Глава 4
– Гер Юхан, тот мужчина, на пристани… – начала я.
– Больше вас не побеспокоит, не волнуйтесь, – отсек вопросы адмирал.
Он, может быть, и не побеспокоит, зато другие могут вполне…
– Скажите хотя бы, почему он покушался на мою жизнь? И как узнал, кто на корабле?
– Как бы мы ни пытались пресечь сплетни, ваше появление вызвало слишком большой интерес. Новость обогнала корабль, к сожалению. А почему покушался? Политика. Ничего личного.
– То есть подобного рода проявления народной любви случаются?
– Случаются. Подобного рода проявлениями, как вы выразились, уничтожили почти всю королевскую семью.
– Но при этом они умирают в бою за Нордин и встречают корабль с неучтенными родственниками короля?
– Совершенно верно, вы привыкнете. – Что-то уже не хочется.
Я скептически посмотрела на Аманду, та ответила почти таким же, полным опасений, взглядом.
Дом адмирала находился в центре Сверга. Квадратный, ни одной колонны и никаких украшений, четыре этажа – своей чопорностью он напоминал хозяина. И только ярко-красный цвет фасада не вписывался в общую картину, наверное, был выкрашен прежними владельцами.
– Гер Юхан, я внебрачный ребенок, понимаете? – попыталась я вновь достучаться до его сознания. – Мой отец даже не в курсе моего существования, я бастард! Не вижу смысла в знакомстве с королем, я ни на что не претендую!
– У Нордин не бывает бастардов. – Непробиваем. – Об этой особенности вашего рода расскажет Роланд. – Есть расхотелось совершенно.
Мэнди с отсутствующим видом ковырялась в тарелке. Экономка суетилась вокруг меня, будто я была не то что принцессой, а святой Амелией, спустившейся с небес.
По дороге к дому гер Юхан накинул капюшон мне на голову, развернул лицом к себе и держал одной рукой все время, чтобы не свалилась с лошади. От него пахло морем, он и сам был как море, такой же загадочный и обманчиво спокойный.
На крыльце встречали слуги. При виде хозяина, нежно прижимающего к груди девушку, они растерялись и замолчали – видимо, такое случалось не часто. А есть ли у него жена? Почему я решила, что нет? Он в одно движение спрыгнул с лошади и подхватил меня. Не в первый раз – уже привык ловить вечно падающую меня. На корабле я как-то упала прямо ему на колени. Нас качнуло, я не успела схватиться за поручень, а Юхан сидел рядом.
Даже не покраснела – думаю, я совершенно потеряла это умение за время работы на войне…
– Гер вон Керн, – кланялись домашние.
Я пристроилась за широкой спиной. Мэнди за мной – ее извозчик ушел распорядиться насчет лошадей. Так и стояли, паровозиком, пока хозяин не отошел и не представил нас:
– Фрекен Аманда и Фрекен Меланика, наши гостьи, – перешел он на родной язык.
Я несмело улыбнулась работникам, меня разглядели, и самая крупная из присутствующих дам пробормотала что-то неразборчивое. На колени, к счастью, никто не падал, и слепого обожания на лицах заметно не было.
– Фру Анника покажет ваши комнаты.
Ею оказалась та самая дама. На лице ее пышным цветом расцвела улыбка, она говорила очень быстро, что, в общем-то, было не свойственно неспешным северянам. Из сумбурной речи я уяснила главное: хозяин не женат, и если я или Аманда составим пару адмиралу, слуги будут счастливы. Особенно если это буду я.
Наши костюмы были испачканы, вида мы были жалкого, но матримониальным планам почтенной фру это не мешало.
– Не беспокойтесь, вам не придется ехать во дворец. – Я обрадованно посмотрела на Мэнди. – Роланд приедет сам, как только сможет. – Вилка прошла мимо яйца, и громкий скрип завершил беседу.
Гер Юхан кивнул нам и вышел из-за стола.
Я сделала то, о чем думала все эти дни, – ударилась головой об стол. Фру Анника подбежала ко мне с кувшином льда, и я повторила свое движение.
Если у меня на лбу будет красоваться приличная шишка, визит удастся отложить?
– Не поможет, – сказала Аманда, будто читая мысли.
– Пожалуй, – я потерла лоб. – Как насчет ванной? – Она подпрыгнула от радости.
– Я сейчас же распоряжусь, – заверила нас мадам.
