Глава 9
Ангел на роликах
На этот раз Федор Федорович в гостях не задержался. Нет, он посидел с девушками на кухне. Выпил три чашки кофе, одну за другой, и за пять минут проглотил сделанные Элькой оладьи – пышные, румяные, буквально тающие во рту.
Сегодня Бекасов и на комплименты не скупился, к дружному изумлению подруг. Причем большая их часть – вернее, все до единого – выпали на долю пунцовеющей Эльки.
Федор Федорович отдал должное всему: и оладушкам, и поварскому Элькиному искусству, и ее изумительной внешности, и такту, припомнил вчерашний вечер и Элькин несомненный успех у сильной половины.
Он будто старался восполнить не сказанное в первую встречу. Из Бекасова, как из дырявого мешка, сыпались комплименты вперемежку с остротами и забавными историями о новых русских и о красотках–блондинках.
Разговор не о присутствующих, вы понимаете!
Впрочем, здесь явных блондинок нет, какое счастье…
Федор Федорович даже вспомнил, как божественно Элька танцует. И почти признался в любви. Правда, так хитро завуалировал это признание, что Элька позже, как ни старалась, не могла его толком восстановить в памяти. Суть вроде бы уловила, а вот хитросплетение слов, сложнейшая их вязь ускользнули из головы напрочь.
Удивляясь себе, Элька таяла от знаков внимания, словно девчонка на выпускном, впервые проводившая вечер со взрослым парнем. И глупое сердце билось так сильно, а щеки пылали так ярко…
Будто Элька никогда до этого не слышала комплиментов. Будто ни разу никто не касался ее рук небрежно, словно случайно. Будто не ловила она на себе заинтересованные мужские взгляды. Будто не было в ее жизни свиданий…
На Тасю, к Элькиному потрясению, Федор Федорович практически не обращал внимания. Лишь мельком заметил, что у нее сегодня слишком блестят глаза, не померит ли она температуру, чисто для профилактики.
Мрачная Тася наотрез отказалась. Тогда Бекасов по–братски коснулся губами ее лба и добродушно буркнул, что вроде бы все в порядке, можно не спешить за термометром.
Смешной – словно Таська спешила!
На Элькин взгляд, Тася вела себя странновато. Она смотрела на Федора Федоровича явно неприязненно, и Элька не могла понять причины. Или она переживала, что гость не даст ей встретиться с Вячеславом? Или…
Второе «или» Эльвира Эмих решительно выбросила из головы. И сказала себе, что Таська должна так держаться, – странностей в ней гораздо больше, чем среднестатистической «нормальности», чему удивляться? Мало ли по какой причине она злится…
Эльке почему–то не хотелось, чтобы Бекасов заметил Таськино состояние. Он и так посматривал на девчонку чуть встревоженно, пусть и достаточно редко.
Или Эльке казалось?
Вот уж мнительностью она никогда не страдала! И никогда раньше не стремилась понравиться.
Разве только шефу?
Правда, там причины были другие.
Совершенно другие!
Чтобы окончательно успокоить Бекасова, Элька гордо объявила, что Тася наконец встретила своего принца и глаза ее блестят только от волнения. Почему бы не блестеть глазам, если девушка влюблена?
Тася смерила ее недобрым взглядом, но Элька сделала вид, что не заметила. И на Федора Федоровича она старалась не смотреть из–за непонятного страха.
Элька сама толком не понимала своего лихорадочного возбуждения. Она и руки спрятала под столешницу и зажала между коленями – пальцы предательски дрожали.
Элька бросила нечаянный взгляд на фотографию Тасиной няньки и вздрогнула – вдруг показалось, что старуха наблюдает за ней с непонятным одобрением и легкой насмешкой, Элька даже зажмурилась на секунду.
Больше она не рисковала смотреть на подоконник, с преувеличенной заинтересованностью изучала гардению. Считала, что ее внимание вполне естественно – уж очень красиво гардения цвела и божественно пахла.
Не поднимая глаз на подругу и гостя, Элька продолжала красочно расписывать, какой классный парень встретился Тасе.
Бекасов узнал о своей подопечной за три минуты больше, чем от самой Таси за последние полгода.
Элька совершенно по–детски волновалась и сведения выкладывала сумбурно и порой бессвязно. Зато вывалила на голову Бекасова все, что наскребла, и главное – ни слова неправды!
– Она уже трижды встречалась с Вячеславом, это ее парня так звать, правда, редкое имя?
…Представляешь, он вытащил бедную Таську буквально из–под машины, это так романтично, ведь он спас ей жизнь!..
…Подумаешь, Таська случайно забыла о светофоре, она такая рассеянная… И потом, она больше не будет!
…Конечно же Тася влюблена! Просто застенчива от природы, ей трудно самой об этом сказать, все так понятно…
…Еще у Вячеслава есть собака! Бультерьер, а ласковый, как теленок, Тасе и он понравился – такой лапочка! Песика Сусликом звать, забавно для такой грозной собаки, но мило…
…Как ОН ее называет? Ну, не знаю… Тась, как он тебя называет? Ах, Таисией! Надо же, полным именем, как оригинально, в этом есть свой шарм, правда?
