Глава десятая

Роб ворочался в койке, пытаясь поспать, когда компьютер отчаянно запищал, подавая сигнал тревоги. Гидрофон засек большую группу движущихся источников звука, приближавшихся к станции.

– Алисия?

– Я внизу, – послышался ее голос от рабочего стола. Пытается каждую свободную минуту занять работой, хотя уже и так почти превратилась в скелет. – Я тоже их вижу. На шоленов непохоже. Как думаешь, это наш ильматарский друг?

– Надеюсь. И, похоже, он привел с собой десяток приятелей. Могут возникнуть проблемы. Я оденусь и…

– И что? Я буду сидеть тут и слушать вас через дрона? Не глупи!

Они оба надели гидрокостюмы. От склизкого липкого прикосновения неопреновой шкуры Роб содрогнулся. Сколько времени прошло с тех пор, как эти резинки нормально чистили или хотя бы высушивали полностью? На коже они ощущались как использованный презерватив.

Вынырнув из-под модуля, Роб с Алисией обнаружили одиннадцать ильматариан, которые успели разбрестись по их лагерю, тыкались в шумопоглощающее покрытие «ракушки», пробовали на вкус воду из портативного генератора, ощупывали расставленные Алисией сети и, пощелкивая, поскрипывая и потрескивая, переговаривались между собой.

Один из вновь прибывших приблизился к ним. Ильматарианин был похож на того, с кем им доводилось общаться прежде, но уверенности у Роба не было. Он стоял неподвижно, пока абориген не подошел вплотную и не выстучал число «тридцать восемь». Это был идентификатор их приятеля. Роб просмотрел составленный Дики краткий лексикон и стукнул один раз. «Ильматарианин», – по крайней мере, он надеялся, что сказал именно это.

Пришелец повернулся и что-то сказал своим спутникам. Двое из них, оживленно переговариваясь, подались вперед и принялись ощупывать усиками и ножками скафандры Роба и Алисии. Они еще немного посовещались, затем первый снова обратился к Робу:

«49-91-16», – что должно было означать: «ильматарианин – касание вытянутыми клешнями – [человек?]».

– По-моему, он спрашивает, можно ли нас потрогать, – сказала Алисия.

– Поздновато просить разрешения. Ты не возражаешь, если тебя облапают усиками?

– Если это не заставит тебя ревновать.

– Тогда скажем «да», – Роб стукнул отверткой по одному из висящих у него на поясе инструментов. В следующее мгновение все ильматариане рванули вперед. Роб в панике отступил, опасаясь, не дал ли согласия на то, чтобы их расчленили или чего похуже.

Примерно половина группы начала жадно щупать его с ног до головы, не умолкая ни на минуту. Они исследовали материал гидрокостюма, то, как к нему крепится шлем, осторожно подвигали его руки и ноги, наблюдая за работой суставов. Одного из гостей заинтересовал рюкзак, и Роб почувствовал, как тот осторожно дергает трубки подачи воздуха и ловит пузырьки, выходящие из водородного клапана. Вокруг Алисии собрался свой кружок поклонников.

– Думаю, надо спросить у них, как называются части тела, – сказала Алисия. – Будет интересно понять, что они знают о собственной физиологии.

В течение следующего часа Алисия и Роб сидели посреди толпы ильматариан, прикасались к каждой части тела поочередно и записывали числовые обозначения для них. Пару часов спустя аборигены начали засыпать. Выглядело это комично. Роб показывал одному из них свои пальцы или щипчики для образцов, когда собеседник вдруг замолкал и сворачивался бронированным клубком примерно на полчаса.

Ильматарианин, который пришел к ним первым, продержался дольше других, но и ему в конце концов потребовалось передохнуть. Роб и Алисия на какое-то время остались одни.

– Вернемся в «ракушку»? – предложил Роб.

– Не сейчас. Мы не знаем, сколько они проспят. Не хочется тратить время на то, чтобы снять гидрокостюм, а потом натягивать снова.

– Ну, что ты думаешь? Общение идет?

– Понемногу. Полагаю, Грейвз прав – их эйдофоны имитируют сигналы сонаров. К сожалению, важные для них составляющие эхообразов наш сонар игнорирует при построении изображений. Компьютер может распознать отдельные слова, но не перевести их.

– Значит, перестукивание – все, что нам остается.

– Да. Самый первый, с широким хвостом, – хороший учитель.

– Ты их различаешь?

– А ты нет?

– Не слишком. Тут есть один, на котором растет всякий мусор, и один самый крупный. Остальные вроде как не отличаются друг от друга.

– Тот, что с наростами, похоже, обладает высоким социальным статусом. Не знаю, заметил ли ты, но остальные заговаривают с ним почти в два раза чаще, чем между собой.

– Как, черт возьми, ты успеваешь такое отслеживать?

– Я подобрала кое-какое программное обеспечение, разработанное для наблюдения за шимпанзе, и приспособила его под отслеживание взаимодействий аборигенов. Думаю, еще немного понаблюдаем – и я смогу выстроить социальную модель.

– Боже! Ты когда-нибудь прекращаешь анализировать?

– А что еще тут делать? Я не могу заниматься с тобой любовью двадцать четыре часа в сутки. И в конце концов нам придется сдаться, позволить шоленам увезти нас с планеты. Возможно, происходящее сейчас навсегда останется единственным случаем изучения ильматариан напрямую.

Какое-то время они молчали, глядя на спящих аборигенов.

– Ты правда считаешь, что нам придется сдаться?

– Роберт, у нас осталось девяносто два брикета концентрата. Если мы не хотим умереть с голоду, то, значит, продержимся здесь не дольше шести недель.

– Я уверен, что смогу починить репликатор.

– Он даст нам калории, но останется необходимость в витаминах и белках. Да и APOS не могут работать вечно. Рано или поздно у нас закончится аргон. И мы забыли захватить таблетки от избыточного давления, так что, когда опустеет аптечка «ракушки», придется серьезно подумать о невропатии. Да еще…

– Понял, понял. Но, если ты знаешь, что нам все равно придется сдаться, тогда зачем все это?

– Я же сказала, мы можем изучать ильматариан. Еще целых шесть недель!

