Слава казино «Уздечка» под предводительством Фрэнка Йекты в конце 90-х гремела на всю Москву. Его главной изюминкой стал исключительно женский стафф, призванный скрасить горечь поражения, в соответствии с утверждением, что если проигрываешь девушке, то это менее обидно. Опыт Аркадия доказывает, что не имеет значения, кому проигрывать, важно – с кем ты играешь. И если напротив тебя со стороны казино стоит обворожительная красавица (именно такие работали у Фрэнка), всегда хочется постараться ей вдуть, в смысле, обыграть.

Все то время, что Фрэнк возглавлял «Уздечку», казино, располагавшееся на западе столицы, успешно конкурировало со многими другими проектами, открывавшимися и закрывавшимися неподалеку, благополучно их переживая. Число «умерщвленных» «Уздечкой» заведений составляет длинный список, среди них явными «трофеями» выглядят «Альтаир» и «Максим».

На должности пит-боссов у Фрэнка в те далекие времена работала замечательная парочка: шерочка и машерочка Горан и Махмуд, которые позже благодаря знакомству со Славой, одним из постоянных гостей «Уздечки», получили приглашение на работу в «Старый Свет». И конечно же это был Чарли. Великий Чарли Бисон, правая рука Фрэнка, страшный и беспощадный, который строил и гонял всех без разбора, одним своим появлением наводя ужас на присутствующих.

Чарли боялись многие, буквально все. Даже когда он в компании друзей-англичан приходил в другое казино, весь персонал, узнав его, невольно подтягивался и выпрямлялся, стараясь работать безошибочно. Проиграв наличность, Чарли пытался заполучить кредит, но в конце 90-х данная опция была доступна лишь в некоторых местах и для избранных, поэтому, получив отказ, он старался сорвать свою досаду на наименее защищенном от проявления гнева сотруднике – пит-боссе. Чтобы найти козла отпущения, Чарли задавал свой традиционно-излюбленный вопрос, обращаясь ко всем сотрудникам казино, в соответствии с табелью о рангах носящих пиджаки:

– Are you in charge?

Когда же он слышал в ответ «yes» (да), то давал выход своему гневу, скороговоркой обвиняя всех и вся в непрофессионализме и неуважении к серьезным клиентам, утверждая, что с таким подходом к делу они в игорном бизнесе долго не продержатся.

Так или иначе, но перед миллениумом Фрэнк в силу обстоятельств уехал из Москвы. Более чем за четыре года его московской одиссеи в игорном мире Европы и Америки ничего не поменялось, разве что на покере дали игрокам послабление, разрешив обменивать одну карту за ante. Фрэнк был в курсе этого веяния и в числе первых успешно применял его еще в Москве.

«Фрэнк улетел, но обещал вернуться, милый!» – так думали бывшие хозяева «Уздечки», уступившие с его отъездом свою долю в казино и мечтающие создать новый собственный проект, чтобы, ни с кем не делясь, зарабатывать миллионы. Для таких мыслей имелись все предпосылки: стоимость оборудования и дизайнерско-строительных работ внутри и снаружи «Мистера Шанса» обошлась в сумму, превышающую 15 000 000 евро. Хозяева мечтали поскорее отбить вложения и начать снимать сливки. А более подходящей кандидатуры, способной осуществить желаемое, чем друг и товарищ Фрэнк, трудно было представить.

Но если старушка Европа живет по законам, сложившимся веками, в США любые изменения должны быть зафиксированы на законодательном уровне, то Россия – страна чудес, которой нужно всего ничего, чтобы идти впереди планеты всей.

Этого Фрэнк не знал. Он даже предположить не мог, что за его пятилетнее отсутствие многое претерпит изменение: концепция создания игорных заведений везде и всюду, в любом подходящем курятнике, уступит пальму первенства роскошным залам и хоромам, своим убранством и богатством способным конкурировать с царскими палатами. Это – первое, что бросилось в глаза. Вторым открытием, вызвавшим откровенное непонимание, стало потакание капризам игроков. Причем чем больше денег имел гость, тем выше запросы он предъявлял. Во времена «Уздечки» подобного быть не могло: кем бы ты ни был, радуйся, что тебе дают шанс приобщиться к индустрии развлечений! Плати за свой досуг! Теперь же ситуация выглядела диаметрально противоположным образом: клиент ставил условия, говоря: «Я приеду, если вы сделаете то-то, то-то и то-то! Если нет, то я поеду к вашим более сговорчивым соседям». Такое отношение, по мнению Фрэнка, вообще не входит ни в какие рамки. Откуда оно взялось, он даже не мог предположить. Ведь в его мире все просто, как дважды два: казино конкурируют друг с другом на равных основаниях, без использования запрещенных методов переманивания игроков. При равенстве остальных факторов главным при выборе места становится антураж и профессионализм работников.

