Заключение

На очерк истории гомеопатии и обзор различных попыток испытать ее эффективность ушло больше десяти тысяч слов, однако вывод весьма лаконичен: сотни проведенных исследований так и не дали никаких значительных и убедительных свидетельств, подтверждающих пользу от применения этого метода для лечения каких бы то ни было недугов. Напротив, вполне можно сказать, что накопилось огромное количество данных, показывающих, что гомеопатические средства попросту не работают. Не такой уж неожиданный вывод, если вспомнить, что в них, как правило, не содержится ни одной молекулы действующего вещества.

Это поднимает интересный вопрос: если нет никаких доказательств, что гомеопатия помогает, и никаких оснований считать, что она должна помогать, почему за последние двадцать лет она превратилась в многомиллиардную глобальную индустрию? Почему так много людей верят, что гомеопатия лечит, если все данные, вообще говоря, свидетельствуют об обратном?

Беда отчасти в том, что широкая общественность не осведомлена о множестве исследований, подрывающих основы гомеопатии. Первая статья Линде, опубликованная в 1997 году, безосновательно оптимистичная, расхваливается на множестве веб-сайтов сторонников гомеопатии, зато вторая, 1999 года, о повторном анализе тех же самых данных, давшем не столь радужные результаты, упоминается гораздо реже. Подобным же образом о статье Шан 2005 года, еще более важной, но и с более пессимистичными выводами, зачастую и вовсе умалчивают.

Что еще хуже, людей вводят в заблуждение сообщения СМИ, в которых о гомеопатии говорится с неоправданным сочувствием. Пример журналистской сенсации, связанной с гомеопатией, – исследование Бристольской гомеопатической больницы, отчет о котором был опубликован в 2005 году. Врачи наблюдали 6500 больных на протяжении шести лет и отметили, что 70 % страдавших хроническими заболеваниями сообщали о положительной динамике после гомеопатического лечения. С точки зрения читающей публики это потрясающий положительный результат. Однако в этом исследовании не было контрольной группы, а значит, невозможно было определить, стало бы этим больным лучше без гомеопатического лечения. Они могли почувствовать себя здоровее (или по крайней мере так сказать) по самым разным причинам: благодаря естественным процессам исцеления, эффекту плацебо, любым другим методам лечения, к которым прибегали помимо гомеопатии, и из-за нежелания огорчать того, кто их опрашивал. Автор научно-популярных книг Тимандра Харкнес в числе множества критиков пыталась объяснить, почему бристольское исследование абсолютно бессмысленно: “Это все равно что выдвинуть теорию, будто дети растут, если кормить их исключительно сыром. Вы кормите своих детей сыром, через год измеряете их рост и говорите: ‘Ну вот, они выросли – значит, от сыра дети растут!’”

Мы советуем не обращать внимания на периодические сенсации в СМИ, а полагаться на наш вывод, поскольку он основан на изучении всех имеющихся надежных данных, которые показывают, что лечебное воздействие гомеопатии сводится к эффекту плацебо. Поэтому мы настоятельно рекомендуем не использовать гомеопатические средства, если, конечно, вам нужно настоящее лечение, а не воображаемое.

Прежде чем переходить к следующей главе, важно еще раз повторить, что мы сделали выводы относительно гомеопатии на основании честной всесторонней научной оценки имеющихся данных. У нас нет никаких причин относиться к этому методу с пристрастием, и мы были готовы к любому исходу, когда изучали все доводы за и против. Более того, у одного из нас имеется значительный опыт взаимодействия с гомеопатией, в том числе практический. Окончив классическую медицинскую школу, профессор Эрнст изучал гомеопатию, а затем практиковал ее в мюнхенской гомеопатической больнице, где лечил стационарных больных с самыми разными заболеваниями. Насколько он помнит, больным становилось лучше, однако в то время трудно было определить, в чем причина – в гомеопатии ли, эффекте плацебо, врачебных диетических рекомендациях, естественных восстановительных способностях организма или в чем-то еще.

Эрнст продолжал практиковать гомеопатию (и лечиться ее средствами) на протяжении многих лет, веря в ее возможности. Если бы гомеопатия смогла доказать свою действенность, и он сам, и его коллеги пришли бы в восторг, поскольку это сулило бы больным свежую надежду и открывало новые направления исследований в медицине, биологии, химии и даже физике. К сожалению, когда Эрнст взглянул на происходящее со стороны и начал изучать результаты исследований эффективности этого метода, он все больше и больше разочаровывался.

