Глава 16
Из трактира Эйхгорн вышел осоловевший, с тяжестью в желудке и звенящими карманами. Оказывается, не так уж плохо быть придворным волшебником. Узрев всю глубину его познаний, парибульцы наперебой принялись его угощать, а когда он наелся до отвала — стали совать деньги. Не слишком большие — в основном медяки и ту, — но все равно неплохо.
И от него даже не требовали фокусов. Эйхгорн таки показал два — с зажигалкой и исчезающей в ухе монетой, — но ему лишь вежливо покивали. Всех гораздо сильнее занимали житейские советы.
Теперь же Эйхгорн снова пересек базарную площадь и свернул в один из переулков. Его по-прежнему интересовала в первую очередь книжная лавка, и он собирался ее отыскать. Вряд ли это займет много времени — общая площадь Альбруина едва ли превосходит пятнадцать квадратных километров.
Надо будет потом измерить ее точно. Эйхгорну не нравилось находиться в городе, не зная его точную площадь.
За пределами главной улицы и базарной площади Альбруин не мог похвастаться достопримечательностями. В основном жилые и ремесленные кварталы. Узенькие проходы меж домами, в которых еле-еле разойдутся две повозки.
Прохожих почти не встречалось. Насколько Абруин кипел жизнью в торговых рядах, настолько же тихо было здесь. Трое детишек сосредоточенно играли во что-то вроде «пристенка», да на балконе объемистая женщина развешивала белье.
Эйхгорн дошел до конца переулка, свернул, еще раз свернул, обогнул гончарную мастерскую и оказался у крепостной стены. Он прошел немного вдоль нее, миновал небольшой кабак и опять свернул — в другой переулок. Сандалии тихо шлепали по булыжной мостовой.
За все это время мимо только раз прогрохотала мусорная тележка, да проехал верховой стражник. На Эйхгорна он покосился с любопытством, но ничего не сказал.
А потом Эйхгорн снова свернул и оказался перед лестницей, спускающейся вниз. Там, на цокольном этаже, размещалась небольшая дверка, а возле нее стояла, посасывая крохотную рыбешку…
В первый момент Эйхгорну показалось, что это женщина в кошачьей маске. Потом он понял, что никакая маска не может выглядеть настолько натурально.
У этой дамы действительно кошачья голова.
А присмотревшись еще внимательнее, Эйхгорн понял, что с человеком она вообще не имеет ничего общего. Прямоходящая, но пропорции иные, ноги согнуты под другим углом, а сзади извивается гибкий пушистый хвост. Шерсть угольно-черная, блестящая, нос розовато-кремовый, глаза зеленые, с вертикальными зрачками.
Похоже, это одна из тех фелинов, которых упоминал паж.
Кошкоженщина была облачена в некую помесь сари с кимоно. Ее голову покрывал высокий чепец с прорезями для треугольных ушей, а хвост был просунут в своеобразный «рукав». Увидев Эйхгорна, она мгновенным движением протолкнула рыбешку в рот, шумно сглотнула и приятно мяукнула:
— Заходитя к нам, мэтл, заходитя! Лады вам, лады!
Эйхгорн помедлил. Сложив два и два, он пришел к выводу, что перед ним тот самый салон тетушки Сромм, о котором в самый первый день упоминали его сокамерники. Теперь ему предстояло решить, хочет ли он ознакомиться с услугами, которые здесь предоставляют.
С одной стороны, он не имел ничего против подобных услуг. Эйхгорн всегда считал, что если работа приносит людям радость — это нужная работа.
С другой стороны, у него не было с собой средств контрацепции, и он сомневался, что они найдутся здесь. Неизвестно, как в Парибуле обстоит дело с венерическими заболеваниями.
К тому же он сильно надеялся, что тетушка Сромм — только хозяйка заведения.
— У нас самый лютьсий массазь, мэтл! — умильно встопорщила усы тетушка. — Только для вас — всяго тли больсых ту за сеанс!
Три больших ту показалось Эйхгорну вполне разумной ценой. А девушка, с которой он сидел в соседней камере, была довольно миловидной…
— Пожалуй, зайду, — кивнул он.
Мадам Сромм довольно прищурилась и семенящей походкой вступила внутрь. Там она поклонилась Эйхгорну и убежала за занавески.
— Пелеобуйтеся пока, мэтл! — крикнула она оттуда.
У порога лежали тапочки из мягкой ткани. Эйхгорн наклонился взять их… и завис, не в силах сделать выбор.