…Представляешь, вчера они встречались ночью, мы с тобой как раз в ресторане сидели, а Таська с Вячеславом почти до трех гуляли, классно, да? Ночь, звезды и двое влюбленных в парке…
…Нет, сегодня они виделись днем! Случайно, честное слово, но тебе не кажется, что это судьба? Все–таки найти друг друга в огромном городе, сам посуди – какова вероятность такой нечаянной встречи – настоящее чудо…
…Нет–нет, сегодня Тася никуда не собирается! Они уже виделись, разве забыл?
Все это время Таисия молчала, да и что она могла сказать? Она глаз не смела поднять на Федора Федоровича, как только заметила, с каким каменным лицом он все это выслушивал. И себе не хотела признаться, что ее в самое сердце кольнула невозмутимость Бекасова.
Выходит, ему все равно, влюблена она или нет. И в кого влюблена, тоже без разницы. Бекасов даже не поинтересовался, кто такой Вячеслав и как она с ним познакомилась. Он вообще не задал ни одного вопроса.
Ну и пусть!
Значит, правду Элька сказала – судьба.
И потом, ей же в самом деле очень симпатичен Вячеслав. И в Суслика она почти влюблена. К тому же Вячеслав действительно спас ей жизнь, и от этого никуда не денешься, Элька ничуть не соврала.
Тут Таисия вспомнила, сколько раз Федор Федорович пытался свести ее со своими приятелями – по его словам, самыми достойными, – и окончательно погрустнела. Честно сказала себе, что не нравилась Бекасову ни одной секунды.
И он ей не нравился!
Они просто друзья.
Ушел Федор Федорович, лишь когда подруги наотрез отказались идти в ресторан. И когда на предложение проводить Элька, застенчиво краснея, призналась, что ночует сегодня здесь. И шепнула, смущаясь:
– Девичьи секреты, ты же понимаешь…
* * *
Бекасов понимать не хотел! Ничего. Ни словечка! Он вдруг резко разучился понимать кого–либо или что–либо.
Он в жизни не был настолько разъярен!
Как ни странно, больше всего его взбесила мерзкая понимающая улыбка на губах окаянной старухи.
Федор Федорович едва удержался, чтобы не сорвать проклятый портрет со стены в прихожей и не приложить об косяк. От всей души, что называется. Чтобы старая ведьма не скалила зубы и хоть чуть–чуть притушила глумливую усмешку в глазах!
В какую–то минуту Федору Федоровичу показалось, что он сходит с ума. Из памяти будто вылетел факт, что баба Поля мертва, он неосознанно относился к ней как к живой, а ведь совсем недавно смеялся над Мелкой и ее суевериями.
Или это фотографии виноваты? На них Таськина нянька очень необычно вышла, особенно глаза. Бекасов никогда не видел подобных снимков – прямо мистика.
Он ненавидел мистику!
Федор Федорович всегда старался оставаться реалистом. Сколько помнил, он надеялся в этой жизни только на себя, а все потустороннее…
Это лишь мешало. Вносило элемент неожиданности, дурацкой зависимости неизвестно от чего, неуверенности в завтрашнем дне, оно ему нужно?
Весь вечер скрежет собственных зубов больно отдавался в затылке. Зато внешне Бекасов сохранял полнейшее спокойствие и даже продолжал балагурить. Только убей бог, ему никогда не вспомнить, что он сегодня нес. Наверняка всякие глупости, потому что действовал на автомате, а значит, сыпал банальностями. Впрочем, Эльвира, кажется, осталась довольна, и ладно.
Федор Федорович стиснул кулаки – главное, он не вытряс душу из лицемерной девчонки, а как хотелось!
Если честно, он чуть не сдох от желания вцепиться в тощую шейку Мелкой и выжать из нее малейшие подробности ее похождений.
Надо же, влюбилась! Видите ли, на свидания бегает, а он узнает об этом последним, от постороннего человека. Еще позавчера этой красотки в жизни Мелкой не было!
Впрочем, врет. Он не рискнул бы дотронуться до девчонки даже пальцем и никому не позволил бы. Мелкая и без того буквально светится…
Бекасов неохотно признал: Эльвира рядом с Мелкой слишком… материальна. А ее красота грубовата, чувственна – нашел минусы, идиот, долго искал?! – и чрезмерно ярка.
Черт, когда же Мелкая успела влюбиться?! Несколько дней назад сидела дома как пришитая, ни о каком Вячеславе и речи не шло, он бы почувствовал.
Влюбилась, скажите пожалуйста! Может, потому, что этот тип назвал ее полным именем? Выходит, баба Поля не обманула. Вот Мелкая и решила…
Глупости, случайное совпадение!
Он, например, принципиально не называл ее Таисией и не назовет. Не хватало ему для полного счастья идти на поводу у старой ведьмы!
И потом, какая из нее Таисия?!
Тася в лучшем случае.
Влюбилась!!!
А он–то, кретин, как раз сегодня решился на небольшую интрижку. В самый раз подгадал, Мелкой–то уже не нужен.
Мелкой теперь скучать не приходится. В ее жизни эта сладкая парочка нарисовалась, блин, дама… нет, джентльмен с собачкой! Откуда только принесло этого типа с его зубастым голохвостым крокодилом, всегда ненавидел бультерьеров…
И еще – Мелкая едва не угодила под колеса!
