Глава XV
Дипломатические изыски

Генерал Касимский вошел в комнату для совещаний позже всех. В последнее время ему тяжело давалось совмещение обязанностей полномочного представителя России в ООН и руководителя девятого и двенадцатого управлений ГРУ. Постоянные командировки в Нью-Йорк и Брюссель выматывали. Множество раз он просил освободить его от одной из должностей, но его экспертная оценка и знания были слишком важны. Делегировать полномочия он не любил, поэтому приходилось работать по пятнадцать-шестнадцать часов в сутки (без выходных, разумеется). Политические кризисы возникали то там, то тут, и было необходимо с ними разбираться.

Нынешнее совещание было посвящено новому витку индо-пакистанского конфликта. Сначала страстную пресс-конференцию Аль-Шаттха всерьез никто не воспринял. Пакистанские вооруженные силы заметно уступали индийским, ну а в то, что халиф будет применять ядерное оружие, не верили даже самые закоренелые параноики из руководства стран ядерного клуба. Однако последние данные со спутников указывали на то, что Пакистан активизировался, причем активизировался именно в области ядерных вооруженных сил. Все пусковые шахты подверглись техобслуживанию, и даже старые, закупленные в двадцатых годах у России мобильные пусковые установки «Тополь-М» резво выкатились на учения. Это уже были не шутки. Конечно, бряцать оружием умели все, и на это часто закрывали глаза. Однако абсолютная власть (а Пакистан стал абсолютной монархией более двадцати лет назад) может привести к необдуманным шагам. У монархов часто затуманивается сознание, когда их подданные не могут им возразить. Собравшиеся в переговорной генералы искренне опасались того, что Аль-Шаттх мог почувствовать себя неуязвимым.

– Господа, – обратился ко всем генерал Марков, – буду краток. Пакистанская ситуация действует нам всем на нервы. Похоже, Аль-Шаттх решил развязать локальную ядерную войну. Нам известно, что Индия никаких провокаций на границе не допускала, следовательно, халиф пытается оправдать возможную агрессию. Двести пятьдесят ядерных боеголовок – это не шутки.

– Разве их не двести двадцать восемь? – задал вопрос один из присутствующих.

– Если быть точным, – Марков сделал неуловимое движение рукой, – их двести пятьдесят шесть. И это только те, о которых мы знаем. Может быть еще десяток тех, о которых знают только в Пакистанских ВС. Пусковой комплекс на шасси поставить – много ума не надо, особенно имея все чертежи наших старых «Тополей». Двести двадцать восемь – количество официально зарегистрированных в ООН боеголовок. Впрочем, в данной ситуации десять больше, десять меньше, разница невелика. Индии и ста за глаза хватит.

– Предложения? – подняв бровь, спросил Касимский.

– При просмотре записи выступления наши психологи обратили внимание на поведение наследного принца Сираджа, а вернее, на его невербальные знаки. Во время пламенной речи отца он слегка морщился, хотя пытался это скрыть. Проанализировав поведение Сираджа в течение всей пресс-конференции, наши специалисты пришли к выводу, что он сильно не одобряет действия Аль-Шаттха.

– Допустим, – проговорил Касимский. – Как мы собираемся это использовать?

– Если Аль-Шаттх продолжит в том же духе, думаю, имеет смысл дать дорогу молодым.

– Ты серьезно? Даже если на секунду предположить, что наши бойцы упокоят старика Аль-Шаттха и не засветятся, Сирадж естественно решит, что во всем виноваты коварные индусы. Если же наши засветятся, я даже думать не хочу, к чему все это приведет.

– Мы проработали несколько версий. Если вкратце, вариант первый, идеальный: Сирадж адекватен, отца не любит, власти жаждет – мы полуофициально помогаем ему взойти на трон, при этом ликвидация отца не обязательна или может проводиться не нашими силами. Вариант второй, оптимистичный: Сирадж адекватен, отца не любит, но покушение сочтет предательство – в этом случае действовать придется скрытно. Однако в случае успеха мы стабилизируем обстановку в регионе минимальными усилиями. Вариант третий, реалистичный: все то же самое, но Сирадж отца любит и чтит. В этом случае нам грозит катастрофа, если засветимся. Вариант четвертый, пессимистичный: Сирадж столь же неадекватен, сколь и отец. В этом случае операция «Наследник» сворачивается, ищем другие пути.