Тапочек было три.
Три! Три совершенно одинаковых тапочка! Совершенно одинаковых! Между ними не было никакой разницы! По каким критериям делать выбор?!
Добрую минуту Эйхгорн, как тот буриданов осел, лихорадочно переводил взгляд с одного тапка на другой. Еще одна сторона его арифмомании — необходимость выбрать один (или два) предмет из нескольких идентичных причиняла почти физическую боль. Какие-нибудь чипсы или орехи он мог есть только не глядя — иначе просто подвисал.
В конце концов Эйхгорн так же решил проблему и с тапочками. Закрыл глаза и нашарил два наугад. Тут как раз вернулась и тетушка Сромм, а с ней — ее чуть более стройная копия. Только глаза желтые, а не зеленые.
— Плосю вас, мэтл, моя дотя Иррья о вас позаботисся, — промурлыкала фелинка. — Она самая лютьсяя в моем салоне.
Эйхгорн несколько опешил и стал искать повод отказаться. Возможно, в этом королевстве подобное и считается нормальным, но лично он никогда не был сторонником межвидовых связей.
— Какой массазь зелаете? — чуть более тонким голоском спросила дочь тетушки Сромм. — Классиський, позестьте, помяхсе?..
Эйхгорн заподозрил неладное. Ему вспомнились слова девушки из тюрьмы, которая возмущенно утверждала, что всего лишь делает массаж…
…И это действительно оказался всего лишь массаж. Эйхгорна уложили животом вниз на деревянную кушетку с отверстием для лица, дочь тетушки Сромм взобралась сверху и принялась разминать его всеми четырьмя лапами одновременно. Когтей она не выпускала (если у фелинов вообще есть когти), и ощущение создавалось весьма приятное.
К тому же массаж она сопровождала мелодичным утробным урчанием. Это походило на мурлыканье обычной кошки, но так играло и переливалось на разные тона, что могло сойти за музыку.
В салоне оказалось весьма уютно. Пахло сандалом или каким-то другим благовонием — Эйхгорн в них не разбирался. Процедурный зал был довольно большим, но разделенным на маленькие отсеки расписными ширмами. Судя по звукам, за ширмой справа тоже кого-то массировали.
Между делом, не переставая урчать и работать лапками, Иррья рассказала Эйхгорну чуть ли не всю историю своей жизни. Та, впрочем, оказалась не слишком длинной. Она, ее две сестры и мама — беженки из Фели. Там, если мэтр помнит, шесть лет назад случилась гражданская война — многие разбежались по другим землям. Они четверо, а еще престарелые супруги Мыаррь нашли приют здесь, в Парибуле.
В Фели тетушка Сромм была квалифицированной массажисткой, одной из лучших. Ее дочери тоже прошли надлежащее обучение (самая младшая, правда, не успела закончить). Заложив ростовщику семейные драгоценности, тетушка Сромм вложила деньги в свой малый бизнес — и вот уже пятый год он радует добрых жителей Альбруина.
Клиентов со временем стало так много, что тетушка Сромм даже взяла в помощь еще двух девушек — уже людского племени. Конечно, им далеко до настоящих фелинок, но они стараются.
Эйхгорн слушал очень внимательно. Поначалу его занимал вопрос произношения — обе фелинки говорили с ужасным акцентом, не выговаривали шипящие и букву «р»… однако в их именах буква «р» присутствует. По меньшей мере странно.
Но прислушавшись, Эйхгорн понял, в чем дело. Свои имена фелинки произносили не ртом, а гортанью, ритмично играя внутренними мускулами. Видимо, именно таков их родной язык. Говорить же по-человечески у них получалось плохо — из-за совершенно иной формы губ звуки сильно искажались.
Сеанс массажа длился почти полтора часа. И хотя это оказалось не совсем то, на что Эйхгорн поначалу рассчитывал, услугой он остался доволен. Во всем теле поселилась удивительная расслабленность, а мышцы приятно разогрелись.
И буквально через пять минут Эйхгорн нашел и лавку букиниста. Крохотную дверцу, ведущую в темный полуподвал. Толкнув ее, Эйхгорн заставил зазвенеть крохотный колокольчик, и в кресле за прилавком шевельнулся плюгавый старичок в ночном колпаке. Судя по тому, что он пребывал в полудреме, посетители сюда заходили нечасто.
Но выбор оказался довольно богатый. Кроме книг в лавке торговали картами и портретами — все уложено на полках по алфавиту и занесено в каталог. Эйхгорн окинул эти сокровища жадным взором и понял, что застрянет тут надолго.
