Глава сорок пятая
В доме губернатора было шумно. Большинство гостей собралось заранее. Солнце клонилось к горизонту. Вечерело. Слуги готовили свечи в позолоченых канделябрах и расставляли их на столе среди множества холодных блюд и закусок, осторожно сдвигая бутылки с вином. Гостей было много. Но большинство напросилось на праздничный вечер под разными предлогами. Ещё бы – ожидалось прибытие одного из учителей. Упорно ходили слухи, что это будет сам мудрый Алекс, правая рука великого Ксанда. Слухи эти, стараниями епископа Ифата, обросли такими подробностями и нелепыми домыслами, что затмили сам праздник в честь миротворящего Фера.
Среди гостей своими яркими нарядами выделялись три купца торговой республики Либраны. Они явились на приём к губернатору, потрясая многочисленными кошельками, прикрепленными к широким красным поясам. Их охрана – девять человек, нанятых из воинов армии Тибота, свирепо топорщили рыжие от хны усы и держали руки на рукоятях кривых сабель. Стайка женщин в пышных платьях, отороченных кружевами, жалась от них в дальнем углу большого и роскошно обставленного зала. Особняком держались два капитана торгового флота Либраны, да шумно и развязано резались в карты офицеры мушкетерского корпуса. Двери на противоположной от входа стороне распахнулись, и в зал, звеня серебряными шпорами, вошёл губернатор заморских владений короля Унерланда, наместник ордена святителей на земле Афеция, главный судья и торговый рефрен, почетный член дворянского собрания и просто сеньор Арми. Справа и слева от него степенно вышагивали легаты и посланники ордена Жедал и Ифат, позади, как и положено подданным, чтящим своего властелина, шли генерал Чуал, капитаны военных фрегатов Азигет и Жуш. Была в свите губернатора ещё парочка капитанов пиратских кораблей, но кто помнил их имена? Сегодня они капитаны, а завтра – висельники на реях. Губернатор обвел взглядом притихший зал и, не увидев обещавшего прийти одного из учителей, вопросительно взглянул на Жедала. Тот, наклонившись, что-то прошептал ему на ухо. Губернатор, кивнув в ответ, широким жестом руки пригласил всех за праздничный стол. Гости, нестройно толпясь, заняли свои места. Только один стул, с высокой оббитой красным бархатом спинкой, сиротливо стоял пустой рядом с губернаторским креслом, больше похожим на трон.
Когда все расселись, хозяин застолья встал, не торопясь, налил себе в высокий фужер тонкого стекла немного красного вина, взглянул на подданных, взял хлеб и поглядел на огромные настенные часы. Словно испугавшись взгляда губернатора, часы стали отбивать пять часов.
Не успело стихнуть эхо от последнего удара медного молоточка в серебряный колокольчик, как в дверях появился разряженный в желто – зелёный фрак мажордом. Он ударил тяжелым посохом в мраморный пол и громогласно произнёс:
– Их величество, мудрейший в своих познаниях, учитель – Алекс! – трижды ударив в пол посохом, отошёл в сторону. В двери стремительно вошел… монах в смиренных одеждах.
Гости, в изумлении, пристав со своих мест, рассматривали тёмно – коричневую накидку, чёрный капюшон, перехваченный простой бечёвкой. Ропот разочарования прошелестел по залу и стих под высоким потолком. В наступившей тишине, тот кого назвали учителем Алексом, не спеша, развязал толстую верёвку на поясе, сдернул капюшон и, тряхнув плечами, сбросил просторную монашескую сутану на пол. Возглас изумления, казалось, повис в зале. Перед глазами присутствующих предстал стройный молодой человек в необычных одеждах. Но не это привлекло внимание гостей: на его голове сверкала и переливалась искрами драгоценных камней корона из солнечного металла. Грудь его ярко – синего камзола украшала толстая, ну просто до неприличия, длинная желтая цепь, вся в бляшках и кругляшах, да ещё и дополненная тремя цепями из лунного металла до того крупной вязки, что они подошли бы больше на кандалы каторжникам королевских галер. На десяток ниток жемчуга, каждая из которых стоила, наверное, губернаторского дворца, никто уже и не обращал внимания.