– Не стоит, фру Анника, – остановила я женщину, – справимся.
Открутить кран и включить воду мы в состоянии и без чужой помощи.
Экономка показала нужную дверь. За ней была не просто огромная ванна, а бассейн. Открыли кран и ждали пока она наполнится хотя бы до середины. Аманда, не глядя и не разбирая запаха, бросила в воду шарики, пена запузырилась, стреляя водой. Дождались, переглянулись и, скидывая одежду, бросились туда вдвоем. Фыркали, кидались пеной, уходили под воду и щекотали друг друга за пятки.
– Никогда не думала, что принимать ванну вдвоем так весело, – сообщила подруга, пока я намыливала ей голову, – у тебя есть сестра?
– Нет, – мыло пенилось плохо, и я даже устала, – но у меня была подруга. Мы иногда устраивали что-то подобное. Даже не верится, так давно это было.
– Где она сейчас?
– Она погибла. Ее застрелил любовник. Давид Лерой, сын герцога Сид-Адер.
– Ты поэтому убежала с юга? Ты видела убийство?
– Да.
– Прости, я не хотела тебя расстроить, – обернулась ко мне Аманда.
Волосы ее красным ореолом растеклись вокруг головы.
– Я давно смирилась с потерей. Иногда мне кажется, я приношу близким одни несчастья. Молю святую Амелию, чтобы они обошли тебя стороной. – Она взяла мою руку и прижала к своим губам.
За этим занятием нас и застал Юхан.
Ситуация, что называется, глупее некуда. Я сижу за Амандой, практически обнимая ее сзади, она развернулась ко мне вполоборота и целует ладонь. При этом обе мы абсолютно обнажены.
– Две порочные русалки, – Мэнди захихикала.
Опять не уследила за словами. Нырнула под воду. Все это плод вашего больного воображения, гер адмирал. Когда вынырнула, его уже не было:
– А даже если бы мы и были жрицами однополой любви, какого демона он забыл в нашей ванной?
– Ник, думаю, это его ванна. Фру Анника решила форсировать события. То, что мы пойдем купаться вместе, ей не пришло в голову.
– Тогда мы тем более не виноваты.
– Определенно, – и мы продолжили купание. На этот раз намыливали меня.
Большое, во всю стену, зеркало отразило пунцовую экономку. Процедуры были окончены, я стояла в большом полотенце и размышляла о бренности жизни. Надеть на чистое тело грязный костюм или пробежаться по коридору в таком виде? Склонялась ко второму варианту, хозяина дома нам больше нечем удивить.
– Фрекен, в доме нет женской одежды. Завтра утром доставят все необходимое, а пока вы можете выбрать что-то из этого. – Она поклонилась, при этом избегая смотреть нам в глаза.
Мэнди выбрала синий шелковый халат, он был мужским и, вероятно, коротким, но на ней смотрелся как вечернее платье. Я взяла второй халат, бордовый, длинный – он волочился по полу – и широкий – завернулась дважды.
– Я пойду к себе, заплету косу, – чмокнула меня в щеку Аманда и убежала.
Не хватало только тапочек, не надевать же сапоги? Пока я раздумывала, как позвать фру Аннику и попросить тапки, зашел невозмутимый адмирал.
– Меланика, спускайтесь. Роланд ждет вас внизу.
Как, уже? Я запаниковала, не спросила про эти демоновы тапочки и пошла за Юханом вниз босиком.
Мы спустились, пол был настолько холодный, что мне пришлось позвать ирбиса, чтобы хоть как-то согреться. Да и само его присутствие успокаивало.
Роланд стоял у окна. Знакомый наклон головы, те же волосы, фигура, даже руки он держит так же. Сердце забилось сильнее. Святая Амелия, пусть случится чудо, пусть будет как в сказке – и Элиас окажется спрятанным от всего мира наследником!
Но чуда не произошло. Молодой мужчина, с характерными роду чертами, шел мне навстречу. Он был очень похож на молодого Белами, и все же это был не он. Я привычно взяла себя в руки, теперь мысленно выть от боли и при этом улыбаться во все тридцать два зуба стало для меня почти нормой.
А внутри рушился хрустальный замок надежды, я чувствовала, как эти осколки впиваются в оголенные нервы, прямо под кожей.
– Ваше величество, позвольте представить, фрекен Меланика. – Интересно, почему без фамилии? – Оставляю вас.
