Инквизитор пришел в Зону одним из первых. Однако всем рассказывал душещипательную историю о том, что попал в Пятихатки через два года после Второй Вспышки, по глупости. Почему? Хотя бы потому, что не хотел казаться отличным ото всех. Местные порядки таковы, что если ты не равнялся под одну гребенку с большинством, мог с легкостью попасть под могильный крест. При любом раскладе капитану Косареву пришлось в Зоне стать совсем другим человеком.

А настоящая история Инквизитора началась задолго до появления Зоны. Он посещал её проклятые земли еще до катаклизма. Правда, тогда на месте нынешнего Немана располагался полигон, где спецназ отрабатывал маневры в условиях городского боя. Инструктором одной из таких групп и был Леонид Косарев. Он знал местность, где возникла Зона, как свои пять пальцев. Три года натаскивал молодняк, устраивая учебные рейды едва ли не по всей закрытой территории. Если, конечно, позволял радиационный фон. Очень уж нравились офицеру условия, приближенные к боевым… Из-за этого бойцы за глаза прозвали его Лешим.

Правда, к моменту появления Зоны Косарев находился далеко от аномальной территории. Ему сообщили рано утром… Специально на всех парах лично прилетел начальник разведки и объяснил, что над полигоном видели вспышку и что после этого земля вокруг Немана стала серой как пепел, а связь с тренирующимися там отрядами спецназа пропала.

Приняли решение, что Косарев возглавит спасательную команду, которая вытащит через наспех сооруженный новый Рубеж аномальных земель оказавшихся в беде сослуживцев. Ничего еще не зная о Зоне, отряд проник в нее в районе Чащобы, и связь с ним сразу же пропала. С этого момента начал отсчет таймер неизведанных и пугающих явлений. У человечества появился новый коварный враг, встреча с которым не сулила большинству ничего хорошего. Шли годы, а от ушедшей через Рубеж спасательной группы остался в живых лишь капитан Косарев, ставший сталкером. Потеряв в первые же мгновения всех бойцов, не сумев вытащить оказавшиеся отрезанными в Немане от внешнего мира отряды, он навсегда остался на аномальной территории. Принял облик «лешего» – инквизитора, выжигающего скверну. Мстил Зоне за то, что она день ото дня истребляла все больше людей. Замаливал грехи перед погибшими, боролся с осатаневшей действительностью и самим собой.

Тогда, в Чащобе, отряд из пятнадцати человек, ведомых им, оказался на пути неизвестно откуда взявшейся огромной черной пантеры. Лишь позже странное существо назвали химерой, и до сих пор так никто и не смог ответить на вопрос – имеет ли она что-то общее с хищником семейства кошачьих. А будущий Инквизитор тогда вообще ничего не знал… Именно поэтому приказал расстрелять страшно рычащую зверюгу, а когда бойцы один за другим, разорванные на куски, начали падать в траву, осознал свою ошибку.

Тогда он не знал о Зоне ровным счетом ничего. Как слепой котенок в блюдце с молоком, тыкался меж аномалий, бежал от Немана до Маяка, пока, наконец, смертельно опасный мутант не отстал. В тот момент офицер прошел крещение Зоной. Позже вспоминал, как, лишенный оружия и брони, пробивался к своим и как решил остаться после стычки с мародерами на территории машинного двора «Труженик»…

Еще и недели не прошло с момента возникновения Зоны, а бандитское отрепье уже ринулось за наживой. Не Чёрный Сталкер, прозванный небезосновательно Чистильщиком, не Картограф и даже не легендарный Болотник, а шакалы, почуявшие запах крови и близость добычи. Они пришли в Зону первыми, и именно с ними встретился Косарев на Машинном дворе…

Капитан глубоко вздохнул. Сердце, стучавшее до этого момента подобно станковому пулемету, замерло. Дыхание восстанавливалось. В одно мгновение от волнения и страха не осталось и следа. Сосредоточенность и твердость…

Офицер спецназа воткнул нож в дерн перед собой и внимательно оглядел замаскированную растяжку. Зеленобокая наступательная граната была поставлена совсем недавно. Еще не высохла потревоженная людьми земля, не примялась трава. Может быть, это и спасло Леонида Косарева. Зона давала шанс…

Аккуратно, чтобы не задеть туго натянутой проволоки, капитан перехватил большим и указательным пальцами скобу гранаты, прижал ее к оливковому боку, другой рукой взялся за крепеж и выдернул его из земли. Сердце забилось чаще. Грохоча, подобно водопаду, шумела кровь, перегоняемая по венам… Щелчок, и проволока перерезана. Граната отправилась в подсумок. В этот момент по другую сторону дороги рявкнул сюрприз – мина-ловушка, поставленная кем-то в расчете на неопытного сапёра.

С ревом в небо взлетел столб огня и грязи. Лежащего в траве Косарева отшвырнуло на пару метров, и мгновение спустя сверху посыпались мелкие еловые ветви. Запахло дымом и хвоей…

Ну надо же так проколоться! Ведь сколько раз учил молодняк – всегда ждать подвоха, потому как враг зачастую опаснее и умнее сапера. Хорошо, хоть мина была «шаговой», а не то сейчас офицер спецназа валялся бы с распоротым брюхом…

«Шаговая мина»… Такие боеприпасы разрабатывались с начала двухтысячных и, как помнил Косарев, отличались от обычных тем, что радиус разлета осколков был минимален, но ударная волна, идущая четко вверх, рвала людей на куски и сминала лёгкую броню, не оставляя шансов. Подобные сюрпризы, не наносящие повреждения разлетом осколков, сам Косарев не раз испытывал в Немане.

Сейчас взрывное устройство спасло жизнь офицеру спецназа, но Косарев не обольщался. Растяжку поставил профи, а так как на объекте никогда не появлялись минеры кроме него, мысль пришла сама собой – налетел на собственный сюрприз. Если это так, то справа от дерева примостилась «лягушка», от которой лежащему человеку будет много проблем.

Два взрыва – один за другим – грянули как раз в тот момент, когда капитан перекатился за высокую сосну. Зашипели, врезаясь в толстое дерево, осколки, и офицера обдало волной жара. «Вот тебе и «лягушка». Нет, не моя работа», – мелькнуло в голове, и тут же в ствол ударила автоматная очередь, кроша кору и сучья. Косарев откатился дальше в сторону, схватился за выроненный нож, но тут же замер, распластавшись на траве.

– Руки в гору! – надрывный, чуть картавый голос долетел до него сквозь нестерпимый звон.

Контуженный капитан поднял глаза – неподалёку от него, сжимая в руках АКСу, стоял человек в камуфляже без опознавательных знаков.

