Глава 26

На следующее утро я отправилась в кабинет несколько позже, чем планировала. Я откинула волосы назад, поспешно оделась и попыталась стереть с лица предательскую улыбку, но тщетно.

Это сладкое слово «любовь»! Я всегда могла позволить себе какую угодно роскошь и даже успела испытать головокружение от мужского внимания, но только сейчас поняла: то была лишь дешевая имитация того, что по определению не поддается имитации.

Я напомнила себе, что все рано или поздно кончается. И что я уже почти смирилась. Я знала, что выберу Кайла. Эйкко был в курсе моего решения.

Кайл сделает меня счастливой, ну а я, в свою очередь, постараюсь осчастливить его. И я даже решила, что когда Кайл станет моим женихом, то я приоткрою ему завесу правды. Более того, я достаточно хорошо знала Кайла, а потому могла надеяться, что он простит и поймет, если я покаюсь и признаюсь, что вовсе не собиралась целоваться с Эйкко, и это было чистой правдой. Ведь между мной и Кайлом не должно было остаться никаких недомолвок.

А жизнь рядом с Кайлом вряд ли будет похожа на тюремное заключение. Он ведь умный, страстный, забавный, очаровательный… именно такой, каким и должен быть идеальный муж. Его наверняка полюбят наши подданные – наш народ, – и Кайл поможет мне в борьбе с Маридом. Кайл настолько харизматичный, что определенно затмит Марида.

И где-то в глубине души я надеялась рано или поздно полюбить Кайла, тем более что теперь я познала вкус настоящей любви.

А на данный момент у меня оставалось несколько драгоценных дней с Эйкко, и я твердо намеревалась извлечь максимум из каждого из них.

Нина постучала рукой по письменному столу, пытаясь вернуть меня в реальность.

– Вы в порядке? О чем вы думаете?

– Э-э-э…

Если честно, я думала о том, как будет звучать ее величество Идлин Хелена Маргарет Шрив де Коскинен и почему такое длиннющее имя вдруг стало похожим на строку из поэмы. Но когда я наконец опомнилась и пригляделась к Нине, то заметила красные круги у нее под глазами.

– Нет, давай-ка лучше о тебе, – нахмурилась я. – У тебя все нормально?

– Нормально, – ответила она таким тоном, который невольно заставил усомниться в ее словах. – Это все Марк. Ведь он так много трудится, а теперь, когда у меня тоже работы прибавилось, нам все сложнее сохранять наши отношения. Вы же знаете, расстояние любви не помеха, но только до поры до времени.

– Нина, меньше всего я хочу, чтобы ради меня ты пожертвовала любимым человеком, – вздохнула я. – Ты очень способная девушка и можешь работать где угодно…

– Вы меня увольняете? – Казалось, еще немного – и Нина разрыдается.

– Конечно нет! Мне даже страшно представить, что ты можешь уехать. Если на свете и есть родственные души, то ты стала для меня именно такой, и я, естественно, не хочу тебя терять. – (Нина рассмеялась сквозь слезы.) – Мне просто невыносимо видеть, что из-за меня ты теряешь близкого человека.

– Я поняла. А вы можете себе хоть на секунду представить, каково мне сидеть и смотреть на то, во что превратилась сейчас ваша жизнь?

– Моя жизнь – совсем другое дело. И как ты верно заметила, бывает и хуже.

– Идлин, советую вам хорошенько подумать. Наверняка можно найти более удачный способ остановить Марида.

– Даже если и так, у меня нет времени ждать. Если я не сумею прямо сейчас обезопасить престол, то мне до конца жизни придется отбиваться от тех, кто будет пытаться узурпировать власть, пусть и безуспешно, или тех, кто, наоборот, может вполне преуспеть в этом деле. И меня подобные варианты категорически не устраивают. И я не способна пойти на компромисс.

– Я тоже, – кивнула Нина. – Поэтому и не могу оставить вас в таком состоянии.

Тогда я взяла ее за руку, мысленно благодаря судьбу за то, что в моей жизни есть такой замечательный человек.

– Дай мне знать, если передумаешь. Если тебе надо уехать, я могла бы… – начала я и осеклась на полуслове.

В кабинет с подносом в руках вошла Джози. Поставив сначала перед Ниной, а затем передо мной по чашке кофе, Джози неуверенно произнесла:

– Мне сказали, что вы кладете в кофе две ложки сахара, но, если что не так, я могу принести другой.