Когда Широкохвост снова просыпается, большинство остальных уже заняты делом. Трое книжников общаются с каменщиками, демонстрируя свои инструменты и ощупывая предметы, которые те им показывают. Долгощуп и еще двое тихо переговариваются чуть поодаль. Услышав, что Широкохвост проснулся, Долгощуп подзывает его к себе:

– Поговори с нами, Широкохвост!

– С удовольствием! Что вы обсуждаете?

– Твоих существ.

– Теперь, когда вы можете их ощупать и слышать, согласны ли вы, что они разумны?

– Даже если нет, они достаточно необычны, чтобы представлять собой важное открытие. Поздравляю тебя.

Похвала бодрит, как целая сумка «жал».

– Есть вопрос, который мы все упускаем, – говорит Остробрыж. – В твоих рассказах об этих существах кое-чего не хватает. Если они действительно приходят с той стороны льда, как они попадают в океан?

– Ты сомневаешься в их истории? – спрашивает Широкохвост.

– Я всего лишь предлагаю не брать на веру все, что они говорят. Даже если тут нет намеренного обмана, они могут не понимать в точности, что мы говорим, или могут притворяться, что у них есть знания, которыми они в действительности не обладают.

– Это возможно, – соглашается Широкохвост.

На второй день тесного общения с ильматарианами четверо обитателей «ракушки» за ужином из брикетов обсуждали дальнейшие планы.

– Шесть недель, – признал Роб. – В лучшем случае, до десяти. Потом запасы кончатся, и нам придется сдаться.

– Невозможно! – отрезал Дики. – У нас тут каждый день новый прорыв в изучении ильматариан. Нельзя допустить, чтобы шолены отгрузили нас обратно на Землю именно сейчас.

– Если альтернатива – умереть от голода, что еще мы можем сделать?

– Сражаться! Выгнать шоликов с Ильматара.

Роб не нашелся с ответом.

– Тактические планы, – поинтересовался Осип. – Как именно ты предлагаешь отбить «Хитоде»?

– Я все продумал. Мы их надуем! Ты на субмарине зайдешь с севера и двинешься к станции со всем возможным шумом, можешь даже сигналить через гидрофон. Шолены вышлют отряд на разведку. В это время мы втроем подкрадемся с юга и, как только они выйдут, проскользнем внутрь через круглый бассейн.

– Вот так просто? – спросил Роб. – А если они оставят охрану?

– И что, если оставят? Я вроде бы доказал, что человек может прикончить шолена в схватке.

– Тебе повезло.

– Везение ни при чем! Я был готов бороться до последнего, а Гишора нет.

– Но Изабель они убили.

– Их было больше, а мы – в наручниках и без оружия. Не думаю, что шолики так уж хороши в схватке с противником, готовым и способным ответить. Они столетиями не воюют между собой, уже не помнят, как это делается.

– Этого недостаточно, – возразил Роб. – У нас нет другого оружия, кроме ножей. Если только…

– Пистолет, – коротко сказал Осип, встал и отошел к своему ящику с оборудованием. Внутри, в обшарпанной коробке с облупившейся эмблемой российского флота на крышке, лежал странного вида пистолет с двумя короткими толстыми стволами, похожий на черный пластиковый «Дерринджер».

– 4,5-миллиметровый безгильзовый подводный пистолет спецназа на четыре выстрела, – пояснил Осип. – В каждом стволе по два заряда, пуск электрический. Перезарядка на этой планете невозможна.

– Откуда он у тебя? – резко спросила Алисия.

Роб залюбовался необычным устройством.

– Положено, – Осип пожал плечами.

– Почему ты раньше молчал? – потребовал ответа Дики.

– Я доложил по прибытии доктору Сену. Он велел не светить.

– И ты послушал? – не выдержал Грейвз.

– Сен – командующий миссией.

– Ты мог им воспользоваться! Когда шолены появились…

– Четыре выстрела. Шесть шоленов. И еще я не хотел первым проливать кровь.

– Это все меняет, – похоже, у Дики пистолет вызывал такой же восторг, как у Роба. – Теперь наши шансы равны!

– Дики, – вмешался Роб, – я не хочу препираться, но, по-моему, ты слишком радуешься.

Грейвз рассмеялся:

– А ты нет?

– Конечно, нет! Я…

– Тебе дали шанс поиграть в героя, Фриман! Больше никакого «подай-принеси», не надо подтирать за учеными, счищать плесень. И красотка каждую ночь спит в твоем спальном мешке, – Роб попытался возразить, но Дики не дал ему шанса: – Взгляни на свой комбинезон, – он ткнул Роба в грудь. – Эмблема МАК ООН настолько похожа на логотип «Звездного пути», что кажется плагиатом. Мы все здесь из-за старых историй о космических приключениях! Но в реальности все оказалось не так, правда? Работа тяжелая, правила тупые, а кормежка отвратная. Но сейчас… сейчас у нас настоящее космическое приключение, и тебе оно нравится так же, как и мне.

– Он не о приключениях говорит, Дики, а об убийстве, – вмешалась Алисия. – Ты гордишься тем, что убил Гишору.

– Верно! Он был самодовольным куском дерьма, и я ни капли не жалею о том, что он мертв. Мы сейчас на войне и не можем просить прощения за каждую выигранную битву.

– Это так, – сказал Осип, – но только дураки и сумасшедшие сражаются ради острых ощущений.

– Ощущения тут ни при чем. Я говорю о том, что мы можем одержать победу, вместо того чтобы сидеть и ждать, пока нас найдут.

– Ну хорошо, – сказал Роб, пытаясь вернуться к предмету разговора. – Давайте ударим снова. Но надо понять, есть ли у нас реальная цель и план. Что-то поконкретнее, чем «пойти пристрелить одного-двух шоленов». Иначе получается убийство ради убийства, а этого мы делать не будем.

– Как-то подорвать их способность сражаться? – предположил Осип.

– Точно! – обрадовался Дики. – Я тут кое-что почитал – сочинения Лоуренса Аравийского об искусстве партизанской войны. Его арабы совершали налеты на железные дороги турок и их телеграфные линии. Удар по инфраструктуре, как сказали бы сейчас.