– Руки, я сказал! – окрик незнакомца резанул тронутый взрывами слух, и Косарев послушно поднял раскрытые ладони, отбросив в сторону нож.

Конечно, он мог кинуть остро отточенное лезвие в сторону автоматчика, но не знал, кто перед ним – враг или напуганный боец спецназа.

– Встать, фраер! – последовала новая команда.

Осознание опасности пришло моментально. Нет, это не боец спецназа, тренирующегося в Немане, или загнанный сюда кровожадной пантерой. Никто из ребят не назвал бы офицера «фраером» даже в состоянии шока. Косарев оперся кулаками о землю и встал, не сводя глаз с лежащего поодаль ножа.

– Кто такой? – человек с автоматом пристально оглядел капитана, одетого в такую же, как и у него, форму без нашивок.

– А ты?

– Я тут спрашиваю, падла! – незнакомец шагнул вперед, и в этот момент Косарев ударил носком тяжелого ботинка по земле, посылая в лицо противника облако пыли. Да, рисковал, но выхода не было. Ствол АКСу резко ушел вверх, и в следующий момент офицер нанес удар сложенными «лодочкой» пальцами в горло стоящему. Тот захрипел, выронил оружие, которым так и не сумел воспользоваться, и рухнул в траву.

Во второй удар он вложился гораздо сильнее – кулаком под ребра, так, чтобы человек в камуфляже даже вскрикнуть не успел. А тот и не пытался кричать – беспомощно расстелившись на земле, хрипел что-то невнятное, пытаясь поддеть Косарева ногами. Еще удар, и поверженный враг замолк.

Только теперь капитан позволил себе глубоко вздохнуть. Так, главное – успокоиться. Спокойно, спокойно…

Жаркое полуденное солнце скрылось за тучами. Внезапная прохлада окатила кожу, будто капитана кинули в реку. Это ощущение вмиг отрезвило разум. Он принялся водить ладонью по гладкой поверхности автоматного цевья противника и всмотрелся в серийный номер изделия. Как ни странно, серия автомата была подобна набитой на его оружии, которого он так нелепо лишился в Чащобе.

«Значит, всё-таки спецназ, – пронеслось в голове, – а где маска, разгрузочный жилет, кобура с пистолетом?»

Нет, тут было что-то не так. Косарев вновь взглянул на лежащего перед ним человека. Обездвиженный противник оказался невысок, лет двадцати пяти, с недельной щетиной и длинными, спутанными волосами. Никак он не подходил под описание гладко выбритых, коротко стриженных бойцов-спецназовцев. Да и камуфляж будто с чужого плеча – вон как рукава длинны, даже закатаны слегка.

Капитан стволом автомата поддел обмякшую руку нападавшего и осмотрел небольшую прорезь под левой лопаткой, обрамленную ореолом запекшейся крови. Такое ощущение, что бывшего хозяина формы пырнули ножом, и уже после несостоявшийся супермен, сняв с трупа, нацепил одежду на себя. Бегло осмотрев немногочисленные карманы обезвреженного противника и убедившись, что ничего, кроме пачки дешевых сигарет, тот при себе не имел, Косарев перемахнул через дорожное полотно, и, прикрываясь кустарником, направился туда, откуда пришел лежащий. Опасения, не покидавшие его с самого начала, подтверждались.

Кем бы ни являлся напавший, растяжки выставлены явно не им. Это могло означать лишь одно – спецназовцы были здесь, и там, откуда пришел автоматчик, произошла трагедия.

К Машинному двору Косарев вышел через час с небольшим. Без всякой оптики он разглядел стоящего на козырьке крыши обряженного в камуфляж человека с аналогичным автоматом. Держался часовой довольно смело, раз не боялся схлопотать пулю, мелькая на открытом пространстве. Значит, обосновавшиеся в зданиях Машинного двора незнакомцы еще не хватились приятеля. Возможно, напоровшийся на капитана боевик, а именно так нарек офицер спецназа своего спарринг-партнера, и не должен был возвращаться сюда. Но разве странные постояльцы полуразрушенного здания не слышали взрывов?

Ответ нашелся сам собой, когда до Косарева долетело жалобное завывание, а обоняние уловило запах марихуаны. Скорее всего, незнакомцы крепко выпили и накурились до поросячьего визга, а потому просто были не в состоянии прислушиваться к звукам Зоны Отчуждения. Напрасно.

Присев под окном бытовки, капитан снял автомат с предохранителя и аккуратно выглянул из-за угла. В правом от ворот здании с полуразвалившейся стеной горел костер, около которого сидели трое, также облаченные в камуфляж. Один из них протянул босые ноги к огню и, запрокинув голову, завывал, словно раненый зверь. Двое других передавали друг другу самокрутку и о чем-то переговаривались.

– Боровик, ну чё? – раздался совсем рядом хриплый, словно простуженный, голос, и Косарев вжался в траву, чтобы подольше оставаться незамеченным.

Двое – одетый в серую робу оборванец и его собеседник в черной ветровке – оказались у ворот. Сейчас они стояли, глядя на дорогу.

– Не видать твоего кореша. Кажись, нарвался.

– Не свисти, – рослый детина лет тридцати замахнулся на собеседника, – я Картавому доверяю как себе.

– Ага. А может, его мусора сцапали? У них ведь спутники! Не надо было красноперых гасить…

– Ты, Декан, помалкивай, – Боровик шмыгнул носом и вошел во двор.

Голоса стали глуше.

– Кто ж знал? – вновь заговорил здоровяк. – Ориентировка на нас с Картавым уже по всему городу.

– Вот я и говорю. Спецназ этот… Не надо было их трогать.

– Не мы их – так они нас. А теперь хоть волыны есть. Лепень, чего видать?

– Чисто, – выкрикнул стоящий на крыше автоматчик.

Только теперь Косарев понял, что произошло. Вот уже несколько дней, как в Надеждинске появилась ориентировка на двух сбежавших заключенных, убивших водителя и двух конвоиров. Как помнил капитан, одного из уголовников звали Григорий Боровик. Его в ориентировке нарекли особо опасным преступником. Кем был второй, которого Боровик именовал Картавым, Косарев догадался. Главное, сейчас он мог представить себе, что произошло на территории Машинного двора.

Скорее всего, выжившие в Немане бойцы спецназа прошли через Чащобу, миновали Могильник и оказались здесь. Остановились на ночлег в одном из зданий, предварительно поставив растяжки, чтобы подобные странной пантере существа не смогли напасть неожиданно.

