Глава 7
В первый летний день выпал снег.
Белый ковер накрыл северное королевство, и таким же белым было платье Аманды, которое в тысячный раз заставили надеть подругу портные. На фоне белого атласа ее рыжие волосы казались красными, будто кровь. Помощник портного был сегодня особенно неловок и ткнул будущую королеву булавкой. Рубиновая капля выступила на пальчике, служанки бросились наперебой предлагать платки, но страдалица ничего не замечала. Голубые глаза испуганно искали поддержки.
У меня.
– Ты будешь самой красивой невестой.
Я взяла ее за руку и остановила кровь.
– Мне так страшно… что, если я запутаюсь в шлейфе? Упаду и расшибу нос на глазах у всех?
– Тогда, ты войдешь в анналы истории как самая неловкая королева Такессии.
– Мэнди, не слушай эту паразитку, – вступилась мама, – это она от зависти.
– Есть немного, – честно ответила я.
Зато подруга развеселилась и перестала трястись.
Завтра, в храме святой Амелии, неподалеку от королевской резиденции, состоится венчание первой пары королевства.
В связи с военным положением свадьбу решено было проводить в несколько усеченном виде. Двести человек гостей и полное отсутствие первых лиц других государств. По-моему, Роланд был только рад этому факту: не пришлось выжидать положенные по этикету полгода помолвки.
Второй год войны подошел к середине. Первое применение хлора произошло два месяца назад. Пострадали девять тысяч солдат. Две тысячи погибли на месте. Еще четыре тысячи человек скончались в течение двух дней, прямо там, на поле боя, в Ист-Адер. Судя по отчетам из Саомара, это было ужасающее зрелище. Лица людей чернели, они голыми руками рвали горло, пытаясь дышать, и ядовитый газ проникал еще глубже…
Когда генерал такессийской армии зачитывал сводки на совещании, я намеренно вслушивалась в каждое слово. Получала какое-то извращенное удовольствие, смешанное с колоссальным чувством вины.
«Анаис, Доминик, Клэр, Жан, Жерар», – стучало в голове.
Война искалечила душу…
Адамар отступил. Солдаты отказывались выходить на поле боя. Военные действия на границе восточного герцогства продолжались, но теперь это было наступлением Саомара. На море по-прежнему шли бои, подводные лодки методично уничтожали корабли Долматии. Мы каждый день ждали перемирия. Но понимали – оно может наступить не скоро.
– Снег на свадьбе, к тому же летом, – очень хорошая примета. Будете вы жить долго и счастливо, – заявила я подруге.
– Точно! – поддакнула мама.
– И умрем в один день, – подхватила Аманда, – надеюсь, в глубокой старости.
Мама испуганно замерла после ее слов.
За последнюю неделю на меня покушались дважды. Роланд снова запретил мне выезды за пределы дворца. Выделил нам с мамой одну из хозяйственных пристроек. Там мы оборудовали мини-класс и небольшую лабораторию. Несмотря на политическую обстановку, я все-таки рассчитывала закончить обучение и получить диплом университета Сверга.
Несколько раз беду отводил ирбис. За несколько секунд до выстрела начинал рычать и нервничать; в первый раз я успела забежать в карету, пуля застряла в мягкой обивке. Как-то просто отказалась ехать, так он скулил у двери. Потом узнала, что на моем обычном маршруте, коим я следую до университета, была организована засада. Заросшие мужчины южной наружности привлекли внимание горожан, но допросы ни к чему не привели.
Полиция Такессии не зря ела свой хлеб, в застенках королевской тюрьмы любой признался бы во всех грехах. Только как признаться, если ты нем, а пальцы на руках давно переломаны?
Последнее покушение было особенно страшным. Это случилось у дверей университета. В лицо полетела граната – и один из студентов, что выходил из дверей, оттолкнул меня и принял удар. Мальчишка погиб. Охрана не успела ничего сделать. Тео и другие гвардейцы ходили чернее тучи. Роланд рвал и метал, я согласилась с ним.
На моей совести и без того достаточно чужих жизней…
– Теперь ты понимаешь, почему я прятала твою внешность? – спросила меня мама в тот вечер.
Аманду мы держали в неведении, не хотели расстраивать. С нее станется отменить венчание. В последнее время у меня было ощущение, что она только и ищет повод для этого, так Мэнди боялась предстоящего события. Для горожан была приготовлена подходящая сказочка о том, как обычная девушка, рискуя жизнью, спасала жизни такессийских солдат. А когда ее представили к награде, она так поразила своей скромностью монарха, что он в тот же миг влюбился и, стоя на одном колене, позвал замуж.