То, что увидел Фрэнк в неожиданно новой игорной Москве, глубоко его поразило: помимо повсеместного поклонения внешней роскоши и шику, не пойми откуда взялись игры, не прошедшие аттестацию и не подтвердившие свое право быть использованными в работе, развелись безумные лотереи с умопомрачительными призами, – зачем все это, когда можно прекрасно обойтись без лишних финансовых и эмоциональных затрат? Ведь то, что происходит сейчас в Москве, – нонсенс, и люди, практикующиеся в бездарном разбрасывании денежных средств, скоро будут объявлены шарлатанами, и все вновь вернется на круги своя, когда поход в казино рассматривается как роскошь, и гость, осознавая это, заранее готовится заплатить цену «входного билета». Здесь же и сейчас все нарушено: где это видано, чтобы казино «приплачивало» посетителям? Такого быть не может, только потому, что это – неправильно!

Фрэнк не сопротивлялся, когда, отдавая дань странной моде на все дорогое и необычное, его менеджер-итальянец Пьеро, пользуясь личным знакомством с хозяином фабрики, получил хорошую скидку на эксклюзивное оборудование, оформив заказ на приобретение от имени владельцев казино. Огромные хрустальные люстры, свисавшие с потолков, заменившие привычные лампы над столами с тканевыми абажурами, тоже не вызывали у него восхищения: он считал, что это – выброшенные на ветер деньги.

То, в чем он остался верен себе, – это подготовка школы крупье, которую он доверил девушке, отлично зарекомендовавшей себя еще со времен «Уздечки». Людей со стороны он брал неохотно, исключительно по рекомендации. А таковую могли дать либо верный и бессменный Чарли, тоже выпавший из обоймы на пять лет, либо кто-то из числа русских учредителей, на кого он работал в «Уздечке».

Для открытия «Мистера Шанса» выбрали наиболее подходящее время – октябрь, когда все игроки уже в Москве, а впереди – подготовка к Новому году, самому «сладкому» времени.

Действительно, казино поражало как богатством интерьера, так и огромной площадью. В нем не было ВИП-зала, но оно было поделено на зоны таким образом, что без труда можно организовать игру по крупным ставкам вдалеке от любопытных глаз. На его территории располагался дорогой японский ресторан, который по своей ценовой политике и качеству рыбы мог соревноваться с небезызвестной «Якиторией» на Кутузовском проспекте.

Для посетителей казино предлагало стандартный набор игр: американскую рулетку, оазис-покер, с обменом одной карты, техасский покер и… классический шестиколодный блек-джек. И все.

Про другие игры Фрэнк даже слышать не хотел. Он говорил, что не знает их, а то, чего он не знает, никак не может быть представлено публике. Ведь в случае проигрыша вся ответственность ляжет на него! Узнав, что популярность приобрели «устные ставки» на рулетке, Фрэнк специально заказал сукно без трэка – нарисованного на нем рулеточного колеса, для облегчения их принятия. Мыслью, послужившей причиной отказа, стало то, что «дилеру неудобно будет с ними работать, он не сможет уделять должного внимания другим ставкам». Старина Фрэнк! За твое отсутствие научились не то что работать с «устными ставками», не выпуская из виду другие, но и за время вращения шарика решать такие математические задачи, которые тебе даже и не снились.

Робкие попытки ввести устные (назывные) ставки практиковали англичане еще в 93-м году. Поняв, что для казино крайне выгодно, когда игрок, проходя мимо рулеточного стола, швыряет четвертак или сотню и просит крупье закрыть сектор или несколько номеров подряд по игровому полю. Выгодно потому, что это происходит по ходу движения, без концентрации на игре и без анализа предыдущих бросков. Выгодно потому, что это – дополнительная ставка, как страховка, дабл или сплит на блек-джеке, а все «дополнительное» всегда работает на казино. В те далекие времена названия «вуазан де зеро», «тьер», «орфолайнс», «зеро-шпиль» звучали как что-то необычное и даже диковинное. А умению работать с ними способствовало знание порядка цифр на рулеточном колесе. «Высший пилотаж» показывали те сотрудники, которые могли за время вращения шарика выставить ставку на номер и его двух соседей справа и слева в порядке возрастания. Например, игрок кинул 100 долларов и назвал ставку «1 с соседями по 20». Без трэка на сукне дилер должен принять ее и расставить на поле, если же не успевает – положить на рулеточное колесо и выставить после падения шарика. Номера, которые перекрывает эта ставка: 16, 33, 1, 20, 14. Если дилер во время спина закрывал их «в поле» в следующем порядке: 1, 14, 16, 20, 33 – это считалось верхом мастерства. Как мало было тогда надо. Первыми использовать устные ставки стали в казино «Ипподром», а дальше – пошло-поехало. Как оно всегда и бывает в нашей стране, мы, переплюнув всех, посчитали, что наша прямая обязанность – принимать все, что «летит», потому что это деньги и глупо вводить ограничения на их количество. А про то, что у дилера могут возникнуть сложности, не думал никто: не справляешься – иди торгуй пирожками. И как всегда, даже в таком элементарном вопросе мы умудрились дойти до маразма.

Приходит в казино игрок. Назовем его, например, Юра Киреев. Покупает фишки в кассе на сумму 2500 долларов и, подойдя к рулеточному столу, кидает их во время спина (движения шарика) по направлению к дилеру, произнося (Задача 1):

– Вуазан по 80, зеро-шпиль по 50, соседи 26 по 60, соседи 32 по 40, соседи 0 по 80, соседи 12 по 100. Сдачу – поровну и по максимуму в номера 6, 17, 34. Остатки вернуть мне.

