Для чего Иисус Христос призывает во свидетели Своего преображения Моисея и Илию? Для многих причин; и во-первых, поелику некоторые из народа думали видеть в Нем Илию, другие Иеремию или одного из древних пророков, то Он призывает Моисея и Илию, начальнейших из пророков, для того, чтобы чрез сие показать и безмерное расстояние рабов от Господа, и все достоинство веры апостола Петра, который исповедал Его Сыном Божиим. Далее, так как иудеи не преставали обличать Его в мнимом нарушении закона и считали Его богохульником за то, что Он усвоял Себе славу Отчую, то, дабы показать, что они из зависти клеветали на Него и что Он невинен ни в том, ни в другом, то есть не нарушает закон, не присвояет не принадлежащей Себе славы, говоря, что он равен Отцу, — Иисус Христос призывает Моисея и Илию, как обличителей клеветы; ибо Моисей, давший закон, не потерпел бы нарушителя его и не поклонялся бы врагу и противнику его; а Илия, пламеневший ревностью по славе Божией, не предстал бы пред Тем, Который выставлял Себя равным Богу, если бы действительно Он не был таким и присвоял Себе не принадлежавшее Ему.

Прибавим к сему, что, призывая Моисея и Илию во свидетели Своего Преображения — первого вкусившего смерть, а последнего ей не приобщившегося, — Иисус Христос хотел показать чрез сие, что он есть верховный Владыка жизни и смерти, вышних и преисподних. Четвертой причины касается сам евангелист, именно: чтобы показать славу креста и утешить и возвысить умы как Петра, так и прочих учеников, трепетавших предстоявшего страдания; ибо явившиеся пророки не безмолвствовали, но говорили о славе, которую Он намерен был явить в Иерусалиме, то есть о страдании и кресте, потому что они всегда называются славою. Наконец, самая добродетель явившихся мужей, которой Он преимущественно требовал от учеников, была причиною их избрания. Так как Иисус Христос всегда учил: иже хощет по Мне ити, да возмет крест свой и последует Ми, то Он теперь и изводит тех, которые тысячу раз готовы были умереть за славу Божию и за вверенный им народ… Что же при этом пламенный Петр? Добро есть нам зде быти, говорит (). Прежде он слышал, что Иисусу должно идти во Иерусалим и пострадать; и так, убоясь и трепеща за Него, но после сделанного ему упрека не смея приступить и повторить по-прежнему: милосерд Ты, Господи, не имать быти Тебе сие (), он от страха ту же самую мысль выражает в других, уже не столько ясных словах. Находясь на горе, среди уединенной пустыни, он подумал, что самое место доставляет безопасность, и не только надеялся на эту безопасность, но и думал, что Иисус уже не сойдет в Иерусалим, где, по словам Его, Он должен был пострадать от архиереев и книжников. Но не осмелившись сказать этого прямо, а между тем желая, чтобы это было так, Петр без всякого опасения сказал: добро есть нам зде быти — здесь находятся Моисей и Илия — Илия, низведший огонь с неба на гору, Моисей, вошедший во мрак и беседовавший с Богом. Итак, аще хощеши сотворим зде три сени. Видишь ли, как пламенно Петр любил Христа? Несмотря на то, что предложение его необдуманно, но рассуждай, как любовь ко Христу сожигала его.

Что же далее? Ни Сам Иисус Христос не говорит ничего, ни Моисей, ни Илия, но больший всех и более всех достойный веры Отец глаголет из облака; ибо так всегда является Бог; облак и мрак окрест Его (), и еще: полагаяй облаки на восхождение Свое (). Посему для уверения учеников, что глас сей есть глас Самого Бога является облако, и притом светлое. Еще же ему (Петру) глаголющу, се облак светел осени их, и се глас из облака глаголя: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих: Того послушайте (). Когда Бог угрожает, то является мрачное облако, например на Синае: вниде Моисей в среду облака… и восхождаше дым, яко дым пещный (; 19:18). Здесь же является светлое облако, потому что Он имел намерение не устрашить, а научить. Посему там курение и дым пещный, здесь же свет неизреченный и глас. Далее пророки удаляются для того, чтобы показать, что не просто говорится об одном из трех, но именно о Христе. Почему же облако осенило не одного только Христа, но всех? Если бы оно осенило одного Христа, то можно было бы подумать, что глас происходил от Самого Христа. Посему-то евангелист, предотвращая это, говорит, что глас был из облака, то есть от Бога. Что же говорил он? Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих. Если же Иисус есть Сын возлюбленный, то не бойся, Петр. Ибо если Отец всемогущ, как и действительно, то и Сын всемогущ; рассуди, что Он не только есть Сын, но и Сын возлюбленный. Кто же погубит Того, Кого любит? Итак, не смущайся, Петр! Хотя бы любовь твоя к Нему была безмерна, но ты не любишь Его так, любит Родивший Его, Который о Нем благоволит и любит Его не потому только, что родил Его, но потому, что Он равен Ему во всем и одну имеет с Ним волю и в Нем все Его благоволение, или, что то же, — покой и услаждение. Того послушайте — так, что если бы Он восхотел быть распятым на кресте, ты (Петр) тому не противься!

И слышавше ученицы падоша ниц и убояшася зело. И приступль Иисус, прикоснуся их и рече: возстаните и не бойтеся (). Отчего они были так поражены, услышав глас Отчий? Причинами сего были уединение и высота места, глубокое молчание, страшное преображение, необычайный свет, простертое облако — все это не могло не повергнуть их в сильный трепет. Но чтобы страх, слишком долго действуя, не лишил их памяти, для сего Он тотчас рассевает его и предстает очам их один, заповедуя им не открывать сего никому до тех пор, пока Он не восстанет из мертвых; ибо чем более стали бы рассказывать о Нем чудесного, тем труднее было бы тогда верить этому; притом соблазн о кресте от того еще более увеличивался бы. Нужно было дать пройти времени, а после ученики, исполненные Духа, в знамениях находили голос, споспешествовавший им; всё, что они после говорили, достойно было веры, ибо дела громче всякой трубы провозвещали Его могущество, и события не возбуждали уже никакого соблазна (из беседы 56 на Евангелие от Матфея).