Гомеопатия под следствием

Многих гомеопатов ничуть не смущало отсутствие конкретных научных данных в поддержку их лекарств, поскольку они могли привести массу примеров, якобы демонстрирующих действенность их метода. Например, в книге “Руководство по гомеопатии для полных идиотов” (The complete idiot’s guide to homeopathy) Дэвид Солларс приводит рассказ одной женщины, которая лечила своего сына Кэйлина. Мальчик обжег руку на барбекю, однако, по счастливой случайности, присутствовавшие при этом гости как раз недавно приобрели гомеопатическую аптечку.

Я попросила их поскорее принести ее, а сама приложила к его руке свой бокал, наполненный льдом, чтобы немного облегчить боль. Через пару минут аптечку принесли, я выбрала Cantharis и дала Кэйлину дозу. Минуты через две-три боль прекратилась, а в следующие пятнадцать минут мы все наблюдали, как постепенно проходит покраснение. Я давала лекарство еще несколько раз, как только Кэйлин жаловался, что боль возвращается. Назавтра от ожога остался лишь едва заметный след, а еще через два дня и тот прошел. Все мы удивлялись, что не было даже пузырей.

Казалось бы, пример очень красноречивый, однако Джей Шелтон, автор книги “Гомеопатия: как она на самом деле работает” (Homeopathy: how it really works), подверг его подробному критическому разбору. Он ставит четыре вопроса, заставляющие усомниться в значимости этого случая и ему подобных. Во-первых, похоже, что речь идет о классическом ожоге первой степени, самой легкой, при котором поражается лишь поверхностный слой кожи, поэтому стоит ли удивляться, что не было пузырей? Во-вторых, в чем тут заслуга гомеопатии? Судя по всему, ожог прошел благодаря естественным восстановительным процессам организма. В-третьих, не может ли быть такого, что главную роль в исцелении сыграл стакан со льдом? И наконец, если гомеопатия и правда помогла ребенку, не сводится ли ее действие к эффекту плацебо? В предыдущей главе мы видели, каким он бывает мощным: благодаря ему даже бесполезное лечение может казаться весьма эффективным, достаточно лишь, чтобы пациент в него верил.

Как правило, подобные случаи ученые списывают на человеческий фактор и полагают, что все отчасти или полностью объясняется эффектом плацебо. Однако гомеопаты тогда приводят случаи излечения животных, поскольку считают, что на них эффект плацебо не действует. И правда, многие фермеры и владельцы домашних животных уверены, что гомеопатические средства помогают их питомцам. Правда и то, что сами несчастные существа понятия не имеют, как должна действовать таблетка. Тем не менее все подобные случаи не выдерживают сколько-нибудь строгой критики.

Конечно, животное не знает, какое получает лечение и как должно на него реагировать, зато тот, кто за ним наблюдает, без сомнения, прекрасно обо всем осведомлен. Другими словами, животное-то “слепо” по отношению к происходящему, а вот тот, кто описывает события, – нет, и потому его свидетельства недостоверны. Скажем, встревоженный владелец кота или собаки, верящий в гомеопатию, будет высматривать любые признаки улучшения, поскольку полон надежд и ожиданий, но зато не обратит внимания на ухудшение других симптомов. Даже если состояние животного и в самом деле улучшилось, причем не из-за эффекта плацебо, это может объясняться самыми разными факторами помимо воздействия гомеопатии, например тем, что обеспокоенный хозяин заботливее ухаживает за больным питомцем, уделяя тому больше внимания.

Таким образом, общепринятая медицина не считает рассказы об исцелении ни людей, ни животных надежным свидетельством в пользу гомеопатии или любого другого метода лечения. Описания случаев, сколько бы их ни было, не заменят научных данных: как говорят ученые, “множественное число слова ‘случай’ – не ‘данные’”.