– «Наследник»? – хмыкнул Касимский. – Сколько лет работаю в ГРУ, никак не привыкну к этим названиям. От меня что-нибудь требуется?

– Безусловно, Леша. Твоя роль – одна из самых важных.

– Неужели?

– Да, именно тебе нужно выйти на контакт с Сираджем под предлогом переговоров о возможной продаже вооружения и определить, какой из четырех озвученных вариантов соответствует реальности. Кстати, общаться с ним будет просто – он шесть лет учился в Оксфорде. Говорит по-английски.

– Но действовать нужно срочно!

– Мы уже взяли на себя смелость организовать встречу, она пройдет в День России, 12 июня. Мы примем множество зарубежных делегаций, в том числе и пакистанскую, во главе с наследным принцем. Встреча пройдет в Казани, это главный мусульманский регион страны. Такое место должно настроить принца на нужную волну.

– Хорошо, – мрачно произнес Касимский. Он надеялся хоть в этот раз обойтись без перелета, – распорядись, пожалуйста, чтобы все необходимые сведения о принце были у меня завтра с утра.

– Они уже переданы вашему ассистенту, товарищ генерал, – раздался голос секретаря.

В кафе было не протолкнуться. Многие сотрудники госпиталя любили приходить сюда после работы. Василий Сидельников, хирург высшей категории, взял запотевшую кружку пива и отошел к столику в углу летней веранды. Сегодня его товарищи ушли с работы пораньше, поэтому он решил немного расслабиться в одиночестве. Одиночество, однако же, длилось недолго. Какой-то смазливый тип в галстуке подошел к нему с пластиковым стаканом, в котором плескался свежевыжатый апельсиновый сок.

– Прошу прощения, здесь не занято?

– Ну… – протянул Сидельников, оглядывая помещение. Там было яблоку негде упасть. Пришлось сжалиться, – да, присаживайтесь.

Пришедший вежливо кивнул и мягко, по-кошачьи, уселся напротив. Попивая сок через трубочку, он пригляделся к отхлебывающему пиво хирургу.

– Василий? Василий Сидельников?

– Да, – с недоумением сказал тот, оглядывая незваного соседа. Сосед был ему решительно не знаком.

– Вот так удача! Вы не поверите, но я как раз вас искал!

– Неужели?

– Конечно! Вот, собирался выпить сочку и идти прямо в госпиталь, а тут вы!

– Поздновато вы решили меня найти.

– Ну как же, всем известно, какой вы трудоголик!

– А с кем имею честь?..

– О, простите мне мою невежливость! Меня зовут Алексиос Шоу.

– Не русское имя. А говорите вы без акцента.

– Спасибо, я польщен. Американский акцент сложно вытравить…

– Вы американец?

– Чистокровный. Пятьдесят процентов полос, пятьдесят процентов звезд, ха-ха!

– Так зачем я вам нужен?

– У меня есть к вам одно дело… Но прежде позвольте вас угостить.

– Спасибо, не нужно. Одной кружки пива мне обычно достаточно, сегодня все-таки вторник, не суббота.

– Господин Сидельников, но это же великолепное пенное чешское пиво. Еще одну кружечку!

– Ладно, не откажусь.

– Может быть, взять еще пару стопочек? – вкрадчиво проговорил мистер Шоу.

– Ну что вы, не нужно.

– Буквально сто грамм…

– Эх, была не была, давайте!

Мистер Шоу недолго отсутствовал, а потом подрулил к столику с подносом. На нем был небольшой графин, в котором плескалось явно больше ста грамм, две стопки, две кружки темного чешского пива и соблазнительные ржаные гренки, натертые чесноком.

