Человеческий разум может рассматривать и представлять не только то, что происходит в непосредственном окружении. Наоборот, поразительно, сколько времени он посвящает тому, чего не наблюдает здесь и сейчас. Самый наглядный пример – художественный вымысел. Читая приведенную выше историю о воре, собаке и полицейской, вы наверняка в точности представляли себе их психическое состояние, хотя для вас они всего лишь буквы на бумаге. Разумеется, этим наши способности в данной сфере не ограничиваются. Одно из самых простых действий для человеческого разума – делать умозаключения из ложных посылок: например, «если бы я позавтракал, мне бы сейчас не хотелось есть». Вектор может быть направлен и в будущее. Беспокойство о том, что случится, если крыша провалится и рухнет вам на голову, не требует действительных вводных данных (например, видеть, как рушится крыша) и не приводит к действию (попытке выскочить из помещения). Поэтому психологи называют эти мысли отвлеченными от стандартных вводов и выводов.

Отвлеченная когнитивная деятельность играет принципиальную роль в познании как таковом, поскольку мы сильно зависим от информации, поставляемой другими, и от сотрудничества с окружающими. Чтобы оценить поступающую от других информацию, необходимо сконструировать мысленную модель на основе описанного. Кроме того, без сложного планирования невозможно было бы совершать охотничьи вылазки, изготавливать орудия, заниматься собирательством или участвовать в социальном обмене. А для планирования необходимо оценить несколько разных сценариев, каждый из которых опирается на гипотетические посылки («А если мы пойдем в долину собирать ягоды?», «А если там никого нет?», «А если другие участники группы решат пойти куда-то еще?», «А если сосед украдет мои орудия?» и т. д.). Размышления о прошлом тоже требуют отвлечения. Психолог Эндель Тульвинг описывает такую разновидность памяти, как эпизодическая, – что-то вроде мысленного «путешествия во времени», позволяющего нам пережить заново ощущение от определенных событий. К ней мы обращаемся в том числе, когда нужно оценить поведение других людей, переосмыслить свойства их характера, представить новую картину наших собственных поступков и их последствий и при решении прочих аналогичных задач.

Отвлеченная когнитивная деятельность возникает на довольно раннем этапе развития, когда ребенок начинает «играть понарошку», представляя вместо одного объекта другой (вместо куска мыла – машинку, вместо куклы – человека и т. п.). Для этого требуется тонкий механизм, подсказывающий, какие аспекты подлинного окружения нужно вынести за скобки, а какие могут сыграть нужную роль в вымышленном сценарии. Впечатляющие примеры этой способности демонстрировал психолог Алан Лесли. Дети понарошку разливают чай из пустого чайника по нескольким чашкам. (При этом они стараются держать носик над чашкой аккуратно, иначе воображаемый чай прольется, как по-настоящему. Этот аспект сценария обслуживается интуитивной физикой, позволяющей представить, как вела бы себя настоящая жидкость.) Потом экспериментатор случайно опрокидывает одну из чашек, сокрушается по поводу того, что воображаемый чай разлился по всему столу, и просит ребенка налить новый. Трехлетние дети в этой ситуации – то есть когда перед ними стоят две (в действительности пустые) чашки, одна из которых пуста понарошку – безошибочно наливают «чай» только в нее, а не во вторую, которая по-прежнему понарошку полна. Столь же виртуозно проигрывается любая воображаемая ситуация. Когнитивная система ребенка обрабатывает не связанные с действительностью представления о ситуации и делает интуитивно-онтологические умозаключения, логичные для воображаемого, а не для реального контекста.

Кроме того, отвлечение необходимо для создания внешних образов – еще одна универсальная для человеческого вида способность. Игрушки, статуи, наскальная живопись, рисунки пальцем на песке – все они не идентичны тому, что изображают. Чтобы понять их, нашим системам логического вывода приходится одни умозаключения блокировать – на рисунке лесная тропинка шириной всего в палец, тогда как на самом деле она гораздо шире, – а другие сохранять: если нарисованная тропинка поворачивает налево, значит, налево поворачивает и настоящая. Так что в толковании внешних образов тоже имеются нюансы. Во многих случаях мы интуитивно учитываем, что значение изображения гораздо больше зависит от намерений его создателя, чем от облика. Как показал психолог Пол Блум, эта тонкость доступна даже самым маленьким детям. Они способны воспринять два абсолютно идентичных рисунка как два разных объекта (например, леденец и воздушный шар), если именно этот смысл в них вкладывал «живописец».

Мыслить за пределами «здесь и сейчас», несомненно, полезно, но для этого мысли должны удерживаться в жестких рамках. На умозаключениях, не имеющих логики (например, «если мы пойдем в долину, моя собака останется без зубов» или «если мой брат загрустит, этот телефон развалится на куски»), целесообразное поведение не выстроишь. Учтите, что странность этим умозаключениям придает вовсе не следствие. Вполне можно придумать что-нибудь вроде «если кормить собаку одними леденцами, она останется без зубов» или «если прокрутить телефон в сушильной машине, он развалится на куски». А значит, логичной или нелогичной предстает именно связь между посылкой и следствием.

Самое главное, что нужно помнить об отвлеченных мыслях: системы логического вывода работают с ними точно так же, как с невымышленной ситуацией, поэтому из вымышленных посылок удается делать логичные умозаключения. Соответственно, утверждение «если бы ноги у кенгуру были короче, она прыгала бы выше» кажется ошибочным, а «если бы ноги у кенгуру были короче, она ела бы брокколи» – бессмысленным. Первое умозаключение рассматривается как верное или неверное, поскольку подкрепляется системами логического вывода. Интуитивная физика допускает, что более мощный толчок усиливает динамику, а значит, чем длиннее ноги, тем выше прыжок. Аналогично, если я скажу, что вчера видел в лесу тигра, вы, скорее всего, заключите, что я вчера был в лесу, поскольку интуитивная психология диктует именно такое условие.

В гипотетическом сценарии определенный аспект подлинной ситуации вынесен за скобки, но системы логического вывода действуют в привычном ключе. Что-то знакомое, вам не кажется? Да, мы уже говорили об этом, когда речь шла о сверхъестественных представлениях, в которых нарушаются ожидания («если бы некие люди были невидимыми…»), но не нарушается ход умозаключений («…мы бы их не видели, а они бы наблюдали за происходящим»). Сверхъестественные понятия – это лишь одно из следствий способности человека к отвлеченным представлениям. Но, как мы скоро убедимся, их значимость зависит от умозаключений, которые мы делаем на их основе.