– Нет-нет, – смутилась я. – Все правильно.

– Ну ладно. Я тут проходила мимо отдела обработки корреспонденции, и они мне передали для вас вот это. – Она поставила на мой стол деревянную коробку с ворохом писем.

– Благодарю.

Джози кивнула и продолжила:

– А еще я видела утром вашу маму. Она чувствует себя очень хорошо. А вот из мальчиков я пока никого не видела.

– Ну, тогда желаю удачной охоты, – улыбнулась я. – Спасибо, Джози.

– Это самое малое, что я могу для вас сделать, – пожала она плечами. – Да и вообще, если вам вдруг нужны лишние руки, то я совершенно свободна.

– Нина? – Я повернулась и обнаружила, что у Нины при виде такой метаморфозы буквально отвисла челюсть.

– А как у тебя с чистописанием? – наконец опомнилась Нина.

– Отлично, – просияла Джози.

– Тогда ладно.

И таким образом, я совершенно неожиданно для себя получила еще одного помощника.

Фокс молча шел со мной по дворцовым коридорам. Свидание прошло на редкость уныло, поскольку черные тучи, сгустившиеся над моей головой, напрочь лишили меня остатков креативности. И тем не менее фотограф, проверив снимки, остался вполне доволен.

– Как обидно, что мы не можем пойти в ресторан или еще как-нибудь развлечься… – заметил Фокс. – Вы когда-нибудь играли в боулинг?

– Нет, – рассмеялась я. – Надевать обувь, которую до тебя носили тысячи человек и совать пальцы в дырки, кишащие микробами?! – Я вовремя опомнилась и прикусила язык. – Нет, подобные забавы не для меня.

– Но это ведь так весело, – улыбнулся Фокс. – И разве можно постоянно думать о микробах?!

– Остен как-то раз попросил сводить его в честь дня рождения поиграть в боулинг. И мы арендовали на день целый зал. Но когда я поняла, что мне придется надеть ношеные туфли, то не смогла через себя переступить. И не важно, сколько дезинфицирующего средства они туда налили, я на такое не подписывалась. Все играли, даже мама, а я только смотрела.

– Как грустно. Вы что, так боитесь микробов? – неуклюже пошутил Фокс.

Однако я решила пропустить его бестактное замечание мимо ушей.

– Нисколечко. Просто я не любительница таких вещей.

– Что ж, это дело поправимое.

– Какое дело?

– Если вы выйдете за меня замуж, то первый же мой приказ будет о создании вашего персонального зала для боулинга. – (Я рассмеялась.) – Нет, я серьезно. Кстати, потом туда можно будет перенести киностудию.

– И что, больше никаких «Вестей»? – обрадовалась я. – Ладно, это меня устраивает. Я обеими руками за!

– И вы сможете сами разрабатывать модели туфель!

– Ух ты! – Я уже мысленно рисовала себе, как превращу эти нелепые туфли в обувь, достойную королевских особ. Интересная идея. – Что мне в тебе нравится, Фокс, так это то, что ты всегда умеешь поднять настроение.

– Ваше величество, я закончил, – пятясь к выходу, заявил фотограф. – Большое спасибо.

– Вам спасибо, – улыбнулась я и, повернувшись к Фоксу, добавила: – Прости за снимки. Но Отбор подходит к концу, и публике явно захочется побольше узнать о четверке финалистов.

– О, ради бога, не волнуйтесь! – ответил Фокс. – Если уж на то пошло, мне крупно повезло добраться до финала и быть рядом с вами.

Я похлопала его по руке:

– Благодарю. Фокс, я отлично понимаю, что свидание было достаточно пресным, так как мои мысли заняты совсем другим.

– А разве я выгляжу расстроенным? Ничуточки. Ведь, став королевой, вы пригласили на первое свидание не кого-нибудь, а именно меня. Невероятно, да?

Если честно, мне даже в голову не могло прийти, что он воспримет все именно так. Я надеялась деликатно намекнуть ему, что он следующий кандидат на вылет. И теперь почувствовала себя загнанной в угол.

– Прости, что была не слишком любезной. А как твои дела? Как там твоя семья?