Вот стоит за столом дилер и думает, что ему делать со всем этим счастьем?

Ведь чтобы принять эти ставки, нужно в первую очередь отталкиваться от значений минимума и максимума на конкретной рулетке. А также иметь в виду «шаг» – допустимую величину, равную минимальному значению ставки в номер. Допустим, что минимальная ставка в номер – 5 долларов, а максимальная – 100. Сколько денег получит Юра обратно и получит ли вообще?

Для желающих потренироваться изменяем вводные данные: рулетка играет по ставкам от 2 до 50 долларов, а названная ставка звучит так (Задача 2):

– Вуазан по максимуму, зеро-шпиль – по максимуму, соседи 26 по 25, соседи 35 по 40, соседи 0 по 30, соседи 12 по 15. Сдачу – мне.

Вопрос: чему ровна сдача с 2000?

Решением примерно таких вот задачек порой приходилось заниматься не только дилерско-инспекторскому составу, но и пит-боссам, в чьи должностные инструкции как раз и входил контроль над выплатами. Порой у рулетки собирался целый консилиум, пытающийся совместными усилиями прийти к общему знаменателю.

Реакция игрока всегда была крайне неоднозначна: прождав какое-то время и получив ответ, он с выражением оскорбленной гордости вещал:

– Какие же вы уроды! Вы еще больше людей в помощь призовите!

Ведь большинство его ставок – его домашняя заготовка! Их цель – поставить в тупик работников казино, вызвать страх перед ставкой, которую проблематично сосчитать! А заодно – ударить по самолюбию и репутации, как конкретного дилера/инспектора, так и казино в целом.

У страха есть удивительная особенность: чего боишься, то и происходит. Как в свое время метко подметил Перец: «Кто ссыт – тот гибнет». Аркадий вспоминает, как ему в бытность дилером казино «Государь» довелось поиграть на рулетке с самим Майклом Ботчером. Тогда еще не было устных ставок, и игрок засыпал поляну фишками, строя «небоскребы». В случае «попадания» игра останавливалась для длительной процедуры подсчета выплаты выигрыша. Майкл «уперся» в вуазан, а его бывшие работники никак не хотели выкидывать этот сектор (есть такая дилерская шутка, когда они не хотят считать, вот и не выкидывают). Аркадий, подойдя к столу, замандражировал, понимая, что немудрено ошибиться при подсчете. А мнением Майкла о своих способностях он дорожил. И только эта мысль закралась ему в голову, как нате, будьте любезны, вуазан стал падать, как осенние листья при сильном ветре. За четыре метких попадания он не только вернул проигранное ранее, но и насыпал сверху с гаком, щедро получив на чай. «Вляпавшись» в первый раз и подсчитав результат, произнес его вслух, сверяясь с результатом инспектора. Однако той было просто весело: девушка утруждать себя счетом не хотела и глупо хихикала. Никакой поддержки от пит-босса он тоже не получил – боясь ошибиться на глазах самого Майкла, пит-босс тусовался возле других играющих столов. Застывшему в оцепенении Аркадию пришел на помощь сам Майкл: он еще раз попросил назвать сумму и, услышав ее, сказал одно лишь слово: «CHECK», разрешающее делать выплату. Так они дальше на пару и считали.

В казино «Марракеш» еще при Йене регулярно приходила компания армян. Они играли не в рулетку, а в игру «Поймай тьер»: просили дилера выдавать им максимально возможное количество рулеточного цвета и закрывали им все номера этого сектора, делая особый упор на «центровых»: 5, 8, 11, 23. В случае выпадения такого номера дилеру приходилось проявлять недюжинную ловкость, чтобы аккуратно поставить «долли» – маркер, обозначающий выпавший номер. Потому что сплиты достигали в вышину размеров 2 стэков и больше (1 стэк – 20 фишек). При определенном стечении обстоятельств удавалось сделать не более трех запусков шарика за 20 минут.

Но одно дело – игра в поле, и совсем другое – игра устными ставками. Ведь одно же другого не исключает. Вот и наш Юра Киреев мог «расставиться» в поле и после «подкрепиться» на трэке. Игра с ним представляла сплошной геморрой, призванный уничтожить самосознание дилера.

Для иностранцев такое поведение игрока в зале свидетельствовало не о желании играть, а об умышленной затяжке времени. Ведь результат достигается за счет количества действий дилера, производимых за единичный отрезок. А как быть другим гостям казино, волею судьбы оказавшимся за тем же столом? Ждать и смотреть, пока мозгойог навеселится?

Поэтому старина Фрэнк и решил, что ставшие привычными устные ставки усложняют и затягивают игровой процесс. И отказался от них.

