22

– Вообще-то, – сказала я, – у меня другие планы на вечер.

Рэй вздохнул.

– Тони велел мне тебя привезти, – объяснил он. – То есть сначала он хотел послать за тобой других ребят, но я вызвался вместо них. По-моему, так лучше.

– Что ему от меня надо? – хрипло спросила я.

– Он сам тебе скажет.

– А если я откажусь ехать?

– Я не стану настаивать, но тогда за тобой приедут другие ребята, а это уже плохо. Мало ли что им взбредет в голову.

– Ладно, – решилась я, – я поеду. Но только если ты пообещаешь мне, что сегодня же я вернусь домой живой и здоровой. Только при этом условии.

– Слушай, – буркнул Рэй, – о чем мы вообще говорим… Ладно. Я обещаю, что доставлю тебя домой сегодня же и не дам тебя в обиду. Ты довольна?

– Да, – кивнула я, – вполне.

Ах, город ангелов, город ангелов… Люди снимают кино, над кинотеатрами сверкают имена звезд, а меня юный гангстер ведет под конвоем к другому гангстеру, и это все, чего я добилась в жизни.

Рэй привез меня в подпольный кабак возле бульвара Робертсона – тот самый, где в одной из задних комнат я не так давно застукала Тони с танцовщицей. Легко понять, что воспоминание об этом ничуть не улучшило моего настроения.

В обставленной разномастной, но дорогой мебелью комнате, которую условно можно назвать кабинетом управляющего, Тони разговаривал с Лео, Полом и еще какими-то типами с квадратными плечами и грубыми голосами. Если бы их наняла для сбора пожертвований благотворительная организация, можно не сомневаться, что сборы бы зашкаливали, потому что перепуганные граждане даже без особых уговоров поторопились бы отдать все, что имеют.

– Рад, что ты теперь занимаешься перевозками, – пророкотал один из типов, обращаясь к Тони. – Ей-богу, я ничего не имею против твоего брата, но яйца у него мелковаты, чтобы быть главным…

– Га, га! – заржали окружающие.

– Ладно, на сегодня все, – сказал Тони, хлопнув ладонями по столу. – Винс на меня обиделся, но это не мое решение, а Анджело. Уверен, он поймет.

– Так или иначе, против тебя Винс не пойдет, – сказал Пол.

– Этого еще не хватало! – воскликнул Тони.

Перебрасываясь крепкими словечками, гангстеры по одному стали протискиваться в коридор. (Дверной проем нарочно оставили узким, чтобы в случае чего снаружи сюда было сложнее прорваться.) Теперь в кабинете остались только Тони, Рэй, Лео, Пол и я.

– Привет, – отрывисто бросил Тони, словно только что меня увидел. – Садись. Что будешь пить?

– Я не пью, – сказала я и села, выбрав стул подальше от массивного бюро, за которым стоял Тони. – Говори, что хотел.

Лео в углу беспокойно шевельнулся и послал мне предостерегающий взгляд.

– Можете идти, – сказал Тони, обращаясь к своим родичам. – А мы тут с Тианой поговорим.

Рэй сел на кожаный диван возле стены и закинул ногу на ногу. Лео и Пол двинулись к выходу.

– Тебя это тоже касается, – бросил Тони, обращаясь к кузену.

– Я обещал, что доставлю ее сегодня обратно в целости и сохранности, – ответил Рэй спокойно. – Так что я никуда не уйду.

Пол занервничал. Он явно не знал, что делать, столкнувшись с таким демонстративным неповиновением вожаку.

– Ладно, Рэй, кончай, – примирительно сказал Пол. – Не убьет же он ее, в самом деле…

– Откуда мне знать?

Услышав этот ровный, лишенный модуляций голос, я невольно пожалела, что отказалась выпить.

– Предлагаю всем успокоиться, – вмешался Лео. – Мы только зря пугаем Тиану. По-моему, она уже жалеет о том дне, когда с нами познакомилась.

В точку, неудавшийся художник. Абсолютно в точку.

– Ты была у врача? – спросил Тони без всяких предисловий.

– Была.

Тони побагровел.

– Зачем?

– Затем.

– Почему ты мне ничего не сказала? А?

– Я хотела. Но когда увидела тебя на той девице… Конни, кажется? – В общем, я поняла, что у нас ничего не выйдет.