– Но на «Хитоде» нападать нельзя, – возразила Алисия. – От нее зависит и наше выживание.

– А если мы будет просто бить гидрофоны, то многого не добьемся, – возразил Дики.

– У них есть ружья, – напомнил Осип. – Подводные микроторпедометы. И какие-то пистолеты.

– Ладно, – смирился Дики, – зайдем с другой стороны. Они тоже не могут взорвать «Хитоде». Так что станция – самое логичное место для нападения.

– Ты хочешь пробраться внутрь?

– Точно! Взять штурмом шлюз и влезть на станцию. Можем забрать или повредить их скафандры. Так мы нанесем им серьезный удар: они не смогут нас найти, не покидая «Хитоде».

Роб подумал, что идея ужасная, но ничего лучше ему в голову не приходило. Он спросил:

– А мы справимся? Нас всего трое.

– Я об этом думал, – признался Дики. – Как насчет ильматариан?

– Что насчет них?

– Может, они захотят помочь?

– Ричард, нельзя втягивать их в наши проблемы! – ужаснулась Алисия.

– Нет, только подумайте, инопланетяне-аборигены! Да в истории куча подобных примеров! Французы и британцы в Америке привлекали на службу индейские племена, Лоуренс и его арабы…

– Может, ты заткнешься со своим Лоуренсом? – не сдержался Роб. – Мы не в Сирии, и сейчас не 1915 год.

– А почему бы их не привлечь? – не унимался Грейвз. – В контакт вы уже вступили. Все правила нарушены. За чем дело стало?

– Мы не нарушали все правила, – возразила Алисия. – Мы решили не соблюдать инструкции в отношении контакта, но это не значит, что можно пускаться во все тяжкие.

– Однако шолены считают именно так, – отрезал Грейвз.

– Правда? – вмешался Роб. – Дики, они могли бы спустить на нас тысячу разных сортов дерьма, если бы действительно думали, что мы вышли из-под контроля. Вспомни, что случилось с приятелями Лоуренса через столетие или около того, когда они принялись объявлять джихад всем и каждому.

– Тут есть разница, – не слишком уверенно возразил Грейвз.

– Вот именно! У нас все по-другому, и поэтому играть в долбаного Лоуренса Аравийского в океане, полном пришельцев, – идиотизм. Мы не будем впутывать ильматариан, и точка.

– Да ну? – не успокоился Грейвз. – И как ты меня остановишь, Фриман? У меня все данные по языку, и я действительно кое-что смыслю в межпланетной коммуникации. Твое разрешение мне не требуется.

Роб молча кипел какое-то время, потом его осенило:

– Отлично, мистер лингвистический гений, давай послушаем тебя. Объясни, что ты собираешься делать, с помощью ильматарского числового кода. Можешь не стучать, просто называй числа.

– Дай-ка подумать, – пробормотал Грейвз, глядя в наладонник. – Один, три, девять, тридцать пять.

– «Ильматариан плыть место без движения» – так переводит мой компьютер. Я бы не понял, что имеется в виду, скажи ты это по-английски.

– Я полагаю, неподвижность включает понятие смерти.

– Все равно это нонсенс, – вмешалась Алисия. – В обоих смыслах. Ты бы пошел на битву за инопланетянином, который выдал тебе такую тарабарщину?

Грейвз помолчал.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Вы меня убедили. Черт! Пойдем одни.

Двадцать восемь часов спустя Роб и Дики Грейвз подплывали к станции «Хитоде» с юга. Они передвигались, отталкиваясь от скалы к скале, чтобы гидрофонная сеть не засекла узнаваемые звуки гребков, и прикрывали пакетами выходные отверстия APOS, чтобы не допустить бульканья пузырьков. Связь между собой держали по лазеру.

Где-то далеко к северу Осип и Алисия в это же время подбирались к «Хитоде» на субмарине, готовясь наделать достаточно шума и смыться к развалинам. Если все пройдет по плану, шолены рванут за подлодкой, а Дики и Роб проникнут на станцию. Фриман лично синхронизировал все таймеры, и его собственный теперь отсчитывал минуты до решающего момента.

С того места, где они с Дики затаились, наполовину закопавшись в ил, от «Хитоде» виднелось лишь смутное свечение позади перекрывавшей обзор скалистой возвышенности. Прежде здесь было слепое (или, точнее сказать, глухое) пятно для гидрофонов, так что, если шолены не наставили дополнительной техники, Роб и Дики успеют влезть на возвышенность, прежде чем кто-то услышит, как они плывут.

Таймер закончил отсчет. Ничего не произошло – крошечные микрофоны портативных эхолокаторов не были настолько чувствительны, чтобы уловить движение субмарины более чем за километр отсюда. А вот гидрофоны станции могли.

«Дам шоленам пару минут отреагировать на звук, – прикинул Роб, – еще пять, чтобы надеть скафандры, и еще десять – покинуть станцию. Затем вперед!»

Он оглянулся на Дики, на поясе у которого висел подводный пистолет Осипа. Роб очень надеялся, что их маленький переворот пройдет бескровно, потому что Дики явно был готов спустить курок.

Тижос услышала торопливые шаги шоленов и последовала за ними в ныряльную. Там она обнаружила четырех Стражей, в неподвижности ждавших, пока их скафандры адаптируются к особенностям тела. Ирона был уже там, держал в нижних руках большой металлический ящик.

– Скажи, зачем они спешно надевают скафандры, – спросила Тижос Ирону.

– Внешние микрофоны обнаружили подводную лодку землян, – ответил тот. – Мы намерены их преследовать.

– Подводную лодку? Ты уверен? Звуковые образы совпадают?

– Абсолютно! Прошу тебя, Тижос, не стой на дороге, дай Стражам приготовиться.

Тижос взяла собственный компьютер и подключилась к станционной сети. Немного повозившись, получила доступ к внешним микрофонам. Звуковой рисунок движения субмарины, сомнения нет. Но что она делает? Тижос смотрела на проекцию перемещений источника звука в полной растерянности. Она протолкалась обратно к Ироне, натягивавшему костюм.

