Глава двенадцатая
Широкохвосту нравится помогать Каменщику 1-му с его проектами. Оставаясь рядом, удобно слушать. Вновь и вновь, слыша, как Каменщик 1-й работает с инструментами, он поражается, насколько ловко тот орудует своими маленькими ветвистыми клешнями.
Кроме того, Каменщик силен и может поднять куски труб, камни, которые два подмастерья с трудом сдвигают при помощи рычагов и блоков. Широкохвост помнит, как Каменщик 1-й объясняет ему, что в месте, откуда он родом, все тяжелее. Широкохвост по-прежнему не слишком хорошо понимает, как такое возможно, но, по крайней мере, это объясняет силу чужаков.
Так проходят все его беседы с каменщиками: простой вопрос или короткое замечание влекут ответ, который порождает бесчисленное множество новых вопросов. Широкохвост изводит смотку за смоткой, зачастую успевая лишь помечать, о чем он в будущем хотел бы расспросить подробнее.
Думая о захватчиках, он испытывает такую же ярость, как во время ссоры с Гребнеспином. Каменщики – его открытие, и богатство знаний, которые он получает от них, таково, как если б он нашел целый новый источник с плантацией, готовой к снятию урожая, и чередой таких же изобильных источников позади.
Захватчики хотят отобрать у него это богатство? Широкохвост готов защищать то, что принадлежит ему. Он готов сразиться с любым, кто захочет отобрать у него каменщиков.
* * *
На то, чтобы заполнить постройку воздухом, ушел весь запас аргона, но в нижней части хижины все равно оставалась вода. Роб и Осип вышли из положения, подняв уровень пола: нагромоздили камней и прикрыли их жесткими циновками, любезно предоставленными Долгощупом. Получившийся настил опасно пружинил, зато на нем можно было стоять – касаясь головой потолка.
В новый дом, который Роб торжественно окрестил «куполом», они перетащили койки и прочий скарб и впервые за несколько дней стянули гидрокостюмы.
– Постой, – сказал Роб Алисии, уже собравшейся залезть на койку. – У меня для тебя кое-что есть.
Он вытащил из сетки с поклажей, подвешенной над уровнем воды, запечатанный пакет и протянул ей:
– Вот, надень.
Алисия с недоумением взглянула на него и открыла пакет.
– Поддевка?
– Сухая поддевка, – горделиво пояснил Роб.
– Невероятно! – ахнула она, прижимаясь лицом к чистой и сухой ткани. – Мне страшно ее надевать, испачкаю же.
– Ну больше она никому не подойдет.
Алисия расстегнула молнию на собственном сыром комбинезоне, с отвращением глядя на пятна плесени.
– Я так устала от этой сырости, – пожаловалась она.
Алисия стянула старую поддевку, четырьмя антибактериальными салфетками вытерлась начисто и очень медленно оделась снова. Это был очень чувственный – но совершенно не эротичный – стриптиз наоборот, и выражение лица Алисии, когда чистая ткань скользила по ее коже, напоминало портреты праведников, на которых снизошел Святой Дух.
– Спасибо, любимый, – сказала она наконец.
– Где ты ее раздобыл? – поинтересовался Осип.
– Да постирал. Смешал пресную воду из осушителя и немного морской. А чтобы высушить, повесил на теплообменник в кабине лодки и проветривал уже здесь – пока качали кислород.
– Роберт, но все это должно было занять часы! – ахнула Алисия.
– Да ладно, большую часть времени, пока она сохла, я делал что-то еще.
– Ты сумасшедший, – признала Алисия. – И это чудесно.
* * *
– Что думаешь? – спросила Алисия, вручив Робу миску с мутно-желтой жижей.
Он подозрительно принюхался.
– Вроде грибами пахнет, – определил он.
– Попробуй.
– Ты уверена, что это безопасно?
– Я попробовала и осталась жива.
– Пока что, – Роб поднес миску ко рту и сделал крошечный глоток. – Похоже, оно прокисло. И пересолено, – он отпил еще. – Впрочем, не так плохо. Что это – опять суп из микробов?
