Книга: Месть пляшущих человечков
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

Кусков поджидал меня возле отдельно стоящего здания с яркой вывеской по фасаду. Каждому желающему вывеска сообщала о том, что местный повар готовит исключительно вкусные, стопроцентно немецкие пончики с начинкой на любой самый притязательный вкус. Я припарковалась около кафетерия. Покинув салон, я помахала Андрею рукой. Махнув в ответ, Кусков направился к входу в кафе. Мы встретились на крыльце и некоторое время, как в дешевой комедии, расшаркивались друг перед другом, пытаясь уступить право первым войти в заведение своему визави. В конце концов Кусков отступил на два шага назад, и я смогла беспрепятственно войти внутрь.
К нам тут же подскочил официант в форменной одежде ярко-желтого цвета. Улыбаясь во все тридцать два зуба, он принялся агитировать нас отведать блюдо дня: немецкие пончики с начинкой из камчатской клюквы с добавлением канадского кленового сиропа. Удивившись такому сочетанию, я дала согласие на дегустацию, потребовав прибавить к порции пончиков крепкий свежесваренный кофе. Кусков, хмуро поглядывая на часы, категорически отказался и от того, и от другого. Смирившись с тем, что второго посетителя переубедить не удастся, официант умчался выполнять заказ. Кусков сел за ближайший к выходу столик и сердито произнес:
– У меня не так много времени. Я могу понадобиться Петру Аркадьевичу в любой момент.
– Он может вызвать вас по телефону, – произнесла я. – Бежать тут недалеко. Но, честно говоря, я сомневаюсь, что Петру Аркадьевичу понадобится действовать в такой спешке, что вам нужно будет лететь к нему сломя голову. Расслабьтесь. Нас ждет серьезный разговор.
Кусков исподлобья взглянул на меня, но расслабляться не спешил.
– О чем вы хотели поговорить? По телефону я не особо понял, что за срочное дело у вас ко мне, – спросил он.
Голос его отчего-то показался мне слишком обеспокоенным. Кусков старался не смотреть мне в лицо и вообще вел себя, на мой взгляд, как-то нервно. Анализ его поведения я отложила до лучших времен. В настоящий момент меня больше беспокоила ситуация со взрывом газовой колонки.
– Меня интересуют подробности пожара в городской квартире Петра Аркадьевича. Насколько я поняла, взрыв произошел на ваших глазах, – начала я. – Скажите, когда вы вошли в кухню, вас ничто не насторожило?
– Да я и не помню, – ответил Кусков. – Все так быстро произошло.
– А вы постарайтесь вспомнить. Вот меня, например, интересует такой вопрос: для чего вы включили свет? Ведь вы же не ночью в квартиру пришли. Дневного освещения должно было быть достаточно, чтобы осмотреть помещение, – с нажимом произнесла я.
Глаза Кускова забегали из стороны в сторону, и он сделал небольшую, почти незаметную паузу, прежде чем ответить.
– Света было достаточно, это верно. И я бы не стал трогать выключатель. Я, собственно, и не свет включал. Там сама панелька как-то криво стояла, я машинально поправил ее, он и сработал, – сообщил он.
Фраза про вывернутую панель прозвучала слишком заученно. Будто Кусков перед этим повторял ее несколько раз. Я задумалась. Интересное открытие. А ведь он мне врет. Неужели Кусков замешан во всей этой истории?
– Послушайте, Андрей, вы ведь не дворником работаете, должны понимать, что подобные «случайности» могут дорого обойтись окружающим. Как так получилось, что, увидев неисправный выключатель, вы не предположили подвоха? Петр Аркадьевич срывается с работы, мчится на всех парах в квартиру, так как кто-то сообщил ему, что в квартире беда. Не знать об этом вы не могли, времени обсудить положение было предостаточно. Ведь вы ехали в одной машине. Так почему вы не насторожились? – решила я надавить на Кускова.
Он отреагировал мгновенно. Набычившись, принялся оправдываться:
– А как я мог такое предположить? Петр Аркадьевич только и сказал, что нужно проверить городскую квартиру. На какой предмет мы будем ее проверять, он не говорил. Звонок и звонок. Если хотите, могу дословно повторить то, что он посчитал нужным сообщить мне заранее.
– Хочу! – коротко ответила я.
– Он сказал: был звонок, в городской квартире что-то не так. Нужно проверить. А что не так, кто звонил, он не сообщал, – более уверенно, чем прежде, заговорил Андрей.
– Допустим, вы не знали, что ищете в квартире. Но все равно, ведь вы же в курсе того, что с ним шутник играет. Должны были проявить бдительность, – настаивала я.
