Мы ждали в холле, а Хаттон отправился на поиски Филлис. Наконец они появились: она шла за ним, напряженно ступая и опасливо оглядываясь – ни дать ни взять гладиатор, влекомый на арену. Завидев нас, она встала как вкопанная, шмыгнула носом, переступила с ноги на ногу и заявила:

– Это не я. Ничего плохого я не делала. Ни Джозефу и никому другому!

– Никто вас ни в чем не обвиняет, мисс, – сказал О’Двайер. – Просто мы хотим с вами поговорить, вот и всё.

– Я ни в чем не виновата, – продолжала твердить Филлис. – Чтобы я да кого-нибудь убила? Это кухарка вам сказала, да? Спросите любого, кто меня знает, все вам подтвердят – я не убийца.

– Может быть, поищем для разговора местечко потише? – предложил я.

– Нет. – Филлис даже отпрянула, точно подозревая, что я готовлю для нее ловушку. – У меня дел полно. Или вы думаете, я день-деньской просто так слоняюсь? Спрашивайте, чего вам надо, я отвечу, да и дело с концом. По мне, чем быстрее, тем лучше.

– Вы знаете кого-нибудь по имени Айрис?

– Айрис? – Филлис начала озираться с безумным видом. – Айрис? В жизни ни одной не встречала. Эйлин знала – из Типперери, и Мэвис – она тут работала, в Лиллиоуке, до меня еще. О ком это вы? Что еще за Айрис такая?

– Не важно, – ответил я.

– И не волнуйтесь так, мисс, – сказал О’Двайер. – Мы только хотим узнать, где вы были и что делали в ту ночь, когда бедный мистер Скотчер встретил свою безвременную кончину.

Лицо Филлис скривилось. Она начала всхлипывать и вдруг кучей осела прямо на пол. О’Двайер опустился на корточки рядом с ней.

– Ну, ну, мисс… Вы были неравнодушны к мистеру Скотчеру, верно?

– Я только его одного и любила! Лучше б я умерла вместо него – чес-слово! Пусть меня с ним похоронят!

– Тише, тише, мисс. Вы такая милая молодая леди… Уж наверняка не один славный парень…

– Не говорите так! Не надо! – взвыла Филлис. – Не хочу ни о ком слышать! Повариха мне и так все уши этими другими прожужжала, зудит и зудит целый день! Хотя она права, дура я, дура и есть. Джозеф так славно всегда говорил со мной – просто, по доброте душевной, он ведь со всеми всегда так говорил, это я навоображала… А ведь могла бы и догадаться. Я – служанка, а он – образованный… Только мне хотелось верить, что он может полюбить меня, как я его. А потом я услышала, как он попросил Софи выйти за него, и… и… – Девушка снова залилась слезами.

О’Двайер утешал ее, похлопывая ладонью по спине. Глядя на это, я сразу понял, что он женат. Мой отец тоже всегда так делал, когда хотел успокоить мою мать.

– Вы сказали, что слышали, как Скотчер попросил Софи выйти за него замуж? – спросил я у Филлис.

Она была так расстроена, что и двух слов не могла связать, но ее энергичные кивки нельзя было истолковать двояко.

– Вас ведь не было в столовой, когда Скотчер сделал ей предложение, Филлис. Я был. Сидел за столом, со всеми. А вы вышли из комнаты незадолго до того, как это случилось. Так как вы могли услышать то, что, по вашим словам, вы слышали?

– Подслушивала под дверью, вот как! Но это еще не значит, что я убийца! Конечно, ему лучше жениться на девушке вроде Софи, зачем ему такая, как я, без гроша в кармане…

– Прошу прощения, мисс… – вмешался О’Двайер. – Когда вы подслушивали под дверью, не слышали ли вы, случайно, какие изменения внесла леди Плейфорд в свое завещание?

Филлис потрясла головой.

– Я потом слышала, когда все только об этом и говорили, но как она им объявляла – нет. Я подошла к двери после того, как леди Эти убежала. Вся в слезах, представляете, а ведь она всегда такая спокойная.