Ученые-медики делают особый упор на данные, поскольку лучший способ оценить влияние того или иного метода лечения – проанализировать результаты строгих научных исследований, в особенности клинических испытаний. Вспомним: в первой главе мы познакомились с поразительной способностью рандомизированных клинических испытаний определять, какие методы лечения эффективны, а какие нет, а затем во второй главе, опираясь на эту прочную основу, продемонстрировали, как можно применить подобный подход для проверки заявлений иглотерапевтов. Что же будет, если подвергнуть гомеопатию такой строгой научной оценке?

В принципе, организовать испытания гомеопатии гораздо проще, чем акупунктуры, поскольку очевидно, как учитывать эффект плацебо. Нужно разделить больных случайным образом на две группы – терапевтическую, которую будут лечить гомеопатией, и контрольную, которой будут давать плацебо. Сообщать пациентам, кто в какую группу попал, безусловно, не следует. Больные из обеих групп побывают на приеме у гомеопата, где он отнесется к ним со всем сочувствием и вниманием, однако также будет “слеп”, не представляя, кто к какой группе относится. Затем исследователи изготовят две партии гомеопатических пилюль, на вид совершенно одинаковых, однако на одну партию накапают гомеопатический раствор, а другая останется необработанной. Терапевтическая группа будет получать гомеопатическое лекарство, а контрольная – просто сахарные шарики. Благодаря эффекту плацебо, скорее всего, некоторое улучшение будет наблюдаться у больных из обеих групп. Но вот в чем вопрос: будет ли оно значительнее в терапевтической группе, чем в контрольной? Если ответ окажется утвердительным, значит, гомеопатия и вправду лечит, если отрицательным (то есть если в обеих группах реакция на прием пилюль будет приблизительно одинаковой) – ее ждет разоблачение, ведь это будет означать, что ее воздействие на состояние здоровья сводится лишь к эффекту плацебо.

Прежде чем обсуждать испытания гомеопатии применительно к людям, интересно отметить, что проводилось некоторое количество рандомизированных плацебо-контролируемых исследований, посвященных воздействию гомеопатии на животных. Общий вывод состоит в том, что им этот метод не помогает. Например, в 2003 году Шведский национальный ветеринарный институт провел двойное слепое испытание гомеопатического средства Podophyllum в качестве лекарства от диареи у телят и не выявил никаких данных в пользу его действенности. А совсем недавно исследовательская группа из Кембриджского университета провела двойное слепое испытание, чтобы сравнить действие гомеопатических препаратов и плацебо при лечении мастита у двухсот пятидесяти коров. Степень воспаления молочной железы у этого животного легко оценить объективно: для этого нужно просто подсчитать количество белых кровяных телец в молоке. Вывод также гласил, что гомеопатические средства не эффективнее плацебо.

Когда ученые стали искать свидетельства целительного воздействия гомеопатии на людей, картина оказалась более сложной. Хорошая новость заключалась в том, что к середине 1990-х годов накопилось свыше ста опубликованных статей, рассказывающих о результатах исследований, в которых определяли терапевтическую ценность гомеопатии. Плохо было другое: почти все эти испытания проводились некорректно, зачастую с неадекватной рандомизацией, без подобающей контрольной группы или с недостаточным количеством больных. Ни одно из них не могло дать окончательный ответ, помогает ли гомеопатия пациентам помимо того, что запускает эффект плацебо.

Поскольку кроме некачественных исследований и маловразумительных историй опираться было не на что, диспут об эффективности гомеопатии зашел в тупик. Затем, в 1997 году, одна международная исследовательская группа сделала важнейший шаг к разрешению спора. Ею руководил Клаус Линде, сотрудник Центра исследований комплементарной медицины в Мюнхене. Ученый и его коллеги решили проанализировать множество когда-либо проведенных исследований по гомеопатии целиком и выработать всестороннее заключение, которое учитывало бы каждое из них. Это называют метаанализом, то есть анализом нескольких анализов. Иначе говоря, любое отдельное исследование по гомеопатии заканчивалось анализом только собственных данных, а Линде предлагал включить каждый такой анализ в общую базу и на ее основе сделать новый общий вывод – более надежный. Метаанализ можно считать особой разновидностью систематического обзора, который мы обсуждали в предыдущей главе. И то, и другое – попытка сформулировать общий вывод, используя данные нескольких отдельных исследований, однако метаанализ предполагает более математический подход.