– Я и проявил. Кухню осмотрел с порога, а выключатель – это просто случайность, – настаивал он. – И потом, входная дверь была целая. Я вообще думал, что это просто очередной бзик шефа.
– В каком смысле «бзик»? – переспросила я.
– Ну, это вам лучше у него спросить. Между прочим, это не первый раз он за последние два месяца так вот с места срывается, – потупив взгляд, заявил Кусков.
– И все время едет в городскую квартиру? – уточнила я.
– Да, – только и произнес он.
– Это как-то связано с его женой? – догадалась я, куда клонит Андрей.
– Да, – тихо ответил он.
– Он думал, что застанет жену в квартире? Естественно, не одну, – напрямик спросила я.
– Да, – снова повторил Кусков, а я разозлилась.
– Да что вы заладили «да, да». Можете толком объяснить, что тут вообще происходит? В конце концов, это вы пришли ко мне за помощью. Думаю, я имею право рассчитывать на вашу откровенность, а не вытягивать из вас каждое слово клещами!
– Петр Аркадьевич последнее время дико ревнует жену, – решившись, сообщил телохранитель. – Он считает, что она ему неверна. И всеми силами пытается уличить ее в неверности.
– Успешно? – поинтересовалась я.
– Нет. Сколько таких рейдов было, ни разу его догадка не подтвердилась, – уверенно заявил Кусков.
– Говорите, в последнее время? Значит, раньше за ним такого не наблюдалось? – уточнила я.
– Раньше нет. Только недавно началось, – подтвердил Андрей. – Я у Нонны Владимировны специально справлялся. Она тоже говорит, что раньше с Петром Аркадьевичем подобного не случалось. Говорит, доверял жене, как самому себе.
– Причина увольнения водителя вам известна? – спросила я.
– Известна. Он сам мне об этом проговорился. После очередного такого рейда. Тогда мы с Петром Аркадьевичем не на служебной машине выезжали, никого дома не застали. А через двадцать минут туда жена Петра Аркадьевича приехала. С водителем. Мы уже на улице были. Видели, как они подъехали, – принялся рассказывать Кусков. – Ну, Петру Аркадьевичу что-то подозрительным показалось. Он, правда, слова не сказал. Ни жене, ни Толяну, водителю то есть. А на следующий день вызвал того к себе в кабинет и заявил об увольнении.
– И об этом вам водитель рассказал? – предположила я.
– Он самый, – ответил Андрей.
– Почему вы раньше молчали? – рассердилась я.
– А чего ради говорить? К запискам это никакого отношения не имеет, – ответил Кусков.
– Ой ли, – протянула я, и он впервые с начала разговора поднял на меня глаза.
– Вы думаете, что это он? Его рук дело? – опешил Кусков и тут же начал рассуждать: – А что, вполне возможно. Толян парень неплохой. Спокойный, тихий. Но в тихом омуте… И к машине у него доступ есть. И обо всех передвижениях шефа он в курсе. А главное, ту первую записку в бардачок ему раз плюнуть подкинуть было. Вот ведь оно как бывает. А с виду и не скажешь.
– Пока рано выводы делать, – утихомирила я его. – Лучше скажите, сильно на водителе увольнение скажется?
– А то нет. Он ведь один семью содержит. Да еще мать престарелая на руках. Ей одних лекарств каждый месяц на тыщи покупать приходится, – заявил Кусков. – Вторую такую работу попробуй найди.
– Как думаете, у Толяна с женой Вдовина действительно роман? – спросила я.
– Теперь уж и не знаю, – задумчиво протянул Андрей.
– Что насчет ключей от городской квартиры? Мог Толян их заполучить? Так, чтобы никто не узнал?
– А чего их получать? Запасной комплект ключей всегда в бардачке валяется. На случай, если шефу что-то понадобится быстро из квартиры привезти, – усмехнулся Кусков. – Бери – не хочу.
– Больно уж все гладко выходит, – произнесла я вслух то, что беспокоило меня на протяжении всего его рассказа. – Ведь не дурак же он так явно подставляться?
– Вообще-то Толян не такой уж и дальновидный. Способности хитрить я за ним как-то не замечал, – поспешно произнес Андрей.
Слишком поспешно, отметила я про себя. Разговаривать с ним мне сразу расхотелось. Чего ради он так ухватился за эту идею? Обрадовался возможности от себя подозрение отвести? Так его никто ни в чем и не обвинял пока. Пока.
– Ладно. Я к шефу. Хочу получить ответы на злободневные вопросы, – вставая, заметила я. – Вы идете?
– Нет. Я еще немного тут побуду. Пока вы беседы ведете, я ведь не нужен буду. Посижу, тишиной понаслаждаюсь, – ответил Кусков.