Наверное, смерть пришла с другой стороны, где была выставлена охрана. Банда Боровика действовала быстро и жестоко – заметив отряд военных, убили часового и, забрав его автомат, расправились с остальными. Потом экипировались в удобную форму, сняв ее с мертвых тел, и завладели оружием и амуницией. Но Косарев не знал, что повлияло на бегство одного из бойцов Боровика, с которым он так удачно «потолковал» у дороги…

Ненависть еще не пришла. Злоба и отчаянье не успели захлестнуть капитана. Преобладали расчет и умение держать себя в руках. То, чему уже достаточно давно он сам учил подчиненных. Выпрямившись в полный рост, офицер шагнул в створ ворот и замер, дожидаясь, пока разговаривающие отморозки обратят на него внимание.

Первым его заметил часовой, стоящий на крыше, и именно он получил первую пулю точно в лоб. Хлопок АКСу, хруст треснувших костей черепа…

Автоматчик кулем свалился на рубероидное покрытие, покатился по козырьку и замер, свесив руки вниз, словно пытаясь быть поближе к грешной земле.

Переместив ствол вправо, Косарев снова нажал на спуск, но проворный Декан и его собеседник Боровик уже бежали в сторону железнодорожной насыпи. Пули рикошетом ударили о бетонные плиты. На выстрелы отреагировали сидящие у костра убийцы. Один из них вскочил на ноги и потянулся было за оружием, но короткая очередь заставила его грузно осесть на место, слегка же выдвинутый из кобуры ПМ опустился обратно. Тело горе-ганфайтера качнулось и завалилось в костер, а шлейф густого, черного дыма со взметнувшимися снопами искр скрыл от офицера двух оставшихся бандитов, которые, воспользовавшись заминкой, открыли ответный огонь.

Два пистолета Макарова заработали в такт, один сменяя другой. Пули взметали земляные фонтанчики у ног капитана, но тот вовремя прыгнул в сторону, а обкурившиеся враги попусту истратили боезапас.

АКСу ударил в ответ, снизу вверх, и один из стрелков рухнул, хватаясь за простреленное плечо. Громыхнул выпавший из руки ПМ, в следующий момент Косарев возник в проеме полуразвалившейся стены помещения, стоя так, чтобы слепящее солнце, вновь проглянувшее из-за туч, светило точно в глаза последнему боеспособному противнику. Да тот и не собирался сопротивляться, лишь испуганно вскинул руки, выронив пистолет, и запричитал, указывая то на сушащиеся у костра ботинки, то на лежащий в огне труп, то на собственные босые ноги.

– Где военные?! – голос Косарева, срывающийся на крик, звучал в ушах укурка, повторяясь тысячекратно.

– В… воен… ные?.. – безоружный бандит пожал плечами. – Я не стрелял! Мне дали пушку и сказали, чтобы я сидел тут…

– Где трупы?!

– Трупы?.. – наивный взгляд пойманного на мушку бандита скользнул вниз, и капитан увидел, как тот подтянул и прижал к себе ботинки. – Я обувь сушил… Боровик сказал, что у нас долгий переход.

– Что стало со спецназовцами? – вновь повторил капитан уже спокойно. – Где они?

– Боровик и Картавый их убили. А Декан сказал, чтобы мы переоделись в их форму.

– А трупы?!

– Там, – мародер махнул рукой на здание, с крыши которого свисало тело часового, и, запрокинув голову, снова жалобно завыл.

Подобрав пистолеты убитых, Косарев оставил едва вменяемого врага и направился ко второму строению. Он все еще не терял веры, что кто-нибудь из молодых спецназовцев мог выжить.

Надежды не оправдались. Полураздетые тела бойцов оказались свалены в кучу на первом этаже. Молодые, крепкие ребята не успели среагировать, когда на них напала банда отморозков. Капитан принялся разглядывать покойников одного за другим. Он должен был запечатлеть в памяти все мелочи, чтобы потом доложить командованию.

Шесть тел… Первый убит заточкой под ребра, еще один аналогичным орудием, но теперь удар был нанесен точно в сердце. Трое расстреляны из автомата. Еще один расстрелян, после чего кто-то наступил умирающему на горло, отчего у того остались четкие сине-лиловые отпечатки протекторов ботинок.

Вот ведь твари! И тут Косарева осенило. Он понял: легко расставшийся с пистолетом боевик, которого он пощадил, и есть тот безжалостный убийца! Именно он давил на горло умирающему человеку! И ботинки со знакомым рисунком протектора на подошве сушились не просто так! Хозяин их долго отмывал от крови! Лишившись пистолета, он не бросил на землю любимую заточку!

Капитан резко обернулся и в этот момент почувствовал тупой удар в живот, а потом тело обожгло острой болью. На мгновение он замер, вглядываясь в безжизненные, серые глаза своего противника, медленно перевел взгляд на его босые ноги, а укурок выдернул нож и замахнулся опять. Наконец, Косарев опомнился и из последних сил перехватил руку с заточкой. Посыпались взаимные удары, соперники, не удержав равновесия, рухнули на груду тел.

– Боровик, сука! – рычал бандит, брызжа слюной. – Не убивает он, видите ли. Вор в законе, твою мать! А я убиваю!

Рука Косарева ушла вправо, и заточка вонзилась в труп в сантиметре от лица капитана. Последовал удар коленом в живот, и босой беспредельщик отлетел в сторону. Мгновение, и в руках еще не потерявшего силы Косарева оказался нож. Чуть отведя руку назад, спецназовец прикинул траекторию полета, но небольшое помещение не позволяло метнуть орудие во врага.

Шальной и безумный от действия наркотика бандит ринулся в новую атаку. Заточка просвистела по касательной, со свистом разрубая воздух, взметнулись сомкнутые на ноже руки капитана, и блестящее лезвие по рукоять с хрустом вошло противнику в череп. Тот сразу обмяк, скрючился, в последний раз дернулся, завалился набок и замер.

Крещение Зоной было пройдено.

– Инк, прием, – в гарнитуре переговорного устройства послышался голос Грэя.

– Слушаю.

– Он идет в сторону Могильника.

– Ведите, только тихо.

– Обижаешь…

– Тихо, я сказал, – зло прошипел Инквизитор и добавил уже спокойнее: – Он нужен нам живым.

Живым… Сначала Инк хотел отговорить «пепловцев» от столь опасной авантюры, а сейчас, когда его немногочисленный отряд, разделенный на две самостоятельные группы, загонял противника, еще больше уверился в напрасности своих действий.

Поймать живым дикого зверя удается редко. Он никогда не дастся без боя – такова его природа. Вот и этот… Зверь такой же. Он не дастся живым. Можно брать с собой снотворное, можно загонять его тысячами способов, но сути дела это не изменит. «Пепловцы» просто не понимали, о чем просили. Но тем слаще победа, тем интереснее будет, когда каннибала, убивавшего одиноких ходоков, притащат к Ерёмину. Инквизитор слышал, что генерал собирается посадить Зверева в клетку, чтобы тот веселил народ в баре. Говорили, что, возможно, дикаря ждет участь бойца на организованном группировкой Ринге. Много чего говорили. Большинство сталкеров были уверены в том, что этот самый Зверев – мутант, а вовсе не человек, и только лишь один Инквизитор знал всю правду.