На прилавке лежали, видимо, самые ходовые книги. Почетное место, разумеется, занимала Ктава. Несколько разных изданий — от томика карманного формата в мягкой обложке до роскошного пергаментного фолианта в кожаном переплете с золочеными уголками. Этот Эйхгорн не смог бы купить, даже если б захотел — он стоил аж двадцать золотых регентеров. Но полистать он его полистал.
На форзаце оказалась роскошная иллюстрация — групповой портрет местных богов. Все двадцать шесть. Эйхгорн понятия не имел, как их зовут и кто за что отвечает, однако его удивило, что далеко не все парифатские боги человекоподобны. Есть женщина с кошачьей головой, есть рыжая обезьяна в халате, есть тощая крыса в плаще с капюшоном, есть огромный черный паук, есть длиннющий змееподобный дракон, есть страхолюдный седовласый скелет.
Да и человекоподобные очень различны — тут тебе и молодые, и старые, и толстые, и худые. Есть широкоплечий карлик с окладистой бородой, есть полнотелая великанша, похожая на продавщицу из пивного ларька. А вот эта дама в зеленом одеянии явно беременна, причем месяце этак на девятом.
Немного присмотревшись, Эйхгорн сообразил, что портреты совпадают с теми, что нарисованы на двадцати шести гранях «кубика Рубика», который он нашел в своей башне. По всей видимости, этот кубик — что-то вроде молитвенных четок.
Еще на прилавке лежала целая россыпь Луномеров — точно таких же, как в башне Эйхгорна. Похоже, эта книжечка-календарик встречается тут на каждом шагу.
Были тут и томики о Рыцаре Парифате. Полтора десятка разных, валяются как попало. Эйхгорн решил взять их на заметку и прикупить, когда дочитает те, что стоят в башне.
Вот и «Домохозяйка», которую упоминал Еонек. Судя по содержанию — нечто вроде русского «Домостроя». Такой краткий курс домашней экономики, кулинарии, воспитания детей и прочих полезных вещей, перемежаемый нравоучениями.
«Шесть благородных искусств». Учебник… правильно, искусств. Разделено на шесть частей — искусства, услаждающие разум, взор, слух, вкус, нюх и тело. Последнюю главу Эйхгорн полистал с интересом — и да, там действительно оказалось нечто вроде сокращенной Камасутры.
«Волшебное сокровище». А вот это похоже на какой-то эпос. На иллюстрациях — одетый в белое дедок с благостной улыбкой и рыжая обезьяна с длинной палкой. Книга чрезвычайно толстая, разделена на восемь частей: «Обезьяна», «Обезьяна и боги», «Мудрец», «Обезьяна и мудрец», «Обезьяна и демоны», «Мудрецы», «Мудрец и боги», «Сокровище».
Еще на прилавке лежали «Старые сказки». Эйхгорн открыл первую страницу и прочел «Давным-давно, еще при Колдующем Императоре, жил да был один добрый человек, женившийся на самой гордой и высокомерной даме на свете…». Здесь все понятно. Творение местных Гримм и Перро.
Рядом имелся томик со странным названием «О Мудрейший». Сборник притч и афоризмов, изложенных в форме кратких диалогов. Типа разговоры учителя с учеником. Эйхгорн открыл первую часть, озаглавленную почему-то «Грошек», и прочел:
— О Мудрейший, я увидел человека без одежды, сжалился над ним и дал ему одежду. Скажи, хорош ли мой поступок?
— Твой поступок весьма хорош. Но только в том случае, если одежда, которую ты дал тому человеку, принадлежала тебе. Если же ты отдал ему чью-то чужую одежду, твой поступок весьма плох, а ты — кусок говна.
— О Мудрейший, ответь мне — случайны ли происходящие события или все они происходят согласно некоему высшему плану?
— Одни события случайны, а другие происходят согласно плану.
— А чей это план, о Мудрейший?
— Почем мне знать? Во всяком случае, не мой.
— О Мудрейший, скажи, в самом ли деле ты знаешь абсолютно все?
— Я знаю все, что имеет смысл знать.
— А что имеет смысл знать?
— То, что знаю я.
Что интересно, все здешние книги оказались снабжены большим количеством иллюстраций. Даже научные труды и философские трактаты. Наверное, по местным понятиям книга без картинок — это и не книга вовсе.
