Глава тринадцатая
«Не знаю, что тут можно сделать, – сказал Роб при помощи числового кода. – Станция в их руках, поверхность – тоже. Даже если помощь придет, на это потребуется несколько месяцев. Боюсь, нам придется сдаться».
Широкохвост промолчал. Роб не мог понять, задумался он или просто заснул, как это свойственно ильматарианам.
«Я слышу слабое эхо ударов, – сказал инопланетянин. – Много веревок я эхо звуки ударов дважды взрослые-с-поднятыми-клешнями хватать резные камни».
Роб обдумал это заявление. Порой ему казалось, что они с ильматарианином ведут два разных разговора. Он порылся в словаре.
«Думаешь, мы должны напасть на шоленов? Ударить по ним?»
«Я слышу ударить дважды. Отделить много взрослых-с-поднятыми-клешнями снаружи ледяная стена».
«Отрезать их! Понял! Это идея! Но как?»
«Много больших взрослых вязать веревки. Разделить веревку, привязанную к еде».
«Нет никакой… подъемник? Ты имеешь в виду его?»
«Ты и я пара».
«Это отличная идея, Широкохвост! Я скажу остальным. Если мы поймем, как это сделать, вы поможете?»
«Я и много взрослых плыть за вами вытянутые клешни».
* * *
– Смотри, – сказал Роб. – Они не могут бесконечно спускать эти капсулы. Даже если шолены их сами лепят, рано или поздно у них закончится материал. Единственным способом доставить что-то на станцию остается подъемник. Обруби его – и мы будем практически в равных условиях. Это Широкохвост предложил.
Повисла пауза, Осип обдумывал сказанное.
– А как наверх поднимемся мы? Я хотел остаться на Ильматар, но не навсегда.
Роб взмахнул рукой, будто отгонял надоедливое насекомое.
– Легко! Потом мы снова подключим кабель. Да забудь ты про него, в конце концов. Если шолены не расформировали базу на поверхности, сможем изготовить новый из имеющихся материалов. Суть в том, чтобы украсть капсулу. Без нее они не смогут ни подниматься, ни спускаться, а мы используем ее как дополнительное жилье. Блин, да она и есть готовый жилой модуль: структура та же, жизнеобеспечение и подвод энергии – то же. Единственное отличие, что вместо опор у капсулы – адаптер для стыковки с доком и есть система контроля плавучести.
– Хорошо, – сказал Осип. – Мы хотим ее украсть. Как? Когда? Подъемник весит тонны.
– У нас есть субмарина. Если она может перемещать «ракушки», подъемник тоже унесет.
Осип задумался.
– Это осуществимо, да. Вес, как ты и говоришь, сравним, а плавучесть у капсулы нейтральная. Но кабель мы не унесем.
– Значит, обрежем его как можно выше и примем меры, чтобы он не упал на «Хитоде». Если шолены решат вылезти наружу в костюмах и с импеллерами, чтобы попытаться его починить, флаг им в руки!
– Ты забыл о декомпрессии. Чтобы компенсировать подъем, как раз нужен подъемник. Как мы его похитим, если нас разорвет?
– Субмарина. Это универсальный ответ. Поднимемся в ней на километр в следующий раз, когда подъемник пойдет вниз, чтобы быть на позиции к тому времени, когда он начнет подниматься. Мы с тобой можем прожить в лодке несколько дней. Плюс Широкохвост говорит, что его ребята помогут. А когда подъемник снова пойдет наверх, проникнем в капсулу, захватим управление, перережем кабель – и поминай как звали!
– Подъемник, скорее всего, охраняется. Шолены не такие дураки.
– Я знаю, что они не дураки, и именно поэтому думаю, что охранять капсулу не будут. Охранник должен не только подняться, но и спуститься, а это на четверть снижает вместимость подъемника. Разумнее отправлять наверх только людей, а спускать на станцию шоленских технарей и солдат. Если они не хотят, чтобы пассажиры вмешивались в управление, можно отключить внутренний контроль и сажать их в капсулу без скафандров.
– Надеюсь, шолены думают так же. Роберт, ответь на мой вопрос: ты надеешься найти там Алисию?
– Ну… Да, пожалуй. Для них логично отправить ее с «Хитоде» как можно скорее. Но мной руководят не гормоны! Похищение подъемника в любом случае разумная мера.
– Хорошо. Я просто хотел убедиться, что ты осознаешь свои мотивы.
* * *
Широкохвост вместе с Держихваткой и полудюжиной слуг Долгощупа цепляются за плавучий дом, как мелкие ползуны – за панцирь матери. Рядом с ними Каменщик 1-й при помощи тонкой веревки переговаривается со своим сородичем, сидящим внутри убежища. Широкохвост опять не вполне понимает, как они это делают, но, похоже, способ рабочий. Чужак поворачивается и осторожно стучит одним пальцем по голове Широкохвоста. Он до сих пор делает это медленно и часто ошибается.
«Подниматься жилище приближается. Каменщик драться. Хватай».
Плавучий дом начинает двигаться. Впереди слышен слабый отзвук чего-то твердого. По мере приближения Широкохвост различает огромную веревку, тянущуюся от земли до неба. В нескольких длинах тела внизу, цепляясь за веревку, карабкается твердый предмет размером с небольшой дом.
Каменщик 1-й отталкивается от стены убежища и плывет к этому объекту. Широкохвост жалеет, что у него нет с собой смотки, чтобы записать, как плавают пришельцы. Он дает эхосигнал и поднимает копье. Слуги Долгощупа следуют за ним и занимают позицию ниже карабкающегося дома, с той стороны, где расположен вход. Их задача – не допустить, чтобы иные существа, пришедшие из-за льда, помешали работе каменщика.
– Если кто-то появится, считайте ноги, – напоминает он остальным. – Четыре ноги – хорошо, шесть ног – плохо.
Плавучее убежище занимает положение над карабкающимся по веревке. Каменщик 1-й привязывает свисающий с его брюха канат к крыше ползучего дома, а затем перемещается к похожим на сифоны устройствам по бокам, которые и заставляют постройку двигаться вверх.
Все они очень шумят, и это тревожит Широкохвоста. Если рядом враги, они уже наверняка знают, что происходит. Широкохвост не помнит драк с захватчиками, но Каменщик 1-й и его сородичи, похоже, очень их боятся. Он думает, сможет ли победить в такой схватке: захватчики размером с него, а их толстые конечности могут быть очень сильны…
Он улавливает едва слышный неприятный звук – так скрежещут орудия каменщиков – и отваживается послать импульс. Дверь в нижней части ползучего дома открыта, из нее высовывается крупное существо. Захватчик! Широкохвост собирает всю злость и обиду за каменщиков. Это их дом, и захватчики явились в него без приглашения!