Я согласно кивнула и вышла из кафе. Дойдя до подъезда, в котором располагалась квартира Вдовина, остановилась. Что я ему скажу? Здравствуйте, Петр Аркадьевич, не могли бы вы поделиться со мной подробностями измен вашей жены? Или сразу заявлю, что знаю, по какой причине он уволил водителя, проработавшего у него верой и правдой без малого десять лет? Может, лучше с женой его переговорить? А вдруг она действительно не в курсе «переживаний» мужа? Некрасиво получится. Эх, была не была, пойду к Вдовину и выложу все, как есть. Мне нужны подробности. Не мог он ни с того ни с сего бешеной ревностью воспылать. Столько лет жил с женой и доверял ей безоговорочно, а тут вдруг как с цепи сорвался. Должна быть причина, и вполне возможно, что толчок ревности дал тот же, кто и записочками играется. И в этом случае я историю с неверностью Аллы игнорировать не имею права.
Мои душевные терзания по поводу корректности в вопросах интимного пространства клиента были совершенно напрасными. Когда я поднялась в квартиру, Вдовина там не оказалось. Простояв у двери добрых пять минут, я позвонила по телефону и выяснила, что Петра Аркадьевича в очередной раз вызвали в отделение полиции для дачи показаний. Что-то там им понадобилось уточнить по поводу взрыва колонки. Посчитав, что тему, которую требовалось обсудить, телефонной никак не назовешь, я не стала обговаривать ее с Вдовиным, решив отложить разговор на некоторое время. Вместо этого я отправилась к водителю. Если он имеет отношение к запискам, пусть знает, что попал под подозрение. Быть может, это охладит его пыл.
Толяна я застала дома. Приятного вида женщина впустила меня в квартиру, сообщив, что муж ужинает. И предложила присоединиться. От ужина я отказалась. Увидев меня, Толян напрягся и довольно недружелюбно процедил сквозь зубы:
– И дома от вас покоя нет. Чего пожаловали?
– Толик, ужас! Разве можно так гостей встречать? – ахнула его жена и принялась извиняться передо мной. – Вы его не слушайте. Проходите, гостям мы всегда рады. Толик просто устал. В последнее время на нас столько всего навалилось.
– Надолго я вас не задержу, – обращаясь к Толяну, произнесла я. – Надеюсь, десять минут вашего драгоценного времени вы мне сможете уделить?
Он недовольно крякнул, но отказать не посмел. Взглянув на жену, произнес:
– Пойди, в комнате посиди. Нам тут кое-что обсудить надо.
Она послушно вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Видимо, авторитет мужа здесь был непререкаемый. Я усмехнулась и, усевшись напротив водителя, выдала:
– Про записки в курсе?
– Это те, что шеф получает? Знаем, – неспешно проговорил Толян.
– Ничего не хотите мне сказать по этому поводу?
– А должен хотеть? – вопросом на вопрос ответил он.
– Вам виднее, – произнесла я.
– Тогда не хочу, – сказал водитель и запихнул в рот огромный кусок фаршированного перца.
Пока он его пережевывал, я молчала. Только глаз с его лица не сводила. Толян начал чувствовать себя неуютно под моим пристальным взглядом. Оставаться невозмутимым оказалось не так уж просто. Проглотив кусок, он заговорил первым:
– Чего вы от меня хотите? Я не сыщик. Ребусы – не моя стихия. Если вас интересует мнение дилетантов, обратитесь к кому-нибудь другому. С более живым воображением, – заявил он. – А меня оставьте в покое.
– Я выяснила причину вашего увольнения, – сообщила я и снова замолчала.
– Ну, и что с того? Меня это не интересует. Оправдываться перед каждым ревнивцем я не собираюсь. Пусть даже это и мой шеф, – ощетинился водитель. – Решил уволить, значит, уволит. А умолять и пресмыкаться я не стану. Можете так и передать ему.
– А есть в чем оправдываться? – поинтересовалась я.
– Если бы я решил гульнуть на сторону, то не стал бы выбирать в качестве объекта своего вожделения жену работодателя, – нехотя произнес Толян.
– Как знать? Быть может, это любовь, – возразила я.
– Любовь у меня одна – моя жена, – коротко ответил он.