– Это была мимолетная прихоть! Черт…

– Ты же сказал, что у тебя были и другие. – Мне не было больно, мне больше не было страшно, мне было просто скучно. – Что ты разозлился, когда я поцеловала Рэя и сказала тебе какую-то ерунду, которую ты принял близко к сердцу, а так я ничего для тебя не значу. И еще ты сказал, что мне было все равно, с кем быть: с Джонни или с тобой. Тут ты ошибаешься. Ты и мизинца его не стоишь. Если бы он остался жив, я бы даже не посмотрела в твою сторону.

Глаза Тони потемнели. Он стиснул челюсти.

– Я никогда не говорил, что ты ничего для меня не значишь.

М-да. Неужели Сэди была права и я могу при желании вить из него веревки? По правде говоря, меня бы куда больше устроило, если бы он просто забыл о моем существовании и оставил меня в покое.

– Мне надо выпить, – объявил Пол, хотя его никто не спрашивал. Он достал бутылку и налил себе виски, потом предложил его остальным. Лео жестом показал, что ему ничего не надо. Рэй даже не поглядел в сторону Пола, словно его здесь не было.

– Тони, тебе налить?

– Слушай, шел бы ты отсюда, а? – неожиданно разозлился Тони. – И бутылку с собой забирай! А ты, Лео, иди в зал и проследи за порядком!

– Можно было просто попросить, а не орать, – сухо сказал Лео. – Идем, Пол.

Они скрылись за дверью. Тони мрачно покосился на Рэя, но тот, судя по всему, и не думал уходить.

– Слушай, у нас все скверно получилось, – выдохнул Тони, подходя ко мне. – Я хочу начать все сначала.

– А я нет.

– Ты так говоришь, потому что злишься на меня. – Тони обеими руками взъерошил волосы и примирительно улыбнулся. – Слушай, давай поженимся, а? Заживем семьей, как все…

– И ты меня будешь бить? Мне не нужна такая семья.

– Ты меня тоже ударила, между прочим.

– Ты это заслужил. А я – нет.

– Он тебя ударил? – спросил Рэй неприятным голосом.

– Не лезь в разговор, – осадил его Тони и снова обратился ко мне. – Пойми, я жалею, что так получилось. Мы оба погорячились… Какое кольцо ты хочешь на свадьбу?

Он попытался взять меня за руку, а я даже не отняла ее, потому что перед моим внутренним взором возникла мать – с небрежно заколотыми русыми волосами (такие небрежные прически были ей больше к лицу, чем старания любых парикмахеров), в синей кофточке и с золотым медальоном на шее, с которым она никогда не расставалась. Что же она говорила, обращаясь не ко мне, а к кому-то из знакомых, которые зашли ее проведать? Крым, да; точно, это было уже в Крыму, незадолго до того, как мы оставили Россию навсегда. «Женщина может спутаться с грязью, но связывать свою жизнь с грязью она не станет» – о какой-то знакомой актрисе, которая водилась то ли с бандитом, то ли с мародером, точно не помню.

Почему же теперь мне пришли на память ее слова?

– И что, будем жить вместе? – поинтересовалась я.

– Да, а что?

– Как Винс и Лучия? Или, может быть, еще хуже?

– Ты что-то имеешь против моего брата? – проворчал Тони.

– Ну я же знаю, как он живет с женой. Любовь закончилась быстро, бедная Лучия после родов растолстела, она требует внимания, а он на нее смотреть не хочет. А вокруг столько шлюх, готовых его утешить – только выбирай.

– При чем тут Винс? – спросил Тони напряженным голосом.

– А что, у нас будет иначе?

Тони ответил не сразу и невпопад.

– Интересно, сколько еще ты заставишь меня расплачиваться за то, что я не Джонни?

– При чем тут Джонни?

– При том. – Он отпустил мою руку и вернулся к столу. – Ты никогда не обращала на меня внимания, пока он был жив. Я даже с Сэди замутил, чтобы тебя разозлить. Но тебе было все равно.

О, уже и бедная Сэди оказалась мелкой разменной монетой. Как мило.

– Ничего, – добавил Тони, скривившись, и снял трубку телефона. – Тео, тащи ее сюда. Да, ко мне в кабинет. – Он швырнул трубку на рычаг.

– Что ты задумал? – спросила я, ощутив укол беспокойства.

– Я всегда добиваюсь того, чего хочу, и тебя я тоже добился. Мы были вместе, и все было хорошо. Проблемы начались, когда ты увидела меня с Конни, верно? Ну так мы их решим. Конни ничего для меня не значит, и сейчас я тебе это докажу.