Пряжка пояса, шириной в ладонь, почти скрывалась под дюжиной кошельков, формой больше похожих на объевшихся бегемотиков, была явно изготовлена из блестящего металла. Бока ослепительно красных штанов, сплошь покрывали золотые сентамы королевства. Застёжки чёрных башмаков тяжелы, словно слитки драгоценного металла. Пока гости пялили глаза на столь неслыханные богатства, в зал, один за другим, вошли десять человек. Судя по одежде и по наличию пары кошельков на поясах каждого, это были слуги учителя. Они внесли с собой пять довольно объемных сундуков. Дождавшись, когда в зал вошли десять охранников, в облегающих тело одеждах, слуги, словно по команде, разом откинули крышки сундуков. В немом изумлении все встали с мест. И было от чего! По краям сундуков вдруг вспыхнул свет. Он был ослепительно белый, пламя волшебных свечей шло ниоткуда, не колебалось и не давало копоти и дыма. Это режущее глаза пламя своим колдовским светом осветило содержимое сундуков. Там были монеты из солнечного металла. Их было так много, что казалось: все сокровища мира ничтожно малы и жалки пред этой сверкающей грудой. Возглас изумления вихрем пронесся по залу. Кое-кто из дам упал в притворный обморок, и кавалеры суетились возле них, обмахивая веерами. Губернатор, забыв про свое высокое положение, засеменил, переваливаясь, словно утка, спеша к вошедшему учителю.
– Я рад приветствовать столь богатого, знатного и обличенного высоким положением гостя! Все ли благополучно в доме великого Ксанда? Здоровы ли его подданные и его дети? – зачастил сеньор Арми традиционное приветствие, косясь на сундуки.
«Да, – подумал Алексей, – правы были психологи, все эти побрякушки, навешанные на меня, просто свели их всех с ума!» – и, приняв важный и даже немного напыщенный вид, ответил:
– И я рад приветствовать высокого сановника сеньора Арми – губернатора Афеции и диких территорий. А также выражаю свое почтение знатным гостям этого дома! Надеюсь, все благополучно в их домах.
– Благодарю создателя за высокую милость, что он позволил нам, смиренным рабам его, лицезреть богатого и знатного учителя Алекса! Разрешите мне от имени главы ордена святителей, великого Фарана, выразить вам свое почтение! – легат Жедал, втиснувшись между Алексеем и губернатором, осенил вновь пришедшего святым знамением. Почти все из присутствующих так же вышли из-за столов и толпились возле Алексея. Главным образом, их привлек не столько он, а сколько содержимое сундуков.
– Позвольте пригласить вас, достопочтенный Алекс, к нашему скромному столу. Так сказать, отведать наших яств и вин. Вкусить сладость бытия в канун праздника святого Фера – губернатор, широким жестом пригласив Алексея к столу, указал ему на стул возле себя.
– Благодарствую, сеньор Арми, – с достоинством ответил Алексей и неторопливо пошел следом. Он мечтал поскорее избавиться от всего навешанного на него золота.
Гости угомонились и сели, все ещё с жадностью поглядывая на сундуки, полные монет.
Губернатор снова встал и приготовился сказать приветствие в честь приближающегося праздника. Но его перебил посланник ордена – Жедал:
– Достопочтенный сеньор Арми, окажите, пожалуйста, высокую честь нашему гостю – предоставьте ему право произнести первый тост!
Сановник послушно протянул фужер с вином и ломоть хлеба Алексею. Тот взял из рук губернатора хлеб и вино, вытянув ломоть хлеба вперед, осторожно пролил на него вино и произнес:
– Святой Фер – миротворец, яви к нам свою милость, дай хлеб и вино в наши дома, дай мир нашим семьям и государствам!
– Слава создателю, во времена света и во времена тьмы! – хором откликнулись гости.
– Именем создателя! – Жедал, очертив в воздухе святое знамение, поднял свой бокал. Гости дружно похватали свои бокалы, подули на них, отгоняя злых духов, и жадно осушили до дна.
Потянулись к закускам, кто накладывал в тарелку салат, кто-то руками разрывал жареных цыплят и перепелов, все подтягивали к себе жирные куски мяса.