Одним из самых неприятных для него сюрпризов стало полное отсутствие игроков в покер – в первый его «приход» самую популярную игру среди посетителей казино. Проведя экстренное совещание со своими менеджерами, в числе которых было два итальянца, впервые путешествовавшие по России, незаменимый Чарли и единственный русский – Слава, которого Фрэнк помнил еще со времен «Ипподрома», он услышал словосочетание «русский покер» – название игры, будоражащей умы всей Москвы. Находясь явно не в курсе ее правил, он пригласил к себе в офис старших пит-боссов – девушку, подготовившую дилерскую школу, и молодого человека, ранее работавшего в «Старом Свете» и присутствовавшего при рождении этого шедевра. В беседе с ними он получил представление о невиданном ранее «звере» и посчитал, что раз он так популярен, то будет неправильным отказаться от его использования. Но Фрэнк не был бы Фрэнком, если бы просто скопировал и перенес в свои владения это чудо человеческой мысли. Основываясь на своем опыте, он «модернизировал» правила покупки игры дилеру, обязав того менять… младшую карту. Все критические замечания своих сотрудников он проигнорировал, и что тут началось!

Люди приходили в «Мистер Шанс» поиграть в русский покер как за зарплатой. Понимание того, что казино не заинтересовано, чтобы игра «прикупилась», пришло позже и обошлось «папаше Дорсету» не в одну тысячу проигранных долларов. Но, не желая признавать свою неправоту, Фрэнк начал «кивать» на работу крупье, которые в силу минимального опыта недостаточно хорошо перемешивают колоду. И нашел способ борьбы с этим: он заказал шафл-машины, аналогичные тем, что были установлены в «Шапке Мономаха», при работе с которыми от дилера требовалось только переместить «выплевываемые» карты к игроку. Но и это не помогло. Русский покер не поддавался пониманию и продолжал «лететь» как фанера над Парижем. Лишь спустя десять дней Фрэнк внезапно прозрел и понял, что, когда игрок покупает игру дилеру, казино не выгодно, чтобы покупка совершилась. Вернув все на круги своя, он еще больше сократил число клиентов, уже обрадовавшихся сказочной «халяве».

Сколько ни талдычили ему русскоязычные работники, что блек-джек уже не тот, что был раньше, что люди не только научились в него играть, но даже знают, как обыгрывать казино, Фрэнк не верил ушам своим, ведь весь предыдущий его многолетний опыт, исчисляемый не одним десятком лет, свидетельствовал об обратном. Но все-таки что-то зашевелилось в душе иностранца, и он, решив подстраховаться, заказал, до кучи, шафл-машины еще и для блек-джека.

Что это были за агрегаты! Они кардинально отличались от машин Макса Поповича, способных выдать тебе карты, которые были розданы в предыдущую раздачу, своим внешним видом походя на большие «ведра», куда после выхода подрезной карты дилер перемещал все шесть колод, с тем чтобы машина их тщательным образом перемешала. То же самое делает и дилер, но Фрэнк доверял машине больше, исключив человеческий фактор, способный повлиять на игру.

Как вы понимаете, это нововведение не отпугнуло «счетчиков», в существование которых не верили ни итальянцы, ни Чарли, ни сам Фрэнк. Работая по сценарию, подробно описанному в предыдущей главе, они загнали результаты блек-джека за Можай, откуда выбраться уже было невозможно. Из желающих сыграть выстраивалась живая очередь, люди буквально сражались за игровое место! А какие люди это были! Давно уже мы с Аркадием не видели такое скопление людей с математическим складом ума на метр квадратный! «Запись» на свободное место велась с вечера предыдущего дня, каталы старались максимально использовать выгодную ситуацию, понимая, что не сегодня завтра лавочку прикроют.

На все подробные рассказы о причинах такой повышенной популярности команда менеджеров лишь усмехалась, ожидая «переломного» момента в игре. Дошло до того, что, когда пит-босс дал рабочую информацию о том, что игрок на рулетке с 200 долларов на руках имеет 3000, один из итальянцев ему ответил:

– Посмотри за ним внимательнее! Он рулетку сосчитал!

Неверие и нежелание пересмотреть свои ставшие устарелыми взгляды или прислушаться к советам «младших товарищей» привело к тому, что за первые три недели работы казино шло в минусе порядка 300 000 долларов без шансов их вернуть. Это не могло не волновать хозяев и учредителей, которые, проведя совместное собрание, приняли решение «передоверить» свое детище более гибким и адекватным людям, знающим и понимающим особенности игорного бизнеса Москвы. И на ставшее вакантным после увольнения Фрэнка место пригласили управляющую компанию GGG. Именно в «Мистер Шанс» и был направлен Арутюн, чтобы поднимать хозяйство, пришедшее в упадок.

Так бесславно и закончилось второе пришествие Фрэнка на российскую землю. За три недели он исчерпал весь огромный кредит доверия и уехал, чтобы больше не вернуться.

Что же сталось с иностранцами, которых пригласил Фрэнк? Неужели управляющая компания взяла их к себе под знамена?

