Глава 21
Три дня я не выходил из своих покоев, усердно изображая из себя раненого. Запустили по округе слух, что после учебного поединка с маэстро д' Эфероном у меня открылась старая рана. Вроде бы народ поверил, сегодня вон даже сам Пьер д' Эферон пришел навестить меня. Был так настойчив, предлагая услуги своего персонального лекаря, что пришлось признаться ему в необходимости соблюдать условия игры. Маэстро проникся моментом и, по словам Арчера, выйдя от меня, сильно сокрушался, что заставил фехтовать раненого дворянина, а тот был так благороден и горд, что не посчитал возможным отказаться из-за «ничтожной царапины». В общем, Пьер оправдывал оказанное ему доверие.
В светлое время суток я старался отсыпаться, а по ночам не смыкал глаз. Фло приходилось тяжелее. Раз уж она наотрез отказывалась переезжать в отдельное жилье, а раненое бедро доктор настойчиво велел еще поберечь, то пришлось амазонке играть роль сиделки. По утрам она все-таки сбегала вниз пофехтовать с ребятами, а потом целый день томилась в помещении. Принимала у прислуги подносы с едой, у курьеров — донесения, у подмастерьев доктора Каспара — свертки с травами и мазями. Так сказать, ограждала мою скромную персону от посетителей всеми силами.
— Фло, слухи пойдут… — попытался я как-то еще в самом начале предостеречь ее от урона репутации.
— Какие еще слухи? — искренне удивилась девушка.
— Ну как — какие? — опешил я от риторического вопроса. — Я… ты… в одной комнате живем. Вот.
— Ах, это? Ерунда! Для твоей репутации это будет только плюсом.
— А…
— А у нас, в Аллории, несколько другие представления о чистоте репутации. Так что моя тоже не пострадает. Но за беспокойство — спасибо!
Беседа с бароном оказалась чрезвычайно плодотворной. Не зря же де Бюэй провел с ним хорошую «разъяснительную работу». И я многократно поблагодарил себя за предусмотрительность с удалением аллорийской виконтессы из помещения. В противном случае либо старый авантюрист не был бы так откровенен, либо она попыталась бы прирезать мерзавца на месте. Ибо виновен был д' Эрго в бедах семьи д' Астра по уши.
Некоторое время назад к нашему «герою» обратился старый товарищ из Нугулемского королевства — некий граф Бернье. Ну, не то чтобы прямо товарищ, но давний знакомый, с которым не раз в прошлом сотрудничали. Занимался этот самый Бернье тем, что на постоянной основе содержал несколько больших наемных отрядов, фактически — небольшую личную армию. И с радостью одалживал своих наемников любым нуждающимся в их услугах людям. То есть не любым, конечно же, а тем, у кого было достаточно денег для оплаты совсем не дешевых услуг.
В молодости сам граф водил отряды на задания, побывал в разных местах, повидал мир, поучаствовал в разных авантюрах и сотнях боевых столкновений. Ведя все дела, в которых принимал участие, «с умом», со временем выбился из толпы мелких командиров, повзрослел, оброс связями, полезными знакомствами, заимел прочную репутацию «надежного человека», ну, и разбогател.
Если вспомнить, что по молодости барон д' Эрго вел схожий образ жизни и состояние свое заработал примерно так же, то не приходилось удивляться тому, что господа были давно знакомы. Впрочем, по словам барона Себастьяна выходило, что не виделись они больше десятка лет.
И вот, в один прекрасный весенний день, граф появился в Монтере с целью «навестить старого приятеля». Предлог был неубедительным, но хозяин дома и виду не подал, принимая условия игры. Разговор состоялся только после трех дней активных возлияний под воспоминания о давно минувших днях.
Дело было странным. Корона герцогского дома д' Астра — это вещь, несомненно, ценная, но вряд ли стоящая даже половины суммы в пятьдесят тысяч золотых, обещанных за ее похищение. Да и кому могла понадобиться чужая корона? Барон не настолько наивен, чтобы поверить в чушь вроде безумного коллекционера-нувориша, пожелавшего иметь в своем шкафу красивую штучку со знаменитым сапфиром.
— Политика, — безапелляционно заявил он.
— Политика, — не стал спорить нугулемец, — но когда это нас останавливало? И именно поэтому я и обращаюсь к тебе, иначе не стал бы упускать такой куш. По непременному условию заказчика ни один след не должен привести к нугулемской границе. Следовательно, исполнители должны быть не нугулемцами. А поскольку земли герцогов д' Астра граничат на юге именно с Эскароном, то тебе и карты в руки. Нет, если бы у меня под началом было достаточное количество твоих соотечественников, то можно было бы попробовать обойтись и без тебя. Но ты же знаешь, что эскаронцы слишком высокомерно относятся к ремеслу наемника.
— Корона не стоит пятидесяти тысяч золотых, но и пятьдесят тысяч золотых не стоят тех неприятностей, что могут приключиться со взявшимся за это дело.
— Сколько ты хочешь?
— Сто.
— Шестьдесят.
В итоге сторговались на семидесяти пяти тысячах золотых, к которым Бернье прилагал своего мастера-вора.
— Свое дело он знает. Выполнял для меня несколько заказов. На месте уже был, осмотрелся, недостающие сведения запросил, мои люди все разузнали. Он готов. Его нужно будет доставить на место и прикрыть отход. Во время отхода лучше избавиться от него.