– Человек на такое не способен, – утверждали окружающие.

– Способен, – отвечал на это Косарев, а в голове тем временем мелькал образ убитого им бандита – босого и безумного. – Человек еще и не на такое способен…

Каннибал оставался для Косарева психически больным и опасным человеком, которого нужно схватить живым, – не более. О мести он старался не думать. А вот для посланного в помощь «лешим» Фрегата – лучшего стрелка клана «Пепел» – это стало охотой на хищника, игрой со смертью. Как бы ни был хорош Фрегат, он воспринимал Зверя как равного себе противника.

– Хорек! – Инквизитор указал на отпечатки ног преследуемого. – Он нас за нос водит?

– Похоже на то. Петляет, сучара, – следопыт присел, касаясь ладонью рисунка рифленой подошвы армейских ботинок. – Я думал, он босиком ходит, раз полумутант. А он обутый. В «Пепле» сильно ошиблись, когда давали заказ, да, командир?

– Вот и я о том, – Инквизитор прижал ладонь к наушнику переговорного устройства. – Грэй, как слышишь меня?

– Слышу.

– Он не к вам идет. Водит нас кругами.

– Понял. Мы его тоже на какое-то время упускали, но Пастер глазастый…

– Верю, – Инк ухмыльнулся. – Если появится – по ногам его. Он живым нужен.

– Сделаем в лучшем виде, – голос в переговорном устройстве на время смолк, а после заминки вновь заговорил: – А это еще что такое? Инк, да тут настоящая война…

– В чем дело? Грэй, в чем дело?

– Наш зверёныш столкнул лбами людей Боровика и «Пепел».

Услышав это, Фрегат усмехнулся, но, встретившись взглядом с настороженным командиром, опустил глаза.

Никто, даже Инквизитор и Хорёк, не ожидал от Зверева такой прыти. А «пепловец» и вовсе обрадовался такому повороту событий.

– Ладно, – Инк глубоко вздохнул, – надо с ним заканчивать, иначе этот ублюдок наломает дров. Фрегат, ты у нас стрелок отменный… Лупи ему по ногам.

– Понял.

– Ну, раз понял, пошли. Хорек, не зевать, выдвигаемся!

Есть ситуации, безвыходные по своей сути. И в этот момент тело леденеет от страха, перерастающего в ужас. Сердце рвется из груди, с болью толкая холодеющую кровь. Страх – это не то, что кажется… Это нечто большее, глубинное. То, что осталось в нас от далеких предков, не до конца расставшихся со звериными повадками.

Вросшие в души на подсознательном уровне страхи, рожденные во времена дремучей древности, стойко выдержали тысячелетия перемен. Они лишь дремлют в каждом, чтобы вырваться на волю для одного-единственного рывка в самый ответственный момент.

Безвыходная ситуация – вот как это называется. Вдруг иллюзорный купол рассыпается в прах, и человек смотрит на мир, осознавая тщетность усилий. Ему кажется, что еще мгновение назад была возможность выбора, но момент, увы, упущен.

– Твари! – Макс запрокинул голову и шумно втянул носом затхлый воздух автомобильного салона. И без того повышенное, звериное обоняние сильно обострилось.

В броневике пахло потом, дешевым солдатским табаком и дорогими сигарами, которые курили генералы во время проверок вверенных им блокпостов. Едва заметно дотянулся даже аромат женских духов, но этого оказалось достаточно, чтобы мозг в ответ представил, как развлекались здесь пышногрудые медсестры и поварихи.

И еще один – запах страха, смерти и боли, запах крови. Но не тот, свежий, разящий с водительского места… Макс судорожно сглотнул и провел рукой по обивке заднего сиденья – пальцы коснулись твердого, словно пластик, засохшего пятна. Здесь умер человек. Зверь осознавал это так четко, словно сам видел его гибель. Кровь не такая, какую привык пить он, – слишком соленая, словно и не кровь это… Человеку, сидевшему когда-то на его месте, стреляли в голову. И он не сопротивлялся. Так же как и водила броневика…

Макс слышал, что порой молодцы с натовских блокпостов зверски расправлялись с попавшимися им сталкерами. Сдержанные европейцы – отцы семейств и любящие сыновья – они отрывались здесь и творили то, что даже Макс считал бесчеловечным. Быть может, это Зона действовала на жителей Европы и Америки таким образом, а может, вседозволенность, с которой они вот уже не первый год расхаживали по Пятихаткам и окрестностям Озера, словно у себя дома.

«Дикие земли, вашу мать! Решили поиграть в ковбоев?» На Зверя внезапно нахлынула волна жара. Последнее человеческое в нем боролось со звериным и начинало брать верх.

– Твари! – вновь выпалил он, запрокидывая голову.

– Ещё какие, – Декан обернулся к нему. – Тебя ломает, что ли? – Зверь отрицательно мотнул головой. – Ну, нет – так нет. Ты мне только, бродяга, обрисуй, какого чёрта этим «лешим» от тебя надо? Понимаю, что мог Харитон им словечко замолвить, но ведь и «Пепел» в деле.

– Про «Пепел» ничего не знаю, – с хрипом произнес Зверь. – Это ваши дела с их колонной. Я не в курсе. Знаю лишь, что за мной шли «лешие», а вышли…

– Вышли девицы красные! – Маккена усмехнулся. – Видел я, как ты их кореша в «кишковертку» закинул.

– В «хват».

– Один хрен, – мародер резко вывернул руль, и машину качнуло.

Под мощными колесами броневика коротко взвизгнула не успевшая уклониться собака, хрустнули ломающиеся кости.

– Суки мелкие, шарят тут… – бандит оживился. – Они тебе, Зверь, по-любасу не простят. Слышал, чё мы с Семёрой терли про нашу группу? Так там одного «лешего» порешили.

– А я?

– А ты двоих или троих. Терминатор, блин.

– И что теперь? – Максу надоела пустая болтовня, и он решил разом прекратить ненужный треп.