– Вперед! – приказывает он остальным и бросается в атаку.
В одной из малых конечностей существа – твердый предмет. Широкохвост помнит рассказ Каменщика о стрелометах с плавучими снарядами, поэтому ударяет конечность копьем, отбрасывая ее в сторону как раз в тот момент, когда что-то вылетает из твердого предмета быстрее, чем пузырь из источника. Оно пролетает мимо Широкохвоста и врезается в Коркоспина – одного из Долгощуповых слуг.
Раздается очень громкий шум, и Коркоспин разлетается на мелкие кусочки хитина и плоти.
Полуоглохший Широкохвост бросается на захватчика. Тот хватает его копье за древко, отводя острие в сторону, и пытается оттеснить нападающего. Широкохвост выпускает орудие и кидается на врага, выставив вперед клешни. Чужак направляет на него оружие. Широкохвост захватывает его конечность обеими клешнями и сжимает их. Плоть мягкая, но с жесткой сердцевиной – такая же, как у первого пойманного Научным обществом каменщика, вскрытого Долгощупом.
Захватчик бьет его другими конечностями и, слышно, снимает с ремня новый твердый предмет, судя по звуку, острый. Широкохвост сжимает клешни до тех пор, пока что-то не ломается внутри плоти, и в воду не начинает литься теплая кровь. Вкус у нее иной, чем у крови каменщиков.
Он отпускает сломанную конечность в тот момент, когда захватчик бьет его своим острым орудием. Острие скользит по панцирю и не проникает внутрь. Широкохвост снова схватывается с захватчиком, удерживая его ногами и левой клешней, а концом правой пытается дотянуться до загривка. Тварь дерется отчаянно, она сильна. Острый предмет снова втыкается в его панцирь и на сей раз проделывает небольшое отверстие. Широкохвост нащупывает твердую оболочку вокруг головы существа и пытается подцепить ее заднюю кромку. Тварь изворачивается, отбивается, пытается ухватить его за клешню, но Широкохвост обхватывает ее сразу всеми ногами.
Наружный панцирь гораздо прочнее, чем у каменщиков, но Широкохвост откормлен и зол, и ему удается пробить покрытие. Вода вокруг становится теплой, в ней плещутся пузырьки. Тварь совершает последний отчаянный рывок, отламывает Широкохвосту одну из мелких конечностей, но клешня уже в голове захватчика и с каждым движением проникает все глубже в горячую плоть, пока не достигает сердцевины. Там есть место, где внутри плоти две твердые штуки соединяются вместе. Широкохвост загоняет клешню между ними, и существо перестает двигаться.
* * *
Роб открывал люк с опаской, готовый отпрыгнуть в воду, если увидит шолена. Он приподнял крышку на несколько сантиметров и сквозь открывшуюся щель заглянул внутрь. Человеческая рука ухватилась за край и откинула дверцу на всю ширину… Мгновение спустя Алисия уже стягивала с него шлем, пытаясь затащить внутрь подъемника.
– Ты ненормальный! Обожаю тебя! – говорила она между поцелуями. – Как ты узнал, что я буду здесь?
– Я не знал, но надеялся. Ты в порядке? Они не обидели тебя?
– Со мной все в порядке. Шолены ничего мне не сделали. Они подняли наверх уже половину персонала и свозят вниз солдат.
– Неужели это Роберт Фриман? – послышался голос Пьера.
Роб наконец сумел отвести глаза от Алисии и огляделся. Пьер и Надя стояли за спиной девушки, глядя на них со снисходительным умилением, которое женатые люди зачастую испытывают по отношению к парочкам.
– Как ты прошел охранника? – спросил Пьер.
– Привел союзников, – ответил Роб. – Ильматариан. Пока я обрезал кабель и пристегивал буксир, Широкохвост – тот, с кем я и Алисия познакомились с первым, – сцапал шолена, когда тот выходил из люка.
– С ним все в порядке? – забеспокоилась Алисия.
– Широкохвост в норме. Шолен мертв, и один из ильмов схлопотал пулю, – Роб скривился. – Полагаю, Широкохвост захочет забрать шоленский труп для исследования.
Когда субмарина пришла в движение, капсула начала подпрыгивать и немного покачиваться. Роб закрыл люк, чтобы в него не попадала вода.
* * *
Ирона воспринял новость спокойно. Когда он заглянул в лабораторию к Тижос, его запах был почти безмятежным.
– Люди отбросили все правила и ведут себя как дикари: они украли капсулу подъемника и перерезали кабель.
На Тижос накатила волна паники. Они в ловушке! Но почти сразу пришла радость – теперь у нее есть время для работы!
Ирона продолжил:
– У меня для тебя новое дело, Тижос. Оно потребует максимум внимания. Отложи все остальное.
– Скажи мне, что это за дело, – она постаралась не выказать раздражения.
– Я хочу, чтобы ты изучила все файлы землян по ильматарскому языку и создала протокол перевода, пригодный к работе. Подозреваю, ты и сама хотела бы это сделать.
– Звучит будто ты собираешься разговаривать с ильматарианами.
– Именно так.
– Скажи, зачем?
– Широжа доложил, что ильматариане участвовали в нападении на подъемник. Люди заключили союз с некоторыми из них или призвали на службу. Не имеет значения… Так как кабель подъемника перерезан, нам остается сражаться с опорой на местные ресурсы.
– Я понимаю.
– Имея связь с поверхностью, мы могли надеяться взять людей измором. Больше не можем. Это пора заканчивать! Нам тоже нужны союзники. Аборигены, которые смогут поговорить с другими аборигенами и найти, где скрываются земляне.
– Не могу поверить, что ты хочешь вступить в контакт с ильматарианами! Это противоречит сути нашей миссии!
Запах Ироны стал доминантным.
– Когда мы покидали Шалину, Согласие поручило нам не допустить дальнейшего заражения планеты людьми. Это было и остается сутью миссии.
– Но то, что ты предлагаешь, будет означать загрязнение уже с нашей стороны!
– Я не вижу другого выхода. Мы должны сделать выбор между ограниченным контролируемым контактом и неограниченным бесконтрольным заражением со стороны людей: навязыванием аборигенам человеческих идеологий, искажением естественного развития общества, обучением их нездоровым практикам.
