Нума эль-Адреа прыгнул, вытянув вперед лапы и обнажив клыки, ожидая в ту же секунду подмять под себя эту легкую добычу, жалкого человека, как уже не раз бывало. Люди представлялись царю пустыни неуклюжими, медлительными, не способными себя защитить созданиями, и он не испытывал к ним уважения. Но на этот раз он вступил в схватку с существом столь же ловким и быстрым, как он сам. Совершив прыжок, зверь опустился на землю там, где только что стоял человек и где его уже не было.

Наблюдая за происходящим, девушка остолбенела от изумления: с какой легкостью Тарзан избежал удара мощных лап! А теперь – о Аллах милосердный! – Тарзан успел ухватить льва за гриву, прежде чем лев повернулся! Лев встал на дыбы, словно конь, – и именно этого и ожидал Тарзан. Одной рукой он обхватил льва за шею, а другой наносил удары ножом в лоснящийся черный бок зверя – раз! два! пять! десять!

Нума совершал отчаянные прыжки, его исполненный боли и гнева рев был оглушителен, но он никак не мог скинуть вцепившегося в него гиганта или ухватить его клыками или когтями. Мгновения его жизни были сочтены. Наконец лев замер.

Тарзан из племени обезьян отпустил голову льва и выпрямился во весь рост. Дальнейшее ужаснуло девушку больше, чем вид эль-Адреа. Тарзан поставил ногу на свою добычу и, подняв свое прекрасное лицо к полной луне, издал самый жуткий вопль, который когда-либо доводилось слышать девушке. Вскрикнув, она отшатнулась в сторону: ей показалось, что в агонии борьбы Тарзан сошел с ума. Когда эхо дьявольского вопля замерло в отдалении, Тарзан остановился взглядом на девушке.

Его лицо тут же просияло доброй улыбкой, которая свидетельствовала о его душевном здоровье. Вздохнув с облегчением, девушка улыбнулась в ответ.

– Что же вы за человек? – спросила она. – Вы совершили нечто неслыханное. Мне и сейчас не верится, что воин, вооруженный лишь ножом, способен сразиться с эль-Адреа и остаться невредимым. То есть победить его! А этот нечеловеческий вопль – зачем вы так кричали?

Тарзан покраснел:

– Иногда я забываю, что я цивилизованный человек. Когда я убиваю, я становлюсь другим.

Ему не хотелось продолжать этот разговор: он полагал, что женщина должна с отвращением смотреть на того, кто недалеко ушел от животного.

Они продолжили путь. Взошло солнце, и через час путники, миновав горы, снова оказались в пустыне. Возле небольшой речки спокойно паслись две лошади – те самые, что испугались льва. По-видимому, как только им удалось освободиться, они поскакали по направлению к дому, а когда опасности больше не было, остановились у водопоя. Тарзан и его спутница без особых хлопот поймали их и поскакали через пустыню к дуару шейха Кадура бен Садена.

Никаких признаков погони не было, и к девяти часам беглецы спокойно добрались до места. Шейх только что вернулся и был вне себя от горя, узнав об исчезновении дочери. Он решил, что ее снова похитили. Пятьдесят воинов уже готовились отправиться на ее поиски, и тут она въехала в дуар вместе с Тарзаном.

Радость шейха от встречи с дочерью и благодарность Тарзану, который провел ее сквозь все опасности, были безграничны; и он был счастлив тем, что его дочь сумела прийти на помощь человеку, который когда-то спас ее. Кадур бен Саден обратился к Тарзану со словами, исполненными величайшего почтения и дружелюбия. А когда девушка рассказала о том, что стала свидетельницей схватки с эль-Адреа, Тарзана окружила целая толпа: не было более верного способа завоевать уважение арабов.

Старый шейх уговаривал Тарзана погостить у него сколько будет угодно. Он даже предложил ему стать членом племени, и человек-обезьяна задумался: почему бы и в самом деле не остаться навсегда с этими дикими людьми, которых он хорошо понимал и которые, похоже, понимали его. Кроме того, к такому решению его подталкивала дружба с девушкой и симпатия к ней.

Вот если бы она была мужчиной, рассуждал он, то сомнений не было бы: тогда у него появился бы надежный друг, с которым они вместе охотились бы и скакали бы по пустыне. Но это невозможно: кочевники пустыни блюдут разные условности еще строже, чем их цивилизованные братья и сестры. Ее выдадут замуж за какого-нибудь смуглого воина, и тогда конец дружбе. И Тарзан решил отказаться от предложения шейха, но еще неделю гостил в его дуаре.