– Валить тебе надо, Зверь, иначе нам тоже предъяву выпишут…

– Цыц! – Декан зло посмотрел на подчиненного и, обращаясь к Зверю, добавил: – Нехорошо ты, конечно, поступил, но ведь и мы не бабы, чтобы на каждую хрень обижаться. Ты «пепловцев» вместе с нами валил, а значит, свой человек. И про «леших» нам сразу сказал, не скрыл ничего. Поэтому мы с тобой тоже будем честны до упора. Не в обиде. Ты свой – это я понял сразу. Но подставлять нас далее тебе негоже. Заляг где-нить. Никакого Харитона, никакого лагеря новичков. Кипиш поднял, так сиди и не вякай пока. Это совет. Дружеский. А мы уж как-нибудь сами выкрутимся – не впервой.

– Мне к торговцу надо.

– «Лешие» – не лохи, вмиг просекут, в чем дело. Да и сам ведь говорил, что тебя там ждать будут. Так что заляг и не…

– Ты прости, конечно, Декан, но это мое дело.

– Твое, – главарь не возражал. – Мы тебя высадим перед Пятихатками и свалим к Испытательной. Пусть твои гончие за нами пока катят. У тебя времени будет немного, так что используй по уму. Волына у тебя есть. Чем еще могу?

– Что за «пепловец» с «лешими»?

– Правильные вопросы задаешь, – бледное лицо Декана озарилось синим светом промелькнувшей справа «энерго». – Хочешь знать, кто твой враг?

– По возможности.

– Так слушай, фраер. «Пепловца» зовут Фрегат. Тип мутный, но слушок прошел, что в «Пепле» он лучший стрелок. Мол, это он в прошлом месяце группу «анархистов» уделал у Озера. Я как-то слабо в это верю… Ну, сам подумай, как мог один пятерых матёрых бойцов снять?

– Дальше, – Зверь замер, весь превратившись в слух.

– Дальше? Да, в общем, кроме этого ничего не знаю. Есть, правда, человечек один в Пятихатках. Бруно кличут. Говорят, у этого Фрегата с Бруно дела какие-то. Расспроси его. Он в здании старой фермы сейчас обитает.

– Мародер?

– Почему мародер? Законопослушный сталкер, – Декан усмехнулся, – просто с «Пеплом» не в ладах. У него узнаешь. Но аккуратно, не светись сильно.

Как раз в этот момент машина остановилась, и Маккена сказал:

– Дальше нам нельзя. Выгружайся, Зверь.

Они вылезли из машины. Не споря с бандитами и не вспоминая договор о взаимопомощи, который он со своей стороны выполнил полностью, Макс закинул за спину рюкзак, повесил на плечо винтовку и шагнул во тьму.

Двое мародеров остались стоять у изуродованного пулями броневика с маркировкой «Миротворцы – USA-ARMY – Peacemakers».

– И чё ты его не завалил, Декан? – просипел Маккена, когда Зверь скрылся из виду. – Он на нас «леших» вывел. И Фрегата, задницей чую, тоже.

– А как бы ты поступил на его месте? Предлагаешь поступать нечестно? Это ведь мы не выполнили свою половину договора. Если бы еще его валить вздумали, то грош нам цена, потому как не договор бы был, а гнилой базар… Хочешь, чтобы мы свое лицо среди братвы потеряли? – главарь мародеров, видя, что Маккена потупился, соглашаясь с резоном такого вывода, подытожил: – То-то!

Он глубоко вздохнул, и уловил слабый запах гари. Зарево все еще пылало над Могильником, то и дело грохотали автоматы бандитов, но их становилось все меньше и меньше. Подоспевшие «лешие» расправлялись с людьми Гриши Боровика прежде, чем те успевали опомниться.

– Одно хорошо, – проговорил Декан и выдержал паузу.

– Чё хорошего-то?

– У Апостола теперь есть повод объявить «Пеплу» войну.

– Так и у «Пепла» появляется повод, – поправил его Маккена.

– Вот и пусть убивают друг друга, а когда им надоест, придем мы, – Декан заговорщически улыбнулся. – Все, что ни делается, – к лучшему.

– Инк, разговор есть, – воспользовавшись тем, что Фрегат отвлекся, разглядывая в бинокль пологие склоны, обрамлявшие выход на Могильник, Хорек отвел командира в сторону.

– Ну?

– «Пепловец» наш не так прост.

– Я в курсе, – Инквизитор будто не услышал реплики подчиненного.

– Он шатуна убил.

– Знаешь, скольких шатунов я завалил? – на каменном лице Инка проступила улыбка.

– Я не про то. Он нашего шатуна убил. Того, за устранение которого мы параллельно с поимкой твоего Зверя взялись. Убил, пока мы к тебе шли, и сфотографировал, мол, халтура подвернулась.

– Какая на хрен халтура? Он же «пепловец», а там никакой халтуры от Зоны не ищут!

– Вот и я о том, – Хорек дернул Инка за ремень «Кроссфайра». – Мутит он что-то. Сначала нашу работу перехватил, потом обрадовался истории с бойней у автоколонны. А там ведь его соклановцы умирают…

– Да уж, – Косарев поглядел в сторону Фрегата, который с восторгом вслушивался в автоматную трескотню, доносимую ветром со стороны Могильника.

– Наслаждается, – Хорек положил руку на приклад автомата. – Может, спишем его втихую?

– Нельзя, – Инк цыкнул и осуждающе посмотрел на подчиненного. – Не те времена. К тому же нам этот герой еще может пригодиться.

– С огнем играешь, – с укоризной произнес Хорек, сбавив тон на последнем слоге, потому что рядом возник силуэт «пепловца».

– Могу я узнать, в чем дело? – глаза Фрегата сверкнули огнем недовольства.

Создалось ощущение, что сталкер считает себя главным, и перешептывания за своей спиной, подобно Нерону, расценивает как заговор. После того, как Фрегат убил лидера бандитов – Григория Боровика, резко изменился, словно «слетел с катушек». Про такое поведение обычно говорят еще: «поймал синдром героя». Но преданности «Пеплу» при этом не потерял. Прозорливый Еремин, опасаясь, что когда-нибудь у бойца может окончательно помутиться рассудок и он начнет стрелять в своих, старался почаще отправлять его куда-нибудь подальше от базы. Вот именно из-за этой причины Фрегат и оказался в одной команде с «лешими», охотящимися за мутантом-каннибалом.

«Такой же безумец, как и Зверев», – мелькнула у Косарева мысль, и он тут же поглядел на собеседника. Натолкнувшись на тяжелый, леденящий душу взгляд главаря «Леших», Фрегат поостыл.

– Что-то не так? – голос Инка резанул по нервам.

– Да нет, в норме, – Фрегат натянуто улыбнулся. – А у тебя?

– А у меня есть вопросы! – Косарев оглянулся на Хорька, взгляд которого в бешеном ритме метался из стороны в сторону, а руки теребили кобуру с пистолетом.

– Вопросы потом, – Фрегат резко развернулся в сторону Могильника, откуда лились завораживающие звуки автоматных очередей. – Надо спешить.