Тысячи раз ей говорил: не зевай у дороги, будь внимательней – как об стенку горох…
Убил бы!!!
Бекасов сел в машину. «Ауди» с неприятным скрежетом сорвалась с места, никогда с такой скоростью Федор Федорович не вылетал с этого двора. Он едва не подрезал старую «Ниву» на выезде, но Бекасову было плевать, хотя он всегда отличался аккуратностью и не любил лихачества.
Впервые кондиционер не спасал от духоты. Бекасов расстегнул рубашку, опустил все стекла и увеличил скорость. Подумав, включил на полную мощность колонки.
Ветер свистел в ушах. Тяжелый рок бил в виски и затылок, постепенно совпадая с пульсацией крови. Федор Федорович с трудом улыбнулся: пошло все к дьяволу! Он в полном порядке.
Темно–синяя «ауди» огромным снарядом летела по ночному городу, опасно тяжелая, почти неуправляемая, с визгом вписываясь в повороты.
Редкие прохожие испуганно вздрагивали, не успевая толком рассмотреть машину, – так быстро она проносилась мимо. Звуки ударников длинным шлейфом неслись следом, рвано, неохотно истаивая в ночи.
* * *
Таисия чувствовала странную заторможенность. Ей впервые не хотелось ни взять в руки книгу, ни сесть к компьютеру, ни слушать новости.
Она как тень бродила по собственной квартире, не находя себе места, и вяло завидовала Эльке: новая подруга ничуть не комплексовала, будто не в гостях находилась, а у себя дома.
Спокойно пила чай. Ближе к полуночи дважды сварила крепкий кофе, еще и Таисию заставила выпить чашку, и она не смогла отказаться.
Именно Элька вышла в Интернет и в голос комментировала все, что хоть как–то ее заинтересовало. Именно Элька перебрала все диски и по очереди фрагментарно прослушала любимую Таисией классику.
Правда, потом заявила, что ей больше нравятся современные оркестровки. И Таисия принесла из спальни Дидюлю, три последних альбома, она частенько слушала их перед сном.
Элькино возбуждение и деловитость почему–то действовали на Таисию угнетающе, а ведь недавно – импонировали.
Она равнодушно отвечала на Элькины вопросы о Бекасове, его семье, друзьях, бизнесе. Неохотно и коротко рассказала о собственных отношениях с ним и неприятно удивилась – с ее слов, они выглядели никакими. Будто Федор Федорович опекал ее исключительно из жалости и порядочности после смерти родителей и няни. Впрочем, так оно, наверное, и было.
Идти Таисии тоже никуда не хотелось, но она послушно надела ролики. Зато наотрез отказалась переодеться – все равно Вячеслав уже видел ее в этих бриджах и рубашке.
Таисия помнила, что ролики лучше надеть на улице, но сегодня ей было наплевать – подумаешь, упадет и разобьет колени – чем хуже, тем лучше. Может, хоть боль приведет ее в себя?
Собственное состояние раздражало. Таисия казалась себе марионеткой, которой небрежно управляла энергичная Элька.
Лифт, к удивлению Таисии, работал. Частенько к ночи он отказывал или его отключала тетя Маша с пятого этажа. Она уверяла, что лифт мешает заснуть, мол, слишком грохочет.
Остальные жильцы не возражали. Тетя Маша подрабатывала в доме уборщицей, а летом и дворником. Вставала очень рано, и к шести утра лифт всегда работал, если, понятно, не ломался в очередной раз.
Сегодня Таисия без проблем спустилась с крыльца и равнодушно подумала: «Это потому, что мне все равно. И ролики слушаются, я о них и не помню…»
Элька, наблюдая, как подруга легко катится по двору, с непонятной досадой воскликнула:
– А говорила – не умеешь!
Таисия резко развернулась и мгновенно оказалась лицом к лицу с новой подругой. И мысленно отметила, что сейчас они практически одного роста благодаря роликам.
Сдерживая непонятное раздражение, сухо спросила:
– А ты собиралась подстраховывать меня под локоток?
И по глазам поняла, что угадала. Неприятно рассмеялась и покатила прочь, а из подворотни насмешливо крикнула:
– Может, вернешься? Мне на роликах трудно рядом держаться!
– Нет. – Элька натужно улыбнулась. – Пойду следом, а ты иногда возвращайся ко мне. Тебе ведь без разницы, где круги наматывать…
– Как сказать, – пробормотала Таисия.
Но повторить свои слова не захотела, пусть Элька их не расслышала и теперь переспрашивает. Лишь кивнула и умчалась вперед.
Ночной город показался другим, не было в нем вчерашней праздничности. Вроде бы так же горели фонари, исправно сияли рекламные щиты, вывески на магазинах разноцветно искрили – Таисия и букв порой не угадывала.
Небо тоже не радовало. Звезды больше напоминали шляпки гвоздей на черном бархате, отблескивали остро и холодно. Луна же смотрелась не мягко светящейся головкой сыра, а плоским подносом, выщербленным по краям, скучным, неинтересным.