Роланд был прирожденным политиком, сомнительное происхождение невесты он выставил в самом выгодном для королевской семьи свете. Влюбленный до безумия король – надежда на чудо для каждой женщины в государстве.
«Мечты сбываются», «Истинному чувству нет преград», «Простушка и король» – пестрили яркими заголовками газеты Такессии.
Роланд женился бы на любой женщине, на которую бы ему указал хранитель.
Счастливый случай. И ничего более.
Мэнди могла родить ему наследников, Роланд относился к ней с теплом, а Фредерик Белами выслал документы, согласно которым Аманда Кремпен становилась обеспеченной баронессой. Такессийская аристократия со скрипом, но все-таки приняла выбор монарха. Потому что у них этого выбора не было.
Королева Аманда в любом случае войдет в историю как образец победы любви над условностями.
О попытках убийства я никогда бы не рассказала маме, но она никуда не выпускала меня одну. Не замечала, но каждый раз, когда я исчезала из ее видимости, она в панике крутила головой и искала меня расширившимися от ужаса глазами.
– Все готово, ваше высочество.
Портной закончил с моим нарядом. Прелестное светло-голубое платье с пышными плечами. На маме абсолютно такое же.
– Мне не нравится, – Аманда обошла меня по кругу, – вы точно не хотите что-нибудь более… более… – Она замахала руками в попытке выразить, какое платье в ее понимании лучше всего подходит подружкам невесты на королевской свадьбе. Судя по жестам, это должно было быть что-то невероятно громоздкое.
– И везде камни, камни, камни, – продолжила я, – чтобы издалека видно было. Мам! Пошли к Роланду, попросим ключ от сокровищницы!
– Язва! – Аманда хотела было обидеться, но не вышло: смех душил.
– Гер Стефан, спасибо! – Я повернулась к портному. – Ваши работы, как всегда, бесподобны. – Мужчина довольно зарделся.
Мэнди и мама поспешили присоединиться к похвале. Вспоминая душевные метания любимого Оливье, я не скупилась на комплименты. Творческие личности, что поделать, – им это необходимо как воздух.
Несколько дней назад мне, наконец, доставили письмо из Саомара. Признаюсь, я воспользовалась своим положением – отправила весточку Оливье по закрытому правительственному каналу связи.
Как он меня ругал! В некоторых местах острый край перьевой ручки до дыр протыкал бумагу, так он злился. Написал, что при встрече выдерет собственным ремнем. Наше ателье продолжило свое существование, и весьма успешно. В столице было относительно спокойно, а женщины всегда остаются женщинами. Тем более цены у друга были не высокими. Дядя Жак и мадам Мари поженились. Скромная церемония состоялась прошлой весной. Мадам и мсье Мегре живы-здоровы и передают мне, нет, не привет – кулак. Большой, возмущенный кулак.
Чиркнул пару строк о министре Франс. Мол, тот злился так, что хотел закрыть ателье, но потом стало не до того, а теперь уже поздно, таким популярным оказалось предприятие.
Ничего об Элиасе и моих университетских знакомых, что и понятно: он их почти не знал.
Мэнди тоже получила письмо. Дядя и тетя были шокированы новым положением племянницы и искренне радовались за нее. Огорчало только то, что из-за войны они не смогут присутствовать на свадьбе.
Жерар погиб. Они видели имя в списках…
Аманда сдержалась, прочитала новость так, будто давно знала и уже смирилась. Она проплакала всю ночь. Я стояла за дверью и слушала горестные всхлипы – сердце разрывалось от боли. Зайти к ней не смогла потому, что она впервые заперла дверь. Нет, это не означало, что подруга перестала мне доверять. Она хотела пережить потерю в одиночестве, и я приняла ее решение.
– Мэл, сделай что-нибудь, – позвала мама, – она опять дрожит!
Модельер и его свита ушли. Можно было перестать сдерживаться, что подруга и сделала.
– Иди ко мне, – я крепко обняла ее, – все будет хорошо. А если не хорошо, повторим!
– Это как? – заинтересовалась Аманда.
– Аннулируем брак и снова поженим вас, – сохраняя серьезное выражение лица, ответила я, – здорово, правда?
– Ник, извини за честность, но утешать страждущих – не твоя стезя.
– Не отрицаю. – Я развела руками.