– Ирона, скажи мне, какую цель преследуют люди?

– Полагаю, ты имеешь в виду подводную лодку. У меня нет идей. Похоже, они просто движутся взад-вперед на границе досягаемости микрофонов. А теперь я должен…

– Ирона, я уверена, что люди пытаются нас обмануть.

Он откинул шлем:

– Объясни.

– Я не вижу другого смысла в движениях субмарины. Похоже, кто-то пытается привлечь наше внимание. Заметь также, что звук идет с дальней границы досягаемости гидрофонов. Их устанавливали люди. Очевидно, они отлично знают пределы работы этих устройств. С моей точки зрения, их маневры похожи на ловушку.

Ирона согласился с заметной неохотой.

– Скажи, что ты думаешь о цели их действий?

– Я могу предположить два варианта: либо они хотят проверить, насколько активно мы используем гидрофоны, либо пытаются выманить наружу Стражей. В любом случае полагаю, что лучшим решением будет остаться здесь. Не дать им информации и проигнорировать приманку.

Ирона задумался, затем выдал всплеск лидерских феромонов.

– Нет, Тижос. У меня есть план получше, – он обернулся к Стражам, которые уже закончили одеваться. – Возможно, люди пытаются нас обмануть. Выходите наружу и плывите под опорами на север. Пусть четверо затаятся под станцией, а еще двое продолжат двигаться, производя максимум шума. Но не удаляйтесь больше чем на двести метров! А теперь я раздам вам оружие.

Ирона открыл металлический ящик. Внутри Тижос увидела восемь коротких ружей с широкими раструбами.

– Скажи мне, что это? – попросила она.

– Оружие с последней войны, – ответил Ирона. – Я заказал три дюжины по старым чертежам еще на Шалине. Когда-то шоленские солдаты сражались под водой такими ружьями. В каждом из них четыре небольших автономных механизма, и каждый несет разрывной заряд. Прямое попадание смертельно, близкий промах – тоже.

Стражи взяли из ящика по ружью. Сев на края бассейна, они с привычной уверенностью проверили заряды. То, как хорошо они были знакомы со старинными механизмами, заставило Тижос нервничать еще больше. Как давно Ирона готовился к войне?

– Ирона, я сомневаюсь в мудрости этого решения. По нашей вине погиб человек. Вооружая Стражей, ты делаешь еще хуже.

– Ты ошибаешься. Люди продолжают сопротивляться, так как все еще верят, что способны нас победить. Наше явное превосходство заставит их сдаться. Но мы не можем больше ждать. Вперед! – скомандовал он.

Стражи один за другим кувырнулись в бассейн и скрылись из виду.

– Возьми, – сказал Ирона, подавая Тижос ружье. – Надень скафандр и выходи. Мне может потребоваться твоя помощь.

Роб и Дики подбирались к «Хитоде» по дну; теперь они ползли, а не плыли. До сих пор все шло неплохо: эхолокатор засек хаотическую активность в области бассейна, потом было слышно, как несколько пловцов удаляются к северу. Наконец вокруг станции все стихло.

Они продвигались дюйм за дюймом, поднимая облачка ила. Дики так сосредоточился на том, чтобы не шуметь, что Робу пришлось ему напомнить: кроме гидрофонов, у шоленов есть камеры и глаза.

Когда до станции оставалось меньше двадцати метров, смысла прятаться уже не было: внешнее освещение превращало пространство вокруг «Хитоде» в сияющий белый пузырь. Они в последний раз оттолкнулись от дна и заработали ногами, надеясь добраться до входа раньше, чем кто-то успеет что-либо предпринять.

Неожиданно эхолокатор Роба обнаружил источник звука за пределами станции. Роб прищурился, и в ярком свете огней ему показалось, что под громадой «Хитоде» что-то движется.

– Дики… – вот и все, что он успел сказать, прежде чем другой голос, значительно громче его собственного, едва их не оглушил:

– НИ С МЕСТА! СДАВАЙТЕСЬ!

Шесть по-шоленски высоких силуэтов выступили из укрытия под станцией.

– Вот дерьмо! – выдохнул Грейвз по лазерному соединению. – Подыграй мне и держись начеку.

– Что?

– Эй! Мы сдаемся! – заорал Дики через внешний динамик. – Сдаемся!

Он встал на колени, но потянулся к пистолету.

– Дики, что ты делаешь? – прошептал Роб по закрытой связи.

Грейвз невзначай коснулся оружия. Судя по всему, ни один из шоленов угрозы не признал. Дики сжал рукоятку и положил палец на спусковой крючок, но руки пока не поднимал. Теперь инопланетяне были всего в двадцати метрах. Они что-то держали в верхних конечностях. Пушки?

– Вынимай нож, Фриман, – Дики поднял пистолет.

– Нет! – прошептал Роб, и звук выстрела ударил по его барабанным перепонкам. Один из пришельцев дернулся, вверх взметнулся маленький фонтанчик пузырьков и облако крови. Грейвз выстрелил еще раз, но, судя по всему, промахнулся. Шолены остановились и теперь все целились в людей из похожих на коробки устройств, которые держали в руках.

Роб метнулся назад и заработал ногами так быстро, как мог, пытаясь отойти подальше от Дики. Еще один выстрел – но Роб уже не мог разглядеть, задело ли кого-нибудь. А потом услышал короткий свист, еще раз и еще, и обернулся, чтобы увидеть, как силуэт Грейвза вырисовывается на фоне вспышки – в ореоле блестящих пузырьков казалось, что он разлетается на куски.

В следующее мгновение взрыв настиг Роба. Это был не просто грохот. Ударная волна прошла сквозь его тело, накрыла невыносимой тяжестью, не дававшей дышать. Еще две волны последовали в ритме ударов сердца. Роб потерял сознание.

Он пришел в себя на дне, лежа лицом в грязи. Переднюю панель шлема наполовину залила капающая из носа кровь. По ощущениям все тело превратилось в большой синяк, но кости были целы. Невыносимо хотелось остаться там же, в холодном иле, и умереть, но Роб с трудом поднялся на четвереньки и поплыл. Изо всех оставшихся сил он торопился прочь, подальше от сияющих огней станции.