Дверь распахнулась, и незнакомый мне громила за волосы втащил в кабинет танцовщицу, которая визжала и пыталась разжать его пальцы. Ее ноги волочились по полу, одна туфля потерялась, чулки порвались, коротенькое бледно-голубое платье с многочисленными блестящими элементами едва прикрывало бедра. По лицу Конни текли слезы, в глазах застыл ужас. Я оторопела, а Тони обошел стол, приблизился к ней, достал пистолет и приставил к ее голове.

– Если я ее убью, ты поверишь, что она ничего для меня не значила? Ты поверишь мне?

– Тони, ты что, спятил? – закричала я, вскакивая с места. – Прекрати!

– Если ее надо убить, чтобы ты наконец успокоилась, я ее убью! – заорал он. На его лбу вздулись жилы, глаза метали молнии.

– Пожалуйста, н-не над-до! – взвыла Конни. Она стояла коленями на ковре, и громила по-прежнему цепко держал ее за волосы. – Умоляю вас, н-нет! П-пожалейте меня…

Кто-то говорил, что в детстве Конни сильно заикалась, но с годами сумела перебороть свой дефект речи. И вот теперь он вернулся. Слышать ее, видеть ее искаженное ужасом лицо было невыносимо, и я не выдержала.

– Тони, хватит, довольно! Оставь ее, она ни в чем не виновата…

– Ах вот, значит, как? Она уже ни в чем не виновата?

– Хорошо, виновата, но отсюда не следует, что ее надо убивать!

– Почему? Из-за этой шлюхи ты убила нашего ребенка! Ты… ты…

Тони находился в таком бешенстве, что был готов наставить пистолет и на меня, но тут Рэй скользнул с дивана и мягким кошачьим движением встал между нами.

– Даже не вздумай ей угрожать, – промолвил он негромко, держа руку в кармане, где обычно носил огнестрельное оружие.

– Отойди, Шрам!

Громила решил, что пора вмешаться.

– Тони, если надо свернуть Конни шею, то я это сделаю. Ручаюсь, ее никогда не найдут. О чем сыр-бор-то?

Конни зарыдала, умоляя не убивать ее; но Тони и Рэй, которые стояли друг против друга и сжигали друг друга взглядами, похоже, почти забыли о ее присутствии.

– Защитничек, – процедил Тони сквозь зубы, убирая пистолет. После чего обошел Рэя и, неожиданно выхватив нож, двумя стремительными взмахами прочертил на щеках Конни две косые полосы. – Больше на тебя ни один мужик не польстится.

Танцовщица с криком схватилась за лицо. Сквозь ее пальцы лилась кровь. Я стояла, вцепившись в свою сумочку, и мечтала только об одном – как можно скорее проснуться и узнать, что все было кошмаром. Но кошмар был реальностью, и он никак не желал кончаться.

– Убери ее отсюда, – скомандовал Тони, обращаясь к громиле. Тот схватил Конни за руку, заставил ее подняться на ноги и вывел за дверь.

– Она же пойдет в полицию, – пробормотала я, до сих пор не веря, что только что на моих глазах так просто и буднично изуродовали человека и чуть не убили его.

– Не пойдет. Она знает, что я убью ее, если она это сделает.

– Рэй, можно мне что-нибудь выпить? – беспомощно попросила я. – У меня что-то… мысли путаются.

Тони, вернувшись за свой стол, наблюдал, как Рэй наливает мне бренди.

– Так, для справки, – уронил Тони. – Ты с ней спал? – Кивком головы он указал на меня. – Если скажешь, что да, тебе ничего за это не будет. Слово Тони Серано.

Я затрепетала. Но Рэй даже глазом не моргнул.

– Конечно, не будет, – усмехнулся он. – Я-то могу за себя постоять. И не только за себя.

– Значит, нет, – хмыкнул Тони, вмиг становясь неприятно развязным. – Небось завидуешь мне, а, Шрам? Везде я тебя обхожу.

– Ты бы ей лучше о сестре Анджело рассказал, – посоветовал Рэй, подойдя ко мне и подавая мне холодный – от лежащих в нем кубиков льда – бокал. – Она ведь замуж за тебя хочет. Болтаешь о свадьбе, о кольцах, а сам несвободен.

По тому, как помрачнело лицо Тони, я поняла, что Рэй попал в точку.

– Я никому ничего не обещал, – с раздражением ответил Тони.