– Нет, ты ответишь мне сейчас! – вспыхнувший было Инк успокоился и смолк.

Он прижал к уху переговорное устройство, и в возникшей на миг тишине Хорек и Фрегат услышали срывающийся голос Грэя:

– Он нас заметил. Приняли бой!

– Значит, разборки потом? – «пепловец» отвел правую руку назад, чтобы в случае опасности сдернуть с плеча «Винторез».

Как загнанный зверь, он не доверял никому, включая соклановцев. Поэтому выжил. Верил только себе, и это его спасало. Каждый раз…

– Сколько? – глаза Фрегата сверкнули.

– Тыща, – его собеседник – офицер лет сорока с таким же хищным, цепким взглядом – подал сталкеру пластиковую карточку.

«Пепловец» молча протянул офицеру купюру и шагнул на территорию блокпоста. Кто сказал, что деньги открывают любые двери, безусловно, прав. За десять тысяч рублей Фрегат получал возможность выйти через Рубеж и вернуться обратно в Зону. Двух часов обычно хватало, чтобы сбыть хабар в Надеждинске. Но за этот рейд Фрегат выручал куда больше «червонца», который он мог заработать на продаже пары автоматов или по возвращении из дальней ходки. За Рубеж он порой выносил артефакты ценностью до полумиллиона и каждый месяц стабильно переводил все новые суммы на свой заграничный счет.

В клане об этом, ясное дело, не знали, ведь кодекс группировки категорически запрещал, как бы то ни было, использовать Зону для наживы. А он использовал… Сдались ему правила клана! Он и десятки его однополчан регулярно продавали артефакты торговцам, получая немалые деньги. Вот только остальные болваны тратили их на девочек из бара «Пьяный мутант», а Фрегат кропотливо откладывал, с каждым днем приближаясь к моменту, когда сумеет навсегда распрощаться с Зоной.

Не зазорно, конечно, было в «Пепле» продать артефакты барыге, чтобы тот взамен отремонтировал старый ствол или подкинул новый бронежилет, приобретенный на блокпосту у полковника Вениаминова. Но то, чем занимался Фрегат, прямо противоречило принятому в военизированном клане генерала Ерёмина.

«Проповедник, блин!» Сталкер вспомнил командира «Пепла», сплюнул, глядя, как двое солдат разводят створки ворот, ведущих за пределы Зоны, и принялся напевать себе под нос услышанную в баре песню:

Фрегат обернулся к напарнику, который еще не расплатился с офицером.

Напарника звали Гарпун. Такой же жадный и подозрительный, как и Фрегат, состоящий в рядах враждебной «Пеплу» группировки «Анархия», но подобный факт не мешал им двоим прекрасно ладить между собой. Более того – доверять прикрывать спину, как никому другому.

– Давай пропуск… – долетело до Фрегата со стороны КПП.

– Давать тебе тёлки будут… – недовольно пробурчал офицер и вручил сталкеру карточку.

Ворота отворились, и теперь двое ходоков шли прочь от Зоны, чтобы через несколько часов вернуться обратно.

– Что-то не так, – нагнав Фрегата, проговорил Гарпун. – Долго меня парил. Может, заподозрил что?

– Да не долго. Нормально, – Фрегат пожал плечами. – А ты чего так разволновался?

– Да неприятный он какой-то… – Гарпун поправил лямки рюкзака. – Того и гляди – прикажет огонь открыть.

– Ну, брат-сталкер, это у тебя пар-р-ранойя. Я и то спокойно отреагировал, – Фрегат усмехнулся, но усмешка быстро покинула его лицо, когда впереди, на пересекающей подлесок дороге, появился крытый тентом «УАЗ». Теперь и у Фрегата сердце ёкнуло. Он аккуратно расстегнул пуговицу на куртке, в которую облачился перед выходом на Большую Землю, и в ладонь скользнула холодная рукоять ПМ.

– Я же говорил, – «анархист» оживился.

Он уже понял, что офицер с блокпоста решил устроить двум груженным артефактами сталкерам теплую встречу. К тому же оружие через Рубеж проносить запрещалось, и Гарпуна с Фрегатом можно было брать, что называется, голыми руками.

Ладонь Гарпуна сомкнулась на рукояти ножа как раз в тот момент, когда щелкнул предохранитель спрятанного под курткой у Фрегата «макарова». Одного взгляда было достаточно. Все понятно без слов – засада. Уйти с грузом не получится, без груза наверняка тоже. Остается лишь одно – принять бой. Вот тебе и «паранойя»…

– Сдал, сука краснопёрая! – сокрушенно прошипел Гарпун.

– Не ссы, братишка, прорвемся.

ПМ отправился за ремень.

– Не прорвемся… – напарник указал в сторону машины, около которой показались двое одетых в серые штормовки людей.

Один из них держал в правой руке пистолет с интегрированным глушителем, а второй – автоматно-гранатометный комплекс «Гроза», и тоже с глушителем.

– Они сразу стрелять не станут, – Фрегат схватился за рукоять «макарова». – Мой тот, который с автоматом.

– Согласен, – «анархист» кивнул. – Рогатка!

Две фигуры, едва различимые на фоне склона, резко разошлись в разные стороны, и люди из «УАЗа» тоже разделились, провожая взглядами попавшихся сталкеров.

Выстрелы прозвучали неожиданно. Фрегат, идущий правее, внезапно присел и четырежды выпалил в автоматчика. Зазвенело расколотое зеркало заднего вида на машине нападавших, крутанулся человек с ПБ, и тут же на него бросился Гарпун – прыгнул, нанося удар в горло, сверху вниз. Противник дернулся, повалился с клокотанием в траву, а сталкер, выхватив из его рук пистолет, начал стрелять в автоматчика.

Второй боец уже понял, что остался один против двоих опытных врагов, и, упав на асфальтовое полотно дороги, закатился под «УАЗ», выпустив оттуда короткую очередь в сторону Гарпуна.

«Анархист» тут же рухнул как подкошенный, а Фрегат продолжал стрелять куда-то ниже трепещущегося на ветру тента, пытаясь попасть в автоматчика. «Гроза» ответила тут же, пробивая тяжелый рюкзак сталкера, и тот, упав, покатился вниз по склону, стараясь не выпустить пистолет. Удар о колесо «УАЗа», бешеный взгляд автоматчика, выстрел в упор без промедления…

Сколько времени нужно, чтобы люди с заставы прибежали сюда? Минута? Фрегат с трудом поднялся на ноги. Есть еще три патрона и новенький трофейный автомат. Жить можно.

– Гарпун! – «пепловец» подбежал к напарнику.