Он не слышал ничего, кроме раскалывающего голову звона, и не знал, летят ли за ним новые маленькие торпеды. Но огни «Хитоде» тускнели позади, и ничего не происходило: то ли шоленов самих оглушило взрывом, то ли они не хотели стрелять в безоружного.

Кровь на панели шлема заливала дисплей, но Роб умудрился найти то место, где должна была ждать субмарина. Соблюдать тишину было бессмысленно, так что он включил внешний динамик и звал на помощь, пока не появилась Алисия и не втащила его на борт.

Четыре часа спустя Тижос разбирала останки на столе для вскрытий. От человеческой плоти и внутренностей разило метаном и сталью. Тижос они не особенно интересовали. Она уже видела мертвых людей – вскоре после первого контакта две цивилизации обменялись примерно десятком трупов.

Тижос искала фрагменты скафандра – и, в первую очередь, компьютер. Обычно главный блок памяти располагался в грудной пластине, чуть ниже крепления шлема, но первая микроторпеда как раз ударила человека в грудь, перемешав осколки процессора с фрагментами легких и ребер. От обычного компьютера остался бы металлолом, но на Ильматар земляне использовали оборудование повышенной прочности. Их устройства представляли собой набор микрочипов в массе теплопроводящей баллистической смолы. Ими можно было забивать гвозди, не повредив начинку.

Есть! Тижос вырезала разрушенную сердечную мышцу. Компьютер находился прямо за ней, вдавленный в позвоночник, в ложе из раздробленных костей. Он разбился, но, возможно, удастся восстановить хотя бы часть памяти.

Погибший человек, Ричард Грейвз, был экспертом-лингвистом. Файлы, которые он оставил в сети «Хитоде», содержали огромный объем информации о способах общения ильматариан. Тижос надеялась найти еще больше в его личных данных. Проведя вне станции больше недели, он, возможно, совершил новые открытия и пополнил знания о планете и ее обитателях.

Разумеется, Ирона тоже хотел, чтобы ей удалось извлечь как можно больше данных. Правда, наука его не интересовала: ему были нужны навигационные координаты и показания инерциального компаса. Тижос достанет их для него, только чтобы не злился.

Выудив всю необходимую информацию, она отправилась в свою каюту, чтобы сделать себя привлекательной. Подкрасила гениталии и сильно надушилась. Обычно Тижос предпочитала честность в отношениях и действовала более тонко, но сейчас ей требовалась вульгарная яркость.

Ирону она нашла в маленьком контрольном центре по соседству с общей комнатой. Он в очередной раз пытался выжать что-то из записей гидрофонов. Тижос приняла позу сексуального доминирования и обняла его сзади.

– Я знаю местоположение последнего модуля, – мурлыкнула она.

– Отлично, – отозвался Ирона. – Я сейчас же направлю Стражей.

Судя по голосу, он уже был готов подчиниться.

– Не так быстро, – возразила она. – Я хочу, чтобы сперва ты кое-что сделал.

Ирона посмотрел на нее, и Тижос почувствовала, как сексуальное напряжение между ними спадает.

– Хочешь поторговаться?

– Без взаимных уступок не будет Согласия, – заметила она.

– Скажи, чего ты хочешь.

– Только одного: сначала поговори с ними. Я починила один из дронов. Направь его вперед поисковой группы и предложи людям сдаться.

– Мне не кажется разумным предупреждать их о нашем появлении.

Тижос прижала его ближе и погладила по загривку. Она почувствовала, как он напрягся, противясь установлению связи.

– Им некуда деться. Я боюсь, что, если вы явитесь неожиданно, люди в панике бросятся врассыпную. Прошу только поговорить!

Ирона немного расслабился, позволил себе небрежно ткнуть ее носом.

– Я согласен. Готовь своего дрона.

Широкохвост обеспокоен: помнит, как каменщики отправляются прочь в своем плавучем доме. Он не знает, где они, не знает, почему ушли, и волнуется, не напугало ли их Научное общество. Возможно, они думают, что здесь – земля Долгощупа, и не хотят нарушать границ.

Пока пришельцы отсутствуют, он и прочие книжники пользуются возможностью без помех исследовать лагерь. Широкохвост даже пытается забраться в жилище каменщиков. В его дне есть проход, такой узкий, что приходится тесно прижать конечности к телу, чтобы туда поместиться. Стены прохода совершенно гладкие, если не считать нескольких перекладин, очевидно предназначенных для того, чтоб цепляться за них, поднимаясь.

Верхний конец прохода перекрыт, крышка сделана из того же материала со странным запахом, что и стены укрытия. К ней прикреплен круглый предмет. Сама крышка приятно теплая на ощупь. Широкохвост толкает и тянет без результата, но, когда проворачивает круглый предмет, тот подается, и теперь крышку довольно легко поднять.

Внутри укрытия – пустота. Как огромный пузырь. Широкохвост просовывает в пузырь клешню, потом голову. Он будто глохнет – и быстро отскакивает обратно в воду. Пахнет чем-то странным, и он пробегает щупальцами по кончику клешни. Тонкий слой слизи и паразитов, растущих на его панцире, отслаивается и сползает. Сам панцирь кажется мертвым, давно ободранным падальщиками. Что бы ни находилось внутри пузыря – это яд, более сильный, чем все, о чем Широкохвосту приходилось слышать.

Он скатывается по проходу в безопасную прохладную воду.

– Долгощуп, – зовет он. – Скажи всем держаться подальше от этого жилища. Оно наполнено каким-то ядом.

– Ловушка? – звучит первый вопрос Долгощупа.

– Я не уверен. Внутреннее пространство заполнено пузырем, а внутри пузыря – какое-то ядовитое вещество. Пощупай мой головной щиток – на нем больше нет слизи. Будто обварен водой из источника.

– А! Тот мертвый каменщик! – Долгощуп кажется довольным. – Я помню, какие странные мои клешни и инструменты на ощупь после вскрытия. Должно быть, эти создания выделяют для защиты какой-то токсин.

К ним присоединяется Остробрыж.