Конечно же такого произойти не могло. Новые управляющие сразу избавились от наиболее умных и разговорчивых, а заодно – и от «старых друзей». Вслед за Фрэнком буквально через неделю после его увольнения (не отставки, а именно увольнения: в казино отставок не бывает, за свои высокие должности люди держатся руками и ногами, периодически прикусывая зубами, для большей страховки) последовали старший пит-босс, ранее работавший в «Старом Свете», Пьеро и Чарли. Оставшийся в живых последний итальянец, совершенно не говорящий по-русски и толком не понимающий, что вокруг него происходит, был оставлен в роли Алена – местного дурачка, от которого нет вреда, но есть польза: он же не в курсе многих процессов внутри казино «новой концепции» и того, какими правилами они регламентируются, зато обладает правом подписи внутренних и технических документов. Что, собственно, от него и требуется. А свое итальянское видение он может засунуть далеко и надолго, если, конечно, не хочет присоединиться к тем счастливцам, для которых поиск работы сейчас стал актуален. Другими словами, его «молчание» и слепое повиновение обошлось «старосветовцам» в цену месячной зарплаты. Недорого.

Что же касается Славы, единственного русскоговорящего менеджера в команде Фрэнка, то, обладая политической гибкостью, он не стал входить в клинч с новым руководством, благодаря чему остался на своей должности. Проявив лояльность к политике управляющей компании во многих вопросах, добился того, что стал одним из ее членов, наравне с Арутюном и Скоморохом. После того как до владельцев заведения постарались донести всю бесперспективность дальнейшей борьбы за выживание (спустя полгода после изгнания Фрэнка) и казино закрыли, так и не вернув даже толики вложенных в него денег, все заботы о дальнейшем трудоустройстве Славы взяло на себя GGG. Единственного же итальянца вернули восвояси, нужда в нем отпала: сыграв свою роль, он стал ненужным.

А что же Чарли? Неужели он последовал за Фрэнком, со словами «Карету мне, карету!»? Как бы не так. Чарли понимал, что на исторической родине, в Англии, ему ничего не светит. В силу возраста – а на тот момент ему было за шестьдесят – и в силу наличия лицензии, позволяющей работать исключительно… инспектором! Это только в Москве он считался великим и ужасным, в Англии же мог только скромно сидеть на стульчике в жилетке с бабочкой на шее, слепо повинуясь приказаниям более градуированных соотечественников. Поэтому возвращаться домой он решил исключительно в крайнем случае.

Пятилетнее отсутствие наложило на него свой отпечаток. Никто не знает, где он был и что делал все эти долгие пять лет разлуки с Москвой. Время никого не щадит, вот и Чарли сильно изменился: пропали его лоск и холеность. У нас нет информации о его личной жизни. Но если прежде стрелки на его брюках были безупречны, а рубашки – накрахмалены, стоявший воротничок напоминал гордо поднятый флаг, то теперь свежесть манишки вызывала сомнения, галстук по ширине узла и цвету больше напоминал удавку, а коричневые грязноватые ботинки резко контрастировали с черным костюмом, выглядевшим так, будто его надели на вешалку. Редкие светло-седые волосики топорщились в разные стороны, очки на длинном, мясистом, с красными прожилками носу (верный признак пристрастия к алкоголю) больше напоминали седло, надетое на известное парнокопытное рогатое домашнее животное. На фоне лощеного и довольного всем и вся, несмотря ни на что, Фрэнка он был всего лишь жалким подобием того Чарли, при появлении которого вся игорная Москва вставала по стойке «смирно». Единственное, что осталось неизменным, – это голосовые интонации, выражающие степень крайнего недовольства и раздраженности. Вместо коронной фразы «Are you in charge?» он стал чаще прибегать к вопросу: «Who told you to do it?» (Кто велел тебе это делать?), выражая полное несогласие и максимальное неудовольствие.

Конец 2005-го – начало 2006 года – это удивительное время в истории игорного бизнеса Москвы, когда наряду с настоящими дворцами для игры существовали пережитки прошлого – маленькие «козявочки» на основе бара-ресторана. Большинство их располагалось за пределами МКАД, в новых спальных районах Митино, Жулебино, Южное Бутово. Но и в Москве при сильном желании можно было отыскать нечто подобное.

Оставшись без работы, но получив полный расчет, Чарли отправляется по прежним местам боевой славы – туда, где собираются работающие в Москве иностранцы. До сих пор эти островки иностранной культуры существуют, только в них больше нельзя встретить знакомых лиц из казиношной среды. Вот Чарли и пошел на традиционное место сбора этой ставшей немногочисленной иностранной тусовки.

Каким образом и от кого он услышал информацию, что маленькому казино «Афины» на Преображенской площади требуется новый генеральный менеджер, мы не знаем. Но так оно и было. Срочно требовался новый генеральный менеджер со своей командой! Чарли мертвой хваткой ухватился за эту идею и уже рано утром следующего дня договорился о встрече с тем самым старшим пит-боссом, уволенным из «Мистера Шанса», и Альбертом, своим давнишним знакомым, взрослым мужчиной в возрасте примерно сорока пяти лет, хорошо известным в определенных кругах, связанных с казино. Альберт даже возглавлял небольшие заведеньица уровня «Афин», поэтому его опыт в данном контексте был абсолютно нелишним.

Встретившись с ними, Чарли рассказал, что есть, оказывается, в Москве казино «Афины», расположившееся на первом этаже жилого дома. Им срочно нужна команда специалистов, и он, Чарли, готов выставить свою кандидатуру на соискание вакансии генерального менеджера, а их обоих назначить своими ассистентами-менеджерами.