В то утро, когда Тарзан уезжал, Кадур бен Саден и пятьдесят одетых в белые бурнусы воинов собрались проводить его до Бу-Саады. Все уже садились на коней, и тут девушка пришла попрощаться с Тарзаном.

– Я молилась о том, чтобы вы остались с нами, – сказала она просто, когда Тарзан наклонился с седла пожать ей на прощание руку, – а теперь буду молиться, чтобы вы вернулись.

Ее прекрасные глаза были печальны, а уголки рта опустились. Тарзан был тронут.

– Кто знает? – сказал он и поскакал догонять арабов.

Не доезжая до Бу-Саады, Тарзан попрощался с Кадуром бен Саденом и его людьми: ему хотелось въехать в город незамеченным, на то были причины. Шейх поддержал решение Тарзана: арабы въехали в Бу-Сааду первыми, никому не рассказывая о том, что с ними прибыл Тарзан. А несколько позже в город въехал и Тарзан. Он направился на тот же постоялый двор, где остановились арабы. Было уже темно, никем не замеченный, он вошел в помещение. Он принял приглашение Кадура бен Садена поужинать, а затем отправился кружным путем в свой прежний отель. Он зашел через черный ход и разыскал хозяина, который, похоже, был очень удивлен, увидев своего постояльца живым.

Да, есть письма для мсье, он сейчас принесет их. Хорошо, он никому не расскажет о возвращении мсье.

Вскоре хозяин принес пачку писем. В одном из них Тарзану предписывалось оставить прежнее задание и первым же пароходом отправляться в Кейптаун. Дальнейшие инструкции ему должен был передать другой агент – имя и адрес этого человека прилагались. Письмо было предельно кратким и ясным. Тарзан договорился об отъезде из Бу-Саады на следующее утро. Затем он отправился в казармы местного гарнизона, чтобы повидаться с капитаном Жераром: по словам хозяина гостиницы, тот вернулся со своим отрядом из похода накануне.

Тарзан пошел на квартиру капитана и застал его там. Капитан Жерар был несказанно удивлен и обрадован, увидев Тарзана живым и невредимым.

– Лейтенант Жернуа вернулся и доложил, что не нашел вас на том месте, где вы сами пожелали остаться, когда отряд направился в горы, – рассказал он. – Тогда я объявил тревогу. Мы искали вас в горах несколько дней. Потом нам сообщили, что вас растерзал лев, и в качестве доказательства предъявили вашу винтовку. Ваша лошадь вернулась в лагерь через два дня после вашего исчезновения. У нас не оставалось сомнений в том, что вы мертвы. Лейтенант Жернуа ужасно расстроился: он винил во всем себя. Именно он настоял на продолжении поисков. И это он отыскал араба, у которого была ваша винтовка. Он будет очень рад узнать, что вы живы.

– Сомневаюсь, – усмехнулся в ответ Тарзан.

– Я сразу послал бы за ним, но он сейчас в городе, – продолжал капитан. – Но я сообщу ему, как только он вернется.

Тарзан рассказал Жерару, что потерялся в горах, долго блуждал и в конце концов вышел к дуару Кадура бен Садена, который помог ему вернуться в Бу-Сааду. Затем он сказал славному офицеру «adieu» и поспешил обратно в город.

На постоялом дворе он узнал от Кадура бен Садена кое-что интересное о белом человеке с черной бородой, который переодевается арабом. Какое-то время назад из-за сломанного запястья он носил руку на повязке. Недавно этот человек уезжал из Бу-Саады, но теперь возвратился, и Тарзан узнал, где он теперь скрывается.

Именно туда Тарзан и направился. Поблуждав по узким, грязным и черным, как Эреб, закоулкам, он наконец поднялся по лестнице, которая вела к закрытой двери. Крошечное незастекленное окошко было расположено у самого карниза глинобитного дома. Тарзан подтянулся на руках и осторожно заглянул внутрь. В освещенной комнате за столом сидели Роков и Жернуа.

– Роков, вы дьявол! – восклицал лейтенант. – Из-за ваших преследований я сделался бесчестным человеком. Вы вынудили меня пойти на убийство, кровь Тарзана на моей совести. Если бы другой дьявол, Павлов, не знал моей тайны, я задушил бы вас здесь сегодня голыми руками.