– Я помню, как встречаю упоминания об источниках, где вода ядовита, – говорит он. – Учтем и высокую температуру тела этих существ. Становится все более очевидно, что они появляются из-под земли.

– Как я помню, Каменщик 1-й говорил другое, – возражает Широкохвост.

– Недопонимание практически неизбежно, – отмечает Остробрыж. – Или же – я не хочу никого обвинять, но кто-то должен это отметить – каменщики намеренно вводят тебя в заблуждение.

– Мы можем спросить у них самих! Слышите?

Теперь все они различают торопливое гудение приближающегося подвижного дома.

Научное общество Горькой Воды освобождает место возле жилища каменщиков для движущейся постройки. Она останавливается там же, где обычно, и появляются трое пришельцев. Ученые подаются вперед, выстукивая вопрос за вопросом, но, судя по всему, странные создания не настроены отвечать. Они, не останавливаясь, проходят в жилище.

Широкохвост спрашивает себя, где Каменщик 3-й. Он медлит возле подвижного дома, надеясь, что тот выйдет. С ним разговаривать намного проще, чем с остальными. Он даже немного понимает настоящую речь. Широкохвост ждет и ждет, но Каменщик 3-й не появляется. В конце концов Широкохвост устает и решает отдохнуть. Каменщик 3-й так и не выходит…

Проснувшись, Широкохвост видит Каменщика 2-го, который разговаривает с Долгощупом и Остробрыжем. Он присоединяется к маленькой компании и ждет, пока Каменщик 2-й закончит объяснять Остробрыжу что-то о том, что находится за границами льда.

Он хочет спросить, все ли в порядке, но не уверен, что его поймут, поэтому начинает с простого вопроса:

– Где Каменщик 3-й?

«Жилище внутри».

– Нет, – говорит Широкохвост. – Два каменщика в укрытии, ты здесь. Где Каменщик 3-й?

Каменщик 2-й замолкает, потом медленно выстукивает:

«Нет Каменщик три это место здесь нет».

– Где Каменщик 3-й? – повторяет Широкохвост, потом пытается спросить по-другому: – В каком месте Каменщик 3-й?

«Каменщик три неподвижен остается. Каменщик три холодный все еще, – в голове существа слышны странные звуки, но оно продолжает стучать: – Холодный неподвижный камень Каменщик три».

– Мертв, – выстукивает Широкохвост, потом опускается на дно и неподвижно лежит, чтобы продемонстрировать значение слова. – «Мертвый», – выстукивает он число. Потом подскакивает и плавает вокруг. – «Живой», – щелкает он.

Каменщик 2-й делает движение головой и стучит: «Да. Мертвый. Каменщик три».

– Но отчего бедолага мертв? – спрашивает у Широкохвоста Долгощуп. – Несчастный случай?

– Я попытаюсь спросить.

У Широкохвоста уходит много времени на то, чтобы построить вопрос. Он применяет разные способы.

«Ждите», – говорит Каменщик 2-й и плывет к жилищу. Появляется Каменщик 1-й, и они возвращаются вместе; ухитряются общаться между собой. Широкохвост подозревает, что задействовано нечто помимо жестов и тихого бормотания, которое он может уловить. Наконец Каменщик 2-й выстукивает ответ: «Хватать я одно слово вещь».

Дальше следует долгая и запутанная череда утверждений. Только Широкохвост остается и слушает до конца. Долгощуп и Остробрыж отходят поесть и отдохнуть – к досаде Широкохвоста. Ему не помешала бы помощь в угадывании того, что пытается сказать каменщик.

Тот описывает существ, похожих на них, но крупнее и с бо́льшим числом конечностей.

– Такие как мы? – спрашивает Широкохвост, но ему отвечают, что нет, и объясняют, что у тех существ шесть ног, все с отростками, такими же, как у каменщиков.

Он говорит о большом жилище в нескольких дюжинах кабельтовых отсюда, где живет много других каменщиков. Каменщик 3-й умирает там, очевидно, по вине шестиногих существ. Но, как именно или почему, Каменщик 2-й не может объяснить.

Когда он заканчивает, Широкохвост бросается на поиски Долгощупа.

– А, Широкохвост! Замечательно! Мы как раз планируем вернуться в Горькую Воду. Еды остается только на дорогу туда.

– Думаю, я должен остаться здесь, – говорит Широкохвост. – Есть кое-что, чего я не понимаю.

– Я собираюсь вернуться с запасом еды и несколькими слугами, – поясняет Долгощуп. – Но сейчас тут почти нечего есть.

– Тогда я предлагаю тебе и остальным возвратиться в Горькую Воду. Я останусь один.

– Как хочешь, – соглашается Долгощуп. – Но я предупреждаю, что тебе грозит голод. Все скалы на расстоянии кабельтова в любую сторону начисто выскоблены.

– Я сыт, спасибо вашим щедротам, и не планирую голодать. Но я должен поговорить с каменщиками подольше. Могу я оставить себе пару смоток для записей?

– По крайней мере эти существа облагодетельствуют плетельщиков веревок, – говорит Долгощуп. – Разумеется, возьми сколько тебе нужно.

Широкохвост находит среди камней место для сна. Когда он просыпается, остальных уже нет. Возле его головы лежит связка новых смоток и пакет отваренных листьев. Он прикрепляет все это к своим ремням и плывет на поиски каменщиков.

Ироне пришлось ждать два дня, пока подъемник не доставил вниз еще троих Стражей. Теперь он мог оставить Тижос и одного из прибывших на «Хитоде» – присматривать за обитателями станции.

В назначенный день Ирона повел полдюжины Стражей к последнему модулю. Все были вооружены. Дрон плыл впереди, подключенный по лазеру к ручному компьютеру начальника. Тижос наблюдала, как Стражи по двое спрыгивают в бассейн. Ей было страшно…

Прежде, чем по воде перестали расходиться круги, Тижос пошла переговорить с Викрамом Сеном. В соответствии с приказом Ироны ее всюду сопровождал Страж. Начальник объяснил это тем, что, отвечая за станцию, она нуждалась в защите. Но Тижос подозревала, что Страж получил указания докладывать начальству обо всех ее действиях. Во всяком случае, ни позой, ни запахом он не выказывал ей подчинения. Будь у нее время, она озаботилась бы созданием чувственной связи, но дел хватало и без того.