Вопросы, заданные после этого радужного выступления, не поставили Чарли в тупик. Когда Альберт поинтересовался наличием «конкурентов», то последовал ответ, что таковых нет.

На вопрос же о том, кто сейчас работает там и по какой причине люди собрались уходить, Чарли предложил подъехать и самим взглянуть на казино, а заодно пообщаться с его менеджерским руководством. Сказано – сделано. И вот предновогодним вечером Чарли и двое его «ангелов» буквально летят, чтобы проведать обстановку, а если все условия их устроят, то сразу же и подписать договор.

Казино «Афины» действительно располагалось на первом этаже жилого дома и принадлежало уроженцу Грузии по имени Гоча. Его там, правда, никто в глаза не видел, а управление и контроль над заведением осуществляли многочисленные московские родственники и друзья, мало что смыслившие в игорном бизнесе. Для них очевидными были только два понятия: «есть дэньги» и «нэт дэнэг», которыми они и оперировали. По словам Анатолия, менеджера, встретившего великолепное трио, задолженность по зарплате у персонала отсутствовала. Причиной же, побудившей их в полном составе покинуть заведение, стало новое предложение, более выгодное и интересное. То, что Анатолий беззастенчиво врал, стало понятно сразу. Альберт, уже больше года как оставшийся без работы, постоянно мониторил рынок казино и про новые проекты, готовые к открытию, знал все от и до. Даже если допустить, что кому-то сделали интересное предложение, то оно распространяется исключительно на одно лицо, тогда почему уходят остальные? Но Анатолий сказал то, что сказал, и больше распространяться на эту тему не собирался. Поскольку другой альтернативы не было, то Чарли и К° подписывают договор. Анатолий же радостно выдыхает и уже постфактум констатирует, что условием хозяев, по которому они соглашаются отпустить работающую в «Афине» менеджерскую команду и выплатить им причитающиеся деньги, являлся привод на их место замены. При этом качество и уровень новых людей не обговаривался.

Чарли, как лидер, милостиво согласился в течение месяца совмещать позиции генерального менеджера и менеджера смены, получая зарплату за одну и другую работы. Этот срок ему понадобился для поиска еще одного кандидата на менеджерскую должность, на самом же деле, поступая как истинный гастарбайтер, Чарли старался минимизировать свои расходы, максимально заполняя работой свободное время, и увеличивать доходы, посвящая себя тому, ради чего и приехал, – работе.

После увольнения из «Мистера Шанса» для него актуальным стал вопрос жилья. Ведь ту огромную двухкомнатную квартиру в районе метро «Октябрьская» оплачивала фирма. Теперь же он предоставлен самому себе, а сумасшедшая арендная плата, превышающая 3000 долларов, больно била по бюджету. Поэтому он вынужденно съехал в трехзвездочную гостиницу на Тверской. Но стоимость номера порядка 100 долларов в сутки его тоже не устроила. И он озадачил своих подельников-менеджеров поисками приемлемого жилья.

Как раз в это время одна знакомая бывшего старшего пит-босса искала жильца в комнату в коммунальной квартире, где раньше проживал ее отец. Тот встретил «новую любовь» и вместе с ней поехал в деревню в Новгородскую губернию, чтобы на свежем воздухе предаваться земледелию, животноводству, самогоноварению, а заодно и плотским утехам подальше от городской суеты и бывшей супруги, изжившей его в коммуналку и продолжающей всеми доступными ее скудному уму средствами осложнять жизнь, постоянно капая на мозги и препятствуя общению со взрослыми детьми. Комнату он доверил средней дочери, которая, решив немного подзаработать, попыталась сдать ее внаем. А тут вот тебе, подарок судьбы в лице Чарли. Главным «но» являлся район местонахождения квартиры – метро «Выхино», правда, его близость – пятнадцать минут неспешной ходьбы – стала серьезным плюсом. Цена за комнату была адекватная – 8000 рублей в месяц, по тому курсу – чуть больше 260 долларов.

Когда Чарли узнал об этом, то моментально загорелся. Ведь квартира ему была нужна только для ночлега. Поэтому, волнуясь и беспокоясь, что «горячий пирожок» улетит, он попросил тут же свести его с этой девушкой. Оказалось, это была его давнишняя знакомая. Когда Чарли призвали реанимировать «Альтаир», она работала там официанткой. А он ей беззастенчиво строил глазки, несмотря на разницу в возрасте порядка сорока лет. Посмотрев будущие условия проживания и обговорив цену, оставил деньги за месяц вперед… и поинтересовался, есть ли у девушки молодой человек.

На следующий день после переезда Чарли пришел на работу грустный-прегрустный. Он, на правах «старшего», работал исключительно в утреннюю смену. Ночной коллега поинтересовался о причинах вселенской печали, читающейся в его глазах:

– Что, Чарли, наконец-то ушатала тебя твоя официантка?

(Встретив девушку, все свои несбыточные фантазии Чарли стал адресовать ей. Каждый раз, делясь переживаниями со своими менеджерами, он очень рассчитывал на взаимность, несмотря на то что знал про наличие живого конкурента в лице ее молодого человека.)