Таисия оглянулась на Эльку и неохотно снизила скорость, ей почему–то расхотелось терять подругу из виду. Что–то такое витало в воздухе…
Мимо бесшумно промчался джип, и Таисия вдруг поняла, что и до этого не слышала музыки из пролетающих по дороге машин. Сегодня они оставляли городу только шорох шин, визг тормозов и бензиновые выхлопы.
Огромный промышленный город необъяснимо притих. И окон в домах сегодня светилось меньше, и влюбленные кошки не голосили в кустах, и дворовые собаки молчали, не реагировали на машины и прохожих, словно воды в пасти набрали, что совсем непонятно.
«И соловьев не слышно, – удивленно подумала девушка. – А вчера в это время они так пели…»
Сердце болезненно сжалось. Таисия снова оглянулась на Эльку и немного успокоилась: подруга отставала метров на триста. Таисия отчетливо ее видела, не лицо, конечно, а фигуру.
«Зря я перед уходом не поговорила с бабой Полей, совсем из–за Эльки про нее забыла…»
Таисия тут же рассердилась на себя: Бекасов терпеть не мог, когда она ссылалась на мнение «умершей старухи».
Наверное, он прав. Она в любой сомнительной ситуации бежит к фотографии, будто ей пять лет и она все еще нуждается в няньке.
«Не ври хоть себе! Как раз против няньки Бекасов не возражал бы. Он никогда не сомневался в том, что она тебе и сейчас нужна, да что там – он и был все эти годы при тебе нянькой… – Таисия горько усмехнулась. – Все дело в том, что баба Поля умерла. И он не верит в ее существование. Для… Феди она – просто место на кладбище. Мраморная плита с фотографией и подписью. А моя вера в нее, считает он, по–детски глупа и даже опасна. Феде не понять, как тяжело остаться одной. Даже если баба Поля – иллюзия, эта иллюзия меня греет…»
Таисия зажмурилась: она впервые назвала Бекасова Федей, пусть мысленно. И он вдруг стал как–то… ближе, на мгновение, не больше. Жаль, что он никогда не принимал ее всерьез, так и не понял, что она повзрослела.
«Повзрослела, как же! А фотографии, расставленные повсюду? – оправдывая друга, напомнила себе Таисия. – А детский лепет – мол, няня сказала? И бесконечные ссылки на нее! Хороша взрослость…»
И Таисия тоскливо подумала, что действительно пора взрослеть. Не из–за Феди, его она уже потеряла – смешно выбирать между ней и Элькой, Элька такая красавица… Просто пора, и точка.
Бекасовское любимое присловье – «и точка». И баба Поля частенько так говорила, просто Федя уже забыл.
Не Федя, не Федя! Федор Федорович. Еще лучше – Бекасов.
Тем более что она сама почти влюблена. Вон даже на свидание бежит. Правда, с Элькиной подачи, но ведь не тащат же ее в сквер связанной, значит, и сама не против.
Забавно – свидание, о котором одна из сторон не имеет представления!
А вдруг…
Таисия неожиданно заволновалась: запросто.
Вячеслав – Слава, именно Слава, Элька велела называть его так! – вполне может надеяться увидеть ее в сквере, вчера же они там встретились? И сегодня могут.
Ничего удивительного: она поздно вечером катается на роликах, Слава с псом гуляет, почему не пересечься?
«Интересно, он сильно разозлился, когда я сунулась на красный свет? Бекасов бы точно шкурку с меня спустил и сказал бы – так и было…»
Никакого Бекасова!
Думать только о Славе и Суслике!
Таисия неуверенно затормозила, она увидела группу парней, стоящих у продовольственного магазина. Все покаянные мысли мгновенно вылетели из головы, она уже не помнила ни о Славе, ни о Суслике, девушке вдруг мучительно захотелось оказаться дома.
Парни не просто не понравились Таисии. Пьяно жестикулируя, они что–то возбужденно обсуждали и противно хохотали, нет, гоготали, другого слова не подобрать. От них буквально несло опасностью.
Таисия свернула на газон и прижалась к стволу старой липы. Шершавая кора щекотала щеку, тревога постепенно утихла, и девушка успокоенно поняла – здесь ее не заметят. Она подождет, пока эти алкоголики уйдут, никуда ведь не торопится…
Один из парней зашарил по карманам, второй бросился к дороге, голосуя. Третий нырнул в магазин и скоро вышел с двумя бутылками водки.
Таисия внезапно вспомнила про Эльку, и очень вовремя вспомнила: Эмих как раз поравнялась с ней.
Элька удивленно крутила головой, не понимая, куда исчезла подруга. Таисия с неожиданной силой затянула ее в тень липы и жарко зашептала:
– Переждем немного, сейчас эти типы возьмут машину и уедут…
– Чего ради мы должны ждать? – возмутилась Элька. – К тому же на улице прохладно, я и без того подмерзла – тоже июль называется…
– Они пьяны!
– И что?
– Они… очень пьяны, – растерянно пробормотала Таисия, не зная, как удержать Эльку под деревом.
Она только сейчас поняла, насколько Элька и Федор Федорович похожи. Оба – здравомыслящие реалисты.
Ни в какой ее лепет об интуиции и о бабе Поле, велевшей прислушиваться к себе, Элька не поверит. Еще и заявит, как Бекасов, что терпеть не может мистики.