Тижос обдумала его слова. В чем-то Ирона прав, и что еще важнее – у нее будет шанс изучить ильматариан. Самой и вблизи! Неважно, какую цель преследует Ирона, она позволит Тижос подобраться к ильматарианам ближе, чем кому-либо из шоленов до или после нее.
– Я сделаю все, что смогу, – заверила она начальника.
* * *
Подъемник они оттащили к ильматарскому поселению кружным путем, делая остановки, чтобы убедиться, нет ли за ними хвоста. Роб надеялся, что пройдет какое-то время, пока шолены сообразят, что случилось, но, по словам Алисии, охранник успел доложить о нападении, прежде чем вышел из капсулы и был убит.
Пьер усомнился в разумности пребывания у ильматариан.
– Может, лучше найти другое укрытие? Так и шоленам будет сложнее напасть на след, и мы не втянем в историю местных.
– Ильмы уже в деле, и это их выбор. Широкохвост и другие, кто помогал нам с подъемником, вызвались сами. В любом случае, разделяться не стоит. Нам не выжить без их помощи даже с учетом припасов в капсуле и ее систем.
Когда субмарина подтащила подъемник к плантации Долгощупа, флотилия ильматариан поднялась приветствовать прибывших. Под командованием Широкохвоста они привязали веревки к полозьям капсулы, и все вместе начали сложный процесс ее установки на дно.
Так как снизу располагался люк, модуль нельзя было просто опустить где попало. Если не выровнять положение, вода будет заливаться внутрь всякий раз, как кто-то захочет войти или выйти.
Осип управлял субмариной, поддерживая с Робом связь по лазеру. Коммуникационные системы капсулы не работали, так что команды передавались через Алисию, плывшую рядом с люком и заглядывавшую внутрь, когда требовалось что-нибудь сообщить. Надя контролировала плавучесть капсулы вручную, ориентируясь на датчик глубины и глаза Алисии.
Снаружи четыре команды ильматариан, закрепившись на дне, тянули веревки, чтобы выровнять подъемник над запланированным местом установки. Широкохвост и Роб общались перестукиванием, но задержка в передаче команд была ужасной.
Больше всего Роб беспокоился за Алисию. Пусть полозья и оставляли два метра пространства под входным люком, особо прочными они не казались. Он с ужасом думал о том, что один может не выдержать, если капсулу опустят слишком быстро, и Алисию просто раздавит. Когда конструкция, наконец, прочно встала на дно, Роб с облегчением перевел дух.
* * *
Во главе группы подмастерьев и арендаторов Долгощупа Широкохвост испытывает смешанные чувства – одновременно сыт и голоден. Руководить работой, распределять помощников и отдавать команды приятно: он будто снова чувствует себя землевладельцем. В то же время это напоминает о потерянном доме.
Каждый раз, вспоминая Песчаный Склон, Широкохвост поражается силе своей тоски. Сосредоточившись, он по-прежнему без труда представляет, как там пахнет вода, каковы на ощупь камни, насколько холодное течение. На любом чистом клочке земли он может начертить всю систему труб своих владений, со всеми клапанами, местами протечек и указанием скорости потока. Он даже помнит, что где растет и каково на вкус. Его желеперья слегка кисловаты из-за содержащейся в камнях серы, зато от нее же шиповики растут пышнее и выше, чем на любом другом участке.
Впрочем, теперь все это принадлежит Гладкоклешню, а может, и вовсе не существует. Широкохвост помнит, что Долгоус предлагал разместить на его земле волокнистые растения. За веревки всегда можно выручить больше бусин, чем за самые лучшие шипы.
Подмастерья Долгощупа налегают на веревку, чтобы выровнять плавучий дом, пока каменщики его опускают. Широкохвост проверяет, все ли в порядке, прежде чем отвязать трос. Работа не дает вспоминать об утратах.
Проверяя цельность каната, он задумывается, свойственны ли каменщикам столь глубокие и крепкие чувства, как его привязанность к дому. Непохоже, что чужаков сильно печалит утрата жилища. Может, у них есть другие дома в том далеком месте, откуда они родом? Скорее всего, и постройки в океане для них – лишь временные пристанища.
Широкохвост намеревается расспросить об этом Каменщика 1-го, хотя не уверен, что у того запас слов достаточен, чтобы понять вопрос.
* * *
Тижос ждала в одиночестве посреди холодного океана более чем в километре от станции. Только ее головной прожектор разгонял темноту. Она нажала кнопку контрольного устройства, которое держала в руке, и большой переносной гидрофон начал громко проигрывать записанное сообщение.
У людей более чувствительный слух, чем у любого шолена, но даже они не смогли воспроизвести разговорный язык ильматариан. Тижос даже не пыталась. Вместо этого она создала шоленско-ильматарский словарь на основе числового кода аборигенов, используя ильматарско-английский словарь и заметки землян.
Метод был громоздок и неизящен, понять послание могли только грамотные ильматариане. Тижос даже не была уверена, что все жители региона используют для записей один и тот же числовой код. Если это не так, возможно, ее сообщение покажется местным белибердой или даже ругательствами.
А если те, кто ее услышит, неграмотны, она просто раскрывала свое местоположение любому враждебно настроенному аборигену или хищнику в пределах слышимости: при максимальной громкости гидрофона это пять километров.
В нижней левой руке Тижос держала многоцельник в режиме ножа, но не надеялась, что при нападении энокампуса или толпы ильматариан с копьями он ей поможет.
* * *
Грубохват слышит звук, похожий на ритмичные щелчки или постукивание. Он не может определить, что шумит. Это не щелчки клешней и не удары. Грубохват выбирается из убежища в скалах, где прячется вместе с небольшой шайкой, и прислушивается.
Числа! В шуме слышны отдельные числа – значит, шумит разумная особь: скорее всего, из поселений. Звук доносится издалека – значит, он очень громкий. Зачем кому-то понадобилось громко передавать числа?
Он вспоминает набег на жилище учителя и то, как старик объяснял детенышам, что узлы на веревках обозначают слова.
– Мелкотел! – зовет он. – Иди сюда!
Тот взбирается на вершину скалы.
– Что говорят?
Мелкотел молчит, вслушиваясь.
– «Взрослые особи океан приблизьтесь еда взрослые много еды».
– Что это значит?
– Не знаю.
– Говоришь, «много еды»? Это по мне. Буди остальных. Мы идем!
* * *
Тижос была готова бросить свою затею и вернуться на станцию, когда защелкал сонар. Она вызвала визуальный дисплей и увидела быстро приближающуюся группу крупных существ. Те выстроились полумесяцем и держали строй. Ильматариане!