Сам термин “метаанализ”, вероятно, многим читателям незнаком, однако это понятие неожиданно возникает в целом ряде привычных ситуаций, когда важно осмыслить большое количество данных. Например, в преддверии всеобщих выборов несколько газет публикуют опросы избирателей – и результаты оказываются противоречивыми. В такой ситуации разумно свести воедино данные всех опросов, что позволит сделать более надежное заключение, чем любой отдельный опрос, поскольку такой метаопрос полнее отражает мнения гораздо большего числа избирателей.

Достоинства метаанализа станут очевидны, если мы попробуем разобраться с некими гипотетическими наборами данных по астрологии. Если бы ваш характер определялся знаком зодиака, по результатам беседы с вами астролог должен был бы его определить. Представьте, что пять конкурирующих групп проводят эксперименты в разных уголках земного шара. В каждом случае одного и того же астролога просят после пятиминутного разговора с клиентом сказать, под какой звездой он родился. В экспериментах участвует от 20 до 290 человек, однако протокол всех экспериментов одинаков.

Просто угадывая, удавалось бы дать правильный ответ в одном случае из двенадцати, так что астролог, чтобы доказать могущество астрологии, должен верно определять знак зодиака значительно чаще. Результаты пяти экспериментов оказались такими:

Эксперимент 112 правильных догадок из 170 (или 0,85 из 12)

Эксперимент 215 правильных догадок из 50 (или 1,20 из 12)

Эксперимент 315 правильных догадок из 20 (или 3,00 из 12)

Эксперимент 416 правильных догадок из 70 (или 1,03 из 12)

Эксперимент 521 правильная догадка из 290 (или 0,87 из 12)

Если рассматривать третий эксперимент отдельно, кажется, будто астрология работает, поскольку пять верных предположений из двадцати – это гораздо больше, чем можно было просто угадать. Более того, в большинстве экспериментов (в трех из пяти) количество верных догадок выше ожидаемого, так что вполне можно было бы решить, что результаты в целом демонстрируют необычные возможности астрологии. Однако метаанализ приводит к другому выводу.

Метаанализ начался бы с замечания, что количество попыток, сделанных астрологом в каждом эксперименте, было достаточно мало, а следовательно, результаты каждого эксперимента можно объяснить чистой случайностью. Иначе говоря, результат любого из этих экспериментов, по сути, не имеет смысла. Затем исследователь, проводящий метаанализ, объединил бы все данные отдельных экспериментов, словно они были частью одного большого опыта. Получилось бы, что астролог верно определил знак зодиака у 49 человек из 600 (или у 0,98 из 12), а это уже очень близко к доле успешных угадываний по чистой случайности (1 из 12). Итак, вывод этого гипотетического метаанализа состоял бы в том, что астролог не продемонстрировал никаких способностей, позволяющих определять знак зодиака человека по чертам его характера. Такой вывод гораздо надежнее всего, что можно было бы заключить из любого эксперимента меньшего масштаба. Выражаясь научным языком, можно сказать, что метаанализ минимизирует случайные и систематические ошибки.