Минивэн с антенной на крыше и логотипом местной телекомпании стоял боком к входу в кафе. Автомобиль был непростой: внутри, в кузове, находились два человека в наушниках, а в зеркало заднего вида были вмонтированы миниатюрный параболический микрофон и столь же миниатюрная видеокамера.

– Он его разведет. Точно тебе говорю.

– Исключено. Русские врачи получают хорошие деньги и дорожат своей репутацией.

– Шоу тоже не лыком шит. Водочка, закусочка, а давайте так, а вы же давно мечтали о своем острове на Сейшелах, а у нас есть возможность… И все – он на крючке. К тому же убедить его – это задача-максимум. Задача-минимум – озвучить предложение, избежав скандала. С этим Шоу точно справится!

– Задача-минимум, – ухмыльнулся один из людей в наушниках, – уже выполнена. Шоу строит из себя американского шпиона. Так что даже если мы скандала не избежим, все равно это играет нам на руку.

– Почему? – нахмурился второй.

– Все-таки ты глуповат для оперативной работы.

– Да пошел ты!

– Тихо! Начинается самое веселое! – махнул рукой первый. Над летней верандой сгущались тучи – Сидельников качал головой и резко выговаривал своему собеседнику.

– Да как вы вообще могли мне это предложить! Я вызову полицию.

– Послушайте, Василий, не будьте идиотом. Я не предлагаю вам никого убивать. Нам прекрасно известно, что шансы на успех не превышают пятидесяти процентов. Вы – второй хирург, вы можете сделать пару незаметных пассов руками и немножко уменьшить эти шансы. Сделав это, вы не понесете никакой ответственности, ваше вмешательство будет эфемерным, а вот миллион евро на личном счете в швейцарском банке – вполне реальным. Кстати, счет уже открыт. Мне останется лишь прислать вам пароль.

– Я отказываюсь от вашего непристойного предложения, – твердо заявил хирург, – оно противоречит всему, во что я верю. Более того… – внятно договорить он не успел. Шоу направил ему в лицо струю практически невидимого аэрозоля. Глаза Василия остекленели – он продолжал что-то говорить, но его речь стала бессвязной и нечленораздельной. Хлопнув его по плечу и оставив на столе мятую купюру, Алексиос выскочил из-за стола и прогулочным шагом направился к минивэну.

– Ну, что, тунеядцы, все на месте, расчет окончен?

– Да, сэр, – прогудели двое в наушниках после того, как Шоу захлопнул за собой дверь.

– Записали все?

– Да, сэр.

– И видео, и аудио?

– Все есть, качество отличное. Монтировать сейчас?

– Нет, смонтирую сам. Он отвечал на мои вопросы ровно так, как мне хотелось. Осталось переложить им же сказанные фразы на видео. Повезло, что он сразу сел полубоком к камере, иначе пришлось бы импровизировать. Да, кстати, вы поставили помехи записи на камеры в ресторане и на вон том столбе?

– Да, сэр, там сейчас профилактика. А чем это вы в него прыснули?

– Сильная штука, зомбирует не хуже телевизора. Рецепт моей бабушки, она была диверсанткой в Йемене.

– Серьезно?

– Конечно, нет, балда.

– Скажите, сэр, их же в этом госпитале еженедельно проверяют. А что если они найдут следы, а если он расскажет?

– Следов не будет через два часа, а рассказать он ничего не сможет при всем желании. После вдыхания этой дряни он ничего не будет помнить. Последние три часа исчезнут из его жизни. А потом проявятся крайне неприятным образом.

– А вы действительно переведете ему деньги?

– Только если она умрет. Если операция окажется успешной, то наша карта будет не так сильна и скорее сыграет против США, чем против России. Что тоже неплохо. Ладно, поехали отсюда, здесь больше делать нечего.

Минивэн взревел турбированным мотором и уехал в неизвестном направлении. После того как он отдалился на двести метров, камеры в кафе и муниципальная камера на линии электропередач снова заработали.

Несмотря на преклонный возраст и огромный опыт, генерал Касимский нервничал. Ему часто приходилось принимать решения, которые вели к определенным последствиям, однако чаще всего такие последствия имели значение в краткосрочной перспективе или не имели вовсе. Сейчас же ему нужно было призвать весь свой талант психолога и определить, стоит ли иметь дело с принцем и можно ли этому принцу доверять.