Чарли грустно улыбнулся и рассказал следующую историю.

После работы он, как обычно, поехал в центр, чтобы, поужинав, пропустить пару-тройку пинт пива, заодно пообщаться с кем-нибудь из друзей-иностранцев и собрать все последние новости. Выполнив задуманное, поздно вечером вернулся в съемную квартиру. Приготовив кровать ко сну и совершив вечерний туалет, постарался найти выключатель, чтобы погасить спускающуюся с потолка на проводе лампочку Ильича. Но, обыскав всю комнату, он его так и не обнаружил. Поэтому ему пришлось залезть с головой под одеяло и так промучиться всю ночь! К соседям, которые не разговаривают по-английски, Чарли обращаться за помощью не рискнул. Поэтому сейчас он абсолютно разбит и страшно хочет спать!

– Что ж ты не выкрутил ее? – поинтересовался ночной менеджер.

– А я как-то не додумался, – искренне ответил Чарли.

– Эту ночь тоже будешь с головой под одеялом спать? – съехидничал менеджер.

– Мне уже показали выключатель. Он, оказывается, находится в коридоре, перед дверью в комнату.

За первые две недели нового года обозначились и проявились проблемы, так тщательно скрываемые хозяевами и побудившие предыдущую команду поскорее сбежать в полном составе с палубы тонущих «Афин». Ими были минимальное количество игроков и полное отсутствие денег. Когда достигался положительный результат, то моментально приезжал кто-то из друзей и родственников и, пользуясь правом хозяина, просто изымал выигрыш из кассы. Поэтому, когда встал вопрос об авансе, выплачиваемом в двадцатых числах, последовал лаконичный ответ: «Дэнэг нэт». Как выяснилось позже, это была стандартная ситуация, повторяющаяся из раза в раз. Если перед Новым годом ее еще как-то удалось разрулить за счет «залетных» гостей, то во время и после праздничных каникул жизнь замерла.

Первыми взбунтовалось видеонаблюдение. Долг перед ними составлял уже две месячные зарплаты, и менеджер Олег, тоже имевший опыт работы в «Старом Свете», снял своих людей, закрыв на ключ вход в мониторную. Дальше последовали протесты дилеров, пообещавших в случае невыполнения денежных обязательств до 1 февраля не выйти на смену. Понимая всю свою беспомощность и незащищенность перед произволом хозяев, Чарли по совету соратников предлагает организовать собрание с хозяевами для обсуждения сложившейся ситуации. Поскольку протесты выражаются все сильнее и сильнее, а работа казино может быть парализована, сам Гоча летит в Москву с мешком денег.

Но то ли ветер был встречный, или погода нелетная, ТамаГоча так и остался, по словам его друзей, над Москвой, описывая в небе круги, ожидая разрешения на посадку. В его отсутствие смысл собрания терялся. Команда менеджеров во главе с Чарли постаралась донести основные требования, заключающиеся в скорейшем погашении задолженности перед персоналом. Родственники же выступили со встречным предложением: погасить долг перед «чернорабочими», а потом уже – перед менеджментом. К тому времени у Чарли появился еще один единомышленник – высокая блондинка Елена, превосходно знающая английский язык. Когда собрание закончилось и все разъехались, Елена осталась работать в ночь. Во время ее смены к ней приехали двое из наиболее значимых родственников ТамаГочи и поинтересовались ее видением ситуации. Поскольку она только влилась в коллектив, то полностью поддерживала «линию партии», определяемую Чарли. На что услышала, что есть необходимость минимизировать затраты и требуется сократить число «дармоедов». А под ними подразумевались менеджеры. Судьбу Чарли уже решили, а вот кому еще остаться под ее предводительством – решать ей, сделав выбор между Альбертом и ее другом, пригласившим ее сюда. Лене ничего не оставалось, как сохранить друга. Объявить решение о прекращении сотрудничества с Чарли и Альбертом вызвались сами родственники. Для генерального менеджера они пошли на уступку, пригласив того на разговор. С Альбертом церемониться не стали и поведали ему об этом по телефону. На резонный вопрос о деньгах клятвенно пообещали все заплатить. А в подтверждение своих намерений оставили Чарли номера всех своих мобильных телефонов, обозначив контрольной дату 10 февраля.

Время шло, но волшебный ТамаГоча в голубом вертолете по-прежнему кружил над Москвой. В указанный день, 10 февраля, вся команда родственников традиционно праздновала наступление времени обеда в ресторане «Афин». Тут к ним зашла Лена и сказала, что звонит Альберт и интересуется судьбой своей зарплаты. Пока она произносила это, телефоны сидящих за столом начали по очереди трезвонить, вибрируя по поверхности стола.

– А, вот и Чарли! – сказал один из присутствующих. – Он мне сегодня уже двадцать раз звонил!

– А мне – двадцать пять! – вторил другой.

– А мне – тридцать два раза, – резюмировал главный. – Так за что им платить? Что они для нас сдэлали?

– Как за что платить? – удивилась Лена. – Они же работали, и хорошо работали!