Викрам Сен сидел в своей тесной каюте и читал. Он промолчал, когда Тижос вошла. Никто из людей больше не разговаривал с ней, разве что реагировали на прямые вопросы, да и на те не всегда давали правдивые ответы.

– Я хотела бы, чтобы ты записал обращение к группе во временном модуле, предлагая мирно сдаться, – сказала Тижос. – Я боюсь, в ином случае возможно насилие. Я отзову Ирону, если ты согласен.

Прежде чем ответить, он плотно сжал губы.

– Я мог бы заметить, что ваше появление здесь в сопровождении вооруженной охраны делает заявление о страхе насилия абсурдным. И что, пожалуй, вам стоило задуматься о такой опасности, когда вы прибыли сюда на военном корабле, полном солдат, и начали выдворять нас силой.

– Эти решения принимала не я. А сейчас я опасаюсь, что события вышли из-под чьего бы то ни было контроля. Погибли два шолена и два человека. Я сожалею о них и хочу предотвратить дальнейшие смерти. Я надеюсь, что ты желаешь того же.

– Нет, – ответил Викрам Сен. – Я не буду вам помогать. Вы явились сюда, готовые прибегнуть к насилию ради достижения ваших целей, а теперь огорчаетесь неудаче, которую сами спровоцировали. Я не собираюсь отпускать вам грехи!

Тижос ушла, ничего не сказав. Еще никогда она не чувствовала себя так плохо. Ей хотелось присоединиться к Согласию Ироны, оставить все сомнения и насладиться чувством единения с группой. Но сделать это она не могла: слишком много фактов противоречило Согласию. Остальные могли закрыть на них глаза, но, когда дело доходило до реальности, в Тижос просыпалось упрямство. Она и в науку пошла потому, что та занимается фактами, и Согласие между учеными не может не учитывать объективной картины мира.

Поскольку ничего лучшего не оставалось, она пригласила Стража в свою комнату и занялась с ним сексом.

Ильматарианин нашел Роба и Алисию рядом с «ракушкой». У него была сбивающая с толку привычка возобновлять разговор несколько часов или дней спустя так, будто беседа не прерывалась.

«Речь [содержать?] не [человек] шесть ног», – заявил он.

– Он хочет поговорить о шоленах, – догадалась Алисия.

– А у тебя хорошо получается, – похвалил ее Роб. – Прямо Джейн Гудоллы!

– У нас остались записи доктора Грейвза. Он был действительно выдающимся лингвистом.

Роб не стал спорить.

– Спроси, что он хочет узнать.

Алисия сделала все, что смогла, и их приятель ответил:

«[Ильматарианин] трогать щупальце не [человек] шесть ног».

– О! Он хочет посмотреть на шоленов, – сообразила Алисия. – Точнее, потрогать их. Или понюхать.

– Об этом и речи быть не может, – отрезал Роб.

– Я бы… так не сказала, – возразила Алисия.

– У них есть ружья, забыла? Они убили Дики!

– Но он ильматарианин, а не человек. Шолены не обратят на него внимания.

– Уверена? – спросил он.

Какое-то время Алисия молчала, потом ильматарианин простучал новое сообщение: «[Ильматарианин] голова хватать шесть ног не [человек]».

– Что-то я не понял.

Алисия просмотрела заметки Грейвза.

– Ага! «Хватать головой» – это метафора. Мы говорим «изучить, узнать». Он хочет больше узнать о шоленах. Мы должны помочь ему, Роберт. Это будет честно, после того как он столькому научил нас.

– Правила о контакте окончательно идут лесом? Я тут вижу небольшую проблему: как ты добудешь ему шолена, чтобы пощупать? Мы не можем взять и пригласить одного из них в гости.

– Он может посетить «Хитоде».

– Как? В смысле я верю, что он способен туда доплыть, но, как ты объяснишь ему, где это? Они не знакомы с масштабной сеткой. Мы вообще не знаем, как они указывают направление.

– Мы можем сами отвести его туда. Будет держаться за крепления для оборудования на субмарине. Приблизимся, насколько возможно, чтобы не попасть под гидрофоны, а дальше он сам. Если подумать… – Тут ее тон изменился: – Он мог бы добыть для нас немало полезной информации. Шолены ничего не заподозрят.

В конце концов Роб был вынужден согласиться. Он сумел бы переспорить одну Алисию, но не в паре с ее широкохвостым приятелем. Они решили, что Алисия и Осип отправятся с ильматарианином, а Фриман присмотрит за «ракушкой».

– И смотри у меня, он умеет забалтывать головы, – пригрозил Роб Алисии, когда она открывала люк в субмарину. – Если сбежишь с ильматарским ухажером, я тебя обратно не приму!

– Он ученый и джентльмен, – возразила Алисия. – В отличие от некоторых моих знакомых. До свидания, Роберт.

– Береги себя.

Уцепившись за заднюю часть плавучего дома, Широкохвост пытается совладать со страхом. Дом движется с огромной скоростью, не останавливаясь для отдыха, будто его увлекает мощный поток. Наконец конструкция замирает, и выходит Каменщик 2-й. Вдвоем они плывут дальше, держась поближе ко дну и прячась между камнями, словно охотятся из засады. Наконец каменщик говорит: «Плыть туда большой дом, – и вытягивает конечность. – Я тихо лежать здесь».

Широкохвост пробирается вперед один, не зная, чего ждать. До него доносятся странные звуки, потом вода приобретает непривычный вкус. Температура здесь выше, чем должна быть. Он останавливается и прислушивается. Впереди еще одно не дающее эха место – очевидно, жилище каменщиков. Здесь оно в дюжину раз больше, чем то, в развалинах. Рядом с ним какой-то твердый предмет издает гул и выбрасывает мощный поток горячей воды.

Теперь он слышит, как что-то движется. Из укрытия появляются какие-то существа и плывут в его сторону. Он отваживается послать сигнал. Их семеро, и они крупнее его знакомых. У них есть хвосты, и плывут они, изгибаясь из стороны в сторону всем телом – быстрее и легче, чем это делают каменщики.