– Подумаешь, пьяны. – В голосе Эльки звучала насмешка. – Что я, пьяных не видела? Пошли, уже пятнадцать минут второго!
– Нет! – Таисия покрепче обхватила липу.
– Ничего себе, – присвистнула Элька. – Что, так и будешь стоять в обнимку с деревом?
– Так и буду. И ты постой рядом. Они скоро уйдут.
– Ага, как же! Да кто их посадит в машину в таком состоянии? Если только догадаются такси вызвать…
Таисия промолчала.
– Слышишь, Таська, не дури!
Таисия только крепче стиснула губы. Элька смерила раздраженным взглядом слившуюся с деревом хрупкую фигурку и прошипела:
– Смотри не прорасти! – Ответа не дождалась и зло сказала: – Тогда я сама пойду.
– Не надо!
– Надо. Хоть посмотрю, в парке ли твой Славик.
– Он не мой.
– А чей? Таисия еле заметно пожала плечами.
– Твой, конечно. Раз на свидание к нему спешишь. Не мой же! Я и в глаза его не видела, только по бультерьеру смогу сориентироваться…
Таисия едва глаза не закрыла от страха, когда Элька выбралась на тротуар и смело пошла вперед, к скверу. И порадовалась, что площадка у магазина отлично освещена и парни с Элькой видны как на ладони.
Лучше бы она их не видела!
Таисия почти не дышала, когда парни заметили Эльку и заинтересованно переглянулись. И непоследовательно пожалела о лишних фонарях – Элькину яркую красоту просмотрел бы лишь слепой, а пьяная троица явных дефектов зрения не имела.
Но Элька шла уверенно, парней будто не замечала. Они озадаченно затоптались на месте. Что–то смущало их, видимо, намеченная жертва вела себя как–то не так. И они… пропустили ее.
Таисия перевела дыхание: хоть раз проклятая интуиция подвела, и прекрасно. Впрочем, может, она предупреждала о гипотетической опасности? Или опасность была только для нее, не для Эльки?
«Глупости! Любой ребенок без всякой интуиции знает, что от пьяных нужно держаться подальше. Выходит, все это мои фантазии, Федор Федорович прав, – раздраженно подумала Таисия. – И вообще, все это больше похоже на обычную трусость или болезненное воображение…»
Она присела на корточки: сквер через два дома, Элька скоро должна вернуться. Таисия подождет ее тут, под липой.
Девушка судорожно вздохнула. Она не понимала толком, хочет ли снова встретиться со Славиком. Конечно, он очень интересный, у него золотистые глаза, и уверенность в себе чувствуется за версту…
«Федя тоже всегда уверен в себе! И ничего в этом хорошего. Ну, почти. А глаза у Феди даже красивее. Пусть и не желтые, тигриные…»
Таисия вспомнила о Суслике и невольно улыбнулась: вот уж кого она точно хотела бы увидеть – он такой славный.
«Смешно: у Славика – славный пес. – Таисия грустно хмыкнула. – Кстати, я его не смогу называть так фамильярно, зря Элька меня ругала, они просто незнакомы. Вячеслав ему подходит, а вот Славик… пожалуй, нет».
Таисия рассеянно думала о своем и машинально наблюдала за парнями: они никак не могли уехать. Редкие машины, тормозившие у магазина, рассмотрев потенциальных пассажиров, резко снимались с места, никто с ними связываться не хотел. Такси же пьяная троица по какой–то причине не вызывала.
– Гадость какая!
Таисия отвернулась, ее замутило: один из парней отошел на пару шагов в сторону от крыльца и мочился прямо на стену.
«Лучше бы он умер, – мелькнула мысль. – От такого только горе всем, ведь хуже животного…»
На секунду Таисии стало стыдно: как же – пожелать человеку смерти! Но она упрямо прикусила нижнюю губу – пусть.
Не в силах смотреть на мерзкую троицу, Таисия разглядывала хилую астру – рядом с липой оказалась разбита небольшая клумба. Повезло – она не наступила на цветы, когда пряталась. Запросто погубила бы их своими роликами.
Таисия прозевала Элькино появление. Встрепенулась лишь на противный и уже знакомый гогот. Она повернула голову и испуганно ахнула: Элька стояла в кольце парней, и один из них как раз вел пальцем по ее щеке, по–хозяйски так вел, бесцеремонно. Тут же все трое радостно захохотали.
Таисию затрясло. Широко распахнув глаза, она смотрела на страшную сцену и не знала, что делать.
Меж тем троица окончательно распоясалась. Парни поочередно выкрикивали Эльке в лицо какие–то оскорбления и с готовностью гоготали.
Несчастная Элька молчала. Она застыла в оцепенении, не пробуя убежать. Да у нее и не вышло бы: парни стояли слишком плотно.
Таисия отчетливо видела лицо подруги и едва не плакала от жалости – бедная Элька! И в то же время Таисия с невольной гордостью отметила, что выдержка у подруги железная. Она будто маску надела, ни одна черточка не дрогнула. Элька выжидающе смотрела на пьяных мерзавцев, глаза у нее были… странные.