Наследный принц Сирадж был крепким молодым человеком двадцати пяти лет от роду. Он явно не пренебрегал физическими упражнениями, а в карих глазах можно было уловить проблеск недюжинного интеллекта. В связи с особой важностью переговоров от переводчиков решили отказаться, оба представителя своих стран отлично знали английский язык.

После официальной части празднования Дня России состоялся фуршет, на котором ни один из них не притронулся к алкоголю. Сирадж – потому что был правоверным мусульманином, Касимский – чтобы сохранить ясность ума. Наконец, их незаметно для всех провели в великолепно обставленную комнату, в центре которой стоял дубовый стол и два изящных кресла. На столе лежали бумаги с коммерческим предложением.

– Прошу вас, уважаемый господин Камени, присаживайтесь, – сказал Касимский, мягко притронувшись к локтю гостя.

– Спасибо, мистер Касимски, вы можете называть меня просто Сирадж.

– Что ж, в таком случае вы можете называть меня просто Алексей, – улыбаясь, оба сели за стол напротив друг друга.

– Алексей, – начал принц, – мне сообщили, что вы готовы наладить поставки вооружения для нас, это правда?

– В общем и целом да, – кивнул генерал, – но предварительно мне хотелось бы выяснить несколько вопросов.

– Я отвечу на все ваши вопросы, – Сирадж царственно взмахнул рукой, затем, смутившись, добавил, – если, конечно, они не будут противоречить моим убеждениям.

– Постараюсь таких вопросов не задавать, Сирадж. Начнем с простого – какие виды вооружения вам было бы интересно у нас закупать?

– В основном авиацию, – начал загибать пальцы принц, – вертолеты, истребители, беспилотные разведчики-дроны. Может быть, пару танков…

– Иными словами, вас интересует только конвенциональное вооружение? – элегантно съехал на нужную тему Касимский.

– Да. Мой отец грезит наращиванием ядерного потенциала, но я с ним не согласен. Мы не собираемся никого атаковать.

– Судя по его выступлению, он считает иначе.

– Смею вас заверить, Алексей, мой отец никогда не применит ядерное оружие первым.

– Однако же принятая Пакистаном доктрина предусматривает ровно противоположное тому, что вы сейчас сказали. Превентивный ядерный удар – это не шутки.

– Он будет превентивным только в том случае, если на нас нападут, что в свою очередь означает, что мы не будем зачинщиками.

– Увы, принц, похоже, мы с вами по-разному понимаем выражение «превентивный ядерный удар».

– Мы с вами, – Сирадж наклонился к Касимскому, – одинаково, Алексей. Я озвучил официальную позицию Исламабада.

Генерал с интересом посмотрел на своего собеседника. Тот недвусмысленно давал понять, что во многом не согласен с отцом. Но для окончательных выводов было еще рановато. Во всяком случае, на фанатика наследный принц был не похож.

– А скажите, Сирадж, если вспомнить инцидент в спорном районе Кашмир…

– Очень не люблю о нем вспоминать. Погибло много людей.

– И тем не менее. Комиссия ООН, которая расследовала это дело и в которой, кстати, я состоял, пришла к выводу, что имела место высококлассная провокация. Вы можете это как-то подтвердить или опровергнуть?

– Вы были правы, Алексей, – горестно покачал головой Камени, – это действительно провокация. Не знаю, как оно было у индийской стороны, но наши генералы такого приказа не отдавали. Какой-то ловкач замаскировался под адъютанта и передал фальшивый приказ. Внутреннее расследование было завершено несколько недель назад, и я как раз собирался распорядиться передать результаты в Совет безопасности. Думаю, индийские военные ряды также подверглись инфильтрации.

– Спасибо за откровенность, Сирадж. Кстати, не удовлетворите мое любопытство? Не успел ознакомиться, к тому же будет занятно узнать из первых рук. У вас монархия молодая, а каков порядок престолонаследия?