— Не жалко?
— Жалко, но так он точно не проболтается.
С учетом вора дело казалось уже не таким уж трудным. Определенные трудности возникли с доставкой его на место — уж очень бдительно амазонки охраняют свои границы. Но удалось найти хорошего проводника из местных, с которым рассчитались несколькими ударами ножа. Дальше дело было за мастером-вором. Его не было больше четырех часов, и данные ему двое охранников уже сильно нервничали по поводу его отсутствия. Но тот все же выполнил заказ, правда, при отходе из замка не удалось избежать тревоги.
Аллорийцы оказались очень легки на подъем. Лодки с людьми барона едва успели отчалить, как на берег уже выскочили первые преследователи. Слава богу, что их было немного — сыграли свою роль отвлекающие отряды, с вечера переправленные в нескольких местах и уведшие большую часть погони в разные стороны. Вернулась на эскаронский берег едва ли половина из них, но только лишь затем, чтобы умереть от отравленного вина на первом же привале.
Вор отправился кормить рыб прямо посреди переправы. Некоторые из гребцов были убиты преследователями, остальные приняли смерть на берегу от рук встречающих. Сопровождавшие вора охранники простились с жизнями на месте сбора. Они были последними из тех, кто побывал на аллорийском берегу. Дальше корону принял отряд надежных людей барона, из которых лишь один знал, что должны ему принести из-за речки. На всякий случай несколько всадников отправились по нугулемской дороге, но, миновав оживленный перекресток, через лес вернулись на соединение с основным отрядом.
Но и это еще было не все. Во время ночевки в захудалом трактире на этот отряд напали лихие люди, всех убили, драгоценный груз отняли, трактир подожгли. Нападавшие пришли пешком и ушли пешком, да еще в разные стороны. Все должно было указывать на нападение лесных разбойников. Сами «разбойники» к утру собрались в условленном месте на окраине леса. И тут их постигла участь всех предыдущих участников экспедиции. Только это уже было лишнее действие, которое барон д' Эрго не планировал и не исполнял. Корону увели у него прямо из-под носа. Следы вели в Монтеру.
Чем дольше я слушал рассказ месье д' Эрго, тем больше портилось мое настроение. И даже не оттого, что шансы отыскать потерянную ценность аллорийской семьи все явнее стремились к абсолютному нулю. Меня расстраивал тот факт, что я вынужден спокойно и вежливо общаться с этим господином, заслуживающим если не виселицы, то уж топора палача точно. По крайней мере, по законам Страны амазонок.
— Что было дальше? — голос мой прозвучал неожиданно хрипло — видимо, под воздействием обуревавших меня эмоций.
— Шевалье Орлов, — наверное, барон понял ход моих мыслей, — все, что я вам сейчас рассказываю, уже известно Департаменту безопасности. Граф де Бюэй ценит то количество времени, которое я вам экономлю своим рассказом. А время в этой истории — самая дорогостоящая вещь.
Дальше было еще интереснее. Барон был в ярости, его люди буквально носом землю рыли. Но ничего не нашли. То есть на всем пути отряда, занятого доставкой короны от самой реки и до места расправы, не удалось обнаружить никаких следов сторонних наблюдателей. А раз не было слежки, значит, врагу было известно место сбора. Кроме месье Эрго этим знанием обладали двое приближенных, но оба отправились туда и были убиты.
Граф Бернье, ожидавший результатов у себя дома, в Меаце, прислал своего представителя, которому и был сообщен неудачный результат похода. Представитель был очень недоволен.
В то же самое время верный человечек в окружении Бернье сообщил барону, что тот оставался вполне спокоен после прибытия гонцов из Монтеры. И письмо, написанное им д' Эрго тогда же, было хоть и недовольным, но вовсе не гневным.
В ярости граф был два дня спустя, когда принял очередного гонца из Эскарона, и поскольку тот привез новости отнюдь не от барона Себастьяна, это наводило последнего на некоторые размышления.
— К гадалке можно не ходить, Орлов, эта нугулемская собака наняла еще одну команду! Потому и не расстроился особо, когда я сообщил о неудаче, что ожидал ее. Но и в его плане произошел какой-то сбой — корону он так и не получил, иначе не ярился бы так через два дня, не отправлял во все стороны гонцов и розыскные команды. Его люди и сейчас в Монтере, ищут.
— Я пытался проследить все последние связи тех двоих, что знали место сбора, но особого успеха не добился. Когда узнал о прибытии в город виконтессы д' Астра, решил использовать ее в качестве приманки. Если корону увел случайный человек или второй исполнитель по какой-то причине решил не отдавать ее Бернье, то было бы вполне логично выйти на амазонку с предложением о выкупе. Но эта карта тоже не сыграла. Я прошерстил все ломбарды и ювелирные лавки — тоже без толку.
В конце концов я обратился к воровской гильдии Монтеры, а если точнее, к человеку, известному под прозвищем Кривой Нэш. Надеялся на то, что он поможет мне перетряхнуть криминальное дно столицы — вы не представляете, какие там деньжищи крутятся! Кривой Нэш потребовал в качестве оплаты избавить подконтрольные ему кварталы от одного очень упрямого дворянина по фамилии Орлов, но меня, как вам известно, и тут постигла неудача.
— А мне говорили, что прежде вы считались большим везунчиком.