Зачавкали, шумно, с придыханием, жевали, запивая водой в которой плавали лепестки роз, торопливо налив её в большие кружки из обожженной глины, и норовили пододвинуть поближе к себе бутылки с лучшим вином. Истомились в голоде, ожидая начало праздничного вечера.
К Алексею наклонился сидевший справа от него человек в тёмно – коричневом камзоле, украшенном золотым шитьем:
– Не соблаговолит ли уважаемый учитель Алекс, прояснить мне, несведущему человеку, откуда он так хорошо знает унерландский язык и обычаи?
– Охотно поясню, уважаемый господин посол! – спрашивающий от удивления перестал жевать.
– Не удивляйтесь, господин Михать, кто же не знает посла торговой республики Либраны в заморских владениях королевства – и, перейдя на один из диалектов либранского, добавил: «И по совместительству личного соглядатая председателя сената торговой республики!»
Господин посол поперхнулся ножкой цыпленка, которую со всем усердием обгладывал.
– Позвольте, но как?! Это абсолютно секретные сведения!
– Для нас, учителей, нет никаких секретов, – ответил Алексей, и, заметив явную обеспокоенность губернатора и епископа, продолжил на понятном всем языке:
– Господин посол предлагает наладить торговые отношения. Похвальное радение интересам своей страны! Только думаю я, что не настала пора вести переговоры – предадимся чревоугодию и светским беседам. А все деловые переговоры проведём позднее, с позволения губернатора, в его библиотеке.
– Это мудрое решение! Моя резиденция к услугам гостей! – губернатор обратился к Алексею:
– Господин Алекс! Позвольте предложить вам отведать вот это вино. Рецепт его приготовления знают только избранные – обернувшись, взял покрытую пылью бутылку, которую на блестящем подносе держал лакей.
– Вино это знаменито тем, что мужчину делает более мужественным, а женщину – женственнее.
Губернатор налил розовое вино в две золотые рюмочки и одну протянул Алексу.
Начальник отдела программирования и электроники, Алексей Сергеевич Никифоров, взял рюмку вина и неторопливо поднес к губам.
Мгновенно сработала защита: «Содержание алкоголя – 12 градусов, калий, магний, комплекс витаминов, по гормональным препаратам – превышение нормы в пятнадцать раз»
«Опа-на! Балуются местные бароны винцом, да ещё с гормонами! – мысленно усмехнулся Алексей, – можно и выпить. Чёрт, как же надоели эти побрякушки!»
– Сеньор Арми! У нас такое вино пьют в более располагающей, я бы сказал, в дружеской обстановке. Мне кажется, что достаточно было времени, чтобы все убедились в моем богатстве, – он сделал знак слугам и встал из-за стола.
Люди из его охраны подошли к Алексею, раскинули две белых ширмы, закрыв его от присутствующих. Он быстро снял с себя все украшения и дурацкий камзол с красными штанами и остался в простенькой рубашке и джинсах. Сунул в руки слуге башмаки с тяжеленными слитками – пряжками и надел сандалии. Потом небрежным взмахом руки отпустил слуг и охрану и те, пятясь, ушли и унесли с собой сундуки. Появился перед гостями. Шепоток зашелестел по залу, послышались короткие смешки и перешептывания.
– Господин учитель! Ваш наряд неуместен и даже несколько смешон в таком обществе. Я прошу прощения за поведение моих гостей: они не привыкли к таким оригинальным и немного вызывающим одеждам! – губернатор наклонился к севшему на свое место Алексею.
– Ничего, сеньор Арми, мнение вашего общества меня ничуть не смущает, как у нас говорят: «Встречают по одежке – провожают по уму», кроме того, в привычной для меня одежде удобней будет обсуждать ваши предложения. Ведь вы пригласили меня не только для того, чтобы попить вина и обменяться мнениями по поводу наших богатств?
– Вы правы и, безусловно, можете быть в привычной для вас одежде. Однако позвольте мне произнести тост – губернатор поднялся с бокалом вина в руке, все замерли.
– В честь здоровья нашего знатного гостя и в честь здоровья его короля Ксанда! – сеньор Арми выпил вино и поставил бокал на стол, перевернув его, давая тем самым знак, что пир прерывается, и гости должны на время перейти в игровую комнату или танцевальный зал.