– Значит, вы задавали себе вопрос, что ее заставило покинуть гостей и обед? – сказал я.

– Верно. А уж когда я услышала, что они там говорят, я прямо ушам своим не поверила! Джозефу отходило все, что было у леди Эти! Никто этому не обрадовался, а он – меньше всех. И какой тут смысл – взять да и оставить все тому, кто без пяти минут в могиле?

– Никакого, – согласился я с ней.

– А потом я услышала, как Джозеф задал тот вопрос, который разбил мне сердце. Я знала, что Софи ему нравится, – но чтобы настолько? Я же думала, что это на меня он смотрит по-особому. Сколько раз он, бывало, увидит, как я иду через холл, и скажет: «Вот она, Филлис, свет моей жизни». – И девушка, сняв передник, стала промокать им глаза.

– Не все мужчины осмотрительны в своих разговорах с леди, – трезво заметил О’Двайер.

– Филлис, можно задать вам еще один вопрос? – начал я. – Когда вы услышали то, что услышали, вы убежали?

– Да! Мне не хотелось, чтобы меня застали там всю в слезах, да и мистер Кимптон делал всякие гадкие намеки, вот я и убежала.

Мне стало ясно, чьи приглушенные всхлипы и торопливые шаги мы слышали.

– И куда вы направились потом?

– Сначала в кухню, но потом сообразила, что кухарке наверняка будет что мне сказать, а я просто не могла этого вынести. Она бы опять начала попрекать меня моей глупостью и заставлять гулять с ее племянником, Деннисом. У нее, видите ли, планы на меня, а мне ее Деннис не нравится! У него изо рта воняет. Поэтому я пробежала мимо кухни и выскочила через черный ход в сад, а оттуда побежала к реке. Если хотите знать, я сначала думала утопиться. И утопилась бы, да храбрости не хватило. Жалко!

– А что вы стали делать, когда передумали? – спросил я.

– Походила туда-сюда по берегу, потом вернулась в сад. Села в траву у большого пруда, хотела замерзнуть и умереть от простуды.

– Когда вы были в саду, вы слышали разговор двоих мужчин, которые там прогуливались?

– В смысле, вас с мистером Пуаро? – сказала Филлис. – А как же, конечно, слышала.

– Хорошо. Значит, еще одной тайной меньше, – с облегчением сказал я. – И… вы все время плакали?

– Думала, никогда не перестану, – подтвердила Филлис.

– Вы были одна? Видите ли, мы тоже кое-что слышали – сначала кто-то всхлипывал, а потом шептался.

– Это я сама с собой. «Тише, Филлис, ты глупая девочка, перестань», – говорила я себе, но все без толку. Так и не могла остановиться. А потом я услышала, как вы собрались меня искать, и смылась в дом. Сразу пошла к себе, в свою комнату. Там заперла дверь, бросилась на кровать, и плакала, и плакала. А ведь самое плохое тогда еще и не случилось… – Уголки рта Филлис снова поползли вниз, из глаз потекли слезы. – Джозеф тогда еще не умер! Он был жив, а я так горевала из-за того, что он женится на ком-то другом, а теперь… теперь я что угодно бы отдала, лишь бы вернуть его, и пусть женится, на ком хочет…

Я вполне поверил в искренность ее горя и не замедлил высказаться в этом духе, как только девушка нас покинула. О’Двайер сразу со мной согласился.

– Значит, вы склонны вычеркнуть ее из списка?

– Ничего подобного.

– Нет? Но вы же сами сказали…

– Ни о чем не приходится жалеть так глубоко, как о вырвавшемся не ко времени слове – не находите? – сказал я.

И тут же почувствовал себя так, словно впрямую обвинил Филлис в убийстве, хотя единственным моим намерением было не вычеркивать ее раньше времени из списка возможных подозреваемых.

Словно по обязанности, я заявил:

– Конечно, Филлис не убийца. – Хотя никаких подтверждений этому у меня не было.