Глава 13
Поднялись на старенькое крыльцо, где из трех ступенек одна отсутствовала начисто, вторая хранила следы неумелой починки, а третья прогнулась и затрещала. Зато дверь оказалась неожиданно добротной. Не исключено, что так казалось из-за десятка слоев краски, которой она была покрыта поверх дерматина.
– Тук-тук-тук, – постучала Белла, поскольку звонок им обнаружить так и не удалось.
Никто не ответил. Они постучали сильней, потом еще. Никто не отзывался. Толкнув дверь, Белла поняла, что она открыта. Ей стало страшно. Теперь по законам детективного жанра в доме обязательно должен был лежать труп. Видимо, Кира подумала о чем-то подобном, потому что полезла в сумочку и извлекла оттуда какой-то продолговатый предмет.
– Фонарик, – шепнула она Белле.
Узкий белый луч рассеял тьму. Кира с Беллой шагнули через порог и оказались в теплой и даже чуточку душной прихожей. К счастью, кроликами здесь уже не пахло. Но все равно пахло неприятно – пылью, трухой и плесенью. Неудивительно, все стены были завешаны старьем, внизу шеренгами выстроились резиновые сапоги, мужские ботинки, растоптанные женские босоножки, туфли и пять пар валенок с галошами разных цветов, форм и размеров.
Похоже, хозяева дома отличаются крайней бережливостью и не привыкли что-то выбрасывать на помойку. Рай для старьевщика.
Они толкнули следующую дверь и очутились в комнате. Стоящая вдоль стен мебель была произведена еще во времена СССР. Мебели было много. Повсюду полки, набитые старыми книгами, запыленными фарфоровыми статуэтками и вазами. Все это сохранилось с тех времен, когда жизнь еще улыбалась молодому ученому и его родителям.
А вот телевизор, который Белла увидела в гостиной, оказался современным. Это была практически единственная новая вещь из всех, что они увидели.
Но пока Белла глазела по сторонам, Кира думала о другом:
– Хозяев здесь нет.
Внезапно под потолком вспыхнула лампа.
– Вы кто такие?
Они моргали сослепу и не могли рассмотреть, кто к ним обращается.
– Кто такие, спрашиваю? – рявкнул тот же голос.
Глаза у Беллы уже немного привыкли, и она сумела разглядеть крепкую старуху, которая держала в руках ружье. Душа у Беллы ушла в пятки. Не хватало еще погибнуть от выстрела этой берданки.
– Долго мне ждать?
– Я Белла, невестка Андрея Георгиевича.
– И чего тебе надо, невестка?
– Повидать дядю Сему. Мы ведь туда попали? Вы же Аделина Вилевна, правильно?
Старуха опустила ружье.
– Да, туда вы попали, – произнесла она уже куда более миролюбиво. – Аделина Вилевна – это я. В дом-то вы как попали?
– Через дверь.
– Она открыта была?
– Да.
Старуха, так и не выпустившая из рук ружье, крикнула куда-то в глубь дома:
– Семен, горе мое! Снова ты дверь открытой оставил! Когда запомнишь, что дверь запирать надо? Вишь, чего надуло!
Ответа не было. Старуха снова завопила:
– Иди сюда, сынок, гости у нас!
Это тоже не возымело действия. Тогда бабка постучала по полу ружьем, которое все еще держала на манер посоха.
– Слышишь, что ли? Поднимись в комнату!
Минуту спустя где-то под половицами раздался звук захлопнувшейся двери и скрежет ключа. Еще через некоторое время в комнату вошел маленький человек. Увидев его, Кира чуть не прыснула. Голова у хозяина дома была совершенно лысой, зато борода доходила до пупа. И что это была за борода – густая, роскошная, с проседью.
– Белла! – обрадовался он, увидев гостью. – Ты как меня нашла, девочка?
Белла не отвечала, и он встревоженно спросил:
– Случилось что?
Белла кивнула.
– И что?
При мысли, что ее свекр умер, свекровь задушили, Юрку убили, а дядя Сема сидит себе и ничего не знает, из глаз Беллы ручьем хлынули слезы. Старуха кинулась утешать ее. Ружье она при этом не выпустила. Дядя Сема посмотрел на нее строго:
– Убери ты отцову двустволку, мама. Знаешь ведь, что и случайно из нее не выстрелишь. Затвор еще отец снял, а новый так и не поставил. Ее выкинуть надо.