Перерыв книги на прилавке, Эйхгорн переместился к полкам. Хозяин его не тревожил — он по-прежнему тихо дремал в кресле. Спокойно и методично Эйхгорн осмотрел весь его товар.
На самой нижней полке лежали «Обучатели» — местная азбука. С ней соседствовали еще какие-то детские книги.
Выше — книги о политике и военном деле. «Об атаке и обороне крепостей», «Записки, служащие к истории о государства приращении», «Знания, касающиеся вообще до страны управления».
На другой полке лежали гравюры. Какие-то короли, дамы в богатых платьях и другие знаменитости. Подписей не было — видимо, всяк здесь и так знает, кто это такие. Рядом батальные картины и схемы военных кампаний. Есть карты — в основном Парибула и соседних, таких же крохотных королевств. На отдельной полке почему-то стоят похожие на ландыши цветы в горшках и валяется пыльная астролябия.
Если не считать астролябии, все это Эйхгорна не очень интересовало. Он перешел дальше — к художественной литературе. Тут было несколько изданий «Тригинтатрии» — сборника пьес в стихах. Была книжка «Брат Кюлот» — явно что-то комедийное, поскольку на обложке изображен краснорожий пузатый монах со связкой сосисок. Было множество и других пьес, повестей, рассказов.
«Похождения Мере Стоперра», «Жития славных воевод», «О делах Дейкина Гемгергеса», «Садор», «Морградант», «Собрание разных сочинений Драммена Гальвени», «Женитьба графа», «Иерофант», «Бревиарий», «Деревенские разговоры и бредни», «Деяния четырех сыновей Шевлариана», «Грох Дармаг», «Свитолина», «Неистовый Хасталладар», «Золотая легенда», «Роман о Лилейне»… Эйхгорн пробегал глазами по названиям и ставил книги обратно на полку.
Наконец Эйхгорн дошел и до того, что интересовало его особенно сильно — научных трудов. Их оказалось не так много, как он надеялся, но они все же здесь имелись. Внимание Эйхгорна сразу привлек толстенный том, озаглавленный «Озирская энциклопедия» — и это оказалось то самое, что он искал так долго. Универсальный справочник, содержащий основные сведения из разных областей знания.
Здесь были подробные карты мира, были разделы по физике и астрономии, химии и биологии, истории и географии. Сложно сказать, насколько вся эта средневековая наука соответствует истине, но это уже что-то, от этого можно отталкиваться.
Только вот… Эйхгорну энциклопедия оказалась не по карману. Она стоила аж десять золотых регентеров — больше, чем весь его наличный капитал. Вожделенно глядя на пухлый фолиант, Эйхгорн решил отложить покупку до следующего жалованья.
А пока… пока он продолжил копаться на полках. Его также очень интересовала информация об этом странном явлении, которое здесь считается волшебством. О летающих коврах, зеркалах-видеофонах и усатых любителях борща, способных ударить тебя на расстоянии.
Увы, на этот счет в лавке ничего не обнаружилось. Никаких тебе волшебных учебников, никаких книг для чайников в духе «Что такое магия, и с чем ее едят». Возможно, Эйхгорн просто не то ищет… но как узнать, что именно нужно искать?
— Могу ли я чем-нибудь помочь вам, мэтр? — раздался скрипучий голос.
Закопавшись в книги на целые часы, Эйхгорн совершенно позабыл, что у этого места есть хозяин. А старичок уже давным-давно проснулся и чрезвычайно внимательно следил за листающим страницы волшебником.
— Ищете что-нибудь… особенное? — осведомился он. — Что-нибудь… из-под прилавка?
— Да, — благодарно кивнул Эйхгорн. — Мне нужно что-нибудь… для волшебников. Ну, вы понимаете.
— О да, прекрасно вас понимаю, мэтр, — понизил голос продавец. — Специально для вас у меня найдется… вот, прошу.
Эйхгорн тупо уставился на книжку в черной обложке, озаглавленную «Теория Зла». Автор — Мерзопак Второй. Что это еще за глупость?
На всякий случай Эйхгорн полистал книгу. Та оказалась чем-то вроде учебника… очень странного учебника. Разделена на пять частей — «Итак, вы решили стать злым — что дальше?», «Кодекс злодея», «Мелкое западло», «Крупные злодеяния» и «Глобальное Зло». Кроме того, имелось несколько приложений — теоретический курс по зловещему смеху и прочее в таком духе.
Чушь какая-то.
— Конечно, это запрещено к распространению, но вы ведь все-таки волшебник, вам можно… — довольно произнес продавец.