Ее костюм пропитал запах страха, а рука с многоцельником онемела от напряжения. Но она не поддалась порыву удариться в бегство; вместо этого коснулась пульта управления, снижая громкость звука: ни к чему оглушать гостей.
* * *
«Очень странно, – думает Грубохват. – В пределах слышимости нет взрослых особей, или они прячутся. На дне можно различить крупное животное и несколько рукотворных предметов. Именно они издают звук?»
Грубохват останавливает шайку в трех длинах тела от твари. Повторяющееся сообщение прекращается, следует короткий перерыв, а затем раздается новый набор щелчков.
Мелкотел переводит:
– «Я и много взрослых группа».
– Как я помню, тебя учили, – говорит ему Грубохват. – Ты знаешь, что это за тварь?
– Нет. Не помню, как кто-то говорит мне о таких существах. Но оно знает числа.
Сомневаться Грубохват не любит. «Убить тварь, сохранить мясо, взять вещи», – он бросается вперед, выбирая, куда ударить.
Постукивание сменяется отвратительным воем – как из шумелки учителя, только еще более громким. Грубохвата будто оглушают огромным камнем. Он вцепляется ногами в дно и распластывается в грязи, не решаясь пошевелиться.
Вой умолкает. Когда слух возвращается к Грубохвату, он дает импульс. Остальные тоже затаились. Тварь по-прежнему стоит перед ними. Она прикасается к одной из своих штук, и пощелкивание возобновляется.
– Мелкотел, – спрашивает Грубохват, – что оно говорит?
– «Взрослые сложить клешни».
– Скажи, мы согласны. Спроси, чего оно хочет.
Мелкотел и тварь обмениваются щелчками и импульсами. Наконец Мелкотел признает:
– Его трудно понять, но, кажется, оно хочет нас нанять.
– Нанять?
– Да, оно говорит, что даст инструменты, веревки и еще всякое, если мы выполним, что оно хочет.
– И чего оно хочет?
Новая серия щелчков, и Мелкотел отвечает:
– Оно хочет, чтобы мы пошли в поселения и говорили с другими.
Грубохват чувствует себя увереннее:
– Это мы можем. Нужно обсудить цену.
* * *
Тижос привела ильматариан к станции, хотя не собиралась. Она успела устать и замерзнуть, а ее костюм вонял, несмотря на фильтр феромонов. Когда она уже собрала вещи, ильматариане последовали за ней. У «Хитоде» они расположились вокруг теплообменника энергоблока, время от времени прихватывая мелких плавунов, обитавших в теплом потоке, и соскребая с ближайших скал колонии микроорганизмов.
Стянув костюм и высушившись, Тижос пошла поговорить с Ироной. Сперва ей хотелось поесть и отдохнуть, но она знала, что начальник явится сам, если не отчитаться сразу.
– Как ты просил, я не упоминала ни о чем, связанном с наукой. Им неизвестно, откуда мы пришли. Что интересно, эти ильматариане не проявляли особого любопытства. Похоже, им гораздо важнее, сколько еды и инструментов они смогут получить в обмен на свою помощь.
Ирона сделал одобрительный жест, но добавил:
– Постарайся сократить количество инструментов. Предложи им еду и расходные материалы. Пусть здесь останется как можно меньше следов нашего присутствия.
Тижос постаралась не выказать раздражения позой.
– Я предвижу с этим некоторые проблемы. Не думаю, что им понравится продукция нашего репликатора. Если мы хотим дать им еды, кому-то придется ее ловить.
– У нас есть запасы, сделанные людьми. Они накопили несколько тонн местных организмов в банках и морозильной камере.
– Ты хочешь скормить ильматарианам научные образцы?
– Сомневаюсь, что нам хватит топлива, чтобы доставить их на Шалину. Большую часть все равно придется сжечь.
В какой-то момент Тижос порадовалась, что пропиталась вонью морской воды: лишь это помогло ей не затопить помещение враждебными запахами. Она даже захотела укусить Ирону, но сумела взять эмоции под контроль и сказала:
– Образцы обработаны консервантами. Не думаю, что ильматариане смогут их есть.
– Что ж, допустим. Ты действительно не можешь придумать, что съедобного дать аборигенам?
– Нет. Но я думаю, выдать им инструменты – не такая большая беда. Мы можем ограничить подарки простыми предметами вроде канатов, ножей, сетей и мешков. Все это есть у местных, отличаются только материалы, а так как у них нет возможности производить что-либо из металла и полимеров, влияния на их общество это не окажет. Через несколько лет веревки и сети износятся, а ножи разъест ржавчина, и не останется никаких следов контакта.
– Полагаю, это так. Что ж, я согласен.
– Я должна кое о чем попросить. Не мог бы ты организовать для ильматариан демонстрацию оружия Стражей?
– Зачем?
– Я хочу, чтобы они поняли: мы способны причинить вред. Я им не доверяю. Они выглядят как небольшая и хорошо вооруженная группа, путешествующая без определенной цели вдали от населенных мест. Подозреваю, что общество могло изгнать их за какое-то преступление.
– Альтернативное Согласие?
– Или социальные хищники. А возможно, и то и другое. Согласие между ними может основываться на насилии против всех, кто не является членом группы.
– Ах да. Характерная черта примитивных обществ, – сказал Ирона.
– Так и есть, – согласилась Тижос без тени сарказма. – Демонстрация нашей силы позволит предотвратить возможный конфликт.
– Признаю. Теперь ступай поешь и отдохни, Тижос. Ты выглядишь измученной.
* * *
Грубохват и Щитобойка приближаются к селению с опаской. Грубохват не помнит, как грабит кого-то в окрестностях, но новости распространяются быстро, а оседлые жители всегда подозрительны. Это селение уже третье. Они со Щитобойкой движутся вдоль окраины пустошей, перебираясь через разломы: Грубохват подозревает, что новости разлетаются вдоль торговых путей.
Подросток из патруля останавливает их на границе:
– Что за дело привело вас в Бурлящий Источник?
– Торговля, – отвечает Грубохват. – У нас есть товар из Глубокой Расселины и из вод позади Плоского Котлована.
Юнец прощупывает их импульсом, достаточно сильным, чтобы добраться до содержимого желудков.
– Хорошо, можете войти. Частные владения отмечены камнями. Законы селения применяются на общей земле. Только ополчение может носить копья, превышающие длину тела. В случае ущерба сетям вы возмещаете утрату улова и чините повреждения.
– Мы обещаем следовать вашим законам.