– Все очень просто, Алексей. В случае смерти отца престол наследует старший сын или старший мужчина в случае отсутствия сына. Например, брат или племянник.

– А если, предположим, и, прошу вас не принимать на свой счет – ситуация чисто гипотетическая – отец остается жив, но не в состоянии управлять государством, вследствие болезни, например. Что происходит в этом случае?

– Наша конституция не предусматривает таких вариантов, – нахмурился Сирадж. Вопрос был ему не по нраву, – думаю, что номинальным правителем все равно остается действующий монарх.

– Хорошо, спасибо вам большое за ответ, – решил не давить Касимский, – просто вы – представитель одной из немногих абсолютных монархий в XXI веке. Стало интересно. Вернемся к обсуждению поставок. Мы можем предложить вам вертолеты двух конструкторских бюро…

Ведущий в ярком синем пиджаке и оранжевой бабочке улыбнулся в камеру. Его хищный взгляд сверкал от принятой за десять минут до начала программы дозы кокаина, а улыбка сложилась сама собой: во время предыдущего рекламного блока редактор сообщил ему о том, что рейтинг был беспрецедентным! Более 78 % телезрителей смотрели именно шоу «Вечер со звездой», телеведущим которой был он – Стэнли Кикс. Стэнли всегда любил говорить подчиненным, что интрига – главный двигатель шоу-бизнеса. И в этот раз он придумал отличную «фишку», на согласование которой ушло четыре месяца. Каждую субботу в 7 вечера в студию приглашались заранее объявленные звезды, которые проходили различные конкурсы, пели, шутили, рассказывали байки и развлекали публику.

В декабре Стэнли пришел к боссам канала и сказал, что собирается замутить кое-что особенное, и сделать это надо 4 июля, в день независимости США. Те резонно возразили, что 4 июля будет вторником, а не субботой, и вообще – дел у них невпроворот и без дурацких идей Стэнли. Однако Кикс был не тем парнем, которого можно вот так запросто отшить, поэтому он обивал пороги продюсеров две недели, пока ему не выдали карт-бланш под обещание найти новых богатых спонсоров.

Стэнли сгенерировал огромное количество идей, и, наконец, ухватился за две из них. Первая была сложна в реализации, но должна была сразу же ошеломить телезрителей. Были наняты два технаря, которые с помощью мощного оборудования воссоздали голографический образ легендарного Ларри Кинга, величайшего телеведущего в истории США. Прошерстив архив записей, они снабдили компьютер, транслирующий изображение, всеми фразами и повадками Ларри. Сама голограмма была трехмерной и непрозрачной: как в студии, так и на телеэкране в высочайшем разрешении она должна была производить впечатление живого человека. Юридический отдел тем временем месяц бился, согласовывая данный проект с наследниками Кинга.

Вторая идея оказалась еще хлеще: Кикс замахнулся на невозможное. Сандра Делавер, вторая женщина-президент США, которая ни разу не была гостем телешоу и ограничивалась лишь десятком пресс-конференций в год, должна была принять участие в его программе. Два месяца он вел переговоры с администрацией, но его все время заворачивал какой-то говнюк, секретарь президента. Кажется, его звали Томас. Он говорил, что участие в такой передаче может повредить имиджу Делавер, и, похоже, искренне в это верил. Говнюк исчез в феврале, и спустя всего месяц Делавер дала согласие. Может, дело было в неуемной лести, ушат которой опрокинул на нее Кикс, а может, в гонораре, который составлял 14 миллионов долларов. Неплохой бонус к небольшой президентской зарплате.

Озвучив эти идеи и взяв на себя ответственность по их реализации, Стэнли без проблем согласовал спонсорский пакет с десятью компаниями, которые обязались снять к этому шоу уникальные телеролики, качеством не уступающие рекламе во время Супербоула.