— Нет, мне бы кое-что другое, — вернул книжку Эйхгорн. — Кое-что… посерьезнее.
— У меня всего лишь захолустная лавка, мэтр, — вздохнул продавец. — Если ищете Тайную Ктаву или Криабал, вы ошиблись адресом.
— Да нет, мне бы какую-нибудь… волшебную книгу. Учебник волшебства или что там обычно бывает.
— Да откуда же у меня взяться подобному, мэтр? — удивленно моргнул продавец. — Вам ли не знать, что волшебную книгу в книжной лавке не купишь? Они ведь не тиражируются.
— Не тиражируются?
— Ну да. Вам-то это лучше меня известно.
— Само собой. Но, боюсь, я запамятовал некоторые подробности… проклятая память, одни заклинания в голове…
Продавец смерил Эйхгорна очень странным взглядом. Но все же просветил его, рассказав о Типогримагике — учебном заведении, выпускающем магов-типографов. Чародеев, владеющих одним-единственным заклинанием — копированием текста. Именно они по всему миру служат живыми типографиями, размножая книги и газеты.
Звучало это невероятно, но Эйхгорн поверил сразу же. Он уже встречал здесь не менее невероятные вещи.
И теперь Эйхгорн взглянул на лежащие перед ним книги по-новому. До этого он не видел в них ничего особенного. Самые обыкновенные средневековые манускрипты. Хотя ему и казалось странным то, что их так много, и они относительно дешевы — переписанные-то вручную. В Средневековье книги были великой ценностью и обладали ими немногие. Только с открытием книгопечатания они стали доступны всем желающим.
А теперь все встало на свои места. Получается, что сначала один профессиональный писец создает образцовый экземпляр, а затем волшебник из Типогримагики берет его и за пару часов штампует тысячи копий. Очень экономит время и силы, позволяя значительно удешевлять книги и даже выпускать периодические издания.
— А волшебные книги, значит, таким образом не размножаются… — задумчиво молвил Эйхгорн.
— Конечно, — пожал плечами продавец. — Да ни один волшебник не возьмется копировать магией магический же текст. Это же бушук знает что может получиться. Говорят, некоторые пытались — да только плохо это кончилось.
Эйхгорн сразу же подумал, что здесь мог бы помочь ксерокс. Но вслух сказал только:
— Значит, их только переписывать…
— Да, волшебные книги можно только переписывать вручную. И вообще, очень странно, что я вам об этом рассказываю, — со все усиливающимся подозрением глянул на Эйхгорна книготорговец. — Вы же лучше меня должны все это знать, мэтр.
— Я и знаю, — невозмутимо ответил Эйхгорн. — Это я просто вас проверял. Тестировал на профпригодность. А то мало ли что — у вас тут, я гляжу, книжки запрещенные, и вообще… Может, если стражников позвать, так и еще что найдется?
Книготорговец переменился в лице и неестественно рассмеялся. «Теория Зла» мгновенно исчезла под прилавком.
— Мэтр, а я сразу понял, что это вы меня проверяете! — заверил продавец. — Хотите, я специально для вас закажу что-нибудь особенное?
— Что, например? — заинтересовался Эйхгорн.
Книготорговец наклонился вперед, поманил Эйхгорна пальцем и прошептал:
— Никому не говорите, но у меня есть возможность достать словарь языка Каш!
— О-о! — не удержался Эйхгорн. — Настоящий?
— Самый что ни на есть настоящий! Предвижу ваше следующее возражение — его, разумеется, запрещено тиражировать или вывозить за пределы Мистерии. Но у меня есть один знакомый, а у него другой знакомый… так что, если вы подождете всего три луны, он будет ваш всего за каких-то две сотни регентеров!
— Серебряных? — без особой надежды уточнил Эйхгорн.
— Изволите шутить, мэтр! — хихикнул книготорговец. — Золотых, разумеется. Но это же настоящий словарь языка Каш — вы вообще встречали их где-нибудь вне Клеверного Ансамбля?
— Не встречал, — согласился Эйхгорн.
— Ну вот!
Эйхгорн нахохлился. Да, он не отказался бы получить такой словарь. Книжица, безусловно, полезная. Но двести золотых регентеров?.. Это стоимость стада коров. Зарплата Эйхгорна за семь месяцев… а у него тут очень неплохая зарплата!
— Но, конечно, если для вас это слишком дорого… — прищурился продавец.
— Да, для меня это слишком дорого, — кивнул Эйхгорн. — Так что я откажусь.