– Почти. Это ферментирующие организмы, которые расщепляют сложные углеводы в экзоскелетах здешних животных. Растут повсюду на мусорной куче.
– Вкуснятина какая. А с калориями что?
– Радуют. Я сумела отфильтровать отвар до концентрации в килокалорию на каждые три миллилитра.
– Круто. Выпей пару литров – и сэкономишь брикет концентрата. Есть подвох?
– Высоковато содержание натрия, но так здесь во всем, и нет усваиваемых белков. Витаминов тоже. Но для этого у нас есть добавки.
– А токсины?
– Ничего по-настоящему опасного. Разумеется, всегда остается риск аллергии, но, думаю, если готовить так, чтоб гарантированно разрушались сложные молекулы, мы можем ничего не бояться.
– А как ты его готовила?
– Прилепила к стене металлический контейнер для образцов и опустила в него кипятильник. Боюсь, кипячение для нас теперь – единственный способ что-нибудь приготовить. Хотя на субмарине есть микроволновая печь.
– Умно! Кстати говоря, я вот о чем подумал. В туалет мы сейчас ходим в подлодке, но он скоро переполнится, а канализации «Хитоде» под рукой больше нет. Придется опустошать его в океан либо прекращать им пользоваться и ходить прямо в воду, как мы делали в «ракушке». Это безопасно? Я имею в виду, для ильматариан. Не хочу развязать эпидемию какой-нибудь космической холеры.
– Для нас – абсолютно, если только ты не собираешься сливать канализацию прямо здесь. Что до ильматариан, гм… Сами по себе отходы безобидны, и я уверена, что местные микроорганизмы со временем сумеют их разложить. Меня больше беспокоят наши бактерии, способствующие пищеварению.
– Я помню, был какой-то шум по этому поводу перед первой экспедицией на Ильматар.
– Да, никто не хотел спровоцировать здесь чуму. Дай-ка посмотреть, – она прикоснулась к экрану компьютера. – Вот то исследование. Риск незначителен… Земные бактерии плохо выживают в условиях Ильматар… хотя гибнут не сразу… в опытном образце их смертность составила примерно пятьдесят процентов в течение двадцати четырех часов… деления клеток не наблюдалось… Полагаю, угрозы нет, Роберт. Наши бактерии эволюционировали, чтобы жить внутри организма человека. Здесь снаружи все по-другому.
– Что ж, хорошие новости. Как, по-твоему, сколько этой помоечной еды нам удастся собрать?
– Этих организмов здесь множество. Думаю, один прием пищи в день сможем заменить местной кухней. Это даст нам дополнительно…
– Два дня. Может, три. И меня начинает беспокоить система жизнеобеспечения. Мы уже используем резервный аргон, и у нас только один гидрокостюм в запасе. Если один повредится, замены не будет. Еще один выход из строя – и кто-то умрет.
– Я уверена, что еда закончится раньше.
– Ну, может быть. Проблема с воздухом в том, что когда он нужен, то нужен прямо сейчас. Без еды можно обойтись часок-другой, даже если очень голоден, а не дышать не удастся.
Алисия вздохнула.
– Полагаю, ты прав. Но что мы можем сделать? Собрать из мусора еще одну APOS? Заказать доставку с Земли?
– Я подумываю снять оборудование с «ракушек». Осип считает, что шолены оставили следилки на второй, но еще есть первая. Если я правильно понял, она и сейчас стоит там, где была. Дики не говорил, что шолены разрушили модуль. Мы не можем в ней жить, а если попытаемся передвинуть, привлечем ненужное внимание. Но что, если забрать отдельные детали?
– Это возможно? Если ты возьмешь с собой инструменты и все необходимое.
– Думаю, да. Там вообще разборная структура. Подплыть, снять APOS с энергоблоком и уплыть. Все дело займет не больше получаса.
– Мотор субмарины шолены услышат и опознают. Нам придется воспользоваться импеллером, он тише.