— Да, в этом деле слишком много неудач. И это лишний раз убеждает меня в том, что Бернье приложил здесь свою руку. И дернул же меня черт позариться на его деньги!
— Я так понимаю, — медленно произнес я, — что никаких зацепок для дальнейших поисков нет. Можно было бы прихватить людей Бернье, но они вряд ли знают больше вашего.
— Это так. Но кое-что все-таки удалось выяснить буквально в последний момент. Общаясь с господином Нэшем, я случайно узнал о присутствии в Монтере Клода Фонарщика.
— Это еще кто?
— Наемный убийца, давно сотрудничающий с графом Бернье. Когда-то он лично исполнял заказы и прославился в определенной среде своей необычайной ловкостью и сокрушительным ударом кулака. Он буквально крошил черепа своим жертвам. И звали его тогда Клод Дубовый Кулак. Но однажды Клод попал в серьезную переделку, и ему здорово досталось. Руки-ноги срослись, но что-то произошло со зрением — он стал плохо видеть в темноте. А поскольку темнота — это его рабочая среда, то пришлось ему приспосабливаться. Теперь он перед приведением заказа в исполнение вынужден был зажигать фонарь, чтобы не промахнуться. Фонарь оставлял на месте преступления в качестве визитной карточки. Так и стал Клодом Фонарщиком.
— Очень романтично, барон! У вас такие интересные знакомые!
— Не юродствуйте, Орлов! Сейчас у Клода Фонарщика есть свои исполнители. Сам он на дело давно не ходит, но репутация надежного исполнителя никуда не делась. К нему обращаются в исключительных случаях, потому что стоит это дорого.
— И вы считаете, что это его люди напали на ваших людей?
— Выходит, что он в Монтере около полугода, то есть по времени сходится. Бернье не мог довериться кому попало, а поскольку он и раньше частенько прибегал к услугам Фонарщика, то появление последнего здесь явно не случайно и наверняка связано с нашим делом.
— Ну, хорошо, а как найти этого Фонарщика?
— Этого я не знаю. Даже де Бюэй не знает, а этот способный молодой человек знает очень много. Скорее всего, Кривой Нэш знает, как найти Фонарщика, но подобной информацией он делиться уж точно не станет.
— А откуда такая уверенность? Подобные типы визиты вежливости друг другу наносят? Как они узнают о присутствии друг друга в городе?
— В общем — да, примерно так и происходит. А если приезжий собирается работать в чужом городе, то либо долю отдает хозяину города, либо договариваются о фиксированном взносе.
— Ну дела! — удивление мое было безграничным.
Поскольку барон закончил свое повествование, а я не мог с ходу подобрать нужные вопросы, то на несколько минут в моей комнате повисло молчание. Я встал из-за стола и, заложив руки за спину, стал расхаживать до окна и обратно. Пытался привести в порядок мысли и распределить имеющиеся факты по полочкам. Получалось плохо — быстрым соображением я никогда не отличался и прекрасно знал это. Но лучше было бы задать нужные вопросы месье д' Эрго сейчас, не бегать же потом к нему домой для уточнения деталей.
— Барон, а месье Бернье повторно не обращался к вам? Он ведь мог предположить, что вы подстраховались и пустили его по ложному следу. Или решили наказать за вероломство.
— Нет, не обращался. За дурачка недалекого он меня не держит, знает, что я уже докопался до обстоятельств этого дела и теперь помогать не стану. Да и не нуждается он в моей помощи, если уж сделал ставку на Клода Фонарщика.
— А мне кажется, что это в первую очередь означает наличие его человека в вашем окружении. Он получил информацию о том, что короны у вас действительно нет.
Пожалуй, впервые Себастьян д' Эрго посмотрел на меня не только с уважением, но и с неподдельным интересом:
— Смелое утверждение, я подумаю над этим. Может, де Бюэй и прав, может, у вас лучше получится вести поиск.
— Честно говоря, — я горько усмехнулся, — понятия не имею, что мне делать. На первый взгляд, тут только две зацепки: Бернье и Фонарщик. Первого теперь вряд ли заманишь в Эскарон, местонахождение второго неизвестно. При этом если корону увел кто-то третий, то даже эти господа не прольют свет на нашу темную историю.
— Вот что, Орлов, я дам вам одну подсказку по Фонарщику. Не нужно его искать.
Благодаря этой подсказке я и сидел уже трое суток в заточении. Дело в том, что барон д' Эрго был практически уверен, что Кривой Нэш не оставит своих попыток избавиться от меня. А раз уж Клод Фонарщик в Монтере, то сам бог велел подкинуть ему эту работенку. Может, даже в качестве отступного взноса за «право работать на чужой территории». Ну, а поскольку я упорно прикидывался больным и не покидал помещение, то людям Фонарщика придется работать у меня на дому. Эх, предположения предположениями, знать бы еще, что на уме у этого самого Фонарщика!
Войти ко мне в комнату убийцы могли либо через дверь, либо через окно. Добраться до двери было на порядок труднее, но сбрасывать со счетов эту возможность не стоило. Я сидел в углу слева от окна, между дверью и мной располагалась лавка, которую я использовал в качестве спального места. От окна меня прикрывал стол. Таким образом, для вошедших хоть через дверь, хоть через окно в первое мгновение я мог оставаться невидимым.