– Тебе все бы выкинуть! Вот помру, хоть все вывези. А пока я жива, все останется на своих местах!
Дядя Сема не стал спорить. Судя по нагромождению старых вещей, дело это было бесперспективное. Он повернулся к Белле:
– Так что же случилось?
– Ох, дядя Сема, вы же не знаете ничего!
– О чем?
– Так все завертелось… Я должна была раньше вам сообщить. Вы же единственный друг Андрея Георгиевича.
– Что-то случилось с Андреем?
Белла рассказала, что произошло. Причем начала с Юры. Упомянула, что было написано на снегу. При этом она пристально наблюдала за дядей Семой, пытаясь уловить страх или смятение в его глазах, но ничего не увидела. Сколько ни вглядывалась Белла в лицо ученого, она видела только горе из-за смерти близкого человека.
– Но как же это? Почему?
– Это еще не все.
И Белла рассказала о смерти свекрови. Тут уже и мать Семы, присутствующая при разговоре, всплеснула руками:
– Кому в голову могло такое прийти? Конечно, жена у Андрея скверная бабенка была, но чтобы убивать…
– Мама, я же просил не говорить о ней никогда плохо.
– А я что? – встрепенулась старуха, видно, разговор у них с сыном уже был, и не один. – Я и говорю: и похуже нее бабы живут, и ничего, здравствуют.
– А как Андрей все это вынес? – перебил старуху дядя Сема. – Надо ему позвонить. Такое горе: жена, сын. Он их очень любил. Мама, где мой телефон? Опять ты его брала и на место не положила?
Белла тяжело вздохнула. Пока ничего подозрительного она не увидела. Пришла пора рассказать о смерти самого Андрея Георгиевича. Вот тут Белла наконец убедилась, что дядя Сема знал о своем друге что-то такое, за что действительно могли убить. Услышав, что его друг убит, дядя Сема побледнел еще сильнее. У него даже взгляд остановился.
– Убит? – прошептал он. – А дом цел? Убийцы, конечно, там все разграбили, но хотя бы не сожгли?
Белла очень удивилась:
– Почему вы решили, что это были грабители?
– А кто же еще? У Андрея было что взять. Скажите, а сейф они вскрыли?
– Сейф? Да, сейф был открыт.
Сейф и впрямь был открыт, об этом Белле сообщил сегодня следователь. Но он сказал, что деньги и другие ценности не тронуты, документы на дом и другую собственность в порядке. Было непонятно, зачем сейф вообще вскрывали. Следы взлома в доме не обнаружены, все вещи в порядке. Да, следы поисков были, но поисков методичных и аккуратных.
Торопов даже признался:
– Складывается впечатление, что грабитель хорошо знал, что искать, и все прочее его не интересовало. У меня даже появилась мысль, что поиски вел ваш муж.
– Юра?
– Да. Он ушел из больницы следом за нашим сотрудником, доставившим его в клинику. Попросту удрал. Мы прервали допрос, потому что ему стало плохо с сердцем. Доставили в больницу, но он, оставшись наедине с врачами, предпочел отказаться от госпитализации, сказал, что полегчало. Прямым ходом он направился в Огарково. Его видели соседи, когда он с самым решительным видом с хоккейной клюшкой наперевес двигался к дому от остановки. Странно, да?
– Очень странно, – кивнула Белла. – Но что Юра искал дома?
– А вот это я бы хотел узнать у вас.
Тогда Белла не знала, что ответить Торопову. Но теперь задумалась. Юра что-то искал, шаря в сейфе, в гардеробной на верхней полке и в несгораемом шкафу. Что-то крайне важное. А вот теперь и дядя Сема со страхом интересуется, взломали неведомые преступники сейф или пощадили его?
Услышав, что сейф взломан, дядя Сема побледнел окончательно. И едва дыша, спросил:
– А несгораемый шкаф?
Удивление Беллы достигло максимума. Как дядя Сема точно назвал два места из трех, которые интересовали грабителя! Никакого, конечно, не грабителя, а Юру. Но выходит, дядя Сема знает, что там с таким рвением искал Юра?
– Он был вскрыт тоже.
– Ах!
Дядя Сема схватился за грудь, словно его ранили из папиного ружья.