В день, когда Серебряный решил судьбу моей подруги, я рассказала ей о хранителе. О том, как с самого детства видела его. Раз в месяц, на полную луну он приходил ко мне во снах, мы играли, бегали наперегонки по лесным тропинкам, и я гладила серебристую шерсть.
Помню, как призналась об этом Софи. К пятнадцати годам я поняла: это несколько странно – видеть неизвестных животных по ночам. Мы сидели в кафе, ее родителям принадлежало дивное место на главной улочке Лосса. Мама Софи испекла лично для меня пирог с малиной, и я откусывала от него маленькие кусочки, растягивая удовольствие.
– Не расстраивайся, повторяющиеся сны – еще не признак сумасшествия. Это я тебе как будущий врач говорю.
Они учились вместе с Грегори.
– И потом, в них нет ничего страшного, ну снится тебе пару раз в месяц дикая кошка. Ты же не становишься от этого оборотнем?
– Еще чего не хватало, – от слов подруги я подавилась, малиновый джем упал на юбку.
Софи, я так скучаю…
Зачем мы пошли ночью в лес? Ведь уже попрощались, ушли с вечера двумя парами. Грегори проводил меня до дома, а Софи отправилась с Давидом. Было тяжело расставаться, оттягивали момент до последнего, пытались продлить уходящее детство.
Продлили. Софи никогда не повзрослеет…
– Фрекен, я внесла изменения в праздничное меню, – фру Анника, направила кипучую энергию в мирное русло, ей доверили руководить слугами на свадьбе, – все как вы сказали.
– Спасибо. – Я улыбнулась ей.
Перед нами стояла сложная задача – накормить гостей, чтобы они были довольны, и при этом не раздражать их роскошью.
Мы провели вечер, развлекая Аманду. Не оставляли ни на минуту, отвлекали шутками, прогулялись в парке, а ночью легли втроем. Мама рассказывала старинные сказки. Про принцесс и драконов, про демонов и святых, про оборотней и охотников. По нашей просьбе слуги принесли свечи, и маленькие огоньки отбрасывали причудливые тени, рисуя иллюстрации к волшебным рассказам.
За ночь растаял снег. Фру Анника одним ловким движением раскрыла тяжелые портьеры в маминой спальне, от громкого звука мы и проснулись. Яркое солнце осветило комнату.
– Доброе утро! – радостная улыбка не сходила с лица экономки. – Свадьба!
Свадьба…
Праздничная суета, бледная как мел Аманда и мама, сующая под нос подруги бокал с вином:
– Пей давай! – Мэнди залпом осушает тару.
Счастливые слуги, открытые лица, громкая музыка…
Портные с ворохом одежды, гости, гости, гости… Незнакомые мне дворяне, приехавшие, чтобы поздравить суверена и ненадолго отвлечься от тягот войны: на их плечах дорогостоящее обеспечение армии.
Гер Карл с извечной папиросой, которую он пытается стремительно достать изо рта при виде меня – не получается, он пока тяжело справляется левой рукой.
Смеюсь, заверяю его, что мне нравится запах вишневого табака.
Гер Юхан вернулся с фронта, снова на неделю. Снова застывает при виде мамы в голубом платье, та заливается смехом и протягивает ему руку для поцелуя. Я впервые вижу на лице адмирала такое искреннее счастье. Он не отходит от нее весь день, если бы было можно – то нес бы шлейф Мэнди вместо меня.
Тысяча гвардейцев во дворце и на улице. Полиция патрулирует город. Глава департамента опасается очередных покушений. Рядом со мной неизменно следует Тео.
Воздушный белый храм радостно приветствует нас открытыми дверями. Служитель в праздничных одеждах читает положенный текст, но губы не слушаются, улыбку не сдержать. И все мы смеемся вместе с ним.
Я держу длинный шлейф, мама рядом. По узкому коридору, между двумя рядами одинаковых лавок, Аманда ступает к алтарю. Замуж ее выдает гер Юхан.
Когда молодожены обмениваются клятвами и тонкие кольца сжимают пальцы, Серебряный издает громкий рык. Я улыбаюсь Роланду, он улыбается мне, это наша с ним связующая ниточка, маленькая радость на двоих.
Гвардейцы в несколько рядов оцепили проход от дворца до часовни, за ними горожане – подпрыгивают, чтобы разглядеть правящую чету.
– Счастья!
– Любви!
– Детей! – кричат они.