Вернемся к медицинским исследованиям. Метаанализы проводили для оценки самых разных методов лечения. Например, в 1980-х годах исследователи решили узнать, помогает ли кортикостероидная терапия в профилактике респираторных заболеваний у недоношенных младенцев. Ученые разработали протокол испытаний, согласно которому беременным женщинам с повышенным риском преждевременных родов проводили кортикостероидную терапию, а затем наблюдали рожденных ими детей. В идеале нужно было провести одно испытание в конкретной больнице, охватив большое число женщин, однако за год в каждой отдельно взятой больнице можно было выявить лишь единицы подходящих случаев, а значит, при таком отборе испытуемых на накопление достаточного количества данных ушли бы годы. Вместо этого ученые провели несколько испытаний в разных больницах. Результаты по каждой были свои, поскольку младенцев было мало, а влияние случайных факторов велико. Однако метаанализ всех испытаний достоверно показал, что кортикостероидная терапия во время беременности благотворно влияет на недоношенных новорожденных. Эта терапия – одна из причин резкого снижения смертности от респираторного дистресс-синдрома среди новорожденных: в начале 1950-х годов в Америке от него гибло 25 000 младенцев, а сегодня – меньше 500.

Провести метаанализ при исследовании состояния недоношенных младенцев не составило большого труда, поскольку отдельные испытания проходили по похожей схеме, а следовательно, их результаты легко объединялись. То же можно сказать о гипотетическом примере с астрологией. К сожалению, часто это тяжелая работа, ведь отдельные испытания, как правило, проводятся совсем по-разному: например, в случае проверки одного и того же лекарственного средства различаются дозировки, период наблюдения и так далее. Метаанализ, который задумал осуществить Линде, представлялся особенно проблематичным. Чтобы сделать вывод об эффективности гомеопатии, ученый собирался охватить испытания широкого диапазона гомеопатических средств в самых разных разведениях при различных заболеваниях – от легких ожогов до астмы.

Линде тщательно изучил компьютерные базы данных, побывал на множестве гомеопатических конференций, навел справки у специалистов в изучаемой области – и в итоге у него на руках оказалось 186 опубликованных исследований по гомеопатии. Затем он решил исключить из метаанализа результаты тех испытаний, которые не удовлетворяли определенным условиям. Например, в подходящем исследовании помимо контрольной группы и получавшей гомеопатическое лечение должно было присутствовать и плацебо для контрольной группы либо случайное распределение пациентов по лечебной и контрольной группам. После отбора осталось 89 испытаний, а за ним последовало несколько месяцев скрупулезного статистического анализа, который должен был обеспечить надлежащий вклад каждого испытания в окончательный вывод. Так, совсем небольшое исследование должно было иметь очень малый вес, поскольку надежность результатов испытания тесно связана с количеством испытуемых.

Результаты метаанализа были опубликованы в сентябре 1997 года в журнале Lancet. Эта медицинская статья оказалась одной из самых спорных за весь тот год, поскольку ее вывод говорил в точности то, о чем твердили гомеопаты вот уже двести лет. Пациенты, получавшие гомеопатическое лечение, в среднем демонстрировали признаки улучшения гораздо чаще, чем пациенты в контрольных группах, получавшие плацебо. Вывод гласил: “Результаты нашего метаанализа не соответствуют гипотезе, согласно которой клиническое воздействие гомеопатии сводится исключительно к эффекту плацебо”. Одним словом, метаанализ показал, что гомеопатия лечит.

Неудивительно, что противники этого метода нетрадиционной медицины засомневались в выводе Линде. Они подозревали, что его метаанализ грешил небрежностью, охватив много достаточно некачественных исследований, и опасались, что это исказило общий вывод. Гомеопаты возражали, что Линде уже задал нижнюю границу качества именно так, чтобы исключить ненадежные исследования. Напомним, что Линде учитывал только плацебо-контролируемые или рандомизированные испытания. Однако критиков это не убедило: по их мнению, порог качества был недостаточно высок.