За импровизированной ширмой, отгородившей дальнюю часть комнаты, спала Фло. Не на кровати, на полу, за перетащенным туда специально с целью создать укромный закуток сундуком. На постели же несколько свернутых одеял изображали собой спящего человека, укутавшегося с головой.
Вокруг руки виконтессы была обмотана веревка, дальше вдоль стены протянутая через всю комнату и привязанная к нижней перекладине моей лавки. В случае возникновения опасности мне достаточно будет подергать за веревку, чтобы разбудить амазонку без лишнего шума.
Я сменил позу, вытянув вперед затекшую ногу, прислушался. Несколько раз казалось, что слышу какие-то посторонние звуки откуда-то с крыши, но так как они не повторялись, каждый раз относил это на разыгравшееся воображение.
В голову лезли разные мысли. О себе, о родителях, о Патруле и виконтессе. Вспомнился мой самый первый настоящий бой, состоявшийся в ходе одного из многочисленных пограничных обострений. Мне было пятнадцать, и, думая о предстоящем деле, я очень переживал за свою реакцию. Боялся, что могу струсить, не справиться с волнением и страхом и подведу своих соратников. А как же я смогу потом жить, если меня станут считать трусом? Наш отряд тогда спешил на выручку осажденной нугулемцами заставе и попал в засаду. В ночи засверкали вспышки и раздались звуки выстрелов, вокруг стали падать раненые и убитые люди. Мне под ноги рухнул один из наших соседей, и я кувыркнулся через его тело. В то же время поджидавшие нас враги бросились вперед с обнаженными клинками.
Злость на вероломное нападение, на гибель хорошо знакомых мне людей, на нелепое падение буквально подбросила меня на ноги. Ни о каком страхе не могло быть и речи, я бросился на приближающихся врагов с такой яростью, что хотя никого и не убил, но заставил их затормозить в нерешительности. Потом мне сказали, что выигранные мной секунды позволили эскаронцам прийти в себя и навалиться на нугулемцев всей массой.
Засадный отряд был уничтожен, осаждавшие нашу заставу обратились в бегство при нашем приближении. После завершения боя меня била настолько сильная дрожь, что бывалые солдаты напоили меня горячим вином и уложили спать. Так прошло мое боевое крещение. Как же давно это было, словно в другой жизни.
Потом вспомнилось, как я чуть не пришиб мэтра Пигаля за сделанное им предложение и как переживал общественное осуждение своего нового занятия. Сколько раз я желал смерти, начиная с того дня и заканчивая моментом набора первых помощников, когда ощутил себя не одиноким и когда впервые почувствовал, что общественное мнение готово-таки немного повернуться в мою сторону.
После этого мысли переметнулись к сегодняшним проблемам. Чем больше становился Патруль, тем больше возникало проблем. Территория, которую мы брали под защиту, росла быстрее, чем количество патрульных. Увеличилось число так называемых «уклонистов», то есть тех домовладельцев, кто отказывался платить Патрулю за охрану. Причины назывались разные, но все это было от лукавого — зачем платить, если квартал и так будет охраняться? Соседи слева и справа платят? Платят. Патрульные по кварталу ходить будут? Будут. И дома хитрецов волей-неволей охранять будут. С этим что-то нужно делать, пока число уклонистов не превысило критическое значение.
Другой проблемой был слишком быстрый набор новичков. Все люди разные, не до всех доходит серьезность отношения к службе в Патруле. Далеко не все дворяне готовы относиться к торговцам и ремесленникам уважительно, не все готовы признавать их своими нанимателями. Кто-то нашел для себя оправдание, что нанимается он конкретно к шевалье Орлову. Пусть так, главное, чтобы службу несли качественно, как мы с эльфом, следуя уставу Патруля, основанному на рыцарских заповедях. К сожалению, уже были случаи, когда дворянская спесь рвалась наружу, бригадирам и другим «ветеранам» приходилось проводить воспитательные беседы. При этом, сразу оговорюсь, что от меня этот факт скрыли, однажды дело завершилось дуэлью, к счастью, без тяжелых последствий. А пару человек Арчеру пришлось-таки уволить.
По большому счету, я имел дело с казусом. С одной стороны, я теперь был не одиночкой, бредущим против течения, теперь за моей спиной был целый отряд, если и не единомышленников, то верных последователей. С другой стороны, раньше я отвечал только за себя и принимаемые мною решения влияли только на мою судьбу, а теперь приходилось управлять и отвечать за поступки нескольких десятков человек. И я затруднялся ответить на вопрос: когда было легче?
Было уже далеко за полночь, когда я услышал из-за уличной стены очень осторожный стук. Сразу мелькнула мысль о лестнице, приставленной под окно. Затаив дыхание, я нашарил рукой лежащие на полу передо мной небольшие кавалерийские арбалеты, до сих пор использующиеся наряду с быстро распространяющимся огнестрельным оружием.