– Ты это Анджело скажи, когда он тебя спросит, как ты посмел его сестру поиметь на заднем сиденье, – усмехнулся Рэй.

– Ах ты…

Рука Тони, лежащая на столе, сжалась в кулак.

– Что за сестра Анджело? – спросила я.

– Моника. Двадцать пять лет и уже вдова. После смерти мужа обещала уйти в монастырь, да что-то передумала.

– А ее муж…

– Нет, он к нашим делам отношения не имел. Он погиб при взрыве на химическом заводе, – объяснил Рэй.

– Ну что ж, – сказала я, стараясь говорить как можно более небрежно, – прекрасная партия, Тони. Станешь правой рукой Анджело Торре…

– Я же сказал: я не собираюсь на ней жениться.

Но по блеску его глаз я поняла, что он думал о том же, о чем и я.

– Тебе двадцать два, ей двадцать пять. Не такая уж большая разница. Католичка, из хорошей семьи – Роза точно не будет против.

– Вы что, сговорились, мать вашу? – возмутился Тони. – Я же сказал: я не собираюсь на ней жениться!

Я посмотрела на часы и поставила бокал на край стола.

– Уже поздно, а Рэй обещал доставить меня домой. Пошли, Рэй.

– Мы не окончили наш разговор, – хмуро бросил Тони. Но мы оба знали, что слова Рэя лишили кузена большей части его козырей. Конечно, он мог попробовать удержать меня силой; но у Рэя был ствол, и он всегда стрелял лучше.

– Все и так ясно, – сказала я. – Женись на Монике, и у тебя всегда будет поддержка ее брата. Разумеется, пока де Марко его не пришьет.

В коридоре нам встретились двое бандитов, и Рэй заговорил с ними по-итальянски. Я прислонилась к стене: от всего, что я видела этим вечером, меня мутило.

– Ты в порядке? – спросил Рэй, подходя ко мне.

– Все нормально, – сказала я, выдавливая из себя улыбку. – Отвези меня домой, как обещал.

Рэй довез меня до дома, но едва я вышла из машины, меня стошнило. Было уже больше десяти, и когда я стала искать в сумочке ключ от подъезда, я уронила ее. Рэй, который не вернулся в машину, видя мое состояние, подобрал сумочку и открыл дверь, после чего проводил меня до лифта. В лифте я почувствовала, что меня снова начинает тошнить, и едва открыв дверь квартиры, бросилась в ванную.

– Это не может быть от бренди, – сказал Рэй сконфуженно, стоя на пороге ванной. – Я сам его сегодня пил.

– Бренди тут ни при чем, – пробормотала я. – Все из-за нервов.

– Нервы? – поднял он брови, из-за чего шрам на его лбу дернулся. – Я же пообещал, что не дам тебя в обиду, ты что, забыла?

Но мне было так плохо, что я не чувствовала никакого желания объясняться. Рэй подал мне полотенце, и я вытерла рот, после чего попыталась выйти из ванной, но обнаружила, что могу только ползти вдоль стены. Рэй поддержал меня и довел до кровати, куда я рухнула, даже не сняв туфель. Игрушки, которые он в свое время получил в разных тирах в качестве призов за стрельбу и отдал мне, были разбросаны по всей комнате, и Рэй улыбнулся, заметив их.

– Значит, ты их не выбросила?

– Зачем мне их выбрасывать? – удивилась я.

– Ну, мало ли зачем. – Он пристально посмотрел на меня. – Может, вызвать врача?

– Нет. Воды.

Рэй принес с кухни стакан воды, но, едва увидев ее, я поняла, что, если проглочу что-нибудь, меня немедленно начнет тошнить снова.

– Оставь воду на столе, – попросила я. – Когда будешь уходить, просто закрой дверь. Там замок автоматический.

– Свет оставить?

– Нет, выключи.

Рэй поставил стакан на тумбочку и вышел, а я уткнулась щекой в подушку и закрыла глаза.

Проснувшись среди ночи, я удивилась, что лежу на кровати в одежде, но через минуту все вспомнила. Повернув голову, я увидела, что Рэй сидит в кресле и спит. Он никуда не ушел. В следующее мгновение он шевельнулся, и я увидела, как блестят в полумраке его глаза. Мы молчали. На улице протарахтела машина, где-то далеко пару раз провыла полицейская сирена и стихла.

– В кресле спать неудобно, – сказала я наконец. – Иди сюда.