Системы логического вывода, обслуживающие наше взаимодействие с другими людьми, работают без выходных и перерывов, хотя сами мы этого не осознаем. Интуитивными заключениями, которые поставляют эти системы, мы пользуемся постоянно, даже когда не взаимодействуем с кем бы то ни было. Все системы логического вывода способны работать и в отвлеченном режиме, то есть в отрыве от вводных данных из окружающей среды и результата в виде поступка. Принципиальная особенность человеческого сознания – способность к контрфактуальным гипотезам («А если бы у меня было меньше мяса, чем на самом деле?», «А если я выберу эту тропинку, а не ту?»), которая применяется и к межличностному общению. Прежде чем сделать тот или иной шаг в любой ситуации социального взаимодействия, мы автоматически просчитываем несколько сценариев. Эта способность позволяет нам, в частности, выбирать между тем или иным направлением действий, представляя себе реакцию остальных в каждом случае.

На самом деле такие отвлеченные умозаключения мы можем делать относительно не только окружающих людей, но и вымышленных персонажей. Способность эта, что поразительно, проявляется на самых ранних этапах развития. У многих детей в возрасте от трех до десяти лет возникают устойчивые и сложные отношения с «воображаемым другом». Психолог Марджори Тейлор, изучавшая это явление, обнаружила подобных друзей примерно у половины детей, с которыми работала. Эти воображаемые люди или человекоподобные животные, иногда, но не всегда взятые из книжек, мультфильмов или другого культурного фольклора, сопровождают ребенка повсюду, играют с ним, общаются и т. п. У одной девочки воображаемыми друзьями были Натси и Натси – пара птиц, самец и самка, которые летали вместе с ней на прогулку, в школу, в поездки на машине.

Исследования Тейлор показывают, что долгосрочные отношения с несуществующими персонажами – это не признак смешения фантазии и реальности. Сейчас у специалистов по возрастной психологии имеются тесты, позволяющие точно определить, насколько ребенок отделяет вымысел от действительности. К обладателям вымышленных друзей эти тесты применяются с трех лет, и зачастую такие дети проводят различия гораздо лучше своих сверстников. Они прекрасно знают, что их друзья – невидимая ящерица, неуклюжая обезьяна или сказочный волшебник – не такие, как настоящие друзья и остальные люди. Кроме того, обладатели воображаемых друзей часто лучше других выполняют задания, требующие тонких навыков интуитивной психологии. Они явно четче различают свою и чужую точку зрения на заданную ситуацию и лучше моделируют чужие эмоции и психические состояния.

Эти наблюдения натолкнули Тейлор на интригующую гипотезу, что воображаемые друзья могут быть нужны для тренировки социального взаимодействия. С таким другом формируются устойчивые отношения, а значит, ребенок моделирует его реакцию, принимая во внимание не только его характер, но и события, совместно пережитые в прошлом. Исследования Тейлор показывают, что попытка выдать желаемое за действительное в таких фантазиях играет минимальную роль. Слова и поступки друзей ограничены рамками их характера, и даже в области фантазий они не должны терять последовательности и достоверности. Четырехлетний ребенок обладает изощренным умением представлять себе не просто несуществующее создание, но создание с определенной историей и характером, с определенными вкусами и способностями, отличными от его собственных. Нередко воображаемые друзья помогают взглянуть на положение дел под альтернативным углом, счесть неожиданные сведения неудивительными или пугающую ситуацию терпимой и управляемой.

Поэтому человеку не составляет никакого труда с раннего возраста поддерживать социальные взаимоотношения в отвлеченном режиме. С малых лет у детей имеются социальные способности, необходимые, чтобы формировать последовательные представления о взаимодействии с людьми, даже если этих людей на самом деле нет рядом и они не существуют вовсе.

Очень заманчиво было бы сейчас провести умозрительную параллель между воображаемыми друзьями и сверхъестественными сущностями, с которыми люди поддерживают долгие значимые отношения, – ангелами-хранителями, духами, предками. (Собственно, сам термин «воображаемый друг», используемый современными психологами, перекликается с выражением «невидимый друг» [aoratos philos], которым ранние христиане называли святых.) Однако различий здесь не меньше, чем сходства. Во-первых, для многих людей духи и предки – это далеко не фантазия, они ощущаются как действительно присутствующие рядом. Во-вторых, верующие не просто моделируют отвлеченное взаимодействие сами для себя, они делятся с другими информацией о свойствах и действиях духов. В-третьих, и это самое главное, у отношений с духами и богами совершенно особенный общий настрой – в силу одной из ключевых характеристик этих сверхъестественных сущностей, до которой мы вскоре доберемся.