Кадур бен Саден отправился на юг, и в тот же день почтовый дилижанс доставил Тарзану с севера письмо от Д’Арно, оно было переправлено из Сиди-Бель-Аббесы. Это послание разбередило старую душевную рану, о которой Тарзану хотелось забыть. Но он не пожалел о том, что получил письмо, и прочел его с интересом. Вот что писал Д’Арно:

– Похоже, Ольга напрасно потратила эти двадцать тысяч франков, – заметил вполголоса Тарзан.

Он несколько раз перечитал ту часть письма, которая касалась Джейн Портер. Этот отрывок вызывал в Тарзане какую-то печальную радость, но это все-таки была радость.

За следующие три недели ничего особенного не случилось. Несколько раз Тарзан издали видел загадочного араба, а однажды тот о чем-то беседовал с лейтенантом Жернуа. Однако, несмотря на все усилия, выяснить, где живет араб, так и не удалось.

Жернуа, который и раньше не отличался сердечностью, в последнее время явно сторонился Тарзана, а если им приходилось сталкиваться лицом к лицу, то вел себя даже враждебно.

Тарзану нужно было поддерживать образ американца-охотника, и потому он проводил немало времени в окрестностях Бу-Саады. Целыми днями он бродил среди холмов, выслеживая газелей. Иногда ему удавалось подобраться к этим изящным животным на расстояние выстрела, но даже не пытался вынуть винтовку из чехла. Человек-обезьяна не находил радости в том, чтобы убивать беззащитных и безобидных божьих созданий просто ради убийства.

Тарзан был счастлив, когда побеждал в честном бою. Он видел смысл в охоте ради пропитания, когда ему приходилось состязаться в ловкости с другими. Но отправиться на охоту из города, где полно еды, и застрелить изящную, нежную газель – для Тарзана это было еще хуже, чем убить человека. Нет, этого Тарзан не мог понять.

Однажды, отправившись за город, он чуть не лишился жизни. Тарзан не спеша ехал по небольшой лощине, как вдруг позади него раздался выстрел и пуля пробила его пробковый шлем. Он тут же выбрался из лощины, но следов врага не обнаружил.

– Да, – говорил сам себе Тарзан, – Ольга и вправду напрасно потратила двадцать тысяч франков.

В тот вечер он был приглашен к капитану Жерару.

– Как ваша охота? – поинтересовался этот офицер. – Говорят, не слишком удачно?

– Да, – ответил Тарзан. – Дичь тут пуганая, а кроме того, я не очень люблю охотиться на птиц и антилоп. Думаю перебраться южнее и попробовать выйти на вашего алжирского льва.

– Отлично! – воскликнул капитан. – Мы как раз завтра утром выступаем в Джельфу. Вы можете отправиться туда вместе с нами. Мы с лейтенантом Жернуа должны взять сто солдат и обследовать район, где участились случаи нападения грабителей. Может быть, нам удастся вместе поохотиться на льва. Что скажете?

Тарзан обрадовался этому предложению и без колебаний согласился. Капитан, вероятно, был бы изумлен, узнав подлинную причину этой радости. Жернуа сидел напротив Тарзана и, похоже, был не слишком доволен приглашением, которое сделал Жерар.

– Охота на львов – совсем не то, что на газелей, – продолжал капитан. – Это занятие куда более захватывающее и, конечно, более опасное.

– Охота на газелей тоже может оказаться опасной, – заметил в ответ Тарзан. – Особенно если отправиться на нее в одиночку. Я убедился в этом сегодня. Еще я убедился, что газель хотя и самое робкое животное, но отнюдь не самое трусливое. – И он вскользь взглянул на Жернуа.

Тарзану не хотелось, чтобы лейтенант догадался о его подозрениях. Но в то же время было очень интересно, как отреагирует француз на замечание: по реакции можно было понять, по крайней мере, знает ли Жернуа о сегодняшнем происшествии на охоте. Жернуа покраснел, и Тарзан, довольный, тут же переменил тему разговора.

На следующий день отряд отправился из Бу-Саады на юг, и за ним увязались шесть арабов.

– Нет, они у нас не служат, – ответил Жерар на вопрос Тарзана. – Просто решили проводить нас.

Тарзан за время пребывания в Алжире уже достаточно изучил местные нравы, чтобы понять: арабы не слишком ценят общество чужестранцев, не говоря уже о французских солдатах. Он заподозрил неладное и решил не спускать глаз с небольшого отряда, который ехал за ними на расстоянии примерно четверти мили. Это расстояние не сокращалось и во время привалов, поэтому как следует рассмотреть сопровождавших не удавалось.