– А папка? – закричал он не своим голосом.
– Какая папка?
Вместо ответа дядя Сема подскочил к комоду и из нижнего ящика извлек несколько канцелярских папок, хранящихся здесь со времен царя Гороха. Распластанные на прессе невесть сколько лет назад, они все еще ждали, чтобы их свернули по намеченным сгибам, завязали тесемочками и пустили в дело. Раритетные вещи! Во всяком случае, ни Кире, ни Белле давно уже не доводилось видеть этих допотопных папочек для бумаг. Они все были из голубенького картона, на всех имелись белые завязочки. При виде этих завязочек Кира подалась вперед.
– Та папка, которую вы потеряли, была такой же? – странным голосом спросила она.
– Да! Один в один!
– И завязки тоже белые?
– Я же говорю: один в один. Этих папок у моей мамы припасено еще много, и все одинаковые. Видите?
Дядя Сема потряс картонками.
– Так что, ее не было? Такой вот папки?
– Не знаю, – была вынуждена признать Белла.
– Это надо узнать, – заволновался дядя Сема. – Это крайне важно!
– Мы можем отвезти вас к следователю.
– Да, я поеду! Немедленно! Сейчас!
И дядя Сема бросился в соседнюю комнату, откуда появился через несколько минут уже одетым. Тот факт, что ботинки у него были от разных пар, носки разноцветными – один шерстяной, а второй хлопчатобумажный, пуговицы на пиджаке застегнуты криво, а вместо рубашки дядя Сема нацепил свитер с ромбиками, ни его, ни его мать явно не смущал.
Мать не пыталась возражать, она лишь поинтересовалась:
– Галстук тебе дать?
Это к свитеру-то!
– Мама, какой мне сейчас галстук? Разве что повеситься на нем!
Убедившись, что сын галстук не хочет, старуха пошла их проводить до порога. Грузная и высокая, она двигалась неожиданно легко для своего возраста. Сколько же ей может быть лет? Свекр говорил, что дядя Сема – вундеркинд, окончил университет то ли в шестнадцать, то ли в семнадцать. Значит, дядя Сема гораздо моложе свекра, ему всего пятьдесят пять. Но все равно матери Семы никак не меньше семидесяти – семидесяти пяти. Но расспрашивать дядю Сему о его матери сейчас было бесполезно, он находился в состоянии, близком к панике. Всю дорогу он то теребил свою бороду, не отвечая на вопросы, то впадал в ступор, не реагируя ни на что.
– Лабораторные вычисления… Эскизы… Результаты опытов… Господи, если это пропадет!.. Я конченый человек, конченый. Тогда только пойти и застрелиться!
Было ясно, что дядя Сема ужасно расстроен, но ни Белла, ни Кира не понимали причины его отчаяния. Торопов, которого они умолили пообщаться с дядей Семой, велел везти свидетеля прямо в отделение, что подруги и сделали, уложившись в самый кратчайший срок.
Торопов встретил их в своем кабинете. Дядя Сема сразу бросился к нему:
– Папка с расчетами! Где она?
Торопов отшатнулся. Дядя Сема и впрямь выглядел диковато. Его глаза вылезли из орбит и вращались, причем левый в правую сторону, а правый – в левую. Борода у дяди Семы стояла дыбом, лицо было красным, а сам он едва не плакал.
Торопов опасливо отодвинулся от безумца и повернулся к Белле с Кирой:
– О какой папке он толкует?
– Голубая папка с белыми тряпичными тесемками, – внятно произнесла Кира. – Этот человек оставил ее своему другу, покойному Андрею Андриасову. И теперь господин ученый переживает за ее сохранность. Просветите нас, была обнаружена похожая папка в доме потерпевших или нет?
К удивлению Беллы, которая ожидала, что Торопов сейчас попросит Киру удалиться и не мешать вести допрос свидетеля, следователь безропотно полез в документы и извлек протокол осмотра дома. Нагим Юру преступник мог вывезти прямо из дома, поэтому полицейские осмотрели все очень тщательно. Список найденных во вскрытом сейфе и несгораемом шкафу документов прилагался. Торопов просмотрел длинный перечень и поднял на гостя виноватый взгляд.
– Голубой папки среди перечисленного не имеется.
Дядя Сема застонал и прижал руку к сердцу.