Селение мало́, но стоит на торговых путях, а значит, новостей здесь много. Щитобойка следует за Грубохватом к рынку – пустому участку ниже основного источника. Купцов там немного: еще один бродячий торговец продает необученных тягачей, один из местных торгует «жалами», да стоит учитель с несколькими подмастерьями на продажу. Грубохват находит свободное место по соседству с продавцом «жал» и раскладывает товар.
Необычный запах предметов, распространившись в воде, привлекает покупателей. Сперва их подходят пощупать несколько слоняющихся без дела подмастерьев и наемных работников. Затем подтягиваются землевладельцы.
– Продаешь шнуры? – спрашивает один, пробегая кормовыми щупальцами по мотку, полученному от чужаков.
– Они тонки, словно шнур, но прочнее любого каната.
– Вздор, – обрывает его землевладелец.
– Тогда попробуй порвать, – предлагает Грубохват. – Можешь забрать себе столько, сколько оторвешь от мотка.
Его собеседник довольно крупный, тяжелые клешни стерлись от земляных работ. Он наматывает на каждую по паре витков и начинает тянуть. Потом сильнее. Тянет, пока его сочленения не начинают скрипеть, а толстый панцирь на клешнях – потрескивать от усилий.
– Хорош!
– И при этом отлично тянется. Из моего шнура можно вязать сети, которые удержат что угодно.
– Сколько? – спрашивает крепыш.
– Десять бусин за длину клешни.
Цена неслыханная. Обычно веревку меряют в кабельтовых, а не в клешнях. Но возражений не следует, и здоровяк просит пять длин.
– А как ты отрежешь? – спрашивает один из подмастерьев.
Грубохват рад вопросу.
– Вот этим! – И он выхватывает еще один подарок пришельцев – инструмент, похожий на фальшивую клешню, сотворенную из чего-то, что крепче камня, но легче пустого панциря. Удерживая рукоятки клешнями, он обрезает шнур.
Торговля идет бойко: они продают веревку, пару режущих инструментов и несколько очень прочных шил. Щитобойка начинает жаловаться на голод, так что Грубохват отсылает ее с несколькими бусинами купить еды. Она возвращается с икряными лепешками и парой связок червей. Грубохват позволяет ей поесть первой, а затем оставляет стеречь место, пока отползает перекусить сам.
К нему подходит самка из местных. По бороздкам на ее клешнях Грубохват догадывается, что это плетельщица веревок. Она садится рядом и какое-то время слушает, как он ест.
– Этот твой удивительный шнур… – говорит она наконец.
– Прочнее всего на свете.
– Я помню, как ощупала купленный моток. Он ощущается как цельное волокно, а не витая веревка. И по запаху не похож ни на что, знакомое мне. Откуда он у тебя?
– Издалека, – роняет Грубохват.
– И правильно, не говори. У тебя хорошо идет дело, ты не хочешь его испортить. Я понимаю.
Грубохват решает, что момент подходящий.
– Не так просто ходить с товаром из поселения в поселение. Я не знаю заранее, на что будет спрос или где посреди холодных вод меня могут подстерегать бандиты. Не знаю, надуют ли меня с ценой или я запрошу слишком много. Боюсь, что поселенцы меня ограбят.
– Жизнь торговца полна опасностей, – соглашается она.
– Помню, я слышал о странных существах, – говорит он. – О вещах, подобных которым никто не знает. Ты не припоминаешь подобного?
– Странные существа? Если тебя такое интересует, нужно говорить с Шипоногом.
– Почему с ним?
– Он любит узнавать новое. Подозреваю, ему известно обо всех существах, живущих в море. А чего он не помнит сам, о том написано в его смотках. Думаю, в его доме веревок больше, чем у меня, но все они завязаны в узлы.
Грубохват озадачен:
– Почему? Он учитель?
– Нет, просто любит узнавать новое. Он землевладелец, так что может себе позволить тратить на это бусины.
– Глупец, – решает Грубохват. – Но, пожалуй, полезный. Если этому богачу нравится тратить бусины на новые знания, возможно, он знает и то, что необходимо Грубохвату. Где он живет?
– Он хозяин Большого Камня, но его там нет. В имении сейчас одни подмастерья.
– А сам он где?
– Путешествует. У него есть друг по имени Долгощуп – владелец большого поместья примерно в тысяче кабельтовых вниз по течению. Шипоног иногда навещает его, чтобы поговорить о животных, растениях и всяких древностях.
– Вниз по течению вдоль разлома?
– Да. Если ты туда направляешься, не забудь сказать, что совет получил от меня.
– Не забуду.
Отлично! Грубохват представляет, как они со Щитобойкой запросто выбьют из простаков-землевладельцев все, что им нужно знать. А если у тех найдется еще что-нибудь ценное – тем лучше.
* * *
Широкохвост помогает арендаторам Долгощупа ставить оттяжки на высокие сети, когда его окликает один из подмастерьев:
– Простите, господин Широкохвост, хозяин хочет вас видеть.
– Хорошо. Ты оставайся здесь и, когда сеть начнет отклоняться по течению, скажи, чтобы привязывали.
Он плывет к дому, возле которого уже стоит небольшая толпа. Среди собравшихся – странный тягач с большим узлом груза и торговец, расхваливающий свой товар:
– Шнур, который не оборвется ни при какой нагрузке! Сети такие мелкие, что не проберутся даже мельчайшие плавуны!
Долгощуп перехватывает Широкохвоста на полпути и отводит в сторону:
– Слышишь?
– Да. Странствующие торговцы. И что?
– Послушай еще немного.
Купец продолжает:
– Я предлагаю любому из вас – или даже двоим – испытать эту веревку на прочность. Можете использовать любой инструмент, какой захотите, – вы не сумеете ее разрезать! Есть желающие?
– Вздор, – говорит Широкохвост Долгощупу. – Можно взять один из инструментов Каменщика 1-го и раскромсать эту веревку пополам.
– Я помню, что ощупал их товар и попробовал его на вкус, Широкохвост. Он очень похож на то, что есть у каменщиков.
– Но как?
– Точно не знаю. Может, другая группа каменщиков продает эти вещи торговцу в обмен на услуги? Или какой-то их склад теперь в лапах захватчиков? А может, Каменщик 1-й говорит нам не все, что знает.
– Каменщик 1-й рассказывает о чужаках, которые выгнали его из дома и теперь занимают чужое жилище.
– Эти вещи могут принадлежать им? – спрашивает Долгощуп.