– Нам? Я собирался идти один. Вдруг там охрана.
– Роберт, не глупи! Даже с импеллером ты не утянешь APOS и генератор одновременно. А если что-то пойдет не так?
Роб уже открыл рот, но передумал и промолчал. Он понимал, что Алисии не составит труда его переспорить, и решил не сотрясать зря воздух.
– Знаешь что? Хочешь идти со мной – лезь прямо сейчас в мой спальный мешок. Если ты не против, конечно…
Алисия оборвала его:
– Если ты собрался выдать дурацкий каламбур про члены и «ракушки», лучше молчи. Я с тобой пересплю, чтобы ты не произносил это вслух.
* * *
Тижос старалась изо всех сил. Она свернулась возле землянина мягким клубком, крепко прижимаясь к его оголенной коже. Шкурой она ощущала напряжение чужих мышц – человек не был расслаблен, и это неправильно. Она взяла пищевой комок и попыталась покормить его с рук.
Землянин отдернул голову, покачал ею из стороны в сторону и сказал:
– Нет, благодарю.
Ирона велел распылить в воздухе феромоны и пахучие вещества, чтобы создать необходимый настрой. Им самим было бы куда легче вступить в связь с человеком, если бы прежде они расслабились и почувствовали страсть. Тижос приготовила лакомства, подходящие для всех троих, и повысила температуру в каюте.
– Я прошу тебя попробовать пищу, – настаивал Ирона. – Не волнуйся, Тижос настроила репликатор с учетом диетических и кулинарных ограничений землян.
Тижос вновь попыталась покормить их гостя, но Викрам Сен опять отстранился. В конце концов он взял комок из ее руки и надкусил.
– Ваш репликатор – впечатляющее техническое достижение, но, как я уже пояснил Тижос, мне нечего вам сказать.
– Ты неверно понял наши намерения. Мы не будем допрашивать тебя, лишь хотели укрепить узы дружбы.
Тижос передала Викраму Сену еще один пищевой комок. Тот снова взял его в руку, надкусил и отложил, как и предыдущий.
Ирона взобрался на подушки по другую сторону от него. Нижней рукой он обвил плечи Викрама Сена, и Тижос почувствовала, как тот вздрогнул.
– Похоже, что-то идет не так, – тихо сказала она Ироне. – Никаких признаков благожелательной реакции.
– Мы недостаточно старались, – ответил начальник и вновь перешел на язык землян: – Викрам Сен, скажи, почему ты выказываешь неудовольствие? Все, чего мы хотим, это порадовать тебя.
– Как я уже говорил бессчетное количество раз, я очень порадуюсь, если вы выведете солдат, покинете станцию и вернете увезенных людей. Пока этого не случится, мы не станем друзьями.
Тижос передала землянину напиток на основе этилового спирта и легко погладила его по волосам. Это не помогло: тело Викрама Сена напряглось еще больше. Однако она продолжила. Судя по источникам, такие действия были частью ритуалов по установлению связи – в странной неэмоциональной манере, свойственной людям. Викрам Сен сделал глоток и отставил стакан так же, как откладывал пищу.
– Позволь мне тебя покормить, – предложил Ирона, поднеся к лицу человека желатиновый кубик с нерезким запахом.
– Спасибо, не нужно, – сказал Викрам Сен, отворачиваясь.
Тижос уловила, как изменился запах Ироны. Он начинал возбуждаться? Хороший руководитель должен уметь создавать связь с подчиненными, но возможно ли это, если речь идет о существе иного вида? Судя по всему, психоактивные вещества в пище и воздухе помогали преодолеть этот барьер. Она ощутила некоторое беспокойство: гормоны начальника могли возобладать над его самоконтролем. Сама Тижос чувствовала, как ее тело повинуется запахам; а на Ирону, как лидера, они воздействовали еще сильнее.
Ирона переменил позу и навис над человеком, опираясь на четыре руки.
– Позволь покормить тебя, – повторил он, осторожно помещая кубик между своих передних зубов.