Собираются ли они напасть? Он помнит, как Каменщик 2-й говорит, что эти существа дерутся только с каменщиками, но проверять не хочет. Широкохвост торопливо скользит по дну, прячась от возможной погони, а затем торопится к Каменщику 2-му. Они возвращаются в плавучий дом, по очереди беря друг друга на буксир. Широкохвост, даже с пассажиром, плывет быстрее, зато Каменщик 2-й невероятно вынослив и сменяет его, когда Широкохвост устает.

Когда они добираются до плавучего дома, Широкохвост слышит кое-что в отдалении. Так плавают шестиногие существа, но к звукам гребков добавляется настойчивый гул. Почти как шум от движения плавучего дома. Он не знает, сказать ли об этом каменщикам. Потом задумывается, как именно это сделать. Наконец подбирается под брюхо подвижного жилища и колотит в дверь.

«Идут шестиноги», – выстукивает он.

– Осип, по-моему, у нас проблемы, – сказала Алисия. – По словам Широкохвоста, сюда идут шестиногие существа. Я думаю, он имеет в виду шоленов.

Осип пробормотал что-то по-русски.

– Похоже, починили импеллеры. Пора предпринять кое-какие маневры.

Алисия ожидала головокружительных трюков на дикой скорости, но на деле план Осипа свелся к нескольким крутым поворотам и долгому дрейфу вместе с потоком.

– Тут теплое течение, – сказал он в какой-то момент. – Идет с разлома. На границе резкий перепад содержания соли и плотности воды. Хорошо обманывает эхолокаторы.

Через какое-то время они снова выбрались в холодную воду и затаились между скал.

– Сидим тихо и слушаем, – пояснил Осип и включил гидрофон. Ни следа шоленов.

– Как думаешь, оторвались?

– Возможно, – его бесстрастное лицо вдруг исказилось. – Ох… Думаю, шолены погоняют нас какое-то время, потеряют след, а потом вернутся на наш первоначальный курс.

– И он выведет их к «ракушке»! – ахнула Алисия. – Они схватят Роберта или даже ранят его. Мы должны быть там!

– Нет. Предупредить.

– Как… – Поняв, что он имел в виду, она бросилась к люку. Тихий стук и щелчок в ответ. Сверяясь со словариком Грейвза в компьютере, Алисия составила сообщение из числовых кодов. Получалось мучительно медленно, как в кошмарном сне, где за тобой гонятся враги и нужно не только не дать себя схватить, но и успеть выполнить длинное и ужасно запутанное задание.

Она закончила стучать, затем повторила все целиком. Ильматарианин ответил длинной чередой щелчков.

– Ах, прекрати болтать, некогда! – возмутилась она.

Может, Широкохвост осознал срочность задания, а может, нетерпение в ее тоне как-то передалось через толщу воды, несмотря на сложности перевода, только он вдруг рванул прочь прежде, чем Алисия закончила расшифровывать его ответ.

Когда Алисия и Осип уплыли показывать Широкохвосту станцию, Роб остался присматривать за «ракушкой». Он как раз наслаждался заслуженным отдыхом на подвесной койке, когда кто-то забарабанил по крышке люка. Тот не был заперт – почему бы Осипу, черт возьми, самому его не открыть? В следующий миг Роб уже выстроил ужасающую логическую цепочку: Алисия ранена, Осип несет ее на руках, а, возможно, поврежден чей-то APOS, так что теперь они дышат по очереди из одного шланга…

Фриман слетел с койки и распахнул люк: из воды высунулась клешня и тут же опасливо скрылась обратно.

Роб застучал отверткой по краю, предупреждая, чтобы ильматарианин оставался снаружи. Потом натянул костюм, наскоро проверил системы и рухнул в воду, чтобы поговорить лицом к лицу – ну или лицом к гладкой безликой голове. Широкохвостый оказался один. Ни субмарины, ни Алисии, ни Осипа.

«Много плыть к тебе», – простучал он по лицевой панели Роба.

«Много [людей]»?

«Шесть ног».

– Черт, – пробормотал Роб. Как они узнали? Выследили? Дрон случайно наткнулся на «ракушку»? В любом случае, это не имело значения. Субмарина! Она где-то рядом?

«Дом плыть ко мне?»

«Дом плыть восемь [единицы измерения]».

«[Ты] плыть к дому. Я плыть… – Роб попытался придумать место встречи, которое он мог указать ильматарианину. – Двадцать [единиц] вниз по течению».

«Я хватать звук».

Когда ильматарианин поспешил прочь с его посланием, Роб снова забрался в «ракушку» и принялся собирать все, что мог унести. Аптечка, запасы аргона, вся еда (оставалось всего шестьдесят брикетов). Инструменты. Изолента! Он нанизал шесть рулонов на предплечья, как браслеты. Все остальное завернул в пластик и скинул из люка.

Дисплей на лицевой панели начал мигать предупреждениями. Установленный снаружи гидрофон уловил шум мотора. Дрон! Шолены решили разведать обстановку, прежде чем нагрянуть.

Роб отдал последние указания компьютеру «ракушки» и спрыгнул вслед за пакетом. Теперь дрона слышал и его собственный гидрофон. Роб сориентировался по течению, затем отключил все внешние приемники и закрыл глаза. После недавнего столкновения он потратил целый вечер, разрабатывая схему противодействия дронам, и теперь собирался ее проверить.

Внешние прожекторы «ракушки» начали включаться и выключаться – от ослепительного света к непроглядной тьме – с интервалом, точно соответствующим компенсационному интервалу в камере дрона. Динамики модуля принялись воспроизводить на полную громкость случайный набор из звуков плывущего человека и сонарных щелчков эхолокатора с ложными переходами Доплера и колебаниями интенсивности, которые должны были заблокировать гидрофоны и эхолокатор дрона.

Это не задержит беспилотник надолго, но помешает сразу броситься в погоню, а, двигаясь вниз по течению, Роб надеялся, что химические анализаторы шоленов тоже его не учуют.

Пусть знают, как связываться с парнем, который знает о дронах больше, чем кто-либо на тридцать световых лет вокруг!