Тарзан уже давно убедился в том, что его преследуют наемные убийцы и что за всем стоит не кто иной, как Роков. Был ли Роков как-то связан с делом Жернуа или хотел расквитаться с Тарзаном за собственные неудачи в прошлом – это пока оставалось неясным. И то и другое было вполне вероятно, ведь Жернуа выдал себя во время обеда у Жерара. А это означало, что Тарзан нажил себе двух сильных врагов. В пустынях Алжира, куда сейчас направлялись оба отряда, было несложно найти возможность расправиться с Тарзаном.

Отряды добрались до Джельфы и пробыли там два дня, а затем спаги отправились на юго-запад – по слухам, именно там грабители нападали на племена, живущие у подножия гор. Тут маленький отряд арабов, сопровождавший французских солдат по дороге из Бу-Саады, внезапно исчез. Это произошло в тот самый вечер, когда был отдан приказ выступать утром из Джельфы. Солдаты получили распоряжение рано утром свернуть лагерь, и только капитан Жерар, Жернуа и Тарзан знали, куда именно направится отряд спаги. Тарзан расспросил солдат, но никто не смог ему ответить, куда и почему исчезли арабы. Все это было очень подозрительно, тем более что Жернуа беседовал с одним из арабов примерно через полчаса после того, как капитан Жерар сделал распоряжения об утреннем марше.

«Не открыл ли Жернуа наш маршрут арабам?» – подумал Тарзан.

На следующий день спаги разбили лагерь в маленьком оазисе. Он принадлежал шейху, у которого крали скот, а пастухов убивали. Жители дуара вышли из своих шатров, сшитых из козьих шкур, и окружили солдат, задавая множество вопросов на туземном наречии, – многие солдаты были туземцами. Пока шейх выражал свое уважение капитану Жерару, Тарзан, с помощью Абдулы немного освоивший арабский язык, расспросил молодого мужчину, сопровождавшего главу племени. Араб отвечал, что не видел отряда из шести всадников, едущего из Джельфы; в округе есть и другие оазисы, – возможно, эти люди направились к одному из них. Кроме того, в горах много бандитов, и они часто по несколько человек отправляются в Бу-Сааду и бывают даже в Омале и Буире. Так что это могли быть грабители, которые развлеклись и теперь возвращаются в свою банду.

Наутро капитан Жерар разделил отряд на две части, поручив командовать одной из них лейтенанту Жернуа, а вторую оставив за собой. Они должны были обследовать гору с противоположных склонов.

– И с кем желает ехать мсье Тарзан? – спросил капитан. – Или, может быть, мсье не хочет столкнуться с бандитами?

– Почему же, с удовольствием, – поспешил ответить Тарзан.

Он искал предлог, чтобы сопровождать Жернуа. Однако затруднение быстро разрешилось, неожиданно заговорил сам Жернуа.

– Если вы, мой капитан, сможете на этот раз отказаться от приятного общества мсье Тарзана, я почту за честь предложить мсье ехать с моим отрядом, – сказал он самым любезным тоном.

Тарзану даже показалось, что француз переигрывает, но тем не менее с радостью принял это предложение.

И вот уже лейтенант Жернуа и Тарзан ехали рядом во главе маленького отряда спаги. Любезность Жернуа продлилась недолго: не успел отряд капитана Жерара скрыться из виду, как лейтенант, по своему обыкновению, помрачнел.

Дорога поднималась все выше и становилась все труднее. Около полудня они въехали в узкий каньон. Жернуа приказал сделать полуденный привал на берегу ручья. Солдаты сварили нехитрую еду, пообедали и пополнили водой фляги.

После часового отдыха отряд продолжил путь и вскоре вышел в небольшую долину, откуда расходились несколько горных ущелий. Остановились в самом центре долины, и Жернуа огляделся вокруг.

– Нам придется разделиться, – сказал он наконец. – Нужно обследовать каждое из этих ущелий.

Он поделил отряд на партии и отдал инструкции сержантам, поставленным во главе них. Сделав все распоряжения, Жернуа обратился к Тарзану:

– Вас, мсье, я попрошу остаться здесь до нашего возвращения.

Тарзан начал было возражать, но командир тут же его оборвал:

– В горах может случиться бой, солдаты не должны быть обременены заботами о гражданском лице.

– Но, мой дорогой лейтенант, – попытался уговорить его Тарзан, – я всей душой стремлюсь сражаться наравне со всеми и готов поступить под ваше начало или кого-то из ваших сержантов или капралов. Ради этого я и поехал.

– Хотел бы я думать, что это так, – откликнулся Жернуа, даже не пытаясь скрыть усмешку, а затем отрезал: – Вы обязаны мне подчиняться, и я приказываю оставаться на этом месте до нашего возвращения. Точка.