Викрам Сен попробовал отстраниться, но Ирона опустил голову, прижимая пищу к его тесно сжатым губам. Человек повернул голову и крепко зажмурил глаза. Кубик упал на постель и скатился на пол.
По-прежнему прижимаясь к Викраму Сену всем телом, Ирона начал перекатываться из стороны в сторону чувственным волнообразным движением, превращавшим попытки человека освободиться в особый вид ласки. От концентрации феромонов в воздухе у Тижос начала кружиться голова. Викрам Сен по-прежнему казался ей, скорее, соперником, чем потенциальным партнером. Остатки рацио требовали остановиться прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля.
– Не сопротивляйся чувствам, – приказал Ирона. – Мы можем любить друг друга, – и начал тереться носом о лицо человека.
Но реакция Викрама Сена по-прежнему не соответствовала их ожиданиям. Из его зажмуренных глаз вытекала вода, и он продолжал отбиваться, беспомощно колотил Ирону руками, пытался согнуть колени, чтобы оттолкнуть тяжелого шолена.
Кожные железы в паху Ироны выпустили на человека капли сильно пахнущей жидкости, оставляя метку. Викрам Сен несколько раз судорожно вздохнул, сумел отпихнуть голову Ироны и скатился на пол. Извергнув содержимое собственного желудка, он поднялся на ноги. Все его тело тряслось.
– Останься, – велел Ирона. – В нашем распоряжении целый вечер.
Человек открыл дверь и захлопнул ее за собой. Тижос слышала, как в коридоре он что-то кричит. Это не было похоже на слова ни одного из известных ей человеческих языков.
– Думаешь ли ты, что нам удалось завоевать его расположение? – спросил Ирона.
Оба рефлекторно приняли положение для случки.
– Нет, – ответила Тижос после долгого молчания. – Не думаю.
* * *
Приближаясь к первой «ракушке», Роб осторожничал до паранойи. Импеллеры они с Алисией отключили метров за двести и дальше передвигались по дну короткими рывками, от укрытия к укрытию, стараясь отталкиваться от полуразвалившихся стен, а не грести. Роб опасался, что, используя свои программы для анализа звука, шолены могут распознать плывущих людей.
В ста метрах от цели они выключили все фонари и начали выжидать по минуте перед каждым новым броском. Прошло еще полтора часа, прежде чем они наконец увидели модуль.
«Ракушка» стояла темная и тихая. На пассивном эхолокаторе она казалась дырой в толще океана. Слышался только слабый шорох воды в охлаждающих лопастях ядерного генератора. Даже выключенный, тот грелся, оставаясь на пять градусов теплее океана.
Роб постучал Алисию по шлему, желая привлечь внимание, и одной рукой сделал ей знак остановиться; потом показал на себя и на модуль. Она просигналила, что поняла.
Роб ухватился за обломок каменной трубы, около которой они прятались, и изо всех сил оттолкнулся. Взрезал воду, как пушечное ядро, постепенно замедляясь. Последнюю пару метров ему все-таки пришлось преодолеть вплавь.
Наконец вытянутые пальцы коснулись «ракушки». Роб ощупью пробрался к ее нижней части, уцепившись, поднырнул и нашарил люк. Тот открылся легко, и Роб включил фонарь шлема. После пряток в полной темноте свет казался ослепительно-ярким. Из-за частиц ила, маячивших перед лицом, Фриман даже дернул головой от неожиданности.
Прежде чем по короткой лестнице забраться в модуль, он отважился оглядеться. «Ракушка» поросла серым пухом, складывавшимся в замысловатые шестиконечные узоры вроде плесневелых снежинок.
Уже готовясь просунуть голову в люк, Роб неожиданно остановился. Что, если тело Изабель по-прежнему внутри? Его замутило. Картина того, как Изабель Рондон, раздутая и фиолетовая, лежит на полу «ракушки», точно сбитый олень на обочине шоссе, вспыхнула в голове и не желала исчезать. Роб понял, что тяжело дышит.