Но самое главное – Стэнли убедил продюсеров и рекламодателей держать все в секрете. Он решил заинтриговать зрителей. Были выкуплены рекламные билборды во всех крупнейших городах Америки, на которых была лишь такая надпись: «4 июля 2079 г. Телеканал Гласс. 19:00. Такого вы еще не видели». Со всеми, кто готовил программу, были заключены отдельные контракты с жесточайшими штрафами за разглашение информации. Шоу должно было идти в прямом эфире…

Когда была объявлена пятиминутная рекламная пауза, Стэнли снял бабочку и залпом проглотил стакан воды. Того, чего они больше всего боялись – технических неполадок, – не случилось. Голографический Ларри Кинг был просто великолепен, неподготовленные зрители в студии (билеты по 25 000 долларов, полный зал) сначала даже не поняли, что это не живой человек. Он шутил, общался и отпускал ехидные комментарии, как и подобало настоящему телеведущему. За полтора часа пропустив через себя целую плеяду звезд, артистов, игроков НБА, музыкантов, Стэнли пообещал зрителям, что главный сюрприз вечера – вовсе не Ларри, и предложил не переключаться.

Перед его глазами лежал список с вопросами для президента. Этот список передал ему очень щедрый меценат, который проспонсировал лично Кикса. За два миллиона долларов Стэнли согласился задать не менее трех помеченных карандашом вопросов. Большинство он задал бы и так, а вот помеченные карандашом были глупыми, но безвредными, в частности, куда делся предыдущий секретарь; что за человек со шрамом, которого все чаще видят в ее обществе, ну и все в таком духе. Сам бы Кикс на месте президента просто послал телеведущего с такими вопросами куда подальше и отвечал бы на нормальные. Незнакомец предостерег Кикса, что госпожа президент психически нестабильна, поэтому если он хочет хороший рейтинг и миллион долларов в довесок, ему нужно постараться довести Делавер до того, чтобы она со скандалом покинула студию. Обсудив подобный исход со своими боссами и заручившись их поддержкой, Стэнли решил попробовать… Ему бросили профессиональный вызов. Неужели он не справится с этой истеричкой?

Анонимный чат был отличным способом поддерживать связь. Алексиос Шоу писал своему посреднику под ником «Грек», тот отвечал ему как «Сноу». Открыв бутылку пива, Шоу написал еще строчку.

Грек: Смотрел вчера на позорище Делавер?

Сноу: Конечно! А ведь сначала она держалась молодцом.

Грек: Еще бы! Да я за 14 миллионов долларов не постеснялся бы выйти в эфир даже в костюме морковки…

Сноу: Не прибедняйся… Твой гонорар тоже ничего.

Грек: Не переводи стрелки! Нет, ну ты видел, как у нее лицо изменилось, когда он спросил про секретаря?!

Сноу: Видел. Думаю, она с ним спала.

Грек: Да даже если и спала, она же президент – мать их – Соединенных Штатов Америки! Могла бы сделать вид, что не понимает…

Сноу: Мне показалось, у нее с головой не все в порядке.

Грек: У нас, «американцев», всегда так… Ха-ха! Что ни президент, то целый букет комплексов и психических заболеваний.

Сноу: Мог бы и поуважительнее относиться к своей «родине»)))

Грек: А как она ему пощечину влепила после вопроса про то, что ее связывает с таинственным человеком со шрамом? А потом вышла!

Сноу: Кстати о человеке со шрамом – стремное это дело…

Грек: В смысле?

Сноу: Я видел пару записей их встреч, любительских само собой. Такое ощущение, что она реально находится под его влиянием, как змея у факира.

Грек: Да ладно, думаю, тебе показалось! Она ж все-таки президент одной из сильнейших стран мира. Вряд ли ее так просто оседлать…

Сноу: Алло! Ты вчера телевизор не смотрел?

Грек: Минутная слабость. Думаю, так.

Сноу: Хорошо, если так. А если нет? Впрочем, неважно. Вернемся к делу, у тебя же вылет через несколько часов. Ты не наследил?

Грек: Наследил только там, где было велено. Партнеры получили деньги и исчезли, в объективы камер они не попадали. Автобус с телами выловят из подмосковного озера завтра утром. Запись у тебя, что с ней делать – решай сам. Меня это не касается.