Роланд хохочет, Мэнди сияет, они так очаровательно молоды в этот миг. Будто и не лежит на короле тяжкое бремя – руководство огромной страной, будто не прошла Аманда войну и не было в ее жизни всего того ужаса, что довелось пережить.
В лицо летят лепестки роз, кто-то рассыпает рис под ноги. Белые крупинки падают сквозь плотный кордон гвардейцев.
Это был всеобщий праздник любви посреди тяжелой войны. Как же все мы истосковались по веселым мирным торжествам…
– Нор-дин! Нор-дин! Нор-дин! – первая пара королевства махала подданным.
Мы вернулись во дворец, поднялись на открытую террасу, с которой был виден весь Сверг. Роланд взял меня под локоть и подвел к ограде. Я подняла руку, приветствуя северян. В воздух полетели шляпы. Роланд улыбнулся мне и потянулся к молодой жене. Толпа закричала еще громче. Послала воздушный поцелуй горожанам и отошла в сторону.
Сегодня их праздник, пусть чествуют королевскую семью, а не меня.
– Я так счастлива за нее. – Мама стояла чуть поодаль и вытирала выступившие слезы. Сейчас это были слезы радости.
– И я… счастлива…
Позже я узнаю, что полиция в тот день обезвредила пятерых убийц. И не все были чужаками…
– Фрекен, – молодой аристократ поклонился мне, – разрешите пригласить вас на танец, – подал он мне руку.
Наконец-то! Я весь вечер просидела в компании отставного капитана, праздничное настроение и вино зажигали кровь, хотелось немного потанцевать, но ко мне почему-то никто не подходил.
– С удовольствием. – Я протянула ладонь и поднялась.
За столом молодой мужчина сидел поодаль от меня, сбоку. Из того ракурса разглядеть меня было довольно сложно – и сейчас он внимательно вглядывался в мое лицо. Начал осмотр, как и положено, с декольте, задержался на губах, а потом заглянул в глаза.
– Ваше высочество… – Он закашлялся.
Похоже, в Такессии у меня нет шансов устроить личную жизнь.
– Хуго Хансен, старший сын графа Лофгрен, – отрапортовал он, поклонился и опустил глаза в пол.
– Вблизи я настолько пугающе выгляжу?
– Простите? – вскинулся он.
– Говорю, вы испугались меня и отказываетесь танцевать?
Лед тронулся. Мужчина очаровательно улыбнулся и повел в круг.
– Ваша красота затмевает звезды!
О, да он ловелас.
Больше я не сидела ни одного танца. Каждый холостой мужчина в зале посчитал своим долгом пригласить родственницу короля. Решила не обращать внимания на причину внезапной популярности – наслаждалась вечером, острила, смеялась, отвечала на шутки и с подобающей благосклонностью принимала комплименты.
Гер Юхан весь вечер крутился вокруг мамы, охранял от посягательств других мужчин, словно цепной пес. Когда один из подвыпивших гостей подошел к прекрасной незнакомке с предложением выпить, гвардейцы с трудом предотвратили начавшуюся было драку.
Мэнди и Роланд присутствовали на праздничном ужине не более часа и уходили под громкое улюлюканье развеселившихся гостей.
Ночью небо расцвечивали вспышки фейерверка. Дворец опустел на рассвете, и город гулял до утра. Суровые будни начнутся, бег времени не остановить, но все это случится завтра. До завтра – целая жизнь…
– Храм охраняли, и нам удалось задержать его. – Я вошла в кабинет Роланда, кивнула собравшимся и заняла свое место.
– С исполнителем расплачивались золотом, через посредников. Сейчас мы проверяем полученную информацию. – Глава полиции отчитывался перед королем.
– Пустышка, Ивар, как и всегда, – Роланд устало прикрыл глаза.
– Сколько? – шепотом спросила я у Юхана, наши места были по соседству.
– Пятеро, – одними губами ответил он, кивнула.
Немного опоздала на утреннее совещание, но мне как единственной женщине такое прощали.
– Общий объем производства снизился на десять процентов, – начал министр экономики, – но есть и хорошая новость. Мы расчистили коридор до северного материка, на подходе корабли с зерном, сахаром и мясом.
– Замечательно, излишки отправьте в Норд-Адер, – Роланд разрешил министру сесть, – если они останутся…
Все ожидаемо, в связи с призывом в армию возникла нехватка трудоспособных мужчин. Итог – снижение объемов производимой продукции и дефицит продовольствия.