Музыканты уже нестройно настраивали свои инструменты, слуги раскладывали на игральных столиках курительные трубки и карты, пристраивали между ними вазы с фруктами и кувшины с соком. Гости, разгоряченные вином и обильной пищей, шумно вставали из-за столов, переговариваясь, дружно устремллялись в танцевальный зал.
Три инструмента, похожие на скрипки, несколько медных труб и две флейты, в такт которым рассыпали дробь несколько барабанов, довольно слаженно заиграли простенькую мелодию. Знатные гости не торопились начинать танцы – поглядывали в сторону Алексея. Убедившись, что господин учитель не спешит блеснуть в танцах, начали приглашать дам. Те, шурша юбками и приседая в реверансе, весело запрыгали вокруг кружащихся кавалеров. К Алексею подошли два капитана торговых кораблей:
– Господин учитель Алекс! Нижайше просим прощения, но мы поспорили, и наш спор вывел нас за рамки приличия. Позвольте задать вам несколько вопросов?
– Прошу вас, господа капитаны, задавайте ваши вопросы без смущения! – Алексею изрядно надоели томно – призывные взгляды дам.
– Наш главный вопрос – что является причиной вашего сказочного богатства? И есть ли люди в вашем королевстве богаче вас?
– И можно ли наладить торговые отношения с вашим королевством? – вперед протиснулся худощавый и подвижный, как ртуть, капитан.
– Отвечаю не по порядку: в моем королевстве много людей богаче меня! Ибо причиной нашего богатства являются знания! А они безграничны! И все сокровища мира есть ничто по сравнению со знаниями! А вот торговые отношения мы наладим и наладим весьма охотно! Ваши корабли не будут простаивать, и сентамы рекой поплывут в ваши кошельки!
– Господин учитель Алекс! Мы согласны предоставить в ваше полное распоряжение наши корабли и их команды! Мы будем признательны вам за возможность личной аудиенции у вашего короля, его высочества Ксанда.
– Мой король Ксанд предоставит вам аудиенцию.., – Алексей оглянулся на шум, между колоннами, резко толкая гостей, к ним приближался капитан Азигет с несколькими матросами.
– Вот вы где! Сударь, извольте объясниться, почему ваш дерзкий поступок и – не побоюсь сказать более резко – мерзкое преступление, ты и твои компаньоны переложили на меня и мой храбрый экипаж?! – обратился он к капитану торгового судна.
Капитан в недоумении уставился на Азигета.
– Господин капитан, о каком моем проступке вы говорите?
– Нет, вы только посмотрите?! – капитан Азигет резким поворотом и взмахом руки очертил полукруг и обратился к присутствующим. – Не далее, как три дня назад, ты и твоя никчёмная команда ворвались в монастырь святой Африне и устроили там бойню! Убили с десяток ни в чем не повинных монахов, а затем распустили гнусные сплетни, что это сделал я и моя отважная команда! Мерзавец, я тебя сейчас проучу!
Азигет, выхватил шпагу и раскинув руки, отступил назад, оттесняя гостей и набежавших зевак.
– Позвольте, ваши утверждения лживы и нуждаются в доказательстве! Кроме того, я, как иностранный подданный, не могу принять ваш вызов! Так или иначе, наши разногласия должно решать в суде! – капитан торгового судна спокойно обратился к противнику, положив руку на эфес своей шпаги.
– Так ты ещё и трус?! Мерзкий убийца! – громко заорал разогретый вином Азигет. – Вынимай свою шпагу, подлый убийца и ничтожный трус, иначе я заколю тебя, как грязного борова!
Капитаны торговых судов просто пришли в ярость от подобных речей и дружно выхватили шпаги.
– А-а-а! Двое на одного! Тем хуже для вас! Моя шпага наделает дырки в ваших камзолах!
– Ни в коем случае нельзя допустить подобной дуэли! – посол торговой республики встал рядом с Алексеем. – Все знают, что капитан Азигет первая шпага не только в заморских владениях короны, но и на всем севере метрополии! – и, перейдя на известный им обоим диалект, продолжил:
– Это повод ввести войска в земли колонии, а также объявить нам войну! Так король и орден пытаются предотвратить волнения, вызванные слухами после вашего появления.