И так он это произнес, что я сразу же поверила в искренность его слов. Видимо, он что-то разглядел в моих глазах, так как голос его потеплел, и он начал говорить более охотно:
– У шефа крышу снесло. Наверное, кризис среднего возраста. Вдруг, ни с того ни с сего начал за женой шпионить. Сначала незаметно было, потом все хуже. Под конец дошло до того, что он вызвал меня к себе в кабинет и выложил то, что думает. Я, мол, сплю с его женой. Причем прямо на их «брачном ложе». Это он так выразился. Я сначала думал, что он просто проверяет меня. Удочку закидывает. Думает, что я знаю, с кем его жена спуталась, и, чтобы оправдаться самому, все про нее выложу. Только мне выкладывать нечего было. Насколько мне известно, жена его в такие игры не играет. Но разъяренному ревностью мужику разве что докажешь? Короче, выставил он меня за дверь. В прямом и переносном смысле. А я себя тоже не на помойке нашел. Не стану пресмыкаться.
В последней фразе было столько горечи, что мне стало жалко Толяна. Я вздохнула и произнесла:
– Можно было попытаться переубедить Петра Аркадьевича.
– Зачем? Бессмысленно. Если потерял доверие шефа, обратной дороги нет. Даже если он и узнает правду, отношения не восстановишь. А работать на человека, который тебя постоянно подозревает, – это уже не работа, – философски заметил Толян.
– И что же вы будете делать? – спросила я. – Где работу искать?
– Найду. Хороший водила без куска хлеба не останется. В таксисты пойду. Или в столицу подамся. Я ведь и на грузовой могу работать. Или на дальние рейсы гонять, – отмахнулся он, но как-то невесело. – А по поводу записок я вам вот что скажу: шеф много кому задолжал. Не денег, нет. В этом плане у него всегда все в ажуре. И в записках, сдается мне, не про деньги речь идет. Про отношение. Нельзя всю жизнь по головам идти и надеяться, что тебе это не аукнется. Вот и аукнулось.
Толян, забыв про ужин, задумчиво смотрел куда-то поверх моей головы. Я поняла, что мыслями он далеко отсюда. И от меня, и от жены, и от этой уютной кухоньки. Странно было слышать нотки сочувствия в его голосе. Особенно по отношению к человеку, который незаслуженно уволил его, лишив средств к существованию.
– Не рубите сплеча. Быть может, все еще образуется, – сказала я, сама не особо веря в то, что говорю.
Водитель хмыкнул, но промолчал. Видно, не хотел обижать меня. Я молча встала и направилась к выходу. Открывая дверь, я услышала слова Толяна, брошенные на прощание:
– Мне бы хотелось, чтобы вы не нашли его. Того шутника. Может, тогда справедливость, наконец, восторжествует.
Я не ответила. Просто вышла в подъезд, аккуратно прикрыв за собой дверь.
* * *
Спустя два часа я сидела в своей квартире, обложившись со всех сторон записками шутника, и до боли в глазах всматривалась в каракули, изображенные на листах. После беседы с водителем Вдовина я успела съездить к Славке Бузову, узнать свежие новости по делу о поджоге и отравлении. Потом по своим каналам собрала подробности ночной аварии и еще умудрилась встретиться с Петром Аркадьевичем, освободившимся к тому времени от всех повесток. Забив голову информацией до отказа, я отправилась-таки домой.
Теперь мне предстояло разобрать все сведения, разложив их по полочкам, найти каждой информации свое место. Предвидя долгую, кропотливую работу, я заранее запаслась большим количеством моего любимого сорта кофе. Первая чашка уже дымилась передо мной. Для начала я попыталась сформулировать главные вопросы, которые требовали ответа в первую очередь. Вернее, даже не вопросы, а целые блоки информации нуждались в самом пристальном моем внимании. События развивались стремительно, и каждый новый эпизод нужно было осмыслить. А времени на это не имелось, так как в затылок уже дышали последствия нового происшествия. Чтобы не путаться в событиях и фактах, я решила разбить все происшедшее на своеобразные блоки и попытаться вычленить из этих блоков рациональное зерно.
Первым событием был угон машины. Записка, несущая угрозу, была найдена Вдовиным в багаже, по возвращении из командировки. Честно сказать, рассматривая рисунок, я никак не могла представить, что первым шагом шутника будет банальный угон. Ведь из рисунка этого понять было никак нельзя. Лес. Человек, стоящий лицом к этому лесу. И колесо. Машины даже не было на картинке. Почему-то я решила, что неприятность с Вдовиным произойдет на природе. Но я ошибалась. Сама машина и была неприятностью. К чему на картинке изобразили лес, я предположить затруднялась. Машину угнали с парковки перед офисом Химкомбината. Никакого леса там и в помине не было. Разве что художник несколько перестарался и изобразил парк, находящийся в противоположной стороне от здания, в виде леса? Возможно.