Юхан поклонился суверену и ушел. Роланд первый приветственно кивнул.
– Ваше величество. – Я присела в реверансе; с учетом того, что на мне был мужской халат, это выглядело нелепо.
– Очень рад. – Я посчитала дань этикету отданной и выпрямилась.
– Невероятно, – да уж, я вся такая невероятная, – я думал – это глупый розыгрыш, – гер Юхан умеет шутить? Страшно представить.
– То, что мне рассказали, правда? Вы действительно участвовали в войне?
– Я полевой медик, сир, это – моя работа. – Я пожала плечами.
– Как Саомарские власти могли допустить это?!
От такой перемены тона я вздрогнула. Фамильный нрав, что поделать.
– Почему принцесса Нордин лично выносит раненых с поля боя?!
– Да я вроде как не принцесса, – попыталась я оправдаться.
– В таком случае я, верно, не король? – Он поднял бровь.
– Ну, тут уж вам виднее, – буркнула совершенно растерявшаяся я.
– Я не знаю, мне плакать или смеяться, посадить вас в башню под замок или наградить?
– Нет, в башню я точно не хочу. – Наша беседа была похожа на разговор двух сумасшедших. – Согласна на алмаз размером с куриное яйцо. – Помирать, так с музыкой!
– Я готов отдать полмира, лишь бы вы не исчезли как видение, которое так долго ждешь, что оно чудится тебе на каждом углу. – Он подошел ближе и опустился передо мной на колени.
Стою босая, в мужском халате, хорошо после ванны, на лбу все-таки выросла шишка, а передо мной, как перед идолом, склонилось первое лицо огромного королевства.
Северяне совершенно точно не в себе, и король у них такой же.
– О, еще один псих?! – с чувством, громко сказала Аманда.
Не осталось никакой надежды, что он не услышал.
– Не переживай, друг, Ника и тебя благословит на смерть или еще на что-нибудь, на что вы там просите королей благословить? – хлопнула она Роланда по спине.
Плечи мужчины затряслись, я попыталась глазами выразить всю степень идиотизма происходящего, на что она выдала:
– Ник, у тебя тик? – Нас прямо сейчас с позором выгонят из страны, это в лучшем случае.
– Думаю, ваша подруга пытается намекнуть, что вы говорите с королем Такессии. – Он развернулся к Аманде.
– Ой! – Она спрятала руку за спину, пошла красными пятнами и, опустив рыжую головку, встала за мной.
Босые ножки обольстительно выглядывали из-под халата. То, как ярко зажглись глаза Роланда при взгляде на подругу, нельзя было не заметить. И вот это напугало по-настоящему.
Я загородила Аманду и пристально посмотрела на монарха. Она единственное, что заставляет меня жить и бороться, и якорь и спасательный круг. Потерять ее по прихоти дорвавшегося до власти мальчишки, как это было с Софи? Смотреть, как от боли и разочарований из лучистых глаз исчезает наивность и вера в большую любовь? Нет!
Видимо, эти мысли были написаны крупными буквами прямо у меня на лбу – он перестал улыбаться и серьезно сказал:
– Вы устали с дороги. Завтра во дворце для вас будут готовы покои. До встречи на ужине, – Роланд поклонился.
На лице отразилась борьба, глаза его пытались найти Аманду, но он отвернулся и вышел из комнаты.
– Я дура, да? – Огромные голубые глаза были полны слез.
– Иди ко мне, – я обняла ее. – Ты очаровательная дурочка, не путай! – Аманда засмеялась и слегка толкнула меня.
– Как думаешь, забудет?
– Ох, Мэнди, – я тяжело вздохнула, – выходку твою он уже забыл. А вот тебя теперь забудет вряд ли.
– Не-е, – протянула она, – королей мне в поклонниках не надо. И вообще, откуда мне было знать? Где свита, где охрана, корона, наконец, где?
– Завтра за ужином ты сможешь лично сообщить свои претензии.
– А потом лично познакомиться с королевским палачом?
– Как пойдет, – и мы расхохотались.
На войне мы обе поняли: если есть повод смеяться – смейся. Кто знает, когда снова представится такая возможность?
– Не понимаю, почему мы почти не общались в университете?
– Ты бегала то на работу, то от Элиаса, а я все время пыталась поймать ректора.
– Была влюблена?
– Нет, что ты. Мне нравилось веселить этим Жерара, он чувствовал себя таким взрослым, – она отвернулась на миг, – но я рада, что узнала тебя ближе.
