы найти место получше, наткнулся на людей, у которых из желтого металла были сделаны украшения, наконечники копий и стрел. Они варили пищу в сосудах из такого же металла, как мой браслет, и жили в большой деревне, в каменных хижинах, окруженных огромной стеной. Эти люди были очень озлобленными. Увидев наших воинов, они напали на них прежде, чем те успели сказать, что пришли с миром. Наш отряд был небольшим, но занял оборону на вершине скалы и сражался, пока эти свирепые люди не ушли на закате в свой город. Тогда наши воины спустились со скалы, сняли украшения из желтого металла с тел убитых и покинули то место. Больше мы никогда туда не возвращались. Эти злые люди были не белые, как ты, и не черные, как я. Они были покрыты волосами, как горилла Болгани. Это очень нехорошие люди, и Човамби был рад покинуть их землю.

– Может, еще жив кто-нибудь из тех воинов, которые ходили туда с Човамби и видели этих странных людей и их город? – спросил Тарзан.

– Вазири, наш вождь, – ответил Бусули. – Тогда он был совсем молод, но уже бывал в походах с Човамби, своим отцом.

В тот же вечер Тарзан расспросил Вазири о том давнем случае, и старый вождь рассказал, что хорошо запомнил этот поход: дальний путь не был трудным.

– Десять дней мы шли вдоль реки, которая протекает вблизи нашей деревни. Мы шли вверх, к истоку, и на десятый день обнаружили его высоко на склоне большой горы. Там и берет начало наша река. На следующий день, перевалив за вершину горы, мы увидели речку, которая привела нас к большому лесу. Много дней мы шли, придерживаясь ее изгибов. Речка превратилась в реку, в приток большой реки, которая текла посредине огромной долины. Мы устремились к ее истоку, надеясь выйти на открытое пространство. Через двадцать дней после того, как мы преодолели вершину горы и тем самым покинули свою землю, мы были у другой горной цепи. Река вновь стала маленьким ручейком. И он привел нас к небольшой пещере почти у вершины горы, откуда и бил исток большой реки. Мы заночевали там, хотя высоко в горах было очень холодно. На следующий день мы решили подняться на вершину и посмотреть, что находится на другой стороне этого хребта. Если земля там не лучше, чем в других местах, то мы вернемся в свою деревню и расскажем своим, что они уже нашли самое лучшее место на земле. Мы поднялись по скалам на вершину горы и увидели внизу неподалеку узкую долину. На дальнем ее конце расположилось большое селение, но выстроенные из камня дома уже пришли в упадок и разрушались.

Конец рассказа Вазири совпадал с тем, что ранее поведал Бусули.

– Я хотел бы отправиться туда и посмотреть на этот необычный город, – сказал Тарзан. – А также взять немного желтого металла у его свирепых обитателей.

– Путь туда долгий, – ответил Вазири, – а я уже стар. Но если ты подождешь до конца сезона дождей, когда реки войдут в берега, то я соберу отряд воинов и пойду с тобой.

Тарзану пришлось согласиться с этим предложением, хотя ему очень хотелось отправиться в каменный город на следующее утро: он был нетерпелив, как маленький ребенок. А впрочем, первобытный человек – все равно что ребенок.

На следующий день группа охотников вернулась из похода и сообщила, что к югу от деревни, всего в нескольких милях, пасется большое стадо слонов. Охотники хорошо разглядели животных с вершин деревьев: там было несколько крупных самцов, множество самок, детенышей, а также молодых слонов, чьи бивни ценятся особенно высоко.

Остаток дня туземцы посвятили приготовлениям к большой охоте: они точили наконечники копий, заполняли колчаны новыми стрелами, проверяли тетиву на луках. Шаман племени крутился среди занятых работой людей, раздавая им талисманы и амулеты, которые должны были уберечь их владельцев от ран и принести им удачу на завтрашней охоте.

На рассвете охотники покинули деревню. Пятьдесят черных воинов шли по тропе, и среди них – стройный и гибкий, как молодой лесной бог, – шагал Тарзан из племени обезьян, выделяясь цветом кожи на фоне эбеновых тел своих товарищей. Однако во всем остальном он не отличался от них: у него были такие же украшения и оружие, он уже научился их языку и потому мог смеяться и шутить вместе со всеми. Перед тем как отправиться на охоту, Тарзан участвовал в диком танце, который было принято исполнять у туземцев: так же, как они, скакал и кричал. Тарзан был во всех отношениях дикарем среди дикарей. И он спрашивал себя: «Разве не ясно, что эта жизнь и эти люди мне намного ближе, чем парижские друзья, чью жизнь я по-обезьяньи копировал несколько месяцев?»

Если бы его сейчас мог видеть Д’Арно! Тарзан вспомнил французского лейтенанта и улыбнулся, показав крепкие белые зубы. Бедняга Поль: он думал, что сумел поднять своего друга до высот цивилизации и полностью избавить от дикарских привычек. «Как же быстро я пал!» – думал Тарзан. Но на самом деле Тарзан вовсе не считал падением то, что с ним случилось. Напротив, ему было жаль бедных парижан, вынужденных носить костюмы, как какие-то тюремные робы, и жить под присмотром полицейских, которые следят за тем, чтобы заключенные выполняли неестественные и утомительные правила поведения.