Теперь зададим вопросы по первому эпизоду. Для чего шутнику машина Вдовина? Просто чтобы насолить? А если он хотел получить с угона выгоду? Возможно такое? Да запросто. Решил убить одним выстрелом сразу двух зайцев: и Вдовину насолить, и поживиться. Собирался перегнать тачку в безопасное место, а после этого загнать по сходной цене. Только все пошло не по плану. В процессе перегона водитель угнанной тачки сбивает человека. Насмерть. Утром сотрудникам полиции удалось отыскать жертву ДТП. Грибники помогли. Тело нашли в двадцати метрах от места аварии. Это была девушка. Молодая, стройная, симпатичная. Удар был такой силы, что она пролетела по воздуху не меньше восьми метров и упала в кювет. Тот, кто это сделал, нашел тело и несколько метров волоком тащил по земле. Целью его были посадки. В посадках он отыскал впадину, бросил туда девушку и засыпал опавшей листвой. Машину пришлось бросить. С такими повреждениями продать ее уже не удастся.
Каждое послание заканчивается словами «Верни то, что задолжал, и будешь жить спокойно». Если принять эту угрозу в качестве ключевой, то получается, что каждым своим действием неизвестный желает принести неприятности Вдовину. Что особо неприятного в том, что угнали машину? Для Вдовина, ворочающего сотнями тысяч, потеря машины является не более чем досадным недоразумением. Мелким неудобством, и только. Автор же записок мечтает получить с него долг. Почему он выбрал такой способ обратить на себя внимание? Не подкараулил Вдовина в подворотне, чтобы покалечить. Не взрывное устройство в эту самую машину подложил. Стрелять в спину тоже не стал. Почему угон? Пробный удар? Возможно…
Возможно, он не надеялся на то, что заставить Вдовина сделать то, что ему нужно, будет легко. И решил, что чем больше проблем на того навалится, тем серьезней он отнесется к его требованию. Тогда постепенное нарастание серьезности проблем вполне логично. Шутник нагнетает обстановку, если можно так выразиться. Сперва машина, потом поджог, после этого – отравление.
Вот, кстати, о поджоге. Специально ли поджигатель дождался того момента, когда сторож укатит на родину, или же это просто совпадение. Удобное для поджигателя, но все же совпадение. Вопрос этот несомненно принципиальный. Если в момент поджога в доме случайно никого не оказалось, это значит, что поджигатель действовал наугад. Если же он намеренно дожидался, когда дом опустеет, то должен был долго и нудно следить за обитателями дома. На мой взгляд, все сходилось на том, что Силантьича на территории загородного дома Вдовина не оказалось случайно. В таком маленьком населенном пункте, как Дубки, все пришлые на виду. Уж кто-нибудь да вспомнил бы, что в поселке не один день крутился незнакомец. А вспомнив, непременно поделился бы своим открытием с односельчанами. Ну, а те, само собой, выложили бы новость если не мне, так полиции. Но, кроме тетки, таскающейся по дворам с корзиной, полной яиц, никто внимания сельских жителей не привлек.
Потом еще эта бутылка из-под бытового бензина. Она тоже довольно примечательная. Не канистра, не банка трехлитровая, наконец. Малюсенькая пол-литровая бутылочка. Сразу создается впечатление, что настоящий пожар поджигатель устраивать не собирался. Просто попугать. Возможно, он рассчитывал на то, что сторож увидит огонь еще до того, как тот нанесет непоправимый вред строению. Но случилось так, как случилось. Силантьича на месте не оказалось, а соседи беду почуяли слишком поздно.
Кстати, о тетке. Непонятно, чего ради она притащила свой товар в поселок, где каждый второй своих кур держит. Почему не отправилась в город? Уж там ее товар разошелся бы на ура. И цену там поднять можно, и распродать все раз в десять быстрее. Хотя, конечно, это ее право, выбирать, где именно заниматься торговлей.
Переходим к отравлению внебрачной дочери Вдовина. Тут вообще сплошные вопросительные знаки. Мало того, что про родство Дарьи с Петром Аркадьевичем нужно было еще умудриться узнать, так, кроме того, надо было выяснить, что девушка в настоящий момент простужена и в связи с этим ежедневно готовит себе травяной отвар. Злоумышленник должен был проделать колоссальную работу. Допустим, про существование Дарьи он узнал случайно и тут же решил воспользоваться этим знанием. Но и тогда работы там непочатый край. Отыскать место жительства. Выяснить обстоятельства проживания, состояние здоровья, а главное, узнать, что у девушки аллергия на аспирин. Потом нужно было подгадать, когда ни коменданта, ни Дарьи не будет в общежитии, пробраться туда незамеченным, подсыпать порошок ацетилсалициловой кислоты в бутылку, не перепутав при этом тару с чьей-то чужой. Да еще так же незаметно улизнуть. И все это только ради того, чтобы напугать Вдовина, который о внебрачной дочери ни сном ни духом. Очень странный способ. Странный и необъяснимый с точки зрения рационализма.