Роков засмеялся:

– Никогда вы этого не сделаете, лейтенант. Как только станет известно, что я убит, мой дорогой Алексей представит военному министру все доказательства аферы, которую вам так хотелось бы скрыть. А потом вас обвинят в моей смерти. Будьте благоразумны. Я ваш лучший друг. Разве я не берег вашу честь так ревностно, словно свою собственную?

Жернуа презрительно усмехнулся и выругался.

– Я прошу еще об одной небольшой сумме, – продолжал Роков, – а также о необходимых мне документах – и, клянусь честью, я больше не буду вас беспокоить.

– И я знаю почему, – проворчал Жернуа. – Вы хотите забрать мой последний грош и последний важный секрет, которым я владею. Вам следовало бы платить мне за информацию, вместо того чтобы вымогать у меня деньги и сведения.

– Я плачу вам тем, что держу язык за зубами, – парировал Роков. – Но довольно препираться. Согласны вы или нет? Даю вам три минуты на размышление. Если нет, я сегодня же отправлю записку вашему командованию, и вас постигнет судьба Дрейфуса, с той только разницей, что Дрейфус такой судьбы не заслуживал.

Какое-то время Жернуа сидел молча, опустив голову. Потом он встал и вынул из кармана два листа бумаги.

– Возьмите, – сказал он с отчаянием в голосе. – Я заранее приготовил документы, потому что знал, чем все кончится.

На суровом лице Рокова появилась злорадная улыбка. Он схватил листки:

– Отлично, Жернуа, отлично. Больше я вас ни о чем не попрошу. Если только у вас снова не появится информация или деньги, – добавил он с усмешкой.

– Никогда, слышите вы? – зашипел Жернуа. – В следующий раз я вас убью! Я едва удержался, чтобы не убить вас сегодня. Целый час я сидел над этими двумя листками, прежде чем прийти сюда. И на столе между ними лежал заряженный револьвер: я выбирал, что мне следует взять с собой. Но в следующий раз выбрать будет проще: я уже все решил. Вы были на волоске от смерти сегодня, Роков. Не искушайте судьбу повторно.

С этими словами Жернуа поднялся из-за стола, чтобы уйти. Тарзан едва успел спрыгнуть и прижаться к стене в тени подальше от двери. Но и там его могли заметить: площадка перед входом в помещение была крошечной, Тарзан находился от двери на расстоянии не более фута.

Дверь почти сразу распахнулась, и Жернуа вышел. Роков стоял за ним, оба молчали. Жернуа спустился на несколько ступенек, а потом помедлил, как будто собираясь вернуться. Тарзан понимал, что в этом случае остаться незамеченным невозможно. Роков все еще стоял на пороге, в футе от него, но смотрел в другую сторону – на Жернуа. Офицер, по-видимому, передумал и продолжил спускаться по лестнице.

Тарзан услышал, как Роков облегченно вздохнул. Затем русский вошел в комнату и закрыл дверь.

Тарзан выждал, пока Жернуа не отойдет подальше, а потом толкнул дверь и зашел. Он оказался возле Рокова прежде, чем тот успел встать из-за стола: он как раз изучал принесенные Жернуа документы. Увидев Тарзана, русский побледнел.

– Это вы! – выдохнул он.

– Да, я.

– Что вам нужно? – прошептал Роков: взгляд человека-обезьяны наводил на него ужас. – Вы пришли меня убить? Но вы не осмелитесь. Вас отправят на гильотину. Вы не осмелитесь меня убить.

– Запросто осмелюсь, Роков, – ответил Тарзан. – Никто не знает, что я здесь. А Павлов скажет полиции, будто вас убил Жернуа. Вы же сами только что говорили об этом французу. Но все это не важно, Роков. Мне безразлично, узнают или нет, что я вас убил. Это удовольствие стоит любого наказания. Вы самый презренный трус из всех, о ком я когда-либо слышал. И я убью вас с большим удовольствием.

С этими словами Тарзан шагнул к русскому. Роков больше не мог владеть собой. Он с воплем кинулся в соседнюю комнату, но человек-обезьяна тут же настиг его. Железные пальцы схватили труса за горло, и тот завизжал, как недорезанный поросенок. Тарзан усилил хватку, и крик оборвался. Тогда человек-обезьяна поднял Рокова на ноги, продолжая держать его за горло. Русский пытался сопротивляться, но это не имело никакого смысла.