«Я должен подняться», – сказал он себе и очень осторожно переместил правую руку на следующую перекладину лестницы, ухватился. Потом заставил себя оторвать левую руку и дотянуться ею до верхней перекладины. Голова пробила поверхность воды, и Роб окинул взглядом нижний уровень модуля.
Трупа не было. Он глубоко вдохнул, чувствуя, как наконец расслабляются мышцы рук.
В «ракушке» царил полнейший беспорядок. Рабочую зону полностью разгромили во время драки с шоленами. На полу и стенах пятнами проросла плесень – настоящая сине-зеленая, как на Земле. Роб снова почувствовал дурноту, осознав, что пятна были там, где пролилась кровь Изабель. Ему расхотелось отстегивать шлем.
Фриман вернулся в прохладную воду и включил лазерное соединение, дал знак Алисии – ответа не последовало. Системе не удалось ее обнаружить. Может, сигналу мешала неровность рельефа? Он опустился на дно и попробовал еще раз – по-прежнему никакой реакции.
Эхолокатор не улавливал ничего, кроме привычных звуков океана. И вдруг руины ожили: шум, движение. По гидрофону он услышал, как кричит Алисия: «Роберт, шолены! Беги!» На эхолокаторе появились четыре нечеткие фигуры, сражавшиеся среди острых камней.
Роб стиснул зубы, чтобы не заорать в ответ. Ее схватили! Это наверняка, в противном случае Алисия не стала бы выдавать себя криком: в стрессовых ситуациях она всегда вела себя очень разумно. Так быстро, как только осмеливался, он нырнул под дно «ракушки», чтобы та заслонила его от пришельцев. Потом оттолкнулся, двигаясь к развалинам купола.
Почему они не стреляют? Роб притаился за обломком стены и прислушался. Смертоносного свиста микроторпед не было слышно. Преследователей – тоже.
То ли они решили вести себя хорошо и больше не убивать, то ли были слишком умны. «Поставите жучок и будете ждать, что я приведу вас на базу? – пробормотал он про себя. – Да все ваши технологии сосут на фоне земной поп-культуры!»
Алисия? Ее придется оставить. Она сама велела бы ему так сделать. Если он позволит себя схватить, пытаясь освободить ее, Алисия первой объявит его идиотом. Но Роб не мог избавиться от ощущения, что ищет оправдание собственной трусости.
Броситься на группу вооруженных шоленов с одним ножом – эта храбрость сродни бомбе на поясе, чтобы взорвать автобус. Представления Роба о загробной жизни были смутными и обрывочными, как у неверующего иудея, но начать ее мучеником в его планы не входило.
Возвращался он окольным путем, чтобы сбить возможную погоню со следа. Миновав руины, притаился в тени высокой торчащей скалы, врубив на максимум гидрофон. Привычные звуки ильматарской подводной жизни и слабый шорох течения, пробивавшегося через развалины. За ним не гнались.
Оттуда он двинулся через открытую котловину к лагерю во владениях Долгощупа. Путь был неблизкий, но запаса топлива в импеллере пока хватало. Впритык.
Он успел сделать около километра, когда засек движение впереди. В пассивном режиме эхолокатор едва-едва его уловил, а посылать импульс Роб не решался, опасаясь, что шолены его услышат. Он просто выключил фонари и вгляделся во тьму.
Это был цилиндродапт – один из гигантов ильматарского животного мира. Его туловище представляло собой огромную трубу, открытую с обоих концов, с двумя наборами небольших направляющих плавников возле ротового и хвостового отверстий. Если верить компьютеру Роба, особь имела шестьдесят метров в длину, около восьми в поперечнике и неторопливо курсировала со скоростью около двух узлов.
Выключив импеллер, Роб наблюдал за плывущим навстречу ему существом. Цилиндродапт шел над самым дном, так что Робу открывался отличный вид на его спину: будто под ним проплывал величественный дирижабль. Шкура чудовища была бледно-серой, мелкие рубчики тянулись по всей ее длине. На ротовом конце виднелась небольшая выпуклость размером примерно с человеческую голову – в ней помещались органы эхолокации и мозг существа.