– Осталось только признаться тебе в любви и поцеловать, на зависть Роланду.
– Прости, – она патетически вскинула руки, – ты меня не интересуешь.
– Ты разбила мне сердце! – Я демонстративно схватилась за голову и зевнула. – Пошли спать.
Не знаю, кто к кому пришел, но проснулись мы опять вместе.
Отсутствие обуви отсрочило переезд во дворец. Аманда серьезно заболела. Ехать без нее я отказалась, да и Роланд не особенно настаивал. Он приезжал еще два раза, на несколько минут. В первый раз приказал выставить караул и принес нам по букету цветов. Аманде достались пурпурные розы, а мне белые. Насколько я понимала язык цветов, мне признались в дружеском расположении, к подруге Роланд испытывал страсть. Во второй визит кроме цветов он привез с собой лучших лекарей и удвоил охрану.
Мэнди же было так плохо, что она не различила бы святого Франциска и родного брата, что говорить о мужчине, которого видела единожды.
Я изнывала от скуки. Гулять мне разрешили только во дворе. О том, чтобы пойти работать в госпиталь, я боялась даже спросить, памятуя возмущенное лицо Роланда. Мы гостили у Юхана вторую неделю, но его почти не было дома. Только ранним утром да глубокой ночью. Не могу сказать, что меня это огорчало, скорее наоборот. Тяжело было находиться в заточении. Мы были в комфортабельной тюрьме.
– Гер Юхан, если бы я могла изменить цвет глаз, меня бы выпустили из дома? – вспоминала я нашу утреннюю беседу.
– Быть Нордин – честь. Не пристало отпрыску благородной семьи прятать глаза, подобно вору. – Продолжать не стала. Набивать очередную шишку тоже – не поможет.
Когда Аманда встала с постели, я была готова запихать ее в карету, только чтобы уйти из этого дома.
Единственным доступным развлечением были газеты, из них я узнала новость, которую столько ждала. В Сверг прибыли послы Саомара.
Мы приехали во дворец, и король приказал подать обед.
– Об этом не может быть и речи, – сказал Роланд, – вы вернетесь в Саомар, когда я буду полностью уверен в том, что путь безопасен.
Все то время, что мы находились рядом, он не сводил пристального взгляда с Аманды, под таким контролем подруга рисковала остаться голодной. Столовая, в которой мы находились, была небольшой, круглый стол в центре занимал почти все пространство комнаты. По правую руку от меня сидел гер Юхан, слева была Аманда, Роланд и регент – напротив. Симпатичный северянин, стройный и поджарый, сероглазый, без возраста, как и Юхан. Как это ни парадоксально, он был менее властным, чем его сын, хоть и много старше. Эрик, в отличие от Роланда, рассматривал меня, но как-то по-отечески, без толики мужского интереса.
– Послы прибудут вечером во дворец, – заговорил регент, – вы увидитесь на приеме. – Показалось, или он действительно мне сочувствовал?
– Роланд, я вас покину. У меня есть несколько дел в городе, – обратился он к сыну.
– Отец, прошу тебя, не пренебрегай охраной. – Просьба напоминала приказ.
Эрик не ответил, чуть улыбнулся, поклонился и ушел.
– Меланика, вам понравились ваши покои? – спросил молодой король у меня, но при этом взглядом раздевал Аманду.
А ведь она выбрала самое закрытое из огромного количества платьев, что привезли в особняк адмирала.
– Очень, – ответила я.
Покои нам более чем понравились. Большие, но при этом не настолько огромные, чтобы потеряться, и, главное – они были смежными. Еле заметная дверь в стене между комнатами привела нас в неописуемый восторг.
– Замечательно.
Глаза мужчины внимательно следили за тем, как Мэнди подцепила вилкой кусочек мяса и отправила себе в рот. А дальше она уронила голову на грудь и прикрыла лицо руками:
– Нет, это невыносимо… – Голубые глаза посмотрели прямо на Роланда. – Сир, дайте же мне поесть!
Юхан уронил вилку. У меня резко случился приступ кашля.
– Понимаю, война, болезнь, мы не успели позавтракать, но куда пропало твое вечное кокетство? Ты не могла выразиться помягче?! – спросила я подругу, когда мы остались одни.
Мужчины довольно быстро покинули нас после того, как королю откровенно указали на дверь в собственном дворце.
