()

«Воскресное чтение», 1825

Евангелие () представляет новый опыт чудодейственной власти Христа над злыми духами и при этом случае преподает нам несколько весьма важных наставлений. Опыт власти этой был показан в исцелении одного бесноватого отрока, который одержим был сильным, особенного рода беснованием, возобновлявшимся у него во времена новомесячий. Быть может, в нем действия духа нечистого обнаруживались по Божию допущению, под видом определенной физической болезни. Как бы то ни было, впрочем, — только несомненно, что это был человек, страдавший под влиянием духа неприязни, и действия этого последнего в минуты страданий несчастного проявлялись со свойственною им зловредностью и мучительностью: страждущий бросался то в огонь, то в воду, беспрерывно подвергаясь опасности лишиться жизни.

Сего-то страждущего привел отец для исцеления, сначала к ученикам Иисусовым, находившимся внизу горы во время Преображения, потом к Самому Иисусу, когда Он сошел с горы с тремя избранными. Скорбный отец обращается с мольбою к Господу и ищет у Него помилования своему сыну, изображая тяжкие его страдания. «И вот я, — говорит, — приводил его к ученикам Твоим, но они не могли исцелить его». Любвеобильное сердце Спасителя подвиглось состраданием, и Он даже выразил чувство сердечного огорчения. Но чем было вызвано это чувство огорчения? Опять тем же, что побудило Христа сделать упрек Петру после его путешествия на море. Не тягость страдания, невыносимая для страждущего, возбудила на этот раз в Спасителе негодование, а отсутствие сильной и действительной веры, которая бы явилась устранить эту тяжесть страдания. О роде неверный и развращенный, воскликнул Спаситель, доколе буду с вами, доколе терплю вы (ст. 17). Общий тон речи Спасителя и еще некоторые подробности, упоминаемые у другого евангелиста (), показывают, впрочем, что главным предметом обвинения в неверии здесь были не апостолы, которым не удалось изгнать беса, а все то общество народа, которое их окружало и к которому принадлежал сам отец бесноватого. Спаситель приказал потом привести к Нему страждущего и одним словом запрещения выгнал из него духа нечистого; после сего отрок сделался тотчас здоровым.

Спаситель дал, однако, приличное внушение и ученикам Своим. Оставшись с Ним наедине, ученики сами стали спрашивать Его о причинах неуспеха их в исцелении бесноватого, и Спаситель прямо объявил им, что они в том не успели по неверию своему. Конечно, апостолы обладали большею верою, сравнительно с многими другими: это они показали и словесным ее исповеданием пред Христом, и самым делом постоянного и преданного последования Ему. Но, не получив еще окончательного утверждения в своей вере от силы Духа Святого, они, очевидно, не всегда с одинаковою ревностью могли выдерживать ее характер, и при некоторых случаях, особенно когда почему-либо не пользовались они личным подкреплением Спасителя, обычная слабость человеческой природы легко примешивалась к их действиям и давала себя чувствовать ощутительным образом. Так и здесь случилось, когда они оставались одни в отсутствие Спасителя и к ним был приведен страждущий.

Указывая обнаруженную в этом случае их слабость веры, Спаситель высказал одно замечание, которое может иметь отношение ко всем нам.

Аминь глаголю вам, продолжает Он, аще имате веру яко зерно горушно, — речете горе сей: прейди отсюда тамо, и прейдет, и ничтоже невозможно будет вам (ст. 20), то есть «если будете иметь веру хоть с зерно горчичное — и скажете горе сей: перейди оттуда сюда, то она перейдет, и ничего не будет для вас невозможного». В самом деле, следует нам подумать об этих словах Христовых. Когда Христос усвояет столь великое могущество даже незначительной доле веры, только, разумеется, живой и действительной, то можем судить, что не напрасно упрекают позднейшие времена в слабости веры и даже безверии, когда они так скудны доблестными проявлениями веры. Пусть первые времена христианства были по преимуществу временами чудес, по особенным целям Промысла Божия; однако разница между ними и временами позднейшими может в этом случае иметь, как и действительно имела в истории, различные степени. К тому же не все только внешние чудеса должно принимать в расчет при суждении о большей или меньшей силе веры в людях: есть много случаев к ее искренним и действенным обнаружениям во внутренней жизни человека, в его нравственной борьбе с самим собою, в подвигах любви к Богу, бескорыстия, терпения, усердия к молитве и т. п. А этих-то обнаружений большею частью и недостает у нас.

В заключение Христос дает понять ученикам Своим, что для успешного действования в случаях, подобных указанному, требуются еще некоторые особенные подвиги и дела благочестия. Он указывает на пост и молитву: сей род не исходит, токмо молитвою и постом (ст. 21). То есть требуется здесь, чтобы не только не было недостатка в вере, но чтобы она являлась на особенной степени своего раскрытия в человеке и обнаруживалась в нем, как нравственная сила добродетели. Пост и молитва служат весьма значительными проявлениями этой силы, потому что возвышают человека над собственным его естеством и приводят к чистому и духовному общению с Богом. Сделанное апостолам внушение Спасителя можно принимать в таком смысле, что тот род нечистых духов, к которому принадлежал изгнанный Им из отрока дух, отличается особенною неприязненностью своих действий в отношении к людям, и потому требуется более крепкое ему противодействие. Но так как вообще действия исконного врага людей, направляемые ко вреду их, не знают себе меры, если не сдерживаются силою всемогущества Божия, и во всяком случае могут быть препобеждаемы со стороны людей только нравственною силою веры, необходимым признаком которой служат подвиги благочестия, то в словах Спасителя мы и вообще находим наставление относительно тех средств, которыми по преимуществу должны мы укреплять себя в борьбе с невидимым врагом спасения.

Между тем Спаситель с прежнею решительностью продолжал приготовлять учеников Своих к мысли о последних днях земной жизни Его и воскресении. Проживая с ними после Преображения Своего в Галилее, Он снова повторяет им определенным образом: предан имать быти Сын Человеческий в руце человеком: и убиют Его, и в третий день востанет (ст. 22—23). В ту пору, положим, они все еще не были в состоянии уразуметь, как следует, силу этих предсказаний; но зато, когда совершилось самое дело, они с большею удобностью могли понять весь этот порядок земного домостроительства Христова, когда Спаситель по воскресении напомнил им: «Вот то, что Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему написанному о Мне в законе Моисеевом и пророках и псалмах» ().