Совещание закончилось, мы остались в кабинете втроем. Роланд позволил себе расслабиться и взъерошил волосы:
– Как прошел ваш вечер?
– Прекрасно, – хором ответили мы с Юханом и засмеялись, как слаженно у нас это вышло.
Бежали дни, я продолжала обучение. Профессор Янссон не нарадовался на влюбленную в предмет ученицу и ее мать. Мы направили все усилия в сторону увеличения плодородности земель. Занимались агрохимией – изучали минеральные и органические удобрения. В Саомаре же продолжили разработки химического оружия, хлор заменил еще более страшный газ – фосген. К счастью, я не имела к этому никакого отношения.
– Мелисент?
Звуки забытого имени вызывали какое-то совершенно странное чувство. В тот вечер мама пришла ко мне в спальню. И судя по строго сведенным бровям, предстоял серьезный разговор.
– Что произошло между тобой и Грегори?
– Ничего, – спокойно ответила я, – я случайно подслушала, как он говорил обо мне герцогу. Его мнение было не слишком лестным.
– Ты, верно, ослышалась или не так поняла. – Я выгнула бровь. – Ради того, чтобы спрятать нас с папой от Лероя, он пошел на подкуп должностных лиц. Нас без лишних вопросов посадили в паровоз до Норд-Адер, в первый класс. Северное герцогство было выбрано Грэгом не случайно, там Юлиан Лерой практически бессилен, в отличие от остальных трех частей Союза. – Мама внимательно посмотрела на меня.
Я ведь даже не спросила ее, как они оказались в Мариестаде, не спросила, почему она не удивилась тому, что я выжила в ту ночь, ведь газеты говорили обратное. Просто приняла как данность…
– Расскажи мне, – почему-то стало страшно.
– Мы вернулись из Ист-Адер ранним утром. На платформе ждал Грэг. Рассказал о гибели Софи и о том, что тебя, вероятно, объявят виновной.
– Виновной в чем?
– В смерти Софи и покушении на наследника. В Давида стреляли, Лиса.
Я сжала виски, снова дико заболела голова. Подступила тошнота.
– Я не знала этого…
– Лиса, подумай, кто стрелял в Давида? Неужели ты не догадалась – тебя спас Грегори! – Мама взяла меня за руку и быстро продолжила, не давая возразить: – Грэг собирался дождаться твоего восемнадцатилетия. В день твоего рождения он хотел сделать тебе предложение. Помнишь, он уезжал на несколько недель в Саомар? Он брал у дяди фамильное кольцо Ламберов! Он показывал его мне и папе, мы готовили тебе сюрприз…
– Это невозможно, – я закрыла уши руками, – этого просто не может быть!
– Мелисент, Грегори с самого детства был влюблен в тебя, – она отвела мои ладони, – как можно было этого не видеть?
Я промолчала.
– Ты напишешь ему?
– Не знаю, может быть… позже, мне нужно это обдумать.
– Спокойной ночи, родная, – мама поцеловала меня в лоб и закрыла дверь.
Впервые за долгое время я заплакала. От обиды, то ли на себя, то ли на Грегори, то ли на весь мир. Что делать с непослушным сердцем? Оно выбрало другого…
Несмотря на многократные просьбы мамы, Грегори я так и не написала.
Аманда быстро забеременела – мы и до этого вели затворнический образ жизни, развлекая себя чтением книг, рисованием и прогулками. Теперь о том, чтобы покинуть дворец хотя бы ради посещения храма, не стоило и мечтать. Роланд берег молодую жену пуще самого дорогого сокровища. Зато от скуки я научилась играть на фортепиано. Вечерами мы устраивали маленькие концерты, играли и пели песни. Гер Карл был самым преданным моим почитателем.
Дошли корабли с продовольствием, флот Долматии был уничтожен на семьдесят процентов, но перемирие все затягивалось.
На свой двадцатый день рождения я получила самый лучший подарок, какой только мог быть. Роланд зашел ранним утром, не дожидаясь ответа:
– Меланика, проснись!
– Роланд, – я непонимающе терла глаза, – что случилось?
– Война окончена. Вчера на территории Ист-Адера был подписан мирный договор!
Я откинула одеяло и, как была, в длинной ночной рубашке, бросилась ему на шею с поцелуями.
Дождались…
Двухлетняя война закончилась полной и безоговорочной капитуляцией Адамара.
Восточное герцогство увеличилось более чем в два раза. Долматия откупилась золотом.