Вообще, так как исследования низкого качества с большей вероятностью дают неверные результаты, ученые разработали специальные методы оценки качества и отсеивания тех испытаний, которые нельзя принимать всерьез. Например, так называемая шкала Джадада, разработанная в 1996 году Алехандро Джададом и его коллегами из Оксфордского университета, позволяет присвоить исследованию от 0 (очень плохое) до 5 (строгое) баллов. Эта система добавляет и снимает баллы в зависимости от того, что вошло в опубликованную статью, рассказывающую о результатах испытаний. Например, если в статье подтверждается, что имела место рандомизация больных, исследование получает балл, однако он может быть снят, если окажется, что процедура проведена некорректно. Балл присуждается и в том случае, если в статье говорится, как поступали с данными от больных, которые по разным причинам выбыли из испытаний. Если исследователи подробно продумали это и взяли на себя труд описать выбранную процедуру в статье, значит, общий уровень строгости был довольно высок.

Критики указали, что 68 исследований из 89, участвовавших в метаанализе Линде, получили по шкале Джадада не больше 3 баллов, а значит, три четверти испытаний не отвечали строгим стандартам. Более того, критики отметили, что если ограничить метаанализ только высококачественными исследованиями, получившими 4 или 5 баллов (всего 21 исследование), кажущаяся эффективность гомеопатии резко падает: польза от нее либо вовсе отсутствует, либо совсем невелика. К сожалению, на основании всех доступных данных по 21 исследованию различить эти два варианта не представилось возможным.

Со временем Линде и его коллеги согласились, что эта критика обоснована, и в 1999 году опубликовали вторую статью, в которой те же данные пересматривались с упором на качество отдельных испытаний. Линде пишет: “Мы пришли к заключению, что из совокупности рассмотренных исследований ясно видно: чем выше методологическое качество исследования, тем менее положительны его результаты”. Далее, возвращаясь к исходному метаанализу, он подчеркивает: “Поэтому наш метаанализ как минимум переоценивал воздействие гомеопатических средств”.

Первая статья Линде, опубликованная в 1997 году, подтвердила эффективность гомеопатии, однако выводы пересмотренной версии 1999 года были отнюдь не такими однозначными. Конечно, уточненные выводы исходного метаанализа не только огорчили сторонников нетрадиционной медицины, но и разочаровали врачебное сообщество. Все были недовольны тем, что Линде не сумел ни подтвердить эффективность гомеопатии, ни отмести ее как чистое плацебо.

Несмотря на отсутствие однозначного вердикта – работает или нет, – широкая общественность все больше тянулась к гомеопатии: больные ходили на приемы, покупали готовые безрецептурные гомеопатические средства. Ученые острее прежнего почувствовали, что нужно безотлагательно провести клинические испытания этого метода лечения, на этот раз – более масштабные и строгие. Поэтому с конца 1990-х годов гомеопатия подверглась значительно более тщательным исследованиям.

Со временем это побудило доктора Айцзин Шан с коллегами из Бернского университета в Швейцарии провести новый метаанализ всех исследований, опубликованных до января 2003 года. Бернская исследовательская группа ученых-медиков, которую возглавляет профессор Матиас Эггер, пользуется заслуженным уважением во всем мире, и швейцарское правительство обеспечило ей необходимое финансирование для проведения безупречно строгого метаанализа. Все уповали на то, что доктор Шан сумеет вынести окончательный вердикт. Ведь после двухсот лет жарких споров между сторонниками гомеопатии и приверженцами общепринятой медицины этому метаанализу предстояло раз и навсегда определить, кто прав.

Айцзин Шан выдвинула беспощадные требования к качеству исследований, поэтому в метаанализ вошли лишь те, которые охватывали большое число испытуемых и обеспечивали должную “слепоту” и рандомизацию. В итоге осталось всего восемь исследований по гомеопатии.

Метаанализ результатов этих восьми исследований – лучших из известных испытаний гомеопатии – привел к судьбоносному выводу. В среднем лечебное воздействие гомеопатии лишь немногим превосходит эффект плацебо. Но означает ли это небольшое превышение, что этот метод все же приносит пользу больным сам по себе?