Обругав себя за дурость, Роб включил камеру и поспешно начал снимать. Первым он не станет: Анри умудрился заснять цилиндродапта, едва появившись на Ильматар. Правда, на тех кадрах была видна, в основном, чудовищная пасть – Анри хотел впечатлить своих зрителей на Земле. Алисия не откажется от кадров получше.
Роб опять переключил гидрофон на прием: может, удастся схватить и звук? Вода еле слышно журчала вокруг плавников, но сам цилиндродапт голоса не подавал.
И тут Роб услышал кое-что новое: ритмичное «шурх-шурх-шурх», словно воду взрезает косяк макрели. Вот только в ильматарском океане не водилась макрель. Это дрон!
Роб вгляделся в дисплей эхолокатора. Дрон шел за ним на скорости в десять узлов. Как он напал на след? Каким-то химическим нюхачом воспользовался? Времени на раздумья не было. Роб включил импеллер на полную мощность и попытался удрать, скользя вдоль дна.
Впрочем, он знал, что даже на полном ходу дрона не обгонит, а выжечь топливо полностью нельзя – иначе он не сможет вернуться в лагерь. Как обмануть датчики? Спрятаться за другим объектом, а потом разделиться? Но где скрыться? За скалой?
Роб вернулся к цилиндродапту. Механической макрели оставалось до него метров двадцать. Гигантский серый цилиндр медленно колыхался на плаву. Роб прошел над ним, едва не коснувшись руками шкуры, и нырнул на противоположную сторону. Отключив импеллер, он попытался подстроиться под скорость цилиндродапта, рассекая воду медленными тихими гребками.
Он услышал мерное «шурх-шурх-шурх» прошедшего мимо дрона и уже надеялся, что оторвался, но беспилотник неожиданно развернулся и двинулся назад, уже медленнее. Роб затаился на фоне цилиндродапта, надеясь, что процессор дрона не сумеет их различить. Но после некоторого колебания машина выдала активный эхоимпульс и рванула к нему чуть ли не на двадцати узлах.
Роб яростно крутанул рукоятку импеллера и нырнул под цилиндродапта, надеясь укрыться за ним. Дрон пролетел мимо и развернулся. Он мог так кружить значительно дольше Роба. Единственное, что играло на руку человеку, – это расстояние до «Хитоде». Лазерная связь здесь не действовала, беспилотник работал автономно, а значит, оставался шанс его перехитрить.
Роб снова нырнул, оказался под цилиндродаптом и поплыл вперед вдоль огромного тела. Дрон прошел мимо и заложил вираж, ориентируясь на шум импеллера. Фриман как раз достиг ротового конца, когда преследователь снова ускорился. Тогда Роб отключил импеллер и принялся ждать.
Пасть существа надвинулась на него. Она была настолько широкой, что, даже вытянув руки, Роб не касался стенок цилиндра. Внутреннюю полость выстилали тысячи пленочных пластин; одновременно колеблясь, они создавали красивую рябь, уходившую по спирали вглубь тела. Их движения проталкивали цилиндродапта вперед, одновременно отфильтровывая из воды питательные вещества.
Оказавшись внутри, Роб услышал, как мимо просвистел дрон, ожидавший встретить его у заднего конца гиганта. Мгновением позже он пролетел в обратную сторону.
Роб расположился посреди гигантской полости метрах в трех от края пасти. Он старался плыть параллельно с цилиндродаптом, полагая, что, чем дольше продержится внутри, тем дольше будет недосягаем для дрона.
Когда тот не появился и спустя полчаса, Роб почувствовал себя в безопасности. Он отважился на пару секунд включить свет, чтобы заснять своего спасителя изнутри, и с удивлением обнаружил несколько рыбоподобных существ, вертевшихся между пластин. Помахав на прощание остальным пассажирам, он перестал грести и позволил потоку вынести себя с обратного конца огромной туши. Дрона поблизости не было, так что Роб опустился на дно и дал цилиндродапту спокойно уплыть. Потом включил импеллер и продолжил путь к владениям Долгощупа.