Через минуту на светлом фоне окна появилась тень. С минуту настороженно вглядывалась внутрь помещения, потом стала возиться с оконными запорами. Не успел я задуматься о способе, которым незваный гость откроет запертое изнутри окно, как что-то тихо щелкнуло, рама распахнулась наружу и в комнату ворвался свежий ночной воздух. Вслед за ним с подоконника соскользнула одна темная фигура, вторая, третья. Я поднял арбалет и только сейчас вспомнил о веревке, нужно же разбудить Фло! Три темных силуэта бесшумно направились к занавеске, я отчаянно дергал веревку и не получал ответного условного рывка от девушки. А между тем с подоконника спустился четвертый гость, за ним пятый, шестой, седьмой… Матерь Божья! Это же катастрофа! Мы не предусмотрели такого развития событий! И амазонка крепко спит! Хотя, может, это и к лучшему, не бросится в атаку, не ожидая такого мощного вражеского контингента. Но что же делать? Если поднять шум, то через минуту сюда вломятся пять-шесть бойцов резерва из штаб-квартиры Патруля, но за минуту нас с виконтессой успеют десять раз порубить в капусту. Да и такой резерв может оказаться недостаточным — из-за окна появился восьмой убийца, девятый, десятый!..
…Я резко проснулся от того, что расслабившиеся мышцы шеи позволили голове откинуться назад и стукнуться о стену. В комнате было темно и тихо, окно было закрыто, но вот темный силуэт за ним маячил! Мысленно поблагодарив Бога за «сон в руку» и своевременное пробуждение, я не стал ожидать развития событий и осторожно подергал за нашу сигнальную веревку. Спустя мгновение веревка трижды дернулась в ответ — слава богу, Фло проснулась.
Раздался тихий щелчок, рама осторожно открылась, и в комнате осязаемо потянуло свежим воздухом. Оставалось только надеяться, что количество ночных гостей будет меньше, чем в моем вещем сне-кошмаре. А если нет?
Человек в черной одежде, в черной полумаске и черной шляпе осторожно соскользнул на пол. Настороженно огляделся, прислушался. Протянул руку за окно, видимо, подавая условный сигнал. Спустя минуту в окне появился второй темный силуэт, при этом он двигался сверху вниз и ощутимо раскачивался. Крыша! Они спускались с крыши по веревочной лестнице! И еще один штрих — в руке у второго убийцы был фонарь!
Оба ночных гостя уже направились в сторону занавески, когда за окном замаячила третья тень. Да что же это такое? Неужели сон сбудется?
Неудобно идут, неудобно. Первый уже вошел в дальнюю часть комнаты, а третий только-только спустился с подоконника. Ничего не поделаешь, нужно начинать, а там уже как бог даст.
Тихонько поднявшись над уровнем стола, я выстрелил из арбалета в на секунду замершего у окна третьего. С такого расстояния трудно промахнуться и почти невозможно защититься от стального болта. Человек в черном как-то странно всхлипнул и повалился на пол.
Его товарищ, тот, что шел вторым, обернулся на звук, увидел тело подельника и меня, направляющего в его сторону второй арбалет. В это же время из-за занавески раздался щелчок спусковой пружины и звук упавшего тела.
— Не двигайся! — поспешил скомандовать я, пресекая попытку наемного убийцы обернуться к новому источнику шума.
— Руки подними! — раздался голос появившейся на авансцене Фло, и в горло ему уперся кончик ее шпаги.
И тут противник сумел нас удивить. Ловко увернувшись от клинка виконтессы, он взмахнул правой рукой. Инстинктивно я отреагировал на летящий нож, защитившись арбалетом. Тут же я столкнулся с дилеммой: стрелять или не стрелять? Ведь нам позарез нужен был один пленный.
Воспользовавшись выигранным моментом времени, наемник кувыркнулся в мою сторону, крутанулся на спине и подсек мои ноги своей ногой. Я завалился на спину, да еще от неожиданности произвел выстрел. Арбалетный болт с глухим стуком вонзился в доску потолка.
Тем временем противник оказался надо мной с занесенным ножом в левой руке. Только вот мое замешательство на этом закончилось. Не имея других подручных средств, я двинул ему в челюсть прикладом арбалета. Голова ночного гостя откинулась назад, где и встретилась с эфесом шпаги амазонки.
Потерявшему сознание убийце быстро скрутили руки за спиной. При этом Фло педантично обрезала на его одежде манжеты рукавов, выпотрошив из них несколько остро заточенных металлических пластин и короткую заточку. Та же процедура повторилась с воротником, из которого были извлечены две иголки и корень какого-то растения, по заявлению госпожи д' Астра сильно похожего на аконит, являющийся сильнейшим ядом.
Предоставив аллорийской виконтессе заниматься добытым пленником, я осторожно выглянул в окно, убедился в отсутствии новой угрозы с крыши. Но нет, к счастью, в части количества нападавших мой сон не сбылся.
После условного стука в стену по внутреннему коридору примчались Арчер, Ферьер, Рамирес и еще двое новеньких, из последнего набора. Я молча кивнул в сторону окна, и мгновение спустя эльф уже карабкался по веревочной лестнице наверх. Только предосторожность оказалась напрасной — на крыше никого не было.
Почти час потратили на общение с приведенным в чувство подручным Фонарщика. Сначала он молча пытался освободиться от веревок, никак не реагируя на наши расспросы. Потом буйствовал, всячески обзывая нас, грозя геенной огненной и обещая сотню способов медленной и неминуемой смерти. Как только поток этого злословия прервался, я поспешил вставить словечко:
— Тебя как звать-то, любезный?
— Не твое дело, сын шакала и гиены… — тут его грубо прервал эльф, безапелляционно всунув в рот кляп.