Прежде чем ответить на этот вопрос, важно понять, что результаты любого научного анализа всегда получаются с некоторой неопределенностью. Например, анализ возраста Земли дает результат 4 миллиарда 550 миллионов плюс-минус 30 миллионов лет. Неопределенность вывода метаанализа, проведенного доктором Шан, такова, что он нисколько не противоречит суждению, согласно которому гомеопатия действует лишь как плацебо. Более того, самая разумная интерпретация этого вывода состоит именно в том, что гомеопатия – не более чем плацебо.

Такая интерпретация покажется убедительнее, если принять в расчет другой аспект исследования Шан. Одновременно с метаанализом испытаний гомеопатии она провела метаанализ испытаний целого ряда новых фармацевтических препаратов. Их действие проверялось при тех же самых заболеваниях, что и гомеопатические средства в рамках своего анализа. Проводя второй метаанализ, Шан скрупулезно применяла те же самые критерии отбора испытаний, что и в первом. Вывод метаанализа испытаний обычных фармацевтических препаратов состоял в том, что в среднем они работают. Хотя и в этом результате, безусловно, присутствовала некоторая неопределенность, польза для больных от этих лекарств была настолько велика, что не оставалось никаких сомнений в их эффективности.

Контраст между результатами метаанализа гомеопатических средств и обычных фармацевтических препаратов бросался в глаза. Гомеопатия не сумела доказать, что лечит больных. Вывод метаанализа, посвященного проверке испытаний ее эффективности, соответствовал утверждению, что гомеопатия – всего лишь плацебо. В то время как обычные фармацевтические препараты приносили пациентам заметную пользу, доказывая, что они и в самом деле оказывают физиологическое воздействие на организм. Вот в чем состоит четкое различие между псевдо- и настоящей медициной.

Свои результаты Шан опубликовала в журнале Lancet в августе 2005 года. На основе метаанализа она заключила: “Эти выводы соответствуют представлению о том, что клиническое воздействие гомеопатии сводится к эффекту плацебо”. В подкрепление этой точки зрения Lancet напечатал редакционную статью под названием “Конец гомеопатии” (The end of homeopathy), где заявлялось, что “врачи должны прямо и честно говорить пациентам о том, что гомеопатия не приносит пользы”. Это снова спровоцировало появление громких заголовков по всему миру и вызвало негодование гомеопатов, которые не желали признавать выводы метаанализа Шан и сопутствующее заявление редакции журнала Lancet. Гомеопаты ставили под сомнение надежность исследования Шан и выдвигали четыре основных контраргумента, однако все их возражения легко опровергаются.

1. Гомеопаты утверждали, что в статье Шан говорится о положительном воздействии гомеопатии, а следовательно, метаанализ подтверждает эффективность этого метода.

Гомеопатия и в самом деле приносит пользу, но польза эта совсем невелика и полностью соответствует представлению, что этот метод лечения сводится к плацебо. В статье Шан приведен самый полный анализ гомеопатии за всю ее двухсотлетнюю историю, так что скудость данных в защиту метода нужно толковать как приговор. А главное, анализ Шан подтверждает результаты примерно десяти других метаанализов и систематических обзоров, опубликованных за последние двадцать лет: ни один не сумел доказать, что гомеопатия приносит больным пользу помимо эффекта плацебо.

2. Гомеопаты обвиняли Шан в подтасовке данных, что полностью дискредитирует выводы метаанализа.

Способов проведения метаанализа действительно много, поэтому “подтасовать данные” можно по-разному, добиваясь самого положительного результата или, наоборот, самого отрицательного. Однако важно отметить, что Шан рассказала, какого подхода будет придерживаться, еще до начала метаанализа, причем этот подход представляется здравым и непредвзятым. Иначе говоря, метаанализ был беспристрастным, поскольку все требования задавались до начала работы с данными, отличались разумностью и в процессе не менялись.