Таисия торопливо начала подниматься, на этот раз плохо слушались не ролики, а ноги. В такой ответственный момент они дрожали в коленях и бессовестно подгибались. Пришлось обеими руками вцепиться в липу. Вот сейчас она…
Зажмурившись, Таисия посчитала до трех. Потом до четырех. Потом до десяти. Открыла глаза и разочарованно всхлипнула: ничего не изменилось. Таисия и сейчас видела неподвижно замершую Эльку среди пьяно дергающихся фигур.
Поняла, что придется вмешаться, – не может же она спокойно стоять в стороне, когда подругу вот–вот…
Таисия даже головой затрясла, не желая думать, что может случиться с Элькой, а заодно и с ней, – понятно, ничего хорошего. Тут она вдруг вспомнила о Федоре Федоровиче и дрожащей рукой извлекла сотовый из кармана.
Таисия порадовалась, что номер не нужно набирать. Пальцы тряслись, она едва не потеряла телефон в траве. Нажала на единицу и чуть не заплакала от облегчения, услышав знакомый голос, – показалось, что все неприятности кончились. Правда, тон у Бекасова…
«Ничего! Он ведь любит Эльку, вот пусть». Таисия поежилась, до того жестко и неприязненно говорил с ней Федор Федорович.
Он злился, злился сильно, она слишком хорошо его знала, чтобы ошибиться. Интонации Бекасова любого могли заморозить, у Таисии мурашки по коже побежали от его голоса.
«Ну и плевать, – ожесточенно подумала Таисия. – Сейчас не до него. Сейчас главное – Элька. И… чем еще я могу помочь? – Она горестно усмехнулась, собственная беспомощность удручала. Ну… отвлеку этих подонков, вряд ли надолго. Ну закричать могу. Громко. Могу камень бросить в чье–нибудь окно. Если повезет, хозяева выбегут разбираться… На этом, кажется, все. – Она вздохнула. – Жаль, милицию не вызвать – ничего же не случилось, что я скажу? Мол, приезжайте, я чувствую, у парней плохие намерения?..»
Таисия отвечала на вопросы как во сне, слыша и не слыша себя. Холодный голос Бекасова буквально парализовывал, девушка не помнила, чтобы он когда–нибудь ТАК с ней разговаривал.
– Мелкая?
– Да–да, я.
– Ну и почему не спишь? На часы когда в последний раз смотрела? Знаешь, сколько времени?
– Я… это…
– Что–то случилось? Поссорилась с Эмих? Или вы подрались и мне нужно разнимать? – Он зло фыркнул. – В таком случае ставлю на твою подругу!
– Нет. Я… мы… понимаешь…
– Не понимаю! Как сегодня выяснилось, я вообще ни черта не понимаю!
– Только не сердись, – взмолилась Таисия. – Я и без того… видишь ли…
– Да не мямли ты!
– Мы… это… не дома.
– Что?!
– Не дома мы.
– Так. Давай четко и быстро – где?
– У сквера. Ты знаешь. Я там всегда гуляю.
– Сквер большой. Где именно?
– У продовольственного магазина. У нового. Мы на прошлой неделе туда вместе заходили…
– Ясно. Сейчас буду, ждите. Что, кстати, случилось?
– Э–э…
– Повторяю – быстро и четко!
– Тут пьяные… и Элька. Они к ней… э–э…
– А ты где?
– Я… это…
– Где?!
Сгорая от стыда, Таисия виновато пролепетала:
– Я… под деревом. Я… прячусь. Я… сейчас… я…
– Вот и стой под своей березой, поняла?! – Голос у Бекасова сорвался. – И чтоб ни с места!!!
– Я под липой, – зачем–то уточнила Таисия.
– Прекрасно, – прорычал Бекасов. – Можешь привязать себя к ней. Я уже еду!
Таисия хотела отключиться, но Федор Федорович разъяренно проревел ей прямо в ухо:
– Не вздумай прервать связь, говори что–нибудь!
– Но я… Мне нужно…
– Ничего тебе не нужно! Сказал – говори!
– Но что?
– Мне плевать! Хоть стихи читай! Что ты там любишь – Лермонтова? Вот и пошла – «На Севере диком, в краю одиноком…».
Таисия услышала визг тормозов, тут же возмущенно засигналили, наверное, Бекасов кого–то подрезал…
Кстати, почему он на улице? Он же должен быть дома! Или сидел где–нибудь в ресторане после Элькиного отказа идти с ним?
Таисия отключила телефон, понимая, что иначе Федор Федорович тут же позвонит и это отвлечет ее.
А она давно должна стоять рядом с Элькой, просто обязана! Это из–за нее Элька оказалась здесь. Ее, Таисию, собиралась защищать от опасностей.
* * *
Элька стояла в кругу пьяных отморозков и холодно размышляла – сейчас их размазать по асфальту или погодить. Дать им еще над собой поглумиться, чтоб потом совесть не мучила?
Элька вдруг поняла: ей прямо–таки необходима хорошая встряска, чтобы успокоиться, расслабиться, отвлечься. И небольшая драка – как раз то, что доктор прописал, она хоть пар спустит. Уж очень тяжело дался этот вечер…
Надо сказать, что Элька вовсе не считала себя чемпионкой мира по карате. Даже просто сильной каратисткой себя не считала, она редко себе льстила, незачем было.