За два часа охотники дошли до тех мест, где накануне было замечено стадо слонов. Дальше нужно было идти с большой осторожностью, высматривая следы животных. Наконец удалось обнаружить тропу, по которой стадо прошло несколько часов назад. Охотники шли по ней друг за другом примерно полчаса. Тарзан первым почуял добычу и поднял руку, предупреждая остальных.

Однако туземцы усомнились в его способностях.

– Пойдемте со мной, – ответил Тарзан, – сейчас увидите.

С ловкостью белки он запрыгнул на дерево и по ветвям забрался на самый верх. Один из охотников последовал за ним – гораздо медленнее и осторожнее. Когда чернокожий сел рядом с человеком-обезьяной на большой ветви, то всего в нескольких сотнях ярдов к югу увидел огромные черные спины в высокой траве джунглей. Туземец знаками рассказал об этом остальным и на пальцах показал число животных, которых сумел сосчитать.

Охотники тут же двинулись в том направлении, а Тарзан, последовав за ними, продолжил путь по деревьям.

Охота на диких слонов для туземцев с их примитивным оружием была делом опасным. Тарзан понимал, что не многие африканские племена решаются на это. И он гордился своими новыми друзьями и радовался оттого, что примкнул к ним и уже начал ощущать себя частью этого народа.

Неслышно передвигаясь по ветвям, Тарзан наблюдал за тем, как черные воины, образовав полукруг, ползком подбираются к слонам. Охотники выбрали двух больших самцов, и по сигналу все пятьдесят человек выскочили из высокой травы и метнули свои тяжелые боевые копья в намеченные цели. Никто не промахнулся: в каждого слона вонзилось по двадцать пять копий. Один слон даже не двинулся с места: два копья попали ему прямо в сердце. Его колени подогнулись, и гигант безвольно рухнул на землю.

С другим слоном дело обстояло намного хуже. Все брошенные в него копья достигли цели, но ни одно не вонзилось в сердце. Слон затрубил от гнева и боли, его маленькие глазки искали того, кто причинил ему эту боль. Туземцы исчезли в джунглях, прежде чем слон своим слабым зрением сумел различить кого-либо из них. Но раненое животное уловило звуки их отступления и ринулось на этот шум, ломая по пути кустарники и молодые деревья.

Слон устремился в том направлении, куда побежал Бусули. Животное догнало охотника так быстро, словно чернокожий не пытался спастись от смерти, а стоял на месте.

Тарзан видел все, что происходило на поляне. Когда он понял, что его другу грозит страшная опасность, человек-обезьяна помчался к разъяренному слону, надеясь криком отвлечь его. Но он понапрасну тратил силы: животное больше ни на что не обращало внимания, обрушив весь свой гнев на охотника, тщетно пытающегося от него убежать.

Только чудо могло спасти Бусули, и тогда Тарзан не раздумывая спрыгнул на тропу. Он сделал это бессознательно, желая спасти человека, которого когда-то так же бессознательно преследовал.

Тантор находился всего в шести или восьми шагах от своей добычи, и вдруг перед ним как из-под земли вырос мускулистый белый воин, сжимающий в руке копье. Слон рванулся, чтобы снести с дороги этого безрассудного врага, осмелившегося встать между ним и его жертвой. Но он не знал, насколько ловок был Тарзан: человек-обезьяна мог победить противника, обладающего куда более острым зрением, чем Тантор.

Прежде чем слон понял, что новый враг успел отскочить в сторону, Тарзан вонзил копье с железным наконечником прямо в его сердце, и огромное животное, из которого уже ушла жизнь, упало вниз головой прямо к ногам человека-обезьяны.

Убежавший вперед Бусули не видел, как это произошло, но старый Вазири и другие воины оказались свидетелями этой битвы. Они столпились вокруг Тарзана, громко воздавая хвалы его охотничьему искусству. А он вскочил на огромную тушу и огласил окрестности жутким криком, возвещая о своей победе. Туземцы в ужасе попятились: им этот крик напомнил о страшном Болгани, которого они боялись почти так же сильно, как Нуму. Однако чувство страха смешивалось с благоговением по отношению к странному существу, очень похожему на человека, но наделенному фантастическими способностями.

Когда Тарзан опустил голову и улыбнулся им, туземцы приободрились, хотя и не поняли, зачем он кричал. Тарзан был для них загадкой: он умел передвигаться по деревьям так же быстро, как мартышка Ману, но при этом и на земле чувствовал себя увереннее, чем они сами; внешне, за исключением цвета кожи, он был таким же, как они, но обладал невероятной силой и в одиночку выходил против самых свирепых обитателей джунглей.

Когда собрались все воины, охота возобновилась: племя отправилось по следу отступившего слоновьего стада. Однако не успели охотники пройти и сотни ярдов, как где-то далеко позади послышались странные щелкающие звуки. Туземцы замерли, прислушиваясь, а Тарзан крикнул:

– Это выстрелы! На деревню напали!

– Вперед! – скомандовал Вазири. – Арабские захватчики и их рабы-каннибалы вернулись. Они пришли за нашими женщинами и слоновой костью!