Важнейшее исследование, которое помогло Эрнсту изменить свои представления о гомеопатии, провел немецкий фармаколог профессор Хопф в 1991 году. Он повторил эксперимент Ганемана со средством Cinchona – хинином. Согласно отцу гомеопатии, если здоровому добровольцу давать лекарство, исцеляющее от малярии, у него возникнут симптомы этой болезни. Используя в качестве подопытных кроликов собственных студентов, профессор сравнил хинин с плацебо и не обнаружил между ними абсолютно никакой разницы. Таким образом, результаты Ганемана, которые легли в основу базового принципа гомеопатии, были попросту неверными. Подобные испытания ясно показали Эрнсту, что гомеопатические препараты – не более чем изысканное плацебо.

Впрочем, многие читатели наверняка думают, что в плацебо нет ничего дурного. Вероятно, вы полагаете, что, если плацебо помогает больным, это уже оправдывает применение гомеопатии. Некоторые обычные врачи поддерживают эту точку зрения, в то время как многие другие резко возражают против такого подхода, считая, что есть веские причины, по которым эффект плацебо не может оправдать применение гомеопатии в здравоохранении. Например, плацебо-лекарства не всегда благотворны, а иногда и вредны для здоровья больного. Даже гомеопатические средства, в которых нет действующего вещества, могут быть опасны. Мы обсудим проблему безопасности гомеопатии и других методов нетрадиционной медицины в конце следующей главы.

А пока в завершение этой главы кратко остановимся на другом отрицательном аспекте применения методов, сводящихся к эффекту плацебо, вроде гомеопатии – на их стоимости. Этот вопрос поднял профессор Дэвид Кохун, выступивший в 2006 году с критикой продаж гомеопатической аптечки первой помощи:

Все “лекарства” из этой аптечки – в разведении 3 °C. Поэтому в них нет ни следа указанного на этикетке вещества. Вы платите 38 фунтов 95 пенсов за кучку сахарных шариков. Чтобы получить хотя бы одну молекулу действующего вещества, вам пришлось бы проглотить шар диаметром, равным расстоянию от Земли до Солнца. А его так просто не проглотишь.

Если человек готов выложить такие деньги за аптечку первой помощи, определенно лучше потратить их на настоящие лекарства, которые приносят реальную пользу, а не спускать на шарлатанские снадобья вроде гомеопатических, дающие только эффект плацебо. Пожалуй, самый вопиющий пример гомеопатического препарата, продающегося по грабительской цене, – средство под названием “Оциллококцинум”. Приведем отрывок из статьи, напечатанной в журнале U. S. News and World Report в 1996 году, – здесь прекрасно показано, на каких нелепых предпосылках и жажде наживы основана гомеопатическая индустрия:

Где-то во Франции, под Лионом, в один из дней этого года сотрудники французской фармацевтической компании Boiron зарежут одну-единственную уточку и извлекут у нее сердце и печень – не для того, чтобы умилостивить богов, а чтобы лечить грипп. Из ее органов изготовят лекарство от гриппа “Оциллококцинум”, которое поступит в безрецептурную продажу по всему миру. В денежном эквиваленте эта одинокая французская утка вправе считаться самым ценным животным на планете, поскольку вытяжка из ее сердца и печени – единственное “действующее вещество” в средстве от гриппа, продажи которого, вероятно, превысят 20 миллионов долларов (в отношении окупаемости капиталовложений в утиные субпродукты это без труда побивает фуа-гра). Как компания Boiron может заявлять, что одна утка вылечит такое большое количество больных? Так ведь дело в том, что “Оциллококцинум” – гомеопатическое средство, а значит, действующее вещество в нем так сильно разведено, что в конечном препарате практически отсутствует.

Более того, на упаковке смело заявлено, что один грамм лекарства содержит 0,85 грамма сахарозы (нашего обычного сахара) и 0,15 грамма лактозы (так называемого молочного сахара). Получается, производители “Оциллококцинума” сами признаются, что лекарство представляет собой стопроцентный сахар.

Как препарат, в котором нет действующего вещества, выделенного из одной-единственной уточки, может приносить 20 миллионов долларов прибыли? Что это, если не медицинское мошенничество наивысшей пробы?