– Умоляю! Осмотрите весь дом! Она должна быть там!
– Это так важно?
– Да! Крайне важно!
– Но что было в этой папке?
– Вы физик?
– Нет.
– С основами молекулярного строения веществ знакомы?
– В пределах курса средней школы, – осторожно ответил Торопов.
– Электропроводимость кристаллов – вам знакомо такое понятие?
– Отчасти.
– Тогда я не смогу вам объяснить. Но я вас очень прошу: найдите эту папку.
– Да что в ней такое?
– Мое открытие! Не люблю громких фраз, но будущее всего человечества может находиться в ней.
Торопов растерянно посмотрел на чудака. Белла понимала, что весь внешний вид дяди Семы говорит не в его пользу. Следователь не верит словам славного гномика. А вот Белла что-то начала припоминать. Как ни таились от нее Андриасовы, кое-какие обрывки разговоров до Беллы все же долетали.
– Дядя Сема, вы делали для Андрея Георгиевича какую-то работу? Исследование?
– Да-да! – обрадовался тот. – Уже много лет я бьюсь над проблемой усиления электромагнитного поля Земли при прохождении его через определенные формы веществ. Оказалось, что можно собрать и сфокусировать в одной точке ток, мощностью превосходящий мощность, которая образуется при взрыве водородной бомбы.
Торопов крякнул.
– Прямо из воздуха мощность собираетесь брать?
– Да! – восторженно подтвердил ученый. – Из воздуха! Из того поля, которое окружает нашу планету!
– Вот просто так? Это похоже на болтовню.
– Есть специальные расчеты. Конечно, они еще во многом нуждаются в уточнении, но главные исследования я сделал.
– И они были в той голубой папке?
– Вот именно!
– Вы считаете, что вашего друга и членов его семьи могли убить из-за них?
– Не только считаю, но и уверен в этом.
Торопов вытер неожиданно вспотевший лоб.
– Вот так пирожки.
Он взглянул почему-то на Киру, потом на Беллу. Но если Кире он ничего не сказал, то к Белле обратился с вопросом:
– А вы здесь зачем?
– Как это?
– Вас дома дети ждут.
Белла хотела ответить, что ничего, она целый день возилась с Анжелиной, пусть теперь Лизон для разнообразия повозится с ее детьми. Но Торопов сказал:
– Вашей снохе после известия о смерти родных необходима помощь близких людей.
Белла хотела спросить, при чем здесь она, но не стала. Она видела, что Торопову нужно выпроводить ее, и не стала спорить. Правда, Белла думала, что и Кира последует за ней, но та осталась в кабинете, и Торопов ничего не сказал. Это было странно и немного обидно, Белла даже надулась на следователя. И за всю дорогу, пока один из полицейских, любезно откомандированный следователем, вел машину, Белла не сказала ни слова.
Дома все уже спали. На шум открывшейся двери вышел один Вадим, вид у него был мрачный до крайности. Вадим вообще не был душкой, но таким злым и хмурым Белла его не помнила.
– Лизон стало плохо от ужасных новостей, которые ты для нас припасла.
При чем здесь она? Но Вадим знал при чем. Он был из породы людей, которым, если у них дела идут не так, как надо, обязательно требуется в своих бедах обвинить кого-нибудь другого.
– Мне даже пришлось вызвать к жене врача, – продолжал он таким тоном, словно и в этом была виновата Белла.
– Надеюсь, врачи приехали, несмотря на плохие российские дороги?
Вадим намека не понял. Он продолжал излагать новости:
– Лизон вкололи успокоительное, теперь она заснула. Врач сказал, что чем дольше Лизон проспит, тем лучше. Будить или тревожить ее нельзя категорически. Ничего, если Анжелина эту ночь поспит с вами?
– Ничего, если она совсем к нам переселится?
Белла не скрывала своего неудовольствия, но Вадим воспринял ее слова как согласие, быстро пожелал спокойной ночи и скрылся.
В квартире было две комнаты. В одной расположились Лизон с Вадимом, а в другой Белла с тремя детьми. В другой раз Белла бы поскандалила из-за такого расклада, но сегодня она слишком устала. Ничего не ответив Вадиму, она прошла в свою комнату и обнаружила еще один сюрприз. В ее постели спала Анжелина. Белла постояла рядом, глядя на безмятежно посапывающего ребенка, потом осторожно прилегла рядом. Малышка что-то пробормотала во сне, придвинулась к Белле, обняла ее за шею и нежно вздохнула.