– Тут полный невод новых вопросов, – признает Широкохвост. – Продает торговец украденное у захватчиков, получает товар в обмен на что-то или служит им?
– Нужно с ним поговорить.
Два книжника приближаются к торговцу. Тот как раз предлагает отрез веревки одному из арендаторов Долгощупа, и хозяин имения вежливо ждет, пока сделка не будет завершена.
– Отойдем со мной, – говорит Долгощуп. – Я хочу обсудить кое-что важное.
Купец охотно подчиняется. Когда он подходит ближе, Широкохвост улавливает в воде знакомый запах. Он знает этого типа! Но откуда? В голове всплывает воспоминание о лагере Одноклешня. Разбойник! Рискуя показаться грубым, он прощупывает пришельца импульсом. Теперь тот крупнее, и панцирь не такой гладкий, но это, несомненно, он. Грубохват! Широкохвост ничего не говорит, не желая раньше времени раскрывать клешни.
– Ваши товары необычны, – говорит Долгощуп. – Не могли бы вы рассказать, где они сделаны.
– Далеко отсюда. Очень далеко.
– Насколько? У меня есть изделия из-за отмелей и даже из котлованов. Но ни одно из них не похоже на ваши. Не беспокойтесь – мой интерес чисто научный, я не желаю мешать вашей торговле.
– О, разумеется! – говорит Грубохват. – Но помешать могут другие, а секрет, раз выданный вслух, дает богатое эхо.
– Я подозреваю, что знаю происхождение этих предметов, – небрежно возражает ему Долгощуп. – Предлагаю вам бусину за ответ на единственный вопрос: их сделали такие же существа, как и мы?
Повисает длительное молчание. Наконец Грубохват отвечает:
– Нет.
– Две бусины за второй ответ. Сколько ног у этих существ?
– Я не могу ответить, – быстро говорит Грубохват.
Широкохвост тихонько стучит по хвосту Долгощупа:
– Оставь его. Нужно поговорить наедине.
– Прошу прощения, – говорит Долгощуп. – Надо проверить, что из вашего товара мне необходимо, и сколько я могу предложить взамен.
Грубохват возвращается к толпе арендаторов, а Долгощуп и Широкохвост торопливо идут к дверям дома.
– Это разбойник! Я помню, как он разорил дом учителя, и подозреваю его в нападении на мою экспедицию. Он называет себя Грубохват.
– Его отказ отвечать на второй вопрос кое-что значит, – размышляет Долгощуп. – Ему известно, что есть два вида чужаков с разным количеством ног. И, подозреваю, он знает, что между ними война.
В который раз Широкохвост поражен сообразительностью Долгощупа:
– Верно!
– Но мы не знаем, на чьей он стороне.
– На это я могу ответить, – говорит Широкохвост. – Он разбойник, а значит, сам за себя.
– Мы также можем полагать, что он не союзник пришельца, которого ты называешь Каменщиком 1-м.
– Я думаю, его товар украден, – предполагает Широкохвост. – Это похоже на правду: разбойник натыкается на других чужаков – тех, что я зову захватчиками. Возможно, нападает на кого-то из них из засады, а может, просто находит неохраняемый склад. Он не хочет, чтобы об этом узнали, поэтому уклончиво отвечает на вопросы о происхождении вещей.
Долгощуп раздумывает.
– Но откуда он знает о Каменщике 1-м и его народе?
– Это я не могу объяснить, – признает Широкохвост. – Сложно представить, чтобы один и тот же разбойник случайно наткнулся на два разных вида пришельцев.
– Есть три возможных источника его сведений: каменщики, захватчики и мы сами, – говорит Долгощуп.
– Насколько я помню, Каменщик 1-й не знал чисел, когда мы впервые встретились. Это исключает его народ.
– А торговец здесь чужак, что исключает нас. И это хорошо – мне не хотелось бы думать, что кто-то из Научного общества пытается накопить знания тайком, припрятывая их, словно запас икры, вместо того чтобы щедро делиться с другими.
– Таким образом, остаются захватчики, – делает вывод Широкохвост. – Этот разбойник работает на них. Но для чего? Если захватчики уже владеют домом Каменщика 1-го, зачем посылать кого-то на его поиски? Может ли кто-нибудь быть настолько злым, чтоб гонять несчастного Каменщика из укрытия в укрытие?
– Они следят, – предполагает Долгощуп. – Боятся Каменщика 1-го и хотят быть уверены, что он не отомстит. На его месте любой желал бы расплаты. Поэтому они нанимают бандита, чтобы тот выследил Каменщика 1-го и сообщил им, чем он занят.
– Я могу взять с собой кого-нибудь из членов Общества, затаиться у границы твоих владений и убить этого соглядатая, как только он покинет Горькую Воду. Отдам тебе долю его имущества, – говорит Широкохвост.
– Сперва я хотел бы узнать больше, – возражает Долгощуп, – а уже потом планировать наши действия. Предлагаю хорошенько накормить этого купца – или разбойника – и предложить столько «жал», сколько он захочет. Еда сделает его довольным, «жала» усыпят бдительность. Думаю, он расскажет нам многое из того, что предпочел бы хранить в секрете.
– Но что ты собираешься делать после трапезы?
– Думаю, лучше его отпустить.
– Но он скажет захватчикам! Разве не лучше сделать так, чтобы он исчез в глубинах мусорной кучи?
– Мне не нужна репутация землевладельца, который расправляется с проплывающими мимо торговцами, Широкохвост. Горькая Вода – владение удаленное, и я опасаюсь, что купцы начнут избегать меня, если будут бояться, что здесь их ограбят. Кроме того, мы не знаем, догадывается ли он, что каменщики здесь.
– Он не глухой, твои подмастерья и арендаторы тоже. Можешь ли ты заставить их держать при себе столь поразительные новости?
– Не знаю. Но не хочу, чтобы ты на него нападал.
Широкохвост недоволен, но вынужден согласиться. Он решает остаться рядом с бандитом и удерживать его подальше от жилища каменщиков. Он сидит и слушает, как мнимый торговец продает прочный шнур, несколько не ломающихся инструментов и отрезы супермелкой сети. Арендаторы и слуги Долгощупа готовы скупить все, что он предлагает.
Купец берет плату в бусинах и отсылает свою помощницу купить еды. Это значит, Широкохвост больше не может держать обоих в пределах слышимости.
Он слышит, что Держихватка рядом, и просит ее помочь.
– Оставайся здесь и следи за купцом. Задавай ему вопросы, не давай уйти. О каменщиках не говори!
– Поняла, – отвечает она.