Раненый «анархист» лежал, распластавшись у самой дороги, всего лишь в метре от убитого им человека.

– Фрегат… Помоги подняться…

Он хлопнул ладонями по перебитым пулями ногам.

Фрегат не отвечал, лишь тихо напевал:

Ствол ПМ уперся в висок «анархиста», и Фрегат нажал на спуск.

Хлопок…

На холме тем временем заработал пулемет. Подхватив рюкзак напарника, «пепловец» вильнул в сторону от дорожного полотна, пересек рощицу и, торопясь, двинулся к Надеждинску. Что ж, не всем удача улыбается, далеко не всем.

Косарев всегда умел чувствовать людей. Он и команду собирал не так, как это было принято в Зоне, – не за боевые заслуги и умение распознавать аномалии. Отряд пополнялся только теми, кто готов пожертвовать жизнью ради друга и во что бы то ни стало выполнить приказ командира.

Таким был Пастер – вечно хмурый, нелюдимый сталкер, пришедший в Зону в поисках лучший доли. Таким был Левша, не раз спасавший Косареву жизнь. Таким был Грэй – его лучший боец и верный друг, неоднократно прикрывавший спину командира в трудной ситуации.

Инквизитор гордился тем, какую команду собрал. Его отряд был лучшим, и присутствие рядом Фрегата – человека страшного и опасного – заставляло главаря «леших» нервничать.

– Разделимся, – скомандовал он. – Я спущусь вниз, а вы прикрывайте меня сверху.

Его рослая фигура заскользила по осыпающемуся краю возвышенности, а Хорек и Фрегат заняли позицию на вершине холма. Отсюда они прекрасно видели горящий бензовоз и десятки фигур, мечущихся вокруг него.

Зверев показался не сразу. Сначала Хорек, наблюдавший за огненной феерией в бинокль, заметил, как посреди кровавой бойни сцепились двое сталкеров, потом различил, что один из них полетел в аномалию, и только теперь понял: оставшийся в одиночестве – их цель.

– Засёк его?

– Засёк! – Фрегат неотрывно вёл стволом «Винтореза» в сторону, по ходу движения Зверева, но на спусковой крючок не нажимал.

– Стреляй! – рявкнул Хорек, но «пепловец» лишь усмехнулся.

Глушитель автоматической винтовки дернулся вверх, и оружие подалось назад, толкнув плечо Фрегата. Вдалеке, у броневика, вскрикнул и свалился в траву один из мародеров.

– В Зверева стреляй! По ногам! – вопил Хорек.

Фрегат второй раз нажал на спуск, и пуля ударила в дверцу броневика, не задев Зверева.

– Какого хрена ты творишь?! – следопыт выхватил из рук «пепловца» «Винторез» и, не целясь, дважды выстрелил в отъезжающий броневик.

Тщетно. Пули забарабанили по броне.

– Ну и почему ты не сразу стрелял? – жерло ствола угрожающе развернулось к Фрегату.

– Скучно, – «пепловец» улыбнулся. – Неинтересно убивать врага, который не может тебе ответить. Я люблю смотреть противнику в глаза, когда стреляю.

Хорьку вспомнился шатун, которого Фрегат застрелил на Заводе, и по спине следопыта побежал холодок. Что-то в этом странном человеке пугало его. Может быть, то, с каким восторгом он относился к смерти?

– Ну чего смотришь? – прошипел «пепловец». – Не нравятся мои методы?

– Мне не нравишься ты!

– А мне насрать! Я не кисейная барышня, чтобы всем нравиться! – Фрегат с силой вырвал из рук следопыта свою винтовку и шагнул вниз с холма.

Постояв несколько секунд, Хорек последовал за ним, отметив про себя, что с превеликой радостью прикончит этого заносчивого подонка, как только задание будет выполнено.

Вниз оба спустились, когда большую часть бандитов уже перебили. С дальнего холма еще доносились выстрелы, но четверо одетых в черно-красные комбинезоны сталкеров ловко снимали одного стрелка за другим. Хорьку даже подумалось, что как-то странно выглядит сейчас их деятельность, когда минутой ранее «суперменов-пепловцев» чуть было не перестреляли гопники.

– А Зверь-то не прост, – Фрегат улыбнулся и указал Хорьку на бензовоз.

За развороченным бортом цистерны следопыт увидел сидящего на корточках Инка, шагнул в сторону и едва не взвыл, рассмотрев лежащего рядом с командиром Грэя. Инквизитор прижимал голову мертвого бойца к груди, словно отец, потерявший сына и не желающий признать факт невосполнимой утраты. Грэй оказался не просто застрелен или зарезан – он принял смерть настолько мучительную, что и подумать страшно. В районе живота не осталось ни усиленной пластинами брони, ни плоти. Болтались лишь лохмотья кожи. Попавший в аномалию человек…

– Грэй… – глаза Инквизитора округлились. – Поймайте эту тварь! Слышите меня?!

Хорек и Фрегат переглянулись, словно уже стреляли друг в друга. Только теперь улыбка на лице снайпера пропала, а вместо неё появился звериный оскал.

– Командир… – начал было Хорек, но в это время к Инквизитору подбежал один из «пепловцев».

– Левша тоже, – он указал в сторону холмов. – А Пастера я нигде не нашел. Может, уцелел?

Лидер «леших» окинул взглядом место побоища.

– Ищите, – наконец просипел он, едва сдерживая эмоции, и развернулся к Фрегату и Хорьку. – Живым брать эту мразь! Я из него всю кровь до капли вот этими руками выжму!

Инквизитор взмахнул здоровенными пятернями. Ему вдруг вспомнился тот день, когда погибли тренировавшиеся в Немане спецназовцы. Встала перед глазами картина боя. Вспомнились полураздетые тела, сваленные в здании Машинного двора. Он во второй раз так по-крупному сегодня терял своих людей, и во второй раз не звери, а человек явился тому причиной.

– Нашли! – крик союзника, не так давно докладывавшего командиру «леших» о гибели Левши, вывел Инка из ступора. – Нашли одного из нападавших!

– Сюда! – Косарев кивнул в сторону аномалии, и Фрегат с Хорьком увидели, как двое «пепловцев» подтаскивают ближе извивающегося и матерящегося паренька.

Полог плаща взметнулся, на мгновение заслоняя пожарище, а в следующий миг Инквизитор уже стоял перед пленником, держа того за горло. Гудели сервоприводы в экзоскелете «лешего».

– Говори, сука! – рука бывшего спецназовца сместилась, и мародер повис над «хватом». – Куда… они… поехали?

– В Пятихатки! – просипел ставший вдруг жалким бандит, болтая ногами, подобно тряпичной кукле.