– Если бы харашо работали, то вопрос о дэньгах сэйчас бы нэ стоял. Нэ за что платить, так им и пэрэдай.

Телефоны продолжали воспроизводить мелодии звонков, но никто из собравшихся так и не набрался смелости сказать Чарли, что его элементарно кинули.

Альберт, узнав об увольнении, ни разу не удивился. Все, что он сказал в разговоре с Леной, так это то, что у него хранится дилерский чай за январь. И он его оставит себе в качестве компенсации. (Дело в том, что по правилам, установленным в «Афинах», ночной менеджер забирал себе дилерский чай за сутки, а потом отдавал генеральному менеджеру. Таким образом, у Альберта была половина всех чаевых, вторая же находилась у другого менеджера, также работавшего в ночь.)

– Пусть забэрет! Это жэ нэ наши дэньги! – последовал ответ главного.

А Чарли так и не смог дозвониться. Он каждый день бомбардировал телефоны, но разговаривать с ним никто не хотел.

Оставался вопрос с дилерским составом. Комната видеонаблюдения в «Афинах» уже давно пустовала, а вот крупье все еще ждали и надеялись. Но и их терпению пришел конец. Они выдвинули ультиматум: нет денег – не будет и работы.

Чтобы как-то выкрутиться и продлить агонию, Лена со своим другом придумали неплохой компромисс: люди выходят на смену, а менеджер в ее конце выплачивает им зарплату за эти сутки, получая деньги из кассы. Три дня с пятницы по воскресенье эта схема успешно работала, потому что о ее существовании хозяева не знали: в выходные дни они отдыхали, занимаясь своими делами и давая возможность казино немножко обрасти тонким слоем жирка, чтобы было что «снимать». Когда же в понедельник, приехав за денежным оброком, они, посмотрев отчет кассира, поняли, как Лене удалось сохранять волков сытыми, а овец – целыми, возмутились и наложили свое вето. Но ночью все началось сначала: дилеры без менеджерского обещания об оплате выходить в зал отказывались, хозяева же платить деньги не собирались. Когда до начала смены оставалось не более двух минут, ночной менеджер все-таки добился согласия на повторение придуманной процедуры с iv (ай-ви – так в казино обозначаются суммы денег, взятые в виде аванса из кассы на дополнительные нужды). Но понедельник – день тяжелый. Он не принес с собой притока гостей, как это случалось на уик-энды. И, узнав, что текущий результат не превышает 1000 долларов, а время уже близится к трем утра и ждать «подмогу» неоткуда, главный в разговоре с менеджером запрещает выплачивать персоналу iv.

– Я же дал им слово! Лично пообещал! Что я им теперь скажу?

– Ты – мэнэджэр, вот и гавари чэго хочэшь. Дэнег я тэбэ нэ даю.

Положив трубку, менеджер позвонил Лене и, разбудив, рассказал ей о состоявшемся разговоре. После этого вызвал к себе пит-босса и велел той в конце смены извиниться перед людьми. Сказал, что не будет принимать дальнейшего участия в этом балагане, что дорожит своим словом, а не имея возможности сдержать обещанное по независящим от него причинам, больше не будет работать на непорядочных владельцев. И прямо со смены уехал домой.

Когда он, в свою очередь, поинтересовался причитающимися ему деньгами, то услышал, как Лена, подражая интонации главного, которого она, предвосхищая события, уже озадачила этим вопросом, произнесла: «А за что тэбэ платить?» Таким образом, и вторая половина дилерского чая пошла на компенсацию.

Прилетевший вдруг ТамаГоча умолял Лену остаться и даже заплатил ей, но, оставшись без дружеской поддержки и в окружении клана грузин, она добровольно покинула пост генерального менеджера. А поскольку земля слухами полнится, то без команды руководящих работников, камерменов и дилеров казино умерло естественной смертью.

Что же Чарли? Он так и не дозвонился до своих работодателей. Когда настал предел его терпению, собрал вещи и улетел домой. Но спустя год вернулся, чтобы посетить тематическую выставку достижений индустрии игорного бизнеса – своеобразную ярмарку, на которой можно было постараться найти подходящую его уровню вакансию. Однако в 2007 году рынок казино уже был полностью поделен. Управляющие компании ставили на «доходные места» исключительно своих людей. Новые же проекты появляться перестали, более того, число действующих казино существенно сократилось по сравнению с предыдущим годом. И как ни рад был Аркадий встретить своего старого доброго друга Чарли, чем-либо помочь ему он не мог, да и не хотел, потому что сам находился в поисках работы. Но это им не помешало пропустить по паре пинт пива и обсудить планы на будущее. У Аркадия нарисовывалась поездка в солнечный Египет от Ассоциации деятелей игорного бизнеса, с которой он начал плотно общаться благодаря протекции своего друга Алексея. Перспективы же Чарли выглядели более скромно: последний год он провел, перегоняя фуры с одного конца Великобритании в другой. На том они и расстались. Судьба поступила с ними по-разному: в последний момент Аркадий смог зацепиться за Москву, получив менеджерскую должность в казино «Карета». Чарли же вернулся к своим большегрузам.