Элька занималась карате всего–то полтора года, да и талантливой ученицей ее никто бы не назвал – так, больше для души ходила в новый центр боевых искусств. Чтобы пообщаться с интересными людьми и мышцы держать в тонусе. Но кое–какие приемы Элька все–таки знала и прекрасно видела – эти мерзавцы не соперники, она легко справится с ними. Пожалуй, слишком легко.
Парни если и увлекались когда–то спортом, то исключительно домашним – сидя на диване с бутылкой пива и посматривая футбол. Ну, могли и на хоккей время потратить, с пивом–то…
Сейчас они едва держались на ногах. Ткни как следует пальцем – повалятся, словно кегли, не понимая толком, что произошло. Вот столкнись с ними на узкой дорожке Таська – тогда да… все кончилось бы плохо.
Элька бесстрастно отбросила руку слишком ретивого и мрачно решила – она им первым займется. Прыщавый гаденыш уже в который раз норовил ее полапать, хорошо, с координацией у него проблемы.
Элька не слышала гнусных выкриков, она умела абстрагироваться. С брезгливым любопытством наблюдала за ублюдками, чувствуя себя посетителем зоопарка, – еще бы решетку между ними, и совсем хорошо.
Да! И стекло бы неплохо, а то от этих типов откровенно пованивало – интересно, они знакомы с зубной щеткой?
М–да, редкостные экземпляры! В Элькином окружении ни у кого нет таких гнилых зубов и такой нечистой кожи, таких сальных, неухоженных волос и такой отвратительно черной каймы под ногтями…
Элька искренне не понимала: зачем подобные ничтожества вообще нужны на белом свете? Исчезни они – мир станет только чище. Вряд ли кто о них пожалеет, даже семьи вздохнут с облегчением – что они видели от них, кроме горя?
Элька угрюмо хмыкнула: жаль, прикончить мерзавцев духа не хватит. А неплохо бы поработать «санитаром» леса, – кажется, в природе это так называется.
Философские размышления отвлекали. Элька зазевалась и теперь свирепо смотрела на прыщавого: наглец посмел ее коснуться! Нет, он таки нарвался…
Начать боевые действия Элька не успела. Один из троицы, самый щуплый и рыжеватый, вдруг ахнул и застыл, глядя куда–то в сторону. Лицо парня показалось Эльке… странным, у него даже взгляд изменился. Изумление, недоверие, непонятный восторг, потрясение, чувство вины – чего только в нем не читалось.
Кстати, именно этого типа Элька собиралась пощадить. Парень ни разу ее не тронул и даже просил «оставить девчонку в покое». Правда, голос его звучал довольно безнадежно, видимо, неплохо знал своих дружков.
Приятели на его возглас отреагировали с опозданием, но все же обернулись – мало ли, вдруг милиция? И тут же замерли с открытыми ртами. Недавняя жертва мгновенно вылетела из дурных голов, в мутных глазах появилось что–то человеческое…
Элька настороженно наблюдала за ними. Через минуту до нее дошло, что разборка откладывается, и Элька окончательно разозлилась.
Она чувствовала себя кошкой, у которой только что отобрали загнанную в угол мышь. Законную добычу, можно сказать!
Интересно, на что эти кретины ТАК уставились? Слона на улице высмотрели или бегемот из зоопарка сбежал?
Элька резко развернулась и стиснула зубы, чтобы не закричать от досады: Таська! А уж смотрится… мама моя! Она стояла под фонарем, трудно было выбрать место удачнее.
Эльке захотелось протереть глаза: смешная девчонка сейчас вовсе не казалась смешной. Не казалась красивой или некрасивой. Она выглядела – или на самом деле была? – не от мира сего. Именно «не от мира сего», Элька только сейчас поняла, что значат эти слова.
Свет от фонаря словно омывал изящную фигурку, подсвечивая ее сверху и сзади. Пепельные волосы отливали чистым серебром, они будто светились сами и легкими паутинками горели вокруг головы, создавая подобие нимба.
Чистое полудетское личико, нежные тонкие линии, слабые, бессильно опущенные руки удивительно красивой формы – все размыто ярким электрическим светом, все зыбко, неверно, вот–вот растает прямо в воздухе, не оставив о себе памяти…
В огромных Таськиных глазах плескался такой беспредельный ужас, словно она видела перед собой самых настоящих монстров, словно перед ней вдруг ожили детские кошмары, словно Таська готовилась умереть, и эта ее готовность к смерти или к чему–то более страшному обескураживала и даже пугала.
– Ты чего? – еле слышно выдохнул рыжеватый, его лицо вдруг показалось Эльке несчастным и виноватым. – Мы ж это… мы ж так… мы ж не подонки последние!
Таська ничем не показала, что слышала. А может, и не слышала. Элька не представляла, ЧТО могло пробиться из внешнего мира сквозь подобную пелену страха – в светлых Таськиных глазах по–прежнему стыл ужас.
У Эльки внезапно защемило сердце, и она горестно подумала: «Что–то в Таське есть эдакое… кто знает…»
Элька равнодушно наблюдала, как рыжий парень осторожными толчками в спины направил своих приятелей прочь, а они и не сопротивлялись. Эльке даже показалось, что парни внезапно протрезвели. Их уже не шатало, и глаза стали осмысленными, будто промытыми, почти детскими…
Они так и уходили, все время оглядываясь. Все искали взглядами Таську, пока не исчезли где–то в районе сквера.