Ну правда. Если рассуждать логически, чтобы заставить Петра Аркадьевича «вернуть то, что задолжал», вовсе не обязательно было тратить силы и время на поиски дочери. Да, в законном браке у него детей нет. Но жена-то есть! Причем любимая жена. Почему нельзя было отравить ее? Подобраться сложнее? Возможно. Только вот я так не думала. Тут должна быть другая причина. Что-то, что пока от моего внимания ускользает. И потом, то, что девушка осталась жива, тоже похоже на случайность. Или нет? Возможно ли, чтобы отравитель наблюдал все это время и за мной, и за Дарьей, чтобы успеть прийти ей на помощь, не заявись я вовремя в общагу? Что бы стал делать Петр Аркадьевич, умри девушка? Побежал бы раздавать долги направо и налево? Вряд ли. Скорее, это обстоятельство разъярило бы его. Он бы весь город перевернул в поисках шутника. А насколько я могу судить, личное знакомство не входит в планы злоумышленника.
Могла ли Дарья сама устроить отравление? Факты, которые я имею, говорят в пользу такой версии. Только зачем ей это надо? Решила таким образом обратить на себя внимание? Вот, мол, она я. Твоя дочка. Прошу любить и жаловать. Но и тетка, и сама Дарья утверждают, что про Вдовина девушка не знала. Я имею в виду до отравления. Врут? И это не исключено. Допустим, отравление – дело рук самой Дарьи. Тогда зачем устраивать поджог? И главное, как умудриться угнать машину тому, кто этим никогда не занимался? Сообщник? Пусть так. Но остается вопрос: зачем? Для чего такие сложности? Ведь еще не факт, что Вдовин станет общаться с дочерью после того, как узнал о ее существовании. Что же получается? Весь этот спектакль с записками, пожарами, угонами только ради мизерного шанса обрести отца? Хотя что-то в этой теории есть. Что-то, что заслуживает внимания. Правда, я пока не могла понять, что именно.
Стройной версии с собственноручным отравлением мешал взрыв в городской квартире Вдовина. Уж туда девушка никак не могла попасть. Даже просто физически. К тому времени она была уже на больничной койке. Что же, снова сообщник? Организовали Дарье железное алиби и продолжили нападки на Вдовина. Снова вопрос: для чего? Мотив у девушки, конечно, имеется. Обида на отца, бросившего ее еще до рождения. Сам в золоте купается, а она вынуждена ютиться в студенческой общаге, деля комнату с другими студентками. Да и материальное положение у Козыревых не чета вдовинскому. Оскорбленное самолюбие заставило строить планы отмщения?
Бред какой-то. Не девушка, а Мата Хари получается. Стратегия разработана и правда нешуточная. Пять записок с пятью разными эпизодами. Пять способов доставки этих самых записок. Подкараулила отца на вокзале, подсунула записку. Пробралась на стоянку, вскрыла машину, забросила записку в бардачок. Выследила у офиса, подослала бабульку. Не обратив на себя внимание, посетила офис, оставив послание в общей куче почты. А потом еще и парнишку с рогаткой выцепила и заставила его сделать то, что ей нужно. И это еще не все. Это были только приготовления.
Самое интересное началось потом. Девушка должна была найти сообщника, который согласился бы угнать автомобиль, а спустя несколько дней еще и газовую колонку в городской квартире в негодность привести. Сама она за это время должна была сгонять в Дубки, поджечь дом и незамеченной вернуться обратно. Отравить себя – самое простое действие из всего задуманного. Хотя и тут риск был. Что, если бы врачи не успели вовремя? Привет, праотцы? И это еще без учета того, что два эпизода впереди. А может, и больше. Ведь про взрыв колонки в записках ничего не было. Пожар предполагался только один, это бесспорно.
Я остановила поток мыслей и постаралась сосредоточиться на ощущениях. Что говорит моя интуиция в защиту или опровержение этой версии? Ощущения были разноречивые. С одной стороны, мне казалось, что я, наконец, начала нащупывать рациональное зерно во всей этой бредятине. С другой, интуиция бунтовала против того, чтобы сделать девушку козлом отпущения и повесить на нее все грехи. Ну, не вязалось одно с другим. Не могла я представить Дарью кропотливо разрабатывающей план мести отцу, хладнокровно поджигающей его дом, а потом, не менее хладнокровно, глотающей смертельно опасное зелье. Если бы она решила показать себя отцу, она действовала бы совершенно иначе. Быть может, устроилась бы к нему на комбинат, а потом призналась, что она дочь Светланы Козыревой. Или просто явилась бы к нему и потребовала компенсацию за годы без него. Но все эти хитросплетения? Нет, для этого у нее недостаточно жизненного опыта. По крайней мере, интуиция моя была в этом совершенно уверена.