* * *
Разбираясь в памяти компьютера, отобранного у пленницы, Тижос быстро поняла, что перед ней настоящее сокровище. Землянка собрала множество данных и не успела все зашифровать. Тижос обнаружила многочасовые видео– и аудиозаписи, бесчисленные страницы заметок. С чего начать? Раздел, посвященный флоре и фауне Ильматар, включал данные спектрального анализа и даже – Тижос не сдержала восторженного возгласа – фрагментарный перевод аборигенных исследований на эту тему.
Тот привел в раздел лингвистики. Достижения людей впечатляли, даже если считать, что ильматариане сами проделали бо́льшую часть работы. Со стороны землян было очень умно строить коммуникацию с аборигенами на письменных формах, не пытаясь анализировать и повторять звуки.
Наряду с воодушевлением Тижос ощутила тоску. Каждое открытие людей порождало десятки новых вопросов, и, разумеется, времени на поиски ответов уже не осталось. Тижос почти мечтала очутиться среди людей, в эпицентре волнующих новых открытий. Но и такой возможности у нее не было.
Подготовив черновой отчет для Ироны, Тижос отправилась перекусить. Шоленский репликатор теперь стоял в общей комнате по соседству с кухонной утварью землян, и она подготовила трапезу, которая могла бы ее расслабить.
Новопойманная Алисия Неогри находилась в кают-компании с еще несколькими людьми. Тижос тайком наблюдала за ними. Четверо землян разделили между собой крупный фрукт из станционной оранжереи и ели обработанные корнеплоды. В их социальном поведении проявилось несколько интересных моментов. Большинство людей на станции выражали радость по поводу того, что новая пленница вернулась невредимой. Однако некоторых ее возвращение, скорее, расстроило.
Как ни странно, все сотрапезники принадлежали ко второй группе. На первый взгляд, такое поведение противоречило нормальным человеческим реакциям на то, что кто-то нарушил правила. Может, эта группа представляла некую форму альтернативного Согласия?
Тут могли возникнуть проблемы. На настоящий момент большинство землян, казалось, смирились с шоленской оккупацией, даже если не были с ней согласны. Но, если Алисия Неогри обладала в их среде высоким статусом, они могли начать имитировать ее поведение, провоцируя беспорядки.
Беспорядков Тижос не хотелось. Станция была слишком мала и отрезана от поверхности толщей ледяной бездны. Конфликт мог легко повредить что-то в конструкции, став причиной гибели и землян, и шоленов. С каждым днем на «Хитоде» Тижос все отчетливее ощущала тяжесть окружавших их темных вод. Она неохотно поднялась с места в общей комнате и направилась в командный центр, превращенный Ироной в его личную ставку.
– Ирона, у меня есть интересная новая информация.
– Продолжай.
– Две значимые находки. Во-первых, я просмотрела файлы в компьютере пленницы. Там немало ценного, поэтому я хочу немедленно отправить копию на корабль.
– Как пожелаешь.
Она чуяла, что Ирону охватывает нетерпение.
– Среди прочего я обнаружила большое количество материалов по коммуникациям с аборигенами. Как я поняла, люди нашли способ разговаривать с ними: их словарь включает несколько сотен понятий.
Острый запах гнева.
– Это кажется мне отвратительной новостью, Тижос. Считаешь ли ты, что земляне могли заразить ильматариан чуждыми им идеями и понятиями?
– Вероятно. Прежние высказывания некоторых землян подтверждают, что им близка идея передачи информации другим видам, – в остром запахе гнева появилась нотка отчаяния. Тижос захотелось ободрить начальника. – Разумеется, у нас нет свидетельств, что они уже это сделали.
– Расспроси захваченную женщину. Если они действительно передали ильматарианам инопланетные знания, мы должны найти способ ограничить или обратить заражение.