Только тогда Элька пришла в себя и хрипло рассмеялась:
– Хороший ангел из тебя получился! На роликах…
* * *
Таисия почти не слышала, что кричала Элька, никак не могла прийти в себя. Она толком не помнила, как здесь очутилась. Лишь страх свой помнила, от которого стыла кровь и движения становились вялыми, замедленными.
Сейчас Таисия не понимала, как вообще рискнула выйти из своего убежища. Пусть даже ради того, чтобы помочь Эльке!
Лица пьяных парней она едва видела, кажется, даже удивилась, что они обычные, человеческие и нет в них ничего звериного. И глаза вроде бы нормальные, и ничего плохого парни не сделали, что она так трусила…
А Элька грозно ругалась, спуская пар и пытаясь забыть странное очарование новой подруги.
Та, другая Таська все еще стояла перед глазами. Не современная девица, недавно окончившая университет, не сотрудница обычной фирмы – экономистов в городе пруд пруди, – а чудное, неземное видение.
И Элька сердито сказала себе, что ничего особенного в Таське нет. И что Таська испортила ей всю обедню своей глупой вылазкой. Она только собралась немного повоспитывать мальчиков – им пошло бы на пользу, она ничуть не сомневалась, – а тут…
– Ты соображала, что делаешь? – кричала Элька, энергично размахивая перед Таськиным носом пальцем.
Таисия виновато улыбалась. Ей и в голову не пришло, что подруга не нуждалась в помощи и пожалеть нужно как раз «несчастных кретинов».
Элька темпераментно высказывалась. Таисия кротко слушала: вина ее становилась все несомненней.
…и спасала она, оказывается, не Эльку, а пьяных парней от хорошей трепки, которую они, само собой, заслужили.
…и могла бы она изредка пользоваться головой, а не эмоциями – с чего она вообще взяла, что Элька в опасности?! Рядом большой магазин, там продавцы, есть охрана, да стоило Эльке заорать как следует…
…парни просто напились до поросячьего визга, вот и полезли к первой же встречной девчонке, не понимая, что нарываются на крупные неприятности. Но ведь она–то, Таська, трезва как стеклышко? Так чего же…
…и сорвала такое классное махалово, драчку то есть, и нечего делать непонимающее лицо, ангел задрипанный, блин, на роликах!
Элька страстно выкладывала, что давненько не разминалась. Обленилась в последнее время, на тренировке уже месяца три не была. Думала, хоть сейчас разогреется, нет, куда там, Таська назначила себя супергерлой, ишь, вынесло ее под их ясные очи…
Таисия не возразила ни словом.
Элька упоенно кричала. Пару раз даже легонько толкала Таисию в плечо, забывая, что подруга на роликах. И испуганно хватала за рукава, не давая стукнуться затылком или спиной о стену.
Элька замолчала, когда к магазину на огромной скорости подлетела темно–синяя «ауди» и с душераздирающим визгом затормозила прямо у ее ног. А из машины вылез…
У Эльки в глазах потемнело, а дыхание перехватило: Бекасов! Как же он нашел их здесь? Неужели Таська додумалась позвонить? Или он ехал мимо и нечаянно их заметил? Боже, в каком ОН состоянии…
Ее потенциальный возлюбленный дымился от гнева, по–другому не скажешь. Его глаза показались Эльке бешеными, и она испуганно отпрянула, не понимая, что случилось. Мельком она заметила, что и Таське не по себе, девчонка побледнела и вжалась в стенку.
– Где?! – прохрипел Бекасов, едва не срывая с петель дверцу машины.
Элька растерянно оглянулась на Таську, но поняла, что от нее ответа Бекасову не дождаться. Сглотнула вдруг появившийся в горле колючий комок и прошептала:
– Кто?
– Пьяные ублюдки, которые к вам приставали!
– Э–э… их нет. Уже нет. Ушли. Убежали даже. Сами убежали, мы их и пальцем не трогали, честное слово, – глупо бормотала Элька, в панике глядя в разъяренные глаза Бекасова – еще недавно лазурные, а сейчас ужасающе светлые, словно ярость, сжигающая его, выжгла всю синеву.
Таисия за ее спиной сдавленно хихикнула. Элька мстительно перевела стрелки:
– Представляешь, их Таська спугнула! Как выскочила – ну, такая, такая… они и смылись!
– Ах, Таська?!
Элька растерялась. Вместо того чтобы успокоиться – ведь все хорошо кончилось? – Федор Федорович окончательно сорвался с катушек. Подлетел к Таське и с такой силой встряхнул ее за плечи, что Эльке показалось, будто она слышала, как у девчонки клацнули зубы.
– Я где велел тебе оставаться?! – зло прошипел он.
– Я… это… не знаю, как… само получилось… – пролепетала Тася.
– И телефон у тебя САМ выключился?!
– Да я… понимаешь… он как–то…
– Марш в машину!!!
Взбешенный чем–то Бекасов за шиворот, как котенка, забросил бедную Тасю на заднее сиденье. Захлопнул дверцу и обернулся к Эльке. Нехорошо посмотрел на нее и процедил сквозь зубы:
– Ждешь особого приглашения?!