– Кто у нас в Пятихатках? – Косарев отвернулся от пленника и теперь глядел на Хорька.

– Грызун, – Хорек опустил КПК и взглянул на командира.

– Поднимай его группу. Мне этот сталкер живым нужен! Ну?!

Следопыт кивнул и принялся набирать на экранной клавиатуре смартфона необходимое сообщение. Отряд из четырех «леших» действительно сейчас квартировал в Пятихатках, в Деревне новичков, и если угнанный Зверевым броневик направлялся туда, люди Грызуна могли его перехватить.

Помимо самого Грызуна, который в меткости ничем не уступал Фрегату или покойному Грэю, в звене находилось еще трое отлично экипированных «леших», имен которых Хорек не помнил. Но если еще час назад следопыт решил бы, что четверых членов отряда вполне достаточно, чтобы уничтожить Зверева, то сейчас у него возникли сомнения на этот счет.

Всё дело в мотивации… Фрегат понимал это лучше других. Мотивация порой способна вытащить человека из самой сложной ситуации, а понять резонность действий Зверева было сейчас крайне важно. Пусть Инквизитор – великий охотник на мутантов и треплется про чутьё, инстинкты… Он-то, Фрегат, как никто другой знал цену словам и поступкам. О, нет, против него сейчас находился не мутантоподобный оборванец, а умный, расчетливый человек, и нужно было знать, почему он поступает так, а не иначе. Ведь в каждом движении подобных Звереву объектов есть что-то, что подвигло его сделать так, а не иначе. Ведь зачем-то Зверев пошел к бандитам! Вопрос лишь в том – зачем?

«Пепловец» с треском «липучки» отстегнул клапан кармана и извлек небольшой металлический прямоугольник КПК. Мини-компьютер последней модели приглушенно пискнул, и на дисплее возникла общая сталкерская база. Вбив в поисковике слова «Макс, зверь», Фрегат принялся ждать. Далек он от грозных и архаичных сталкеров вроде Ерёмина и Инка. Никогда не гнушался использовать новшества коммуникационных технологий и поэтому чувствовал себя с ними в Зоне уверенней. Сейчас запрос ушел через спутник на сервер сталкерской сети, где в архиве новостей, мелькавших за последние годы на дисплеях сотен «наладонников», система индексирования выдаст список нужных файлов. О странном противнике могло упоминаться в сообщениях с припиской «SOS», в новостях торговцев и кланов…

Смартфон снова пискнул, и на экране показалось несколько десятков подсвеченных синим гиперссылок:

«… опасный зверь объявился в окрестностях Озера. 26 июля». Не то…

Следующее оказалось гораздо интереснее:

«… Зверь, Рентген. Группа пропала в районе неконтролируемой территории Завода…».

Щелкнув по гиперссылке, Фрегат прочел весь текст:

«Внимание всем сталкерам. Пропала группа ходоков под командованием ветерана клана «Анархия» Кости Чебака. В состав входили сталкеры: Гребень, Шмон, Зверь, Рентген. Команда пропала в районе неконтролируемой территории Завода. При появлении любой информации о пропавших – просьба: сообщить в клан «Анархия» или в Пятихатки Харитону. С уважением, сталкерская сеть». Чуть ниже располагались фотографии пропавших. Фрегат готов был поклясться, что улыбчивый юнец со второго снимка Максим Зверев – это и есть загадочный каннибал Макс.

Ищущий был вознагражден. В разуме Фрегата мигом всплыла история с группой Чебака, которая, по слухам, сгинула на подходах к базе «Пепла» чуть больше года назад. Так почему никто не удивился, узнав, что Макс Зверев, шедший в той группе, выжил и вернулся? «Потому, что не знали!» Восторг охватил Фрегата. «Пепловец» до боли в суставах сжал мини-компьютер и улыбнулся. Миг его триумфа… Только что он узнал, кто противостоит отряду Инка, а сам глава «леших» об этом и не догадывался. Счастливчик, неоднократно выживший там, где все прочие погибали. Вернувшийся с того света сталкер – вот кем был их зверь-каннибал! Да и какой зверь! Человек. Почти обычный, пусть и прошедший через адские муки. Именно поэтому он наверняка получил хорошую дозу мутации – история не нова, но достаточно редка, чтобы пытаться из подобных ей пазлов слагать картинку. Вот никто и не обратил особого внимания на очередную неординарную ситуацию, так… лишь заметили, что данный мутант выпадает из общей статистики происходящего. И просто открыли охоту, в которой уже несколько облав завершились фиаско. Но Зверь явно не потерял большую часть заложенного в нем человеческого, и вот тут стоило подумать…

Надо рассуждать логически. Если сталкер выжил в том кровавом месиве, что учинили сектанты на неизведанной территории Завода, то почему не пришел к Харитону? Почему сталкерская сеть до сих пор считает его пропавшим без вести, а торговцы вроде Гривы не ассоциируют вернувшегося из пекла человека, каннибала Зверя, с тем исчезнувшим Максом Зверевым? Может быть, потому, что он настолько изменился? Нет, не только физически. Парень с фотографии был похож, даже очень. Измениться могли манеры поведения, разговора, взгляд…

Перед глазами Фрегата на мгновение промелькнул образ попавшего в перекрестье прицела Зверя. Его бледная кожа, впалые щёки, пересеченный шрамами подбородок и глаза… Черная бездна – две аномалии, зовущие к себе. Такой взгляд не мог принадлежать человеку. Словно под людской маской скрывался опасный и коварный хищник – монстр, порожденный Зоной. А Зоной ли? Быть может, это сами люди сделали его таким?

– У меня чувство, что у него вместо глаз два черных оконных провала, распахнувшихся в зимнюю ночь, а за ними – огоньки. Мертвенные такие огоньки, как снежинки – холодные и колючие…

Голос Фрегата заставил Хорька поежиться. Его, как и «пепловца», пугал и одновременно изумлял этот странный человек.

– Как будто он мертвец… – поддержал не ожидающий от себя подобного следопыт, тщательно выговаривая каждое слово, будто боясь, что собеседник не услышит. – Зомби.

– Страшнее! – Фрегат почувствовал, как холодные ладони страха ложатся на горло, сдавливая его. Болезненно сглотнув, он развернулся к догорающему бензовозу. – Гораздо страшнее… – на этот раз голос «пепловца» звучал отчужденно и тихо.

– И откуда он вообще взялся на нашу голову? – Хорек потер руки, зябко ежась.

– У него есть цель, – процедил Фрегат, – и когда мы поймем, что им движет, то не только перехватим его, но и поймаем.

– Мы и так его поймаем! – Инквизитор шагнул к спутникам, положив руку на плечо «пепловца».

– Тебе виднее, старшой. Ты у нас главный…