Версию, по которой водитель Вдовина решил отомстить за увольнение и незаслуженное обвинение, я тоже отмела. Дохлый номер. К тому же Толян верно подметил, что единожды потерянное доверие уже не вернуть. Работать у Вдовина он уже все равно не смог бы. Даже если Вдовин выяснит-таки, что никаких отношений между Толяном и его женой нет. Кстати, о том, что приревновал водителя к жене, мой клиент говорить отказался. Единственное, что мне удалось из него выжать, это признание, что были некие фотографии, явственно показывающие истинное положение вещей. Я пыталась выяснить, кто предоставил ему снимки и что за них хотел, но он категорически отказался обсуждать это. Даже после того, как я выдвинула версию причастности Толяна к его нынешним злоключениям. Вдовин заявил, что, если шутником является Толян, я должна найти доказательства, но ни в коем случае не беспокоить по этому вопросу его жену Аллу. Женщину легко сбить с правильного пути, заявил он. Осуждать, а тем более обвинять в чем-то жену он не намерен. И мне не позволит волновать ее подобными обвинениями. Проблема устранена, вопрос закрыт. Вот и все. Мне ничего не оставалось делать, как только ретироваться. Но факт возникновения снимков я на заметку взяла.
Поразмышляв, кандидатуру Деманова я также отвергла. И вообще, за последние сутки у меня сформировалось четкое ощущение, что кто-то намеренно пытается сбить меня с верного направления. Я все время металась из стороны в сторону, не имея возможности основательно зацепиться ни за один факт. То же происходило и с Вдовиным. Единственным его занятием на текущий момент было посещение различных правоохранительных учреждений. Я даже стала подумывать, что его высказывание о том, что таким образом шутник пытается лишить его возможности заниматься бизнесом, не так уж и утопично. Только меня эти мысли ни на шаг не приближали к разгадке.
Я взяла в руки четвертую записку, пытаясь определить, что же ждет Вдовина на этот раз. Быть может, на картинке изображен последний из уцелевших объектов его недвижимости. Загородный дом, а после него и городская квартира стали непригодны для жизни. Очередь за квартирой на Центральной? Может быть, потребовать у Вдовина, чтобы возле квартиры охрану выставил? Но Кусков и так там дежурит, а нанимать целый штат охраны Петр Аркадьевич наверняка откажется. Попытаться подкараулить шутника самой? Нет, это тоже не вариант. Во-первых, никакой гарантии, что в четвертом послании речь идет о квартире на Центральной, нет. Во-вторых, сидя на одном месте просто наудачу, я уж точно не смогу ни бизнесмена Зубкова прощупать, ни с матерью Дарьи переговорить. Да ничего не смогу. Нет, не вариант. Нужно искать другие способы.
На меня медленно, но неуклонно наваливалось уныние. Бывают такие дела, в которых, с какой стороны за ниточку ни потяни, результат один – крепкий узел, который только ножницами разрезать можно. А распутать – ни за что. Вот и с этим делом так. Куда ни ткнись, все тупик. И еще смутное, но непрерывное беспокойство, сводящее с ума. Где-то подвох. Где-то двойное дно. Что-то я упускаю. Глобальное упускаю. А все эта суета. Утром одно, в обед другое, вечером третье. Будто и вправду и меня, и Вдовина загнать решили. Просто водопад проблем!
Так, стоп, Татьяна. Ты знаешь, что нужно делать, если дело дрянь. Успокойся, сосредоточься и действуй. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула воздух, пытаясь сбросить напряжение. После этого потянулась к тумбочке, где в замшевом мешочке хранился ответ на терзающий меня вопрос. Что я делаю не так? Где в моих умозаключениях неверный поворот? На что я должна обратить внимание в первую очередь?
Кости мягко легли на поверхность стола. Результат: «4+33+4 – вы окажетесь беззащитны перед чьим-то изощренным коварством». Только и всего… Я разочарованно сгребла двенадцатигранники в кулак. Очень вы мне помогли! Беззащитна. А то я сама этого не вижу! Изощренное коварство. Коварство. Что это предполагает? Что вообще подразумевается под словом «коварство». Ну, раз логически задачу решить не удается, будем действовать по-другому. Где у меня толковый словарь? Быть может, там я найду объяснение предсказанию?