Жернуа ускакал с отрядом в горы, а Тарзан остался один посреди безлюдных скал. Солнце палило немилосердно, и он решил укрыться под росшим неподалеку деревом. Привязав к нему лошадь, Тарзан уселся на землю и закурил, проклиная Жернуа за его уловку. «Возможно, это всего лишь маленькая месть, – думал он. – Но француз не так прост, чтобы ссориться по пустякам. Здесь кроется что-то посерьезнее». С этой мыслью Тарзан встал и на всякий случай расчехлил винтовку и убедился, что магазин полон патронов. Потом проверил револьвер. Предприняв эти предосторожности, Тарзан внимательно оглядел окружающие горы и устья ущелий, чтобы его не застали врасплох.

Солнце опускалось все ниже, а спаги не возвращались. Наконец долину окутали сумерки. Вернуться в лагерь Тарзану не позволяла гордость: он полагал, что отряды Жернуа рано или поздно должны были встретиться в долине.

С наступлением темноты он стал меньше опасаться нападения: никто не смог бы подобраться к человеку-обезьяне во тьме настолько осторожно, чтобы его чуткие уши ничего не услышали, а глаза ничего не увидели. А если бы враги попробовали приблизиться к нему с наветренной стороны, то обоняние предупредило бы Тарзана об их появлении. Почувствовав себя в безопасности, Тарзан прислонился к дереву и заснул.

Он проспал несколько часов, как вдруг был разбужен громкими звуками: лошадь Тарзана испуганно ржала и переступала копытами. Луна ярко освещала маленькую долину, и не далее как в десяти шагах от Тарзана стоял тот, кого ему так хотелось увидеть.

Это был великолепный черный лев эль-Ардеа. Он нетерпеливо бил хвостом и не отрывал горящих огнем глаз от своей добычи. Тарзана охватила радость, как будто от встречи со старым другом. Несколько секунд он не двигался, любуясь изумительным зрелищем, которое являл собой этот царь пустыни.

Но вот Нума прижался к земле, готовясь к прыжку. Тарзан медленно поднял винтовку. Ему никогда не доводилось убивать крупного зверя из огнестрельного оружия: до сих пор он пользовался копьем, отравленными стрелами, веревкой, ножом. И сейчас он жалел, что не имеет при себе ни стрел, ни ножа, – с ними Тарзан чувствовал бы себя увереннее.

Видна была только голова льва, приникшего к земле. Тарзан предпочел бы выстрелить зверю в бок. Он знал, что может натворить раненый лев. За спиной Тарзана в ужасе билась лошадь. Человек-обезьяна осторожно шагнул в сторону. Нума только проводил его глазами. Еще один шаг, потом еще один. Лев не двигался. Тарзан прицелился и нажал на спусковой крючок, и в ту же долю секунды лев прыгнул. Испуганная лошадь сделала невероятное усилие, порвав привязь, и умчалась назад в пустыню.

Обычный человек не смог бы избежать грозных когтей льва, совершившего прыжок со столь близкого расстояния. Но только не Тарзан. Как бы ни был стремителен эль-Адреа, Тарзан из племени обезьян был еще быстрее. Гигантский зверь ударился о дерево, хотя рассчитывал сокрушить человека. Тарзан теперь стоял в паре шагов от зверя, он выстрелил еще раз, заставив Нуму упасть. Зверь оглушительно рычал, царапая землю когтями.

Тарзан выпустил в него еще две пули. Эль-Адреа замер, рев его смолк. И уже не мсье Жан Тарзан, а Тарзан из племени обезьян поставил ногу на тело убитого льва и, гордо подняв голову к полной луне, издал мощный и страшный крик – клич своего племени, извещавший о том, что самец большой обезьяны убил врага.

Обитатели диких гор с трепетом прислушивались к этому ужасному воплю. А внизу, в долинах, дети гор выходили из своих шатров и, вглядываясь в горы, гадали, что это за новое бедствие грозит теперь их стадам?

В полумиле от долины, где находился Тарзан, четверо человек, одетые в белое и вооруженные винтовками, остановились, прислушиваясь к этому звуку и удивленно переглядываясь. Но вопль больше не повторился, они продолжили свой путь по направлению к долине, стараясь ступать как можно тише.

Тарзан теперь был уверен в том, что Жернуа и не собирался возвращаться за ним, но пока не мог понять, с какой целью француз оставил его в долине. Не видя смысла оставаться в горах, Тарзан решил вернуться в лагерь. Лошади у него больше не было, и он зашагал по направлению к пустыне.

Вскоре люди в белых бурнусах вошли в покинутую Тарзаном долину. Осмотревшись, они убедились, что здесь никого нет. Под одним из деревьев они обнаружили мертвое тело льва эль-Адреа и, еле сдерживая крики, столпились вокруг него. Затем эти люди поспешили вперед, к узкому ущелью, которое как раз в это время проходил Тарзан. Его отделяло от преследователей совсем небольшое расстояние.