– Папа в порядке. Хвастается направо и налево. «А вы слышали, что Фокс вошел в четверку финалистов? Это мой сын». – Фокс сокрушенно покачал головой. – Похоже, в последнее время у него было слишком мало поводов для радости, поэтому, даже если бы мне и хотелось охладить его пыл, я не могу этого сделать. Спасибо, что это, по крайней мере, происходит не у меня на глазах.

– Я понимаю, о чем ты, – усмехнулась я. – Папа, который обожает фотографировать, стремится запечатлеть мою жизнь до мельчайших подробностей. Иногда меня меньше смущают журналисты, нежели родной отец.

– Но он же ваш папа. И это сугубо личное.

– Угу.

Мы замолчали, и дворец внезапно показался каким-то опустевшим. Я вдруг поняла, что мне не хватает тех мальчишек, что примерно два месяца назад вихрем ворвались в мою жизнь. Интересно, буду ли я вспоминать их, когда Отбор наконец закончится?

– Так или иначе, с учетом сложившихся обстоятельств папа поживает совсем неплохо. – Фокс явно решил заполнить затянувшуюся паузу. – Он реально мной гордится, правда продолжает задавать вопросы, на которые у меня пока нет ответов.

– Ты о чем?

Я заметила, что решимость, написанная на лице Фокса, внезапно сменилась растерянностью.

– Он постоянно допытывается, люблю ли я вас. И любите ли вы меня. Я, естественно, сказал ему, что не могу заявиться к вам в кабинет с требованием декларации о вечной любви. – Фокс ухмыльнулся, явно желая продемонстрировать, что понимает неуместность подобных претензий. – Нет, я никогда бы не осмелился попросить вас рассказать о своих чувствах. По-моему, так будет нечестно. Но я подумал, что вы должны знать, что я… я…

– Молчи. Только ничего не говори.

– А почему нет? Я уже давно это чувствую и хотел бы вам признаться.

– Но я не готова слушать.

Я резко попятилась, у меня вдруг застучало в висках. Все произошло слишком быстро, слишком неожиданно. Ведь в последнее время мы практически не общались, и вот нате вам!

– Идлин, я хочу, чтобы вы, по крайней мере, знали, что у меня на душе. Ведь совсем скоро вам предстоит сделать выбор, а предупрежден, значит вооружен. Ведь так?

Я расправила плечи и повернулась к Фоксу. Если уж я не боялась встретиться лицом к лицу с газетчиками и важными персонами, то с какой стати мне опасаться какого-то мальчишки?!

– Ну ладно. Выкладывай.

Его улыбка была сдержанной, но очень искренней.

– Похоже, я реально запал на вас в тот вечер, когда вы разрешили мне остаться. Вы были так добры ко мне, наверное, в худшую ночь в моей жизни, и теперь мне отчаянно хочется познакомить вас с семьей. Хочется увидеть вас на пляже в Клермонте, хочется, чтобы вы посидели за столом в кругу моих близких. Вы определенно поладите с семейством Уэсли. – Он замолчал, покачав головой, словно не мог поверить, что решился на такое признание. – Я хочу вам помогать. Быть вам во всем полезным. И смею надеяться, что это взаимно. Я не знаю, как долго еще протянет мой папа. И я мечтаю скрасить его последние дни, порадовав тем, что выбрал свою дорогу в жизни.

Меня захлестнуло чувство вины, и я даже на миг закрыла глаза. Ведь еще совсем недавно мама, как мне казалось, лежала на смертном одре. Поэтому мне, как никому другому, было понятно желание Фокса.

– Но это отнюдь не означает, что я способна осуществить твою мечту, – пробормотала я.

– Что?

– Ничего, – ответила я, собравшись с мыслями. – Фокс, я уважаю твои чувства. И восхищаюсь твоей честностью, но я не могу ничего тебе обещать.

– Я ничего у вас не прошу. – Он подошел поближе и взял меня за руку. – Мне просто нужно было рассказать вам о том, что у меня на душе.

– Ну а теперь, как ты правильно выразился, я непременно приму это к сведению, когда буду делать выбор. Что случится в ближайшее время.

Он погладил мою руку кончиком пальца: жест, который меня не успокоил, а скорее смутил.

– Идлин, у меня к вам все очень серьезно. Не сомневайтесь.

– Ну конечно же нет, – прошептала я. – Нисколечко.