– Я не знаю, что на меня нашло, – она осознала, что сделала, и отставила полную тарелку, – я не могу адекватно мыслить в его присутствии.
– Прошу тебя, не влюбляйся в короля, – я почти заплакала, – это не принесет ничего, кроме боли…
– Постараюсь, но, по-моему, уже поздно.
Я заставила ее доесть. Прием будет вечером, удастся ли поесть до него – неизвестно. Взяла несколько булочек и пару груш на всякий случай и попросила слугу сопроводить в наши покои.
Через несколько часов я увижу его – стало жарко и холодно одновременно. Как мне вести себя? Мне не было стыдно за то, что произошло между нами, но в то же время я понимала: этого больше не повторится.
Нет оправдания этой связи… Оба сделаем вид, что ничего не было? Будем лучшими друзьями?
От одного воспоминая о его руках по телу – стая мурашек и ноги отказываются держать, кого я пытаюсь обмануть?
– Все будет хорошо, – Аманда сжала мою руку.
Я не заметила, что остановилась посреди коридора. Лакей терпеливо ждал в стороне.
Из окна открывался вид на море. Чайки летали над пристанью, огромный флот вскоре уйдет в Саомар, зима обещает быть суровой – море замерзнет, и Такессия на некоторое время будет в безопасности. Долматцы же нападут на соседей. Мы почти три недели не видели войны, но от этого она не остановилась. Люди по-прежнему гибли сотнями и тысячами, на суше и на море.
То, как моряки сбитого корабля кричали имя «Нордин», пока шли под воду, я не забуду никогда.
Никто не спасся – всех утянул водоворот…
Когда карета доставила нас во дворец, мы несколько минут стояли у входа, вблизи резиденция оказалась еще красивее. Настоящий замок, белый, как и королевский дом Дане; широкий подъезд и тяжелая дверь на подъемных механизмах. По бокам две дозорные башни – это здание, в отличие от остального комплекса, было красным – здесь находились гвардейцы короля. Во внутреннем дворе был вход в основной корпус, сбоку пристройка для обслуги и конюшни. Треугольные зеленые крыши и такие же башенки, я насчитала шесть штук. Нас поселили на самом верху.
Принцесса должна томиться в башне, все как положено.
Мои комнаты были великолепны. В спальне огромная кровать с балдахином и комод. Вторая комната служила кабинетом, а в третьей был гардероб.
– Я буду спать справа, – заявила Аманда.
Слово у нее не разошлось с делом, она прилегла отдохнуть: все еще была слаба после болезни, а я исследовала новое место жительства.
– Скажем, что нам не нужны вторые покои?
– Нас и так обсуждает весь дворец, – ответила я, – не надо давать новый повод для сплетен.
– Дочка каменщика и медицинской сестры живет в королевском дворце. Видела бы меня мама…
– Ты помнишь родителей?
Аманда и Жерар были сиротами, их вырастили дядя и тетя. Дядя был часовщиком, а тетя врачом, по ее стезе и решили пойти племянники.
– Почти нет, какие-то обрывки. Белый халат, запах лекарств, нежные руки. Папу не помню совсем, он погиб, когда я была малышкой. Мама умерла от тифа – заразилась в госпитале, – много лет страшная болезнь уносила жизни людей, лекарство изобрели не так давно.
Я легла рядом с ней. Говорили ни о чем, вспоминали детство, болтали ногами, а потом задремали.
Проснулись оттого, что дворец стоял на ушах. Топот в коридоре был такой, что и глухой бы проснулся.
– Пойду узнаю, что стряслось, – Аманда кивнула.
Лакеи бежали куда-то вниз, на мои вопросы никто толком не ответил, и я пошла за всеми. Несколько человек в военных мундирах показались мне достаточно осведомленными, чтобы сообщить, в чем дело.
– Добрый день, – начала я.
На меня совершенно не реагировали.
– Почтенные господа, – моим голосом можно было бы резать стены, – с каких пор в Такессии игнорируют вопросы Нордин?
Заметили, склонились в поклоне. Чувствовала себя нашкодившей школьницей, но продолжила с тем же высокомерным видом:
– В чем дело?
– Ваше высочество, на подъезде к дворцу на регента было совершено покушение. Эрик Берглунд скончался на месте, выстрел в голову, – сообщил мне один из мужчин.
О какой безопасности говорил Роланд?
Он не смог уберечь собственного отца…