Я порылась на книжной полке, отыскала толстенную книгу с громким названием «Толковый словарь живого великорусского языка» Даля. Перелистывая страницы, я вслух разговаривала с составителем самого популярного толкователя русских слов.
– Ну, что вы, Владимир Иванович, можете сказать мне по поводу такого простого русского слова, как «коварство»? Ага, кое-что есть. Коварный – кто кует ковы, вязи, путы. Так, это не особо помогло. Оказывается вы, Владимир Иванович, нечасто встречались с людьми по-настоящему коварными. Ладно. Попробуем поискать в другом месте.
Я отложила словарь и полезла во всезнающий Интернет. Первый же ответ на мой запрос заставил меня широко раскрыть глаза. На страничке отобразилось следующее объяснение: коварство – злонамеренность, прикрытая показным доброжелательством. Вот оно! Простите, господин Даль, но современные способы получения интересующей информации положили вас на лопатки. А ведь действительно, злое намерение всегда прикрывают показным доброжелательством. И именно это я упускала из виду. Теперь в моей голове все встало на места. Неотвязное беспокойство само собой развеялось, хотя я и на шаг не приблизилась к разгадке. Просто я почувствовала, что отныне все будет по-другому. Проще, лучше, быстрее.
Дело все в том, что я пыталась отыскать противника в далеком прошлом Вдовина, совершенно игнорируя его непосредственное окружение. Ну, если не считать водителя, конечно. А ведь может статься, что шутник совсем близко. Настолько близко, что именно из-за этого я не могу его разглядеть. Он просто-напросто не попадает в фокус моего взгляда, так как заполоняет собой все пространство. Ну-ка, где там эта проклятая четвертая записка?
Схватив листок, я начала рассматривать его с удвоенным усердием. И оно оправдалось буквально через несколько секунд. В одном из прямоугольников я рассмотрела нечто, напоминающее печать. Ага, значит, это не просто прямоугольники. Они символизируют документы. А вот и еще одно подтверждение. Как же я раньше этого не заметила? Вот этот прямоугольник, что примостился в стороне от остальных, это не что иное, как принтер. И другой прямоугольник – это документ, который этот принтер выдает. Ну, точно! Я не могу ошибаться. Комната, изображенная на картинке, – это офис Вдовина. Что это значит? Это значит, что следующее действие произойдет в офисе. Что именно? Судя по количеству нарисованных в хаотичном порядке прямоугольников, это либо обыск, либо ограбление. Устраивать в офисе обыск могут только полицейские. Допустим, эта версия верна. Что должен сделать шутник для того, чтобы полиция вознамерилась обыскивать личный кабинет Вдовина? Подбросить улику? Сообщить о несуществующей улике по телефону? Ложный звонок, на который стражи порядка не смогут не отреагировать? Вполне возможно.
Если же это ограбление, что может желать утащить из кабинета шутник? Договора? Долговые расписки, если таковые имеются? Какие-то ценные бумаги? Или же просто имитировать ограбление, прихватив с собой для надежности все, что под руку попадется. Авось да осложнит это жизнь Вдовину. В любом случае, что бы это ни было, я должна немедленно предупредить клиента. Пусть будет начеку. Не глядя на часы, я набрала его номер. Он ответил моментально. Вдовин успел только «да» сказать, а я уже вываливала ему новости.
– Петр Аркадьевич, кажется, я расшифровала четвертое послание. Неприятности будут связаны с вашим комбинатом. Проблемы в офисе. Либо ограбление, либо, простите, обыск. Я пока точно не знаю, что конкретно произойдет, но в том, что это будет в вашем офисе, не сомневаюсь, – протараторила я, стараясь не дать ему возможности возразить.
– Знаю, – коротко ответил Вдовин, даже не думая возражать.
– В смысле? – опешила я.
– Я сейчас там. И это не ограбление. Это обыск, – короткими фразами сообщил он. – Приехать сможете?
– На какой предмет обыскивают? – пытаясь унять дрожь, охватившую все тело, задала я резонный вопрос.
– Приезжайте, все узнаете, – ответил Вдовин.
– То, за чем пришли полицейские, уже нашли? – спросила я.
– Ищут, – ответил он, и связь прервалась.
Вот те раз! Не успела я, выходит, предупредить клиента. Снова шутник опередил меня. Досадно. Но ничего не попишешь. В этой игре он всегда на шаг впереди. И это начинает порядком раздражать. Хорошо, хоть на этот раз без жертв. Без жертв ли? Об этом я даже не спросила. Ладно. Нужно ехать. На месте разберусь.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8