Гигант усадил Рокова на стул и наконец разжал пальцы – до смерти негодяю было еще далеко. Когда русский откашлялся, Тарзан заговорил:

– Я дал вам почувствовать вкус смерти. Но не убил вас, пока. И пощадил я вас только ради прекрасной женщины, имевшей несчастье родиться с вами от одной матери. Но если я узнаю, что вы снова преследуете ее или ее мужа, если вы снова будете досаждать мне, если я услышу, что вы вернулись во Францию или в одну из французских колоний, то клянусь: я брошу все дела, найду вас и тогда уже действительно задушу.

Тарзан посмотрел на бумаги, которые лежали на столе. Когда он взял одну из них, лицо Рокова исказилось от ужаса.

Содержание документа поразило Тарзана. Роков, конечно, уже успел частично прочесть его, но человеческая память не в состоянии удержать столько фактов и цифр. Поэтому бумага представляла большую ценность для врага Франции.

– Это заинтересует начальника штаба, – сказал Тарзан, опуская документ себе в карман.

Роков только простонал: выругаться вслух он не решился.

На следующее утро Тарзан направился на север – к Буиру и Алжиру. Проезжая мимо отеля, он заметил на веранде лейтенанта Жернуа. Тот тоже узнал Тарзана и побелел как мел. Человек-обезьяна предпочел бы избежать этой встречи, но уже ничего нельзя было поделать. Он жестом поприветствовал офицера и поехал дальше. Жернуа ответил на приветствие, но в его глазах застыл ужас, словно он увидел не всадника, а привидение.

В Сиди-Аиссе Тарзан повстречал французского офицера, с которым недавно познакомился в городе.

– Вы выехали из Бу-Саады рано утром? – спросил этот офицер. – Значит, еще ничего не слышали про беднягу Жернуа?

– Я видел его, когда выезжал из города, – ответил Тарзан. – А что с ним?

– Застрелился. Около восьми утра сегодня утром.

Через два дня Тарзан достиг Алжира. Там он узнал, что пароход, направляющийся в Кейптаун, прибудет только через два дня. Тарзан решил не терять времени даром и написать полный отчет о своей миссии. Секретные документы, которые он отобрал у Рокова, к этому отчету не прилагались: Тарзан не хотел выпускать их из своих рук. Он хотел или передать их другому агенту, или лично доставить их в Париж.

После двух дней томительного ожидания Тарзан наконец сел на пароход. За ним внимательно наблюдали двое мужчин с верхней палубы. Оба были одеты по моде и гладко выбриты. Один из них, повыше ростом, имел русые волосы, но очень черные брови. В тот же день эти двое столкнулись с Тарзаном на палубе, но тут же оба отвернулись, как будто увидев что-то интересное в море, и Тарзану не удалось разглядеть их лица. Да он и не обратил на них внимания.

Следуя полученным инструкциям, Тарзан купил билет на вымышленное имя: Джон Колдуэлл, из Лондона. Он не совсем понимал, зачем нужна эта маскировка, – по-видимому, это было как-то связано с тем заданием, которое ему предстояло выполнять в Кейптауне.

«Ну что ж, – думал он, – по крайней мере, я избавился от Рокова. Он порядком действовал мне на нервы. Неужели за то время, что я живу среди людей, у меня появились нервы? Во всяком случае, этот негодяй меня беспокоит: никогда не знаешь, с какой стороны ждать удара. Это все равно что лев Нума подговорил бы слона Тантора и змею Хисту убить меня. Тогда я не знал бы, когда и кто нападет на меня в следующий раз. Но звери благороднее людей – они не плетут таких трусливых интриг».

В тот же вечер капитан познакомил Тарзана с молодой девушкой, которую представил как мисс Стронг. «Где я мог слышать эту фамилию раньше?» – подумал Тарзан. Тут мать девушки обратилась к ней по имени – Хейзел, тем самым разрешив загадку.

Хейзел Стронг – какие воспоминания сразу навеяло это имя! Именно этой девушке было адресовано письмо Джейн Портер, некогда прочитанное Тарзаном. То самое письмо! Он вспомнил ночь, когда украл это письмо. Джейн сидела за столом в хижине, построенной его отцом, и писала подруге. Как она, наверное, испугалась бы, узнав, что дикий зверь из джунглей притаился у самого окна и наблюдает за каждым ее движением!

И вот теперь Тарзана знакомят с Хейзел Стронг – лучшей подругой Джейн Портер!