Не успела Белла подумать, что девочка приняла ее за мать, как Анжелина тихо прошептала:
– Тетя Белла, ты такая хорошая, я тебя люблю.
Белла опешила. Ее собственная дочь никогда не проявляла такой нежности. В жизни своей Амелия не обнимала мать просто так. Если она лезла к матери с поцелуями, Белла знала: дочь или серьезно напроказила, или хочет добиться от матери какого-то подарка. А тут вдруг просто так ее обняли, да еще фактически чужой ребенок.
– Спи, маленькая, – растроганно прошептала Белла. – Я тебя тоже люблю.
На радостях она даже пошла проверить, как там ее Амелия. Вдруг и от дочери повезет получить поцелуй на ночь? Но когда накрывала одеялом раскрывшуюся дочку, та лишь отпихнула ее руку и сердито прошипела:
– Отстань! Мне жарко!
Герасим никак не отреагировал на прикосновение матери. Он спал, и дела ему не было ни до чего на свете.
Следующий день был субботним, занятий в школе у Беллы не было. Она оцень ценила график, который позволял выходные проводить с собственной семьей. Герасим и Амелия в субботу тоже никуда не ходили. Белла почти не сомневалась, что ее и сегодня заставят сидеть со всеми тремя детьми. Она даже морально подготовилась, прикинула, чем они могут заняться. Но ошиблась.
Когда она проснулась, Вадима не было, а Лизон уже была на ногах. Выглядела она странновато. Взгляд затуманенный, движения замедленные.
– Ты в порядке?
Лизон не ответила. Белла не знала, как ей быть. С Лизон явно творилось что-то неладное. Иногда она останавливалась и замирала на несколько секунд, а потом спохватывалась и двигалась дальше. Белле показалось, что лекарство, которое ей вкололи, все еще продолжает действовать. Услышав, что Лизон собирается куда-то из дома, да еще берет с собой Анжелину, она запротестовала:
– Тебе нельзя выходить на улицу в таком состоянии!
– Нет, мне надо повидать следователя.
Лизон напоминала зомби, но зомби настойчивого, одержимого своей идеей.
– Позвони ему.
– Не могу!
– Почему?
– Телефон могут прослушивать.
– Возьми мой.
– Твой тоже ненадежный.
Белла покачала головой. То, что сноха всегда была со странностями, она знала. Но сейчас Лизон смахивала на настоящую сумасшедшую.
– Мне надо идти. Я пойду.
– Ребенка хотя бы дома оставь.
– Нет! – рассвирепела Лизон. – Девочка теперь будет только со мной! Так безопаснее.
– Дома с ней точно ничего не случится.
– Нет! Мы поедем к следователю вместе.
Заторможенность Лизон внезапно сменилась лихорадочной двигательной активностью. Она заметалась по дому без всякой видимой цели.
– Что ты ищешь?
– Документы. Паспорт, мой и Анжелины.
Лизон так ничего и не нашла, но решения не изменила. Видя, что она твердо намерена ехать к следователю, Белла сказала:
– Погоди, я поеду с тобой.
– Хорошо.
Лизон все снова стало безразлично.
– Как же так, – шептала она, – как же так вышло…
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Но Лизон сидела, уронив голову на руки, и молчала. Белла пошла в прихожую и вызвала такси.
– Такси будет через десять минут. Собирайтесь с Анжелиной, – крикнула она, – я пока соберу своих.
Вернувшись через несколько минут на кухню, Белла обнаружила, что Лизон там уже нет. Она прихватила Анжелину и побежала на улицу еще до того, как машина подъехала дому, а Белла чуточку замешкалась, пока собирала своих детей. Амелия словно нарочно долго возилась с застежкой на куртке, а когда Белла попыталась ей помочь, устроила матери форменную истерику:
– Пошла вон! Ты все только портишь! Не видишь, что ты сломала «молнию»!
На то, чтобы утихомирить дочку, доказать ей, что «молния» в порядке, а затем одеть сына, который даже во время этой процедуры не выпустил из рук планшет, у Беллы ушло десять-двенадцать минут. Когда она вышла с детьми на улицу, Лизон там уже не было.