— Хм, какие странные имена: Нетвоедело и Сыншакалаигиены, не правда ли, тан Эйнаурральде? Не пойму, правда, почему два имени?
— Может, имя и фамилия? — с самым серьезным видом поддержал меня Арчер, д' Астра и Рамирес коротко рассмеялись.
— Тогда он точно не местный, у эскаронцев таких имен нет, — Ферьер криво усмехнулся.
— Ладно, ребята, — я хлопнул в ладоши, — хватит терять время. Оставьте нас на пару минут.
Когда дверь закрылась за эльфом, последним покинувшим мои апартаменты, я освободил человека Фонарщика от кляпа.
— Слушай внимательно. Выбор у тебя простой. Сейчас я пошлю гонца на бульвар Фанфар, в Департамент безопасности. Через полчаса максимум прибудет спецкарета с сопровождением и отвезет тебя в гости к графу де Бюэю. В его подвалах есть мастера, способные разговорить даже мертвых. Так что ты и сам будешь не жилец, и своего хозяина Фонарщика сдашь. Мрачно выходит? Зато честно. Есть другой вариант. Сейчас в твоем сопровождении мы едем к Клоду Фонарщику. Там я получаю от него ответы на несколько моих вопросов, после чего мы уходим в одну сторону, ты с Фонарщиком в другую. Проще говоря, вы получаете свои жизни всего лишь за информацию. Думай. У тебя минута.
— Причем здесь фонарщик? Мы обычные грабители, неудачно зашли.
— Ответ неверный! — я многозначительно постучал костяшками пальцев по стеклу того самого фонаря, который он с друзьями притащил в мое жилье.
Лицо моего опасного гостя исказила гримаса ярости. Глухо зарычав, он бешено замотал головой из стороны в сторону, но вырваться при этом не пытался:
— А ведь ты знал! Шевалье, ты знал, что мы придем, ты ждал нас!
— Да не то чтобы знал, — я равнодушно пожал плечами, — просто предполагал, что будут гости.
— У! — мой собеседник выгнулся дугой, словно тело его внезапно пронзила сильная боль. — Я говорил Патрону, что нельзя верить местным! Они сдали нас! Предали!
— Хорош орать! — терпение мое подходило к концу. — Едем к Бюэю или к Фонарщику?
— А не нужно никуда ехать, — убийца успокоился так же быстро, как и возбудился, — здесь недалеко, кварталов пять. Минут за двадцать дойдем. Если вы дадите слово, что ограничитесь разговором с Клодом Фонарщиком.
— Слово шевалье Орлова. Но я должен предупредить, что в случае…
— Не нужно ничего говорить! Я, Себастьян Лопст, даю слово, что никаких сюрпризов не будет. Вы получаете разговор с Клодом, мы с Клодом свободно уходим куда захотим.
— Подтверждаю.
Хотя барон д' Эрго и был отъявленным мерзавцем, но приходилось признать, что голова у него работает отлично и благодаря его подсказке я действительно получил возможность встретиться с Клодом Фонарщиком. Дальше уже дело было за мной.
Трактир с оригинальным названием «Трактир» действительно располагался недалеко от нас в северо-восточной части Монтеры. Здесь находился так называемый «чистый» район, где отсутствовали ремесленные цеха и мастерские, где вымощены камнем были не только улицы, но и переулки, а вдоль домов протянулись приподнятые над уровнем мостовой тротуары. Селиться тут предпочитали дворяне среднего достатка, а также разбогатевшие торговцы. «Трактир» стоял вдали от оживленных людских потоков и в целях выживания должен был ориентироваться на престижность, а не на массовость. Соответственно, цены здесь были высокие и простым людям снимать комнаты в заведении было не по карману. Но к месье Клоду Фонарщику это не относилось.
Прождать его в одной из отдельных кабинок, устроенных по краям трапезного зала, мне пришлось довольно долго. Уже закрадывалась мыслишка, что зря я доверился честному слову этого самого Себастьяна Лопста. Никто не мешал им с Патроном тихонько ускользнуть через черный ход. Но нет, обошлось. Уж не знаю, любопытство ли сыграло свою роль или принципы, но минут через двадцать по ту сторону стола от меня уселся высокий жилистый мужчина со слегка выпирающей нижней челюстью, высоким лбом с залысинами, аккуратно подстриженными усами и огромными, внушающими невольное уважение, кулаками. На вид ему было около пятидесяти лет, и одет он был в одежду весьма состоятельного аристократа. И шпага, кстати, на боку присутствовала.
— Не думайте, шевалье Орлов, что я не имею права на это, — Фонарщик словно прочитал мои мысли, — уже четыре года, как нугулемский король пожаловал мне дворянство. Так что все законно. Правда, я и раньше использовал атрибуты вашего сословия, знаете ли, избавляет от многих вопросов. Что при моем роде деятельности весьма удобно.
— Просто я вас не таким представлял, — мои слова сопроводились равнодушным пожатием плеч, — потому и не смог скрыть удивления. Но я не собираюсь ни подвергать сомнению, ни оспаривать ваше право одеваться так, как вам угодно. Мне нет до этого дела.
Клод Фонарщик откинулся на спинку стула, водрузив при этом на столешницу свои руки. Увидев его кулаки, я сразу вспомнил о том, что прежде его прозвищем было Дубовый Кулак. Кулаки выглядели неестественно большими даже на фоне весьма немалого роста наемного убийцы, а сбитые костяшки пальцев не оставляли сомнений в том, что эти руки способны и сейчас раскрошить дерево стола, на поверхности которого они в данный момент покоились.