3. Гомеопаты заявляли, что метаанализ, охвативший испытания, связанные с несколькими заболеваниями, слишком груб, чтобы на его основании можно было утверждать что-то осмысленное о способности гомеопатии помогать при каких-то конкретных состояниях.

Необходимость во всестороннем метаанализе именно потому и возникла, что не было никаких убедительных данных, подтверждающих, что гомеопатия лечит какое бы то ни было конкретное заболевание. Всякий раз, когда исследователи проводили систематический обзор, посвященный эффективности гомеопатии при каком-то отдельном заболевании или состоянии, результаты неизменно обескураживали. При головных болях и мигрени: “Имеющиеся на сегодня данные испытаний не говорят об эффективности гомеопатии”. При болях в мышцах (самые масштабные испытания): “Опубликованные на сегодняшний день данные не поддерживают предположения, что гомеопатические средства, применявшиеся в ходе испытаний, более действенны, чем плацебо”. О самом широко используемом гомеопатическом средстве Arnica при лечении состояний, связанных с повреждениями тканей (в частности, после хирургических операций и стоматологических вмешательств): “Предположение, будто гомеопатическое средство Arnica оказывает лечебное воздействие помимо эффекта плацебо, строгими клиническими испытаниями не подтверждается”.

4. Гомеопаты подчеркивали, что их метод сугубо индивидуальный и потому не годится для крупномасштабных испытаний, в ходе которых гомеопатическое средство как бы стандартизуется.

Действительно, большинство испытаний не индивидуализированы, однако проводились и другие, в ходе которых пациенты проходили подробную консультацию, а затем получали либо индивидуальное гомеопатическое лечение, либо плацебо. Например, в ходе одного такого испытания в течение двенадцати недель наблюдались девяносто восемь больных с жалобами на хронические головные боли, после чего был сделан следующий вывод: “Воздействие гомеопатических средств и плацебо не различалось ни по одному параметру”. Другое испытание охватило девяносто шесть детей, больных астмой, – их обследовали по истечении года, когда они получали в дополнение к обычному лечению либо индивидуальное гомеопатическое, либо плацебо. Вывод гласил: “Это исследование не выявило никаких данных, которые бы подтвердили, что дополнительное лечение гомеопатическими средствами, прописанными опытными гомеопатами, по своему воздействию превосходит эффект плацебо”.

Мнение доктора Шан о гомеопатии разделяет и Кокрейновское сотрудничество, с которым мы познакомились в предыдущей главе, – весьма уважаемая независимая организация, оценивающая эффективность лекарств и методов лечения. Кокрейновское сотрудничество делало обзоры, посвященные применению гомеопатии для стимуляции родов и лечения старческого слабоумия, хронической астмы и гриппа. Выводы этих обзоров основаны на результатах шестнадцати испытаний, охвативших свыше пяти тысяч больных. Снова все то же: свидетельства в пользу гомеопатии либо ненадежны, либо отсутствуют. Исследователи заключают, что “недостаточно данных, чтобы надежно оценить возможную роль гомеопатии в лечении астмы”, “имеющиеся на сегодня данные не подтверждают профилактическое действие” и “недостаточно данных, чтобы рекомендовать применение гомеопатии в качестве метода стимуляции родов”.

Интересно сопоставить общий тон этих замечаний с выводами Кокрейновского сотрудничества об аспирине – привычном фармацевтическом препарате: “Аспирин – эффективное обезболивающее средство при острой боли от средней до высокой интенсивности, с явной зависимостью эффекта от дозы”. Более того, действенность настоящих лекарств подтверждается настолько надежно, что ее можно подвергать проверке разными способами: “Тип боли, способ ее измерения, размер выборки, строгость испытаний и их продолжительность не оказывают существенного влияния на результат”. Вот как уверенно можно делать выводы, когда речь идет о действительно работающем лекарстве. К сожалению, исследования гомеопатии не позволяют сделать никаких положительных утверждений.