– Хорошо, – Широкохвост крадется вслед за помощницей торговца. Он узнает ее запах: это большая разбойница, способная клешнями проломить чужой панцирь.
Он не приближается, держась на таком расстоянии, чтобы только слышать ее перемещения. Наверное, она уже знает о его присутствии. Широкохвост вспоминает нападение на экспедицию, и его ярость растет. Он надеется, что она не рада преследованию и сама решится напасть. Нападение все упростит: даже строгие принципы Долгощупа в отношении гостеприимства не распространяются на чужаков, затеявших драку с гостями.
Если она и знает о его присутствии, то не подает вида и не выказывает злости. Заходит на склады Долгощупа и в дома нескольких зажиточных арендаторов, там обменивает полученные бусины на ценные, но не занимающие много места товары: оплодотворенную икру, сельскохозяйственные культуры, алмазы. Все очень разумно.
Широкохвост испытывает сомнения. Может, это действительно просто торговцы? Вдруг он ошибается, считая их разбойниками? Объяснение, откуда взялись чудесные товары, может быть вполне невинным.
Потом ее путь ведет к убежищу каменщиков. Что ж, разбойница она или нет, он не позволит ей их обнаружить. Широкохвост отталкивается от земли и плывет, шумно работая хвостом и уворачиваясь от сетей и веревок.
Она оборачивается. Должно быть, чует в его приближении угрозу: поднимает открытые клешни и поджимает ноги. Широкохвост останавливается и опускается на дно в нескольких длинах ног от нее.
– Я хочу предупредить, – говорит он. – Там опасность.
– Опасность? – переспрашивает она. Говорит злодейка медленно и слишком старательно – настоящая дикарка из холодных вод.
– Ядовитые растения, – поясняет Широкохвост, указывая клешней. – От них делается плохо. Держись подальше.
– Что за растения? – Она медленно складывает клешни.
Широкохвост – книжник и помнит свои землевладельческие времена. Он ворошит память, стараясь выбрать самый опасный яд.
– Там мерзкая колония жаберных паразитов, а поскольку никто их оттуда вычистить не желает, там же стали гнездиться ядовитые усиковые черви. Советую тебе держаться подальше.
– Хорошо, – говорит она, хотя Широкохвост подозревает, что ему не верят. Это плохо… В любом случае, у нее здесь прав нет. Если Долгощуп – или Широкохвост от его лица – хочет сохранить что-то в секрете, кто им помешает? Если ей что-то не нравится, пусть уходит, он будет только рад.
Она меняет курс и ковыляет к жилищам мелких арендаторов. Широкохвост по памяти сверяется с планом имения. От этих домов она сможет пройти к убежищу каменщиков напрямую по песчаному склону. Он решает подождать там и перехватить ее.
Широкохвост находит удобное место, где песок не слишком подвижен, и затаивается. Пока тянется ожидание, его мысли блуждают, но он сыт и не боится заснуть.
Широкохвост размышляет о собственном месте в мире. Сейчас он гость Долгощупа, но надеется это изменить. Он помнит, как встречал других в подобном положении – взрослых особей, имевших какие-то достижения, но без собственности и живших за счет поклонника их таланта из числа землевладельцев. Такая жизнь может быть хороша, но заканчивается со смертью покровителя. Когда собственность переходит к подмастерьям, приживальщиков просят на выход. Если повезет, и у гостя еще есть силы, он может остаться в качестве арендатора или слуги.
Широкохвост не жаден, но у него есть гордость. Это не тот удел, которого он хочет для себя. Но что ему надо? О чем он мечтает? Сидя в тишине, он прислушивается к собственным мыслям.
Широкохвост не надеется снова владеть землей. У любого имения слишком длинная очередь из возможных наследников. Он помнит случаи, когда землевладелец назначает наследником близкого друга в обход подмастерьев – это всегда плохо заканчивается. Попытки оспорить наследство, саботаж, вплоть до засад и убийства в холодных водах. Долгощуп не поступит так со своим владением, он слишком привязан к Горькой Воде.
Не гость и не землевладелец. Может, стать мастеровым? Жить арендатором, но трудиться на себя самого? Он почти так же хорошо плетет сети, как те, кто зарабатывает этим на жизнь, и, разумеется, он превосходный писарь. Платят ли за это? Не слишком много.
Охота утомительна и оставит мало времени для науки. В торговле он не хорош. Наемником – еще хуже. Он много знает о потоке и прокладке труб, но в этом каждый землевладелец мнит себя знатоком.
Чем бы он хотел заниматься, так это изучать каменщиков и узнать больше о мире, лежащем по ту сторону льда. Станут ли ему за это платить? Вряд ли…
Внимание Широкохвоста привлекает какой-то звук: кто-то идет по склону от жилищ арендаторов. Судя по звуку – большая разбойница. Она проходит в нескольких длинах ног под ним и, не заметив его, направляется к укрытию каменщиков.
Широкохвост устроился очень удачно и может броситься вниз, вонзить клешню ей позади головного щитка, прежде чем будет услышан. Это будет правильно: она – разбойница и убийца. Тайну каменщиков нужно сберечь.
Об убийстве из-за угла проще разглагольствовать, чем осуществить на деле. Разбойники на это способны, а Широкохвост – нет.
– Эй, ты! – кричит он.
Она слышит и разворачивается, клешни подняты в недвусмысленном знаке угрозы.
– Напоминаю, это место небезопасно. Владелец имения запрещает туда ходить.
– Я не помню, чтобы он мне запрещал. Ты здесь не хозяин. Я могу пойти куда захочу.
– Я не желаю драться, – говорит Широкохвост.
– Тогда дай мне пройти. Я не боюсь драки с тобой.
Широкохвост чувствует беспомощность, которую все жители поселений испытывают перед дикарями. Для разумного существа миролюбие и готовность к переговорам похвальны, но среди дикарей того, кто не готов драться, быстро забьют. А эта дикарка крупнее Широкохвоста.
– Как хочешь, – сдается он. – Но я сейчас же скажу Долгощупу. Ты ведешь себя не как полагается гостю. Ожидаю, что тебя и твоего спутника выдворят отсюда за эту глупость.
* * *
Грубохват и Щитобойка покидают селение усталыми и голодными. Грубохват зол: его вынуждают уйти, не дав попробовать ни одного из замечательных лакомств, которые он помнит. Еда в дорогу кажется пресной и непитательной. Зато у них есть замечательные новости для пришельцев и, пожалуй, им лучше поспешить. Щитобойка уверена, что существа, которых они ищут, прячутся в Горькой Воде.