Подняв взгляд от рук собеседника, я обнаружил, что тот в свою очередь разглядывает меня. Его серые, глубоко посаженные глаза взирали на меня из-под белесых бровей с интересом и каким-то задорным весельем. Наверное, не часто приходится наблюдать человека, меньше часа назад избежавшего смерти от рук его подельников.
— А вас, месье Орлов, я представлял именно таким.
— И каким же это — таким? — мне действительно стало интересно, каким меня видит человек, сделавший убийство своим ремеслом.
— Вы не герой и не вождь, вы — жертва обстоятельств. Если бы вас удосужились принять на службу, то вы бы просто хорошо исполняли свои обязанности в армии или в гвардии. Но судьба прижала вас к стенке и получила сдачи. Я бы никому не советовал общаться с вами путем прямых угроз, ибо в этом случае, кто бы ни был вашим оппонентом, он сильно рискует, ибо вы — очень опасный противник, способный идти до конца.
— О, месье Фонарщик, — я был одновременно и польщен, и обескуражен полученной характеристикой, — да вы знаток человеческих душ!
— Будь по-другому, я бы не протянул так долго. При моем-то образе жизни.
— Тем не менее вы послали ко мне своих людей…
— Иногда случается так, — старый наемник задумчиво посмотрел поверх занавески в начинающее светлеть окно, — что одно неверное решение тянет за собой целый шлейф ошибок.
— Наверняка ваша история очень интересна и поучительна, но меня интересуют другие вопросы, а ваш человек дал слово, — я решил довольно грубо прервать неожиданное словоизлияние этого предельно опасного человека, который помимо моей воли почему-то вызывал у меня симпатию, — так как?
Взгляд моего собеседника мгновенно стал настолько тяжелым, что я с трудом подавил инстинктивное желание потянуться к эфесу шпаги. Но Клод по-прежнему смотрел не на меня, а в окно. Долгую минуту длилось молчание. Потом он заговорил. Опять не о том, что было нужно мне.
— Себ сказал, что их ждали. Это правда?
— Да, — я больше не собирался вдаваться в подробности и не собирался облегчать Фонарщику жизнь. Если он считает, что его сдал Кривой Нэш, то пусть так и будет. Мне нет дела до разборок между двумя авторитетными преступниками.
— Что вы хотите знать? — безо всякого перехода осведомился Клод Фонарщик. Может, ему было достаточно моего утвердительного ответа, а может, он понял, что моя откровенность дальше этого не распространяется.
— Корона. Герцогская корона аллорийского дома д' Астра. Все, что вам известно о ней.
— Ну надо же! — он криво усмехнулся. — Как много в Монтере охотников за такой маленькой аллорийской короной! По-моему, люди стали слишком много внимания уделять этим блестящим безделушкам.
— Вряд ли семья д' Астра согласится с вами.
— Это их проблемы, эй, Себ! — неожиданно гаркнул Фонарщик, а потом, когда по лестнице загрохотали торопливые шаги и в зале появился мой несостоявшийся убийца, произнес слова, заставившие громко биться мое сердце: — Принеси корону, Себ!
Неужели сейчас все закончится? Неужели я смогу триумфально вернуться к Фло и заслужить благосклонность ее семьи? Да и поручение де Бюэя окажется выполненным, что тоже добавит мне уважения в глазах могущественного главы Департамента безопасности. Не верится! Как-то все просто получается, не может так быть. У меня не может так быть. Я привык к тому, что ничего не дается мне легко. В чем-то здесь должен быть подвох!
И тут же ушатом холодной воды на мою голову обрушивается одна простая мысль о том, что Фонарщику незачем было бы держать при себе корону, будь она действительно у него!
— Имя заказчика я вам не назову, — размеренно известил меня Клод, — хоть и расстались мы с ним весьма недовольными друг другом.
— Насколько я знаю, заказчик пока не получил корону.
— В том-то и дело! Я получил достаточно простой заказ. Нужно было отправиться в Монтеру и ждать курьера с сообщением времени и места передачи товара. В назначенное время были получены точные инструкции, мы выехали на место, отследили и доставщиков и приемщиков и добыли корону. Не оставив, понятное дело, свидетелей. Я сразу заподозрил неладное — уж слишком неказистой оказалась вещичка. А с другой стороны — кто их разберет, этих старых аристократов? В конце концов, мне платили за конкретную работу, и я ее выполнил. Корону отослали заказчику, а тот словно с цепи сорвался! Поначалу даже пытался меня обвинить в подлоге! Но это уж зря! С Фонарщиком такие фокусы не проходят! Остыл заказчик-то и сам все понял. Получил я и извинения, и причитающиеся десять тысяч золотом. Плюс новый заказ — найти нужную корону, ту самую, аллорийскую.
Фонарщик извлек из кармана изрядно засаленный лист бумаги, на котором была изображена корона д' Астра. Очень похожий рисунок я получил совсем недавно из рук графа де Бюэя.