Сноу: Хорошо. Оплата уже переведена на твой счет. Деньги чистые. Вторую часть получишь, когда переведешь миллион с засветившегося счета в Швейцарии на вновь открытый счет Сидельникова. Если операция пройдет «успешно», разумеется.

Грек: А как я узнаю о ее смерти?

Сноу: Почитаешь передовицы китайских газет. Запись я отправлю не позже, чем через три дня после операции, так что не пропусти момент.

Грек: Не пропущу, не волнуйся. Каковы мои дальнейшие действия?

Сноу: Хорошенько покрутись перед камерами в Шереметьево. Все должны понять, что ты улетел именно в США. Потом уже можешь делать свою пластическую операцию. Постарайся не оставить волос и частичек кожи в квартире. Русские – дотошные сволочи. И избавься от жесткого диска.

Грек: Не учи ученого. Адьёс.

Сноу: И тебе не хворать.

Выключив компьютер, Алексиос достал жесткий диск и положил его на сковородку. Варочная панель пощелкала, выдала искру, и огонек весело заплясал под сковородкой. Надев перчатки и бандану, «Грек» тщательно пропылесосил квартиру. Затем, закинув сковородку с «подтаявшим» жестким диском в наполненную ванную, Шоу, забрав свои скромные пожитки, вышел из квартиры и запер ее на ключ. Она была оплачена на две недели вперед, так что хозяева поймут, что жилец съехал, только после того как этому жильцу сделают пластическую и дактилоскопическую операции в Мексике.

Все генералы были в сборе. Место докладчика занял Касимский. У него были черные круги под глазами от недосыпания, а чашка дрожала в руках – сказывался переизбыток кофеина.

– Начнем, – сказал он, – второй раунд моих переговоров с наследником прошел успешно. Мы заключили контракт на поставку вооружения общей суммой более 22 миллиардов рублей. Первый транш пройдет завтра.

– Поздравляем, Леш, но нас это сейчас мало интересует. Как обстоят дела с твоей основной… кхм… миссией.

– Обе мои встречи были записаны на видео и переданы на анализ вашим спецам.

– Спецы работают, нам интересно твое мнение.

– Он, безусловно, адекватен. Не фанатик, не псих. Я бы даже сказал, что он слишком адекватен для наследного принца исламской тоталитарной страны. Нет гонора, нет хамства, однако восточной изворотливости я тоже в нем не заметил. Возможно, сказалось западное образование.

– Возможно. Северная Корея в свое время погорела именно на любви наследников идей чучхе отправлять будущих председателей учиться в западные университеты.

– Да. В целом с ним можно иметь дело. Он совершенно точно не будет помогать нам свергать отца, и их система престолонаследия подразумевает переход власти только в случае смерти действующего монарха. От трона он отказываться не будет, но осуществить задуманное можно исключительно в обстановке строжайшей секретности.

– Мы тоже пришли к такому выводу, Леша. Но я вижу, тебя что-то беспокоит.

– Это так, пустяки, просто что-то в его поведении меня насторожило. Не могу понять что. Вроде бы все так хорошо складывается, нормальный человек, с которым можно иметь дело, а вот, поди ж ты, что-то гложет.

– Это не пустяки. Без своего чутья ты бы не стал тем, кем ты являешься сейчас. Постарайся вспомнить, что тебя насторожило.

– Не вспомню, Володь. Уже всю голову себе сломал. Не могу понять. В любом случае не могу обосновать. А раз так – действуем по плану.

– Может, все-таки отменим? К тому же, за угрозами пока ничего не последовало.

– Это пока. А мобилизация продолжается. Техобслуживание пусковых установок – тоже. Нет у нас времени телиться. Я считаю, отправляем бойцов.

– «Слепень»?

– «Слепень». Пусть этим займется отряд Голицына. Думаю, кроме них никто не справится.

– Согласен. К тому же там есть человек, который говорит на панджаби и урду.

– Вот и отлично. Да поможет нам всем Бог!

– Не знал, что ты религиозен.

– Иногда вдруг просыпается… Память предков, наверное.