Грубохват прячет товары, оставив себе лишь немного еды на обратный путь. У него есть слабое эхо идеи: он подозревает, что наниматели собираются напасть на Горькую Воду и схватить скрывающихся там чужаков. Грубохват представляет, что владелец имения и многие подмастерья погибнут в схватке. Источнику потребуется новый хозяин. Почему бы и не… Грубохват? С помощью Щитобойки и при поддержке пришельцев он не думает, что хоть один арендатор решится оспорить его право.
По пути он наполовину дремлет, не прекращая работать хвостом, но позволяя мыслям свободно блуждать. Собственный теплый дом… Свои слуги и еда – только протяни клешню… Толстый слой тины и ползуны на панцире… Ничего не делать – знай расти и линяй!
* * *
– Я помню, как она подбирается довольно близко к укрытию каменщиков, – говорит Широкохвост. – Может достать импульсом.
– Припомни, почему ты ей не мешаешь? – спрашивает Остробрыж.
– Она очень крупная дикарка-разбойница. Я мельче. И это не моя земля, я не могу здесь сражаться.
Те, кто знает его историю, потихоньку настукивают объяснения остальным.
– Припоминаю, как специально прошу Широкохвоста не прибегать к насилию, – говорит Долгощуп. – Не стоит нападать на гостя, если тот не наносит вреда и ничего не крадет.
– Но теперь они расскажут захватчикам то, что помнят, – замечает Широкохвост. – Предлагаю решить, что делать.
– Твои друзья-каменщики – мои гости, – говорит Долгощуп. – Они под моей защитой.
– Тогда как нам их защитить? – спрашивает Широкохвост. – Каменщик 1-й боится, что захватчики придут сюда и опять попытаются их захватить.
– Я сейчас же вышлю разведчиков, чтобы нас предупредили об их появлении, – говорит Долгощуп. – А дальше нам остается только ждать. Мои подмастерья и арендаторы знают, что делать, если на имение нападут.
* * *
– Теперь, когда они знают, где мы, может, стоит сдаться? – предложил Роб.
– Что, испугался? – спросила Алисия.
– Да, испугался! И больше всего я боюсь за тебя. В прошлый раз нас было двое, и они могли позволить себе осторожничать. Теперь все будет хуже. Шолены используют микроторпеды и, судя по всему, наняли каких-то местных головорезов и бог знает кого еще.
– Мы придумаем, как их перехитрить. Ты умный.
– Ничего мы не придумаем, и ты это знаешь. Можно обдурить дрона, но не торпеды. Они разорвали Дики на куски, когда тот попытался сражаться.
Какое-то время Алисия молчала.
– Я не могу просто сидеть сложа руки, Роберт. И бежать нам тоже некуда.
– Можешь мне, по крайней мере, кое-что пообещать? Что ты сдашься в плен, если не будет выхода? Никаких героических «стоять до последнего».
– Обещаю – если ты поступишь так же.
– Договорились. В последний раз попытаюсь быть умным.
* * *
Тижос и Ирона стояли на дне возле входа на станцию через круглый бассейн. Их ильматарские союзники покачивались в нескольких метрах поодаль, один из них тщательно выстукивал сообщение.
– Он говорит, они нашли землян, – перевела Тижос.
– Отлично! – отозвался Ирона. – Скажи им, мы выступаем через… гм, шесть часов. Этого времени должно хватить, чтобы все собрались и отдохнули. Пусть он покажет нам, где прячутся люди.
– Он упомянул кое-что, что может стать проблемой. Люди нашли укрытие в поселении ильматариан.
– Как мы и предполагали. Это плохо. Спроси, насколько велико поселение. Мы должны знать, сколько ильматариан уже в курсе.
– Если оно большое, боюсь, нам не удастся сохранить операцию в тайне.
– Не беспокойся, – отмахнулся Ирона. – Узнай ориентиры и попытайся локализовать поселение на наших картах морского дна. Я подготовлю Стражей.
Ирона двинулся к станции, а Тижос, сверившись со словарем, составила сообщение для ждавших ее ильматариан: «Неподвижно здесь. Еда. Много плыть. Драться».
Кажется, они поняли, и Тижос раздала им порции улова из неводов. Она попыталась вовлечь тех, кто понимал числовой код, в разговор.
«Взрослые хватать драться?» – спросила она.
«Хватать драться быстро», – ответил ильматарианин, и Тижос поняла, что ее это огорчает. Чем больше она узнавала об ильматарианах, тем больше ей не нравились новые союзники. Они казались обычными ворами, искавшими поживы возле поселений.
Тижос понимала, как они выглядят в глазах Ироны: малая группа, объединенная на основе крепкого Согласия, живущая в диких районах и противостоящая тем, кто стремился преобразовывать окружающий мир, вместо того чтобы приспосабливаться к нему. Благородный примитивизм. Но Тижос они казались воплощением энтропии, постоянно воюющей с небольшими оплотами знания и порядка.
Двое ильматариан покрупнее выхватили еду у соратника поменьше и принялись угрожать ему огромными клешнями, когда тот попытался вернуть свою долю. Тижос бросила в его сторону еще несколько мертвых животных. Он схватил одного или двух, а более крупные забрали остальное.
Когда аборигены закончили есть, она вызвала дисплей с картой дна и попыталась определить место, где спрятались земляне. Ильматариане ориентировались по преобладающим течениям, вместо того чтобы использовать инерциальную сетку, как в ее навигационной системе. Это сильно усложняло задачу. К счастью, у них была достаточно стандартизированная и довольно аккуратная система измерения расстояний.
Минут через двадцать с лишним Тижос решила, что у нее есть точное место. Все их объяснения указывали на изолированное поселение у источника – то, где погиб землянин Анри Керлерек.
Ученые! Ильматариане у источника препарировали Анри Керлерека, потому что хотели узнать что-то новое. А теперь Ирона собрался напасть, чтобы препятствовать их познанию. Тижос почувствовала, как ее тошнит.
* * *
Роб просунул голову в люк бывшего подъемника и откинул шлем.
– Идут! Широкохвост говорит, только что вернулся один из разведчиков.
– Сколько у нас времени? – отозвалась Алисия со своей койки.
– Неизвестно. Исчислимое линейное время для них по-прежнему белиберда. Но думаю, не меньше часа. Может, больше – если шолены не дураки, дадут своим ильмам отдохнуть перед боем. Широкохвост и Долгощуп держат военный совет в главном доме. Буди Осипа и подходите, как будете готовы.