Себастьян Лопст вернулся сверху, небрежно неся в руке корону, не имевшую с изображенной на бумаге практически ничего общего. Позолоченный обруч — позолота кое-где начала отлупляться — с пятью видимыми с одной стороны зубцами простой клиновидной формы, украшенными сверху маленькими жемчужинами. Впрочем, в подлинности жемчуга тоже можно было усомниться — уж очень сильно пахло дешевой подделкой от всего этого. На самом деле обруч должен быть золотым, зубцы должны быть листовидной формы, украшенными жемчужинами. Внутри должна быть пурпурная тканевая шапка и на перекрестье двух дужек должен красоваться знаменитый сапфир семьи д' Астра.
— Вот такой приз достался мне вместо вот этого, — он постучал пальцем по рисунку.
— Как же так? — я разочарованно откинулся на спинку стула.
— Я же говорю: иногда одна ошибка тянет за собой целый шлейф неудач. Чуял же, что не нужно ввязываться в это дело.
— Черт побери! А вы уверены, что из вашей засады никто не ушел?
— Абсолютно.
— А знаете ли вы, чьи люди везли корону?
— Теперь знаю. Тогда не знал, не было времени наводить справки. Но, уверяю вас, знание это ничего бы не изменило. Мы с бароном д' Эрго не друзья и не враги. Это просто работа, и каждый из нас старается делать ее как можно лучше.
Достаточно дико было слушать рассуждения о добросовестном отношении к работе от наемного убийцы, но я предпочел обойти эту тему стороной.
— А случалось ли вам с бароном ранее подчищать друг за другом на одном и том же заказе? — этим вопросом я всерьез рассчитывал вывести оппонента из состояния спокойствия. Но Фонарщик и тут проявил достаточную выдержку, лишь лежащие на поверхности стола огромные кулаки сжались да глаза на секунду превратились в узкие щели.
— И это знаете? Что ж, — Клод жестко усмехнулся, — на этот раз наш заказчик обхитрил самого себя. Хотя… Хотя я не знаю всей подоплеки этой истории. Возможно, что ставки в игре были так высоки, что подобная предосторожность была необходимостью. А учитывая тот факт, что эту корону по сей день ищут и заказчик, и барон д' Эрго, и я, и представители пострадавшего семейства, то выходит, что опасения были не безосновательными. Кто-то переиграл нас всех.
— Еще бы знать, кто, — пробормотал я, вяло пытаясь сообразить, что же еще можно узнать от Клода Фонарщика, наверняка ведь второго шанса поговорить с ним мне не представится.
Но ничего путного в голову не приходило. Разочарование от мизерных результатов, достигнутых в результате полного напряжения сил в последние несколько суток, было столь велико, что на меня навалились апатия и страшная усталость. Все, чего мне сейчас хотелось, — это вернуться домой и как следует выспаться.
— Я удовлетворил ваше любопытство или у вас есть еще вопросы? — Фонарщик словно читал мои мысли.
— Сейчас нет. Мне нужно хорошенько все обдумать, — я беспомощно развел руками, — смогу ли я вас найти, если потребуется?
— Я вам больше ничего не должен, Орлов! И намерен покинуть этот город как можно быстрее. Здесь становится слишком тесно.
— А как же заказ Кривого Нэша? — на всякий случай я убрал одну руку со стола, чтобы иметь возможность быстрее дотянуться до шпаги или кинжала.
— А никак! Сами разбирайтесь. Но мне хотелось бы знать, в чем ваш интерес в этом деле?
Я открыл было рот для ответа, но тут же обнаружил, что отвечать мне нечего. Не сообщать же мастеру-убийце о моем общении с графом де Бюэем! А если попытаться объяснить свое желание помочь одной оказавшейся в беде прелестной амазонке, то этот грубый человек поднимет меня на смех, вообразив, будто я таким образом добиваюсь расположения виконтессы. Можно было бы соврать, будто меня наняла для розысков семья д' Астра, но эта мысль была сразу отвергнута: в этом случае я оказывался бы таким же наемником, как и Клод Фонарщик, а это казалось недопустимым.
— Это дело коснулось меня случайно, — я старался очень тщательно подбирать слова, — а ведь долг каждого благородного человека оказать помощь попавшим в беду. Вот я и помогаю в меру своих возможностей герцогам д' Астра.
— Так я и думал, — убийца мерзко ухмыльнулся и, поднимаясь из-за стола, добавил: — будьте осторожны с женщинами, шевалье. У них в крови желание манипулировать окружающими.
Проклятый наемник заставил меня покраснеть до корней волос. Как бы ни пытался я скрыть свои мысли, он словно видел меня насквозь. Я разозлился.
— Здесь я обойдусь без ваших советов, милейший! И напоследок, — сказал я, тоже поднимаясь из-за стола, — хочу сказать, что вашим вмешательством месье Бернье пытался сэкономить шестьдесят пять тысяч золотых. Именно настолько дороже он ценит услуги барона.
Я с удовлетворением заметил, как дважды дернулся глаз Фонарщика при упоминании имени заказчика и величины денежного вознаграждения барона д' Эрго. Эта маленькая месть позволила немного подсластить горечь разочарования от практически бесполезной встречи.
— С вашего позволения, месье Фонарщик, — я протянул руки за поддельной короной. Он безразлично пожал плечами, показывая, что ничего не имеет против.
Около шести часов утра я вернулся в родной трактир, неся завернутое в грязную тряпку изделие неизвестного мастера, сыгравшее какую-то зловещую роль в истории с похищением короны герцогов д' Астра.
